Текст книги "Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Глава 7

Поднимаясь вслед за Долорес по лестнице, я старательно считала про себя до десяти – говорят, это помогает успокоить гнев. Мой гнев успокаивало еще и то, что я параллельно придумывала десять ситуаций, во время которых Долорес могла различными способами пострадать.

– Проходи, – бросила она, открывая первую дверь в коридоре второго этажа. Я как раз мысленно наградила ее оспой. – Поговорим без посторонних ушей.

Я огляделась.

– Это твой кабинет?

Состояние этой комнаты было на порядок лучше, чем у всего остального дома. Во-первых, аккуратная деревянная мебель, начищенная до блеска, во-вторых, цветы в вазе на рабочем столе, в-третьих, уютный диван у стены с разбросанными по нему подушками. Царил здесь идеальный порядок. Что ж, кажется, в аккуратности Долорес не откажешь.

– Вообще-то твой теперь, – прокряхтела Долорес, усаживаясь в стоящее за письменным столом кресло и указывая мне на стул для посетителей. – Ты ведь управляющая. Но мы-то с тобой, я думаю, договоримся.

– Договоримся? – переспросила я, усаживаясь на указанное место.

Взгляд упал на хрустальную вазочку с конфетами, стоящую на столе. Я сглотнула. Значит, конфеты. Интересно, дети их тоже едят? Что-то мне подсказывает – нет. Ладно. Со всем разберемся со временем.

– В городе купила, – пояснила Долорес, перехватив мой взгляд. – Как раз вчера деньги на этих чудовищ получила в администрации. Десять серебряных в месяц, ха! – Она закинула в рот одну конфету и откинулась на спинку кресла. – Не жирно ли, когда я сама-то получаю три. Да я тут, можно сказать, жизнью рискую каждый день! – Она перевела взгляд на меня. – У тебя-то жалованье повыше будет, но не обольщайся, не намного, больше четырех серебряных не получишь. Про платья такие придется забыть. – Долорес усмехнулась, а потом вдруг прищурилась, окинув меня взглядом: – Откуда ж ты взялась такая? Это что, шифон?

Она протянула ко мне огромную, похожую на лопату, ладонь.

– Это подарок, – ответила я, отстранившись.

Я порылась в воспоминаниях, чтобы сравнить услышанное от Долорес с тем, что знала Ивари.

Увы, ничего полезного на ум не пришло. Ну кроме того, что платье, надетое на Ивари сегодня, стоило около пятидесяти золотых – но дело было не в том, что оно было украшено драгоценными камнями (увы, нет), не в вышивке и не в цене ткани. Просто Ивари очень хотела щеголять в платье от модного столичного портного и за это готова была отдать любые деньги.

Я сомневалась, что в провинции кто-то готов был бы заплатить столько за это платье, да и за любое другое платье. Впрочем, сейчас важнее было другое: Ивари, к сожалению, совершенно не ориентировалась в ценах на базовые продукты питания и прочие необходимые вещи. Кажется, совершенно ничего о них не знала – ну или эта часть воспоминаний, как и многое другое, мне не досталась.

Так что я не имела понятия о том, можно ли в самом деле содержать приют на десять серебряных в месяц. Я даже не представляла, много это или мало!

– Сколько здесь детей? – спросила я.

– Детей? – подняла брови Долорес. – Ни одного. А этих тварей пятеро, но…

Долорес вдруг замолчала.

– Но? – поторопила я.

Мне нужна была информация. Ради этого стоило вести тихий вежливый разговор.

– Но есть у меня подозрение, что они что-то от меня прячут. Они не дети, они – монстры. Их нужно держать в ежовых рукавицах, иначе сожрут и кости обглодают. – Долорес ударила широкой ладонью по столу и прищурилась. – Ладно! Это не твоя забота, воспитательница все-таки я. Ты управляющая. Вот и будешь управлять. У тебя бумаги с собой?

Я сглотнула. Вот он, тот момент, которого я так боялась.

– Там что-то случилось… обещали отправить позже.

Долорес долго буравила меня взглядом, а потом хмыкнула:

– Ясно, сослали тебя сюда, даже документы оформить не успели. Что, неужели дорогу кому-то перешла? С мужем чьим-то кувыркалась?

Я неопределенно дернула плечом, но Долорес этого хватило.

– Ну ничего! Со мной не пропадешь. Ты, я вижу, молодая совсем. Учить тебя и учить.

Я кивнула. Кажется, внешность Ивари в очередной раз сыграла мне на руку: хрупкую светловолосую девушку в розовом платье из шифона никто не воспринимал всерьез, вот и Долорес явно заранее записала меня в глупышки, хотя я пока и рта толком не успела открыть.

Вот только – с чего бы ей брать меня под крыло? Были у меня на этот счет соображения, но я не хотела торопить события.

– Так в чем заключаются мои обязанности? – задала я вопрос тихим неуверенным тоном. Ведь так полагается говорить глупышкам?.. Кажется, да.

– Да так, – махнула рукой Долорес. – Следить за состоянием приюта, заказывать продукты, заниматься бумагами – но ты не переживай, я давно уже во всем разобралась. Тебе даже делать ничего не придется.

– Правда? – наивно хлопнув глазами, спросила я.

Долорес радушно, как ей казалось, улыбалась. Только вот смотрела на меня пристально, колюче, как будто прицеливалась.

– Угостишься? – она подвинула ко мне баночку с конфетами.

Шоколад застрял в горле, но я с усилием сглотнула.

Мне необходимо было, чтобы Долорес продолжила болтать.

– Так вот, – Она подалась вперед. – Жалованье у тебя будет невысокое, сама понимаешь. Ни платьев красивых, ни еды вкусной на него не купишь, привыкай. Была бы у приюта хозяйка толковая – может, и подкидывала бы чего, но эта, как ее… генеральша Реннер. Итани… Икари…

– Ивари.

– Во! Вот она. Была бы она пощедрее – может, и были бы у нас с тобой деньжата, а так… приходится на подачки администрации перебиваться. Собачья работа. И денег ни гроша.

Я молча ждала, что она скажет дальше. Долорес смерила меня взглядом и, видимо, осталась довольна увиденным.

– Вот я говорю, – продолжила она. – Разве ж с такими доходами скопишь хоть что-нибудь? А жилье снимешь?

– Я думала, вы живете в приюте, – уронила я.

– Давай ко мне на ты, – махнула рукой Долорес и потянулась за еще одной конфетой. – Здесь? С этими отродьями под одной крышей? Ночевать? Нет уж. Предшественница твоя первое время тоже деньги зажимала на отдельную комнату, еще и мягкотелая была – так они ее чуть заживо не спалили. Нет, я тут, неподалеку, снимаю угол. А через пару лет, даст бог, смогу и домик купить.

Как-то это не сочеталось со скудным жалованием. Или я чего-то не понимала об этом мире?

– И ты сможешь, – вдруг сказала Долорес. – Не быстро, но сможешь. Лет через десять.

– Смогу?

Она снова окинула меня взглядом, а потом подалась вперед.

– Иви, ты, я вижу, девушка неглупая. И считать умеешь, не даром же на управляющую училась. Давай подумаем. Мы с тобой здесь горбатимся? Горбатимся. Жизнями рискуем? Рискуем. Сколько за это получаем? А нисколько. Разве это честно? Зачем этому отребью десять серебряных в месяц? Их все равно ни одна зараза не берет. Зачем деньги переводить?

Долорес замолчала, а я дернулась.

“Ни одна зараза не берет”.

Не потому ли я выжила после нападения разбойников, когда "не дышала" какое-то время? А Ивари, судя по всему, выжила после того, как ее пытались отравить? Об этом упоминал генерал Реннер.

Значит, я не ошиблась. В этом мире я в самом деле одна из “отребья”. Из неблагих.

Интересно, а генерал Реннер знал, кто его жена? Почему-то я была уверена, что – нет.

Хорошо бы выяснить об этом побольше. И, к слову, хорошо бы узнать хоть что-то о странной метке, которая сегодня появилась вокруг моего запястья. Отчаянно не хотелось верить, что это метка истинности.

Нужно узнать у няни Урсулы о том, что это может быть.

И – прощупать, какой магией я обладаю. Пускай в этом мире к неблагим относились как к отбросам, я не была глупой и отлично понимала: магия – это дар, который можно использовать для своих целей.

А разве я дурочка, отказываться от такого козыря у себя в рукаве?

Нет. Главное – понять, что я могу, и научиться этим пользоваться.

Долорес кивнула, по-своему истолковав решительность на моем лице.

– Давай так. Две серебряные тебе сверх жалования. Шесть мне. А оставшихся двух – как раз хватит для тварей. Разве ж им много надо? У меня и контакты уже налажены: где крупу брать, где одежду, лекарства какие-никакие. Сама ж понимаешь, если кто помрет или сбежит – нас по головке не погладят. Ну – по рукам?

Пока Долорес произносила речь, я рассматривала свои руки – теперь тонкие, белые, мягкие, пока я сжимала кулаки, они смотрелись странно, – а потом подняла на нее взгляд.

Что ж, похоже, подтвердились мои самые худшие опасения.

Начать стоит явно с того, чтобы нормально детей накормить – а потом уже заниматься всем остальным.

Необходимо заняться этим как можно скорее! Хорошо бы прямо сейчас. Еду можно купить в городе.

Вот только… что делать с Долорес?

– Да ты не переживай, – поспешила успокоить меня Долорес, протягивая ладонь для рукопожатия. – Инспекций здесь не бывает, кому эти твари нужны. Разве только пожалуется кто – так кому жаловаться? В город я это отребье не пускаю – и все довольны. Если кто-то из них помрет – то конечно, приедут как миленькие проверять из инспекции, нос свой всюду сунут, так что до этого доводить не надо. Жмем руки?

Я сглотнула, боясь сделать неверное движение или сказать что-то не то. У Долорес была власть над этими детьми. Я – притворялась Иви Хантер, которой не существует, и не могла раскрыть то, что я на самом деле хозяйка приюта. Иначе все станет только сложнее. Что же делать?

– Нам разве не стоит сначала… оформить бумаги? – старательно подбирая слова, спросила я и все-таки сжала ладонь Долорес.

Мне нужно было выяснить, что меня отделяет от того, чтобы получить в этом приюте реальную власть и возможность влиять на что-то. Желательно – сохраняя инкогнито.

Долорес ухмыльнулась и хлопнула по столу рукой.

– Отличница, а? Все хочешь сделать по правилам? Давай подпишем, и правда. Будет у нас с тобой все по-хорошему.

Сердце от волнения забилось. Долорес встала и принялась рыться в стоящем за столом комоде. Комод в кабинете выглядел слегка инородно – как будто его притащили сюда, чтобы собрать в одном месте всю лучшую мебель в особняке.

К слову, как спят дети? И где? Особенно самая младшая с… с рогами. Малышка в таком возрасте, когда спит еще, скорее всего, плохо и отчаянно нуждается во взрослом рядом.

Ладно.

Пока я в очередной раз мысленно перебирала список вопросов и проблем, Долорес вытащила из комода пару бумаг и положила передо мной.

– Заполняй. Твое имя и подпись. Обычный контракт.

Я смотрела на документ и – не могла понять ни единого слова. Зажмурилась, поморгала. Снова ничего: я не знала ни единой буквы! Но ведь я совершенно точно помнила, что свидетельство о разводе прочитать смогла!

– Ты на сумму жалованья не смотри, – поспешила Долорес. – Это до вычета… издержек. Я его сама за тебя буду получать, не беспокойся. Не надо тебе в мэрии делать, а я там всех знаю.

Ага. Похоже, она собирается обуть наивную коллегу еще на большую сумму, чем заявила. Ладно, это мелочи.

Я скользнула взглядом по документу и выхватила несколько слов,  которые смогла разобрать. Вчиталась – и снова не смогла понять ничего. Кажется, я поняла, в чем тут дело: нужно было смотреть как будто сквозь буквы, улавливая суть. Видимо, в такие моменты подключалась долговременная память Ивари – и никаких проблем с чтением у меня не возникало.

– Поняла, – дрожащим голосом выдавила я, скользя взглядом по строчкам.

Быть сосредоточенно невнимательной, чтобы улавливать смысл написанного, было не так уж просто.

Бумага, которую дала мне Долорес, в самом деле была контрактом с управляющей приютом. Права, обязанности – в целом, ничего неожиданного, кроме того, что со стороны нанимателя контракт был уже подписан, и не кем-нибудь, а советником его величества.

Ага, все понятно: должно быть, в таком виде контракт и передали Долорес, уже подписанным с одной стороны. Видимо, для каждого приюта готовятся такие “формуляры”, а может, и не только для приютов, мало ли людей нанимает корона? Не подписывать же каждый контракт отдельно? Уверена, у советника короля полно дел поважнее. Обычная практика даже в нашем мире: в детском саду, где я работала, кадровик промышлял таким же, чтобы каждый раз не бегать к директору за подписью: просто готовил нужные бумаги заранее.

– Внизу, – поторопила Долорес, – подписывай. И имя свое укажи в начале.

Я потянулась к перу. Сердце испуганно колотилось, но я все-таки смогла вывести “Иви Хантер”. Буквы были неровными, но – читаемыми. Ура!

Затем я поставила свою подпись.

В этот же момент бумага уже знакомым мне образом вспыхнула, огонь пробежался по строчкам, замкнулся в кольцо и превратился в круглую печать с гербом.

Я ахнула, не веря своим глазам. Неужели…

– Никогда драконьей магии не видела? – снисходительно спросила Долорес. – Все контракты с короной так зачарованы.

Видела. Когда подписывала свидетельство о разводе с генералом Реннером.  Неужели это значит…

– Так что… контракт заключен? – не веря своей удаче, переспросила я. – Я теперь – управляющая?

– Да, – дернула плечом Долорес и встала. – Рекомендации и направление от агентства потом приложишь, когда они придут. Разберешься и оформишь все. Возня с бумагами теперь твоя проблема.

Я снова пробежалась глазами по строчкам контракта. Вот оно.

“Управляющая вправе нанимать и увольнять работников по своему усмотрению, если укладывается в месячное содержание приюта”.

Сердце бешено заколотилось.

Неужели… неужели я в самом деле получила право называть этот приют своим? Несмотря на то, что вписала выдуманное имя?..

– Начиталась? – позвала меня Долорес. – Вставай. Покажу тебе дом. Твари эти ночуют на первом этаже – потом тебе ключ выдам. На ночь их обязательно запирай! А то мало ли…

Если у меня и были какие-то сомнения в том, правильно ли я поступаю, то в этот момент они отпали.

Запирать детей! Это же уму непостижимо! А вдруг пожар? А вдруг… да мало ли! У них должна быть возможность выйти из дома, это вопрос безопасности.

– Ты уволена, – произнесла я, вставая.

– Что ты сказала? – переспросила Долорес, которая как раз снова принялась выгребать из вазочки конфеты.

– Уволена. Ты здесь больше не работаешь. Убирайся. И не смей больше подходить к детям.

Долорес осеклась и тоже встала, возвращая конфеты в вазочку. Она была выше Ивари на голову и шире в два раза – в общем, могла расплющить меня одним ударом. Я даже заскучала по своему прежнему телу: всегда переживала из-за высокого роста и полноты, но в аналогичной ситуации это было бы даже плюсом. А Ивари совсем хрупкая, как птичка. Ладно. Я справлюсь.

– Ты чего удумала, болезная? – угрожающе спросила она. – Ты тут кто такая?

Несмотря на грозный тон, глазки Долорес пугливо бегали. Это неожиданно придало мне сил: она меня боится. Значит, сила на моей стороне – по крайней мере, Долорес так считает, и это главное. Ох, только бы не ошибиться! Только бы сделать все правильно. Я почувствовала, что от страха покрылась испариной.

– Я управляющая. Меня отправила сюда Ивари Реннер, хозяйка этого приюта и жена генерала королевской армии. – Бывшая, но сейчас все средства хороши, даже такое наглое вранье. – Как вы думаете, что они сделают, если я передам им содержание нашего милого разговора и покажу, в каких условиях живут дети?

Старый добрый шантаж. На тех, у кого рыльце в пушку, работает вполне неплохо. Но вдруг то, что творит здесь Долорес – дело обычное? Тогда мои угрозы – пустой звук. Но Долорес побелела. Отлично!

– Ты не посмеешь, тварь!

Она бросилась ко мне, но я отступила, стараясь держать спину прямо. Такие, как Долорес, нутром чуют страх и слабину – потому вести себя нужно так, чтобы она ни на секунду не усомнилась в том, что я владею ситуацией. И за мной стоит реальная сила.

– Я даю тебе возможность уйти, – спокойно сказала я. – Добровольно и быстро. Иначе… – Я выразительно замолчала. – Будут последствия.

Произнеся это, я затаила дыхание. Сейчас все зависело от моего… актерского мастерства, пожалуй. У меня, конечно, был солидный опыт в том, чтобы изображать Бабу Ягу на детских утренниках, но – это все.

Мы с Долорес сверлили друг друга взглядами.

Когда мне казалось, что все безнадежно, во дворе что-то грохнуло (боже, еще что-то сломалось?!), и Долорес побледнела.

– Предательница! Ты сюда инспекторов привела? Змея!

О том, что я не привела никого, кроме старушки няни и бездомной девочки, я, разумеется, промолчала.

– У тебя есть час, – сказала я. – Иначе мы уберем тебя отсюда силой.

Долорес бросила в меня пресс-папье, от которого я едва успела увернуться, попыталась порвать контракт – безуспешно.

– Поторопись, – как можно увереннее сказала я, хотя у меня тряслись поджилки от страха. Если так подумать, то эта женщина может убить меня прямо здесь. И даже то, что я Ивари, ее не остановит. Какая разница, кого прихлопнуть, как муху, когда ты намного сильнее?

И все-таки победа осталась за мной: Долорес принялась собираться. Видимо, ее всерьез напугала перспектива расплаты за воровство.

Сборы ее заняли около двух часов – и все это время она ругала меня, не переставая, а я ходила вслед за ней по особняку. В конце концов Долорес, сжимая в руках саквояж, вернулась в кабинет.

– Я думаю, тебе стоит оставить эти деньги, – заметила я, когда он принялась выгребать из стола заначку: серебряные монеты. – В счет ущерба, который ты нанесла приюту.

– Идиотка! – рявкнула Долорес, сжимая кулаки. – Думаешь, выжила меня – и рада? Я-то себе новое место найду, буду нормальных детей воспитывать, а ты – что будешь делать? Одна тут останешься? Контракт на год, нерушимый! Из деревни никто сюда работать не пойдет. Одна с этими тварями останешься.

– Я что-нибудь придумаю.

Долорес расхохоталась, защелкивая саквояж

– Дура! Думаешь, тебе из агентства кого-то дадут? Так там такие же, как ты. Ты понятия не имеешь, как с этим зверьем обращаться! Они тебя сожрут – а я попляшу на твоей могиле! Счастливо оставаться!

– Деньги, – спокойно сказала я. – Я видела, как ты положила их в карман.

– Да подавись!

Серебряные монеты, которые Долорес выгребла из кармана, разлетелись по кабинету.

Ничего, я не гордая, соберу. Проблем здесь даже больше, чем я думала – каждая копейка пригодится.

Черт, в этом мире же не существует копеек. Не проговориться бы.

Проводив Долорес до выхода, я захлопнула дверь, повернула ключ в замке и на короткое мгновение прижалась к прохладному старому дереву лбом.

От испуга меня потряхивало. Вот уж не думала, что моя авантюра удастся! Конечно, я не была наивной и отлично знала: такие, как Долорес, не исчезают в одночасье. Наверняка она затаила злобу и будет всеми силами пытаться отомстить. Но об этом можно будет подумать позже.

Ладно, не время расслабляться.

Время знакомиться с детьми.

Я огляделась. А где няня Урсула и малышка? Хоть бы с ними ничего не случилось!

Глава 8

Окинув взглядом пустой пыльный холл, я метнулась в столовую – никого. Ни приютских детей, ни няни Урсулы, ни девочки с совиными глазами.

Сердце заколотилось. Я выглянула в окно, заподозрив, что Долорес что-то плохое сделала напоследок, – но она удалялась от особняка вперед по дороге, шаркая и поднимая пыль.

Ладно. Отставить панику.

Заглянув в просторную комнату на первом этаже, я остолбенела: как и остальные помещения, эта комната была исключительно пыльной и пустой. Почти. Только на полу лежали старые матрасы под синими покрывалами. Видимо, здесь и спали дети. В дверь снаружи были врезаны крепления для амбарного замка.

Кулаки сжались. Ладно. С этим разберусь со временем. Я уже собиралась выходить, когда увидела в углу какую-то непонятную кучу тряпья. Подойдя к ней ближе, я почувствовала настойчивый запах фруктов (и еще запах пота, конечно, который не мог не исходить от малышки, живущей на улице).

К слову, как у нас обстоят дела с ванными и туалетами в этом доме? Еще один пункт к списку вопросов, которые нужно прояснить.

Когда я приблизилась, “холмик” никак не отреагировал.

Хотелось пощекотать девочку с криком “Попалась!”, как я сделала бы с любым домашним ребенком, но это явно была не лучшая идея: испугается.

– Эй, – тихо позвала я. – Я тебя нашла.

“Холмик” зашевелился, а потом на меня уставились два желтых заплаканных глаза.

Так. Какого. Хрена?

И снова – я не любила обсценную лексику, но как тут без этого-то? Что опять случилось?

Неужели дети ее успели обидеть?

– Ласточка! – вдруг раздался со стороны двери крик. – Слава богу! Нашлась.

– Няня Урсула? – я обернулась. – Что произошло?

Няня подлетела к нам, держась за сердце.

– Сбежала!

Я нахмурилась, и под моим вопросительным взглядом няня Урсула поспешила пояснить. Они с малышкой ждали меня в холле, как я и просила.

– Да я бы ни в жизни с места не сдвинулась! – отрезала няня Урсула. – Это ж дом, полный… – Она осеклась и бросила взгляд на малышку, а потом обтекаемо сказала: – Опасно тут, я имею в виду.

Она кашлянула. В общем, они с малышкой стояли у входа, а потом потом ей захотелось в туалет: малышка начала переступать с ноги на ногу и вырывать руку из хватки няни Урсулы. Та, с трудом справившись со страхом перед неблагими детьми, зашла в глубь особняка, открыла пару дверей и показала туалет на первом этаже. А потом вернулась к двери. Именно в этот момент малышка умудрилась столкнуться с Долорес.

– Крику-то было! Крику! Я думала, оглохну!

Видимо, я в этот момент была на втором этаже: проверяла связку ключей, которые забрала у Долорес, по очереди открывая каждую дверь. С нее станется упрятать что-то важное.

Странно, что я ничего не слышала. Чудеса звукоизоляции.

– Долорес ее ударила? – с трудом сдерживая злость, спросила я.

– Да какое там, ласточка! – замахала руками няня Урсула. – Фрукты с пирогом попыталась забрать! А эта-то крик подняла! На весь этаж! Ох, напугала ты старуху! – это уже няня Урсула сказала малышке, которая, уловив в ее голосе недовольство, еще сильнее вжалась в стену.

Я с трудом подавила желание вылететь из особняка, нагнать Долорес и… сделать с ней что-нибудь плохое.

Ладно. Все более-менее ясно. Она просто испугалась. Эта Долорес даже меня пугала!

– Иди сюда. – Я протянула малышке руку. Хотела бы ее обнять, но не стоило: напугаю еще сильнее. – Не бойся, она ушла. Твои вещи – твои. Никто их не заберет, – тихим успокаивающим тоном произнесла я. – Урсула, где дети?

Было сложно называть няней женщину, которую я знала второй день. Но старушка, кажется, не обратила на мою фамильярность внимания.

– Да кто ж их знает? Ушли куда-то!

– Куда? – спросила я, пытаясь сохранять спокойный тон.

Я ободряюще улыбнулась малышке, которая наконец перестала напоминать перепуганный холмик и выпрямилась. Мешок с фруктами и кусок пирога она по-прежнему крепко прижимала к груди.

– Да кто их знает? – задумчиво сказала няня Урсула. – Они ж… чертом отмеченные. Может, он их к себе и прибрал. Только дверь осталась открытая.

Снова эта ересь!

– Поищу во дворе, – отрезала я, вставая. – Пойдешь со мной?

Я протянула малышке руку и улыбнулась снова.

Вряд ли дети могли уйти далеко.

Хотелось в это верить.

И оторвать Долорес голову.

– Не ходила бы ты за ними, ласточка. Ушли и ушли, скатертью дорога. Дом-то твой теперь… Тебе одного мало? А они…

Я обернулась.

– Няня Урсула, это дети! Они не могут жить одни, нужно их найти и вернуть домой.

– Они не…

– Няня Урсула! – взмолилась я, пытаясь до нее достучаться. – Они родились с магией, но они – просто дети. Посмотри на нашу храбрую малышку? – кивнула я на девочку, которая вцепилась в мою руку. – Она испугалась крика Долорес, как и любой ребенок. Надо найти остальных, они наверняка голодны, напуганы и… – От пришедшей мне в голову мысли я замерла. – Няня Урсула, Долорес что-то сказала? Когда они столкнулись с нашей малышкой?

Та дернула плечом и опустила взгляд, потеребила крупными морщинистыми руками юбку.

– Да не думала бы ты про это, ласточка! Чего только люди не говорят? А ты ее – уволила отсюда что ли? Вот она и…

– Что она сказала? – перебила я.

Няня Урсула вздохнула.

– Да я уж не помню, старая стала. Ладно-ладно! Сказала, – няня Урсула вдруг подобралась и заговорила, удивительно точно копируя низкий и одновременно визгливый голос Долорес: – “Думаешь, меня выгнали отсюда – и довольны? Да она вас со свету сживет, гадина! Вспомните еще меня! Вот и попляшете! Уж она-то вам устроит! Так вам и надо! Ждите-ждите!” А потом увидела у нее яблоки и попыталась забрать – тут-то девочка крик и подняла, раз – и шмыгнула куда-то! Я уж с ног сбилась ее искать. Какая-никакая – а уже своя.

– Ясно, – отрезала я. – Пойдем во двор.

Долорес! Конечно, она не могла уйти просто так – подложила мне свинью напоследок. Видимо, дети услышали ее слова, крик девочки и решили, что от меня стоит держаться подальше. Ничего удивительного: они явно не привыкли ждать от жизни ничего хорошего.

В город они вряд ли пойдут – а вот в лес… Мы обошли дом по узкой тропинке, протоптанной среди заросшего сада.

За домом среди деревьев я увидела какие-то хозяйственные постройки и длинное здание конюшни, крыша на котором частично обвалилась. Видимо, этот грохот я и слышала, пока мы говорили с Долорес.

Так, ладно, конюшня – совсем не главная моя проблема. Можно и без нее пожить. Хм… а дверь-то открыта. И не похоже, что открыта давно: болтается на петлях. Если бы она болталась так долгое время, то неизбежно отвалилась бы. Значит, ее открыли только что.

– Пойдем, – поторопила я.

В конюшне до сих пор пахло сеном, а еще – старым деревом. Все вокруг казалось старым и ветхим – проще снести, чем починить. Посмотрев себе под ноги, я замерла: на тонком слое пыли была четко видна мешанина следов, которая вела к самому далекому стойлу.

Я сглотнула. Хорошо, что дети не сбежали далеко (решили дождаться темноты?). Плохо, что спрятались в конюшне, крыша которой не внушала мне доверия. Уходить нужно отсюда поскорее. И дверь заколотить, пока не появятся свободные деньги заняться двором и снести эту опасную развалюху.

– Ау! – позвала я. – Есть тут кто?

Тишина. Ну конечно.

У меня был план вообще-то! Как налаживать с детьми контакт. Но он как-то не предполагал, что дети попытаются удрать. И что Долорес успеет их мной напугать.

Ладно.

Я откашлялась, обернулась к няне Урсуле и желтоглазой малышке, закутанной в лохмотья, которые стояли на пороге.

– Не заходите внутрь, – попросила я. – Тут может быть опасно. – Набрав в грудь побольше воздуха, я позвала, глядя на то самое стойло: – Привет! Меня зовут Иви! Мы с вами незнакомы, но я новая управляющая этим приютом.

Тишина.

– Долорес теперь здесь не появится.

Снова ничего.

Может, я говорю с пустотой? Сделав несколько осторожных шагов вперед, я остановилась. За невысокой дверью стойла ничего не было видно.

Так, что дальше? Кажется, у меня заканчиваются аргументы. Как уговорить стайку настороженных, голодных и напуганных детей, которых растила Долорес, что мне можно доверять?

Прибегнуть к манипуляциям?

Нехорошо, конечно, но ладно.

– Я собиралась познакомиться с вами и в честь встречи испечь пирог с ягодами! Но мне нужно знать, где плита.

За стойлом раздалось шевеление и шепотки. Я с облегчением выдохнула. По крайней мере, они здесь.

Потом все снова затихло. Стараясь ступать громко, чтобы не напугать детей, я подошла к последнему в ряду стойлу и заглянула внутрь поверх двери. Раз, два, три, четыре, пять – все на месте.

Малышка с рогами сидела на руках у девочки постарше – увидев меня, она с гиканьем потянула ко мне ручки. Остальные смотрели на меня тяжелыми недоверчивыми взглядами.

– Привет, – улыбнулась я. – Нам лучше отсюда выйти – крыша может рухнуть в любой момент. В доме будет безопаснее.

После того, мы его вымоем сверху до низу. Столько пыли! И плесень! И всем этим дышат дети.

– Идем? – спросила я.

Молчание.

– Мы никуда с тобой не пойдем. – Девочка в черном платье, встав, выступила вперед.

Ее длинная коса лежала на груди, большие голубые глаза смотрели недобро и тяжело. На вид ей было лет десять – кажется, это она пыталась помешать Долорес таскать за ухо крохотного белобрысого мальчишку, когда я вмешалась.

А вот и он, кстати. Сидит на полу рядом с остальными и переводит взгляд с меня на темноволосую девочку.

Она скрестила руки и набычилась, как будто пытаясь загородить от меня остальных детей.

Когда темноволосая девочка прищурилась, мне в лицо подул непонятно откуда взявшийся ветер. Он нарастал и нарастал, так что мне пришлось зажмуриться, а потом затих. Девочка поджала губы и опять прищурилась.

Ветер на этот раз был совсем не сильным и дул буквально секунду.

Судя по всему, меня изо всех сил пытались сдуть отсюда.

– Это твоя магия? – попыталась угадать я. Голубые глаза широко распахнулись. Угадала! –  Впечатляет. И очень пригодится, если ты согласишься помочь мне с уборкой. Но лучше бы ты не пользовалась ею здесь. Понимаешь, это здание очень старое, видишь – там даже крыша рухнула? – Я махнула рукой направо. – Нам стоит уйти отсюда, пока крыша над нами тоже не обвалилась.

Глаза белобрысого мальчика расширились, он вскочил, но девочка, обернувшись, шикнула на него. Мальчишка тут же притих, только уставился на меня отчаянными огромными глазами.

– Мы с вами никуда не пойдем, – заявила она.

– Почему?

– Потому что вы злая! – крикнул кто-то из-за ее спины.

Девочка, обернувшись, снова шикнула.

– Мы уйдем отсюда, – сказала она. – И будем жить сами по себе!

Я вздохнула. Смотрела девочка на меня с грустной озлобленной серьезностью, этот взгляд казался странным на пухлощеком детском личике.

– Где? – попыталась я воззвать ее логике. – Жить без дома довольно сложно. Вам придется думать, что есть и где спать, где прятаться от дождя и холода. В любом случае, если вы захотите уйти – я не буду вас задерживать, вы здесь не в тюрьме. – Я сглотнула. – Давайте вы выйдете отсюда – и мы поговорим. Если захотите уйти, я хотя бы дам вам денег на первое время, соберу еды в дорогу.

“Ласточка! Да что ж это…” – услышала я за спиной голос няни и дернула головой.

Конечно, отправлять детей на все четыре стороны – плохая идея. Но они явно не доверяют никому, кроме друг друга: смотрят на меня, как озлобленные волчата.

Не бить же их с криками: "Поверьте, я хорошая"?

– Почему мы вообще должны вам верить? – спросила девочка, вздернув подбородок. – Вы…

В этот момент сверху раздался шелест, как будто птица спорхнула с балки, и белобрысый мальчишка пронзительно взвизгнул:

– Крыша падае-е-ет!

Он рывком распахнул дверь стойла, выбежал наружу – и я поймала его на руки.

– Все, попался! – заявила я и пощекотала его подмышкой.

Мальчик взвизгнул и вдруг засмеялся. Хоть что-то!

Кажется, он был самым беззаботным из всех. Может, попал в приют недавно? Сердце сжалось, я обернулась к притихшим детям, держа мальчика на руках.

– Идем. Поговорим в доме – и разберемся, что нам перекусить для начала.