Текст книги "Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава 42

День ярмарки неумолимо приближался. Вместе с ним приходили первые заморозки, прозрачная солнечная погода, клюква и облепиха.

В один из осенних дней я пришла за хлебом, а жена бакалейщика, которая как будто нарочно поджидала меня у лавки, не пустила меня даже на порог.

– Убирайся отсюда! – рявкнула она, замахиваясь на меня шваброй. – Я не мой тупоголовый муженек, я вас, уродов, терпеть здесь не буду!

– Вы не можете, – процедила я, – отказать мне в обслуживании. Это запрещено.

Ведь запрещено?

– Ха! Еще как могу! Брысь отсюда!

Я отошла, и удар швабры пришелся на дорогу. Я сжала кулаки.

– Отлично. Тогда я заявлю в полицию.

– Заявляй! – кивая мне за спину, рявкнула она. – Ты и твои уроды здесь шляетесь – а у меня потом деньги из кассы пропадают!

– Что? Да что ты несешь?!

Я обернулась – и увидела только двух полицейских. Они стояли через дорогу от нас, но старательно делали вид, что ничего не замечают. У одного из них, тощего и сутулого, под ногтями я увидела черные полосы, которые могла бы оставить сажа.

И ночью кто-то с факелами снова ходил возле нашего дома и снова ушел ни с чем… Могло ли это быть совпадением?

– Убирайся отсюда! – победно заявила жена бакалейщика, ее мучнисто-белое лицо посерело от волнения.

Полицейские смерили меня презрительным взглядом – и отвернулись.

Что ж.

Выпрямив спину, я кивнула и шагнула в сторону от бакалеи. С больными связываться – себе дороже, но во имя всего святого, где же нам теперь брать хлеб?

Я ушла уже довольно далеко от лавки, погрузившись в свои мысли, когда вдруг услышала чей-то голос.

– Леди! Леди! Леди Иви!

Обернувшись, я увидела, что за мной бежит какая-то женщина с двумя буханками хлеба в руках. У нее были кудрявые темные волосы и челка, которая почти закрывала глаза.

– Возьмите! – запыхавшись, выпалила она. – А на идиотку эту – наплюйте! Придет Сван, я ему все расскажу, как его жена клиентов отгоняет, дурища! Да вы берите, берите!

– Что вы… Спасибо! – Я так растрогалась и растерялась, что едва не уронила хлеб. – Спасибо! Сколько я вам… – Как будто я не в курсе, сколько стоит хлеб! – Сейчас я отдам вам деньги, секунду!

– Не надо, не надо! – замахала руками женщина. – Если честно… – Она понизила голос. – Я давно хотела к вам подойти, но стеснялась. Вы такая… такая молодец! И дети у вас чудесные – у нас рассказывали про тот приют всякие ужасы, Долорес особенно, а посмотришь – обычные ребятишки! Шкодливые, так какие ж дети не шкодят? А ваши молодцы, воспитанные! У нас яблоня растет ветками на улицу – так ваши единственные, кто спросил, можно ли сорвать! Чудо, а не детки! Ой. А давайте я вам яблок дам? Пойдемте, у меня много в этом году! Возьмете?

– Не на… – начала я, но, увидев взволнованное и участливое выражение лица женщины, поправилась: – Да, спасибо! Спасибо!

Она оказалась соседкой Эммы и тех самых людей, которым Лили помогла снять кольцо с ветки дерева.

– Вы еще заходите за яблоками, если надо! У нас их тут – на целый город! – засмеялась она, нагружая меня уже вторым мешком.

Теперь проблемой было это все дотащить.

– А хлеб – я могу вам покупать! Хотите – завтра утром принесу? Мне несложно!

– Лучше просто заходите в гости, – улыбнулась я.

Позже, добравшись до дома Аба и пройдя через фейс-контроль его вечно недовольной домработницы, я сразу спросила, остановившись на пороге его кабинета:

– Аб, тебе яблоки нужны? У нас тут образовался избыток.

– Иви! – удивленно оторвался он от какой-то угрожающей книги. – Ты как всегда… Ну хорошо хоть в этот раз…

– И мне нужен твой совет, – виновато перебила я, пока Аб не закончил радоваться тому, что я в кои-то веки пришла просто поболтать.

Он вздохнул, пригладил седые волосы так, чтобы не было видно намечающейся на затылке лысины, и еще раз вздохнул.

– Яблочко? – робко предложила я.

Аб вздохнул в третий раз. Да уж… испортила я ему спокойную размеренную жизнь.

– Давай сразу к делу.

– Мне могут отказать в обслуживании в магазине? – выпалила я.

Раньше, чем я договорила, я поняла по лицу Аба – да, могут. Видимо, законы в этом мире были другими.

Хуже всего было то, что спустя два дня манеру закрывать лавки от неблагих переняла половина магазинов города.

Даже придумали специальные зеленые флажки, которые вывешивали над дверьми – они означали, что нам в таких лавках ничего не продадут.

Мы не могли больше прийти к молочнику, в бакалею и даже к портнихе, которая всегда хорошо к нам относилась!

– Но… – растерялась я. – Мередит, но как же…

А кто мне будет шить “плащ тьмы” и все остальные костюмы для детей – список Мелисса написала внушительный!

А одежда на зиму?

А…

– Леди Иви, вы знаете… Я не могу просто! Не справляюсь – и вообще! Просто… – портниха осеклась, на ее испещренном морщинами лице появилось виноватое выражение.

Я нахмурилась.

– Мередит, что происходит? Почему ты больше не можешь шить для нас? – выпалила я, зло подцепив рукой зеленый флаг.

– Я же объяснила! – заломила руки она. – Дело в том, что…

– А теперь правду. Я ее заслужила, Мередит! Что за… дичь?!

Любимое словечко Юджина подходило здесь как нельзя лучше.

– Ох… – Мередит скукожилась, бросила быстрый взгляд по сторонам и наклонилась ко мне. – Видишь ли, ко мне заходили люди… опасные люди! И они… скажем так, намекнули, чтобы я…

Она осеклась и снова опасливо огляделась.

Чтоб его.

– Кто к тебе заходил? Полицейские? Люди мэра?! Или шайка Долорес?

– Я не могу сказать! Прости! Это просто…

Мередит, с которой мы почти подружились, захлопнула дверь перед моим носом. Несколько секунд я просто смотрела перед собой, собираясь с силами, а потом дверь приоткрылась:

– Приходи ночью к моему дому! – выпалила Мередит. – Скажешь, что тебе надо, я сошью. Только никому!

И дверь снова захлопнулась.

С мэром, этим жирным боровом, я отправилась поговорить в тот же день. В сопровождении Аба и генерала Реннера, который, услышав о зеленых флажках, запретил кому-то из приютских находиться в городе без его сопровождения.

Исключение делалось только для Лили, которой можно было быть у “бабуськи” Эммы. Но только если генерал Реннер ее туда отводит и забирает обратно! Я подумала, что что-то в этом драконе есть... от наседки. Хотя мне было намного спокойнее жить, зная, что он, в случае чего, сможет защитить детей.

– Ну Иви, – блеял мэр, бегая глазками из угла в угол. – Что же я могу сделать? Я ведь не могу принудить торговцев торговать? Это вне моей власти, вам нужно обратиться в столичное управление…

– Куда-куда мне нужно обратиться? – переспросил генерал Реннер. – Повтори! Куда?

Он шагнул вперед, и я мигом встала между ним и мэром. Подраться всегда успеем.

Мэр откашлялся, и вдруг приосанился. Провел мягкими толстыми пальцами по гладкой поверхности стола, поднял взгляд:

– Видите ли, ввиду сложившейся ситуации… Это беспрецедентный случай – когда неблагие, еще и, хм, организованной группой, собрались участвовать в ярмарке. Нет ничего удивительного в том, что горожане чувствуют себя… не в безопасности. Как мэр я обязан стоять на страже интересов всех, кто живет в моем городе, однако, с учетом обстоятельств…

– Каких? – перебила я.

Могла бы – зарычала бы, ей-Богу!

– Леди, вы, как всегда, исключительно недальновидны. Ввиду того, что дети, находящиеся на содержании в приюте, опасны…

– Кто вам это сказал? Эта су…. хм, Долорес?

– Вам не стоит так отзываться о члене городского правления, леди!

– Городского правления? – выступил вперед Аб. Голос его трясся от злости. – Это с каких же пор эта сука – нет, не нужно закрывать мне рот! – член городского правления? Что-то я не помню того, чтобы ее избирали!

– Это потому, – пропел мэр, – что общим решением правления вы со вчерашнего дня исключены из состава вышеуказанного органа.

Он протянул Абу исписанную бумагу, которую тот принял дрогнувшей рукой. В сердце у меня кольнуло. Я знала, как Абу важна должность в правлении. Как он старался использовать доставшуюся ему власть во благо, выбить деньги на починку дороги, или на лекарства, или на помощь одинокой старухе, – и как, больно ему сейчас это терять.

На лице мэра Освальда расплылась довольная улыбка.

– А теперь со мной поговори, – задвинул меня себе за спину генерал Реннер. – Что ты там только что сказал про “опасны”? Повтори, давай! Завтра же, чтобы ни одного флажка на улице не осталось, иначе…

– Но я не могу отказывать горожанам в самоопределении! – испуганно заверещал мэр. – У меня нет такой власти! Это было их решение, и даже если вы сейчас меня убьете, господин дракон…

– Что я говорил о том, чтобы ты не употреблял это слово? – обманчиво ласково спросил генерал Реннер. – И чем я тебе угрожал, если ты обещание нарушишь?

С довольного лица мэра сошли все краски.

Тот разговор с ним ничего не дал, кроме того, что лицо мэра Освальда, когда мы уходили, было болотно-землистого цвета и совсем не таким довольным.

– Падаль! – ругался Аб. – Гнилая душонка, да чтоб его черви сожрали, да чтоб он прямиком в преисподнюю провалился, да чтоб…

– Пойдем лучше пить чай к нам, – вздохнула я. – Чему вы улыбаетесь, генерал Реннер?

– Мечтаю о том, как вернусь ночью и откручу ему голову, дорогая. Чтобы твои глаза этого не видели.

– Правильно! – поддержал Аб. – Совершенно правильно!

– Стоп! – меня так покоробили слова генерала Реннер, что я даже пропустила мимо ушей “дорогая”. – Никто никому ничего не будет откручивать!

– Да ты что? Предлагаешь мочаливо вынести все оскорбления? Весьма высоконравственно, но не мой способ существования.

Я сжала зубы.

– Если "неблагой", которым вы притворяетесь, убьет мэра – это поможет горожанам поверить в то, что рядом с неблагими можно жить спокойно? – Мой вопрос повис в воздухе и прозвучал, пожалуй, слишком высокопарно, так что я поспешила добавить: – Опять же, голову открутить никогда не поздно. Прибережем на крайний случай, раз уж есть такая возможность.

Генерал Реннер нахмурился, а потом расхохотался, запрокинув голову.

– Иви, я тебя обожаю, – заявил он.

До сих пор я ни разу не видела на его лице такого открытого выражения, так что растерялась и ничего не ответила. И вообще – что за “обожаю”?

***

Утром за день до ярмарки я проснулась, как на иголках. Спустилась вниз, привычно вышла во двор, чтобы осмотреться, и замерла. На границе купола, на дорожке, что-то лежало, какие-то… свертки, корзины.

Только бы не опять какая-нибудь пакость!

Я поспешила вперед: нужно убрать, пока дети ничего не увидели. Но, подойдя вплотную к сверткам, я замерла.

Это же… лучше всего это описывалось словом “гостинцы”.

Корзины с яблоками и пирожками – чудо, что их не растаскали звери! Должно быть, их оставили здесь совсем недавно, ранним утром. А еще… свернутые отрезы ткани, целая пачка теплых вязанных носочков разных размеров, сыры и стеклянные бутылки молока, приличных размеров кусок буженины, еще какие-то свертки, тканевые и бумажные.

Да мы на этих запасах год можем жить!

Видимо, некоторые горожане в обход "опасных" людей таким образом решили проявить к нам симпатию. Нужно было тащить это все в дом – а я стояла, как дурочка, и вытирала слезы.

День ярмарки наступил слишком быстро. Стоит ли говорить, что ночью накануне я не сомкнула глаз? Я тренировалась создавать щиты во дворе. До самого рассвета, до того момента, как генерал Реннер ни сказал:

– Иви. Хватит. Тебе нужно отдохнуть. А лучше поесть и уже потом отдохнуть.

Я дернулась – и щит, который я почти успела сотворить, растаял в предрассветной дымке.

Давно он за мной подсматривает?!

От злости внутри все вспыхнуло.

– Ну вот! – обвиняюще воскликнула я. – Что вы наделали! У меня же только-только начало получаться!

Я зло ткнула в него пальцем – и почувствовала, что еще немного, и я ударю по нему магией.

– Прекрати, – спокойно ответил он. – Иди спать.

Генерал Реннер стоял, прислонившись плечом к стволу дерева, и смотрел на меня. Спокойно! Абсолютно.

Да пошел он!

– Да пошли бы вы! – рявкнула я вслух. – Вы еще будете мне указывать, что делать? – Я подлетела вплотную к нему и впилась взглядом в спокойные светло-карие глаза, сейчас – обычные, не драконьи. – Или… О, я поняла, в чем дело! Дело в моей магии, да? Вам отвратительно видеть, что я, неблагая…

– Иви…

– Нет, я закончу! Вы с самого начала ненавидели этих детей и меня тоже! Всех неблагих! Убеждали, что мы опасны, что нас надо держать на цепи, как бешеных собак! Ходили по дому, как дознаватель, вынюхивали, притворялись своим – а сейчас решили сбросить маску?

Он сжал зубы, как будто пытался сдержать рвущиеся наружу слова, – но я замолкать в любом случае не собиралась.

– Сейчас вы запрещаете мне колдовать – а что дальше? Нацепите на рукав зеленую повязку, как эти идиоты из города? Почему вы молчите?

Я замахнулась, и генерал Реннер удержал мою руку раньше, чем я успела залепить ему пощечину.

– Иви. Успокойся. Я хочу, чтобы ты поспала.

Я попыталась вырваться, и он рявкнул:

– Да чтоб тебя, думаешь, детям сейчас нужны твои истерики? Ты их только напугаешь, если не возьмешь себя в руки!

Между нами повисла тишина, а затем я отступила. Генерал Реннер буравил меня тяжелым взглядом, от которого хотелось съежиться. Перед глазами все поплыло, я вытерла их тыльной стороной ладони.

– Простите, – с усилием произнесла я. – Я не должна была срывать на вас злость. Просто…

– Просто ты не спала три дня, и все это время по ночам учишься ставить барьеры. Если бы хоть у одного из моих солдат было такое рвение к службе – он бы уже потеснил меня на посту генерала.

Его голос звучал спокойно. Не сердится? Воздух вокруг был серым, небо – немного розовым на востоке.

Мы стояли друг напротив друга и не двигались. У моих ног в траве прятался фонарь, покрывалась утренней корочкой льда вода в ведрах. Я до сих пор не видела собственные барьеры – генерал Реннер говорил, что это ненормально, и я должна их видеть.

– А вдруг я не смогу их защитить? – вырвалось у меня. – А вдруг… случится что-то страшное?

Не знаю, какого я ожидала ответа, но генерал Реннер вдруг фыркнул, а потом расхохотался в голос.

– Что-то страшное? А я вам что, для украшения? Или полы мыть?

– Но…

– Иди отдыхать, Иви.

– Но дети…

– У тебя осталось часа четыре до завтрака. Ты уверена, что хочешь потратить их на болтовню? Или все-таки успокоишься и попробуешь поспать?

– А вдруг у меня не получится поставить барьер, а кто-то попытается… – Я тряхнула головой. – Ты прав. Я… – Я вдруг почувствовала, что от недосыпа и в самом деле кружится голова. И когда я ела в последний раз?

Сделав несколько шагов вперед, я споткнулась буквально на ровном месте – генерал Реннер поддержал меня под локоть. Снова. Отлично, это, видимо, вместо обморока.

Что вот со мной происходит? Окончательно превращаюсь в кисейную барышню?! Еще и истерику закатила – ну точно превращаюсь! Возьми себя в руки, Иви Хантер!

– Спасибо. Доброй ночи. Утра. В смысле… до встречи. До свидания. Оревуар.

Идиотка.

С трудом преодолевая желание ударить ладонью по лицу, я поспешила к дому. Чем дальше в лес – тем меньше у меня мозгов. Поспать. Да. Поспать – это хорошая идея.

– Ты постоянно забываешь о том, что ты не одна, – прозвучало у меня за спиной, так что я снова споткнулась.

Вы не помогаете, генерал Реннер!

***

Мне в самом деле удалось уснуть – впервые за несколько дней. Проснулась я от детского крика у меня под дверью.

– Леди Иви-и-и! Я не могу надеть штаны-ы-ы!

Дерек.

– Ив-и-и-и!

– А ну тихо! – напустилась на него Бетти. – Тебе же говорили – дай леди Иви поспать!

– Но у меня лапа-а-а! Они не сходя-я-ятся-я-я! А где А-ла-а-ан!

Вздохнув, я накрыла ухо подушкой и зажмурилась.

Вот честное слово, иногда я даже скучала по временам, когда дети были чуть более… запуганными.

Ужасные мысли.

Из-за них меня ждет в аду отдельный котел.

– Леди Иви! – раздался у моей двери возмущенный голос Мелиссы. – Леди Иви, я ведь просила – черный плащ тьмы! А он – темно-синий! С блеском! Я не могу ставить спектакль в такой обстановке! Мы все отменяем!

Нет, я однозначно скучаю. Хотя Мелисса и тогда была исключительной занозой, ничто эту девчонку не берет.

Вздохнув и сжав тяжелую от недосыпа голову, я встала с кровати, кое-как надела платье и поплелась в ванную.

– Леди Иви! – обрадовались дети хором, когда я вышла.

Дерек был виверной ниже пояса, даже хвост остался на месте, – должно быть, от волнения. С ним уже несколько недель не случалось таких неприятностей.

– Леди Иви!

– Иви!

– Это же невыносимо!

– Тише! Никаких вопросов до того, как я приму ванную!

– Но…

– Никаких! Цыц!

Пользуясь их растерянностью, я сбежала вперед по коридору – умываться и приводить себя в порядок.

Привычная утренняя перепалка, как ни странно, слегка меня успокоила. Как будто все было в порядке, как обычно. Подумаешь, ярмарка!

Но стоило мне спуститься вниз, как эта иллюзия тут же рассеялась.

В коридоре стояли сумки с “реквизитом”, нервная Мелисса мерила шагами пол, комкая темно-синюю ткань. С блеском. И бумаги. С пьесой.

– Иви! Наконец-то! Ты посмотри на это, в комнате не было видно, а сейчас я заметила – он не черный, а темно-синий! Это же кошмар! Как с таким выступать?! Он ведь – плащ тьмы!

– Для начала позавтракать, – подошла я и погладила ее по голове. – А потом мы что-нибудь придумаем. Пойдем, нам скоро пора уже будет выходить на ярмарку.

Аб говорил, что праздник середины осени начинают обычно отмечать с самого утра. На главной площади развешивают флажки, ставят лотки с вином, чаем и уличной едой вроде яблок в карамели и хрустящих крекеров, в центре – размещают сцену.

Ярмарка талантов, конкурс, который длится весь день и прерывается выступлением городского оркестра, речью мэра и прочими интересными вещами, становится главным развлечением.

Я уже знала, что выступать мы будем пятыми – получила вчера номер в мэрии, у той самой женщины с мышиными волосами,  которая шепнула: “Удачи”. Так тихо, что я подумала – мне послышалось.

Номер каждый участник получал случайным образом, и Аб сказал, что пятый – лучше всего.

“Ярмарка начнется в полдень, – объяснил он. – Пока все соберутся – не увидят самых первых. Больше всего народу будет часам к двум – как раз когда вы будете выступать. А потом, к ночи – уже вообще можно на сцену не выходить. Кто напился, кто ушел. Пятыми – лучше всего”.

Что ж. Видимо, номера присваивали в самом деле случайно. Я решила считать, что это хороший знак, – и потянула Мелиссу на кухню.

– Леди Иви, – вдруг замерла она и бросила на меня опасливый взгляд.

Сердце ухнуло в пятки. Дело плохо. Что могло испугать Мелиссу, которая, кажется, сделана из камня?

– Что такое? Мелли? Ну?

Я обеспокоенно нахмурилась.

– Леди Иви, – робко позвала она, – а мы сможем прийти на ярмарку… немного раньше?

– Зачем?

Мелисса опустила взгляд и пробормотала:

– Там наверняка будут сахарные петушки с изюмом… Может, мы сможем такие купить? Родители обычно покупали, если мы… шли куда-то. Или… Нет, забудьте, что за ерунду я несу! Нужно еще раз прогнать все от начала до конца. Где остальные? Это важно, а они там чаи распивают!

Вытерев рукой лицо и покрепче сжав исписанные страницы пьесы, она шагнула к кухне.

– Купим, – погладила я ее по голове. – Купим обязательно.

На секунду Мелисса замерла, а потом, закусив удила, все равно рванула на кухню.

Остальные дети уже сидели за столом и уплетали приготовленную Урсулой кашу.

Я старательно отвела взгляд от высокой фигуры генерала Реннера, который пил кофе, глядя в окно.

– Леди Иви! – обрадовался Юджин. – Наконец-то вы проснулись!

– Леди Иви! – обернулась Бетти. – А можно мы прямо сейчас в город пойдем?

Я замерла. По правде говоря, я надеялась, что мы пробудем там как можно меньше времени. Придем на выступление – и уйдем с него же.

– Там будет карусель! Правда же будет, правда? А нам можно будет на ней покататься? – Дерек сделал умоляющие глазки и посмотрел почему-то на генерала Реннера.

– И яблоки в карамели!

– И сахарные петушки!

– И тир!

– Ну пожалуйста!

На меня уставились шесть пар умоляющих детских глаз разной степени необычности.

– Пож-та, – тихо-тихо сказала Софи и тут же поджала крылышки.

Ох, ну и… что мне ответить?!

Я подняла растерянный взгляд на генерала Реннера – но тот только пожал плечами и отпил еще кофе. Отлично. Как не надо – так первый командовать. А как надо…

Пока я размышляла, входная дверь хлопнула, и услышала голос Аба:

– Кто здесь собирается сегодня порвать сцену?! И кому за это полагается торт?

– Аб! Аб пришел, Аб! – наперебой закричали дети и повскакивали с мест, и только Лили зрила в корень:

– Тор-р-рт! Тор-р-рт!

Спрыгнув с коленей Юджина, она рванула в холл. Остальные дети последовали ее примеру. Впервые, конечно, вижу, чтобы дети не боялись врача – а совсем наоборот.

Я беспомощно обернулась на няню Урсулу. Может, хоть она поможет?

– Ну что ты растерялась, ласточка? – спросила она, вытирая руки краем фартука. – Они с самого утра как на иголках, пусть бы их? Раз в год можно и сладостями объесться, и деньги на ветер спустить. Один раз живем!

– Но… а вдруг что-то…

– А вдруг булыжник на голову? – отпарировала Урсула. –  А молния в темечко? Что ж теперь, всего на свете бояться? А генерал-то нам на что? Да и, ты уж прости, детки у нас совсем не обычные. Таких еще попробуй обидеть! А ну выше нос! Я разве тебя такой растила? Разве ж моя ласточка чего боится?

Я открыла рот, чтобы начать спорить, а потом закрыла и улыбнулась. Окинула взглядом сухую фигуру няни Урсулы, седые волосы, испещренное морщинами лицо, простое платье из серой ткани и крупные руки, которые все эти месяцы готовили еду, заплетали косы, утешали, давали профилактические подзатыльники, штопали, гладили, подметали…

– Мне кажется, я за все это время так толком и не сказала тебе спасибо.

– Каждый день говоришь, ласточка, да ты никак перегрелась сегодня! – отмахнулась Урсула. – А деньги ты мне платишь – разве ж не считается?

– Я имею в виду… Ты знаешь. За то, что приняла этих детей. Спасибо.

– Да как ж иначе, ласточка? Дети же! И, – она замялась, – это тебе спасибо. Я бы так всю жизнь неблагих и боялась, если бы…

– Леди Иви, торт вишневый! – истошно завопил Дерек. – А нам его можно?!

Я поморщилась, потому что показалось – у меня вот-вот вылетят барабанные перепонки.

– Идем, – подошел ближе генерал Реннер. – Иначе они сейчас лопнут, не дождавшись торта.

Когда мы вышли в холл, дети окружили Аба – в неизменном котелке, но без саквояжа. Вместо него в руках был торт с белым кремом по бокам и вишней наверху.

– Аб! – обрадовалась я. – Хорошо что ты зашел, у нас как раз…

– Не смей заставлять меня работать в такой день! Сорванцы, я вижу, здоровы… Здоровы же?

– Да! – откликнулись дети нестройным хором.

– Вот! А остальное меня не волнует! Сейчас пойдем есть торт. Но сначала дети тебе хотят кое-что сказать. Да, дети?

Аб обвел их всех взглядом.

Сердце рухнуло в пятки.

Что случилось?

– Что надо сказать Иви?

Да не тяните уже.

– Спасибо! – послушно выпалил Дерек, а за ним подхватили остальные.

– Спасибо!

– Спасибо!

– Си-бо, – последнее, едва слышный шелест, принадлежал Софи, которая потихоньку начинала говорить.

– Спасибо, что ты у нас есть! – радостно выпалила Лили и взорвалась десятком разлетевшихся по воздуху огоньков.

Я моргнула.

– Ответь что-нибудь, – прошипел мне в ухо генерал Реннер, – Аб их к этому неделю готовил. Рассказывал детям, как тебя надо беречь и не волновать по пустякам.

Что?! Так вот, почему до сегодняшнего дня все были такими тихими…

– Спасибо! – отмерла я. – Я тоже… тоже рада, что вы у меня есть.

Не разреветься бы еще. Вот черт, разревелась.

Ну хоть не всхлипывать!

Да твою же мать…

Я вытерла лицо рукой и улыбнулась.

– Вот так-то! – удовлетворенно сказал Аб. – А теперь пойдемте есть торт.

– Ура, торт! Пойдемте! Пойдемте!

– Подождите! – выпалила вдруг Бетти и отчаянно покраснела. – Я хотела… В общем… Это вам!

Она подбежала вперед, остановилась напротив меня и неожиданно нырнула мне за спину. Остановилась перед генералом Реннером и уставилась на него.

– Что случилось? – нахмурился он.

– Я хотела подарить вам… если вы… такое носите… но, наверное, не стоит…

На ладошке Бетти лежал браслет, сплетенный из чабреца, колосков мятлика и стеблей мяты. Мне кажется, я даже могла почувствовать прохладный запах.

– Что это? – вздернул брови генерал Реннер.

– Я всем нам такие сделала и подумала… может, вы тоже захотите… Он не вянет и совсем не мешает… И…

Бетти сникала с каждым словом.

– Ну и как я, по твоему, должен его надеть?

– Очень легко! Он растягивается! Сейчас…

Только у Бетти браслет из живых трав мог не только не вянуть, но еще и растягиваться. Спустя секунду он оказался на широком запястье генерала Реннера, и Бетти залепетала:

– Но, если вы хотите, я могу его снять! Понятно, конечно, что…

– Нет. Это… – генерал Реннер помолчал, разглядывая свою руку. – Приемлемо.

На секунду повисла тишина, а потом Дерек умоляюще спросил:

– А теперь-то будет торт?

У него заурчало в животе, и Аб засмеялся.

Шумная толпа детей потянула Аба на кухню, покачав головой, я направилась следом.

Успела только увидеть, как генерал Реннер аккуратно поправляет на запястье браслет.

Завтрак с тортом прошел в суматохе – а потом настала пора собираться на ярмарку, хоть я сама уже от души хотела запереть детей в доме и никуда не ходить.

– Идемте, идемте! – торопила Мелисса. – По дороге еще раз прогоним реплики. Дерек, ты помнишь, когда вступаешь?

– Я… до того, как свеча загорается?

– Нет, после! Сколько раз тебе говорить! Да что ж ты…

– Мелисса, сбавь обороты, – укорила я и принялась одеваться.

Дети в сопровождении няни Урсулы и Аба ускакали вперед, а я остановилась, глядя на свое отражение в запыленном (нужно помыть обязательно) окне.

На плечах – плащ, на голове – привычный платок, который прятал волосы.

“Да разве ж моя ласточка чего боится?”

Голос Урсулы в ушах прозвучал так громко, как будто она стояла рядом.

Зажмурившись, я сделала то, что давно хотела сделать: стянула платок с головы, позволив длинным золотистым волосам упасть на плечи. Ух, как легко! До сих пор я старалась не привлекать к себе внимания, а теперь...

– Ты самая красивая женщина из всех, кого я знаю, Иви Хантер.

От низкого голоса генерала Реннера я подпрыгнула и обернулась. Он стоял вплотную ко мне, так что я ничего не смогла сделать, когда он притянул меня к себе и поцеловал.

Колени тут же подкосились, внутри все взорвалось от жара, волнения и страха. Генерал Реннер положил ладонь мне на затылок, углубил поцелуй, так что перед глазами заплясали звезды.

Ох, кажется, я должна быть против.

Боже, как хорошо. Крепкие руки, ласковый поцелуй, объятия, которые не дают упасть, нежные пальцы в волосах.

– Иви-и-и! А Берт плюется-я-я! – раздался снаружи крик.

Мы с генералом Реннером отпрянули друг от друга. Я тяжело дышала, лицо горело. Кажется, у меня только что случился лучший поцелуй в жизни с мужчиной (драконом) в которого я влюблена буквально до звезд перед глазами.

И это совершенно, абсолютно ужасно!

– Генерал Реннер…

– Леди Иви-и-и! – прокричал кто-то из детей снаружи. – А вы где-е-е?!

– Генерал Реннер…

– Все потом, – перебил он. – Мы вернемся с ярмарки – и поговорим. Я должен многое тебе сказать. И за многое извиниться.

Опустив глаза, я кивнула.

Ты должен будешь извиниться перед бывшей женой – а я должна буду тебе во всем признаться и сказать, что между нами ничего не может быть.

Решительно сжав зубы, я вышла наружу.