Текст книги "Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Что? Этот боров не хочет со мной говорить о деньгах, потому что думает, что я – один из неблагих? Логично, учитывая, что я использовал магию на его глазах, а до этого – замаскировал драконью суть. Кем я еще могу быть в его глазах, кроме как неблагим?

Но его, определенно, ждет сюрприз. Я открыл рот, но не успел сказать ни слова, потому что мэр тут же рявкнул:

– Да тебя пристрелить надо, как бешеного пса! Кто тебе дал право вот так ко мне заявляться? Ты знаешь, что с таким, как ты, сделают за нападение на меня? – Мэр осклабился. – Казнят.

– Я на тебя не нападал.

Если бы напал – ты бы сейчас уже не разговаривал.

– А кто тебе поверит? – елейным тоном спросил мэр. – Твое, отродье, слово, против моего! Сейчас же сюда сбежится охрана, – он поднял повыше тревожную кнопку-артефакт, – и тебе конец. Увидимся, когда тебя повесят.

Угрозы его меня мало пугали. Но все остальное… будь я в самом деле неблагим, меня бы казнили. И…

“Как ты думаешь, – всплыл в голове язвительный вопрос Ивари, – много ли шансов у детей, которых всю жизнь травили, ненавидели и боялись, построить нормальную жизнь? Найти работу? Завести семью? Поинтересуйся у Юджина, что случается после того, как они покидают приюты. Хотя вряд ли он захочет с тобой разговаривать”.

Внутри зашевелилось что-то, что мне крайне не нравилось ощущать.

Сомнения.

Глава 26

– Испугался! – торжествующе выпалил мэр Освальд, победно сверкая в мою сторону поросячьими глазками. – Сейчас на тебя найдется управа! Молись, чтобы я согласился оставить тебе жизнь, падаль!

Повисла тишина. Оглянувшись на надежно запечатанную магией дверь, я скрестил руки. Секунды текли.

Мэру на помощь как-то не спешил никто приходить. Ну и правильно, как они придут? Я ж дверь запечатал, тут не каждый дракон сможет зайти, не то что его охранники-костоломы.

Костяшки пальцев мэра, которыми он сжимал тревожную кнопку-артефакт, побелели.

Я не мешал ему ждать спасения.

Прошла почти минута.

Мэр потряс тревожную кнопку-артефакт. Неисправна? Как жаль, как жаль. А что же с ней случилось? Может, драконья аура подавляет сигнал? Кто бы мог подумать.

Я размял шею. А тут ничего так. Провинция провинцией – а не скучно. Признаться, я застоялся с тех пор, как Битва великих мечей осталась позади. Придворные интриги и покушения, которые устраивали на меня время от времени претенденты на трон или на должность генерала, конечно, добавляли жизни красок, но все-таки утомляли.

А тут…

Я шагнул вперед – и мэр попятился.

– А вот теперь поговорим, – дружелюбно предложил я, оскаливаясь и позволяя драконьей силе разлиться по кабинету.

Увидев вертикальные зрачки моих глаз и блеснувшую драконьим золотом радужку, мэр захрипел.

Спустя полчаса я вышел в коридор и вручил Ивари увесистый мешок с монетами:

– Это на первое время, за остальным позже зайдем. У него, видишь ли, при себе наличных не оказалось.

ИВАРИ ХАНТ (РАНЕЕ ИВАРИ РЕННЕР)

Я с трудом смогла удержать по-настоящему тяжелый мешок, который вручил мне ухмыляющийся генерал Реннер. Бросив взгляд ему за спину, я увидела в кабинете мэра Освальда, на лице которого было написано как минимум прединфарктное состояние.

Из правой стены торчала открытая дверь сейфа.

Поймав мой взгляд, мэр побледнел сильнее. Вернее – посерел.

Бросив взгляд себе за спину, генерал Реннер обернулся ко мне и добавил:

– И вот это тоже. Хотя я сам понесу, ты все-таки женщина.

Опустив взгляд, я увидела у него в руках графин с кристально прозрачной жидкостью.

– Это что, водка?

– Водка? – поднял брови генерал Реннер. – Не знаю, про что ты. Это настойка.

– Зачем? – глупо спросила я.

Хотя вот прямо сейчас могла назвать с десяток вариантов применения спиртосодержащей жидкости.

Внутрь, например.

– Графин понравился. Идем.

Генерал Реннер шагнул вперед, и я возмутилась:

– Отдай мне настойку!

Что значит: “Сам понесу, ты все-таки женщина?” Раз настойка – то не женское дело? Какой махровый сексизм!

– До свидания, мисс Иви! – робко проблеял мэр нам вслед. – Приходите через три дня. Погов… – Он осекся. – Или не приходите! Как вам будет угодно!

– Я сам приду, не раскатывай губу, – ответил генерал Реннер. – До общения с управляющей еще надо дорасти.

Я обернулась – и как раз успела заметить мэра, скрывшегося в кабинете и испуганно хлопнувшего дверью.

Я перевела взгляд на невозмутимого генерала Реннера. С графином настойки в руках. В одежде Юджина.

– Что ты ему сказал?

– Денег попросил. Мы же для этого пришли?

Он даже не обернулся.

Я задохнулась от возмущения и, когда мы подошли к лестнице, перегородила ему дорогу. Да как он…

– Ты что, угрожал мэру?! – выпалила я, чувствуя, как сердце колотится от испуга. – Ты… ты украл у него деньги! Ты…

– Технически говоря, эти деньги принадлежат мне, я жертвовал их приюту, пока мы были женаты. Милая. – Я дернулась, и генерал Реннер прищурился. – К тому же, ты сама собиралась их просить. Ну так в чем проблема, снова не знаешь, чего хочешь? Красную шляпку – или ту, с широкими полями?

Он хмыкнул, и я почувствовала, что глаза заливает краснотой от злобы. Генерал Реннер с видом победителя смотрел на меня сверху вниз. Очень хотелось закатить истерику с мордобоем. Впрочем, часть с истерикой можно пропустить – и перейти сразу к мордобою.

– Я посмотрю, – ледяным голосом проговорила я, – вы собой довольны, генерал Реннер.

– Вполне. И тебе тоже следовало бы быть довольной, Ивари.

Убила бы.

– Значит, вы угрожали мэру, – резюмировала я. – Запугали его, чтобы вытрясти деньги.

– Я бы предпочел назвать это “конструктивный диалог”.

Я сжала кулаки, уставившись на ухмылку генерала Реннера. Да будь проклят тот день, когда он здесь появился! Будь проклят тот день, когда меня вообще занесло в тело Ивари Реннер! Лучше бы я в самом деле была безымянной управляющей – проблем было бы меньше!

– Отлично, – процедила я. – Просто прекрасно. Вы запугали мэра Освальда – и теперь он вас боится.

– Весьма полезно для мэра бывает кого-то по-настоящему бояться.

В улыбке генерала Реннера появилось что-то, что делало ее похожей на оскал.

Он правда – не понимает? Конечно. Сытый голодному не товарищ, правильно бабушка говорила.

– Да! Только вы не учли, что вы однажды отсюда уберетесь – а мы с детьми останемся! – рявкнула я, изо всех сил пытаясь не заплакать. Глаза все равно повлажнели, и я раздраженно провела по ним ладонью. – Как вы думаете, как отыграется на нас мэр, когда поймет, что мы остались одни? А? Урежет содержание? Уволит меня? Устроит для приютских травлю? А как это отразится на детях – вы подумали? Как нам жить после ваших выступлений?

– Иви…

– Видеть вас больше не хочу!

Развернувшись, я сбежала вниз по лестнице и вылетела из здания мэрии. Вот бы генерал Реннер исчез куда-нибудь! Что же он натворил? И как мне теперь выкручиваться? Такие трусливые куски дерьма, как мэр, никогда не прощают обид просто так и не упускают шанса отыграться на слабых! С ним нужно было обращаться мягко и не припирать к стенке – тогда у нас был бы шанс сосуществовать спойкойно. А сейчас... Он озлоблен. И у него есть власть.

И что же мне делать? А-р-р-р! Дракон! Как бы я хотела его прибить!

От обиды и ярости я даже не запомнила толком дороги домой. Очнулась, только когда уронила перед няней Урсулой на стол мешок с монетами: как бы сильно на генерала Реннера я ни злилась, выпускать из рук деньги было не в моих правилах.

– Ласточка, а что ж это? – спохватилась няня Урсула, которая как раз катала тесто для пирожков к обеду.

Удобная все-таки еда – пирожки. А если начинки поменьше – то еще и экономная.

– Деньги, – вздохнула я. – Генерал Реннер добыл. Для приюта.

Няня Урсула всплеснула испачканными в муке руками.

– Ну какой мужчина! Ласточка, а ты, между прочим, его истинная! А все молчишь! Обрадуешь, может, генерала нашего? А там можно и за свадебку!

Я закатила глаза.

– Что ты глазами сверкаешь! – напустилась на меня няня Урсула. – Разве же я не права? Где это видано, чтобы истинная от дракона пряталась?

– Тише! – зашипела я. – Дети услышат!

Няня Урсула покачала головой, возвращаясь к тесту.

– Ушли все, некому слышать. Ласточка, не по-людски это, – проворчала она. – Где это видано? И так вы развелись, это ж уму непостижимо, видели бы твои родители! А сейчас? Генерал женился бы на тебе, если бы узнал! А ты? Зачем тянешь?

Няня Урсула благоговейно уставилась на мое запястье. Я на всякий случай тоже бросила на него взгляд: метка, слава всем богам, была надежно скрыта.

Покачав головой, я попыталась вникнуть в логику няни Урсулы.

– И что?

– Как – и что? Ласточка! Женой будешь! Генерала Реннера, разве ж ты забыла, как хорошо было-то? Жила в столице, как сыр в масле каталась! Разве плохо? Чего ж еще женщине хотеть-то? Наряды – любые! Балы – все! Горя не знала!

– Няня Урсула, зачем мне муж, который женился только из-за какой-то метки?

– Как – зачем? Мужья – они для денег нужны, чтоб дом был, детки…

– Вот уж деток-то мне хватает, – хмыкнула я.

– Так то ж свои!

– А с этими что делать? Няня Урсула, я вообще-то заведую приютом. Куда я дену этих детей, если вернусь в столицу и выйду замуж? Доверить их очередной Долорес? Помнишь, в каком тут все было состоянии?

– Да… Образуется как-нибудь, – пробормотала няня Урсула уже без прежней уверенности и тут же поспешила перевести тему: – Ласточка, а сбегай во двор – нарви мяты, заварим. Скоро уж должны из леса вернуться – тут им и горяченького, не замерзли бы! Лето – заканчивается, прохладно уже!

Я спрятала улыбку. Няня Урсула привязалась к приютским неблагим – это было видно невооруженным взглядом. А я от всей души радовалась, что она взяла на себя готовку: я и на привычной плите готовила кое-как, а с этой и вовсе не могла справиться.

– А в лес – все ушли? И Мелисса тоже?

– А как иначе? Первая побежала, за Юджином-то! Обещали бруснику поискать – вдруг уже созрела.

Даже так. Я покивала и бросила взгляд за окно. В доме было тихо. Кажется, это первый раз за все время, когда мы с няней Урсулой остались здесь одни. Нельзя упускать такой момент.

– Няня Урсула, ты…

Я не знала, как правильно сформулировать вопрос.

– Я, ласточка, я! – няня Урсула потянулась к тарелке с подтушенной капустой и луком и спохватилась: – Ох, не забыть бы пару пирожков приготовить без начинки, с тестом!

– С тестом? Зачем?

– Бетти просила, уж не знаю, почему, хочется ей. Ты что спросить-то думала?

– Как думаешь, генерал Реннер правда поверил в то, что я собиралась его убить? – наконец выпалила я и затаила дыхание.

Причина развода Ивари и генерала для меня так и оставалась тайной – как ни пыталась, я ничего не могла вспомнить. Знала только то, что мне рассказали: по какой-то причине Ивари едва не убила маленького племянника генерала Реннера, Вика.

Но зачем ей было это делать? Почему ей мешал ребенок? У генерала Реннера и Ивари не было своих детей – няня Урсула однажды обмолвилась, что из-за этого они часто спорили. Вернее, Ивари пыталась спорить, а генерал Реннер отказывался даже разговаривать с ней об этом. К слову, последняя ссора, самая крупная, состоялась как раз незадолго до развода. "Нельзя такие скандалы мужу устраивать, – стыдила меня няня Урсула, – кто ж в мужа тарелками бросает? Надо мягко, хитро, ты же женщина".

Видимо, детей генерал Реннер заводить не собирался, а Ивари – хотела стать мамой. Вполне понятное желание! Но зачем вообще генерал на ней женился?.. Об этом я тоже ничего не знала, но сейчас намного больше меня волновало другое.

Почему Вик? Я бы поняла, если бы это был ребенок любовницы (если такой поступок вообще можно понять!), но Вик был сыном сестры генерала Реннера. Почему он помешал? Может, дело в наследстве? Но… Нет, все равно ведь не сходится: у Ивари ведь не было своих детей, которым Вик мог бы составить конкуренцию. Она даже не была беременна! Тогда зачем?

– Ну уж собиралась! – проворчала няня Урсула, заворачивая начинку в первый пирожок. – Ох, ласточка, да кто б в это поверил! Чтобы ты – да собралась убить родного мужа!

Стоп. Стоп-стоп! Ивари собиралась убить… генерала Реннера?!

Но ведь… пострадал Вик! Я говорила именно о нем! А оказалось...

– Я не…

– Что ж ты мне ничего не сказала, ласточка! Я бы тебя отговорила, разное между мужем и женой случается – но это ж семья! Надо терпеть! А как иначе-то? Думаешь, я своего мужа любила? Ха! И тоже ему пару раз в еду такое подмешивала... А как иначе-то подобраться, если кулаками машет? А так – подсыпешь, бывало, чего с плесенью, хоть душу отведешь! Первая радовалась, когда помер от пьянки, хоть колотить меня перестал! – Няня Урсула вернулась к пирожкам. – Зажила по-белому, в город перебралась, к твоему батюшке пошла во служение! А ты-то… генерал Реннер тебя пальцем за все время не тронул! Любой каприз выполнял! Эх! Не муж, а мечта! А ты его…

Так! Няня Урсула, это я уже поняла, а можно поконкретнее и ближе к делу? Про то, как вы любите генерала Реннера, я уже много раз слышала – что там по поводу убийства?

– Но…

– Он бы и не развелся с тобой! Сгоряча просто – и все! – няня Урсула сделала жест рукой, как будто воинственно отрубала кому-то голову. – Если бы Вик его вина не хлебнул и чуть бы не умер от отравы, – то и не развелся бы, пожурил бы, может, ударил… – Няня Урсула вернулась к пирожкам. – А уж в племяннике генерал Реннер души не чает.

Я растерянно моргнула. Выходит, Ивари подсыпала яда в бокал генерала Реннера – и оттуда случайно отпил Вик?.. В последнем не было ничего удивительного, маленькие дети вечно пьют и едят то, что не надо, – только успевай изо рта вытаскивать камни и отгонять от луж.

Но чтобы Ивари попыталась отравить генерала Реннера… Зачем ей это? Хотела остаться вдовой? В тех редких воспоминаниях, что мне достались, она явно была была влюблена и далека от того, чтобы подсыпать мужу смертельный яд, от которого едва не умер ребенок. Да и…

Зачем? Как ни пыталась, я не могла найти ни одной причины. Но почему-то была твердо уверена в том, что Ивари просто не могла никого убить. Она была капризной, легкомысленной и избалованной – но не убийцей.

Тогда что же произошло на самом деле?

– О! – встрепенулась няня Урсула, бросив взгляд в окно. – Идут, возвращаются, а принесли-то… Мама дорогая, это что, золотарник? На что нам столько? Ой, бедовые! Сбегай за мятой, ласточка, будь добра?

Все еще не оправившись от удивления, я послушно направилась во двор. Долго пребывать в раздумьях у меня не вышло: уже спустя пару минут дом наполнился детскими криками, смехом, переругиваниями, вспышками пламени Лили и просьбами Бетти пойти и посмотреть как прижился ее саженец сирени, который, вот уж сюрприз, расцвел, несмотря на конец лета.

После обеда настала пора занятий – а потом вернулся генерал Реннер, и я поняла, что жизнь в тихом (относительно) особняке уже никогда не будет прежней.

Глава 27

***

– Ладно, давайте сначала, – улыбнулась я. – Какая это буква?

Я положила перед детьми карточку с округлым символом “айа” – здешним аналогом буквы а.

Мы сидели на полу в детской и отчаянно, не сдаваясь, пытались заниматься грамотой. Пытались, потому что сложностей здесь было – больше, чем успехов.

С алфавитом мне самой-то было разобраться непросто, я убила на это пять вечеров, а потом еще аккуратно подсунула карточки Абу, чтобы он подтвердил: буквы я выписала правильно.

“Дело-то хорошее, – проскрипел он, перебирая маленькие листы бумаги, на которых я аккуратно и разборчиво написала буквы. – Но…”

“Но что?”

Аб качнул головой, но я легко поняла его и без слов: вряд ли неблагим детям пригодится грамота, если максимум, на что им можно рассчитывать – какая-нибудь черная работа, а то и вовсе воровство или кое-что похуже. Возможно, он был прав, но, пока я управляющая этим приютом, мои дети как минимум будут способны написать свое имя!

Иначе что я здесь зря штаны, в смысле, юбку просиживаю?

Для этого, правда, пришлось самой почти с нуля разбирать буквы и учиться читать слова, хорошо хоть в кабинете Долорес нашлись бухгалтерские журналы, формуляры контрактов, старые письма и другие бумаги, на которых я могла тренироваться. Ивари, разумеется, читать и писать умела, так что справиться с этим мне было проще, тело как будто вспоминало давно знакомый навык. Видимо, это как с ездой на велосипеде: невозможно разучиться.

“Аб, а ты не спрашивал?..” – начала я в тот вечер, когда мы разговаривали, и замолчала.

“Как только в городе появится достаточно безбашенная девушка, которая готова будет наняться к вам учительницей – я сразу же расскажу. – Он помолчал. – Иви, про вас такое в городе говорят, ты бы слышала! Одно хорошо: подходить тоже боятся, а то…”

Я сжала зубы. После того разговора с Абом, который состоялся несколько дней назад, я еще тверже решила, что обязательно научу детей всему, чему смогу.

– Айа! – радостно объявил Дерек, ковыряя в носу кончиком крыла.

– Синь, – одновременно с ним сказал Юджин и тут же смутился, поняв свою ошибку.

Я вздохнула.

Мелисса фыркнула, демонстративно скрестив руки.

Занятия были обязательны для всех детей – и, пожалуй, стоило бы разделить их на две группы.

Дерек отлично знал буквы и мог читать, немного считал простые числа.

Мелисса, я подозревала, умела не только читать и считать, но и говорить на каком-нибудь иностранном языке и играть на музыкальном инструменте. В общем, могла бы здорово мне помочь, если бы захотела. Но увы.

Мелисса с начала занятий не проронила ни слова и всем своим видом показывала, что находится здесь только потому, что не хочет оставлять меня с остальными один на один.

Что ж, я старалась во всем искать плюсы: по крайней мере, Мелисса не мешала.

“Ваш дракон прилетел – и теперь вы нас бросите, – вспомнила я наш последний диалог. – Выйдете за него замуж. Я говорила остальным – а они мне не верили! А вы теперь нас бросите! А они…”

Позавчера я в очередной раз пообещала ей, что не брошу их, – может, она мне хоть немного поверила?

Остальные дети, Юджин в том числе, не знали ни одной буквы, уж тем более не могли написать собственное имя и вовсе не понимали, зачем им это нужно.

Лили воспринимала происходящее как игру. Учиться читать ей пока было рановато, но повторять буквы за остальными – отличная практика. Я все еще не теряла надежды ее разговорить.

– Айа, верно, Дерек, – улыбнулась я. – А вот это – Синь.

Я придвинула карточку с закорючкой, похожей на букву “С” к Юджину. Синь?.. Да, кажется, синь.

Все было бы намного проще, если бы я сама не путалась в этих буквах! Учительницы отчаянно не хватало, но что толку мечтать попусту?

– А если добавить оу, фэ и иле, то что получится? – я придвинула четыре карточки к Софи, в очередной раз убедившись, что верно сложила ее имя.

Со-фи. Вроде правильно.

Софи в ответ дернулась, сжала совиные крылья за спиной и посмотрела на меня испуганными желтыми глазами.

Давай же, с Лили ты умудрилась как-то договориться поджечь комнату генерала Реннера – может, и со мной поговоришь?

– Со-й! – радостно объявила Лили. Вот уж кто схватывает на лету.

Юджин едва успел ее удержать, чтобы не свалилась с его коленей.

Строго сведя брови к переносице, я покачала головой:

– Не подсказывай. Ну, Софи? Попробуешь прочитать все буквы? Давай, это весело!

Жалко, что здесь нет книжек: на слово в то, что чтение это “весело”, поверить очень непросто.

Может, получится увлечь детей историей? Но нужно время для того, чтобы переписать сюжет какой-нибудь известной мне сказки. Время, время, время… На все нужно время. И деньги. И желательно не быть управляющей приютом неблагих детей, чтобы единственный столяр в городе от меня не шарахался. Вот тогда жизнь станет совсем простой.

– Ну, Софи?

Тишина. Софи сосредоточенно смотрела на карточки – я, не торопя ее, ждала ответа. Ничего, главное – она старается. Остальное придет со временем. Кричать на отстающих я уж точно не собиралась, иначе окончательно отобью мотивацию к учебе.

Губы Софи зашевелились, я понадеялась, что вот-вот услышу ее голос.

– Леди Иви, а тот человек больше не вернется? – вдруг спросила Бетти.

Она сидела позади остальных и выглядела напряженной.

Вот оно что. В лесу Бетти явно чувствовала себя спокойно, потом – сажала возле дома золотарник, ворча, что уже поздно, а сейчас вот почему-то напряглась. Я думала, дело в алфавите, но ошиблась.

– Он жуткий! – поддержал Берт сестру.

– Жуий! – откликнулась Лили, почесывая обеими руками рожки. Что-то часто она их чесать начала. Неужели растут? И что с этим делать? Я только с растущими зубками умею справляться, а с рогами-то как быть?

– У него чешуя! – возразил Дерек, оборачиваясь. – Он отро…

– Это слово под запретом, – перебила я.

– Ой… – зажал себе рот Дерек и тут же радостно объявил: – Он как мы! И ему сто лет!

– Он дракон, – отрезала Мелисса. – Он не такой, как мы. Они – посланники небес, а мы – грязные отродья. Драконы ненавидят нас. Нас все ненавидят.

– Мелисса, – коротко перебила я.

– Что? Разве я говорю неправду? – возмутилась она, уставившись на меня.

Я вздохнула. Правду! В этом-то вся и проблема.

И как вот выкручиваться? Я рассчитывала обсуждать с детьми алфавит сегодня, а не фундаментальные вопросы устройства мира! Я не подготовилась, в конце концов.

– Алан хороший, – пробормотал Дерек, оборачивая себя крылом, которое у него осталось после утреннего обращения. – Он наш.

Тишина. Мнения Дерека явно не разделяла даже Лили: она сморщилась, и по ее коже и рожкам бегали огненные змейки.

Когда-нибудь я к этому привыкну.

– Не подходи к нему больше, – сказала Мелисса. – Вообще лучше на глаза не попадайся! Забыл что ли, как он тебе угрожал, когда ты его крылом задел?! Он тебя убить может – слова никто не скажет! Наоборот, порадуются все, что мир от такой дряни, как мы, избавил!

– Мелисса!

– Что?! Леди Иви, будете врать, что все не так?!

Я сглотнула, видя наполнившиеся слезами глаза Дерека.

– Не буду. Но и в обиду я вас не дам.

Встав, я села рядом с Дереком и притянула его к себе, поглаживая кожистое крыло, которым рыдающий от испуга Дерек обмотался, как одеялом. По правде говоря, я долго не могла решить, как быть с объятиями: стоит ли соблюдать дистанцию и, если нет, то нужно ли следить за тем, чтобы все было честно? Обняла одного – обними и всех? Но при наличии шестерых детишек, из которых половина отличается исключительно тяжелым характером, это было весьма проблематично.

Думая об этом, я так ничего и не решила – а сейчас просто махнула на все рукой, давая Дереку выплакаться.

Прижимая его к себе, я повернулась к Софи.

– Ну как? Разобрала буквы? Что получается, если сложить все четыре?

Софи подняла на меня взгляд, открыла рот, еще сильнее поджав крылья.

И в этот момент за спиной я услышала шаги.

– Что здесь происходит?

В детскую вошел генерал Реннер, и у меня по спине пробежали мурашки.

До сих пор я понятия не имела, что такое “тяжелая поступь”, но, услышав шаги генерала Реннера, наконец поняла, что имелось в виду в куче прочитанных мною книг: это такой шаг, тяжелый и неторопливый, от которого пробирает ужасом.

Софи, которая, казалось, вот-вот заговорит, испуганно шарахнулась назад – и меня накрыло злостью.

“Что здесь происходит?” А кто ты такой, чтобы это спрашивать?!

– Нам необходимо поговорить, гене… Алан, – процедила я и, аккуратно отстранившись от Дерека, встала.

Бросив взгляд на генерала Реннера, я остолбенела от удивления.

До этого я имела честь лицезреть его в брюках, белой рубашке и жилете – в счастливейший день в моей жизни, в день развода. Потом – в порванном и заляпанном кровью костюме, затем – в не подходящей по размеру одежде Юджина.

Теперь генерал Реннер был одет в простую черную рубашку такие же простые штаны из черной плотной ткани – это был ровно тот тип одежды, который в “Ателье леди Притани” могли сшить за пару часов.

Но замерла я, разумеется, не потому, что увидела на драконе наряд, который обычно носили рабочие (ну, или приютские дети).

Дело в том, что…

Плотная ткань брюк и их прямой крой только подчеркивали длину ног и то, какие узкие у генерала Реннера бедра. И это не говоря уже про ширину плеч и груди – рубашка, хоть и просторная, ни капли этого не скрывала, даже умудрялась подчеркивать.

Леди Притани, чтоб вас! Не могли что-то попроще сшить?! Что за показ мод вы устроили?! Зачем было… делать так красиво?!

– Мне нравится, что вы все время хотите поговорить со мной, Иви, да еще и таким тоном. Это… держит в тонусе.

Да пошел бы ты, дорогой бывший муж. И ведь даже не мой! Вот почему замуж за этого кадра выходила Ивари – а расхлебывать мне?! Как-то нечестно.

Могла бы как-то… до конца его дотравить.

Я сцепила руки за спиной, отчаянно желая прикрыть метку еще одним способом. На всякий случай.

– Идемте, – сказала я. – Поговорим в моем кабинете. Мелисса, Дерек – сможете, пока меня нет, подсказать Софи, что написано на карточках?

На успех я особо не надеялась, но – а вдруг?

– Идемте… – шагнула я к двери. – Что у вас в руках?

Только в этот момент я заметила, что генерал Реннер держит небольшой мешочек.

– Кое-что для дома. Мне показалось, вам этого не хватало.

– Чего?

– Денег.

Я моргнула, прикипев глазами к мешочку. Конечно, не хватало! Это – новые окна, это сахар, чтобы сварить джем на зиму, это теплая обувь и возможность съездить в соседний город к столяру. Но…

– Вы снова виделись с мэром? – спокойно спросила я, хотя больше всего на свете мне хотелось закатить истерику.

– Нет. У меня свои источники. Так о чем вы хотели поговорить, Иви? – произнес генерал Реннер, протягивая мне мешочек с деньгами.

Поколебавшись долю секунды для приличия, я потянулась вперед. С паршивой овцы… И вообще, у меня – дети.

Генерал Реннер хмыкнул, шагнул навстречу – и наши пальцы соприкоснулись, как в каком-нибудь глупом кино. Хотя нет, соприкоснулись-то они случайно и совершенно обычно, а вот замерла я – точно как в глупом кино. Еще и в глаза генерала Реннера уставилась!

А почему они такие красивые и необычные? Темные, почти черные и – с вертикальным зрачком. Узкий, как лезвие, он за секунду стал шире, а потом радужки подернулись золотыми искрами.

Магия.

Это было красиво.

Генерал Реннер отстранился – и только в этот момент я пришла в себя.

– После вас, – кивнул он на дверь.

Что. Со. Мной. Происходит?!

Нет, я не спорю: мужчина, который приносит в дом деньги, исключительно привлекателен, даже если внешне напоминает питекантропа. Но это же генерал Реннер! Это – другое. Уверена, от этих денег проблем будет больше, чем пользы.

И вообще.

Это муж Ивари – бывший! И метка тоже – на ее теле. Я к нему не имею никакого отношения. С чего мне размышлять о его привлекательности?

Мое дело – не искать себе мужа и уж точно не алеть щеками от вида широких плеч. Мое дело – заботиться о детях.

Выходя из комнаты, я обернулась и наткнулась, как на нож, на тяжелый взгляд Мелиссы.

Когда мы оказались в кабинете, я закрыла дверь и обернулась к генералу Реннеру. Он стоял, скрестив руки, на лице было написано насмешливое любопытство.

– Ге… – Да чтоб тебя, опять забыла, что мы тут друг друга не помним. Кашлянув, я продолжила: – В этом доме есть несколько правил, которые необходимо соблюдать.

– Не употреблять слово “отродья” и стереть мнение с лица – помню.

– Не входить без стука в детскую.

– Это еще почему?

По кочану!

– Так нужно.

– Я не собираюсь следовать правилам, которые не понимаю, – уперся генерал Реннер.

Я взвесила в руках мешочек с деньгами. Интересно, если этим мешочком приложить по голове генерала Реннера – толк будет?..

И как ему объяснить? Плюнув на вежливость, я решила сказать, как есть:

– Потому что дети вас боятся. А их комната – это их территория. Они должны чувствовать себя там безопасно. Да ради бога, даже у барсуков есть нора, куда те могут спрятаться, – неужели дети такого не заслуживают?

После моих слов повисла тишина. Генерал Реннер сжал зубы.

– А вы, Иви, кажется разбираетесь в детях – вот уж не замечал за вами такого раньше.

– Раньше мы не были знакомы, – честно ответила я.

Не разбираюсь! Может, и не разбираюсь, кто вообще в них разбирается. Зато за десять лет я успела поработать с самыми разными ребятишками – и кое-чему научилась.

– Вот как, – генерал Реннер шагнул вперед, и я попятилась. – Может, вы мне тогда объясните, почему они все спят в одной комнате – и на полу? Отсутствие кроватей и сон друг у друга на головах – это тоже особенность вашей методики?

Он ухмыльнулся, встав почти вплотную ко мне. Ноздрей коснулся запах теплой кожи, новой ткани и чего-то еще, присущего только генералу Реннеру.

Как бы я хотела его убить. Я уже даже не злилась – просто осознавала свою кровожадность с ледяным спокойствием. Убить, закопать в лесу, а потом сесть с удовольствием пить мятный отвар на крыльце. Да. Вот это была бы жизнь.

– Потому что им не страшно, когда они все вместе, – отрезала я. – Они напуганы, со многими всю жизнь обращались, как с опасными зверями! Эти дети держатся друг за друга: никого другого у них нет. А на полу они спят, потому что столяр этого славного города отказывается изготавливать для приюта кровати.

Генерал Реннер долго молчал, буравя меня взглядом, а потом спросил:

– Почему?

– Потому что это, видимо, ниже его достоинства. Вам ли не понимать?

Его лицо побелело.

– Ясно, – ответил генерал Реннер, опустив взгляд. – Тогда у меня только один вопрос. Что у вас на запястье?