Текст книги "Альфа и Омега. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Анна Сейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

– О Йоне, оказывается, уже тоже все говорят, – кивнула я, усевшись на недостроенную сцену и болтая ногами. Ория, с задумчивым видом бродящая туда-сюда по залу, делала пометки в своем планшете – вероятно, связанные с расстановкой мебели, а Агата, уютно устроившись между двумя палетами с перемотанными защитной пленкой досками, что-то увлеченно изучала в своем новеньком ноутбуке. Обе омеги выглядели невероятно вдохновленными и полными энтузиазма, и мне было очень приятно видеть их такими.

– Что говорят? – уточнила Ория, остановившись и подняв на меня глаза. – Как вообще вчера все прошло?

– Могло быть и хуже, наверное, – помолчав, ответила я. – Нас не пристрелили на входе и не уронили нам рояль на голову на выходе. Так что можно считать, знакомство прошло успешно.

– Позитивное мышление это правильно, – кивнула Агата, чуть опустив крышку своего ноутбука и устало вытянув ноги.

– Расскажи поподробнее, милая. Начни с начала, – попросила старшая омега, и я послушно кивнула. Конечно, мне было далеко до идеально выверенного и поставленного голоса главы Общества Оймаха, но тем не менее мое повествование вызвало у собравшихся достаточно бурную реакцию. Например, когда я дошла до того места, где Йон усадил меня на стул вместо себя, она прямо вся засветилась от гордости за него.

– Знала, что мой мальчик не даст тебя в обиду, – с улыбкой прикрыв глаза, произнесла она. – Молодчина.

– Боюсь, из там присутствовавших не все считали так же, – вздохнула я, тряхнув волосами и заправив их за уши. – Ему за это знатно досталось.

– Он так и нарывается на неприятности, – озабоченно покачала головой Агата. – Иногда это совершенно лишнее.

– Согласна, – кивнула я, вдруг ощутив себя так, будто обсуждала собственного альфу с его мамой и любящей тетей. От этой мысли мне стало как-то по-особенному тепло и захотелось обнять обеих женщин – и поблагодарить их сама толком не знаю за что.

После обсуждения собрания зубцов наш разговор переключился на дела Дома. Ория с гордостью сообщила, что заказала несколько новых платьев в одном из модных ателье в самом центре города.

– Передала им свои старые эскизы, которые сделала еще несколько лет назад, когда мы только сюда въехали, – сообщила она. – Готовые платья должны привезти на днях. Они… судя по фото, которые мне прислали из ателье, они просто божественные. Хана, я бы очень хотела, чтобы ты их примерила.

– Я? – в очередной раз изумилась я. – Почему я?

– Мне нравится, как мои вещи сидят на тебе, – с улыбкой пояснила омега. – Я раньше особо не задумывалась о важности… модели, а теперь у меня такое чувство, что как минимум несколько из них пришли ко мне в голову, чтобы впоследствии их носила именно ты.

– Я… буду рада помочь, – неуклюже пробормотала я и тут же поспешно добавила: – Серьезно, если нужна какая-то помощь, обязательно звоните. У меня в последние дни так много свободного времени, что я не знаю, куда его девать.

– Куча свободного времени и куча денег, – щелкнула языком Агата, глядя на меня, впрочем, с добродушной усмешкой. – Нелегко тебе приходится, девочка.

– Я думала попросить тебя помочь мне с номерами, – вмешалась Ория, подходя ко мне и стягивая вниз. – Хочешь послушать мою задумку? Отлично, вот представь. – Она отвела меня на несколько шагов от сцены и выразительно обвела рукой залитое дневным светом пространство зала. – Я думала о звездном небе. Можно будет приглушить верхний свет на потолке и оставить гореть только совсем маленькие лампочки. Потом на сцене появится круглое пятно светло-голубого света, в центре которого будет стоять певица. Я хочу заказать такой ретро микрофон-стойку, мне кажется, будет круто смотреться.

– Она будет луной? – догадалась я, мгновенно нарисовав эту картину у себя перед глазами.

– Точно, – кивнула старшая омега. – Сначала будет видно только ее, и она будет петь а капелла, то есть без музыки. Про песню я тоже уже думала, и у меня есть несколько вариантов. Хочется взять что-то достаточно известное, но не заезженное. Знаешь, чтобы у тех, кто ее услышал, появилась мысль в духе «О, как давно я не слышал эту потрясающую песню!» И когда зрители уже решат, что весь номер будет именно таким – лиричным и сдержанным, на припеве вспыхнет свет, и окажется, что на сцене есть и другие танцовщицы. Только я пока не очень представляю, как технически их спрятать до этого момента.

– Можно опустить занавес, – предложила я. – Пусть певица будет стоять на фоне задернутого занавеса. Тогда и пятно света вокруг нее будет лучше видно, и метафора про луну станет нагляднее. Можно на самом занавесе тоже как-нибудь лампочки прикрепить, чтобы они перекликались с теми, то на потолке. А еще… – Воображение, как всегда, понеслось впереди меня, я едва успевала отлавливать и формулировать так и сыплющиеся на меня сверху идеи. – Еще можно добавить движения. Знаешь, как в таких видео, где ты как будто летишь сквозь Вселенную? Например, чтобы лампочки мерцали – только медленно и не все сразу, чтобы не получилось, как на новогодней елке. А еще можно добавить немного дымки в зале, тогда, если пустить на нее приглушенный свет и добавить вращения, может создаться иллюзия движения. Это… это я так, – смущенно закончила я, осознав вдруг, что обе женщины смотрят на меня в легком шоке.

– Хана, ты не хочешь пойти ко мне в штат постановщиком номеров? – как будто даже всерьез спросила Ория. – Я не уверена, что то, что ты только что описала, возможно технически и будет смотреться так, как нужно, но мне определенно нравится, в каком направлении движутся твои мысли. Ты… никогда не занималась ничем подобным?

– Нет, – помотала головой я. – Я люблю… представлять всякое, и мне кажется, что вокруг нас очень много красоты, которую мы не замечаем. Но создавать ее самой мне еще не доводилось.

– Агата, что думаешь? – обернулась старшая омега к подруге.

– Нужно будет переговорить с техниками, но в целом звучит неплохо, – подумав, ответила та. – По крайней мере, от этого можно отталкиваться, а там дальше смотреть по ходу.

– Хана, мы вернемся к этому разговору, когда это место будет чуть больше похоже на клуб, – довольно кивнула Ория, и у меня не хватило духа ей отказать, хотя, признаться, в тот момент я была куда как не уверена в своих силах.

Я пробыла в Доме несколько часов, успев и пообедать, и пообщаться с другими девочками, и даже немного поучаствовать в строительных работах. О том, что Кадо все это время ждал меня снаружи в машине, я даже не вспоминала – ровно до того момента, как пришло время ехать домой. И хотя еще утром я размышляла о том, заслуживает ли он пули промеж глаз, сейчас мне вдруг стало немного стыдно.

Однако когда я вышла из Дома, мне стало ясно, что мой новый телохранитель едва ли особо скучал – я застала его мило воркующим с Поппи, которая к тому же кормила его бутербродами.

– Я вам не помешаю? – изогнув бровь, уточнила я, остановившись на одной из ступенек, ведущих с крыльца Дома.

– Что ж ты не сказала, детка, что привезла такого сочного самца сегодня, – хохотнула раскрасневшаяся омега, а я вдруг ощутила острое желание залепить себе ладонью по лбу.

– Забирай его себе, если очень нужен, – проворчала я, подходя к машине. Кадо открыл передо мной заднюю дверь, и на этот раз я не стала вредничать и села в салон.

– Если мне когда-нибудь за выслугу лет дадут выходной, я буду весь твой, красавица, – услышала я его голос снаружи и скептически покачала головой.

– Только попробуй ее обидеть, – пригрозила я, когда мужчина занял свое место за рулем.

– Да такая баба сама кого хочешь обидит, – почти благоговейно протянул он, и я поняла, что, пожалуй, не хочу знать подробности того, что там снаружи только что происходило. – Кстати я позвонил Биби. Она раз десять переспросила, точно ли вы не хотите ее прибить, но в итоге согласилась с вами встретиться.

– Когда? – уточнила я.

Отчего-то мои слова его насмешили. Притормозив на светофоре, он даже оглянулся через плечо, чтобы видеть мое лицо в тот момент.

– Вы явно совсем не представляете, как теперь все устроено, да? – спросил Кадо, балансируя на грани между усмешкой и удивлением. – Это вы должны ей сказать когда. Я могу привезти ее в «Элизиум» хоть сегодня вечером, если нужно.

– Вот как… – пробормотала я, вынужденная признать его правоту – я в самом деле до сих пор не представляла ни масштабов, ни правил новой игры. В отличие от того же Йона, который явно чувствовал себя как рыба в воде. – Хорошо, привези ее к ужину, я встречусь с ней в ресторане внизу.

– Будет сделано, молодая госпожа, – важно кивнул он и снова повернулся к дороге.

Что ж, пожалуй, мне это даже начинало нравиться.

Глава 7. Фермы

Я помнила, какое впечатление произвела на меня Биби при нашей первой встрече – иначе как «сногсшибательная красотка» язык никак не поворачивался ее назвать. Тогда, в казино, на фоне таких же идеальных девушек, это не так бросалось в глаза, а после, при нашей второй встрече, подобное меня вообще интересовало меньше всего, но сейчас, встретив ее вот так, в практически повседневной обстановке, я вынуждена была признать, что на несколько секунд просто потеряла дар речи. Иногда не верилось, что такие женщины могут существовать в природе, пусть даже что-то мне подсказывало, что ее роскошная внешность отчасти была плодом стараний умелого косметолога или даже пластического хирурга. Но, глядя на нее сейчас, об этом трудно было вспомнить, потому что думать в принципе становилось сложно. Пусть даже меня никогда не тянуло к представительницам своего вида, я все равно ощутила себя растерянной и немного сбитой с толку рядом с ней – у мужчин, наверное, мозг отказывал в принципе. Мне даже отчего-то вдруг стало их жаль.

Она была одета в расстегнутую красную клетчатую рубашку поверх белой майки и джинсы, на ее лице как будто бы почти не было косметики, а темные волосы лежали небрежными пышными локонами, и мне оставалось только догадываться, насколько много в этом небрежном совершенстве действительно небрежности, а как много осознанного и продуманного расчета. Когда я подошла, омега подняла на меня взгляд, и по настороженному выражению ее зеленых, немного кошачьих глаз я сразу поняла, что ничего хорошего она от меня не ждет. А еще я вдруг осознала, что к ней в отличие от Кадо особой неприязни не питаю – не считая того факта, что одним своим существованием она заставляла меня задуматься о том, чтобы больше никогда не смотреться в зеркало.

Прежде чем опуститься за столик напротив нее, я протянула омеге руку.

– Не думаю, что у нас был шанс как следует познакомиться. Я Хана.

– Барбара, – отозвалась она, принимая мою руку, но все еще поглядывая на меня с опаской.

Барбара. Ну конечно – Биби звучало слишком по-детски, чтобы быть ее полным именем.

– Ты уже что-нибудь заказала? – спросила я, все же садясь и кивая на меню.

– Да, взяла себе коктейль, – отозвалась она. – Я не голодна.

После этих слов за столиком на какое-то время воцарилась неловкая напряженная тишина. Я не могла придумать, с какой стороны подойти к интересовавшей меня теме, а Барбара явно не знала, чего вообще от меня можно ожидать. К тому же у меня на языке вертелся глупый вопрос о том, знает ли она, насколько потрясающе красивая, но мне даже не нужно было произносить его вслух, чтобы понять, как нелепо и странно он будет звучать.

– Насчет Сэма… – наконец через силу выдавила омега.

– Да?

Она досадливо скривила губы, словно злясь на саму себя, потом, не глядя мне в глаза, проговорила:

– Ты же понимаешь, что я тогда не могла поступить иначе. Он мне платил.

– Не лучшее оправдание, – заметила я. – Вариант с «он держал в плену моих четверых детей и младших братьев» прозвучал бы более впечатляюще.

На пару мгновений у нее перехватило дыхание, словно она подумала, что я издеваюсь, но я только улыбнулась и покачала головой.

– Я хотела тебя увидеть не для того, чтобы разбираться с прошлым. Будь здесь Йон, он бы, возможно, и захотел тебе припомнить тот случай, но он в целом… злопамятный. Я же готова закопать топор войны, если ты… поможешь мне кое в чем.

– В чем же? – недоверчиво уточнила Барбара, принимая из рук официанта принесенный ей коктейль и сразу ловя его трубочку губами. В том, каким легким и ненавязчиво соблазнительным движением она это проделала, мне почудилась отрепетированная до автоматизма привычка. Почти неосознанно я вдохнула поглубже, но в залах «Элизиума» работали мощные очистители воздуха, так что запах омеги был едва различим, и я не смогла достаточно ясно разобрать его нюансы.

– Я видела, на что ты способна, – проговорила я. – Ты первая и единственная омега на моей памяти, кто может контролировать свою частичную трансформацию. И я хочу знать, как именно ты это делаешь.

Выражение ее лица изменилось, на нем проступило явственное облегчение – словно, поняв наконец, из-за чего она здесь, Барбара внутренне немного расслабилась. Сложив руки на груди и откинувшись на спинку своего стула, она теперь изучала меня глазами более пристально, будто прикидывая что-то.

– Это правда, – наконец произнесла она. – Эти навыки действительно уникальны, и их не так просто приобрести. Впрочем, твой альфа должен знать. Ты не спрашивала у него об этом?

– Нет, – чувствуя себя немного глупо, мотнула головой я. – Почему-то мне подумалось, что у альф и омег это происходит… немного по-разному.

– Возможно, – не стала спорить моя собеседница. – Так что тебе нужно? Хочешь, чтобы я обучила тебя? Поверь, учительница из меня никакая, я даже своему племяннику не могу объяснить математику начальных классов, а это дело… посложнее будет.

– А как ты сама училась? – спросила я, не собираясь отступать так просто.

Она задумалась, смотря куда-то в сторону и едва заметно двигая нижней челюстью, словно это помогало ей сосредоточиться. Сейчас, когда я немного привыкла к ее потрясающей внешности, находиться рядом с ней рядом стало немного проще, но краем глаза я видела, как и официанты, и гости «Элизиума» буквально сворачивали шеи, таращась на нее.

– Знаешь, как иногда нерадивые родители учат тебя плавать? – наконец снова заговорила Барбара. – Просто бросают тебя в воду, а дальше выплывай как хочешь. И либо у тебя включается инстинкт, либо ты идешь ко дну. Вот у меня… включился инстинкт.

– Я могу представить, о чем ты говоришь, – согласилась я. – Некоторое время назад я… оказалась в очень неприятной ситуации. Была уверена, что у меня нет выхода кроме как сдаться, но потом… что-то как будто щелкнуло в голове и я поняла, что не хочу сдаваться. Что отказываюсь это делать.

– Вот как, – протянула омега с несколько возросшим интересом. – Я вот что скажу. Меня никто никогда ничему не обучал, я до всего дошла своим умом, поэтому мне и сложно… сформулировать какие-то секреты, тайные фишки или вроде того. Но я думаю, что тут все… взаимосвязано. Как ты, наверное, в курсе, считается, что омега обретает когти и клыки, когда полностью подчиняется обуревающему ее сексуальному желанию – так же, как альфы подчиняются своей ярости и жажде крови. Что только проявляя полную покорность и подчиняясь своему партнеру, она становится сильной. Однако я думаю, тут дело в другом. Я считаю, что важно не доверие к альфе, а доверие к себе. Чтобы открыться кому-то в полной мере и подчиниться своим желаниям, не стыдясь их и не подавляя их в себе, мы должны в первую очередь принять саму себя и наличие в себе этих самых желаний, разве не так? – Не дожидаясь от меня ответа, она продолжила: – А принятие и доверие это первый шаг по направлению к любви. И вот когда мы полюбим себя достаточно – полюбим в себе даже самые сомнительные вещи, которых нас всю жизнь учили стыдиться, – тогда мы будем готовы себя защищать. Короче говоря, для себя я решила, что когти у омег появляются не потому, что они хотят трахаться, а потому, что только в момент принятия собственного удовольствия они максимально близки к тому, чтобы полюбить Зверя в себе – и выпустить его наружу. Ты должна перестать чувствовать себя жертвой, чтобы отрастить когти. Причем жертвой в любом смысле – жертвой мужика, жертвой системы, жертвой несправедливой судьбы, государства, своей семьи, окружения, да чего угодно. Стань такой же свободной, какой позволяешь себе быть в момент оргазма, когда тебе плевать на то, как ты выглядишь со стороны – тогда остальное придет само собой.

Она замолчала, снова сосредоточившись на напитке в своих руках. Мне почти захотелось спросить, а что же послужило триггером, пробудившим это желание любить и защищать себя в ее случае, но что-то мне подсказывало, что я не хочу этого знать. Красота могла как ослеплять, так и сводить с ума – особенно если она расцветала так пышно и слишком рано. Оставалось только догадываться, на что были готовы мужчины, чтобы получить в свое обладание такую редкую драгоценность, как она. На что были готовы альфы, чтобы назвать эту омегу своей. Или даже просто подчинить и присвоить ее себе на несколько минут. Может быть, в том, что именно такая, как она, сумела отрастить когти, чтобы научиться себя защищать от посторонних посягательств, не было в итоге ничего удивительного.

– Ну вот, а говорила, что не умеешь объяснять, – проговорила я, качая головой.

– Если это тебе помогло, я рада, – пожала плечами Барбара. – Это все? Я могу идти?

– Я тебя не задерживаю, – кивнула я, но отчего-то омега еще некоторое время не двигалась с места. Потом не очень уверенно уточнила:

– Значит, все… нормально? Когда я узнала, что Сэм мертв, то на всякий случай убралась подальше из города. Думала и вовсе не возвращаться, но Кадо меня убедил, что здесь безопасно.

– Здесь никогда не было безопасно, – возразила я, чуть нахмурившись. – Ни для кого.

«Может быть, поэтому Кэсс и предпочла сбежать отсюда», – мелькнуло у меня в голове, но я не стала озвучивать это вслух.

– Да. Ты права, – помолчав, согласилась Барбара. Мне показалось, что она хочет сказать что-то еще, но омега в итоге просто кивнула на прощание, оставила деньги за коктейль и направилась к выходу, и засмотревшийся на нее официант едва не уронил поднос с едой, который нес к какому-то столику.

А в дверях она внезапно столкнулась с Йоном – он совершенно неожиданно возник в дверном проеме, и они на несколько секунд застыли друг напротив друга. В тот момент меня захлестнули весьма противоречивые чувства – с одной стороны, я почти испугалась, что, вспомнив ту женщину, из-за которой ему не удалось разобраться с Сэмом еще полгода назад, не втягивая нас во все, что случилось после, мой альфа может сделать какую-нибудь глупость. С другой же, видя, какими глазами смотрят на нее остальные мужчины в ресторане, я ощутила неприятную холодную тяжесть где-то внутри. Стоя рядом друг с другом, они смотрелись как модели с обложки какого-нибудь модного журнала о красивой жизни. Интересно, Йон, глядя на таких, как она, никогда не задавался вопросом, почему судьба решила связать его именно со мной? Наверное, для его мужского самолюбия была бы невероятно лестной мысль, что его вторая половина – длинноногая зеленоглазая красотка с ангельским личиком и роскошным формами. Размышляя об этом, я вдруг почему-то вспомнила о его словах, сказанных в тот самый вечер, когда мы с Биби встретились впервые. О том, что такие женщины зачастую воспринимаются мужчинами как еще один статусный аксессуар, вроде шикарной машины или часов за пару миллионов. Дальше я развить мысль не успела, потому что мой альфа наконец посторонился, выпуская Барбару на улицу, а потом направился прямиком ко мне.

– Привет, – он положил руку мне на плечо, мягко погладив его сквозь ткань. – Это была твоя гостья?

– Да, моя, – подтвердила я, накрыв его руку своей.

– Что она хотела?

– Она – ничего. Это я ее пригласила, чтобы кое-что обсудить.

– А где Кадо?

– Я его отпустила на сегодня.

– И он даже остался цел и невредим? – уточнил альфа, с усмешкой поглядывая на меня сверху вниз. – Моя грозная маленькая омега не отгрызла ему еще пару лишних пальцев?

– Нет, я решила, что так ему будет совсем неудобно управлять моей машиной, – фыркнула я, поддаваясь его приподнятому расположению духа и ощущая, как мои собственные тревожные мысли отступают. – Я скучала, Йон.

– Идем домой, – кивнул он, переплетаясь со мной пальцами и утягивая за собой.

– Она жутко красивая, правда? – спросила я, когда мы уже ехали в лифте.

– Бьюсь об заклад, это вопрос с подвохом, – заметил он, изогнув бровь.

Я покраснела, немного досадуя из-за того, что он почти наверняка ощущал, по меньшей мере, половину того, что творилось у меня голове и в душе.

– Я иногда жалею, что мы связаны. Ведь если бы не это, ты мог бы сейчас выбрать… любую женщину, самую красивую и самую…

– Я уже выбрал, – помотал головой он, обнимая меня и поднимая пальцами мой подбородок. – Самую красивую и самую лучшую. Захочешь с ней познакомиться, посмотри в зеркало.

– Дурак ты, – еще больше покраснела я.

– Не спорю, – согласился он, легонько потершись своим носом о мой. – Только дураки влюбляются в таких дурочек, как ты, маленькая омега.

И хотя образ зеленоглазой омеги еще какое-то время преследовал меня, заставляя сомневаться в самой себе и в том, что кто-то в здравом уме может влюбиться в такую, как я, когда по земле ходят такие красавицы, очень скоро эта мысль оказалась вытеснена совсем другими заботами.

– Я нашел их, Хана, – произнес Йон, протягивая мне чашку со свежезаваренным чаем и сам устраиваясь со своим традиционным кофе со льдом рядом.

– Кого? – не поняла я.

– Фермы Сэма. Отчасти с помощью Кадо, но он скорее подтвердил мои догадки.

– Оу, – многозначительно протянула я, не зная толком, как реагировать на эти новости.

– Я собираюсь съездить туда завтра с утра, – добавил он. – Сегодня кое-как договорился с местным управляющим, что мне устроят… экскурсию. Что за бред вообще – я полноправный владелец всего, что там находится, но со мной обращаются, как с надоедливым подростком, который лезет в дела взрослых. – Он недовольно поморщился. – Все документы и записи по этому проекту как сквозь землю провалились. Юристы говорят, что они могли «затеряться» еще на этапе передачи ферм в собственность Стоуна, но какого Зверя меня это вообще должно волновать.

– Значит хорошо, что ты туда поедешь, – кивнула я. – Наконец-то расставишь все точки над i. Эта история и впрямь… немного затянулась.

– Ты поедешь со мной, Хана? – вдруг негромко спросил альфа, поймав мой взгляд.

Очевидно напрашивавшееся слово «нет» буквально застряло у меня в горле, не желая срываться с губ. И дело было не только в том, как он на меня смотрел. Разве не об этом я думала совсем недавно? О том, чтобы как-то разделить его ношу, приняв на себя ее часть. Стать ему не просто уютной гаванью, куда он может возвращаться после своих битв, но и боевым товарищем в этих самых битвах. Ведь то, что он звал меня с собой, говорило очень о многом. Не только о том, что Йон безусловно и полностью мне доверял, но и о том, что воспринимал как равную себе. Я для него была не просто омегой, которую он мог запереть дома и приятно сношать в разных позах, когда ему того захочется. Нет, я была кем-то большим – ну или могла стать, если бы сама того пожелала.

– Конечно, – кивнула я, поддавшись порыву и коротко сжав его руку. – Конечно, поеду.

– Тогда придется встать пораньше, – сразу предупредил он. – Кадо будет ждать в машине в восемь утра.

– А… без него никак не обойтись? – все же не сдержала легкой досады я.

– Он лучше знает дорогу. И знает тех, кто работает на ферме, так что с ним мы проще попадем внутрь. Не хочу начинать день с громких увольнений или оторванных голов, это как-то… утомляет. – Он немного разморенно улыбнулся, склонив голову и поставив пустую чашку на столик возле дивана. – Иди сюда, маленькая омега. Я тоже соскучился.

Не знаю, может быть, мне показалось, но в тот вечер он как будто бы старался чуть больше обычного, буквально испытывая на прочность предел моего терпения и возможностей. И позволил мне разрядиться лишь тогда, когда я начала бесстыдно и беспомощно умолять его об этом.

– А ты бы выбрала кого-нибудь другого, если бы могла? – уже засыпая, пробормотал он, прижимая меня к себе.

– Что за глупости ты говоришь, – так же сонно возмутилась я.

– Вот и сама их не говори тогда, – резюмировал он, легонько куснув меня за плечо.

В восемь утра следующего дня мы оба спустились в холл нашего здания. «Элизиум» еще не открылся, и за дымно-стеклянными дверями ресторана неторопливо двигались тени персонала, расставляющего стулья и накрывающего свежие скатерти на столы. С кухни уже тянуло ароматом свежей выпечки и жарящегося бекона, и я мучительно сглотнула набежавшую слюну.

– Я предлагал тебе встать пораньше и позавтракать нормально, – заметил Йон, заметив мой голодный взгляд.

– Выбирая между едой и получасом утреннего сна, я согласна поесть в машине, – горестно вздохнула я, усилием воли заставляя себя отвернуться от источника соблазнительных запахов. Мой альфа ничего на это не ответил, видимо сочтя такой обмен совершенно неравноправным. В его случае он бы, скорее, согласился вообще всю ночь не спать, чем пропустить хотя бы один прием пищи.

На улице было неожиданно пасмурно и свежо – кажется, это был первый за долгое время день, когда температура не била все рекорды с утра пораньше. Мне даже на мгновение стало зябко в относительно легком шелковом топе, и я с удовольствием нырнула в уютный и мягкий салон автомобиля сквозь открытую Кадо дверцу. Как и вчера, мужчина источал доброжелательность, которая балансировала на грани шутливого раболепия, но сегодня он вызывал у меня уже меньше негативных эмоций. Как ни пыталась я держать себя в руках и не вестись на его дружелюбные улыбки и заверения в вечной верности, доверять тому, кто протягивал мне открытую руку, для меня было привычным и естественным состоянием, а потому я легко позволяла себе забыть о второй руке, в которой могло быть спрятано все, что угодно.

На выезде из города мы остановились всего однажды – чтобы купить мне сэндвич с яйцом и стаканчик чая. Йон, наблюдавший за тем, как я делаю заказ, не удержался и попросил бургер и для себя, а потом, подумав, и для Кадо тоже. Последнего, кажется, такая внезапная щедрость немного удивила, но отказываться он не стал, и в итоге мы втроем неплохо перекусили на парковке возле ресторана, после чего даже пасмурная хмарь за окном перестала казаться такой уж серой и тоскливой.

Вот правда – сказал бы мне кто-нибудь еще неделю назад, что мы с Кадо будем завтракать в одной машине и при том никто из нас не будет находиться там под дулом пистолета, я бы едва ли смогла в такое поверить.

– На что они вообще похожи? Эти фермы? – поинтересовалась я, проглотив остатки сэндвича.

– Да ну сказать, – задумался он. – Это легче… увидеть, чем описать словами. И я кстати могу понять, почему вас так не хотели туда пускать.

– Почему? – сухо поинтересовался Йон, которого этот факт, кажется, все еще задевал за живое.

– Скоро и сами поймете, – многозначительно двинул бровями мужчина. – Мне все это никогда особо не нравилось, да кто ж моего мнения будет спрашивать. Едемте, босс?

– Да, поехали, – кивнул мой альфа.

В дороге я все пыталась представить себе, что же может нас ждать. После того, с чем нам уже довелось столкнуться, я бы уже, наверное, ничему не удивилась, и все-таки мне было как-то не по себе. Возможно, стоило отказать Йону, когда он позвал меня с собой. Возможно, я слишком много на себя брала и напрасно пыталась прыгнуть выше головы. В конце концов, я же была просто омегой, которая…

«Не просто омегой, – возразил мой внутренний голос. – Ты та, кто ты есть, но это не определяет то, кем ты можешь быть».

Я узнала эти интонации – точно так же он говорил со мной перед тем, как я смогла выпустить когти и дать Джерому отпор. Это же, наверное, пыталась донести до меня Барбара. То, кем я родилась, не было моей слабостью, как и не было оправданием для того, чтобы не пытаться эту слабость преодолеть. Я боялась увидеть то, что нас ждало на фермах Красной Лилии не потому, что была омегой. А потому, что там могли храниться секреты, способные напугать и лишить покоя кого угодно, даже сильнейшего из альф.

«Все будет хорошо, маленькая, – мысленно обратился ко мне Йон, почувствовав нотки тревоги и сомнений в моем изменившемся запахе. – Я с тобой».

«Да, – согласилась я, немного через силу улыбнувшись ему и сжав его руку. – Ты со мной».

Пока мы ехали, успел пройти небольшой дождь, и это отчего-то напомнило мне прошлый ноябрь, и то, как мы с Джен и Максом ночевали в мотеле где-то на окраине города после того, как буквально чудом спасли его задницу от больших проблем. Это был последний раз, когда я вообще его видела, и, честно говоря, с тех пор ни разу не задавалась вопросом, что с ним стало. А теперь вдруг поняла, что он бы, наверное, смог вернуться и в Восточный город, и на прежнюю работу – потому что теперь те, кто его тогда преследовал, и те, кто едва не убил нас самих, перешли в подчинение к моему альфе. Я почти решила задать Йону прямой вопрос, но в последний момент почему-то передумала.

– Почти приехали, – объявил Кадо, выключив дворники, разгонявшие по лобовому стеклу дождевую пыль. – Отсюда по гравийной дороге еще несколько километров, и мы на месте.

Он съехал с шоссе и, немного попетляв по проселочным дорогам, наконец вывез нас к высокому сплошному забору, тянувшемуся влево и вправо, насколько хватало глаз. Мне сразу бросились в глаза камеры, установленные в его верхней части через относительно равные промежутки, и подумалось о том, что посторонних тут явно не любят. Впрочем, взяться им тут было особо неоткуда – по моим прикидкам, последний и совсем небольшой населенный пункт мы проехали минут за двадцать до того, как свернули с шоссе. Забрести сюда случайно было едва ли под силу самым стойким грибникам, а заехать на машине, не зная точно, куда едешь, можно было только при самом неудачном раскладе.

Кадо сбавил скорость, но это не особо помогло рассмотреть окружающую территорию – забор с одной стороны компенсировался глухой стеной леса с другой, что в целом создавало все нараставшее у меня в груди чувство, что мы заехали куда-то не туда и стоило бы, пока не поздно, повернуть обратно. Да и пасмурная погода как-то совсем не добавляла окружающему пейзажу красок и дружелюбия – наверное, поздней осенью на этой дороге можно было бы снимать самые депрессивные арт-хаусные клипы из всех, которые когда-либо пытались нагнать безысходности на фестивальных критиков.

Наконец наша машина притормозила около раздвижных ворот. Кадо без лишних слов вышел наружу и направился к маленькой будочке, в которой, видимо, сидел охранник. Он провел возле нее пару минут, и у меня вдруг появилось идиотское ощущение, что он уговаривает того, кто был внутри, нас пропустить. Как если бы мы были любопытными туристами, отбившимися от общей группы, а не хозяевами всего, что находилось за этими воротами. Я чувствовала, что Йона это напрягает все больше – его раздражение докатывалось до меня обжигающими волнами и грозилось в любой момент перехлестнуть через край. Но, к счастью, Кадо вернулся до того, как это произошло.