Текст книги "Альфа и Омега. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Анна Сейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

Я видела, что ему любопытно, но, кажется, жизнь под землей научила Меркурио быть терпеливым и не задавать лишних вопросов, пока не пришло их время.

– А что, если, добыв эти доказательства, Церковь откажется их… обнародовать? – уточнил он.

– Мы не оставим ей выбора, – возразила я. – Я не могу обещать вам ничего, кроме возможности наконец высказаться на весь мир, а дальше позволить ему самому решать, что он хочет об этом думать. Не об этом ли говорила Гвин? О том, чтобы дать людям и бестиям выбор? Но чтобы у нас появилась такая возможность, мы должны работать не против Церкви, а сообща с ней. Только так у нас правда есть шанс изменить мир к лучшему.

Я услышала, как тихо усмехнулся Кадо за моей спиной, но в этом смешке не было иронии или снисходительности – скорее легкое удивление. Я и сама не ожидала от себя таких речей. Зверь его подери, Джен была права – еще совсем недавно я бы и подумать о чем-то таком не рискнула. Где я и где все эти судьбы мира. Да и мне ли по чину было решать или даже обсуждать вопросы столь масштабные и сложные? Но вот она я – пытаюсь убедить представителя «секты еретиков» встретиться на мирных переговорах с «узурпаторами и обманщиками» ради какого-то абстрактного светлого будущего, до которого, скорее всего, ни мы, ни они уже физически не доживем. Кажется, только сейчас я начала в полной мере понимать то, что, должно быть, чувствовал Медвежонок, всего за несколько дней превратившийся из мальчишки-жиголо в будущего кардинала Восточного города. И чувство это очень сильно давало в голову, поэтому я ощущала настырную необходимость снова и снова напоминать себе о том, что я всего лишь крохотный винтик в большой машине, и не в моих силах ни контролировать, ни даже толком направлять ее – просто делать то, что могу, и то, что считаю правильным.

– Хорошо, я… попробую переговорить с ребятами и найти сочувствующих вашей идее, – наконец проговорил Меркурио, как будто сам себе удивляясь. – Но чтобы что-то обсуждать предметно, мне нужно будет больше фактов и подробностей.

– Этого достаточно, – кивнула я, ощутив небывалый прилив воодушевления. – Если мы будем знать, что вы готовы пойти на контакт и поделиться своими… данными и соображениями о том, как наш мир выглядел на самом деле до того, как Церковь переписала историю, этого будет уже достаточно. Главное, что я хочу сказать, это то, что нам не нужно силовое противостояние, и оно никуда нас не приведет.

– Я то же самое талдычу, Гвин, – согласился альфа, впервые за время нашего разговора откинувшись на спинку своего стула и глядя на меня как будто с прежним дружелюбием, которое испарилось после стычки в нашем пентхаусе несколько дней назад.

– Но и просто так ждать и надеяться, что проблема решится сама собой – тоже не выход, – весомо добавила я. – Нужно действовать, но действовать не силой, а умом. Ваше главное оружие – это правда, но сейчас в этом оружии нет патронов, и только с помощью Церкви мы сможем их добыть.

– Ладно, ладно, я понял, – отмахнулся он. – Но мне не нравится, что придется действовать у Гвин за спиной.

– Думаешь, до нее мне никак не достучаться? – помолчав, тихо спросила я, после своего внезапного успеха в переговорах с альфой ощутив в себе вдохновение и готовность доказывать свою точку зрения хоть всему миру.

– Нет, точно нет, – помотал головой он. – В прошлый раз, когда мы рискнули пойти на сделку с Церковью по куда менее… глобальному и сложному вопросу, все кончилось очень плохо. Поэтому даже начинать этот разговор с ней не стоит.

– Вот как… – Мне неожиданно стало немного не по себе. Будучи убежденной в своей правоте, я так напирала, что совершенно не подумала о том, какие старые раны может разбередить мое предложение.

– Но ты права, так больше продолжаться не может, – продолжил Меркурио. – Многие в Обществе хотят перемен, особенно ребята из моего поколения. И я не уверен, что мне нравится та дорога, которую выбрала Гвин. Если ничего не сделать сейчас, она в конце концов поведет этих детишек в лобовое столкновение с Церковью, и я точно знаю, что ничем хорошим это не закончится. У нас осталось не так много времени, и я был бы идиотом, если бы хотя бы не выслушал тебя.

– Спасибо, – с чувством проговорила я, подаваясь в его сторону. – Я знаю, как… сложно дать кому-то шанс после того, как окружающие снова и снова тебя разочаровывают, но… Спасибо.

– Я еще ничего не обещал, – тут же заметил альфа, кажется слегка смущенный моей горячностью. – И… приходи в следующий раз лучше ночью, как я и просил. Чудо, что мы вас сегодня вообще заметили. Не будь ты такой… рыжей, точно бы затерялась в толпе.

– Спасибо Великому Зверю за мою шевелюру, – широко улыбнулась я, и на том наш разговор закончился. Меркурио сперва хотел сам проводить меня до выхода, но буквально в дверях его кабинета мы неожиданно столкнулись с Анни, которая с удовольствием взяла меня на поруки, а, как выяснилось чуть позже, даже слышала часть нашего разговора. Как и в прошлый раз, она была одета в аккуратное голубое платье с отглаженными манжетами и воротничком, и мне кажется, я чувствовала запах детского мыла, исходящего от ткани.

– Я думаю, это очень правильно, – пылко поддержала меня она. – Церковь нам не враги, я давно пыталась втолковать это Карлу, но он и слышать ничего не хочет. Он вообще до нашей встречи считал себя закоренелым атеистом, представляешь? Сказал, что если бы не метка, в жизни бы не связался с такой, как я. – Она непринужденно и весело рассмеялась, качая головой. – А я вот думаю, что это Великий Зверь наставил его на путь истинный. Мне… очень нравится так думать и нравится чувствовать, как Он заботится о нас. То, что мне приносит так много радости и успокоения, не может быть дурным, верно?

Омега бросила на меня немного обеспокоенный взгляд, словно опасаясь, что я не поддержу ее в этом вопросе.

– В последнее время я склонна думать, что каждый может верить во все, что ему заблагорассудится, пока это помогает ему и не вредит другим, – рассудительно проговорила я. – В судьбу, в Великого Зверя, в честных политиков, в выигрыш в лотерее. Если твоя вера делает тебя счастливой, не мне и не кому-либо другому осуждать это. Но и Карл имеет право верить в то, во что сочтет нужным.

– Я уверена, что рано или поздно он придет к пониманию божественного начала нашей связи, – мечтательно проговорила Анни. – И найдет свой путь к Великому Зверю. А я обязательно поддержу его на этом пути.

– Главное, не дави на него слишком сильно, – неловко пробормотала я, не уверенная, впрочем, что мои слова достигнут ее затуманенного религиозным восторгом разума. – И кстати, вот. Таблетки, которые ты просила. – Я достала из сумки аккуратный пакетик, и омега, густо покраснев, с благодарностью его приняла.

– Как я надеюсь, что уже скоро они мне станут без надобности, – со вздохом произнесла она. – Как раз вчера думала, ну неужели нам с Карлом действительно уготован всего один малыш? Я… До сих пор в голове не укладывается. – Она понурилась на пару секунд, а потом встрепенулась и помотала головой: – Прости, я не хотела тебя загружать своими проблемами. Большое спасибо, что выручила. Если когда-нибудь понадобится ответная услуга, я в твоем распоряжении. Я… очень рада, Хана, что у меня появилась такая потрясающая подруга, как ты.

Расчувствовавшись, Анни притянула меня к себе и расцеловала в обе щеки, и я настолько этого не ожидала, что даже толком не смогла ей ответить.

– Она… немного не в себе, да? – заметил Кадо позже, когда мы наконец оказались на поверхности после долгого подъема по металлической лестнице. – А вот пацан мне понравился, толковый.

– Если я захочу услышать твое мнение, я тебе об этом сообщу отдельно, – поджала губы я, хотя в целом была с ним согласна. Иногда мне сложно было не думать о том, что Меркурио, казавшийся самым здравомыслящим среди оймахистов, на самом деле такой же, как Гвин и Анни, пусть даже последняя явно была себе на уме еще до того, как попала в Общество. А еще я не могла не думать о том, не совершаю ли ошибку, действуя вот так, по наитию, просто слушая свою интуицию и идя у нее на поводу.

«У нас осталось не так много времени», – сказал Меркурио, и в тот момент, когда я стояла посреди окутанной вечерним сумраком Площади Фонтанов, а вокруг дробились и звенели голоса смеющихся туристов, смешанные с автомобильным гудками и журчанием воды, мне вдруг стало совершенно ясно, что его слова относились не только к Обществу, но – ко всем и каждому из нас.

Глава 9. Лестница, ведущая в никуда

На обратном пути в «Элизиум» я много думала о том, что произошло за этот зверски длинный день. Сложно было поверить, что сегодня утром мы с Йоном были на фермах Красной Лилии – таким далеким и неправдоподобным казалось это событие. Быть может, всем, что произошло после, я пыталась огородиться от того, что увидела в том жутком месте. Забывать оказалось легко – можем быть, даже слишком. Разум куда охотнее принимался рисовать себе картины моего будущего влияния на ход мировой истории, чем обращался к тому простому и неоспоримому факту, что под началом моего любимого мужчины бестий похищали, держали в плену и медленно убивали. Но, оказавшись в молчаливой темноте салона машины – сегодня мне даже не хотелось слушать музыку, – я почему-то не могла выбросить это из головы.

В университете на одном из курсов нам рассказывали о ценности отдельно взятой жизни в разных странах. В странах третьего мира, где на одну женщину приходилось с десяток детей, она была одной, а там, где замужняя пара предпочитала ограничиваться одним-двумя малышами, совсем иной. Чем больше в семье детей и меньше денег, тем проще они относились к потере одного из них – так нам говорили. Значило ли это, что пойманных в доках иммигрантов откуда-то с юга никто не искал и не ждал на их покинутой родине? Что никто бы не стал особо расстраиваться из-за того, что они пропали?

Видимо, именно так рассуждали те, кто и организовал весь этот «прибыльный бизнес». Если бы начали исчезать местные подростки, родители бы быстро подняли тревогу и лица пропавших обвиняюще смотрели бы на прохожих с каждого столба и каждой доски объявлений. Но кто будет искать малолетнего нелегала, который еще вчера прятался от властей в корабельном контейнере, а сегодня готов за кусок хлеба с утра до ночи драить посуду в заштатной закусочной? И да, может быть, дома его никто не ждал, а его мать вздохнула с облегчением, что теперь ей кормить на один рот меньше, да вот только уменьшало ли это ценность его жизни в сравнении с жизнью ребенка, в которого родители вкладывали все свои силы с самого дня его рождения? Можно ли вообще было сравнивать чьи-то жизни подобным образом? Судя по бизнесу Красной Лилии – можно и еще как, ведь жизнь, которая еще вчера не стоила вообще ничего и значила для мира меньше, чем мусор у дороги, сегодня превращалась в источник невероятного богатства и власти для тех, кто ее украл и присвоил.

Меня от этих размышлений мутило. Я понимала, как устроен этот мир и это общество с его запросами и требованиями, в удовлетворении которых самыми дешевыми и примитивными средствами и состояла задача многомиллионных корпораций – как теневых, так и вполне себе официальных, – однако это не помогало мне воспринимать его более снисходительно и терпимо. Уж точно не в том случае, когда мы с моим альфой внезапно оказались в самом центре той мерзости, которую я ни при каких условиях не согласна была принять как часть своей новой жизни – более того как плату за эту самую жизнь.

На фоне истории с фермами то, что происходило между Церковью и Общество Оймаха, не казалось мне таким уж сложным и неразрешимым. Может быть, именно поэтому я с такой готовностью взялась за это дело, оставив Йона самого разбираться с делами Красной Лилии и прочих. Я не представляла, как можно изменить порочную и жадную до удовольствий природу людей и бестий, на которой обеими ногами стояло предприятие Сэма Ортего, но искренне верила в то, что мне удастся примирить стороны древнего, как мир, конфликта между верующими и еретиками – и Зверь его знает, откуда эта вера бралась. Йон бы, скорее всего, назвал ее наивностью и той самой пресловутой привычкой видеть во всех самое лучшее, и, возможно, был не так уж не прав. Мне в самом деле было куда легче говорить с живыми реальными собеседниками, чьи истории я могла выслушать и чью точку зрения понять, чем бороться с ветряными мельницами в виде каких-то абстрактных заказчиков и клиентов, которые требовали свою долю кайфа, выжатую из чужих тел.

– Зверь его дери, что там за… Останьтесь в машине, молодая госпожа, – вдруг вырвал меня из моих размышлений голос Кадо, и я с усилием встряхнулась, возвращаясь к реальности. Сперва я и не поняла, о чем он говорил и что вообще случилось, но потом, выглянув в окно машины, осознала, что мы уже приехали. Однако обычно гостеприимно распахнутые в этот час двери «Элизиума» сейчас были накрепко закрыты – а около одного из его панорамных окон уже собралась небольшая толпа. Мне было не видно подробностей, и я едва сдержала вмиг охвативший меня порыв выйти из машины вслед за Кадо, который выскочил быстрее, чем я успела задать хоть один вопрос. Но это был слишком долгий день, чтобы у меня остались силы хоть на мало-мальское любопытство.

– Что там? – спросила я, когда он вернулся, а потом подал назад, чтобы развернуться и съехать в подземный гараж.

– Какие-то придурки бросили камень в стекло, – недовольно отозвался он. – Одного гостя ранило осколками, и там внутри все еще неразбериха.

– Тогда, может, мне стоит… – Я обернулась, успев через заднее стекло на мгновение снова выхватить глазами собравшуюся толпу, прежде чем автомобиль съехал вниз на парковку.

– Точно нет, – покачал головой Кадо. – Во-первых, стекло еще не убрали, а, во-вторых, не думаю, что босс бы это одобрил. Они еще сами толком не знают, что случилось.

– Того, кто это сделал, поймали? – тихо уточнила я. А потом, как-то поздновато это осознав, добавила: – И почему я не видела полицейских?

– Это… не то дело, куда стоит вмешивать полицию, – многозначительно проговорил мой водитель. – Пока не разберемся, откуда ноги растут. Не переживайте, молодая госпожа, такого рода вещи случаются на этапе… передачи власти.

– Передачи власти? – недоуменно переспросила я, тут же вспомнив о том, что Йон говорил мне несколько часов назад про события в казино. – Думаешь… Думаешь, это кто-то из зубцов постарался?

– Вы высоковато метите, молодая госпожа, – с мягкой снисходительностью возразил он, паркуя машину и выключая мотор. – Возможно, какой-то среднячок решил показать зубы – по глупости или чтобы выслужиться перед начальством, которое, по его мнению, такую храбрость должно оценить. Пока рано делать выводы, но лично вам лучше держаться от этого подальше, и именно для этого я здесь. Идемте, я провожу вас наверх.

С каждым разом мне становилось все проще и проще принимать его протянутую руку, а потом идти так близко, что наши плечи почти соприкасались. Я ничего не могла поделать с этим инстинктивным желанием ему доверять. Оно не было похоже на то, что я чувствовала к Йону – нет, Кадо действительно превращался для меня в нечто среднее между верным сторожевым псом и собственным оружием, которое следовало держать как можно ближе к телу. И хотя часть меня все еще негодовала по этому поводу, припоминая все то, через что он в свое время заставил нас с моим альфой пройти, здесь и сейчас я предпочитала затыкать ее и не думать о прошлом. Это была роскошь, которую я в нынешних обстоятельствах не могла себе позволить.

Кадо поднялся со мной на лифте в пентхаус и зачем-то проверил его на наличие посторонних, как будто кто-то в самом деле мог вот так запросто обойти охрану и сигнализацию. Однако, учитывая то, что произошло в ресторане, я не стала ему мешать и терпеливо дождалась, пока он удовлетворенно кивнет и снова зайдет в лифт.

– Если понадоблюсь, я у вас на быстро наборе, молодая госпожа, – деловито сообщил он, тремя пальцами взъерошив свои лоснящиеся редкие волосы, и я кивнула ему в ответ, после чего он оставил меня одну.

От переживаний у меня начисто пропал аппетит, но я все же заставила себя съесть тарелку китайской лапши со свининой, почти не ощущая ее пряно-сладкого вкуса. После – набрала Джен и убедилась, что та благополучно вернулась в отель, где они с Горацио остановились. Вернуться в свою квартиру, учитывая, что за той все еще могло вестись наблюдение, а их вроде как разыскивали, она не рискнула. Голос у нее был достаточно бодрый, хотя и немного напряженный, но я почти не сомневалась, что дело тут не в тревоге за свою безопасность, а в мужчине, что сидел от нее в паре метров. Я на самом деле даже не представляла себе, каково ей было с ним наедине. Мне с Медвежонком как с представителем моего вида никогда не было сложно – наоборот. Меня к нему тянуло на каком-то ином уровне, словно он был большой сладкой булочкой или мягкой игрушкой, которую так и захочется затискать. Но мы были омегами, соперничество между нами не было заложено в природе, а у альф все было иначе. Я попыталась себе представить, что могла бы испытывать к Йону отвращение на биологическом уровне, и это были исключительно нерадостные размышления. Вот если бы существовал способ снова сделать нас людьми – такими, какими мы могли бы быть, если бы две с лишним тысячи лет назад что-то в нашей истории не пошло коренным образом не так! Это бы решило так много проблем.

Без Йона мне было неуютно. Улегшись в постель, я долго не могла заснуть, все ворочалась с боку на бок и не могла прогнать из головы всякие жуткие мысли о том, где он, чем занят и почему не может вернуться домой. Задремала глубоко за полночь, и мне снились кошмары о том, как, разбив окна в нашем пентхаусе, сюда заходит отец Евгений с иглой катетера в руке.

«Это просто бизнес, ничего личного», – проговорил он, прежде чем воткнуть мне ее в шею, а я не могла ни закричать, ни пошевелиться, и, даже проснувшись, долгое время просто лежала без движения, ощущая, как бешено колотится сердце как будто во всем теле сразу.

«Йон, ты скоро? – мысленно позвала его я, наконец перекатившись на бок и с грустью осознав, что вторая половина постели по-прежнему пуста. – Мне кажется, я тебя уже вечность не видела».

Он ответил не сразу, и я даже успела снова задремать, а потом вздрогнула, окаченная волной тепла, исходившей от метки на руке.

«Я уже еду, маленькая. Прости, что задержался».

Отчего-то эти слова мгновенно согнали с меня остатки сонливости, пусть даже за окном едва-едва проклюнулся ранний летний рассвет. Встав с постели, я наскоро привела себя в порядок и занялась завтраком. Можно было, конечно, позвонить в ресторан внизу, но я не была уверена, что после вчерашнего инцидента там все работает в штатном режиме – да и, чего скрывать, мне всегда нравилось готовить для Йона, пусть даже мои кулинарные навыки в сравнении с мастерством шеф-повара «Элизиума» были куда как скромными.

Кофе – черный, со льдом, как всегда – был готов как раз, когда звякнул подъезжающий лифт, а омлет с грибами и ветчиной я закончила к тому моменту, как мой альфа, завернув перед этим ненадолго в ванную, уселся за стол.

– Доброе утро, – поприветствовала его я, поставив перед ним тарелку и гордо уткнув руки в бока.

– Это кто у меня тут такая хозяюшка? – профырчал он, притягивая меня к себе и усаживая на одно колено. – Ты смотри, я ведь и привыкнуть могу.

– Как все прошло? – спросила я, убирая длинные пряди челки с его лица и кончиками пальцев очерчивая его скулы.

– Я… не очень хочу сейчас об этом говорить, – признался он, качнув головой. – Устал как собака.

– Я сделала тебе кофе, но если боишься не заснуть и не хочу…

– Хочу, – возразил альфа. – Хочу все, что ты делаешь для меня. Да и потом мне все равно надо кое-какие бумаги посмотреть.

– Ты ведь не спал всю ночь, – нахмурилась я, наблюдая, как он, не отпустив меня со своего колена, свободной рукой принялся отправлять в рот кусочки омлета. – Какие тебе бумаги.

– Дела не ждут, маленькая омега, – вздохнул он. – Но с таким приемом я почти готов смириться со своей незавидной участью. – Он потерся носом о мое плечо, и я, поняв, что расспрашивать его о фермах и остальном пока не стоит, сменила тему и наскоро пересказала события собственного вчерашнего дня, начиная со встречи с Джен и заканчивая тем, что произошло в «Элизиуме», когда я вернулась. Йон слушал внимательно и не перебивал, но у меня все равно создалось впечатление, что часть моих слов проходит мимо его ушей, поэтому я достаточно быстро свернула тему, решив вернуться к ней позже. Но было кое-что, что я не нашла в себе терпения отложить на потом.

– Йон, ты знал, что твоя мама жива?

Он на мгновение окаменел, и я почувствовала, как его запах окрасился растерянной горечью, словно он вдруг вспомнил о чем-то, о чем совсем не хотел вспоминать.

– Я не думал о ней уже много лет, – неопределенно отозвался он. – Что за вопросы?

– Меркурио нашел ее, когда… искал информацию о тебе, – ответила я, отчего-то вдруг ощутив себя так, будто влезла не в свое дело. Я отвыкла от этого чувства в общении со своим альфой, который уже давно стал как бы полноценной частью моей души, и оттого ощущала себя немного не в своей тарелке.

– Ну что ж, – помолчав, ответил Йон. – Я бы сказал, что рад, что с ней все в порядке, но… Не думаю, что это было бы правдой.

– Ты не хочешь… навестить ее? – едва слышно спросила я, глядя на него с неожиданно охватившей меня робостью.

– Нет, – отрезал он, и по его тону я сразу поняла, что настаивать не имеет смысла.

– Хорошо, – покладисто согласилась я. – Прости, если… если что.

– Все нормально, маленькая омега, – кивнул он. – Спасибо за завтрак, это было прямо то, что нужно. А теперь иди в постель, я… тоже приду через полчасика. Ты ведь явно не выспалась.

– Кто бы вообще говорил, – пробурчала я, однако не смогла сдержать предательски растянувший губы зевок.

Мне не хотелось его отпускать, но я понимала, что спорить с ним бессмысленно, а просто так маячить на заднем плане глупо. Поэтому послушно отправилась в кровать и, к собственному удивлению, заснула почти сразу же, словно сохранившийся на моих ладонях запах Йона действовал на меня похлеще любого снотворного.

Второе пробуждение, случившееся уже после полудня, было куда более приятным – я проснулась, обнимая альфу со спины и уткнувшись носом ему в основание шеи. Наверное, поэтому мне снилось, что я парю где-то в теплых уютных облаках, со всех сторон окаченная мягким солнцем. Сам Йон едва слышно сопел во сне, и я позволила себе несколько минут просто полежать рядом с ним, осторожно, чтобы не разбудить, касаясь губами его кожи.

Я любила такие утра – пусть даже сейчас утром это можно было назвать уже с натяжкой. Когда не было никаких проблем, никаких срочных дел, вообще ничего, кроме нас двоих. В такие моменты непозволительно легко можно было вообразить, что все остальное – плохое, скверное, тяжелое, гадкое – мне просто приснилось. Не было ни Джерома Стоуна, ни Сэма Ортего, ни зубцов, ни ферм, ни Общества Оймаха, ни всего остального. Словно мы снова вернулись в те чудесные дни в Зеленом городе, когда сад за окном казался ночными джунглями, а самым страшным, что со мной случилось, было падение со спины моего альфы в холодное озеро. Я так хотела возвратиться в те дни и остаться там навсегда. Дни, наполненные его старыми детскими вещами и воспоминаниями, историями его отца, прогулками по тихим тенистым улочкам и самым потрясающим в мире гамбо на ужин. Там и тогда я была самой счастливой женщиной на свете, а теперь это простое счастье казалось таким недостижимым и далеким, словно произошло не с нами и даже не в этой реальности.

И я вдруг осознала, что если бы прямо сейчас передо мной появился сам Великий Зверь и предложил обменять все то, чем мы владели сейчас, на возможность навеки остаться в том времени, я бы недолго думала. На мгновение я даже устыдилась этих своих мыслей – ведь Йон так упорно и тяжело работал, чтобы у нас все это было, а я так легко готова была от этого отмахнуться ради некой иллюзии безопасности и простоты.

«Судьба свела вас вместе не за этим, – шепнул мне внутренний голос. – Не для того, чтобы ты просто была счастлива с ним. Разве ты еще не поняла?»

Эта мысль, такая простая и безжалостная в своей сути, заставила меня задержать дыхание, а потом, осторожно отодвинувшись от все еще спавшего альфы, сесть и спустить ноги на пол.

Да, все так. Эта история никогда не вращалась вокруг меня, пусть даже иногда мне нравилось так думать. Она даже не вращалась вокруг Йона, хотя он, наверняка, был совсем иного мнения. Все мы были лишь частью чего-то большего, чего-то сложного и неоднозначного, что по значимости перекрывало собой все наши маленькие короткие жизни.

«Или нет, – тут же, как будто просто из чувства противоречия, возразила я сама себе. – Может, все это – лестница, ведущая в никуда. И то, что кажется таким правильным и осмысленным, рассыплется как карточный домик, ни к чему не приведя. Или приведя к тому, о чем мы и помыслить не могли».

Я видела такую скульптуру в одном из прибрежных парков Восточного города – металлическая лестница, чьи большие крутые ступени поднимались из вод залива к небу и обрывались на полпути. Многие спорили о смысле и зашифрованном послании, спрятанном в этом произведении искусства – кто-то считал, что она о тщетности наших стремлений, которых всегда бывало недостаточно, чтобы добиться желанной цели. А кто-то говорил, что лестница символизирует надежду и что то, что ступени обрывались, означало не что поднимавшийся по ним не дошел до своей конечной цели, а что в какой-то момент опора под ногами стала ему уже не нужна, потому что он научился летать.

Я же, просидев как-то целый вечер на верхней ступени и глядя на темнеющее после заката небо, неожиданно пришла к выводу, что вряд ли скульптор вообще копал так глубоко, потому что лестница из воды в таком месте сама по себе была слишком красивым и запоминающимся образом, не нуждающимся в том, чтобы в него закладывали какие-то глубокие и сложные смыслы. Да и вид с нее открывался потрясающий, а что еще могло быть нужно уставшей после тяжелой рабочей недели молодой женщине через две недели после самого глупого и странного развода в истории отношений?

– Я вчера говорил с Никки, – услышала я голос Йона и, обернувшись, увидела его стоящим в открытых дверях спальни. Он явно был только что-то из душа – его волосы заметно кудрявились от влажности, а на плечах и руках все еще поблескивали капельки воды.

– Хочешь перекусить? – в ответ спросила я, стараясь унять мгновенно охватившее меня волнение и ощущая, как пол странно закачался у меня под ногами. Все это время я была уверена, что искренне обрадуюсь возвращению Николь в нашу жизнь, ведь она так много значила для Йона, но сейчас мои мысли мгновенно пришли в какое-то неприятное мне самой смятение, и я пока не знала, что с этим делать.

– Да, можно, – кивнул мой альфа, и от меня не укрылось, как внимательно он наблюдает за каждым моим движением. Открыв холодильник и достав все необходимое для горячего сэндвича, я судорожно пыталась привести в порядок растревоженным ульем гудящий разум. Получалось так себе.

– Как… как ты с ней связался? – наконец спросила я, предпочитая стоять к нему спиной – благо что необходимость нарезать начинку для сэндвичей позволяла это делать.

– Нашел кое-кого, что согласился тайком передать ей телефон. Она позвонила вчера вечером, и мы проговорили почти полчаса. Повезло, что ее ублюдок муженек был чем-то там занят. Оказывается, она даже не знала, что мы с ним теперь… своего рода коллеги. Впрочем, наверное, не стоит удивляться, что он не поспешил ее обрадовать этой «замечательной» новостью.

Я чувствовала, как его голос вибрирует от переполнявших его злости и досады, которые он как будто только теперь позволил себе выпустить наружу. Я давно не видела Йона таким и, надо признать, привыкла к его сдержанности и уверенности в себе, благодаря которым и сама начинала меньше переживать из-за того, как теперь складывались наши жизни.

– Она, наверное, была… так рада тебя слышать, – проговорила я, досадуя на саму себя из-за того, насколько очевидно фальшивой была моя собственная радость, прозвучавшая в этой фразе.

– Она изменилась, – спустя пару секунд паузы ответил Йон. – Наверное, хорошо, что я тоже. Не думаю, что раньше смог бы в полной мере понять ее и то, через что ей приходится проходить каждый день.

– А с Тео все нормально? – поспешила уточнить я, наконец разворачиваясь к нему лицом и ставя разогревать готовые сэндвичи.

– Да, он… в порядке, – кивнул мой альфа, и мне стало не по себе от того, как пристально он вглядывался в мое лицо. Словно и в самом деле не чувствовал буквально и дословно все, что кипело и дрожало у меня внутри.

– Значит… Ты сможешь забрать их с острова, верно? – Я не хотела об этом спрашивать. Я даже думать об этом пока не была готова, но, наверное, мы оба понимали, что от этого вопроса – а также ответа на него и всех последующих событий – нам никуда не деться.

– Хана, подойди ко мне, – поманил меня рукой он, и я, пересилив в себе внезапно всколыхнувшееся желание отшатнуться – а лучше вообще удрать куда подальше, – приблизилась. Он был одет в одни тренировочные штаны, и его теплое, все еще немного влажное тело манило и звало меня к себе, но я усилием воли не поддавалась и не позволяла себе ни на секунду забывать о предмете нашего разговора. Даже когда сидевший на стуле Йон, потянув меня на себя, заставил оседлать его колени, я все равно упрямо отказывалась поддаваться провокациям наших привычно и с готовностью переплетшихся запахов.

– Ты должна кое-что знать, – серьезно проговорил он, убирая с моего лица вьющиеся прядки рыжих волос. – Никки не на острове. Они с мужем приехали в Восточный город уже несколько недель назад. Почти сразу после похорон Джерома.

– Вот как… – выдохнула я, не зная, как отреагировать на эти новости более эмоционально и конструктивно. – Но ведь это все упрощает, верно? Ты можешь… Ты ведь все равно можешь забрать ее? – Уже договаривая, я осознала, что, конечно, теперь это совсем не так.

– Все стало… сложнее, маленькая омега, – подтвердил мои опасения Йон, зачем-то продолжая крепко держать меня за бедра, словно опасаясь, что я могу соскользнуть с его ног – случайно или намеренно. – Я больше не никому не известный парень с улицы, который может позволить себе подобную безрассудную глупость. Раньше лишь ценой собственной свободы и покорности Никки могла гарантировать нам с тобой безопасность, а теперь мы с ее мужем совсем в иных положениях относительно друг друга. Он – просто бандит средний руки, не более того. А я – один из зубцов. Если бы он подчинялся мне напрямую, я бы, наверное, мог потребовать себе его женщину – да и то не уверен, что это работает как-то так. Но в текущей расстановке сил подобное требование будет расценено как вызов не ему лично, а тому, кто стоит над ним.