Текст книги "Альфа и Омега. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Анна Сейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)
– Так обычно и бывает, – кивнул мой альфа.
– К сожалению, да, – вздохнул наш новый друг. – Правда я не знаю точно, что именно тогда случилось. Одни говорят, что кто-то посторонний узнал о его метке и о том, что он общается с представителями Общества. Другие, что он просто устал жить вдали от своей истинной любви, вынужденный перед лицом широкой общественности изображать счастливого отца семейства с другой женщиной. Но, так или иначе, он добровольно отрекся от сана, а потом его следы затерялись. Официально считается, что он удалился от мирской жизни и вместе со своей омегой уехал куда-то на восток. Но еще ходят слухи, что Церковь их поймала и… отыгралась за его обман. В любом случае это все было очень давно, еще до моего рождения, так что я могу только догадываться. В наших архивах о нем не так много информации, но, я так понимаю, что их в целом стали вести намного хуже после переезда в убежище и… потери связи с большим миром. Наша безопасность нам дорого стоила. Я ведь уже говорил, что раньше мы собирали носителей метки по всему миру, но как раз в семидесятых это прекратилось. Общество потеряло связь с миром, а мир – та его часть, что вообще была в курсе – забыл о нем. Я пытался вызнать подробности тех событий у отца, но он… не особо хотел рассказывать.
– Я давно замечал, что старшее поколение не любит говорить о себе и том, что происходило в их молодые годы, – отметил Йон, снимая машину, к которой мы к тому моменту уже подошли, с сигнализации и открывая дверь водительского сидения. – Как будто тогда мы вдруг поймем, что они не такие уж мудрые и праведные и тоже немало… накуролесили в свое время, а теперь пытаются сделать вид, что всегда все знали лучше всех.
– Да, вроде того… Погоди, это что, твоя машина? Серьезно? – Судя по тому, как загорелись глаза нашего провожатого, когда черный зверь Йона лениво мурлыкнул в ответ на сигнал ключа, Меркурио понимал в автомобилях куда больше меня. Я бросила короткий взгляд на лицо своего альфы и, не сдержавшись, тихо прыснула в сторону – он, конечно, весь надулся от гордости, хотя и пытался сделать вид, что в этом всем нет ничего особенного. Что ни говори, он всегда любил покрасоваться.
– Да, одна из, – небрежно кивнул он. – Садитесь.
«Смотри не лопни от важности», – мысленно посоветовала я ему, и он, на секунду смутившись, потом широко улыбнулся и покачал головой.
– Кем ты работаешь, мужик? – присвистнул Меркурио, с удовольствием забравшись на заднее сидение и блаженно застонав от ощущения пружинящей кожи под ладонями. – Наркобароном?
– А что, уже есть такие вакансии на сайтах? – невозмутимо парировал Йон, заводя мотор.
– Надо было предложить вам откупиться, а не просто так выпускать, – то ли в шутку, то ли всерьез пробормотал тот, продолжая осматривать салон изнутри и трогать все подряд, словно ощущениям верил больше, чем глазам. – Да я в жизни на такой не ездил!
– Видишь, как мы удачно зашли, – улыбнулась я, пристегиваясь и оглядываясь на него.
– Ох да я бы… Я бы руку отдал, чтобы на такой покататься! Ну в смысле за рулем.
– Без руки рулить будет несподручно, – заметил мой альфа.
Меркурио в ответ немного нервно рассмеялся, как будто все еще не мог прийти в себя, а я, глядя на него, вспомнила, как сама впервые села в салон дорогой машины – той самой, которую мы арендовали, чтобы заявиться в казино Красной Лилии при полном параде. Тогда это казалось осколком какого-то чужого, не близкого мне и незнакомого мира. Но после того как меня буквально прокрутило в мясорубке сквозь гнилое нутро этого самого мира, я считала, что вполне заслужила право сидеть на этих кожаных сидениях и не считать возможность ехать на дорогой машине какой-то невероятной привилегией или достижением.
В центре мы, конечно, встали в пробку, но Меркурио не давал нам скучать – теперь пришла его очередь засыпать нас вопросами. О своей работе и источнике дохода Йон говорил неохотно и без лишних подробностей, но, когда речь зашла о машинах и каких-то их технических нюансах, эти двое буквально сцепились языками, а я почти растрогалась от того, что моему альфе наконец-то было с кем обсудить эту тему, которая лично у меня не находила нужного ему отклика. Думаю, в тот момент он и если не забыл, что Меркурио принадлежал к «горстке психов-сектантов», то уж точно простил ему это досадное обстоятельство. Признаться, наш новый знакомый и мне был симпатичен – конечно, без всякого романтического подтекста. Он казался в меру дружелюбным и добродушным, но при этом прямолинейным и каким-то простым в хорошем смысле. Без всего этого флера наносной таинственности или нарочитой сложности, которая меня в последнее время скорее отталкивала, чем интриговала. Может быть, он немного напоминал мне Казе в лучшие его годы – брат тоже никогда не лез за словом в карман, не боялся условностей и авторитетов и говорил именно то, что думает. Размышляя об этом, я с удивлением осознала, как давно не проводила время в компании друзей. Девочки Ории были не в счет – по крайней мере, пока мы жили под одной крышей. Кажется, последний раз, когда я просто позволяла себе беззаботно отдыхать и расслабляться с интересными собеседниками, был на вечеринке у Макса – той самой, после которой все пошло наперекосяк.
Спустя минут тридцать дороги, состоявшей в основном из коротких рывков вперед, Йон остановился около входа в «Элизиум» и, повернувшись ко мне, проговорил:
– Я не буду выходить. У меня встреча через два часа.
– Тебе надо принять душ и сменить костюм, – возразила я. – Не поедешь же ты на свою встречу в таком виде.
– В офисе помоюсь, – мотнул головой он. – Хочу поскорее взяться за бумаги, иначе боюсь не успеть к приходу… гостя. – Последнее слово он произнес как-то странно, словно в последний момент решив заменить им какое-то другое. – Закажешь нам еды на вечер?
– Да, конечно, – кивнула я. – Меркурио, нам выходить.
– Ага, – пробормотал тот, все еще пребывая под впечатлением от поездки. – Хорошо.
Проследив за тем, как он выбирается из машины, Йон все же не сдержал усмешки:
– А тебе разве не поручили следить за мной? Вот так просто меня отпустишь?
– А что прикажешь, лечь пузом на твой капот? – резонно возразил тот. Но потом – уже чуть менее уверенно – на всякий случай уточнил: – Я же могу тебе доверять?
– Кто знает, – выразительно двинул бровями мой альфа и довольно улыбнулся. Я знала, что чувство возвращенного контроля над своей жизнью приятно его будоражит, и его хорошее настроение передалось и мне.
– Не слушай его, – мягко фыркнула я, обхватив Меркурио за талию и оттаскивая его назад. – Йон, постарайся не задерживаться.
– Постараюсь, – кивнул тот, и уже, когда машина отъезжала, до меня долетели его мысли:
«Если он позволит себе лишнего, сразу зови меня».
«Не переживай, все будет нормально, – так же мысленно отозвалась я. – Ты тоже будь осторожнее. Люблю тебя».
Он ответил не словами, скорее импульсом – причем таким однозначным, что меня на мгновение бросило в жар, а внизу живота что-то ощутимо закоротило.
– Ты в порядке? – немного встревоженно уточнил Меркурио, видя, что я охнула и как будто слегка наклонилась вперед.
– Жарко, – задержав дыхание, отозвалась я. – На улице смертельно жарко. Идем внутрь.
– Куда? – сперва не понял он. – В ресторан?
– Есть и другой вход, но здесь ближе, идем.
Все еще не до конца понимая, что происходит, он тем не менее последовал за мной в приветливо раскрывшиеся нам навстречу двери.
– Добрый день, госпожа Росс, – проговорил метрдотель, вежливо мне поклонившись.
Я поприветствовала его в ответ, коротко уточнив, все ли в порядке и не случилось ли чего за время нашего отсутствия. Убедившись, что все в порядке и никакие срочные дела не требуют моего внимания, я направилась прямиком к лифтам.
– Вы живете здесь? – наконец догадался Меркурио. – В этом здании? Зверь меня дери, я должен был догадаться! На такой крутой тачке простые ребята не ездят! Сколько тут стоит квартира? Я слышал, владелец здания выставил какие-то ненормальные ценники за право жить в этом ледяном дворце.
– Да, он был той еще сволочью, – кивнула я. – А вообще жилых помещений тут не так много, в основном офисы. Арендная плата, конечно, кусается, но если смотреть в среднем по рынку, то не так уж все и скверно. Сильно опустить цены мы не можем, это вызовет подозрения. Бизнес привык к определенной планке, резкое ее снижение будет воспринято с непониманием.
– Да, наверное… Постой, ты сказала «мы не можем»? – Альфа перевел на меня подозрительный взгляд, кажется, начиная потихоньку соображать, к чему я веду.
– А ты был прав, – с нарочитой серьезностью отметила я. – Наблюдать за теми, кому сообщаешь шокирующую правду, в самом деле довольно любопытно.
– Погоди, вы что… Нет, ты же не… Хана! Нет, правда? Вы владеете этим местом?
– Добро пожаловать в пентхаус, – широко улыбнулась я, когда двери лифта, в котором мы ехали, наконец открылись.
Что ж, выражение его лица в тот момент и впрямь того стоило.
Глава 4. Приглашение
– Да ну быть такого не может!
Меркурио произнес это в четвертый или пятый раз за час, и в ответ я уже только покачала головой.
– В газетах о вас писали так, будто вы парочка грабителей из подворотни! – продолжал настаивать он, немного потерянно бродя туда-сюда по нашей гостиной, в которой мы совсем недавно закончили ремонт и перестановку, избавившись от льда и золота прежнего интерьера. – А тут такое…
– У нас в холодильнике шаром покати, – сообщила я, решив просто сменить тему разговора, чтобы сгладить возникшую неловкость. – Выбери что-нибудь из меню на стойке, пожалуйста, и закажи по телефону в ресторане внизу. Они поймут, что звонок сверху, вопросов задавать не будут.
– И целый ресторан под боком! – всплеснул руками парень, уже не пытаясь скрыть нотки зависти в голосе. – Если вы угощаете, я прямо сейчас закажу себе целого лобстера и буду давиться им вприкуску с черной икрой и самым дорогим шампанским!
– Если это сделает тебя счастливее, вперед, – ободряюще улыбнулась я. – Я буду пасту с морепродуктами и гречишный чай. Закажешь, ладно? Я безмерно хочу в душ.
– Да, ладно, – рассеянно отмахнулся он. – А это же… только не говори, что это приставка нового поколения! Зверь ее дери, она же еще даже на рынок не вышла, откуда…
– Я ушла, – торопливо пробормотала я, нырнув в душевую. Мне правда стало немного не по себе – приглашая его сюда, я вовсе не планировала хвастаться нашим с Йоном достатком. Но и объяснять, какой ценой он нам достался, мне тоже совершенно не хотелось. Может быть, мне все это только чудилось, но было в реакциях Меркурио что-то такое, что заставляло меня чувствовать себя виноватой. Будто богатство было чем-то постыдным. Когда у нас ничего не было, я точно знала, что окружающие видят во мне только меня – Хану Росс, такой, какой меня создала природа. Все мои достоинства и недостатки были частью моей личности, неотделимой от нее. Мы с Йоном полюбили друг друга, когда у нас обоих была пустота за душой и в будущем, и я знала, что, даже если все это внезапно свалившееся нам на голову состояние вдруг исчезнет, наши чувства не изменятся, потому что они никак не были с ним связаны. Но сейчас все было иначе. Теперь я была госпожой Росс, которая имела возможность каждый день заказывать себе лобстеров из личного ресторана. И один этот факт для многих был уже настолько оглушительным и грозным, что заслоненную им простую девушку, которая на самом деле ничуть не изменилась, уже было почти не видно.
Я вдруг поняла, что, пока мы были под землей, это ощущение – правильное ощущение самой себя, без всего лишнего поверх – снова ко мне вернулось. Я была просто я, а Йон был просто Йон. А теперь он вот поехал на встречу неизвестно с кем, но точно с кем-то важным и опасным, а я наблюдала за тем, как меняется направленный на меня взгляд Меркурио и как в нем появляется это особенное выражение – то ли растерянности, то ли зависти, то ли даже неприязни. И я не могла его винить. Если бы в какой-то момент нашего с Йоном знакомства вдруг выяснилось, что он владеет небоскребом в центре города, я бы тоже стала смотреть на него иначе. Для себя я не могла однозначно объяснить, что и почему в ком-то меняли деньги – особенно такие большие деньги, – но точно знала, что эта разница существовала и от нее нельзя было просто отмахнуться как от чего-то несущественного.
Поэтому, выйдя через некоторое время из душа и переодевшись в домашнее, я была рада увидеть, что Меркурио немного успокоился и пришел в себя после обрушившегося на него откровения.
– Так кем все-таки работает твой альфа? – уточнил он, разглядывая висящие на стене фотографии в рамках – те самые, которые мы сделали в Зеленом городе в начале лета. Парочку мы распечатали в формате покрупнее, и они очень гармонично вписались в обновленный интерьер, добавляя ему домашнего уюта.
– Он… – Я замялась. – Сложно объяснить. Вроде как… бизнесом руководит.
– Такой молодой, а уже бизнесмен, – выразительно двинул бровями Меркурио. – Я бы еще понял, если бы он был сыном какой-нибудь шишки, но тогда газеты бы точно со всех сторон такую пикантную деталь обсосали, когда писали о вашем аресте.
– Скажем так, бизнес достался ему от предыдущего владельца, – лаконично пояснила я, промокая полотенцем все еще влажные волосы. – Ты заказал еду?
– Да. Кажется, поваров немного смутило, что с ними говорит какой-то… незнакомый мужской голос, но спорить они не стали. Я даже на несколько секунд почувствовал себя прямо этакой вип-персоной. Так и… привыкнуть можно. А это кто? – Он кивнул на фото, где мы были втроем с Дугласом.
– Отец Йона, – отозвалась я, вставая рядом с парнем. – Он сейчас живет не в Восточном городе, отошел от дел так сказать.
– Тот самый священник? Ясно, – протянул Меркурио, продолжая рассматривать снимки. А я внезапно подумала о том, что, стоя к нему так близко, не ощущаю ровным счетом никакого дискомфорта – более того, все это время я практически не чувствовала его запаха. И дело было не в том, что он его подавлял, как церковники. Нет, просто сам этот запах был настолько ненавязчивым и мягким, словно речь шла о легком одеколоне, а не о феромонах взрослого альфы. Да и Йон, надо признать, как-то подозрительно легко оставил меня с ним наедине – пустил на свою территорию во всех смыслах.
– А… как Лотос отреагировала на то, что тебе пришлось уйти? – помолчав, спросила я. – Она не против?
– Ну ты же тоже только что отпустила Йона, – пожал плечами он. – Это просто работа, ничего больше.
– Твой запах… – все же не сдержалась я. – Так странно, но он меня не раздражает. Не… провоцирует ответную реакцию. Вообще никаких реакций, честно говоря. За все то время, что мы провели рядом с тобой, я почти не вспоминала о том, что ты альфа.
К моему удивлению, мои слова вызвали у него улыбку.
– Сразу видно, что ты раньше не общалась с другими носителями, – покачал головой парень. – В этом и есть смысл. Ну… один из бесчисленного множества смыслов, которые приписывают истинной связи. Проклятие Зверя порабощает одиночек, но отступает перед силой… Ну, перед этой силой. – Он коротко встряхнул правой рукой, словно чувствуя себя неловко от необходимости говорить киношные банальности о силе любви. – В идеале, если бы все общество бестий разбилось на истинные пары, весь этот кошмар с запахами, неконтролируемой яростью и сексуальным влечением просто закончился бы. Мы бы… сами себя постепенно свели на нет.
Это звучало крайне разумно. Ведь в ином случае несколько десятков бестий, запертых в замкнутом пространстве под землей, рано или поздно просто переубивали бы друг друга. Да что там, даже люди, поставленные в такие условия, в конечном счете стали бы бросаться друг на друга. Видимо, в этом случае слегка неадекватная одержимость, создаваемая меткой между двумя носителями, и их зацикленность друг на друге оберегали общий покой всего Общества – когда тебе для счастья нужна лишь твоя вторая половинка, уже не столь важно, живете ли вы в бункере или в роскошном дворце на вершине мира. Наверное.
– А ведь Церковь хочет прямо противоположного, – негромко заметила я. – Она готова на что угодно, лишь бы раса бестий не только прекратила вымирать, но и… снова заняла главенствующее место в мире.
– Они могут хотеть чего угодно, но естественный ход вещей не изменить, – возразил Меркурио. – Отец говорил, что конец детей Зверя неизбежен, просто нужно подождать и дать событиям… развиваться своим чередом. Общество Оймаха так и существовало все эти годы – мы хранили тайну и в меру своих скромных сил вносили свой вклад в дело… сокращения нашей популяции, назовем это так. Наблюдали, записывали и ждали. Но у Гвин… другие планы.
Я услышала, как звякнул подъехавший лифт. Извинившись перед Меркурио, я встретила официанта, который на тележке привез нам нашу еду, а после по отдельному боковому скату спустила ее в гостиную, где мы с Йоном привыкли располагаться во время еды, игнорируя более подходящую для этих целей, но менее уютную кухню.
– А где же твой лобстер? – с улыбкой поинтересовалась я, не увидев среди общего набора блюд ничего особенно роскошного.
– Он оказался недостаточно дорогим, чтобы удовлетворить мою жажду классовой справедливости, – поджав губы, отозвался альфа, но я ни на секунду не поверила его мрачному тону.
– Тебе налить чего-нибудь? – уточнила я, отходя к мини-бару.
– Если Гвин узнает, что я пью на работе, голову мне отвернет, – вздохнул он. – Так что я буду кофе, спасибо.
– Ладно, – не стала спорить я. – Так что там с ее планами? Ты не договорил.
– Она ненавидит Церковь, – отозвался Меркурио, наблюдая за тем, как я колдую рядом с кофемашиной. Йон приобрел ее себе буквально в первый же день после нашего переезда, заявив, что это была его мечта с подросткового возраста. Я по-прежнему относилась к кофе весьма сдержанно, предпочитая свою коллекцию листовых чаев с разными добавками, но тем не менее этот чудо-агрегат освоила и готовила для своего альфы его любимый напиток, когда он работал дома – или в те редкие дни, когда вставала утром раньше него. – Гвин хочет отомстить им за то, что они сделали с Алонсо и… я в общем-то ее понимаю. Она с самой его смерти об этом твердит, и, думаю, рано или поздно эти разговоры перестанут быть просто разговорами.
– Я, честно говоря, не совсем понимаю, что именно она хочет – или может – сделать, – призналась я после того, как уточнила у альфы его пожелания по напитку и выставила необходимые настройки в кофемашине. – Общество слишком мало и… Давай будем честными, даже Йон назвал вас психами и сектантами, хотя он сам носитель и лично видел, на что способна метка. Что уж говорить о простых бестиях, которые с подобным никогда не сталкивались и всю жизнь провели, веря в то, что им говорили с экранов телевизоров и на воскресных проповедях.
– Вообще я думаю, она это понимает, – помолчав, согласился Меркурио. – Это меня и пугает.
– О чем ты? – Принеся ему кофе, я села в кресло напротив, подобрав под себя ноги и уютно устроив тарелку с пастой у себя возле груди.
– Я… уже не уверен, что она хочет просто… открыть правду миру, как сама утверждает, – отозвался тот, чуть понизив голос. – Порой мне кажется, что она хочет использовать Общество как своего рода… бомбу. Может быть, даже в буквальном смысле.
– Ты говоришь… – Я нахмурилась. – Подожди, ты говоришь о физическом уничтожении Церкви?
– Я ничего не берусь утверждать, – тут же пошел на попятную альфа. – Послушай, не бери в голову, ладно? Я опять, кажется, болтаю лишнего. Кстати, кофе потрясающий. Как из кофейни.
– Угощайся, – отстраненно кивнула я, размышляя над его словами. Не стоит и говорить, что они мне не слишком понравились – в первую очередь потому, что так уж вышло, что среди высших церковных чинов у меня теперь были друзья. Ну и потому, что физическая расправа над врагом никогда по-настоящему не решала проблем, и нам ли с Йоном было этого не знать.
После обеда меня начало клонить в сон, словно мой организм вдруг вспомнил, что накануне нам с ним удалось поспать от силы часа три. И после того, как я прочувствованно зевнула в третий раз, Меркурио тоже обратил на это внимание.
– Я бы и сам вздремнул, – признался он. – Но я вроде как на службе. Надо кстати с нашими связаться – сообщить, что тут все в порядке.
– А как вы связываетесь? – уточнила я, стоически борясь с одолевающей меня сонливостью. – Когда мы были у вас внизу, наши с Йоном мобильники не ловили сеть.
– Поэтому обычно мы передаем сообщения через тех, кто сейчас на поверхности, – отозвался альфа, просматривая в своем мобильном какую-то карту с движущимися по ней точками, которая мне напомнила дорожный навигатор. – Очень редко бывает, что наверху вообще никого нет. Мы все-таки стараемся держать нос по ветру и патрулировать окрестности. На всякий случай.
Он знаком попросил прощения и отошел поговорить по телефону, пока я собрала всю грязную посуду, оставшуюся после обеда, составила ее на тележку и отвезла ту обратно к лифту, после чего нажала кнопку вызова. Обычно мы отправляли тарелки на кухню именно так – если речь, конечно, шла о посуде из ресторана.
Зевнув в очередной раз почти до слез, выступивших на глазах, я не могла не подумать о Йоне, которому не только прилечь было явно некогда, но и приходилось решать какие-то серьезные рабочие вопросы. Пожалуй, это был первый раз, когда я всерьез задумалась о том, чтобы как-то помочь ему с этим – и не только морально.
«Алло, госпожа Росс? Надо решить одну проблему. Мы заказывали у вас триста килограммов товара, а дошло только двести девяносто девять. Кажется, ваш курьер вынюхал часть по дороге. Что будем делать?» – достаточно ехидно обрисовал мне гипотетическую ситуацию мой внутренний голос.
– Просто пристрели их, – уверенно, но совершенно бездумно отозвалась я, невольно вспомнив утреннюю фразу Йона.
– Что? – удивился вернувшийся Меркурио.
– Я пойду прилягу, если ты не против, – отозвалась я.
– Включи мне вот это чудо техники, – он ткнул пальцем в игровую приставку, – и иди, куда хочешь.
Я коротко улыбнулась, покачав головой, но исполнила его просьбу, после чего, закрыв за собой двери в спальню, разделась и нырнула в постель. Сон накатил на меня мгновенно, погребя под собой, как под теплой оглушающей лавиной. Мне снилась далекая земля, где я никогда не была, и лица тех, кого я никогда не встречала. А еще отчего-то мне было очень грустно – эта грусть буквально пронизывала все мое естество, не оставляя места ни для каких иных эмоций. Словно я знала некую тайну, которую не могла разделить даже с самыми близкими, и эта тайна становилась все больше и все тяжелее, словно камень, зреющий и растущий в моем теле вместо ребенка. И, хотя я даже во сне не понимала толком, что со мной происходит, я никак не могла остановить льющиеся из глаз слезы – целое море слез, в котором, кажется, уже можно было утонуть.
Я проснулась с гортанным всхлипом, словно вынырнув на поверхность из-под толщи воды. Спальню заливал густой предзакатный свет, расчертивший стены чернильными полосами теней. На постели рядом со мной сидел Йон, и, когда я, еще толком не сориентировавшись в пространстве, судорожно сжала его руку, которой он держал мою, он тихо спросил:
– Все в порядке?
– Я… Я… – Мне было мучительно сложно собрать себя в кучу – дневной сон вовсе не помогал навести порядок в мыслях. – Сон… странный приснился. Когда ты вернулся?
– Недавно, – отозвался альфа. – Меркурио сказал, что ты здесь.
– Да, я… Меня что-то сморило, – призналась я, садясь и запуская пальцы в собственные волосы. – Голова как чугунная теперь. Скверная была идея.
Он ничего не ответил, все еще глядя на меня с некоторым беспокойством, потом поднялся на ноги и принялся раздеваться.
– Как прошел твой день? – уточнила я, сложив руки поверх согнутых под одеялом коленей. – Та встреча, о которой ты говорил… Все нормально?
– И да, и нет, – подумав, отозвался Йон, расстегивая по одной пуговице на рубашке. – Я надеялся, что у меня будет больше времени.
– О чем ты? – не поняла я, и он в ответ достал и передал мне аккуратный конверт из плотной дорогой бумаги цвета слоновой кости. Еще не зная, что там окажется внутри, я мысленно уже приготовилась к плохим новостям – почему-то письма от руки вообще больше не внушали мне доверия.
Естественно, конверт был уже вскрыт, так что я просто достала из него то, что было там внутри – небольшой кусочек картона, чуть больше визитки по размеру. На нем было золотое тиснение в виде короны с несколькими острыми зубцами, а под ней – дата и время, больше ничего. Выглядело весьма представительно, но совершенно непонятно.
– Йон, что…
– Это приглашение, – тут же пояснил он. – Клановые боссы наконец-то изъявили желание со мной познакомиться.
Я застыла, зажав карточку в руке и ощущая, как, заторможенные после сна эмоции, отчаянно буксуют, пытаясь среагировать на эту новость.
– Уже? – только и смогла в итоге выдавить я.
– Думаю, это хороший знак, – кивнул альфа, наконец расправившись со всеми пуговицами. – Значит меня начали воспринимать всерьез. Впрочем, это и неудивительно. Там все друг с другом повязаны и все – части одного большого механизма. Без одной детали остановится весь конвейер. А я ясно дал понять, что им придется со мной считаться, если они хотят, чтобы этого не произошло.
– Чем… Чем именно ты занимаешься? – спросила я, ощущая, как эти слова предательской дрожью отозвались во всем моем теле. Было бы лицемерием делать вид, что прежде я не представляла себе, в какие дела оказался вовлечен мой альфа. Но я должна была признать, что мне слишком нравилась наша новая жизнь и слишком не хотелось думать о том, кто за нее платит на самом деле. И какое-то время мне удавалось каким-то образом балансировать на грани, не зажмуриваясь до конца, но и не позволяя себе взглянуть правде прямо в лицо. Видимо, время наконец пришло.
– Ты действительно хочешь знать? – Его голос прозвучал непривычно жестко, словно он надеялся, что я испугаюсь и пойду на попятную.
– Да, хочу, – подтвердила я, выбираясь из-под одеяла и утягивая его к себе на постель. Его взгляд коротко мазнул по моим обнаженным бедрам, едва прикрытым короткими шортиками, и по груди, обхваченной эластичной тканью пижамной майки, и я почти невольно задержала дыхание. Опуская тот факт, что все это было не очень вовремя, учитывая, что у нас за стенкой находился гость, я не могла не признать, что в расстегнутой рубашке и брюках от элегантного и в меру строгого костюма Йон выглядел просто бесстыдно сексуальным.
– Главный товар Красной Лилии – это Звездная пыль, ты о ней знаешь, – проговорил он, усаживаясь рядом со мной. – Они сами ее производят и распространяют, но в это дело вовлечены и другие кланы. Одни поставляют сырье, другие – охрану, третьи просто участвуют финансово. Это очень… крупный и очень доходный бизнес, в котором заинтересованы очень многие.
– Значит, дело именно в ней? – уточнила я, придвигаясь ближе к нему и без всякой задней мысли запуская ладони под его расстегнутую рубашку. Я любила ощущать его физически, словно только так могла быть уверена, что он в самом деле здесь со мной.
– Думаю, что да, – подтвердил Йон. – Я пока не до конца разобрался с общей схемой. Бывшие поверенные Джерома сами мало что знают, потому что люди Сэма не особо горели желанием посвящать их во все нюансы. Но основная часть производства расположена на так называемых фермах где-то в паре сотен километров от Восточного города. Туда поставляют сырье и оттуда же развозят потом готовый товар. А вот распространяют его уже члены другого клана. Поскольку это очень… дорогое и специфическое удовольствие, его в основном сбывают через элитные ночные клубы и закрытые заведения вроде казино самой Красной Лилии, куда без пропуска не попадешь. Насколько я понимаю, производство Звездной пыли довольно сложный процесс и сырье для него очень дорогое, поэтому достать ее крайне сложно, а секрет изготовления охраняется настолько тщательно, что, формально являясь владельцем этих пресловутых ферм, я еще ни разу там не был и понятия не имею, что там происходит. Но, возможно, если остальные кланы официально меня признают, то это дело наконец сдвинется с мертвой точки.
Слушая его, я могла только поражаться тому, как уверенно и легко он рассуждает о таких вещах. Не знай я, что еще полгода назад этот мужчина откладывал деньги с каждой зарплаты, чтобы купить себе новые джинсы, и разбирался разве что в починке прохудившейся канализации или в том, как выпроваживать из борделя пьяных дебоширов, легко могла бы подумать, что он с детства занимался именно этим – управлял большим и сложным бизнесом, законного в котором было еще меньше, чем в том, что происходило в Доме Ории. Впечатление это, впрочем, было обманчиво. Кому, как не мне, было знать, как много труда и усилий Йон вкладывал в свою новую работу. Он сутками напролет разбирался в документах и заставлял по десятку раз объяснять ему все нюансы тех, кто знал о происходящих внутри его новой собственности процессах больше, чем он. И не удовлетворялся краткими или простыми ответами, с поражающими воображение упрямством и рвением копаясь в том, о чем он раньше не имел никакого представления. Его бешеная энергия, которая всегда меня восхищала – и чуточку пугала, – наконец нашла для себя достойное применение. Можно было сказать, что он немного одержим своей работой, и я бы могла найти в этом повод для ревности или даже обиды, если бы не знала наверняка, что все это – лишь его способ добиться того места и того положения для нас двоих, которое будет полностью соответствовать его честолюбию и амбициям. Я понимала это по тому, как он смотрел на меня, когда я покупала себе или нам обоим какие-то новые вещи. В этом взгляде была гордость и чувство глубокого удовлетворения, словно спустя все это время он наконец был в силах дать мне все то, чего, как он считал, я заслуживаю. Как настоящий альфа, он нуждался в том, чтобы чувствовать себя главой семьи и добытчиком, и готов был на многое пойти, чтобы удержать за собой нынешний статус и приносимые им привилегии. Я это знала и чувствовала и поэтому не находила в себе сил сказать, что на самом деле мне не так уж все это нужно и что я бы любила его ничуть не меньше, оставайся он прежним Йоном без гроша за душой, который покупает мне мятный шоколад в дешевом полуночном кафе и смотрит со мной на звезды с крыш.
– Я люблю тебя, – тихо и невпопад призналась я, и альфа сбился посреди своих рассуждений о сферах влияния и разделении «общего пирога».
– Хана, ты… Ты вообще меня слушаешь? – Это прозвучало почти возмущенно, а мне вдруг стало смешно, и я завалила его на спину, оказавшись сверху и уютно вытянувшись на его груди, как пригревшаяся кошка.
