Текст книги "Английский сад. 4. Кружева"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)
Флора улыбнулась, она долго наблюдала за детьми и Ричардом. Он никогда не жаловался, что у него нет сына, что он Ричард Бленд последний в своем роде. Флора еще раз улыбнулась, но улыбка была какая-то натянутая, к горлу подступил приступ дурноты. Она присела в кресло, унимая головокружение. Спустя пять лет она снова была беременна.
Ричард со смехом вбежал в дом, они с шумом снимали одежду, отправив дочерей в свою комнату, он пришел к ней. Он поцеловал ее в щеку:
– Ты какая-то грустная, – прошептал он, удивляясь ее сдержанности.
– Помнишь, ты когда-то сказал, что больше не хочешь расширять нашу семью, – Флора решила подойти к вопросу основательно.
– Помню, – Ричард кивнул, не понимая о чем это она говорит.
– Но я… я беременна, – она украдкой посмотрела на него, изучая его реакцию, вместо раздражения она заметила неописуемую радость.
– Может в этот раз у нас будет сын, – как же она заблуждалась в нем и себе.
Все эти пять лет она боялась, что ее очередная беременность превратит ее в женщину думающую только о детях. Ричард же опасался повторение прошлых родов, когда она потеряла много крови и чуть не умерла, но все обошлось, как она думала. Только Ричард спустя месяц после ее выздоровления предостерег ее, что больше не переживет такого, и Флора подумала, что проще пить свой чай, нежели портить своей безрассудностью им обеим нервы. Только полгода назад она дала себе обет, что обязательно родит Ричарду сына, будет что будет, и стала скрывать свои намерения от всех. Теперь она смотрела в его глаза, и думала то ли это поддельная радость, чтобы не огорчать ее, то ли он так и полагал.
– Правда, ты рад? – она робко подняла глаза на него.
– Да, только я думаю, когда мы так не осмотрительно себя повели…
– Ричард Бленд, – ее голос прозвучал грозно, – мне двадцать девять лет и потом, кто сказал, что будет так же сложно как тогда?
– Я боюсь тебя потерять, я же очень сильно люблю тебя, – он обнял ее целуя в макушку.
– Какой же ты глупец, – она мягко засмеялась, – пойдем обедать.
– Мама, – крикнула Северина.
– Да, мое солнце, – Флора спустилась в столовую.
– Когда мы поедем а Аллен-Холл?
– Совсем скоро, – они все вместе засмеялись.
Долго Бетти не смогла горевать, жизнь шла своим чередом, она не давала права на грусть и сожаления. Когда смотришь на небо, то словно над тобой смыкаются темные ветки деревьев, и тебе, как пойманной птице приходиться пробираться сквозь, жизнь вынуждала бороться. Она не оставляла место для долгих раздумий, для самобичеваний и вопрос: «а что если…». Флора и сама это знала, такая уж участь у женщин этой семьи – страдать от любви. Любовь это их радость, и любовь их наказанье. Она дает им все и тут же забирает это все, поэтому они научились довольствоваться тем что у них существовало. Флора оглянулась, находя здесь милые ей лица. Джордж с Джулией сидели в дальнем конце комнаты с притворством наблюдая за всеми. Им обоим давно было уже шестьдесят. Она все еще первая красавица света, в свои немолодые годы поражала своим великолепием, царственным очарованием, на ней не было налета звездности, но в ее движениях в темных глазах можно было найти нечто большие, чем просто возраст. Джордж тоже сохранил форму, по-прежнему он смотрел влюбленными глазами на нее, большой начальник, волк, как его прозвали конкуренты, с годами только стал жестче и принципиальнее, но для их семьи он был лучшим патроном.
Флора направила взгляд на Роберта, он как всегда был один, и это его было первое появление в Аллен-Холл, она и раньше видела его на семейных ужинах, но если на них присутствовала Бетти, то он просто игнорировал такие мероприятия. То, что они померились уже было чудом. Ее мать сидела рядом с братом, Флора знала, что ей тяжело, нет она смерилась с потерей Марка, она просто сожалела о прожитой жизнь. Они с Робертом две одинокие души, у которых нечего не сложилось в этой жизни.
Только их великолепная шестерка знала обо всех трудностях и постаралась их перебороть. Флора не вольно улыбнулась, Гарри и Холли о чем-то спорили, они столько лет были уже вместе, казалось, это просто сон. Чем-то они похожи на Джорджа и Джулию, все нежно спустя годы смотрят друг на друга, понимая все и прощая все обиды. Ее любимый братик Джозеф, он изменился за эти годы, ей казалось, что когда-нибудь он станет вторым Робертом, но он вовремя понял свои ошибки, Бланка бы стала главной причиной крушения всех его мечтаний и ожиданий, Эсме же напротив его билет в счастливое будущее.
Смех на балконе, наверное, опять Роджер рассказывает свои пошленькие истории, и как его Дженни терпит? Хотя чего скрывать, Флора рада за нее, он сделал ее настоящей женщиной, теперь половина женщин Лондона умирают от ревности и зависти. Он вывел ее в настоящий свет, она – украшение всех мероприятий, она звезда любого вечера, добродетельная супруга с верным сердцем, даже в порочном мире откуда был Роджер она смогла остаться верной себе и своим идеалам. Флора ощутила на себе взгляд Ричарда, в душе стала так тепло. Полли грустно наблюдала за всеми. Она не могла простить предательство, наверное, и сама Флора бы не простила такое. Хотя Бетти же смогла это сделать дважды, но Бетти совсем другая, ей лучше быть с Фредди, чем совсем без него. Такой же являлась и Мери-Джейн, она отпустила детей, дав им возможность идти своей дорогой. В красавицу превратилась Кэрри, в свои девятнадцать она чем-то всем напоминала Бетти, такой же дерзкий характер, такая же сила воли и жажда успеха в жизни. Ее тоже звали Невестой Ветра за внутреннюю свободу и чувство гордости, но кто знает какая ее ждет судьба.
Ночью она вышла на балкон. Жизнь не оставляла права на грусть, она ломает тех кто не сопротивляется ей, только идя вечно против течения можно найти вечный источник существования. Судьба вещь переменчивая, она как капризная женщина, но именно это дает право думать, что гордо встречая перемены, можно познать настоящий мир.
₪
Декабрь 1993 – март 1994.
Ветер переменился, за тот год что она встречалась с Реттом Хауфри, он сохранили платоническую чистоту их отношений. Он заново знакомил ее с Лондоном, заново открывал ей просторы и сердце. С ним было так трепетно и легко, он будил в ней все самое прекрасное, но он не клонил ее к большему, догадываясь, что в ее прошлом было что-то, что причинило ей боль. Летом они сидели под сенью деревьев и он до безумия осыпал ее ласками, Кэрри теряла разум с ним. Она молодая девушка жаждала любви и счастья, но чего-то ей не хватало в их отношениях. Каждый раз находясь в его объятьях она с дрожью в теле вспоминала Ли, те объятья у стены, ту неистовую, яростную страсть.
Она не видела его полтора года, что с ним стало было уже не так важно, поговаривали, что он женился на богатой наследнице, другие что он уехал куда-то поссорившись с отцом. Кэрри совсем не ожидала увидеть его в клинике ее отца. Она зашла в один из промозглых декабрьских дней к нему в клинику, Холли встретила ее в приемной, что-то весело рассказывая ей, только сама Кэрри не слышала ее слов. Она проводила ее до кабинета Гарри, Кэрри забрала его материалы, нужные для учебы, и поспешно вышла.
– Кэрри, что ты тут делаешь? – она медленно обернулась, увидев перед собой Ли, кровь застучала в висках.
– Это кабинет моего отца, – мягко ответила она, – он сейчас в «Хомс и Ко», а мне срочно нужны его документы. А ты, ты что здесь делаешь?
– Работаю терапевтом, – она отвела в сторону глаза.
– Мне пора, меня ждет Ретт, – она заметила, как на его лице промелькнула искорка ревности. Кэрри не говоря, больше ничего ушла. Ее опять одолевали глупые сомненья.
Ли стал искать с ней встреч, а она стала отвечать на эти предложения. Он просто заново ее узнавал, ей сказали, что он поссорился с отцом, что он теперь такой же, как все, как же это ей напомнило Бетти. Теперь она поняла, что тогда не было места гневу и мести. Какая же она была глупая ныне. Но все запуталось еще больше, она не могла отказаться от Ретта, которому она подарила себя. Он оказался пылким любовником, изощренно почти каждую ночь он доводил ее до исступления, она каждый раз выкидывала перед ним белый флаг. В его объятьях она познала себя, он показал ей какой она может стать, что может дать мужчина женщине, а она – ему. Чувственность тесно переплеталась с чувством вины терзавшим ее по утрам. Утром она была готова сказать ему нет, но с приходом темноту все менялось. Ли окончательно спутал ее карты, когда она оказалась в его постели. Все произошло как-то неожиданно, обычный ужин перерос в нежную ночь. Укрытая покровом ночи, опутанная дымкой темноты в его руках она пережила самое великое потрясенье. Его пальцы нежно скользили по ее коже, его губы стали неиссякаемым источником наслаждения. Этот молодой мужчина разъяренно раздел ее, давая понять, что она принадлежит ему и больше никому.
– О, Ли… – выдыхала она, что с ней твориться, когда он владел ее она летала, когда он отдалялся от нее чувство тревоги захватывало ее с неистовой силой, – Ли… О, не покидай меня…
– Я с тобой, я здесь… – но ей казалось он далеко, телом с ней, а в мыслях грезит о своей мести. Что он творит с ней? Почему она такое не испытывает с Реттом?
– Не оставляй меня…
– Мне хорошо с тобой, я весь твой…
– Ли…
– Каково это, дорогая спать с ним и со мной? – в его голосе скользила едкая ирония, – только не говори, что это был просто секс.
– Ты ничего не понимаешь…
– Не понимаю?! – взбешено сказал он, – все я понимаю!
– Я… – почему она хочет оправдаться, это же и вправду был просто секс. Не говоря ни слова, она мгновенно оделась и вылетела из квартиры, весь вечер ей только и оставалось молиться, чтобы Ретт не ощутил запах другого мужчины. Он ничего не заметил, но она продолжала разрываться между ними. Ей придется сделать выбор.
На одной из улиц Лондона она прощалась с Реттом, Кэрри сбивчиво объясняла, почему она выбрала Ли. На чашу его весов перевесило его признанье, Ли отвез ее в Брайтон, хотя погода не позволяла в полной мере насладиться морем и тишиной. Именно на берегу холодного моря он сказал ей три заветных слова, и она ответила взаимностью. Кэрри расцвела, переехав его тесную квартирку, она испытала настоящую прелесть и радость любви с ним. Но порой любое счастье бывает окрашено в темные тона. Почему она не придала значение черному «БМВ» у их дома, почему она решила, что это ничего не значит? Только возвращаясь глубоким вечером, Кэрри осознала, что все это значит. Кто-то зажал ей рот, она пыталась сопротивляться, но все ее попытки оказались тщетными. Какая-то здоровенная детина втолкнула ее в эту черную машину, открыв глаза, она услышала:
– Не пытайтесь кричать моя дорогая, – перед ней сидел мужчина, но в темноте она не могла разглядеть его, она подавила в себе приступ страха и ужаса, – хотя все леди Хомс необычайно храбры, – в этой фразе скользил жуткий сарказм. Ее пальцы впились в дверную ручку, – не пытайтесь бежать. Вы знаете кто я? – она мотнула головой, – Я Джойс Харрингтон, отец Ли, маркиз Белли-Мор, а вы шлюха что мешает ему жить!
– Не смейте меня оскорблять! – крикнула она, – наш род куда древнее и благороднее вашего…
– М-да, а ваши женщины необычайно благородны и чисты, – он гортанно засмеялся, Кэрри сжалась, – но, мы не об этом. Вы мешаете жить моему сыну…
– А я думаю Вам, – набравшись храбрости она сказала ему все, что она думает о нем.
– И мне тоже, дорогая. Из-за вас он ушел из семьи, из вас он стал нищим доктором, – она слушала эту тираду, и хотела расцарапать ему лицо, Ли сделал этот выбор вполне осознанным, и никто не просил его этого делать, – Знаете, но вы его не получите, и не пытайтесь это сделать.
– Мы любим друг друга, – Кэрри пыталась придать своему голосу воинственности, но вместо этого слышалась слабость.
– Любите столько сколько хотите, только не портите ему жизнь. Ваш любимый дядюшка итак попил мне много крови.
– Вот оно в чем дело, – она в темноте стала наконец-то различать черты его лица. Он-то не был похож на азиата, как Ли, – но ваши дела нас не касаются.
– Только помните, Джозеф Хомс много, что хочет, смотрите как бы они с вашим отцом не продали вас какому-нибудь старикашке, – он засмеялся, – я хочу, чтобы вы навсегда исчезли из жизни Ли, и попросили вернуться в семью.
– А если, я это не сделаю? – Кэрри бросила ему вызов, он заметил, как ее голубые глаза мерцали в темноте, Джойс думал, что она плачет, но это была злость.
– Тогда я расправлюсь с вами и вашей семьей, поверьте мне легко это сделать. Вашего отца и дядю объявить в махинациях очень просто, да и вы сама дочь шлюхи, и шлюхой воспитаны. Тем более люди еще помнят тот скандал с участием вашего отца и вашей тети, которую мне прихлопнуть очень легко, и всех остальных, просто у меня хватает связей, – поначалу все ей показалось бредом и простой угрозой, но его взгляд говорил, что он готов на многое, – Отпусти молодую мисс, а то ее ждут.
Кэрри вытащили из машины, и она бледная, как мел побрела в подъезд. Ли уже был дома, она боялась его расспросов, боялась его взглядов, внутри нее все дрожало от страха. А как же Бетти, как же она справлялась все эти годы с угрозами? Она же смогла как-то противостоять всем, но Кэрри забыла одно, Бетти заплатила за эту независимость своим покоем.
– Что с тобой? – спросил ее, она вышла из плена своих мыслей, – Ты молчишь?
– Ничего, – прошептала она.
– Как это ничего, что тебя гложет? И откуда у тебя на руках синяки? – он сыпал ее вопросами, мешая ей думать.
– Вчера упала с лошади, у Бетти почти все своевольные, – он догадывался, что она лжет, но что является причиной ее лжи?
Утром он проснулся от ощущения пустоты, Кэрри не было рядом, он посмотрел на подушку, там лежало ее письмо, наверное, убежала к Ким, подумал он.
Ли, любимый,
Я должна это сделать иначе пострадают не только ты и я, но и моя семья, не смотря на ее могущество. Прости меня, не ищи меня. Я очень люблю тебя, я так люблю тебя, что предпочла исчезнуть из твоей жизни, а ты помирись с отцом, сделай это ради меня, любимый.
Твоя навеки Кэрри.
Он-то и не думал, что когда-нибудь отец вмешается в их жизнь, и кончено же, припугнет Кэрри в первую очередь, и она сделать благородный шаг, не сдержав порывы своей молодости. Отец боялся, что какая-нибудь вертихвостка разобьет ему сердце. Кэрри напугала его, она независима, и ей плевать на высший свет и связи, а Джойс боялся потерять все и в первую очередь положение в обществе, что могло бы случиться из-за Кэрри. Кто позвонил в дверь, Ли со стоном встал с кровати.
– Кэрри это ты?
– Нет я, – перед ним стоял Джойс, Ли сглотнул, смотря холодно на отца, – я надеюсь, эта дрянь ушла?
– Значит это ты! – прошипел он.
– Да, я! Я не хочу, чтобы, как твоя мать в свое время бросила тебя, она бросила бы твоих детей, – Ли вздрогнул. Его мать была милая японка, дочь бывшей гейши. Встретив ее в Стране Восходящего Солнца, сразу же влюбился, он женился на ней не смотря на все запреты родителей, у них родился Ли, а потом она тихо ушла по-английски.
– А, ты не думал, что из-за тебя она ушла, бросив нас? – Ли смотрел в окно, гадая какие эмоции выражает лицо отца, – это же из-за тебя она ушла.
– Как ты мне можешь бросать такое! В лицо? Ты ничего не знаешь! – Ли обернулся.
– Знаю…
– Тебе было всего девять, ты ничего не понял, – Джойс кипел.
– Знаю, это ты и бабушка сломали ее. Ты и она вечно давили на нее, отняли все ее прошлое, заставили принять чужое. Вы хотели, чтобы она очаровала, как Флер Хомс всех, но Флер Хомс ее муж прощал все, а ты нет. Ты вечно ее ревновал и в один день она просто ушла. Мне она сказала, что любит меня, но так будет лучше для нас всех, – Ли долго хранил эти мгновенья в своем сердце, он никому не хотел отдавать эти минуты, которые грели его душу в миг одиночества, – Я люблю Кэрри, а ты хочешь женить меня на богатой дуре, хотя Кэрри отнюдь не бедна. Ее прадед дружил с твоим отцом, ты знаешь ее родителей, – Ли отвернулся от отца снова, готовый разбить что-нибудь, как делал это в детстве.
– Ты не прав, ты не прав, – твердил Джойс.
– В чем? В том что бросил эту дуру? Или в том, что поеду искать Кэрри, и не смей ей угрожать, не смей говорить ей, что расправившись с ее семьей, – шипел Ли, – Ты все равно не сделаешь это. Они сами раздавят тебя, как сделали это когда-то с Арманом МакОллой, или ты уже забыл, – Ли открыл записную книжку Кэрри, найдя адреса ее родственников, к кому из них она могла поехать? Первое, что бросилось ему в глаза Аллен-Холл, потом Гарден-Флауверс, где жил Джозеф, адресов было много, только кто?
Кэрри появилась на пороге квартиры Полли и Айка, они померились неделю назад. Четыре месяца назад она выгнала его из своей жизни, она дошла до пропасти, поехав к Софи в Эдинбург, только там она укрепилась в мысли, что он и вправду любит ее, только Айк запутался в себе и в их отношениях. Она устала без него, и сама пришла домой, смотря в его бесконечно нежные глаза. Как же она была глупа, она только и делала, что занималась его карьерой и вечеринками, и совсем забыла добавить перца в их брак. Это был февраль, то время когда хотелось спрятаться в теплом пледе, остаться перед камином и до бесконечности любить друг друга. Полли без него не жила, не дышала, только он давал ей представление о жизни, теперь она наконец-то постигла, что значит чувствовать жизнь в объятьях мужчины. Молодость время ошибок, даже зрелые люди совершают их, едва лишь некоторые женщины могли прощать, и она смогла просить его, понять почему он это делал.
– Кэрри, что стряслось? – спросил Айк, втягивая ее изможденную в квартиру, – что стряслось?
– Мне страшно, – она ничего больше не сказала. Давным-давно Кэрри, как зеленая девчонка любила Айк Руммерса, но теперь осталось только понимание, он муж ее сестры.
– Пойдем, выпьем чая с коньяком, – предложил он растирая ее онемевшие члены.
Какая-то странная интуиция заставила Ли поехать на Олд-Комптон-Стрит, в Сохо, где жила ее кузина Полли Руммерс. Правда сначала ему пришлось заехать в госпиталь, надо было все сказать Гарри, о них с Кэрри. Гарри сегодня был в клинике, и Ли был несказанно рад этому. Гарри хорошо к нему относился, сыновья были еще малы, чтобы определиться с профессией, а Кэрри подавала надежды, но Ли напоминал ему себя. Гарри помнил, как он пришел к нему устраиваться на работу, то он отнеся к нему насторожено. «Чего вы хотите, мистер Харрингтон?» – спросил Гарри, он сбивчиво ответил ему: «Быть похожим на вас», эта лесть понравилась Гарри.
– Ли, ты же сегодня не работаешь, – Гарри отдал какие-то распоряжения.
– Мне надо с вами поговорить и это личное, – они зашли в кабинет Гарри, – я люблю вашу дочь, – это был как гром среди ясного дня, Гарри сжался, но не показал своего разочарования. Хотя чего он ожидал, его милой дочери было уже двадцать лет, она была свободная, и как Бетти готовая на все необдуманные поступки.
– А она тебя любит? – Гарри сжал край стола.
– Да, только мой отец напугал ее, и она ушла сегодня утром, я хочу вернуть ее. Хотя чего я дам ей взамен, кроме нищего существования, – проговорил он.
– Все будет, а потом мне нужен помощник на «Хомс и Ко», мы с Джозефом платим хорошо, и если вы хотите, то я помогу вам, – Гарри набрал номер Джозефа, – помоги нажать на Джойса, твоя племянница страдает. Пора припугнуть его, чтобы жизнь медом не казалась.
Ли вернул Кэрри в их тесную квартирку на Пеги-Стрит, теперь у них была поддержка ее семьи. Любовь такое важное чувство, любовь, как живительный источник, неиссякаемое наслажденье и вдохновенье. Они обрели себя, как трудно бы это не было. Ли стиснул Кэрри в объятьях, жадно целуя ее в губы, он желал владеть всей ее душой, ее телом и жизнью. Кэрри прижалась лбом к его плечу, гладя ее высокие скулы.
– Не отпускай меня, – прошептала она в темной ночи, опутанная страстью и нежностью.
– Я с тобой, я всегда с тобой, – его шепот опалил ее, слезы счастья скатывались по вискам, оставаясь в волосах. Мир перестал для них существовать, они так много вместе пережили, что все остальное стало пылью. Где же она слышала эти слова?
₪
Апрель 1994.
В Аллен-Холле веяло прохладой, апрель выдался на редкость теплым. Ветер перебирал молодую травку, мягкое солнце грело спину, буйным цветом цвели тюльпаны. Только вчера они все отмечали день рожденье хозяйки поместья, ей исполнилось тридцать девять, для женщины это страшный возраст, для мужчины рассвет женской красоты. Бетти укуталась в накидку, чувствуя в себе трепетное чувство, она уже забыла, что это такое. Три дня назад она узнала, что ждет ребенка, поначалу она испугалась, боясь повтора прошлого, но потом успокоилась, и даже решила, что беременная обязательно поедет на свои последние гастроли. После двадцати лет не сцене, она решила распрощаться с ней навсегда. Только Фредди об этом еще не знал, у них были слишком противоречивые отношения с тех пор. Все также она любила его, и все также боялась его потерять, но в их близости она находила постоянно привкус горечи, нежели нежности и прежней пылкости. Хотя неделю назад все изменилось, в ту ночь что-то волшебное произошло с ними, они так исступленно занимались любовью, так щедро дарили друг другу себя, под пальцами расцветал чувственный мир, настоящая агония и любовь. С той ночи все было по-другому, но надолго ли это, задавала себе вопрос Бетти.
Он нашел ее в Мраморной гостиной, Бетти сидела в кресле перед камином, огонь освещал ее, Фредди опустился перед ней на колени, как котенок кладя голову к ней на колени. Она оценила эту ласку.
– Ты какая-то сегодня другая.
– Какая? – спросила она.
– Трогательная что ли. Что-то случилось? – она явно была не с ним, находясь рядом с ним, ее разум и душа были где-то далеко.
– Нет, – Бетти посмотрела в его глаза, и вздрогнула, это ей напомнило тот день на Пиккадилли, когда они почти прощались.
– Тебе плохо?
– Мне хорошо с тобой, просто будь со мной, – ответила она, пряча свои чувства глубоко внутри себя, он сам вспомнил тот день, и сам вздрогнул, и ответил ей тоже самое что и двадцать пять лет тому назад.
– Я всегда с тобой, – он крепче прижал ее к себе, целуя в губы, – малышка, я всегда буду с тобой, только не уходи из моей судьбы прошу тебя. Будь всегда в ней.
– Я буду, – прошептала она в ответ.
– Что тебя приводит в смятение? – спросил Фредди.
– У меня есть две новости, я не знаю, что ты ответишь мне, – она сжалась, вытянув из его ладоней свои руки.
– И что же это, какие тайны мне еще придется узнать о тебе? – в его голосе скользило презрение.
– Я жду ребенка, – проронила она, он взглянул в ее чистое лицо, как у ребенка, нежно коснулся ее щеки.
– Но…
– Мне страшно, – сказала она, – что наши дети это не примут. Рэю будет уже восемнадцать, Грею шестнадцать, Элен – четырнадцать, но а Бэсс уже одиннадцать, такая разница.
– Наши дети мудрые, – он снова положил голову к ней на колени, – я боюсь за тебя…
– Мне не надо зацикливаться на себе, я буду работать и поеду на гастроли, тем более последние в этой жизни, а потом в декабре мы начнем новую жизнь. Рэя надо отпустить, а потом и Грэя, – ее голос срывался, – я хочу девочку, – почти со стоном произнесла.
– Ах, ты милая моя, – он гладил ее руки, – неважно кто, милая моя. Все будет хорошо. Но я хочу, чтобы ты все отложила, и никуда не поехала, – она замерла.
– Черт, Менори, я хочу поехать и поеду. О, лучше бы я ничего не говорила, – переходя на крик, сказала она.
– Я не хочу, чтобы ты из своей глупости пострадала, – он резко встал, у него тяжело вздымалась грудь.
– Пошел к черту! – она поднялась и вышла из комнаты, он рассмеялся. Это снова была та взбалмошная Бетти, которую он привык видеть раньше. Он нашел эту сумасбродную девчонку в библиотеке.
– Бетти, черт возьми, когда ты начнешь меня слушать? – она засмеялась.
– Никогда, дорогой. Я всегда делаю, то что хочу, – он хмыкнул.
– Где-то я уже это слышал, – Фредди подошел к ней, – И когда я тебя приручу, вот уже почти двадцать пять я пытаюсь это сделать, и все тщетно, – она обвила руками его шею.
– Именно это тебе и нравиться, нравиться, когда я веду себя, как неприступная крепость, – она поцеловала его в щеку.
– Ох, милая, как же мне повезло с тобой, – они молча, прижавшись друг другу долго сидели в тишине.
– Все у нас получиться, – потом сказала она, и это его успокоило. Ведь случилось же чудо, ведь она смогла со своим диагнозом забеременеть, значит была на то воля неба, значит на то была воля Бога.
₪
В Гарден-Флауверс Джозеф ощутил счастье по-настоящему. Хотя дом был очень маленьким, он порой не понимал почему Фредди и Бетти со своими деньгами купили его, правда было все-таки какое-то очарование. Не большой холл от которого расходились двери во все комнаты, нет, Гарден-Флауверс не был великолепным Гарден-Дейлиасом, но Джозеф не любил фамильный дом, слишком много не приятных воспоминаний связанных с ним.
За два года много что изменилось в его жизни, ему почти тридцать, он молод и преуспевающий. Отец уже привык к его вспыльчивому характеру, а остальные родственники давно нашли с ним общий язык. Но в его сердце была зияющая рана, он боялся, что его жена бросит его или предаст его, как в свое время это сделала его мать. Ему было не понять всю полноту чувств, что испытывал его отец, почему все так сложилось. Эсме же старалась бороться с его темными демонами, но это было безрезультатно, в конечном итоге, она просо смерилась с их присутствием в его душе, все что ей осталось сделать это только сгладить все углы. Джозеф все же был счастлив, Эсме ждала снова ребенка и в этот раз он мечтал о девочке, он верил в них в их счастье, и будущие, которое не будет омрачено, как жизнь его родителей. У его любимой сестры Флоры наконец-то родился долгожданный ребенок они назвали мальчика Районом Филиппом, Джозеф же хотел напротив девочку.
В их семье давно все было непросто, они все жили своими жизнями, но все давно стало слишком запутанным. Его дед никогда не общался со своей семьей, его дети охладели друг другу из-за разных взглядов на жизнь и воспитание детей. Его внуки пытались сохранять свое единство, и теперь уже их дети делали свои первые шаги: удачные и неудачные. У кого-то даже были уже свои дети. Теперь наставало время новых Хомсов, они были совсем уже другими. У них не было жажды денег и не было стремления доказать свою самостоятельность, родители и так дарили им это самостоятельность. Они уже не помнили с чего началась борьба в их семье, но знали, как трудно остаться всем вместе. Джозеф надеялся – то что, не смогли сделать они, то их дети осуществят это. Все что им нужно только стремиться…
₪
Ночью Диана вышла на балкон, слушая теплое дыхание ночи. Пальцы впились в мрамор, ощущая его холод. Она немного поежилась, вглядываясь в ночное небо. Прошло восемь лет, одиноких восемь лет, которые она доживала без него. Уже давно ушли в мир иной ее сестры, их друзья, из их дружной компании осталась только она. Все свою сознательную жизнь она боялась остаться без Виктора, без его любви и внимания, пережить катастрофу их семьи. Но сейчас ей было легко, она наконец-то увидела покой, они все примирились, научились жить в любви и доверии. Диана прошла в свою постель. Она знала сегодня ночью, она увидит его вновь, почувствует его нежное дыханье на щеке, ибо сегодня она спокойна. Она сделала то, что хотел Виктор, примирила всех. Только ее безграничная вера помогла всем, осталось лишь вернуть Флер домой, но это дело времени. Диана медленно закрыла глаза, она чувствовала его рядом, так близко, что от счастья сердце переставало стучать. Оно стремилось к Виктору, ее любимому мужу.
Эта была трудная жизнь, но все же грандиозная, от самого начала до сегодняшнего дня. Время великих свершений, время великих перемен и великих войн, время Триумфа и Трагедии, время кружевных хитросплетенных узлов, время боли и счастья. Но они прошли по своей дороге, по своей трудной дороге, обретя себя.
Как прекрасна юность!
Как блистательна она в своих иллюзиях, стремлениях и мечтах.
Лонгфеллоу, 1874.
Глава шестая.
Молодые львы.
Лето 1994.
Просматривая письма, Рэй нашел там для себя письмо, его зачислили в архитектурный колледж со стажировкой в одной из лондонских кантор. Элен заглянула в его письмо, он резко ущипнул ее за нос. Через неделю он останется один в этом доме, а все уедут в Аллен-Холл, хотя хорошо, что он начинает свою жизнь. Он был рад, что родители померились, что у них будет ребенок, хотя он знал о страхах матери, но все же его охватывали радостные чувства.
– Чертовка, – смеясь, сказал он сестре, – что я буду делать здесь без вас?
– Жить, водить баб, пить, курить. Ну, что еще делает молодежь? – она улыбнулась ему.
– Ну, уж нет. Я не буду это все делать, – он положил письмо на стол, видя коробки, все переезжали, оставляя его одного в этом огромном доме. Такое уже происходило много лет тому назад, когда его дедушка оставлял дом Бетти.
– Да-да, Рэй же у нас однолюб, – тихо сказала Элен, уколов при этом его чувства.
– Я сочувствую тому бедняге, что свяжется с тобой, – Рэй увидел странное выражение на ее лице, – Что кто уже есть? – она надула губы, зная, как Рэй беспокоиться о ее чести, – Что, это Джонатан? – Элен была влюблена в его друга Джонатана Харриса, с которым они дружили с детства. Джонатан был сыном обеспеченных родителей, владеющих типографией. Элен привлекло то каким он стал, чем-то они с Рэем были похожи, но все же были разными. Джонатан был таким же высоким, как Рэй, таким же крепким, спортивным, а от одного взгляда карих глаза из-под копны рыжих волос у нее сердце замирало. Недавно он ответил ей взаимностью, увидев в тринадцатилетней девочке красавицу. Он не целовал ее, не обнимал, но взгляд говорил о большем.
– Да, – прошептала она, – у нас все прилично.
– Еще бы, а то я лично его придушу, если все будет не прилично, – Элен фыркнула на эти слова брата, – так что учтите это оба.
– Но мама же с папой были сразу люб… – Рэй оборвал ее.
– Элен, дорогая, сейчас время другое, и держа такого, как Джонатана на расстояние, как можно дольше, ты его еще больше подогреешь, – он потрепал ее по плечу, – Я не запрещаю тебе его любить, – он ушел, и Элен поняла, что будет по нему скучать, по ее братику, у него же начинается другая жизнь, совсем другая жизнь.
Сама же Элен в почти четырнадцать превратилась в красавицу, все говорили, что она похожа на папину сестру, но еще больше она находила сходства со своей сестрой Полли, вот на нее она-то точно была похоже, все посторонние даже смеялись над ними, говоря что они родные сестры. Полли же была обязана такой внешностью Дженни, а Дженни – Джулия, та же была похожа на свою мать-испанку. Элен любила Полли, она жила как какая-то знатная дама, а ее муж нравился всем. Только вчера она шепнула ей на ухо, что ждет ребенка. Вот это да! У ее матери к концу года родиться дитя, у Флоры недавно появился сын, а еще у Джозефа и Эммы через три месяца. Интересно а Кэрри не хочет замуж? Элен весело посмотрела брата, вот уж время плодородия настало!
