Текст книги "Английский сад. 4. Кружева"

Автор книги: Анна Савански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

– Хорошо, – он поцеловал ее руку, провожая до двери, – До скорых встреч.

– Счастливо долететь, – пожелал он.

₪

В ту весну Полли уже исполнилось восемнадцать, окончив школу, мечтала поступить на искусствоведа, и жить подальше от родителей. Она давно знала, что мать два года встречается с Роджером Томпсоном, а отец меняет любовниц почти каждый месяц, но ее саму мало волновали семейные проблемы. Сама она была охвачена новыми чувствами. Когда ей было тринадцать она зареклась, что больше никогда не будет любить, чтобы потом не страдать, но посмотрев на Флору, которая была старше ее саму на пять лет, она решила больше не бегать от себя самой. Только ее избранник, ее одноклассник Джерад О’Шонесси пытался с ней заигрывать, а потом с другими, и она решала, что он не достоин ее, в университете у нее будет все по-другому, но сейчас было время изменить себя.

Она отрезала свои длинные косы и сделала стрижку, как у принцессы Дианы, осветлив темные локоны на пару тонов. Полли смотрела на себя в зеркало, и каждый раз понимала, что она наконец-то превратилась в женщину из девочки-подростка. Из большой семьи больше всех она общалась с Кэрри. Ее маленькой подружке было тринадцать лет. Они вместе учились, Полли любила искусство, Кэрри, как и отец медицину. Они были очень разные, но все же они дружили. Часто они вместе гуляли по Лондону, и брали с собой Лили Роуз. Кэрри с тех пор, как Гарри хлопнул дверью и ушел сильно изменилась. Она поняла, что больше нельзя быть такой эгоисткой, какой она была всегда. У нее была два брата, и множество кузин и единственный кузен. Хоть и Рэй был младше ее на два года, она до беспамятства была влюблена в него, только ему в свои юные годы, было все равно, что она испытывает к нему. Он выглядел на много взрослее, и это привлекало, из него вырастит красивый мужчина.

Полли стремилась к свободе, и это поддерживал Роджер. Ему она могла доверить все, он понимал ее, придавал сил, направляя ее стремления. Роджер действительно заменил ей Дилана, отец никогда не знал, чем она живет, каков ее внутренний мир, что ее терзает и занимает все ее мысли, Роджер же предугадывал все ее желания. Она всегда хотела, чтобы у нее было начало ее антикварной коллекции. Роджер подарил ей просто так антикварные сережки в форме солнца с рубинами. Полли считала это дорогим подарком, но Роджер умел убеждать. Подружки не понимали перемен в ней, мамин любовник не в чем ей не отказывал, и Полли ощущала чужую зависть. Почему мама раньше не встретила его, и не поняла, что с Диланом у нее ничего путного не получиться? Ведь Роджер любит ее, и это самое главное, а что думают другие не важно.

₪

– Ах, ты чертов изменник! – Николь кинула ему в лицо стопку желтых писем, Роджер вздрогнул, разглядев на листах ровный каллиграфический почерк Дженни, – ты ублюдок! Не смей отпираться! Не смей отрицать, что ты трахал эту святую Дженни Морган!

– Я не буду здесь оправдываться, – спокойно ответил он, – почему я должен оправдываться? Почему я должен извиняться за любовь?

– Как ты так мог!? – Николь разорвала одно из писем, – сколько лет ты ее трахаешь?

– Два года, – Роджер спрятал руки в карманы джинсов, – я люблю ее уже двадцать один год.

– Ты… – она собиралась разразиться гневной тирадой, но прикинув кое-что в голове, она пришла еще в больший ужас, – а, что я значила для тебя?

– Ты была молода, искусна в сексе, у меня крыши от тебя сносило, но я не любил тебя, так, как любил ее. Я был молодым и никем, а она дочерью лорда, что я мог ей предложить, когда Фредди каждый день твердил, что она не для нас, в тоже время крича, что Дилан ей не подходит, а подхожу я. Когда я встретил ее вновь через три года, то она уже была замужем и с ребенком, что я мог поделать?! Я страшно завидовал Фредди у которого была своя свобода, а потом он женился, Джо, Брайан, – Роджер перевел дух.

– Поэтому-то ты и женился! – она скинула со стола антикварные вазы, осколки разлетелись по всей комнате.

– Да, поэтому! Я любил ее, у нас есть дочь! – он ударил по столу.

– Что? Значит это длиться не два года? – Николь подошла к нему, заглядывая в глаза, – да, как ты посмел!?

– Я спал с ней еще до нашего брака! – крикнул он, – я спал с ней потом еще раз, а потом мы были месяц в тот год, когда у Фредди родились двойняшки. Я люблю ее, Лили Роуз моя дочь!

– Подонок! – она дала ему сильную пощечину, – как ты мог?! Столько лет лгать мне, каждую ночь шептать на ухо, как любишь меня, и как восхищаешься мною, а сам трахал ее. Эта дрянь Бетти, наверняка, знала об этом!

– Не смей так о ней говорить! – Роджер схватил ее за плечи, тряся ее, как тряпичную куклу, – да, знала, но это не ее дело, слышишь!

– Пусти меня, и не подходи ко мне больше, – Николь отшатнулась от него, – я всего тебя лишу!

– К черту все! – Роджер попытался настичь ее, но не смог, Николь закрыла дверь, – все забери, потому что без нее мне ничего не нужно!

Роджер сразу же ушел из дому, нисколько не задумываясь о последствиях своего выбора, ему было плевать на жену, ее он бросит, но не детей. Дилан уже как два года, не жил вместе с Дженни, не решаясь наконец развестись с ней. Его встретила дочь, совсем не понимая почему отец, приезжавший несколько раз в неделю, приехал с вещами к ним. Она прерывисто обняла его, помогая войти в дом. Он не считал это жилье подходящим для Дженни, она заслуживала больше, чем этот маленький домик, с холодом по утрам. Его девочки не заслуживали такой жизни.

– Привет, – выдавила Полли, она скинула с себя пальто, кидая его в шкаф, – Роджер, ты вроде бы не должен был приезжать сегодня?

– Ники выгнала меня, она все знает, – проронил он, – давай приготовим ужин, а то Дженни приедет с работы…

– Мама сегодня у Дианы будет, – вставила Лили Роуз, – ее не будет.

– Хорошо, тогда приготовим для себя. Кнопка, паста есть? – Лили Роуз весело побежала на кухню, – Бетти когда-то научила нас выживать с пустым холодильник.

– Есть, – крикнула Ли-Ро с кухни. Только сегодня он понял, что обязан остаться с ними навсегда, даже сейчас он был необычайно счастлив, рядом с Полли и Лили Роуз. Скромно поужинав, они остались в гостиной у камина смотреть какой-то фильм. Полли доверчиво прижалась к нему, ее темная голова покоилась на его боку, Лили Роуз же обнимала сестру. Девочка быстро заснула, Полли же молчала. Роджер аккуратно отнес дочь в ее спальню, укрывая теплым покрывалом.

– Мне пора, – произнесла Полли, прикусывая нижнюю губу, – спасибо за вечер, – она поцеловала его в щеку, – спокойной ночи.

Дженни открыв дверь заметила чьи-то сумки и мужские туфли. В душу закрались сомненья, не случилось ли чего за ночь. Девочки еще спали, наверное, иначе бы, Полли готовила для всех завтрак, и топила бы камин для всех. Дженни на цыпочках поднялась к себе, по дороге к кровати она скидывала с себя вещи, чтобы юркнуть в теплую постель. Она замерла, обнимая ее подушку спал Роджер в ее кровати.

– Дженни, – он открыл глаза, сейчас он так был похож на мальчишку, каким она увидела его впервые, – уже утро… иди ко мне… – она юркнула к нему под одеяло, – Николь все знает, теперь я весь твой.

– Ты уже давно весь мой, – она прижалась к нему всем телом, наслаждаясь его теплом, – я люблю тебя.

₪

Май 1987.

Было начало мая, Фредди и Белла записывались, они уже сделали пол-альбома. Бетти вела их дела, наслаждаясь тихой семейной жизнью. В это солнечное утро, в день их знакомства, она пила чай в столовой, просматривая утренние газеты. Фредди еще спал после вчерашнего утомительного дня, и длительной записи. Она вспомнила, как он разбудил ее, и как горячая волна накатила на нее, сметая на своем пути все и даже ее сон. Бетти вздохнула, открывая первую газету из стопки. Она замерла, что-то внутри нее оборвалось при виде заголовка: «ФЕЛИКС  ПЕРТЕТОРА, МЕНЕДЖЕР TSH: «БЕТТИ ХОМС МЕЧТА ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ, А ФРЕДДИ МЕНОРИ НЕНУЖНЫЙ ЭЛЕМЕНТ В НАШЕЙ ЖИЗНИ».

Это было скандальное интервью, где Феликс говорил, что с 1982 года они были любовниками. В доказательство были приведены фотографии, где они просто при приветствии целовались в щеки, или просто стояли рядом. Она общалась с ним, потому что две группы работали вместе. Все было написано так убедительно, что не верить было просто не возможно. Все эти снимки местами были монтажом, она целовалась с Фредди, а при монтаже стал Феликс. Да они чем-то были похожи, но все же Фредди Менори, это Фредди Менори. Фредди был выставлен, как гомик, и поэтому она, Бетти, ему изменяет. Он даже посмел сказать, что Бэсс и Аллегра его дочери. В Японию он поехал один, чтобы Бетти спокойно смогла встречаться с Феликсом, что доказывалось, «как нежно на всех снимках он обнимает ее за талию, а глаза говорят об их чувствах». Она с Фредди вместе только из-за имущества. А это статья, чтобы избавиться от него, Феликс вмешал ее в свои грязные дела с МакОллой.  Все газеты пестрели этими признаниями. Она знала, чей это почерк. МакОлла решил ее унизить в глазах Фредди, а заодно и его тоже назвав рогоносцем и голубым.

Перед глазами все поплыло, она не видела ничего, кроме пелены своих слез. Ей стало невообразимо больно. Он не сможет все это перенести, его гордость, его восточная гордость будет ущемлена, так сильно, что она должна будет уйти из его жизни, как бы ей самой не было больно.  Бетти утерла слезы, слыша шаги Фредди. Он поцеловал ее в щеку.

– О, утренние газеты, – она отодвинула их от него, – дай я посмотрю, – Фредди выхватил их из ее рук. Бетти замерла, ожидая удар. Он стал смотреть газеты и слезы подступили к ее горлу. Она тихо плакала, чувствуя спиной его боль и гнев. – Бетти, это правда?

– Что, правда? – у нее дрожал голос.

– Ты и Феликс? – она захотела кинуться к его ногам и рыдать, и кричать, что она верна ему, – все, что здесь написано это правда?

– Я не буду оправдываться, – прошептала она, – если ты любишь меня, то не поверишь всей, этой бульварщине, – она встала, закрываясь в ванной комнате. Она чувствовала опустошенность. Она видела его взгляд полный злобы и ненависти. Она знала, до чего его может довести его собственная ревность.

Три дня он не появлялся дома, Бетти знала, что он в их квартире на Стаффорд-Террас. Каждый теперь тыкал в него, и кричал рогоносец, а другие гомосексуалист. Ее тоже пресса освистывала, одни жалея, другие осуждая. Ей было больно, больно, так же как и ему. Брайан, Роджер и Джо вышвырнули Феликса из компании без всякого сожаления. Что же ей делать? Надо что-то делать с их браком, с их жизнью... Ей позвонила Мэри через три дня. Они все также были соперницами, но для Мэри лучше была Бетти, чем, кто-то другой, так как она не выживала ее из его жизни.

– Бетти, он пьет три дня, никого не впускает. Надо что-то делать с ним, – паниковала она, – приезжай скорее.

Бетти приехала в его дом. Мэри встретила с радостью, хотя понимала, что и Бетти вряд ли, что-то сможет сделать. Но она его жена, он же почему-то вернулся к ней? Он спал на кровати, рядом стояли выпитые бутылки с виски и ромом. Если это поможет, то она согласна на его насилие, она согласна, если он ударит ее, лишь бы он перестал пить и ненавидеть ее. Пусть делает с ней что хочет, только бы ему стало бы лучше. Бетти разделась, опускаясь рядом с ним, он лежал к ней спиной. Она обняла его за плечи, целуя его мускулистые руки. Он грубо оттолкнул ее:

– Я не хочу видеть тебя, – прошептал он зло.

– Ударь меня, если тебе станет легче, – произнесла она, – ударь, можешь применить ко мне силу. Чего ты трусишь, или ты только и можешь, что пить. – Его глаза были налиты гневом, его кулак стукнулся прямо у нее над головой.

– Уходи.

– Нет, – Бетти обняла его, – миленький мой, я люблю тебя, только тебя, мне никто больше не нужен, – ее настырность начала ему надоедать, Фредди резко  отпихнул ее от себя, больно сжимая запястье, она улыбнулась через боль, падая на ковер. Она смотрела на него, сохраняя спокойствие. Внутри все сжалось под взглядом Фредди.

– Неужели тебе все равно, я унижаю тебя, а ты липнешь опять ко мне. Бетти, уходи, пока не поздно, в этот раз будет больнее, я предупреждаю тебя, – она сглотнула, он прав, так ему легче не станет, только хуже. Она встала с постели, оделась и ушла. Фредди продолжал пить еще два дня. Через два дня она нашла решение. Бетти заказала билеты, сняла для них виллу с частным пляжем. Она пришла к Фредди, собирая его вещи.

– Фредди, мы уезжаем, мы уезжаем, – твердила она.

– Я никуда с тобой не поеду, – проронил он.

– Тогда, я точно изменю тебе прямо у тебя на глазах. А ты будешь смотреть, как меня имеет другой мужик, а потом я найду другого, и ты будешь смотреть, я не шучу, – он смотрел на нее, эти слова встряхнули его, тем более, лучше с ней согласиться, а потом с ней еще разберется. Фредди встал, нет, он ее ненавидел, он любил ее, но, если это правда, то, что тогда? Для него осознание, что она принадлежит кому-то еще, или уже принадлежала – жестокая правда. Он видел ее слезы в глазах, она делала для него все, чтобы ему стало легче. Она была согласна отдать себя на растерзание ему, готова была терпеть его насилие, боль, все, что угодно, лишь бы ему было лучше.

– Мы уедем, подальше от скандала, – пояснила она, – я тебя спрячу от всех, я буду оберегать тебя, от них, – Бетти обняла его и тихо заплакала у него на плече, – я все сделаю, только не ненавидь меня, я умру без тебя, я жить без тебя не хочу, потому что нет мира без тебя. Боже мой, так я люблю тебя, я не могу смотреть на то, как ты страдаешь, мы уедем, уедем…

₪

Вечер выдался довольно скучным, как и всегда. Деловые партнеры отца, были всегда такими однообразными в общение, что после пяти минут разговора он был готов уснуть. Дома его ждала теплая постелька, а если повезет, то наверняка, придет Карла, и как всегда будет встречать голая в его постели. Джозеф жил в своей квартире, хотя Гарден-Дейлиас был чаще свободен чем занят, Алиса там почти не жила. Сегодня она была в Монте-Карло, а завтра могла быть уже в Лас-Вегасе с очередным своим любовником, и как ее муж это не видел. Сам Джозеф не настаивал, чтобы она освободила дом, и он смог бы его занять, все и так было замечательно. Он открыл дверь, Карла была на кухне и готовила ужин. Он обнял ее сзади, и девушка ощутила его желание. Она не была столь красива, как другие признанные красавицы света, простая латиноамериканка, с пышными формами, темными волосами, и знойными, как ночь глазами.

– Ты решила лишить девственности мою кухню? – спросил он.

– Ах, это! – она отключила плиту, и он посадил ее на кухонный столик.

Им было хорошо вместе, но никто не стремился к серьезным отношениям. Сам Джозеф достаточно легко относился к жизни, и не боялся делать другим больно. В двадцать два года, помимо Карлы у него были и другие любовницы, иногда он думал, что становиться отцом, но каждый раз он отвергал это, как мог. Это просто сексуальный опыт и не более того. В марте Бетти собирала свет в их любимом Аллен-Холле, где собралось множество гостей. Это была уже не простая скромная вечеринка, какие были раньше. Гостиную и сад Бетти даже не пришлось украшать, главным украшением стали георгины, большую часть времени гости проводили на улице, где горели фонари в японском стиле и стояли столы с закуской. Пришли люди малознакомые, но так устроены теперь праздники, которые ненавидели они сами, но положение обязывало. Играла музыка, и были танцы, разгоряченные парочки скрывались в тени сада, в тот вечер было выпито немало алкоголя. Гарри дарили подарки полезные и неполезные, и вокруг него вилось много разных девиц, но Холли с достоинством выдерживала это все.

На этой вечеринке была и Ханна со своим мужем. Джозеф познакомился с ней месяц назад, и они устраивали дикие оргии, каждые выходные. Она была женой одного из партнеров Роберта, знойная рыжая девица, старше его, но он хотел ее, но и хотел Карлу, хотя та уже начала ему порядком надоедать. Ханна оказывала знаки внимания лишь мужу, но не упускала момента уединиться с ним. Весь вечер он пытался отделаться от Карлы, а Ханна от мужа. Он бросал на нее вызывающие взгляды, полные желания, Ханна сегодня одетая, в желтое мини-платье вызывала восхищение у всех мужчин. Джозеф ждал, когда можно будет развлечься с ней где-нибудь в укромном месте сада. Он много пил в тот вечер, а Ханна лишь смеялась и старалась развлечь других. Потом когда его подруга стала с кем-то разговаривать, а Ханна стояла одна в сторонке, он подошел к ней и схватил за локоть, потащил в тень.

– Ты с ума сошел? – полушепотом крикнула она.

– Я хочу тебя.

– Сумасшедший, – произнесла она, – пошли со мной. – Она провела его в дальний угол сада, а потом через дверь, ведущую в дом, они попали в зал, – Здесь не безопасно, они прошли через гостиную, где никого не было, а потом на кухню где была дверь в ванную комнату, – Мы пришли.

Он подошел к ней и поцеловал в губы, это опасность добавляло остроты. Ее поцелуи, ее нежные руки доводили его практически до безумия. Нет, здесь не было любви, а только страсть. Когда-нибудь свеча погаснет, а вместе с ней и она уйдет из его жизни, Джозеф это понимал. С Ханной можно было позволить все, то, что ему не позволяла Карла, с ней не было запретных территорий. Он получил то, что хотел, и каждый по очереди ушел. Он ненадолго задержался, посмотрел в зеркало. Неужели это все он? В свои двадцать четыре он уже наделал столько глупостей, и это был его очередная глупость. Он оказалась на улице и вдохнул свежий воздух. В тот же вечер он бросил Ханну. Это было самое лучшее его решение. Тем более ему не так много лет, и его любовь где-то бродить может быть рядом с ним.

Джозеф посмотрел на Карлу, нет пора и с ней расстаться, пора и ее бросить, утром он это сделает, пускай это будет цинично, бросить ее после секса, но Джозеф не умел красиво расставаться.

₪

Они приехали на Ибицу. Бетти открыла стеклянные двери дома. Дом находился прямо на берегу океана, и весь был сделан под яхту. Бетти села на круглую кровать, из открытого окна подул приятный теплый морской бриз, принося с собой запах волны. За окном зеленели пальмы, а до моря и белого песка казалось можно дотянуться рукой. В этом доме они были одни, будут иногда приходить прислуга, но Бетти решила, что одиночество лучшее лекарство для них. На столе лежала стопка лондонских газет, по-прежнему пестрящие теми же заголовками. Она кинула их в и урну для бумаг, тем самым отгоняя от них все черные тучи. Бетти скинула с себя всю одежду, проходя в душ. Она не будет докучать Фредди, пусть сам сделает шаг к ней. Ему нужно время, чтобы все понять. Теплая вода ласкала тело, прогоняя все плохи мысли. Она вошла в спальню, Фредди пил в кресле вино, думая о них. Бетти стала спокойной, всю дорогу она мочала, и теперь тоже. Она надела белый купальник, и пошла на пляж. Фредди наблюдал за ней.

– Я приготовила ужин, – она положил на его тарелку, его любимое овощное рагу.

– Да, хорошо.

Они не разговаривали, они молчали. Бетти вечером вышивала, он просто сидел у окна, ожидая, что она попытается его склонить к близости, но Бетти вела себя, как примерная жена. Ночью она не делала попыток, чтобы его соблазнить. Он лежал тихо, чувствуя рядом ее дыхание, ее движения. Он хотел ее обнять, поцеловать, прижать к себе. В ушах до сих пор звучали ее слова, которые она сказала еще в Лондоне.

 Он любил ее, но если все это, так, то, что ему делать? Он посмотрел на нее, она была похоже на ангела. Она могла ему и не изменять, но ему в этом году будет сорок один, он не молодеет, и скоро она будет искать себе молодого любовника. Он тяжело вздохнул, сжимая край простыни, подавляя в себе порыв к ней прикоснуться. Бетти была всей его жизнью, любовью, он решил подумать, подождать, пока пройдет время, пока не поймет сам, когда утихнет все в нем. Боль когда-нибудь уйдет, когда-нибудь у них все будет хорошо. Фредди налил лимонада, чтобы охладиться. Бетти была на улице, она собирала ракушки, дыша морским воздухом. Она грустила, также как и он, но по-прежнему не делала попыток сближения с ним. Фредди присматривал за ней в открытое окно, сгущались темные тучи, скоро должен был пойти дождь. Но, похоже, Бетти не собиралась идти в дом. Она бродила по берегу, не боясь ливня. Хлынул дождь, и Бетти побежала в дом. Она пришла мокрая, быстро ныряя в горячую ванну.

 Они были уже здесь четыре дня, но Фредди не чувствовал, что боль его отпускает. Что-то по-прежнему его держало. Он не выходил из дома, не ходил с ней под палящим солнцем, и не слышал ее голоса. Они обменивались простыми короткими фразами, он не видел ее взгляда. Он скучал по ней, по той прежней Бетти, которую он любил. Она не пыталась склонить его к близости, предоставляя ему время подумать. Бетти сидела в кресле, она была какая-то уставшая, и поникшая. Она терла виски и переносицу, а глаза, словно боялись света. Фредди подошел к ней, впервые беря ее за руку, так нежно, что внутри у нее все сжалось от радости.

– Что с тобой? – спросил он.

– Голова что-то болит, – она закрыла глаза, – наверное, это погода, или безделье.

Фредди взял ее на руки, садясь вместе с ней в кресло. Он сжал ее голову в своих ладонях, Бетти нежно массировала плечи и шею. Она таяла под его руками, таяла как снег, льнула к нему, как кошка, жаждущая ласки. Боль ушла, его ласки утихли. Она прижалась щекой к его груди, вдыхая аромат табака. Он укачивал ее, как ребенка, чувствуя, что она засыпает. Фредди уложил ее в постель, его охватило разочарование. Какой же он дурак! Она любит его, она опять, как тогда, терпит его пренебрежение, его отчужденность, а он даже не хочет дать ей, то, что она заслуживает. Но пока все сложно. В его душе борются два начала, два противоречие. Его до сих пор преследовали те заголовки, те статьи, где поливали ее и его грязью. Все пока очень сложно для него.     Что же ей делать? Она так больше не могла, она стучалась в его закрытую дверь, а он не хотел ей открывать свое сердце. В эту ночь, как и в последующее, она спала у камина на удобной софе. Это была для нее пытка, быть рядом с ним и не касаться его.

₪

В Лондон пришли первые безоблачные дни. Улицы, переполненные ароматами весенних цветов, ароматными булочками, кофе и любовью, как всегда поглощали тепло, наполняли сердце сладким ощущением радости. Май по обыкновению дарил легкость. Гарри стоял на балконе, смотря на весенние пробки, все стремились загород, только его семья не хотела перебраться из шумного города в тихую местность. Вся его домочадцы любили Лондон, для них было мучительно расстаться с ним, и сменить фон мегаполиса на зеленые поля. Конечно, когда-нибудь отца не станет, и он станет хозяином Дж-Хауса, но у отца, как у и всех мужчин, их семьи было крепкое здоровье. Он курил, Холли накрывала стол. Они прожили вместе уже много лет, он мечтал о еще одном ребенке, а она постоянно твердила ему, что ее на всех не хватит. Энтони и Луису было уже по девять лет, Кэрри – тринадцать. Но Холли была непреклонна.

С Холли они многое пережили, но он никогда не гулял, кроме той ночи с Бетти. Она переживала свои трудности сейчас. Он помнил, как она позвонила ему среди ночи, взволновано все рассказав. Конечно, они с Холли видели накануне газеты, и он не предполагал, что все будет так плохо. Он посоветовал ей уехать из Лондона. Своих племянников он не стал отсылать в Аллен-Холл, да и одним им там делать было ничего. Гарри решил, что у Дженни и без того много проблем, а Флора и Ричард в своей великолепной, но не большой квартире не смогли бы принять четверо детей. Гарри забрал их к себе, тем более после того, как они из двух огромных квартир сделали одну, там хватило место всем.

По утрам стало шумно, особенно когда собирались все в школу. Бэсс с Али, так звали Аллегру, днем бывали у Флоры, она умела занять детей. Гарри всегда нравился тот факт, что у них была большая семья. У его деда было трое потомков, у них же стало семеро, а правнуков у Виктора – пока одиннадцать. Гарри потушил сигарету, заходя в дом. Холли устало проводила всех к двери, смотря на часы, скоро должен был приехать Ричард, чтобы забрать девочек. Он поцеловал жену, уже морально готовясь к сложному дню. Их карьера была на взлете. Энди скоро должна была уйти со своего поста, и все в их клинике были в предвкушении, того, кто займет ее место. Завистники мечтали, что вместе с ней и падет чета Хомс. Ни для кого не было секретом, что Энди крестница и племянница покойного Виктора, двоюродная тетя Гарри, а Гарри его внук. Другие только и мечтали, что кто-нибудь из них двоих станет новой главой. Сам Гарри совсем не думал обо всем этом, а Холли настолько была увлечена своей семьей, что в свои тридцать семь была готова бросить все, чтобы остаться дома и стать простой женщиной.

 – Как ты думаешь, в моем возрасте поздно стать матерью? – спросила она его, у Гарри как-то радостно затрепетало сердце, а что если его ожидания подтвердились.

– Да, нет. А ты что беременна? – она надула губы, конечно, он знает все тайны ее организма.

– Пока, нет, но ты же готов стать папочкой, – она заливисто засмеялась.

– Готов, я всегда был за кучу детишек в нашем доме, – ответил он, – Ах, Холли, я буду тогда самым счастливым человеком.

– Тогда это взаимно. Ладно тебе пора, – она завязала ему галстук.

– Ты не со мной?

– С тобой, только не лапай меня, как всегда, – вот уже больше десяти лет они так вместе ездили на работу. По дороге до клинике, особенно, когда она вела, его рука постоянно лежала на ее коленке, что просто смущало ее, потом она привыкла, но сейчас ей это казалось каким-то ребячеством.

– Не буду, – пробурчал он. Они вышли из дому, когда в их квартире раздался звонок. Вечером Гарри был ошеломлен. Это был Дэвид МакОлла с которым они не виделись около двадцати лет:

– Скажи ей, что моя месть близка, как никогда, – вот, что они с Холли услышали, но Гарри не предал этому никого значения, еще не зная, что это был первый шаг к нарушению их покою. Сейчас они качались на волнах, как во время штиля, беззаботно порхали, как бабочки, не задумываясь, что после белой полосы, всегда наступает черная.

₪

Бетти вышла из душа, надевая белый пеньюар на одной застежке. Фредди сидел на краю постели и пил мартини. Она села сзади него, обнимая его за плечи и целуя в шею, не почувствовав никакой реакции, она отстранилась от него:

– Что с тобой происходит? – робко спросила она.

– Иногда мне кажется, что из меня все высосали, я ощущаю такую опустошенность. Да и возраст давит на меня еще сильней, – Фредди вздохнул.

– Сорок еще не приговор, – Бетти приблизилась к нему.

– Да, но я не молодею, через лет пять ты будешь искать себе кого-нибудь помоложе, – Он поставил свой бокал на пол. Бетти снова его обняла.

– Но, я тоже не молодею. Мне уже тридцать два, и через лет пять я не кому не буду нужна. Ты волновал меня и когда, тебе было двадцать два, и тридцать и сорок, потому что ты это не все. Я люблю тебя, – он обернулся к ней, смотря в ее глаза. Чувства взяли вверх над ним. Он приник к ее губам в сладком поцелуе. Ее пальцы оказались на его голове.

– Я скучала по тебе, – прошептала она, отвечая на его поцелуй со всей страстью, на какую она была только способна.

– Люби меня, Бетти, люби меня, – произнес он, задыхаясь. Стена рухнула, все, что он возвел, рухнуло в этот самый миг.

Фредди провел рукой по ее оголенному животу, кружевным белым трусикам, он расстегнул халат, мешавший наслаждаться ему ее телом. Он откинул его в сторону, прикасаясь к ней, как в первый раз. Фредди вдохнул аромат ее тела, такой знакомый, такой волшебный. Он погружал ее в море нежности, море любви. Вот же она настоящая, почему он ей изменял, почему обижал ее? Он и сам потерял над собой контроль, проваливаясь в бездну чувств. Фредди не знал, сколько прошло времени. Он продолжал наслаждаться этими мгновениями, он две недели к ней не прикасался, две недели держал на расстояние. Фредди провел рукой по внутренней стороне бедра, призывая ее отдаться ему. Бетти тихо застонала, из ее груди вырвался слабый хрип. Ей было так хорошо с ним. Ее дыхание на щеке, было так знакомо ему, так любимо им.

– Я люблю тебя, – ему нравилось, что она давала ему свободу. Не зря он один ездил в Японию, не зря она перестала давить на него. Он не ожидал, что она протянет ему руку помощи, увезет его подальше от всех, и будет оберегать его, как хрустальную вазу.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он, выдыхая ее имя, – Бетти…

Боже, как же было хорошо, но вдруг к нему вернулся один страх. А что если она забеременеет? Она не говорила ему, что хочет еще одного ребенка, не говорила, что работа все для нее, но последние пять месяцев он видел, что она не пила больше свою траву, и просила его не сдерживаться. Она явно полагала на свою судьбу. Она почувствовала его беспокойство, потому что уже было поздно, что-то исправлять. «Я хочу этого ребенка, больше всего на свете» – думала она.

– Все хорошо, все хорошо, все будет хорошо, – шептала она.

Среди ночи проснулась Бетти. Фредди курил на краю постели, она увидела впервые его слезы, она прижалась к его спине щекой.

– Миленький мой, что с тобой? – спросила она его, – ты сожалеешь о том, что произошло между нами?

– Я люблю тебя, не покидай меня никогда, – она повернула его лицо к себе, – Я умру без тебя, только не покидай меня, умоляю тебя.

– Я всегда с тобой, – Бетти стирала его мужские слезы пальцами, осушая их поцелуями. Она любила его, так любила, что готова была принять его ношу, оберегать его, – Слышишь, я с тобой, мой дорогой.

– Ты обещаешь, что всегда будешь со мной? – она прижала его голову к обнаженной груди.

– Да, я буду с тобой, чтобы не случилось. Для меня нет мира без тебя, я не хочу жить без тебя, потому что ты все для меня, ты все, что у меня есть, все остальное просто пыль, – она жадно прильнула к его губам, толкая на простыни, он потянулся к ней, – Позволь мне, мне любить тебя.

Бетти любовь всей его жизни, мечта всей его жизни. Он таял под ее опытными пальцами, и сгорал от наплывшей страсти. Как же она была красива, луна освещала эту Венеру, луна благословляла их любовь.

– Ты меня любишь? – спросил он.

– Да…

– Ты будешь ненавидеть меня?

– Нет…

– Ты всегда будешь со мной?

– Вечно…

Утром Бетти проснулась в хорошем настроение, она потянулась, проводя рукой по простыням. Фредди рядом не было, на две минуты ее охватила паника, он сожалеет, он зол на себя, зато, что показал ей свою слабость. Но когда она увидела, как он шел к ней с подносом в руках, ей стало легче.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, наливая ароматный кофе, – А то, я тебя замучил ночью?

– Бывало, ты мучил меня больше, помнишь? – он улыбнулся ей, – Все хорошо, дорогой. Я рада, что перестал мучить самого себя.