Текст книги "Английский сад. 4. Кружева"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)
₪
– Ах, ты дрянь! – разъяренная Ребекка, схватила ее за руку, тяжелый теннисный браслет упал на пол, гости обернулись к ним. Ребекка потянулась к ее аккуратно уложенным огненно-рыжим волосам, – как ты посмела, сука! Увести чужого мужа! – М-Джейн отклонилась назад, пытаясь отпихнуть руку Ребекки.
– Хочу, напомнить, это ты увела моего мужа, у которого было трое детей! – Ребекка смогла добраться до ее колье с россыпью бриллиантов, рванув его на себя, отчего ленты порвались. Антикварное колье оказалось на паркете.
– Дрянь! – Мери-Джейн сделала шаг назад, путаясь в оборках своего лавандового воздушного платья.
– Ребекка, – Антонио оттащил ее от Мери-Джейн, – не трогай ее, – Ребекка продолжала рваться к ней, Антонио с трудом сдерживал ее. Сегодня была его первая за два года выставка в Лондоне, выставку, которую сравнивали с его ранними работами, отмечая загадочность и чистоту его образов, и такой скандал портил впечатление от всей его проделанной работы. – Ты с ума сошла?! Не позорь меня!
– Не позорь!? – Ребекка вырвала одну руку, – это ты меня позоришь, связавшись с ней!
– Уходи, и не навлекай на себя мой гнев, – Антонио кивнул охране, Бекку схватили за локти, ведя к выходу. Он обнял за талию Мери-Джейн, отмечая, как она побледнела, ее лечение продолжалось по-прежнему, и волнения и стрессы сейчас ей были не к чему. Он подхватил ее на руки, давая распоряжение продолжать банкет, а сам повез жену домой.
Сон не шел ей, хоть и Антонио находился рядом с ней. Он обнимал ее, кутая в теплое покрывало, пряча от промозглого серого неба ее взгляд. От него пахло его дорогим одеколоном, который она выбирала для него с такой любовью много лет назад. Она вдыхала этот запах, слушая тяжелые удары Антонио, его прерывистое дыхание, наполненное волнением, незаметно заснула. Утром открыв глаза, Антонио не было рядом с ней, ни осталось смятого покрывала, ни оставленной вещи, но его присутствие ощущалось везде. Она до сих пор боялась, в один миг он уйдет, особенно сегодня, увидев свою Ребекку, он снова ее бросит. Мери-Джейн приподнялась на локте, на столике стоял ее завтрак – фрукты с овсянкой, и гранатовый сок. Исчезли ее украшения, те что испортила Ребекка, и те, что положил на стол вечером Антонио. Мери-Джейн с трудом заставила себя проглотить завтрак, она привела себя в порядок, надела домашнее шерстяное платье. С утра она собралась разобрать корреспонденции, затем поехать в галерею. Они жили в Килбурн-Холле, хотя очень хотели чаще бывать в их квартире в Лондоне, ее заняла Ребекка, намеревавшись ее отобрать у Антонио, нисколько не понимая один факт, Антонио купил ее еще до своего первого брака. Мери-Джейн посмотрела на стопку писем от читателей, но читать их не хотелось.
– Так и знал, что ты здесь, – Антонио стоял в дверях, руки его находились за спиной, он явно что-то прятал. Он подошел к ней, положив на стол букет роз и бутылку вина, падая ниц перед ней, он обнял ее худые коленки, – М-Джейн, ты выйдешь за меня замуж вновь? – она открыла рот от удивления, на белом бархате покоилось кольцо с изумрудом и бриллиантами.
– Но, как же Ребекка?
– Она сегодня все подписала, наконец поняв, что после этого скандала она теряет своих клиентов. Ты станешь моей женой? – еще раз спросил он.
– О, да, – пролепетала она.
– Когда? – он поцеловал ее холодные руки, надевая второе обручальное кольцо.
– Я думаю скоро, в ближайшем месяца, – но обстоятельства играли против них, словно судьбы не хотела этого союза. Кто знает, выдержит ли их любовь время? Сможет ли она противостоять обстоятельствам? И сплотит ли их общая беда?
₪
Бетти проснулась совершено разбитая, ощущая дискомфорт во всем теле. Была середина ноября. Погода совсем перестала радовать. Бетти взглянула на безжизненное небо, и тяжело вздохнула. Она попыталась встать, но ей это было трудно сделать. Пришел Фредди, принося ей завтрак, но ей совсем не хотелось есть.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – обеспокоено спросил он.
– Не очень, – пробормотала она.
– Я принесу тебе твоего чая, – он встал, – не вставай пока. Полежи, – Бетти откинулась на подушку, снова засыпая. Только к обеду она смога спуститься вниз. Фредди вернулся из студии рано, сразу же начал интересоваться ее здоровьем. Выражение лица у нее было довольно странное, подумал он. Глаза стали какими-то печальными, и очень грустными. Она явно приболела, но в ее положение это чревато последствиями. Фредди обеспокоено изучал ее весь вечер. Бетти казалась ему маленькой девочкой, о которой он должен заботиться, как отец.
– Я уложу тебя спать, – он подхватил ее на руки.
– Но я не ребенок! – пыталась она сопротивляться.
– Бетти, лучше не спорь, – он положил ее на постель. Бетти обвила руками его шею, притягивая к себе.
– Останься со мной, – жалобно пролепетала она, – просто будь со мной рядом. Хотя бы этой ночью…
– Бетти, милая, ты же знаешь, что это невозможно, – возразил он, у нее на глазах начали наворачиваться слезы, – только не плачь, я ненавижу, когда ты плачешь.
– Я не прошу тебя заниматься со мной любовью, просто останься со мной, – Фредди нехотя разделся и лег рядом с ней. Он обнял ее, вновь ощущая аромат ее духов, этот сладкий аромат имбиря и ванили. Она быстро уснула в его крепких надежных руках. Ей было так уютно, и тепло, как когда-то. Сегодня ее постель, огромная кровать не выглядела пустой и холодной, словно в ней поселилось одиночество. Он любил ее, так любил, что был готов почти на все ради нее. Ему так хотелось защищать ее, оберегать ее от всех. Фредди посмотрел на ее безмятежное лицо, еще крепче прижимая к себе. Ангел, и где теперь эта женщина-кошка, к какой он привык. Куда делась ее дерзость, ее внутренний запал, и холодность в ее глазах? – Сладких тебе снов, дорогая, – прошептал он, и сам уснул.
Ему снилась их свадьба, она была такая счастливая тогда. Все казалось ему тогда, таким ярким. Он рисовал их безоблачное будущее, а теперь прожив одиннадцать лет в законном браке, они перестали существовать, как муж и жена на деле. Они стали непонятно кем друг для друга. Ни друзья, ни враги. Он больше не говорил ей слов любви, как и она, они потеряли смысл для них. Все это было в далеком прошлом. Он был ходячим мертвецом, которому чужды земные чувства, его лишили их, а в его сердце тлел потаенный огонь. Фредди во сне положил ладони на ее живот, ребенок тихо ворочался. Он по привычке поцеловал ее в шею, и упал окончательно в бездну сна. Морфей подхватил его на руки, и унес далеко, в прекрасную страну сновидений, пока реальный мир не заявил жестоко о себе. Бетти резко встала, Фредди тоже. Он откинул покрывало, простыни стали сырыми и окрасились в алый цвет. Бетти всю уже лихорадило. Он не мог понять, что произошло, ведь все было хорошо. Что случилось, задавал он себе вопрос, и должно ли так быть?
– Я сейчас, сейчас, – у него тряслись руки, его тревога не должна выбить его из колеи. Он взял себя в руки, быстро соображая, что делать.
Он бережно завернул ее в покрывало, разбудил их водителя Томаса, чтобы тот грел машину и быстрее вез их в больницу к ее брату. Риту и Адель оставил с детьми. Бетти всю дорогу лихорадило, и трясло. Фредди прижимал ее к себе, ощущая, что волны проходят по ее телу от ног до головы, она беспомощно схватилась за ее руку, ища его поддержки. В ее глазах стояли слезы, она не смогла исполнить свою мечту. Этот ребенок должен был стать доказательством его жизни, а теперь она теряла его. Разве этого она хотела? Он умирает, и ребенок был бы ее утешением, ее радостью, но стал ее болью.
– Тише, тише, все будет хорошо, дорогая, – утешал ее он. Ей хотелось кричать от отчаяния, сказать, ему, что ничего не будет уже хорошо, но она не могла, язык не шевелился, – Гарри и Энди, что-нибудь сделают, они помогут тебе. – Она была уверена, что ничем ей уже никто не поможет, надо признать, что ее хрустальные мечты оказались несбыточными. Фредди зашел в приемную, застав там Гарри.
– О, боже, что случилось? – спросил он, потом быстро сообразив, стал отдавать приказания, – быстро ее в операционную, найдите доктора Йорк, ну же живо. Фредди, останься здесь.
– Нет, – отрезал он, полный решимости, – я с ней.
– Я не думаю, что это зрелище для…
– Она моя жена, – Фредди пошел следом за Гарри.
– Хорошо, – к ним подошла Энди.
– Что случилось? – спросила она, Энди посмотрела на Бетти, – Да, у нее преждевременные роды.
Бетти пришла в сознание, ее тело разрывала дикая боль, которую она не могла выносить, вокруг нее суетились люди, а ей не хотелось жить. Этот выкидыш означал полное бесплодие, она знала это, Энди ее предупреждала. Бетти жалобно вскрикнула, впиваясь ногтями в руку Фредди. Она выдохнула, смотря прямо в глаза Фредди, по щекам скатывались слезы. Фредди увидел, как кровяной комок вылился на кушетку. После чего она обессиленная опустилась на подушку, закрывая глаза, и теряя сознание.
– Как жаль, как жаль, – шептались медсестры, это был мальчик, но он не мог выжить, он слишком рано появился на свет.
Она уже не слышала крика ребенка, и были ли они вообще? Она смотрела на себя словно со стороны, слыша тревожное: «Мы теряем ее», видя лицо Фредди, с которого словно стерли все эмоции, он был в трансе. Для него, это станет ударом, но по-другому она не могла. Он будет так сильно горевать о ней, как и любил ее. На столе лежал маленький сверток, такой крошечный, это был ее мертвый ребенок, сын, еще один наследник. Все суетились вокруг нее, пытаясь возвратить ее к жизни, которая ей уже была не нужна. Фредди держал ее за безжизненную руку. Ей было хорошо, теплая волна подхватывала ее и уносила куда-то далеко, где она будет ощущать себя счастливой. Ей не зачем больше жить. Ей не нужна теперь ее жизнь, когда все ее мечты рухнули в один миг… Жизнь ее не держала… Она не хотела жить, но он цеплялся за нее, удерживая ее на этой земле…
Месяц Фредди отчаянно боролся за ее жизнь, которая теперь ей была не нужна. Когда-то он не верил в народную медицину, магию, но сейчас был готов поверить во все, что угодно, даже душу дьяволу продать лишь бы ей стало лучше, лишь бы только она очнулась. Гарри и Энди решили не оставлять Бетти в больнице, дом, как сказал Гарри, может вылечить ее быстрее. Он прислал медсестру, сам приходил каждый вечер, и скрывал, что Бетти, может быть, и не вырваться из сетей болезни. Но никто не хотел этого, Бетти должна была жить. Она такая молодая, такая жизнерадостная, и вот эта жестокая жизнь сломала эту солнечную девчонку впервые, так сильно, что многие потеряли всякую надежду на ее выздоровление. Где же та сильная Бетти, которая всегда говорила, что все будет хорошо?
Прошло две недели с тех пор, как Бетти впала в кому. Мисс Хьюстон поменяла капельницу, и пришла в гостиную. Какой же у этой дамы был любящий муж, ради нее он был готов на все, неужели вправду существуют такая любовь?
– Фредди? – Диана положила руку ему на плечо.
– Да, что-то случилось? – Рэй и Элен были уже в школе, теперь он каждое утро провожал детей в школу, и иногда встречал их после уроков сам.
– Бэсс, мне кажется у нее ангина, – Диана обеспокоенно посмотрела на него.
– Вызовите Холли, не переживайте, Бэсс все равно не будет великой певицей, – он улыбнулся, – все хорошо, Элизабет справиться, она сильная девочка.
Холли приехала к вечеру, прописав множество разных настоек и компрессов, все-таки дело Виктора жило, он всегда мечтал, чтобы люди лечились натуральными лекарствами. Холли зашла к Бетти, она мало знала Фредди, а вот Бетти давно, они были почти, как сестры, пока Бетти постоянно жила в Лондоне, они часто.
– Все будет хорошо, – прошептала она, подходя к дверям.
– Я почти в это верю, я часто думаю, а что если мы оба умрем, что делать с детьми, – Холли сжала его руку, он увидел в ее голубых глазах такое же отчаяние, которое видел в своих.
– Я сама мать, у меня их трое. Гарри пока не знает, что скоро будет и четвертый, – она положила руку на живот, – но помни, я стала Хомс, и поняла, что у них такая большая семья, которая никого никогда не бросит в беде. Фредди, они Хомс Бульдасары, помни это. Хоть Энтони и Луис прямые наследники, Рэй такой же наследник, как и они. Так же Виктор хотел, помнишь?
– Да, – она притянула его голову к себе, хоть и была на две головы меньше его ростом, – она должна жить…
– На все воля Господа, – прошептала Холли, он поднял голову, – я поеду, Гарри будет волноваться, он же еще не знает, – она увидела печаль на его лице. Ведь у него тоже мог быть еще один ребенок, а он мертв.
– Да-да, – он закрыл за ней дверь.
Аллен-Холл всегда восхищал Фредди, даже не верилось, что год назад он стал его владельцем в равных правах, как и Бетти. Он помнил Аллен-Холл еще со студенчества, когда они шумными компаниями ездили за город, они проезжали часто этот величественный замок, и ему всегда было интересно, кто владеет этим поместьем, зная, что скорее никогда не будет владеть таким. Потом он провел в этом замке целое лето. Тогда это казалось не реальным, но сейчас Аллен-Холл принадлежал ему. Поместье, как его раньше звали раньше земля Аллена, сейчас стала землей Хомс. Хомсы владели им тридцать лет, и их семья смогла сделать его раем. Местным фермерским хозяйствам они сдавали в аренду землю, не зря про Хомсов говорили, что могут получать деньги даже из грязи. Ну, да торгаши, думал Фредди, но они никогда не наживались на чужих бедах, за счет других. Итак, к приходу Хомсов Аллен-Холл был на грани исчезновения, но Виктор спас его от этого. Все сады, все аллеи, цветники, беседки он сохранил, а Диана по сей день облагораживала его, переделывала на свой вкус. Это она развела розовые сады, и сестра Виктора Мария привезла из Ирландии рецепт вина, который Диана передела на свой лад.
«Я так люблю тебя», – любил он говорит ей по утрам, Бетти сонно потягивалась в их огромной постели, и, смеясь, вставала с постели. Но теперь нет, у них этого утра, нет, и не будет уже никогда. Ему не хватало ее смеха, ее задора, не хватало, того как она перед праздниками крутилась у зеркала. «Как ты думаешь, как я буду выглядеть в этом», – она прикладывала к себе платья, а он жадно целовал ее в изгиб шеи. «Мне, так лучше без всего», – страстно отвечал он. «Менори, ты – негодяй», – игриво говорила она, и все заканчивалось бурной близостью, но он больше не мужчина, эта проклятая болезнь лишила его возможности быть им. Эта чертова жизнь пыталась забрать у него женщину, которую он всегда любил. Он долго не проживет без нее, она его воздух, его дыханье.
₪
Декабрь 1987 – февраль 1988.
День рожденье Рэя отмечали в кругу семьи и друзей. Его родители не знают, о его болезни, он боялся им говорить, как когда-то Бетти. Нитта подошла к сыну, поглаживая его по руке.
– Что тебя тревожит? Бетти!? Но женщины уходят и приходят, – начала она.
– Ты, что хочешь сказать, что она умрет, а я? Ты подумала обо мне, о наших детях, как, никак у нас их четверо, и я не хочу, чтобы сейчас мой сын стал наследником. Я не хочу, чтобы они были сиротами, – вспылил он.
– Ты о чем, говоришь, а ты сам, у них есть ты! – встрял в разговор Боми.
– Да, нет у них меня, я умираю, каждый день приближает меня к смерти, а без нее еще тошнее жить, – Нитта заметила гнев и смущение на лице Боми.
– Что ты говоришь! – почти кричал Боми, – неужели любовь тебя ослепила настолько!
– Нет, у меня ВИЧ, и больше я не намерен ничего объяснять, – он ушел к Дженнифер, и ее дочерям Полли и Лили Роуз мило с ними беседуя, за это время семья Бетти стала еще роднее ему. Выносили торт Рэя с одиннадцатью свечками.
– Рэй, давай загадывай желание, – он задул свечи, отец и сын переглянулись, похоже, они оба знали, что это за желание, – Лишь бы помогло, – услышала Анна шепот.
Когда все разъехались по домам. Фредди и Рэй уложив спать девочек, вместе пили чай в Мраморной гостиной. Они молчали, но все было понятно без слов.
– Ты о чем? – Рэй был его копией, глаза только были матери, такие же загадочные, и они также все время странно сияли, как у Бетти.
– Так о тебе мне сказала твоя мама, когда-то. Я подарил ей тебя, когда уезжал, – он вздохнул, – у меня со своим отцом никогда не было такой близости, как у нас тобой.
– Почему? – его глаза засияли, как у Бетти.
– Он всегда давил на меня, мне это не нравилось, поэтому я не давлю на тебя, так что выбирай ту жизнь, что ты хочешь сам, – Фредди оглядел комнату, – мои родители против твоей матери, хотя ты это сам знаешь.
– Я хочу быть архитектором, – ответил Рэй.
– Ты еще передумаешь, – Фредди поставил чашку на стол.
– Не думаю, я не только твой сын, но и Хомс, помнишь это?
– Конечно. Упрямство у тебя наследственное, – наступило молчание, – я скучаю по ней, по ее смеху, улыбке. Я так ее люблю, что не мыслю жизнь без нее.
– Все у нас будет хорошо, – прошептал Рэй, – мама сильная, она все сможет, только верь в это. Ведь было время, когда тебя не было с нами, она любила тебя, не смея ненавидеть.
Хотелось в это верить, просто хотелось этого чуда. Если бы все стало проще, но без трудностей, была ли жизнь жизнью? И были бы мы теми, кем должны быть? Бетти проснулась, и поняла, что была в Аллен-Холле. Бетти попыталась привстать. За окном падал медленно снег, так рано для ноября, подумала она. Интересно, какое сегодня число, и какой день недели, и сколько она пробыла без сознания? В вену вкачивали какие-то растворы, и на столе стояли травяные настойки. Она вспомнила, что потеряла ребенка, и то, что она отталкивала от себя жизнь. Кажется, за эти дни она прожила все заново, столько ошибок, столько глупых поступков, которые она совершила. Тело отказывалось ее слушать.
Она лежала, прислушиваясь к звукам, в доме было необычайно тихо. В соседней спальне, а она была в женской комнате, также было тихо, где же Фредди? Бетти смотрела на потолок, и невольно слабыми пальцами стискивала покрывало. Она улыбнулась, все же хорошо, что она осталась жить, наверное, зря она так отвергала жизнь. Она должна научиться жить без Фредди, а пока есть только один миг, и его надо прожить в полную силу. Фредди открыл дверь ее спальни, медленно подходя к ее постели. Он увидел ее милую улыбку, и широко распахнутые глаза, пальцы нервно теребили край покрывала. Мисс Хьюстон, скорее всего, не видела, что Бетти пришла в себя. Сердце у него подпрыгнуло в груди от радости. Бетти очнулась, она, похоже, не слышала его шагов, продолжая блаженно улыбаться, думая о чем-то своем.
– Бетти, – тихо позвал он ее. Она повернула голову к нему, хотела что-то сказать, но видимо слабость этого ей не позволяла, – Все хорошо, просто кивни мне, – она кивнула, в ее глазах он увидел вопрос. – Вчера было день рожденье у Рэя, ты месяц была без сознания. Сейчас он и Элен в школе. Все хорошо, отдыхай.
По следующее три дня она крепчала. Фредди заботился о ней, как о ребенке. Радуясь, что у нее был аппетит, и, утешая ее, когда она плакала, и говорила, что превратилась в скелетину. Она и вправду очень сильно похудела, и стала похожа на ту девочку-подростка с взрослым умом.
– Кому я нужна такая? – рыдая, шептала она.
– Мне нужна, – отвечал он, – ты лучше ешь, если хочешь поправиться.
Фредди вошел в спальню. Бетти стояла у открытого окна, впуская в комнату холодный воздух. Она была такая хрупкая, такая тоненькая, что ему представлялось, что он переломит ее, как тростинку, когда обнимает ее. Как она вообще смогла встать? Ей не нравилось, что она была беспомощная. Да, как она могла показывать свои слабости, это было противно ее природе. Она никогда не считала себя аморфной натурой, а была сильна всегда духом, и стать слабой означало поставить себя саму под сомнение.
– Простудишься, – протянул Фредди, – ну-ка марш в постель!
– Я устала лежать, – заныла она.
– Бетти, не спорь, – он подхватил ее на руки, мягко укладывая в постель. Она притянула его к себе.
– Тогда останься со мной, – он, стиснув зубы, лег рядом с ней. Она была такая холодная, что ему захотелось согреть ее. Фредди обнял ее, прижимаясь всем телом к ней. Она ровно дышала, чувствуя ее дыхание на щеке, его захватила нежность с новой силой. Он посмотрел в ее трогательные глаза, где он прочитал смущение. Она положила ладонь на его скулу, он сбрил усы, и отрастил щетину. Бетти сморщила носик, – верни усы.
– Хорошо, – прошептал он, целуя кончики ее пальцев. Он любил ее, в душе загорались другие не понятные доселе ему чувства. Он прижался к ней еще крепче, припадая к ее губам в чувственном поцелуе. Бетти тяжело задышала, словно это был ее первый поцелуй, его губы нежно заскользили по ее шее, и в ней вспыхнуло чувство голода плоти. Он с испугом отстранился от нее, боясь накативших на него чувств, – мы не должны…
– Да, – выдохнула она. Она повернулась к нему спиной. Фредди встал, избегая искушения, он вдел ноги в тапочки.
– Пожалуйста, не вставай.
– Я и Рождество буду встречать в постели, – обижено проговорила она, пряча лицо в подушку, – ты решил запереть меня здесь, но я не хочу. Моя жизнь это моя жизнь.
– Малышка, я переживаю за тебя, не обижайся. Я что-нибудь придумаю, – и вышел из комнаты, а она ощутила такую опустошенность, что живот свело от боли. По щекам побежали слезы, она разрыдалась, опять коря себя за слабость. Она не хотела быть слабой, тем более, чтобы он с ней обращался, как с ребенком. Она не хотела такой заботы, не хотела, чтобы он держал ее под колпаком. Его можно было понять, на него свалилось за последний месяц слишком много, но это не давало ему право властвовать так над ней.
Все-таки она победила. В Аллен-Холле было Рождество, и она вышла ко всем хотя бы на пару часов. Она чувствовала себя хоть на капельку больше счастливой. Так закончился этот год, в котором было и счастье, и горе. Будущее было настолько туманным, и неопределенным, но все же стоит жить дальше, чтобы рассеять этот туман, и пролить свет на темноту. После дня рождения Бэсс и Аллегры Бетти начала вставать с постели вопреки желанию Фредди. Она дела неуверенные шаги по комнате. Бетти боялась подходить к зеркалу, боясь увидеть там свое худое лицо и тело. Теперь Фредди все равно, думала она, как она выглядит. Он боялся слишком близко подходить к ней, Бетти такое безразличие убивало, но другого мужчину она не хотела искать. Они жили в Аллен-Холле, где Бетти могла спокойно уединиться и остаться одной со своими мыслями, она опять начала писать те же трогательные песни, что писала когда-то. Ее мир был сведен в одну точку, с Фредди они стали просто друзьями, где не было место им любовникам. Он лечился, он избегал ее и тайно ревновал.
Бетти спрыгнула с лошади, давая ей сахар. Север умер несколько лет назад, и теперь ей привезли нового вороного скакуна Ветра. Она повесила перчатки на крючок, зная, что если Фредди узнает, о ее катание на лошади, будет на нее кричать. Но она больше не могла сидеть дома, просто надоело находиться в четырех стенах. Так хотелось вдохнуть зимнего воздуха, ощутить ветер на коже, и пронестись по заснеженным лугам, по окрестным деревням, видеть другие лица, и наконец, оказаться на своем любом месте. Она давно не была в их лесу, так давно, что забыла, как же бывает красиво зимой. Бетти вошла в дом, оглядываясь по сторонам. Фредди появился, словно не откуда.
– Бетти, ты, где была? – гневно спросил он, – тебе же нельзя…
– Не твое дело, – огрызнулась она и кинулась на лестницу, потом заперлась у себя в спальне.
– Бетти, открой дверь! – он ломился в ее дверь.
– Пошел к черту! – крикнула она. Ей было противно, что он обращается с ней, как с куклой, хочу – запрещу, хочу – разрешу.
– Я твой муж, черт возьми, – он продолжал ломиться в ее дверь. Ну, да муж, но это не дает ему право так с ней поступать.
– Я не хочу больше быть в золотой клетке. Все хватит с меня! Дай мне жить, так как я хочу, – она открыла дверь. Он заключил ее в объятья. Ее гнев не был настоящим, как и его. Просто ее душа немного взбунтовалась, против сложившегося порядка.
– Я же волнуюсь за тебя, – он нежно гладил ее острые скулы. Потом его губы невесомо коснулись ее губ, из ее груди вырвался легкий стон. Фредди скинул с нее пальто, она сама стала раздевать его. Кровь забурлила в ее жилах. Он пил ее, он губил ее, но Бетти было все равно, лишь бы это не прекращалось. Его руки не терпеливо скидывали с нее одежду. За полтора месяца она пополнела, но все же еще была трогательной милой девочкой, какой он знал ее когда-то. Фредди охваченный огнем, когда она были почти обнажены, решил что пора остановиться, – мы не должны, – глухо простонал он.
– Фредди, – он сломался от ее жалобного голоса. Фредди снова приник к ее губам, мягко укладывая на постель.
– Я тебя предупреждал, – прошептал он, но ей было уже все равно. Она была счастлива от того, что он просто касался ее, просто целовал ее. Она давно не ощущала его мужскую силу, его мужское превосходство над собой. Его пальцы творили с ней невообразимое. Бетти забыла о его болезни, забыла о том, что потом он будет корить ее за то, что между ними произошло. Они слились воедино, но почему-то в этой близости Бетти не находила полного восторга, скорее был привкус горечи, утраты, сожаления. Он почти с грубостью овладевал ею, словно наказывая ее за то, что она склонила его к этому. Внутри нее, что-то болезненно сжалось, она плачевно вскрикнула, Фредди сжал ее лицо, и она испугалась посмотреть в его глаза. Она лежала в его объятьях, ни о чем не думая. Они оба лежали рядом, оба забывая, теперь они играют разные роли, и он, и она. Их жизнь стала для них пыткой, когда что-то имеешь и не можешь этим пользоваться, делает тебя моральным калекой. Есть, и в тоже время нет. Твое и не твое. Получается какой-то заколдованный круг, вырваться бы, да не можешь.
₪
Новый год начался как всегда скучно, подумал Джозеф. Он закрыл ящик стола, поворачиваясь к окну. Уже наступили сумерки, ночь укрыла этот порочный, но такой родной город, она накинула покрывало, раскинула звезды, и синий шатер светил для всех в эту ночь. За окном играл ветер, на душе было так скверно, как никогда. Джозеф плеснул себе бурбона в бокал, задумываясь над своей жизнью. Он медленно пускал свою жизнь под откос. Он давно не был тем, кем пришел в эту семью. Из-за вечно пьющего отца ему пришлось взять на себя почти все управление «Хомс и Ко», если бы не Гарри, то он давно бы наложил на себя руки. Остальные акционеры вечно пытались его шантажировать, и вечно голосуя, отправляли а небытие новые разработки, которые продвигал Гарри. Все давно поняли, что два брата по своей молодости не могут вдвоем управиться, Робертом всегда было можно управлять, так был заведено еще во времена властвования Армана МакОллы, и поэтому совсем молодой Джозеф ощущал, что скоро их компания развалиться на кусочки. Хотя у их семьи и был основной пакет акций, им все равно приходилось соглашаться с мнением других.
– Ну, что ты нюни распустил! – кричал Роберт, – если мы свернем пару проектов, то ничего не случиться. Так и знал, что не стоит этому Гарри продавать акции, он слишком много хочет.
– Он мой брат начнем с этого, отец, – процедил Джозеф, – а потом если мы не будем развиваться, то просто обанкротимся.
– Мы и на старых будем жить хорошо! – рявкнул Роберт, Джозеф заметил, как совет директоров, сидящий в аудиенц-зале, смотрит на них в открытую дверь.
– Сейчас не время профсоюзов, и мы должны развиваться, как просит Тэтчер, – сухо и громко произнес он, – Я, конечно, понимаю твои директора привыкли не рисковать, а потом там давно сидят не врачи. И еще мы с Гарри продаем часть акций, чтобы кто-то еще отрезвлял эту шайку, – он собрался уйти, как его задержал Роберт.
– Ну-ка вернись!
– Зачем!? Все и так решено! – он хлопнул дверью, поступая, как мальчишка, но по-другому он уже не мог поступить. Пусть Роберт побеситься, ничего пусть поймет, что так жить больше нельзя. Он встретил Гарри, который опаздывал на совет.
– Что случилось? – спросил он.
– Все без нас решено, братец, – зло прошептал Джозеф, – Мы будем продавать часть акций, я выкуплю ее у Вандервильса, он порядком мне надоел, и его доченька тоже, поэтому, он продаст, я знаю, как на него нажать, – Гарри смущено посмотрел на брата.
– И как же? Ты и так отказался жениться на ней, этого его взбесило! – он вспомнил ту историю, когда Роберт стал навязывать ему эту Ребекку, но Джозеф, сказал, что не позволит торговать собой, как это пытались сделать с Бетти, а потом его устраивала жизнь плейбоя.
– Я же не товар, я знаю о его махинациях на его трасте, так, что продаст если не хочет сесть и надолго! – Гарри заметил жесткую ухмылку, и сам ухмыльнулся.
– И кому продашь?
– Холли, она умеет всех строить, даже тебя!
– Даже не смей, она же ждет ребенка, ты же знаешь, что ей нельзя… – его оборвал Джозеф.
– Ну, и ханжа же ты, Гарри. Все просто, пока она будет дома, поскольку ты ее муж, мы с тобой станем в равных долях, – до Гарри медленно доходил смысл его затеи, – а потом мы и ее включим. Вас не просят каждый день быть в этом чертовом офисе.
– Здравствуйте, дядя, – услышал Джозеф, он обернулся перед ними стоял разъяренный Роберт.
– Что ты творишь!?
– Я не позволю тебе все рушить, – крикнул Джозеф, – Ты и так почти разрушил жизнь своих дочерей. Что ты сделал с Бетти, а с Алисой, вот кто по-настоящему стал шлюхой! И я не позволю тебе разрушить нашу семью до конца.
– Ты зеленый юнец, не смей мне указывать! – Роберт был готов схватить его за грудки. Жаль, что он не воспитывал его, и жаль, что не внушил ему то, что надо.
– Знаешь, что, папа, не указывай мне и Гарри, как нам жить! – они с Гарри вошли в здание, потом засмеялись, в тот день они добились своего.
₪
Двойная свадьба в Аллен-Холле стала чисто символическим праздником. Дженни Морган не хотела помпезного банкета, в свои сорок она считала не приличным надеть платье с безумно сложным кринолином, для своего второго венчания она сшила узкое жемчужное платье и жакет, заменив фату шляпкой с вуалью. Вторая невеста Мери-Джейн Серж, выходя второй раз замуж за своего мужа, заказала лавандовое платье в стиле ампир, с длинными прозрачными рукавами, глубоким декольте, юбкой показывающей ее красивые ноги, но прикрывавшей худые коленки. М-Джейн тоже отказалась от фаты, просто сделав скромную прическу. В сложившихся обстоятельствах они не могли позволить себе свадьбу, какая была у Холли и Гарри. Бетти только недавно выздоровела, Фредди предпочитал ограничивать свой мир лишь домом и музыкой. Холли была в положение, и ей нужен покой, а Гарри вместе с Джозефом приводили в порядок дела в компании, готовясь к крупным переговорами с немцами.
Джордж и Джулия согласились с этим, их дочери всегда здраво рассуждали. Когда Мери-Джейн приехала из Монтре с Антонио, Джордж не хотел пускать его на порог своего дома. Антонио не заслуживал его дочь, он даже никому не сказал, что его дочь больна анемией, ведь это он ее довел до этого, ей тридцать четыре она должна жить дальше. С присутствием Роджера Джордж тоже смирился, видя, как Дженни стремиться к нему, как он нежно относиться к Полли и Лили Роуз, ему пришлось принять ее развод и новый брак. Джулия улыбнулась ему, сжав его руку, она прошла церковь, Антонио и Роджер стояли уже у алтаря. Джордж взял Мери-Джейн и Дженнифер под локти, ведя к алтарю. Роберт потупил взгляд, он завидовал брату в такие минуты, Бетти сидела подальше от него, даже не смотря на него, прильнув к Фредди. Почему они два гордеца не могут найти в себе силы простить друг друга? Жизнь уже показала, как они оба не правы. Новобрачные уже обменялись клятвами, направляясь к выходу, Роберт бросил взор на Бетти, она была бледная и худая, то, что она пережила не пожелаешь никому.
