Текст книги "Английский сад. 4. Кружева"

Автор книги: Анна Савански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Анна Савански

Английский сад.

Книга четвертая. Кружева. 1981 – 2000.

Жизнь без любви не жизнь, а существование. Без любви жить невозможно, для того и дана душа человеку, чтобы любить.

М. Горький

Любовь – не кукла жалкая в руках

У времени, стирающего розы,

На пламенных устах и на щеках,

И не страшны ей времени угрозы.

У. Шекспир Сонет 116

Глава первая.

Звуки печали и радости.

Декабрь 1981.

Машина остановилась у величественного замка, роскошь, которого говорила о хорошем вкусе хозяина. Джозеф остановил машину, Арман МакОлла щедро его одарил, он смог себе купить новенький «Мерседес», скромную квартиру. Он натянул на себя кожаные перчатки, сад припорошенный легким снегом удивлял, поэтому он позволил себе немного задержаться в саду. Джозеф открыл дверь, его встретила маленькая приветливая служанка. У хозяина есть вкус, деньги и чувство меры. Джозеф отдал прислуге кожаную куртку и перчатки, он отметил про себя, что девушка изменилась в лице, краски в миг все поблекли.

– Я скажу сэру Виктору, что к нему гости, – запинаясь, сказала она, – пойдемте со мной, – они прошлись через картинную галерею, Джозеф с любопытством разглядывал портреты своих предков, – ждите меня здесь, – они остановились перед резной дверью. Он смог войти в комнату через несколько минут, Джозеф осмотрелся вся библиотека была залита светом.

– Меня зовут Джозеф Питерсон, я фармацевт, – начал он. Диана повернулась к нему, эта немолодая женщина была прекрасна, ее лицо было гладким, обрамленное каштановыми упругими локонами, такие прически носили в роскошные джазовые двадцатые, ее зеленые глаза наполнились страхом. Она глубоко вздохнула, на этот вздох обернулся Виктор. Он замер, за свою долгую жизнь он столько всего поведал, но никогда не видел себя в молодости. Этот молодой человек был так похож на его Гарри, на его единственного внука.

– Вы? – выдавил он из себя, – кто вы?

– Возьмите это письмо, – Джозеф протянул пожелтевшую страницу. Виктор пробежался по строкам, узнавая почерк Армана МакОллы. Диана испуганно смотрела на мужа, получая из дрожащих пальцев Виктора письмо.

– Я не могу в это верить, – пролепетала Диана, – я просто не могу поверить, что Флер так подло могла поступить с моим сыном. Какая же она мать после этого?

– А я еще ратовал за этот брак! – Виктор сжал кулаки, – Ты знаешь, Диана, какая она мать. То что она сделала с Бетти и Алисой просто невообразимо. Но они его родители. Неужели, ты не был у Роберта?

– Я не смог, – ответил Джозеф.

– Надо было тебе найти Бетти, – вставила Диана, – у вас был бы общий интерес.

– Она замужем за сыном этого предателя! – выпалил юноша.

– Кто Боми? Да, он вскрыл этот нарыв, – Джозеф отметил про себя, как Виктор сохраняет самообладание, – Арман много лет нас обворовывал, втерся в доверие Роберта. Его сыновья дружили с моими внуками. Правда из обоих выросли настоящие поддонки. Это была его очередная игра. Я думал мы разделались с этой историей порочащей нас, – Виктор замолчал, – но, теперь все это не важно. Раз ты фармацевт, то мне нужен наследник. На твоего отца я не могу положиться, я давно разочаровался в нем и Флер.

– Неужели, вы просто так верите мне?! – вспылил Джозеф, это хладнокровие выводило его из себя.

– Да, – проронил Виктор, – ты похож на меня и на Гарри. В тебе что-то есть и от Джейсона, твоего другого деда.

– Я пришел не для того, чтобы стать частью этой семьи, а бросить вам обвинения, но я не могу это сделать, – Джозеф опустился перед Дианой на колени, он спрятал свое лицо в его бархатных руках.

– Мы Хомсы, – произнесла Диана, – мы все одна семья.

₪

Бетти, на следующий день после знакомства с братом, оставила Джозефа в машине, сказав, что если через часа полтора она не вернется, шел следом за ней. Она открыла калитку Гарден-Дейлиас, ощущая, как у нее дрожат руки. Она не была здесь девять лет, столько лет прошло, она кинула взгляд на сад. У Алисы был ровно стриженый газон, но она больше не видела ее любимых георгин и роз, она не узнавала свой, сад в который она вложила столько души. Дверь ей открыла служанка, явно не зная, кто она, что она, если бы не появление Джозефа жила бы в этом доме.

– Если вы к баронессе, то ее нет.

– Я знаю, я к сэру Роберту, – процедила сквозь зубы она.

– Он в библиотеке, – Бетти вошла в дом, все стало каким-то скучным и безвкусным, не было того великолепия, что она видела в детстве и юности. Этот дом был ее вдохновением, она подошла к арфе, обнимая ее, уходя, она не смогла забрать ее с собой. Служанка явно не понимала, что происходит, – Извините мисс?

– Мисс Бетти, – Бетти посмотрела на нее, – когда-то это был мой дом, – прошептала она, – не нужно предупреждать, что я пришла.

Роберт сидел на софе, пил виски и что-то читал. Он услышал шум у порога, разговаривала Арабелла и… это был знакомый голос, принадлежащий его дочери.

– Ну, здравствуй папочка, – она вошла в библиотеку.

– Пришла просить прощение, – ответил он ей на ее приветствие.

– Ну, что, ты! – в ее голосе он слышал гнев, – хотела посмотреть во что моя сестра превратила дом моего брата.

– Что ты сказала? – Роберт подошел к ней, – Что ты сказала?

– Что слышал, папочка! Ты слишком много думаешь о своей Алисе, которая та еще штучка! – Роберт схватил ее за плечи, вплетая до боли пальцы, – Что? правду больно слышать?

– Замолчи, дрянь! – она истерично засмеялась, он дал ей сильную пощечину, отчего она запрокинула голову, – я растил порядочную женщину, а вырастил шлюху!

– Конечно, от шлюхи только шлюха и вырастит, – он снова попытался ударить ее, но она вырвалась из его объятий, – не прикасайся ко мне!

– Не смей оскорблять свою мать! – крикнул Роберт, – она порядочная женщина, в отличие от тебя!

– От чего же! Она же дрянь. Изменяет тебе с Ришаром, спала с моим мужем, а потом надавила на тебя, чтобы мы с ним не были вместе. Крутила шашни с твоим дружком МакОллой. А еще она выкинула, как котенка твоего сына, потому что решила, что он сын Ришара, хотя он стерилен, и за восемнадцать лет, она даже не поинтересовалась, что с ним, умер он или жив.

– Это правда!? – завыл он.

– Да! Я обоих вас ненавижу, за то что ты сломал всю мою жизнь, а она его. Ты никогда не интересовался, что твориться за твоей спиной. Меня изнасиловал Майкл МакОлла восемь лет назад, что когда мне было тринадцать, меня чуть не лишил невинности Дэвид МакОлла. А еще мы с Фредди тогда были любовниками, – он видел, как в ее глазах пылал гнев и ненависть.

– Ты лжешь! – прошипел Роберт, нависая над ней, она попятилась назад, и упала на ковер, – Ты все время лжешь, дрянь!

– Я не лгу, спроси у нее сам! – она хотела встать, но он больно ударил по спине рукой, она хотела взвыть, но сдержала себя. В глазах отца она увидела гнев, – не смей, не смей! – но голос выдавал ее, он слышал страх.

– Я научу тебя, дрянь! – он замахнулся, но удара не было. Это был Джозеф, он быстро оттащил его от сестры, – Кто ты?

– Я ее брат, а кто ты? Ты, который поднимает руку на собственную дочь! Пойдем Бетти, я отведу тебя к Фредди, сделаю тебе компресс, – Он поднял ее на ноги, уводя из Гарден-Дейлиас. Джозеф утешал ее всю дорогу, а она ведь знала, что все так получиться, знала, что Роберт будет в бешенстве, но в еще большем бешенстве он будет, когда придет Флер, она уже предвкушала это.

Когда Флер пришла домой, то она увидела состояния Роберта, она рыдала, просила у него прощение, валялась в ногах, унижалась пред ним. Их хрупкий мир рухнул в этот день, и без Бетти здесь не обошлось, Флер поняла, это была ее месть. Бетти отомстила за себя. Флер лишь ощущала легкую боль, зная, что между ней и Робертом больше никогда ничего не будет. Они жили вместе, но он больше не говорил с ней, он больше не смотрел на нее, так как прежде, находя утешение в картах и дешевых актрисах. Мы всегда, что-то находя, всегда что-то теряем, это закон реальности. Найдя Джозефа, они потеряли свой покой…

₪

Апрель 1982.

С тех пор как Джозеф вошел в эту семью прошло не так много времени, но он уже сдружился со всеми ними. Флер уехала в Штаты, она позорно бежала, так и не поговорив с ним, так и не попросив у него прощения за все эти годы одиночества и обмана. Она уехала, но лучше не стало никому. Роберт пил, и в свои восемнадцать по  настоянию Джорджа и Виктора он стал правой рукой деда.

Джозеф понимал дядю и деда, все семья имела проценты от дохода, и эти деньги шли на их банковские счета, но никто не хотел, чтобы всех пустили по миру. Только восемьдесят процентов принадлежали Виктору и Роберту, а остальное другим акционерам, в основном уже сыновьям, или внукам друзей Виктора. Джозеф молил Бетти помириться с отцом, но она была непреклонна, Роберт был и не так уж плох, и иногда сильно напиваясь, признавал, что часто поступал неправильно. С Робертом поначалу он был насторожен, а потом у них появились общие точки, и на работе и в жизни. Бетти не противилась их общению, не пыталась его ограничить, называя его предателем, она смотрела на все не так, как все.

Именно с Бетти ему было проще всех общаться, иногда он даже жалел, что она его сестра и он не может приударить за ней, но и Фредди тоже ему нравился. Еще ему нравилась  кампания Гарри, с ним они много проводили времени, оба врача по призванию. Гарри – главный хирург, он – студент-медик, женщины так и млели, когда они появлялись вместе. Только Гарри был женат и влюблен по уши в Холли, а Джозеф искал чего-то стоящего, и примерял на себя каждую девушку, как новый пиджак. Дженни относилась к нему, как милому младшему братишке, он знал о том, что за внешнем спокойствием их брака, скрывается ее несчастное сердце. Джозеф видел, как влюблено она смотрела на Роджера Томпсона, и уговаривал ее подать на развод, но она сомневалась в Роджере, и боялась, как сделала бы Бетти, прыгнуть в пропасть с закрытыми глазами, и гадать выживет – не выживет. Флора, его ровесница, его подружка, они много чего делали вместе, но она никогда не жаловалась на свои трудности, только один раз ее прорвало, и она сказала, что за все эти месяцы она не была по-настоящему счастлива, и рассказала о своем Ричарде. Но больше всех он мог говорить с М-Джейн, она никогда не боялась ни правды, ни своих слов, она боялась только одного, потерять своего Антонио. Джозеф отмечал прошлое Сержа его не отпускало, и это разбивало М-Джейн, эти слухи приводили ее в смятение.

Ироничная судьба, часто размышлял Джозеф, с виду вся их жизнь была красива, но внутри один сплошной обман. Они все страдали, и все чего-то не получали, писали, что у них есть все, но у них не было покоя, не было постоянности. Все жили словно на вулкане, готовым начать извержение, все также они прохладно смотрели на старшие поколение, а старшие думала, что все они медленно падают вниз, лишь единицы твердили о своей гордости за них. Все менялось, ничто не стояло на месте, и тем более они. Как там пела Бетти: «боль и жизнь и новая моя мечта», это не различимые понятия для них. Если любишь, готовься страдать, если мечтаешь, готовься падать, если ты никто, ты просто тень самого себя.

₪

– Антонио? – он поставил чемодан в Холле, слыша звонкий смех Мери-Джейн и детей, – мы на террасе, – Антонио отодвинул летающую тюль по гостиной, он распахнул объятья для жены, – я соскучилась по тебе.

– Нью-Йорк необычайно скучен, – прошептал он, целуя ее в губы, – четыре месяца это такой большой срок… Как ты? – она прижалась к нему, спрятав лицо, потом подняла на него пылающие зеленые глаза.

– Я жду ребенка, – она прикусила нижнюю губу, словно боясь его реакции, – я не хотела говорить тебе по телефону это.

– Я рад, что избавлюсь от длительных поездок, – он мягко рассмеялся, она, как ребенок ждущий ласки приникла к мужу.

– Поедем ужинать, – Мери-Джейн отошла от него, стараясь унять слезы. Он даже не порадовался, когда она ждала Диего он просто был не в себя от счастья, Адору он даже не хотел, считая ее не своей дочерью.

– А я думал сначала в постель, – Антонио схватил ее за запястье, – я не могу, как монах.

Дебора деликатно отвела детей в сад, позволив супругам побыть немного наедине. Антонио подхватил М-Джейн на руки, он пронес ее через длинный коридор, отворил дверь их спальни, ногой ее закрывая за ними. Он бросил ее на кровать, нетерпеливо скидывая с себя всю одежду. В Нью-Йорке у него была тысяча и одна возможность изменить ей, столько голодных до плоти девиц разглядывали его, жаждали, поглощали, но он свято хранил свои обеты. Он был не таким, как все, в молодости Антонио не знал постоянства, он даже не запоминал имен женщин, с которыми он спал. Не помнил их лица, тела, помнил только, как его мужское достоинство получало неописуемое удовольствие. Но после встречи с М-Джейн в его жизни все изменилось. Он влюбился, как любой испанец, который влюбляется раз и навсегда. М-Джейн зачаровано вздохнула, протянув к нему руки, он стал ее раздевать, что всегда ему было приятно, приводя его разум в еще большее возбуждение. Она направляла его, требуя не думать его о своих низменных желаниях, он думал только о ней. Она томно вздыхала, томно крутила в разные стороны головой, ощущая свою потребность в нем.

– Чем же Нью-Йорк скучен? – спросила она, глядя его темные волосы, – ты так хотел там выставку.

– Да, ну их, им не хватает шику, – его пальцы сжали ее плечо.

– Я ушла из газеты, – он резко сел на постели. Конечно, ему льстило, то, что она посвятить все свое время ему и детям, но он все еще не мог простить себе, что ради него она почти поставила крест на своей карьере.

– Что на этот раз? – холодно поинтересовался он, зная, что чаще всего Мери-Джейн уходила с работы из-за своего острого языка.

– Мой начальник хотел протирать со мной стол, – она невинно опустила ресницы, потом с жаром продолжила, – но я не собиралась заниматься такими вещами, потому что меня позвал к себе Берти Ракель.

– М-Джейн, ты не должна придумывать себе оправдание, – его страсти словно и не было, – если ты хочешь быть дома, то я не против.

– На самом деле, я не собиралась работать у Ракеля. После смерти тети Елены и бегства Флер маме нужны помощники, – Мери-Джейн натянула на себя платье.

– Еще тебя не хватало в искусстве, – она не понимала откуда такая ревность, – что ты в нем понимала?!

– А ты думал, что я способна писать только опускающие статейки. Между прочим до этого я крутилась в мире музыки, и я училась в лицеи языков и искусства, – М-Джейн пригладила волосы, собираясь уйти.

– Прости меня, – он поцеловал ее в запястье, там где бился пульс.

– Ох, эти испанские мужья, – она засмеялась, и от этого смеха ему стало намного легче на душе.

₪

Лето 1982.

Бетти проснулась утром. Она присела на кровати, краснея от воспоминания о прошлой ночи. Всю эту ночи они напролет занимались любовью. Все внутри нее горело и саднилось от жадных ласк мужа. Эта ночь, переполненная страстью, и предстоящей тоской, была волшебной. Казалось, что кожа горела от сильных рук и пальцев до сих пор. Губы припухли и на них были ранки от укусов, когда в порыве страсти, она их кусала. Фредди рядом с ней не было, и она была рада этому, со спутанными волосами, как будто она всю ночь ходила не понятно, где и непонятно с кем. Даже на время ей показалось, что она ведет себя очень развязано, прося его еще и еще раз о том, чтобы он овладевал ею с неистовством, и чувством собственника. Она сама была не прилежной женой, а безумной любовницей, готовой пойти на все, лишь бы ублажить любимого мужчину. Она даже сбилась со счета, сколько это между ними раз произошло. Он знал, что для нее есть только он, она не из тех женщин, что ищет других, а потом говорит, занимаясь любовью с другим, она думала о нем. Пришел Фредди, садясь на край смятой постели.

– Все хорошо?

– Да, а почему должно быть плохо? – спросила она.

– Ну, может тебе это все не понравилось.

– А, понятно.

– Я же готовлюсь к тому, что мне придется на полгода стать монахом, не считая одного дня, день рожденье Элен.

– Ты монахом, не смеши меня Менори, – протянула она, касаясь его лица руками, – я люблю тебя.

– Бесстыдница, собирайся, нужно ехать на «Уэмбли», надеюсь, ты не забыла, что сегодня у меня начало турне?

– Я никогда, ничего не забываю, – она встала с постели, и обнаженная прошла через полупрозрачные шторы, беря с пола пеньюар, забирая его восхищенный взгляд. Она знала об этом, знала, что любые переговоры она порой может испортить одним своим присутствием. Зная, что сегодня, он не даст ей прохода, но от этого сердце забилось еще сильнее, и внутри загорелось знакомое желание голода, которому сейчас не время.

На стадионе было шумно, Анна огляделась, их пригласили их друзья из TSF. Анна и Бетти стояли возле сцены, как она услышала возглас Джо.

– Фредди, это кто же тебя пометил так?

– Вот, черт! Я даже не видел.

– Кто, кто? и так все понятно, – подзадорил Роджер, – мне бы эту киску.

– Киску по имени Бетти, – добавил Брайан.

– Блин, я вас всех после гастролей придушу, ей богу, ребята, так что думайте, куда вам бежать потом.

Шоу было восхитительное, как и все что делали ребята, их творчество, всегда для всех  было не постижимой загадкой, не всегда угадывалось его значение. Сложные метафоры, легенды, которые знают не все очень много скрытого смысла. После концерта Фредди подошел к Бетти. Анна не слышала, о чем они говорили, но их жесты и взгляды говорили о большем. Фредди прерывисто прижал ее к себе, целуя в губы. Она при своем росте в метр пятьдесят семь сантиметров, даже на высоких каблуках была ниже него. Фредди был выше ее почти на двадцать сантиметров. Анна снова посмотрела на них, они целовались, и он интимно обнимал ее. Потом она оттолкнула его, и, смеясь, пошла ко всем.

Вечером в «Embassy» на Бонд-стрит была запланирована вечеринка, но из-за перегруженности дорог, выбраться со стадиона было просто не возможно, поэтому вертолеты развозили всех по домам. Фредди решил ехать в их квартиру на Стаффорд-Террас. Они провели вместе час, в квартире было душно. Они лежали на диване обнаженные и усталые после ласк и поцелуев. Фредди вдохнул запах ее тела, и встал с дивана.

Это была вечеринка «а-ля пестрота» по случаю начала тура и удачного концерта. Мероприятие проходило на крыше клуба. Фредди приехал один, тем самым еще больше распаляя публику. Еще с утра, да и всегда гадали, что же на самом деле происходит у четы Бульдасара дома, особенно в постели. Все знали, что на вечеринках, они делают на самом деле. Бетти поднялась по лестнице, встречая на своем пути, многих кого она не знала. Потом она увидела Фредди с Грэгом и Джеймсом.

– Мальчики, – по дороге она взяла бокал шампанского, Фредди оглядел ее. На ней было короткое лиловое атласное платье-плиссе. Оно свободно спадало от самой шее, поэтому, когда дул ветер, то он обнажал лиловые шортики.

– Бетти, шикарно выглядишь, – начал Грэг.

– Не боишься, что Фредди будет возмущен, – закончил Джеймс.

– Нет нисколько, – ответила она.

– Я уже взбешен, пойдем, поговорим, – он протянул ей руку, – где-нибудь в укромном месте, – Он затащил ее в мужскую уборную, вталкивая в кабинку.

– Молодец, что надела короткое платье, – прошептал он ей на ухо.

– Все для тебя, милый, – тоже шепотом ответила она.

Рассвет приближался, и вместе с ним приходило утро и новый день…

₪

На лето Гарри и Холли решили поехать в Монтре, где они решили провести месяц в доме Бетти. Ему нравился ее дом, где было хорошо им вдвоем, и Энтони с Луисом бегали, как угорелые по мраморным полам, легко скользя по ним. Но еще он взял с собой Флору, она закончила школу, и Холли посчитала, что ей необходимо развеяться. Последний год она много училась, и старалась не думать ни о чем, что могло ее вогнать в омут негативных  мыслей. После расставания с Ричардом ее спасли от себя самой ее братья и сестры, отец говорил, что они ничего не знают о настоящей жизни, но они куда больше него знали ее. Если бы не они, то она бы пропала, ее охватила бы депрессия и даже ее мать со своими опытом не смогла бы ей помочь. Хотя у самой Элеоноры были сложности в жизни, ее давний друг Берти умер и она осталась одна со своими мыслями, ненавидя Марка. Флора все это знала, поэтому поступив на исторический факультет, она сделала это назло отцу, но в этом он не смог на нее надавить. Он даже не смог отказать Гарри. Она гуляла по набережной, пока Гарри и Холли проводили время вместе, она была счастлива здесь, понимая о какой магии рассказывала постоянно Бетти. Женевское озеро утром это самое красивое зрелище для нее, здесь она грустила, где же сейчас Ричард и думает ли он о ней, или отец прав, и она стала для него очередной игрушкой. Чем меньше она думала о той жизни, что могла быть, то ей легче становилось.

Еще сложнее было Гарри, он попал словно в западню, но поступить, как подонок он не смог. Листав газеты, Холли как обычно ему читала все попади, даже при Флоре она не могла отказаться от их общей привычки читать и при этом намазывать друг для друга тосты джемом.

– Вчера умерла бродвейская актриса Офелия Майлз, – Гарри замер, когда-то они встречались, она была так молода и она умерла от малокровия, успев подарить мужу дочь.

– Холли, милая я пройдусь один, – она пожала плечами, не понимая его внезапную смену настроения. Он встал, поцеловав жену в губы, и сестру в щеку, вышел на улицу дохнуть свежего воздуха. Он прошелся по улице, дойдя до дома, где жила семья Офелии, он даже не знал, что им сказать, сказать, что сожалеет, что не попытался сложить с ней свою жизнь, но тогда у него не было бы Холли и близнецов, не было того счастья, что у них было все эти восемь лет. Почему он сожалеет?

Он постучался, ему открыл дверь, по всей видимости, ее муж, Джерри. Он, как-то оживился, когда увидел его, словно хотел врезать ему. Он вошел в дом, и тогда Джерри накинулся на него.

– Чертов ублюдок, она всю жизнь любила тебя. Она даже ребенка от тебя родила, – вывернувшись Гарри, непонимающе посмотрел на собеседника.

– Что вы сказали? – в ту ночь, когда она признался ему в любви, а он ответил, что ему жаль, она знала на что шла. Раз он не захотел с ней остаться, то она решила пойти на эту авантюру, и родить от любимого человека ребенка. Это была его дочь, дочь которая никому была здесь не нужна, ни ее мужу, ни ее отцу. Когда все узнали перед ее смертью об этом, даже горе не смогло их сплотить.

Гарри шел до дому, смутно думая о той жизни, что могла быть. Хотя чего тогда Офелия от него хотела? Ему было всего двадцать три, он только начинал работать, только начал добиваться чего-то, поэтому он так долго тянул с их с Холли свадьбой, хотя он любил ее до безумия. Ну, почему она ничего ему не сказала, и теперь восьмилетнюю девочку, которая стала изгоем, должны были принять члены его семьи. Как этому всему отнесется Холли? Хотя бросить ребенка он не мог. Дома, обрадовавшись отсутствию Холли и детей он позвонил отцу, Джордж просил его поступить, как мужчина, Джулия тоже согласилась с тем, что девочка окажется в их семье, даже Элеонора это одобрила, как и дед, мнение Роберта и Флер его мало волновало, а вот Дженни и Дилана да. Сестра и ее муж мудро рассудили, что решение это будет сугубо его, даже, если Холли будет против. Последней в его списке была Бетти, ему было важно, что она думает, она только сонно потянувшись ответила, что устала, и что поступила бы точно так же, так бы сделал и Фредди, а она только молча согласилась. Флора пришла к нему, она подошла сзади, мягко касаясь его плеч, он даже вздрогнул.

– В чем дело, братик? – он увидел понимание в ее голубых глазах, даже за холодной ирландской сдержанностью скрывалось сочувствие. Когда он поведал ей все, Флора села на край стола прям напротив него, положив на него ноги, – Холли поймет, ты научил меня понимать все, и я понимаю, что Холли, если любит тебя все поймет. А она тебя любит.

– Спасибо, мне даже лучше стало, – он сжал ее ступню, она нагнулась к нему, их губы были совсем близко, – Флора не играй со мной в эти игры, я уже поиграл в них, осадок остался навсегда. Ты не так провокационна, как Бетти.

– Хватит нас сравнивать, я не она, – Флора сама прижалась к его щеке губами, – и я не играю, братик.

– Флора, дорогая, я знаю тебя гораздо хуже ее, но она никогда не искушала специально, тем более меня. Не играй со мной, я всего лишь женатый мужчина

– Боже мой, я люблю его до сих пор, и ты это ты, – тут он осознал, что он слишком устал и мешает Флору и Бетти, ту ситуацию и невинное поведение Флоры.

– Прости, день был тяжелый.

– Понимаю, – она спрыгнула со стола и исчезла.

Холли не было весь день, она пришла домой, когда Гарри и Флора готовили на кухни. Флора дипломатично взяла тарелку ужина с собой, забрала детей и ушла с ними наверх, чтобы Гарри и Холли могли поговорить без посторонних глаз.

– Нам надо поговорить, – он усадил Холли на диван в столовой, его колотило, как же тяжело было все это сказать ей особенно, когда не знаешь, что она ответит, – Я ушел сегодня утром…

– Ты расстроился из-за той заметки, ты знал эту актрису? – он отвел взгляд, унимая сердцебиение.

– Да, знал, – он встал, – она была моей любовницей.

– Что!? Ты изменял мне, – она побледнела, и поджав губы, отвернулась, помня наставления Бетти никогда не унижаться пред мужчинами.

– Господи, ты прекрасно знаешь, что до того, как я встретил тебя я вовсе не был ангелом. Ты не знала о моих любовницах, потому что я никогда не встречался ни с кем из медперсонала. С Офелией я расстался за долго до того, как встретил тебя. У нас просто был секс, мы просто развлекались мило. У нее был жених, а я хотел только одного затащить ее в постель. Потом мы расстались и она собралась под венец, – он сглотнул, видя ее смущение, – и позвонив мне, я приехал к ней только за одним, а она призналась мне в любви, но я не любил ее, и теперь я узнаю, что у меня есть дочь. Дочь, которая никому в этой семье не нужна, потому что она моя дочь, и я хочу ее забрать.

– Гарри, ты меня обманывал? – ее голос почти срывался. Он взял ее лицо словно чашу, успокаивая, и целуя веки.

– Нет же, нет. Я… я… люблю тебя, но так будет лучше, Холли, милая, – она прижалась к нему щекой.

– Как ее хоть зовут? – он чувствовал, что она улыбается сквозь слезы.

– Кэрри Энди, или просто Кэрри, – Холли гладила его спину.

– Что ж стоит попробовать, – пробормотала Холли, – все у нас получиться.

₪

Бетти прошла в номер, она приглушила свет, и села в кресло у окна. Все еще дрожало после концерта, все еще не проходило ощущение эйфории, кровь еще кипела в жилах. Но все же надо остыть, а потом позвонить Фредди. Они начали гастролировать с Европы и уже месяц, почти не отдыхали, а TSF начали с Латинской Америки. Бетти почувствовала, как внутри загорелся знакомый огонек, что-то внутри нее зажглось, словно новая жизнь. Она положила ладони на живот, чтобы понять, что это за ощущение. Такие мысли и варианты развития событий, она быстро отвергла. Все же ей казалось, это абсолютно не возможным, особенно сейчас. Но все при таких отношениях, что у них с Фредди были, глупо полагаться, что это не так, но лучше думать о хорошем. Утром она нашла Анну. Когда она ей все рассказала, то первая мысль, что посетила ее, где найти, хорошего врача, да и так чтобы никто не знал.

В Мюнхене их опасения подтвердились, срок был уже три месяца. Конечно, Бетти была рада, что до гастролей она это не узнала, потому что пришлось бы уезжать со скандалом. Анна все сказала Джошу, он был озадачен, но это был не первый случай, когда им надо придумать, как скрыть положение Бетти и закончить гастроли. Судя по всему, Бетти чувствовала себя очень хорошо, если не успела заметить сразу свою беременность.

– Черт еще четыре месяца работы, а я беременна, я убью Менори, – она расхаживала у Анны с Джеймсом в номере, в тот день, когда они сказали все ребятам.

– Кстати, о нем, как ты ему скажешь?

– Я позвоню.

– Ну и как ты себе представляешь, «милый я беременна», ты хоть сама понимаешь, что это абсурдно, а для него оскорбительно. Он вместе со своей ревностью до такого додумается, – Анна отпила чая.

– Ну и что ты предлагаешь, – Бетти тоже села пить чай.

– Мы в конце августа уже будем в Штатах, четвертого и пятого сентября Фредди будет в Ванкувере, приедешь к нему туда и скажешь ему, хотя он сам все уведет.

Фредди накинул халат, на спинку стула, оставаясь в одних трусах. Питер Воган, его секретарь, сидел в кресле и пил вино. Завтра его день рожденье, а он должен ехать на съемки телешоу, где придется петь под фонограмму, он ненавидел это делать. Просто не понимал, как можно открывать рот без голоса, но все же придется.

Кто-то постучал, Питер привстал, но Фредди сам решил открыть. Перед ним стояла Бетти. «Бог мой!» – подумал он, какая она была красивая сегодня. В платье а-ля Наташа Ростова, ее грудь казалась еще пышнее, или это так ему показалось. Он хотел устроить ей взбучку, но от ее шаловливых глаз растаял. Питер наблюдал за ними.

– Бетти, – прошептал он, выходя из оцепенения. Она кинулась в его объятья, совсем забыв о том, что сейчас он поймет, что происходит с ней. Бетти прижалась к нему округлившимся животом, он отстранился от нее, смотря в ее глаза с недоумением, – Так нам надо поговорить! – он схватил ее за подмышки, и стал, пяться назад вместе с ней, не отрываясь от ее глаз. Она потяжелела, хотя он сразу и не понял, она так умела, скрывала все платьем, что и не поймешь в чем дело. Он посадил ее на кровать, опускаясь перед ней на колени. Питер скользнул в свою спальню, наблюдая за ними в щелку, – И когда ты мне хотела все рассказать?

– Сейчас, – она улыбнулась.

– Ты ведь знала, когда уезжала на гастроли? – спросил он спокойным тоном.

– Нет, я узнала, только через месяц, когда срок был уже большой. Ну, прости меня, я и вправду ничего не знала, ну прости меня, – она запустила пальцы в его волосы.

– А если бы знала, поехала бы?

– Да, – ответила она напрямик.

– Ну почему ты меня не слушаешь? И я тоже хорош, значит, ты была беременна на своем дне рожденье, да?

– Да, так и есть.

– Ложись спать, – он выпрямился, приглаживая волосы, – я так понимаю у тебя завтра самолет?

– Да, – она тоже встала, и подошла к нему.

– Бетти ты же беременна, – возразил он ей.

– И что, я не могу нарушить твой обет монаха, – она посмотрела в его глаза.

– Но…

– Если ты будешь сдержан, то все будет хорошо. До этого же было можно…

– А можно? – он был похож на мальчишку,  которому разрешили поиграть. Фредди схватил ее за плечи, не терпеливо снимая ее платье, нижнее белье. Он посмотрел на нее, многие мужчины считают, что беременность, портит женщину, но для него Бетти стала еще красивее. Он мягко опустил ее на постель, сдерживая свою неуемную страсть. С последней их ночи прошло уже три месяца, он три месяца не наслаждался женским телом. Конечно, на него засматривались фанатки, но ему кроме одной женщины никто не нужен был. Кто бы, чтобы не говорил, но Бетти была для него жизнью, и даже больше.