Текст книги "Английский сад. 4. Кружева"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)
Каждый вечер Бетти и Фредди звонили в Лондон. Бетти остро переживала расставанье с сыном и дочерью, но Рэй уже тогда понял, что когда нет родителей, то он старший в этой семье. В первые же выходные Фредди повез Бетти домой. Их отношения стали напоминать не постоянное противоборство, а семью с сильным лидером. Он стал главой, он смог обуздать ее характер, что, наверное, и послужило впоследствии одной из причин трагедии в дальнейшем. Фредди была нужна борьба, а не ее покорность, но Бетти была по-своему счастлива, довершившись ему полностью. Спокойствие, мир, радость, любовь – все это поселилось вместе с нашими героями в Мюнхене. А вальс листьев кружил, сменяя лето на долгую осень, перед тяжелой холодной зимой, перед долгим холодным сном…
₪
Утром Флора проснулась совсем разбитой. Как же она устала. Устала от вечно гнета, давления отца, поэтому она впервые пошла против него, в свои девятнадцать она оставалась не испорченной девушкой, которая вкусив любви больше не думала о чем-то другом. Но вчера вечером она сделала безумство. Уже сегодня вечером отец будет знать об этом, и уже сегодня вечером будет ей читать наставления, но ночью ей было все равно, что ей скажут. Прошло уже достаточно времени, да и злость и гнев ей двигали куда сильнее. Ей хотелось забыть Ричарда, так хотелось стереть из памяти все, то что было связано с ним. И Лео Мур мог ей в этом помочь.
Они пришли к ней. Он нетерпеливо срывал с нее одежду, опуская на постель. Тело еще не забыло пьянящих объятий Ричарда, его крепких поцелуев, его нежных рук. Лео умело возбуждал ее, доводя тихо до безумства. Она блажено закрыв глаза, отдалась на волю его пальцев, блуждавших по ее коже. Но вдруг в памяти, словно яркая вспышка, появился образ Ричарда. Флора тряхнула рыжей копной волос, приникая к Лео. Она тянулась к его губам, постоянно мысленно сравнивая его с Ричардом. Завтра она будет сожалеть, а сейчас она знает, что доставит не приятностей своему отцу, пусть кипит, пусть бесится, как бык.
Утром Лео ушел, он понимал, что это просто секс. Все то что происходило между ними было по взаимному согласию. Он хотел ее, она жаждала мести. Флора налив себе вина, чувствовала себя предательницей по отношению к Ричарду. Боже, в кого она превращалась? Неужели это все она? Кем она становилась? Она так боялась стать мелочной черствой и жесткой, и сама становилась такой. Это было ужасно. Отец так и не приехал, но так было лучше. Может он понял, что пора отпустить ее, пора дать ей спокойно жить. Как оказалось, он был в другом городе, и вернувшись в Лондон он устроил ей скандал. Впервые смотря на отца и на мать, которая не гласно пыталась ее поддержать, ее лицо не выдало не одной эмоции, она холодно посмотрела на него:
– Я сама решаю, как мне жить!
Ей нравилась учеба и работа, но в глубине души она оставалась все той же трепетной девчонкой, что смогла полюбить бедного селекционера, а сверху это была жестокая и циничная женщина. С Лео она больше не встречалась, как и с другими мужчинами. Все больше и больше она убеждалась в словах Бетти, что вкусив один раз любви, без любви будет не так. Флора умела парить, умела и любить, только ей пришлось одеть на сердце броню, чтобы скрыть все самое ей дорогое. Ведь нет ничего страшнее жить без любви, дышать без своей половинки. Хотя может любовь Ричарда это все фантазия девчонки? Или же вправду великая любовь? Стоит жить дальше, чтобы все узнать.
₪
Декабрь 1983 – январь 1984.
Антонио проснулся ночью, Мери-Джейн спала рядом, свернувшись калачиком. Он достал плед, накрывая ее. За окном падал снег, и в тусклом свете уличных фонарей, он сверкал, как драгоценные камни в дорогом колье. Антонио сел за мольберт, М-Джейн была абсолютно равнодушна к его ночной работе. Она пошевелилась. Антонио питал к ней в последние время нежные чувства. Ему хотелось о ней заботиться, защищать ее, но иногда, когда Мери-Джейн проявляла своей характер, то он проявлял по отношению к ней необузданную страсть. Антонио аккуратно положил кисти на столик, возвращаясь в постель:
– Ты вся замерзла, – прошептал он на ухо М-Джейн, – Ты ведь не спишь.
– Мне так одиноко без тебя, – она перевернулась на спину. Мери-Джейн затеяла игру обольщения. Она положила ладонь на его шею, притягивая к себе, – но ты поможешь мне, избавится от моего одиночества, – Ее губы сомкнулись на его губах, он откинул одеяло, погружая пальцы в ее волосы. М-Джейн тихо засмеялась, и с видом настоящей соблазнительницей, убрала его пальцы со своих бедер.
– Ох, нет, мистер Серж, эта игра вам не по зубам, – она с силой оттолкнула его от себя, кладя на лопатки. Ему показалось, что ее губы везде по всему телу, она искушала его. Это было изумительно. Антонио чувствовал ее интимные прикосновения.
– Ну, хватит, – взмолился он, – ты решила меня добить, что ли? – он услышал ее хриплый смех, отдаваясь на волю страсти. Антонио посмотрел на нее, тянясь к мягкой коже ее живота. Она ритмично двигалась, наполняя глубоким чувством каждое движение.
– Я люблю тебя, – прошептала она, опускаясь на него.
– Я тоже люблю тебя…
Утром М-Джейн проснулась первой. Она по-прежнему лежала на нем, ощущая его возбуждение внутри себя. Они предались снова любви. Она лежала счастливая, витая где-то в облаках и мечтах. Вот бы так было всегда, и никогда бы это не прекращалось. Антонио погладил ее плечи:
– Так и лежал бы вечно, – она поцеловала его в грудь.
– У тебя же самолет, – ответила она ему.
– Да, но я еще успею, насладиться своей несравненной женой.
₪
Бетти и Фредди стояли у окна в столовой, она смотрела на заснеженный сад. Фредди обнимал ее сзади. Этот момент был исполнен нежности, они ничего друг другу не говорили, просто смотрели через цветное стекло на сад. Их пальцы были плотно сплетены, покоясь на животе у Бетти. Начался 1984 год, этот год будет сплошным праздником: их пятнадцатилетие знакомства, юбилей группы и встречи с Грэгом, и еще много других знаменательных событий. Бетти слышала учащенное дыхание Фредди у себя над щекой, он высвободил одну из рук, скользя по складкам ее салатного платья из кашемира. Он прижался губами к изгибу ее шеи. Все встало на свои места, как и должно, было. Фредди повернул ее к себе, беря пальцами ее за подбородок, мягко целуя в губы.
– Мисс Бетти, – Фредди со стоном оторвался от нее, Рита кому-то открыла дверь, – пришли к мистеру Менори.
– Да, пусть проходят, – Фредди по-прежнему не отпускал руку Бетти. Появилась гостья, – Мэри, – в его голосе были ноты удивления.
– Ты забыл меня? – спросила она.
– Нет, ну, что ты, просто праздники, семья, теперь такая большая, – ответил он.
– Твоя не такая и большая, – возразила она.
– Он имеет в виду мою семью, – вставила Бетти, стиснув руку Фредди, – я пойду, дорогой в библиотеку, займусь меню для детей.
– Да, иди, – Бетти оставила их вдвоем.
– Я вижу, ты счастлив, – начала Мэри.
– Я всегда был счастлив с ней, неужели ты ревнуешь? – пошутил он.
– Да, ревную. Почему ты так долго тянул в наших отношениях, с нашей помолвкой, с нашей свадьбой, а с ней никогда не тянул, почему?
– А почему ты, столько лет молчала?
– Потому что, боялась, что ты поймешь, что я еще люблю тебя, – Мэри села на диван.
– Я тянул, потому что не видел наши отношения в будущем, я всегда знал, что она моя судьба. Так было решено, а наши с тобой отношения разбил быт. С Бетти я не ощущал себя ущемленным из-за нехватки денег. Мы одинакового воспитания.
– Значит ее аристократизм, и ее деньги сделали свое дело, – она вздохнула.
– Нет, это вообще ни при чем. Мы с ней даже в постели больше совместимы, и я люблю ее.
– Я пойду, – произнесла она, – ты знаешь, где меня можно найти.
– Мы друзья?
– Да.
– Тогда поужинаем послезавтра вдвоем?
– А твоя жена?
– Бетти поедет в Аллен-Холл, а потом после ужина я приеду туда сам.
– Я согласна, – соглашаясь, хоть на что-то, потому что последние семь лет она считала, что потеряла его навсегда, а здесь хоть малые крохи былой власти над ним. Хоть что-то для начала, сейчас она будет его тенью, а потом ситуация подскажет куда склониться. В Мюнхене было спокойно, конечно пресса по-прежнему писала гадости про них, но их обоих, это уже мало волновало. В тот период журналисты любили писать про бесконечные романы Фредди, но это было не правдой, да и доказательства были порой глупые.
₪
Осень 1984.
Она утомилась от всей этой рутины, появившейся в ее жизни, почти год тому назад. Первое время ей приходилось по-настоящему тяжело, Дилан искал работу, а она чтобы содержать всю семью, окунулась с головой в работу. Она могла бы попросить помощи у отца или деда, но он запретил. Он стал выпивать, запивая свои неудачи, а она ощущала, что всю свою злобу он вымещал на ней. Впервые ей было страшно, что она не выдержит и все рухнет в один день, когда она поймет, что ей лучше одной, чем с ним. Дженни могла бы терпеть, но она не могла терпеть пренебрежение. Как же она страдала, когда она пытаясь его соблазнить, он отпихивал ее от себя, и она тихо рыдала в подушку. Полли уже было пятнадцать, в этом возрасте все остро переживается, и она видя разлад родителей, все больше стала помогать матери, чтобы облегчить ее страдания. Если ни она, то кто?
Встретив как-то Бетти, она сама услышала в ее голосе страх: «Мне страшно, Дженни, страшно, что я потеряю его». Дженни сама чувствовала тоже самое, боясь его потерять. Ночью она подолгу не могла уснуть, но что могло удовлетворить его эго, что могло поднять его настроение? Джулия могла бы что-нибудь посоветовать, но она не хотела вмешивать в свои семейные проблемы мать, это означало показать свою не состоятельность.
– Может хватит пить? – прошипела она, когда увидела опять эту картину, которую она видела почти каждый день.
– Может, хватит мне указывать?! – рыкнул он, – Что тебе от меня нужно!?
– Немного внимания, – она встала, он больно задержал ее за запястье, Дженни отдернула руку, с гневом смотря на него, – может мне тебе изменить, чтобы ты хоть немного встрепенулся? – в эту минуту она жалела, что тогда послушалась разум, и не сбежав вместе с Роджером.
– Замолчи, дура! – рявкнул он, – Что ты вообще понимаешь? Ты всегда получала все! Ты же леди!
– Пошел к черту! – она ушла, запершись в другой комнате, не в их спальне. Роджер, где же ты? Она так нуждалась в нем, она так стремилась к нему сейчас, он ведь ее любил, а она, как всегда просто сбежала от него. Она растоптала его, и все из-за ее глупой гордости. Почему она не смогла упасть в пропасть вместе с Роджером?
Утром пока он не видел, она собрала вещи и вместе с детьми ушла, уехав в Аллен-Холл к Виктору и Диане. Он даже не пытался ее вернуть, не пытался спросить, что ему исправить в их жизни, чтобы все было по-прежнему. Ей было больно, так больно, что она задумалась об измене. Он опустил ее на самое дно, и как теперь ей было подняться? Одна маленькая избалованная девчонка разрушила в одно мгновение, то что она строила столько лет. Неужели у них такая участь, страдать от молоденьких старлеток, мечтающих заполучить чужое счастье?
₪
В конце августа они вернулись в Мюнхен. Тогда Фредди и стал склонять Бетти к сольной карьере. Неделю она обдумывала его предложение. Джош дал полгода перерыва, чтобы потом начать музыкальные сессию и гастроли. Бетти согласилась на сольный проект. Бетти пришла к Джошу домой, ей очень хотелось, чтобы он занимался и ее сольным проектом. Она знала, что он будет сопротивляться, предполагала, что он откажет ей, но все же ей захотелось попробовать. Когда она говорила, то он сразу понял от кого исходит это предложение. Поэтому, когда она ушла, он позвонил Джиму Бисону, чтобы тот ни за что не соглашался вкладывать деньги в проект Бетти. Джим тоже был против сольного творчества Фредди, и отказал им обоим.
Бетти и Фредди привезли детей в Мюнхен. Лето подходило к концу. Так приходила осень, еще одна осень в Мюнхене. Осень время умираний, что же умирает в это время? Задул другой ветер, ясное небо затянули тучи, и золотой блеск солнца поблек. Дни стали холоднее, а ночи длиннее. Время неумолимо шло, приближая нас к ледяной зиме, к глубокому сну. Одни согревались любовью, другие чужими чувствами. Но могло ли это спасти от неминуемой гибели? Как говорят многие, что предначертано судьбой, то случиться обязательно. Можно стараться изменить ход, но ошибки прошлого, самые простые меняют все. Осень как же ты прекрасна, и как же ты жестока.
Бетти спустилась вниз. Дома стало тихо, как с тех пор уехали дети, и от этого было немного тоскливо. Все друзья уехали в Лондон. Джош отговорил Анну быть ее менеджером, и, помня прошлое расставание с Джеймсом, легко с ним согласилась. Так они остались в Мюнхене вдвоем. Он говорил, что это романтика, что больше никто не будет вмешиваться в их жизнь, но именно это приведет их к катастрофе.
– Превосходно выглядишь, – Фредди смотрел на нее сверху вниз, он сбежал по ступенькам, – Очаруй его.
– Раньше ты был бы готов придушить меня за такое, – она оправила юбку лазурного платья, надевая на ходу сапфировое колье, чтобы дополнить глубокий вырез.
– Раньше не решался вопрос о нашей карьере, – Фредди осмотрел сервировку стола.
– До этого ты ревновал меня к сцене, мне этого порой не хватает, – Бетти достала вино из бара.
– Вот как?! Я перебесился, и я знаю, что сцену ты точно не бросишь никогда, – кто-то позвонил в дверь, – я открою, а где фрау Брумель?
– Я здесь, мистер Менори.
– Будете готовы, идет гость, – Бетти фыркнула, все это поведение Фредди напоминало ей детство, когда она посещала все эти светские мероприятия с родителями. Она не любила всю эту напыщенность, не натуральность, – Что?
– Сбавь обороты, – ответила она, – будь проще, и мир откроется тебе.
– Кто бы говорил леди Хомс! – упрекнул он ее и пошел открывать дверь.
– Я-то хоть леди, мне мой статус позволяет быть индюшкой, а тебе нет, – вошел гость, и Бетти поняла, что он все услышал, – Ой.
– Ничего, все знают кто вы, – Бетти окинула его быстрым взглядом. Ему было около пятидесяти, высокий, статный, по внешности типичный немец.
– Проходите, мистер… – она замялась.
– Ротс, я давно хотел с вами познакомиться, но два года назад у меня не получилось, тогда ваш менеджер сказала, что вы не расположены к беседе, – Бетти стала думать, – Это было в Сохо, на крыше, помните? – спросил он.
– Да, – как же можно было забыть это, Фредди в каждом угле ее зажимал, – конечно, помню.
– Пойдемте за стол, – предложил Фредди.
Весь обед Бетти пыталась уловить энергетику Ральфа Ротса, ближе к концу обеда, она решила, что стоит держаться с ним на расстояние. Он не внушал ей никого доверия, наверное, после Джоша все кажутся плохими.
– Моя дочь будет вашим менеджером. Ей только будет девятнадцать, но она умеет ладить с людьми, – Бетти чуть не подавилась. Ну, да Анне было тоже девятнадцать, но она умела не только ладить с людьми, но и жестко на них давить.
– Когда мы с ней познакомимся? – спросил Фредди.
– Скорее всего, завтра, – Ротс взял папку, – Будем подписывать?
– Да, – Бетти была готова от обиды задушить Фредди, так легко согласиться. Но и ей придется согласиться с его мнением, какое бы оно не было. Впервые, она поняла, что ее чары не действуют. Этот Ротс явно настроен против нее, только вот почему? Она поставила свою подпись на документе. Она знала, что нельзя, не читая ничего подписывать. Знала, чем все это может закончиться. Новый босс не внушал доверия, новый босс напоминал МакОллу, у него было такое же самодовольное лицо, как у Дэвида, когда он пришел к ней со своим грязным предложением. Когда он ушел, Бетти ощутила свободу, она устало села в кресло, потягивая вино.
– Не пей, – попросил муж.
– Я не в настроение сегодня разговаривать, – бросила она.
– Он тебе не нравиться! А знаешь почему, потому что ты все время работала с одними этими же людьми.
– Дело не в этом! Он не такой, каким кажется.
– С каких это пор ты разбираешься в людях?!
– Давно, только пусть попробует мне диктовать, что делать!
– А он и не будет! – прорычал Фредди.
– Не хочу спорить, если тебе он нравиться, то это я не в силах исправить, – она поднялась в спальню. В эту ночь впервые в их постели ничего не происходило…
₪
Все вещи были собраны, так не хотелось расставаться с домом, но ради любимого мужчины ей пришлось идти на жертвы. Дети Бетти сейчас находились у Гарри, своих же она решила оставить у родителей. Антонио категорически заявил, что им всем придется быть в работе. Когда ему предложили контракт в Нью-Йорке он сразу же согласился, но М-Джейн не хотела на полгода уезжать из Лондона, но ради него она решила сделать этот шаг. В ту осень они приехали в Нью-Йорк, в воздухе ощущалось дуновенье осени, смотря на кружащие листья, но серые здания, М-Джейн чувствовала, как ее душу охватывает странное ощущение, она гнала от себя все плохие мысли.
Организовав безупречно ужин, Мери-Джейн ждала гостей. Она посмотрела на себя в последний раз в зеркало, платье баклажанного цвета прекрасно подчеркивало ее цвет кожи и рыжие волосы. Спина ее была обнажена, в ушах блестели сапфировые серьги, она понимала, что выглядит просто восхитительно. Антонио открыл кому-то дверь, М-Джейн с бьющимся сердцем вышла из спальни. Антонио беседовал с высоким седовласым мужчиной, увидев ее мужчина улыбнулся, она протянула ему руку для поцелуя.
– Это моя жена Мери-Джейн Хомс, ну, а это Микки Беннет, организатор моего проекта. Ну, что ж пойдемте ко столу.
Ужин был скучным, Мери-Джейн почти все время молчала, стараясь не показывать свое настроение. Она не понимала смысл этого мероприятия, не понимала, зачем Антонио нужен такой проект. Она не хотела, чтобы он рисовал нью-йоркских девиц, ей не нравилось, что за полгода он должен создать двадцать картин. Она натянуто улыбалась, почти не вникая в их беседу, больше всего ее занимал вопрос о ее карьере, ради Антонио она бросила все, ради него она оставила галерею, где занималась поиском талантов. Она снова стояла на перепутье, не зная, что делать. Ната, одна из маминых помощниц, посоветовала ей вести нью-йоркский дневник, где она бы сделала свой гид по городу.
– Ребекка Хаммонд будет вашим менеджером, она дока в таких проектах, – М-Джейн тихо вздохнула, – завтра у вас с ней будет ужин, вот и познакомитесь. Миссис Серж, вы просто очаровательны, вы милы, – ей хотелось рассмеяться, ей хотелось сказать, что-нибудь резкое, как это она делала постоянно, но она промолчала, – это пойдет на пользу вашему мужу.
– Вы плохо знаете меня, – процедила сквозь зубы она, – обычно в Лондоне творческий бомонд боиться моего острого языка, не щадящего никого, – она ощутила, как Антонио сжал ее коленку, дабы усмирить ее, но ей уже изрядно надоело это мероприятие. Антонио подписал не глядя все документы, что просто взбесило М-Джейн. Когда ужин закончился, она с радостью сняла дорогие побрякушки, бросая в угол свое платье, она хотела выместить свой гнев, но вместо этого молчала.
– Как он тебе? Он производит впечатление, – Антонио налил им вина.
– Я думаю, что это станет концом всего, – прошептала она, сжимая виски.
– Ты с самого начала была против этого, – он громко поставил свой бокал на стол, – но ты сейчас здесь.
– Все не такое, все не такое, как кажется тебе, – она встала со стула, проходя в одном нижнем белье в спальню, Антонио пошел следом за ней.
– Ты просто боишься, – она хотела возразить, но сдержала себя, сейчас она не желала с ним воевать. Она быстро приготовилась ко сну, Антонио прикоснулся к ней, ища близости, но она свернулась калачиком, да, она боялась, что все в ее жизни переменится в худшую сторону.
Призрак плохих перемен витал в воздухе. Жаль, что тогда они не смогли его почувствовать, его глушил аромат радости, чистоты и мира. Но все меняется, и как мы уже знаем затишье, это покой пред бурей, и может эта буря будет еще сильнее предыдущей. Начнется шторм, а что уцелеет после него, может быть ничего? И можно ли будет собрать, что-то сломанное. Раньше это получилось, а потом?
₪
Она постоянно смотрела часы, совсем скоро она увидит его. Он ее кумир, мужчина всех ее грез. Она поклялась, что добьется его, что сломит свою соперницу, и получит его. Он будет ее. Так она решила, так будет! Она снова взглянула на часы, снова предалась грезам. Именно для него она купила это нескромное платье, абсолютно не в ее стиле. Перекрасилась в блондинку, зная, что они нравится ему. Для него она ярко подвела глаза, и для него стала не похожа на себя.
– Беатрис, – вошел отец, – они уже идут, произведи хорошее впечатление. Будь осторожна с Бетти.
– Я знаю, – ответила она.
– Потрясающе выглядишь, – Ральф Ротс помог дочери подняться с дивана. Открылась дверь. Перед ней предстала потрясающая пара. Бетти была соблазнительна в темно-синем полупрозрачном платье, через которое вырисовалось черное кружевное белье. Беатрис пригляделась: на ее шее была та самая знаменитая цепочка с подвеской двух букв «B», с которой ее можно было увидеть на всех обложках журналов.
Фредди разглядывал это юное создание напротив него. Ей было девятнадцать, блондинка, которые привлекали его всегда. Ее темные глаза загадочно сверкнули, он улыбнулся ей. Потом посмотрел на Бетти. Она умела если надо держать все эмоции в себе. Сейчас ни одна мышца на ее лице не дрогнула, она сохраняла равнодушное спокойствие. Все она видела, замечала какие взгляды, она посылает ее мужу. Ей захотелось подойти и отхлестать эту малолетку по щекам.
– Добрый день, – начала Бетти.
– И вам того же, – ответил Ротс.
– Это моя дочь Беатрис Ротс, она будет заниматься всеми делами, – он подтолкнул дочь вперед, – Пойдемте Бетти, я покажу вам студию и познакомлю вас с вашим аранжировщиком. Бетти вынуждена была уйти, чувствуя, что они в заговоре.
– Значит, мисс Ротс, – прошептал Фредди.
– Для вас Беатрис, – засмеялась она.
– Беатрис, – в его голосе ей послышалась страсть.
– У меня есть шампанское, отметим знакомство, – предложила она.
– Конечно, отметим. А тебе можно? – пошутил Фредди.
– Можно, – она разлила шампанское. Она посмотрела на него, как кошка на сметану, уже придаваясь в мечтах, что будет творить с ним в постели. Он мило ей улыбался, и ей очень сильно захотелось к нему подойти и горячо поцеловать в губы.
Осень вступила в свои права. Лил, не переставая дождь, словно на землю падали будущее слезы. Что-то, наверное, в тот сентябрь сломалось, что-то изменилось в их отношениях. Бетти пыталась удержать его в узде, ей не нравилось, что Беатрис весь день сидела в студии с Фредди. Она ей вообще не нравилась, но с этим приходилось мириться. Она же смерилась с присутствием Мэри в его жизни, успокоилась, что они общаются, и закрыла глаза на их дружбу. Но сейчас ей стало тяжело примеряться с этим. Она ощущало еще свое влияние над ним, но понимала, что оно тает, как весенний снег. Они оставались супругами, родителями, и по-прежнему были страстными любовниками. Но в их занятиях любовью было больше механики. Все каждый день развивалось по одному и тому же сценарию. Они ложились в постель и там все происходило. Больше не было быстрых соитий в необычных местах и обстановках, все стало напоминать рутину, скучный брак, которого Бетти вовсе не хотела.
Беатрис не могла полностью отстранить Бетти от Фредди, порой ей казалось, что это просто не возможно. Они были не плохими друзьями, постоянно споря, и осуждая все что угодно. Она постоянно гадала, кто она для него? Однажды они болтали с Фредди, работа у него не шла сегодня, и он решил провести остаток дня с Беатрис. Когда вошла Бетти, то ее словно окотили ушатом холодной войны. Беатрис прогнулась под ее тяжелым, давящим взглядом. Она прочитала в ее взгляде: «Он – мой, а ты здесь никто». Беатрис быстро убрала руку с ладони Фредди, опасаясь гнева соперницы. Они ушли. Что же она такое делает с ним? Рядом с ней он, как заводная игрушка. В ней и вправду была какая-то магия, что-то было такое, что заставляло мужчин падать к ее ногам. Они как заколдованные шли к ней, одного ее взгляда было достаточно, чтобы они влюблялись в нее. Почему с появлением Бетти он забывает, что есть еще и она – Беатрис. Как же все это было ужасно и скверно для нее. Через минут двадцать она спустилась вниз. На улице не прекращаясь, лил дождь, в холле было темно. Ей захотелось включить свет, но странные звуки ей помешали это сделать. Беатрис оглянулась, там, где горел один только светильник, был кто-то. Ей безумно стало интересно. Этими звуками были стоны: страстные, хриплые, сдавленные. Девушка пригляделась, это были Фредди и Бетти. Ее ножки в ажурных чулочках обхватывали бедра Фредди. Бетти скользила по стене, то притягивая, то отталкивая от себя Фредди. Их губы сливались в горячих поцелуях, и они тихо смеялись. Беатрис охватило жгучее желание, внутри нее что-то мучительно сжималось и разжималось. Бетти оправила платье, дождь почти закончился, Фредди что-то шептал ей по-французски. Бетти что-то делала с ним, доводя его до безумства. Беатрис охватила жгучая обида, как же ей обратить его внимание на себя?
₪
Ребекка Хаммонд сидела в дорогом бежевом платье, которое позволяло разгуляться мужскому воображению. Тонкая ткань обтягивала все плавные изгибы ее тела, заставляя гадать есть ли под этим нарядом белье. Ребекка достала пудреницу подправляя макияж, она специально выбрала испанский ресторан для этого художника. О его победах давно слагали легенды, особенно о его годах проведенных в Штатах, все женщины мира только и говорили о нем, как о герое любовнике. Сама Ребекка давно перестала вести счет разбитых ею сердец, она была истиной сердцеедкой, ей нравилось поглощать мужские сердца, влюблять их в себя, а потом после того, как страсть утихнет бросать их. Антонио Серж заинтересовал ее. Она взглянула на дорогие часы, немного опаздывали, наверное, из-за его жены. Она убрала с груди светлые локоны, снова посмотрев в зеркало, серые глаза страстно сияли. В тридцать два года она знала, что выглядит потрясающе, все двадцатипятилетние девицы просто зеленели от зависти, когда узнавали ее возраст. Она замерла, к ней шла красивая пара. Рыжеволосая женщина в длинном голубом платье, и испанский мачо.
– Здравствуйте, – проговорила она, – я Ребекка Хаммонд, – Антонио поцеловал ее руку, это невинное прикосновение его губ обожгло ее. Его жена весь вечер почти не проронила ни слова, она либо глупа, и не знает, что ответить, либо она умна, и заметила, что ей нравится Антонио. М-Джейн сверлила ее взглядом, и этот взгляд зеленых глаз приводил Ребекку в настоящее замешательство, – Давно вы вместе?
– Тринадцать лет, – ответила Мери-Джейн, а, то, она не знает этого, – мы очень счастливы, – она сжала руку мужу, давая понять, что это ее мужчина.
– Это потрясающе, – протянула Ребекка, – ну, а дети есть?
– Трое, – снова ответила М-Джейн, – сын и две дочери.
– Ну, что ж, приступим к работе, – Ребекка подняла бокал, – за музу.
Пока кружили листья, Мери-Джейн старалась не сидеть дома, она ходила по магазинам, отыскивая диковинные вещи, или покупая новые платья, смотрела книжные магазины. Она почти каждый день ходила в новое кафе, знакомясь с местным колоритом, посещала музеи выставки, клубы, и конечно не забывала о своей критике. Но она ощущала, как что-то странное вторгается в ее жизнь, в тот сентябрь появилось что-то неестественное в их отношениях. Ей не нравилось, что он рисует не дома, а в специальной студии, не нравилось, что он не включает ее в творческий процесс. Его жизнью стала управлять Ребекка, она искала ему натурщиц, подсказывала, как реализовать задуманное, налаживала ему связи, пытаясь при этом диктовать М-Джейн стиль жизни. Из их отношений ушла былая страсть, и все больше ложась с ней в постель, Антонио делал это, как на автомате, удовлетворяя свои потребности, совсем не заботясь о ее душевном состояние.
Ребекка хотела его соблазнить, увести его у этой женщины, которая нашла ключи к его сердцу, но пока у нее ничего не получалось. Она стала для него другом, путеводной звездой, помогающей найти дорогу в этом сложном мире, Ребекка понимала, что сейчас она почти не обходима ему, как воздух, еще чуть-чуть и он будет ее. Она всегда предпочитала действовать медленно, но как-то раз увидев на вечеринке его со своей женой в темном коридоре, предающихся страстной любви, Ребекка решила усилить свои старания. Она хотела его, и ей было плевать, что он женат и у него есть дети. Она хотела его, она всегда мечтала заполучить чужого мужчину. Не нужно было его объезжать, как лошадь, другая женщина его уже приспособила для семейной жизни. Ребекка мечтала о нем, но пока его крепко держала рядом с собой Мери-Джейн. Но она уже знала, что ей делать, чтобы получить желаемое.
₪
Бетти уезжала на выходные в Лондон, она соскучилась по детям. Ротс не давал им обоим спуска, не давая выходных. Поэтому все, что получала Бетти только звонки. Было начало октября, и только на день рожденье Элен Ротс их отпустил, но для Бетти этого было мало. Из-за этого Бетти и Фредди жутко ругались. Раньше бурные ссоры заканчивались бурным сексом, теперь – разными спальнями. Для Бетти была унизительна вся эта ситуация. Поэтому уехав в Лондон, она ощутила радость впервые за эти месяцы, проведенные в Мюнхене. Она знала, что Беатрис не отступиться и будет продолжать искать пути к Фредди, но все же ей хотелось верить в него. Дженни подала на развод, конечно, для них это было новостью. Гарри воспринял все это, как ошибку, а Флора решила, что все еще наладиться. Что-то сломалось в них. Все пять дней Беатрис была не разлучена с Фредди. Она все также прощупывала почву, ища слабое место в их отношениях. Конечно, она знала, что у них все далеко не идеально. Он рассказывал, как они ругались, как они ссорились, и через силу мерились, но он не переставал говорить ей о своей любви к жене.
Бетти вернулась поздно вечером. Раньше они бы всю ночь напролет занимались бы любовью, но сейчас все было не так. Так Бетти увидела первое охлаждение между ними. Из Лондона она привезла потрясающий халат, из китайского шелка похожий на японское кимоно. В тот день Бетти наделала его, умастив предварительно свое тело ароматными маслами, чтобы вскружить голову собственному мужу. Боже, как же она опустилась, где же ее гордость, черт возьми. Что же она делает? Бетти вошла в его спальню, она прислонилась к дверному косяку спиной, показывая ему свою обнаженную коленку. Фредди откинул в сторону ноты, пристально изучая ее. Бетти стала снимать халат.
– Не снимай, – загоревшись, проговорил он.
В эту ночь, как и в последующую, в их постели случалось чудо. Снова появились страстные они. Она опытная любовница предпочла быть зеленой девочкой. Тогда она ощутила всю свою власть над ним, и расслабилась. Ей было хорошо с ним, как в первые дни их брака. Бетти показалось, что она еще может вернуть былую страсть, и сегодня засыпая в его объятьях, она надеялась на лучшее. Бетти раньше никогда не теряла уверенность в себе, даже тогда, когда родились Бэсс и Аллегра. Теперь она остро чувствовала потерю влияния над Фредди. Что же ей было делать? Может отпустить все, и пусть все будь, как будет. А может попробовать вырвать его из этого круга? Что же все-таки делать? Боже, она не знала, и не могла найти ответ.
