Текст книги "Английский сад. 4. Кружева"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)
– Кэрри, – он окликнул ее в одном из полутемных коридоров, – я хочу с тобой поговорить.
– А я нет! – отрезала она, – Можете искать дальше себе богатую невесту, – Кэрри развернулась, но схватил ее за запястье.
– Черт тебя подери! – он тихо выругался, – в чем дело?
– Я думала, ты мне объяснишь, – ее голубые глаза окрашены холодной сдержанностью, но за этим скрывалась ненависть.
– Неужели непонятно, что ты привязала меня к себе, – она истерично засмеялась.
– Хватит врать, тебе просто нужны деньги, а я как раз богатая наследница, а еще всего этого великолепия вас решил мой дядя, – она вырвала руку.
– Причем здесь это! – прошипел он, – Меня абсолютно не интересует дела моего отца, и его провалы, – он прижал ее к стене, – ты маленькая дрянь…
Его губы мягко скользнули по ее шее, он вдавил ее в какую-то нишу. Все это до боли было греховно, Кэрри хотела воззвать к помощи остатки своего разума, но с каждым его поцелуем она теряла самообладание, и тело предательски стала отвечать на его ласки. Она тянулась к его пальцам и ласковым рукам, что-то внутри нее говорило, что он делает это из мести, но второй голос шептал о том, как ей хорошо. Ли приподнял вверх ее вязаное платье, обхватывая ладонью мягкие округлости, и проводя по кружевным чулками, все было до безумия хорошо.
– О, Боже, – тихо вскрикнула она, чувствуя, как ее ноги подкашиваются, Ли удержал ее, не позволяя упасти, он только по-кошачьи смеялся, доводя ее до потери пульса лишь только одними поцелуями и объятьями.
Он приподнял ее, что-то он делал между их телами, только она не могла понять что, от запаха страсти у нее кружилась голова.
– Посмотри на меня, – прошептал он, она открыла глаза, готовая сказать ему одну правду о себе, но смолчала. Кэрри ощутила его натиск, она вскрикнула, и только тогда его словно ударило по голове, – Кэрри, посмотри на меня, тебе больно? – она мотнула головой, он продолжал ее держать, – Я не хотел, только хотел тебя наказать, и увлекся страстью, я…
Она закрыла его рот поцелуем, через несколько минут он поставил ее на пол, видя как она находиться в тумане.
– Кэрри… – позвал он ее.
– Не надо, – она оттолкнула его, еще не зная, что делать дальше, то ли сказать – «я люблю тебя», то ли уйти, не сказав ничего. Она вышла из ниши, и быстрыми шагами, не смотря на то, что ее трясет, выбежала на улицу.
Она была в шоке от того, что произошло, и счастлива от подаренных им ей эмоций, но что же делать ей дальше она не знала, она терялась в своих мыслях, эмоциях и догадках.
Утром она сняла трубку телефона, Ким захихикала, зная что это опять звонит обезумевший от страсти Ли. Кэрри тяжело вздохнула, ожидая, что он скажет:
– Нам надо встретиться, – предложил он.
– Где? – она завернулась в теплый плед, так как в их съемной квартире было холодно по утрам.
– Давай в два, на Хэрфорд-стрит, в кофейне, – она молчала, слыша его частое дыхание.
– Я буду.
Она влетела в теплую кофейню, ощущая аромат кофе и булочек. Она сняла пальто, ища глазами Ли, он сидел и пил кофе в дальнем углу, подальше от чужих глазах.
– Что ты хотел? – спросила она, показывая свое раздражение.
– Я хочу с тобой поговорить… о нас, – последние слово он подчеркнул.
– Нас нет, – возразила Кэрри.
– А что если ты забеременеешь? – она засмеялась, с вызовом смотря на него.
– Этого не произойдет, – он сжал ее ладонь.
– А вдруг, ведь, и если ты понимаешь мы все довели до конца, – она снова засмеялась, – это не смешно, Кэрри!
– Этого не будет, потому что в моей семье знают, как этого избежать, – зло сказала она, – и я этого не допущу.
– Разве это было плохо? – он из последнего хватался за возможность вернуть ее расположение к себе.
– Это был всего лишь секс, – она пожала плечами.
– Твой первый секс, – добавил Ли, – и все было должно пройти не так.
– И что? – Кэрри была готова уйти, – я не позволю никому так поступать с моей семьей, и еще не ищи встреч со мной.
Она ушла, готовая расплакаться, только одно удерживало ее. «Никогда, никогда не унижайся перед мужчинами».
₪
Отметив пышно новоселье, Бетти и Брайан уехали на гастроли. В их отношениях наступил некоторая холодность, которая сводила его с ума. В один день между ними все изменилось, когда они оба пришли к ней домой, поднимаясь в ее спальню. Они являлись прекрасными любовниками, она могла делиться с ним своими мыслями, и дать ему часть своей ноши, но она этого не делала. Они полтора года просто встречались, проводя весело время, Бетти была уже другая. Эта уже была не та робкая девочка, которая не знала как очаровать мужчину, не та юная девушка, которая сказала – проживу сама, это была взрослая женщина со своими проблемами и сложившимся мировоззрением. Она испытывала необходимость поговорить с ним, нужно было что-то делать с их отношениями. Она посмотрела на него, и отошла на далекое расстояние от него, словно пугаясь этой близости.
– Я так больше не могу, – четко сказала она. Под этой фразой она подразумевала все, и не понятные отношения с Фредди, и их роман, и сложные взаимоотношения со своей семьей.
– Я предлагал тебе выход, – тут же парировал он, – разводись с ним, и мы поженимся. Я давно хочу этого, и тем более его родители так будут счастливы.
– Ты же знаешь, мой ответ – нет. Я не хочу разводиться с ним, – мгновенно ответила она ему, – и дело не только в деньгах или детях. Я не хочу ничего уступать этой шлюхе…
– Ты любишь его еще! – и это был не вопрос, это было утверждение, истина не требующая доказательств, – Значит эти полтора года ты просто спала со мной? Ты просто не хочешь его отпустить и уступить Беатрис?
– Не трави мне душу, мне и без того плохо, – она развернулась к нему, ее глаза, цвета весенней травы после дождя, сияли загадочным светом, – ты давишь на меня постоянно, чего-то требуешь, но я не могу. Да я люблю его, – почти рыдая сказала она, – и ты имеешь право меня ненавидеть за это, но я так больше не могу!
– Я не давлю на тебя, но ты сама не знаешь, что ты хочешь от жизни, – он замолчал, в комнате повисла гнетущая тишина, Бетти хотела, была что-то ответить, но передумала. Он тяжело вздохнул, ощущая внутренние разочарование, а ведь ему все говорили, что так и сложиться, что все это между ними не надолго и скоро пройдет. – Ох, Бетти, я с самого начала знал, что все так и будет, – тяжело переведя дыхание, сказал Брайан, – только в этот раз он не вернется. Ты готова страдать?
– Вся моя жизнь страдание, – Бетти села в кресло, – я всю жизнь страдаю. Я и так слишком многим заплатила за то, чтобы быть с ним рядом, и заплачу еще. Всю жизнь я искала чего-то, и так и не нашла. Я хотела любить, но меня любят не те, я хотела мечтать, но все мои ожидания рассыпаются тут же. И ты меня презираешь…
– Тогда будь счастлива, – он обнял ее, он ласково гладил ее плечи и спину, слушая биение ее сердца. Он не смог ее удержать возле себя, и это полностью его вина, уже ничего не вернуть.
– Ты так просто отпускаешь меня? – она держала его за руку, пытаясь понять, что у него на уме.
– Ты дивная птица, но не моя, ты всегда принадлежала ему и больше не кому, мне просто хотелось верить, что я могу, держат в руках Ветер. Ты же Невеста Ветра, ты его невеста, и может быть он вернется.
Он тихо ушел, она не хотела плакать, не хотела убиваться, ее охватила какая-то призрачная радость, какая-то смутная надежда, что все наладиться. Через неделю все уже знали, что они с Брайаном решили остаться друзьями. Фредди не возвращался, но Бетти решила ждать, всему свое время, часто твердила она себе, все будет хорошо, главное только этому самой верить.
Фредди, конечно, воспринял новость о ее их разрыве как должное, это должно было случиться, только это был вопрос времени. Сам он же испытывал смешанные чувства к Бетти. Она мать его детей и не более, она все еще его супруга, и больше ничто не связывает его с ней. Когда-то эта девчонка смогла, захватит все его естество, но теперь уже взрослая женщина не могла держать в руках все ключи от его души и сердца, словно с годами стало больше замков. Но он просто после каждого сомненья в ней добавлял новый замок в своем сердце, ему стало легче не верить ей, чем верить.
₪
Неужели она не о чем не сожалела, в сотый раз спрашивал себя Ли. Он знал, что время уходит, и он заканчивает учебу, и больше у них не будет частых встреч, как бы он не хотел, но она старательно избегала его. Кэрри не хотел больше его видеть, и не хотела с ним общаться, она точно знала, что ему нужно было от нее, и она не хотела, чтобы ей пользовались. Ее сильная натура бунтовалась при любом проявление насилия в отношении к ней, она не терпела никого насилия, а уж тем более, когда ее хотели к чему-либо привязать, поэтому ее и прозвали Невестой Ветра, как в свое время ее тетю. Кэрри предпочитала быть независимой и все это видели. Только она сама не замечала, как повторяет ее судьбу, но в тоже время она шла своим путем. Также не сложились из-за лжи и недопонимания отношения с Ли у нее не сложились, хотя она любила его, она только спустя время это поняла. Хотя она рада была, что Джозеф избавил от мук любви.
Как-то вечером она пришла в пустой ресторан, кроме нее и еще одного посетителя, она заказала рыбу по-ирландски, слушая его прекрасную игру на рояле. Кэрри ковырялась в своей тарелки, когда он подошел к ней с бутылкой Шардене. Мужчина сел рядом с ней, она обратила на него свои голубые глаза. Она молча, смотрела на него, изучала. Он был намного ее старше, в нем она видела стержень, и силу, опыт и знание. Его золотисто-зеленые глаза ярко горели, они встретились взглядами. Он приблизил к ней свое лицо и поцеловал. Кэрри могла бы его оттолкнуть, но что-то притягивало ее к нему, она запустила пальцы в его пшеничные волосы, другой рукой обводя овал его лица и слегка кривой нос.
– Мисс…
– Кэрри, – она, как и Бетти ненавидела официальность.
– Ретт, – ответил он, – просто Кэрри или…
– Кэрри Хомс, а ты? – как-то легко она перешла с ним на ты.
– Ретт Хауври, – сказал он, – прости я, просто не удержался, у тебя такая захватывающая красота, я просто потерял голову, когда увидел тебя. Ты зашла, и у меня пронеслась мысль, вот она моя судьба, – она засмеялась, – чем занимаешься?
– Я студентка медицинского факультета, – пролепетала она, чувствуя, что смущается, – а ты?
– А я играю на бирже, – какой мужчина, подумала она, – когда я тебя увижу?
– Завтра…
– А где?
– Хоть где…
– В Гайд-парке…
– О, может быть…
– Тогда в шесть…
– Мне подойдет, – он сжал ее руку, они попрощались, и он тихо ушел.
Их отношения развивались стремительно, Кэрри и заметила, как он втянул ее в водоворот чувственности и эмоций, он не перегибал палку, и просил ее стать свое любовницей. С каждым днем она узнавала его все больше, он был добрым и веселым, нежным и галантным, он знал, что нравиться женщинам. Ли не искал больше встреч с ней, а она думала, что забыла его, но как оказалось позже не смогла его вычеркнуть из своей жизни.
₪
Октябрь 1993.
Просматривая почту, Полли нашла странное письмо, оно было адресовано Айку. Она аккуратно вскрыла конверт, чтобы не было видно, она развернула лист, там был мелкий женский почерк с мягкими завитушками:
О, милый мой Айк,
Ты давно не писал мне, неужели ты забыл меня? Я думаю тот незабываемый уикенд не возможно забыть, или ты забыл? Господи, я так люблю тебя, что время между нашими встречами, кажется, целой вечностью. Как ты покидаешь мою скромную обитель, у меня сжимается сердце от тоски и боли. Я думаю, что и тебе сложно разрываться между ней и мной, но она твоя жена, а я просто твоя тень, не имеющая права коснуться твоего сердца и разума, не зная, что ты будешь делать потом. Это все происки судьбы, что будет завтра? Но я не хочу слишком долго думать об этом, я лучше закрою глаза и буду мечтать часами о тебе, любовь моя.
Твоя Софи.
Полли скомкала письмо, какая же она была дура, что поверила в его сказки о его верности! Ведь он еще год назад клялся ей, говорил, что ему нужна только она одна, и при этом нагло ей врал. Ее охватил не понятный порыв, ей двигала безумная ярость, Полли бросила к его письменному столу, ножом открыв ящик, она с бешеным задором выгребала оттуда все бумаги, как безумная кошка, стала их читать, он хранил эти письма, и вот уже шесть лет он обманывал ее, смотрел в ее глаза и врал. Она хотела рыдать, но сдержалась. Как же она могла так жестоко позволить себя обмануть? Как же он смотрел с такой искренней любовью в ее глаза, и думал о другой, тогда зачем он женился на ней, зачем позволил ей родить ему ребенка. Как же она ошиблась, она думала, что в этот миг она падает со своей высоты вниз, она разбилась… от любви к нему.
Она дала ему все, а только и смог брать и ничего кроме прекрасной близости давать ей. Трижды дура, трижды глупышка. Ну, почему она не может быть счастлива, как ее бабушка, почему она вынуждена, как ее мать в свое время терпеть такое отношение мужчин, но Дженни смогла, хоть и поздно, вырваться из этого порочного круга и… Теперь она счастлива, а ее бедняжка дочь страдает от своей недальновидности.
Скрипнула дверь, на пороге стоял Айк, Полли подняла на него свои глаза, и он заметил, как они лихорадочно блестели. Он все понял, она все знала. Полли была похожа на львицу, она с воплем бросилась к нему, чтобы ударить, чтобы сделать ему больно. Айк схватил ее за запястья, удерживая в своих объятьях, голубые глаза ярко горели, и в них не было места сдержанности, в них была слепая ярость, жажда мести. Она попыталась вырваться из его рук, но он крепко ее держал.
– Полли, пойми меня, выслушай меня, – молил он.
– Ты врал мне, столько лет мне врал, – задыхаясь, сказала она.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
– Нет, ты просто хотел когда-то меня поиметь…
– Я не позволю тебе, так вульгарно выражаться, – прорычал он.
– Что хочу, то и говорю! – она выскользнула из его рук.
– Я никогда бы не женился на Софи, мы просто…
– Спите иногда, это так мило. Ты просто хотел породистую кобылку! – он никогда не видел ее в таком гневе, и Боже праведный, она была восхитительна.
– Полли, она ничего для меня не значит, я порвал с ней месяц назад. Мы просто встречались в Шотландии… – он замолчал, она молча смотрела на него.
– Уходи…
– Я…
– Тогда уйду я, – она кое-как собрала вещи, Лина с осуждением смотрела на нее, Полли подхватила Стивена на руки, – не ищи меня.
Она поселилась в Дж-Хаусе, дедушка и бабушка тепло ее приняли, и еще они не вмешивались в их отношения. Джулия мудро посмотрела на эту ситуацию, она обняла свою внучку, дав ей совет, правило которое она вывела сама для себя.
– Мудрая женщина должна делать вид, что ничего не знает, но при этом не терять своего достоинства, – сказала она.
Но Полли не могла простить обман, он причинил ей много боли. Она всегда думала, что она одна владеет его сердцем, но как оказалось, что были и другие претендентки на его сердце. Он пытался ее вернуть, но всего попытки были тщетны, только она сама могла выйти из серых сумерек на свет, только она могла раскрыть свое сердце для него. Полли нужно было время, чтобы понять все самой. Ведь люди предают друг друга, а потом нежно живут душа в душу. Судьба настолько замысловато переплетает жизни, она вплетает в канву времени новые ленты, и красной литью отмечает границы жизни, бросая жребий, решая кому достанется любовь, кому успех.
₪
Мери-Джейн постучала в дверь, ей не сразу же открыли. Огромная квартира Джейсона и Каталины теперь принадлежала с Диего, так решила Джулия. Квартира давно уже пустовала в ней никто не жил, и последние два года Джулия дела в ней ремонт. Диего отворил дверь, он был в дорогом темно-синем костюме. Он съехал от них этим летом, так неожиданно для Антонио. Антонио всегда думал, что его сын не способен к самостоятельность, поэтому когда он объявил всем о своем решение, все мягко были удивлены. Диего решил стать стоматологом, чему несказанно радовался Гарри. Антонио негодовал и не понимал, почему его сын выбрал такую профессию. Ведь они с Мери-Джейн занимались исключительно творчеством. Неужели это все гены? Рамсей, Виктор, Джейсон они все были врачами. Мери-Джейн поправила шаль.
– Проходи, я недавно пришел. Этот свет утомителен, – начал он, развязывая галстук, – хочешь выпить? – Мери-Джейн отрицательно покачала головой.
– Я хотела посмотреть, как ты живешь, – Диего встретился с ней взглядом.
– Ну, да, не узнать не притащил ли я сюда кого-нибудь, типа Бекки Хаммонд, – глаза М-Джейн расширились, – нет, мам, я один, женщины интересуют меня исключительно для постели.
– Диего, – она попыталась возразить ему, – ты…
– Живу, как хочу. Бекки Хаммонд научила меня не верить женщинам, – Мери-Джейн облегчено вздохнула. Его короткий роман научил его не доверять женщинам, не слушать их слащавые льстивые речи. Он давно жаждал оторваться от пристального взгляда матери, и попробовать совершать ошибки самостоятельно.
– Приедешь на ужин? – голос М-Джейн вздрогнул, сын был готов ответить ей нет, но не стал, – никогда не думала, что ты будешь подражать Гарри и выберешь ту же стезю, что и Кэрри.
– У меня было время подумать, пока ты ездила по за границам, я жил то с одними, то с другими, – она вздрогнула от этого упрека.
– Может я и была плохой матерью, но я никогда не давила на тебе, это мое наследие от моего отца, – Диего протянул ей крепкий чай, чтобы она согрелась.
– У каждого своя дорога, – произнес Диего, поджав губы.
– А любовь? – М-Джейн потупила глаза.
– А любовь найдет меня сама, – чай начинал остывать, Диего подлил кипятка, – отец же нашел тебя. Всему свое время.
– Как же ты похож на остальных Хомсов, – сухо заметила М-Джейн.
– Я же Хомс Серж, а это гремучая смесь.
₪
Возвращаясь после очередной вечеринки, Бетти вбежала в дом. Давно бы ей было пора заканчивать такие вечеринки, ей было всего тридцать восемь, в свои годы она по-прежнему сияла. В ней было какое-то очарование, шарм, мужчины все также млели от взгляда ее зеленых глаз, хотели прикоснуться к ее фарфоровой коже, они хотели ее, а она перестала думать о том, как своими действием будет плотские желания в них. Она прошла в гостиную, налила себе вина, куда она катиться? Пьет после очередного пьяного вечера…
– Мам, там Али, – она повернулась, на лестнице стояли Рэй и Грэй.
– Что случилось? – она поставила бокал на столик, слегка расплескивая вино.
Ночь она провела в клинике, вместе с детьми, она не смогла их оставить дома, Бетти думала к утру все проясниться, но как оказалось все было безнадежно. Она разрыдалась, она плохая мать, плохая жена, все эти годы она только и думала о себе, своей карьере, делала все чтобы стать яркой и знаменитой, но забыла о своей семье. Ее дочь умирала, а она в это время пила в компании ненавистных ей людей, она заигрывала с ними, как всегда, флиртовала. Бетти впервые за много лет чувствовала себя поверженной. Беатрис снова была беременна, а у нее умирала дочь.
Фредди разбудил телефонный звонок, он отодвинул легонько Беатрис, мирно спящую рядом с ним. Он поднял трубку, слыша чей-то взволнованный голос:
– Фредди, – это была Бетти, она просто рыдала в трубку, он редко видел ее слезы, редко слышал ее жалобы, что-то с ней случилось явно, – Фредди…
– Я тебя слушаю, дорогая, что стряслось, тебя кто-то обидел? – он боялся, что опять какой-то подонок обидел ее.
– Нет, со мной все в порядке… Аллегра, она, – он ничего не понимал, не понимал, то что она говорила, – Боже, она… она…
– Где ты сейчас? – спросил он ее, понимая, что все серьезно, как никогда.
– Я у Гарри в клинике, я там, пожалуйста не бросай меня, – он слышал ее плач, и у него просто сердце разрывалось, он заметил, что Беатрис не спит и смотрит на него, – Я так больше не могу, не бросай меня одну… прошу тебя.
– Я скоро буду, жди меня, хорошо. Только не волнуйся, малышка, – он повесил трубку, гадая что же случилось на самом деле.
– С каких это пор она малышка? – прорычала Беатрис, – и ты куда?
– В больницу, – грубо ответил он ей, быстро одеваясь.
– Это очередная уловка, – начала было она, но замолчала, и тоже стала собираться, нет она не оставит его наедине с Бетти, ни за что не позволит ей манипулировать им.
Когда они приехали, то Фредди нашел Бетти у палаты, она была такая бледная, такая растерянная. Она показалась ему ребенком, маленькой девочкой, которую он помнил всегда. Совсем не накрашенная, а вернее со стертым макияжем, небрежно одетая, слезы катились градом по ее щекам. Увидев его, она кинулась в его теплые объятья не замечая Беатрис, он гладил ее спину, успокаивая ее, как он мог. Она все рыдала, у него у самого сердце разрывалось.
– Но что ты плачешь? – он сжал ее лицо, – ну же, ну же, успокойся…
– У нее лейкемия, и это похоже безнадежно, наша дочь умирает. Скажи за что мне все это? Господи, это я виновата, я проглядела, я так виновата, – она захлебывалась в своих слезах, – Я так устала терять, деда, родителей, Марка, тебя, дочь, я теряла наших детей, я так больше не могу, Фредди. Я так больше не могу, – он снова обнял ее, – я не могу без тебя жить, я люблю тебя, – слова отчаяния сами срывались с ее губ, – я заплатила за все сполна.
– Не вини себя, ты тут не причем, – у него у самого бежали слезы.
– Я виновата. Ох, если бы не выставила тебя из дому, если бы я не встречалась с Брайаном, все было бы по-другому. Я так виновата перед тобой, боже мой… – он сжал ее крепко в объятьях, – боже мой… Я плохая мать, я плохая жена.
– Не вини себя, кто из нас виноват, так это я, – он мягко гладил ее волосы, ощущая аромат имбиря и ванили, который он успел забыть, – я виноват перед тобой, перед всеми. Я люблю тебя, я так люблю тебя, родная моя, только не плачь, умоляю тебя, – Беатрис стиснула зубы, когда услышала эти слова. Ловко, все эта дрянь провернула, он уже ей в любви признается, она позвала его, Фредди оторвался от Бетти.
– Фредди… А как же я? Я кто для тебя? – она придала своему голосу дрожи.
– Так в чем же дело, Беатрис? – холодно спросил он, – Ты не понимаешь что происходит?
– Выбирай либо она, либо я, – истерично произнесла она, – прямо сейчас! Я жду от тебя ребенка!
– Как ты смеешь меня просить об этом. Ты просишь уйти с тобой, от детей, ради тебя. Я опять жестоко обманулся. Я не бросил тебя, когда у нас родился мертвый ребенок, но у меня умирает моя дочь! – он дернул ее за руку, – моя любимая девочка умирает!
– Она врет! – Фредди схватил ее за плечи и стряхнул ее, – она все врет, хочет вернуть тебя так!
– Не смей, так говорить, уходи, не позорь меня. Дома поговорим, – он резко оттолкнул ее от себя, подходя к Бетти. Гарри пригласил их в палату, за ними вошли их дети. Аллегра эта солнечная девочка лежала на постели, такая бледная, такая уставшая. Ее зеленые глаза лихорадочно сияли на ее белоснежном лице, каштановые кудри в беспорядке были на подушке. Фредди стиснул руку Бетти, зная, что ее подведут нервы, и она, наверняка, упадет в обморок. Аллегра позвала Рэя, он присел у ее постели, Фредди только сейчас заметил каким стал его сын. Он был совсем взрослым, мужчина.
– Рэй, – тихо прошептала Аллегра.
– Да, Али, – так называл ее только старший брат, – что ты хочешь?
– Обещай мне, что станешь архитектором, как хотел, женишься, родишь детей, – он сжал ее рук, кивнул, что согласен, потом она кивнула Грейхему, – Грей, а ты обязательно станешь дизайнером, ты талант, и тоже женишься, – Грэй не подал виду, что ему так же плохо, как и Рэю, – Элен, ты пообещай, что не будешь увлекаться всей этой феминисткой дурью, и обязательно откроешь кафе, – Элен присела рядом с Греем, – Бэсс, милая не пытайся прожить эту жизнь за двоих. Моя закончилась, я это поняла сегодня, но твоя продолжается, ваша продолжается жизнь…
– О, не говори так, – воскликнул Рэй, – не надо…
– Нет, дорогой, всему есть свой конец. Мамочка, папочка обещайте быть вместе.
– Да, да, дорогая, – прошептала Бетти, глотая слезы, Фредди стиснул ее пальцы и обручальное кольцо впилось в кожу. Аллегра закрыла глаза и Фредди понял это конец. Она сгорела за неделю, как молодой цветок лишенный воды.
За неделю в жизни Бетти все изменилось, на похоронах дочери она померилась с отцом, она не ожидала этого, но под нажимом чувств она простила ему все, как и он ей. Она сама себе удивлялась, сама не понимала почему она уступила ему, и почему он пошел ей навстречу:
– Мне очень жаль, – прошептал он, так впервые Роберт познакомился с внуками, и понял, как коротка была жизнь, как он много потерял, за эти семнадцать лет они много потеряли, и мало что приобрели. Он не видел дочь столько лет, не общался с ее семьей.
– Не надо, – отмахнулась она, – все хорошо, папа. Я простила тебя, я сама вела себя, как дура все эти годы. Я… я… – она была готова разрыдаться.
– Это я должен был примериться с твоим браком, с твоим упрямством. Вы померитесь с ним, он же любит тебя, – он обнял ее.
– Нет, папа, нет. Сейчас все сложно, во мне столько эмоций. Она ждет от него ребенка, а зачем ему плохая жена и мать. Пора мне рвать со сценой. Я решила преподавать, хватит мне плясать, я слишком стара для этого, – Роберт улыбнулся ей, мягко смотря на нее. Его дочь давно выросла, теперь понятно, почему ей так гордился Виктор. Она была благородная, чистая, настоящая в ней не было фальши. Бетти хоть и делала ошибки, но она признавала их, но как и любая женщина проявляла слабости, но в отличие от Флер она не пряталась за маской примерной жены и матери. Вот почему мужчины сходили по ней с ума, и хотели ее заполучить себе, она была мечтой, лесной фей, коснуться которой божья благодать, и те кто не получал этой возможности хотел растоптать это чувство прекрасного.
Роберт смотрел на гроб внучки, переведя взгляд на остальных внуков. Когда похороны закончились, Бетти решила уехать из Аллен-Холла и провести немного времени в Лондоне. Бетти прошла в спальню, Фредди следом за ней. После похорон она все еще ощущала боль внутри себя, раньше она смеялась над другими, когда другие теряли детей, и хотели не возможно, например найти ребенка их сына, или что-то в этом роде, но сейчас ей было не до смеха. Она ощущала на себе его взгляд, полный желания, но не любви. Она села на постель, снимая черный жакет, он тоже сел рядом с ней, пытаясь ее обнять.
– Не надо, Фредди, – она оттолкнула его руки и резко встала, – иди к Беатрис, не надо меня утешать. Я не порежу себе вены.
– В чем дело, дорогая? – он не понимал перемену ее настроения.
– Давай прекратим этот фарс сейчас же. То что я говорила тебе было под действием эмоций, и ты говорил мне, чтобы утешить меня, – тихо сказала она, у него сжалось сердце, она устало посмотрела на него, отходя к окну. Фредди молча сидел, ему только казалось, что слышно, как работает его мозг.
– Я так не думаю, – он подошел к ней, – все это правда. Я говорил правду, я действительно люблю тебя.
– Не делай мне больно, – тихо прошептала она, – я устала страдать. Я так устала страдать, я устала от этого всего, так что давай покончим с эти фарсом сейчас же. Оставим все, как есть. Ты с Беатрис, а я с детьми. Они скоро вырастут, я старею, Фредди.
– Я порву с Беатрис ради тебя, я не хочу терять тебя, Бетти. Я люблю тебя, и это не утешение, – он обнял ее понимая, что сегодня не время до бурных объятий, до бурных примирений, до пылкой ночи, – Бетти, поговори со мной…
– Я люблю тебя, дай мне время, дорогой, – она утерла слезы, ложась в их бывшую постель, – мне надо время, чтобы разобраться в себе, я качусь по наклонной, и с этим мне надо что-то делать.
– Ты как всегда справишься, – прошептал он, они не раздеваясь, лежали в прохладной постели, ощущая дыхание друг друга. Он прижал ее к себе, чувствуя ее рядом с собой. Она тихо спала, и он радовался, что со временем все у них наладиться, когда-нибудь все будет по-прежнему. Только все не испортить бы им. – Я люблю тебя, так люблю, – этот покой нарушил его шепот, все казалось сном, лишь бы он не прекращался. На ее лице он видел изможденность. «Я так устала страдать», – сказала она ему, он тоже устал страдать мучиться угрызениями совести, сомневаться в ней, в них. Вся их жизнь была не такой радужной, не той, что он себе нарисовал когда-то женясь на ней, а кто сказал что все будет легко? Она научила его прощать, научила его сострадать, дала ему возможность разбираться со своими чувствами не вмешиваясь в них. Она дала ему надежу, детей и они платили за всю эту шикарную жизнь постоянно. Сначала они расстались со своими семьями, потом было больно, им обоим было больно, так больно, что они позволили чуть не разрушить их жизнь, но тогда все образумилось, а сейчас он снова позволил обмануть себя. Когда он увидел ее и Брайана у него все оборвалось в то мгновение, и Беатрис быстро воспользовалась этим, сыграла опять на его ревности. Глупо все вышло, а теперь маленькая девочка их померила, но конец ли это?
₪
Беатрис смотрела на ночной город, положив ладонь на живот. Он ушел сегодня, ушел к этой Бетти, вернулся к ней из жалости. Беатрис услышала звонок, пока она еще жила на Стаффорд-Террас, но вскоре она должна уехать отсюда. Фредди выгонял ее, отсекал от себя, забывая ее навсегда. На пороге стояла Нитта. Беатрис впустила ее в квартиру.
– Где Фредди? – спросила Нитта.
– Он с Бетти. Вы, что ничего не слышали, – Фредди и Бетти предпочли, чтобы пресса ничего не знала, – эта дрянь вероломно его вернула.
– Я разберусь с ней.
Почему-то Гарден-Дейлиас показался ей мрачным, он был погружен во мрак, прислуга вся в черном, закрытые зеркала, пустые вазы и холодное молчание в каждой комнате. Нитта увидела Фредди всего облаченного в черное, он курил в саду, предпочитая одиночество.
– Что опять эта девчонка натворила, что ты вернулся к ней? – громко начала Нитта, Фредди вздрогнул.
– Я нужен Бетти сейчас, – ответил он, – жаль, что тебе все равно, что твориться с твоими внуками. Мы только вчера похоронили дочь, я думаю, твое присутствие только навредить Бетти.
– Что? – Фредди потушил сигарету.
– Али умерла, – выдавил Фредди, – оставив нас сейчас, нам не до всего остального мира.
– Ты останешься с Бетти? – губы Нитты дрожали, она была готова расцарапать лицо Бетти. Как ей снова все это удалось.
– Да, оказалось любовь сильнее лжи, я помогу Беатрис, но это не означает, что брошу свою семью, – Нитта горько улыбнулась, – чтобы вы с отцом не думали, но я нужен Бетти, а не Беатрис.
₪
Оторваться от раздумий было очень сложно, за окном шел дождь уже который день. Дорога размокла, листья быстро опали на землю, и в провинции стало еще грязнее, смякать и серо-голубые туманы навевали на грустные мысли, и на душе совсем не весело. Флора отодвинула шторы, заглядывая на улицу, не смотря на моросящий дождь, Ричард пошел гулять с девочками. Северине уже почти семь лет, и она уже ходила в школу, Даниэле – пять лет. Их дочери радовали ее, одна была похожа на нее, такая же волшебная эльфийская красота, Северина, как сказочная фея, с тонкими чертами лица, нежным овалом, и сияющими голубыми глазами. От нее она унаследовала рыжие волосы, которые она растила с самого рождения, и Флора не хотела лишать дочь такой красоты, бледно-молочная кожа, она вся создана, словно из воздуха. Даниэла же была напротив другой – темно-каштановые локоны, арабские глаза, темно-синие, как кобальтовое небо. Младшая дочь более приземленная, она земное создание, и не казалась призрачной и нереальной.
