Текст книги "Паладин (СИ)"

Автор книги: Анна Раф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Демон отвлекся от своего пира и насторожился. Солигост вопросительно посмотрел на него.

– Сюда кто-то идет, – услышал паладин его голос, он звучал обрадованно.

Солигост подождал немного, надеясь, что Фринрост соизволит вернуться в человеческий облик. Демон выразил непонимание его бездействию. Солигост разочарованно вздохнул и пошел встречать гостей сам.

Тундра была окутана густым туманом. Это было частым явлением в весенние месяцы. Обычно в туманную погоду любили атаковать маги. Дальнобойные атаки – особенно морозная и электрическая магия – получали большое преимущество в туман. Солигост морально настраивался на сложную битву. Но, к его удивлению, незваными гостями оказалась вовсе не шайка магов-захватчиков.

К Башне Вторника приближались несколько всадников. Почти все лошади сияли магией Сельи, их вид был неприятен Солигосту, он чуть прищурился. Двое всадников были в шлемах, Солигост не мог разглядеть, кто это. Еще двое были молодыми паладинами, он их не знал. Одна из лошадей была призвана волшебницей, для Солигоста эта мелочь сразу бросалась в глаза, волшебницу Солигост тоже не узнавал. А вот всадник верхом на единственной живой лошади сразу же приковал к себе внимание Солигоста. Это был Лирэй.

«Опять…» – мысленно вздохнул ренегат. С каждым годом они с братом наживали себе все больше и больше врагов. Их ненавидели уже и в Селиресте, и в Тундре. Солигост был удивлен, не увидев поблизости Вторника. Он предположил, что темный маг сам сдох где-нибудь без его помощи.

Отряд подошел и остановился на расстоянии нескольких метров. Солигост устало опирался на меч, как и всегда. «Фрин, тут очередные мстители», – телепатически передал он брату. Демон начал протискиваться через тесные помещения башни на поверхность. Его туша вываливалась из ворот бесформенной массой, этот процесс все не прекращался и не прекращался. По мере того, как чудовище все наращивало свои размеры, глаза молодых паладинов все больше округлялись. Их предупредили, что сражаться придется с огромным демоном, но одно дело слушать и фантазировать о грандиозной победе над колоссальным врагом, и совсем другое встать прямо перед ним и ощутить, насколько ты мал и немощен на самом деле.

«Да это же сучка Крэйвела!» – Фринрост узнал волшебницу, которая в далеком прошлом свела его с ума одним простым заклинанием: «Да, точно, Крэйвел тоже здесь!» Солигост расстроился, услышав это. Крэйвел преследовал их с самой манифестации. Рыцарь рока, от которого братьям-ренегатам даже за сотню лет так и не удалось скрыться. Наверно, стоило бы уже наконец убить его, чтобы скрываться и не приходилось. Но когда Солигосту представлялась такая возможность, рука его не поднималась.

Пока брат предавался унынию, Фринрост готовился к атаке. Его массивная туша пульсировала и пучилась, а зубы щелкали. Отряд паладинов понял, что прелюдии не будет, и поспешил подготовиться к сражению. Как только они спешились, лошади обратились в грифонов и рванули в сторону демона. Фелисия взмыла на своем грифоне ввысь, скрываясь в тумане. Джессвел сразу же нацелился на Солигоста. Миноста буркнула ему:

– Шлем надень! – будто нерадивому внуку.

Но тот проигнорировал ее требование, оставив его болтаться на поясе. Юноша был признателен за заботу, но хотел, чтобы ренегат видел его лицо. Крэйвел не счел нужным настаивать на шлеме, он знал, что Солигост никогда не целится в голову. Сам Крэйвел не собирался сражаться с Солигостом, его основной целью был Фринрост. Всех такой расклад вполне устраивал. Джессвел хотел биться с Солигостом – пускай бьется. А старшие займутся основной задачей.

Хьола так же не стала надевать шлем, ей нужен был хороший обзор. Она придерживалась очень подвижной тактики боя, облаченная в более легкий доспех и вооруженная копьем. Паладинша лишь тревожно взглянула вслед излишне смелому другу, но решила оставить его наедине с призраком из детства.

Фринрост подготовил своим надоедливым преследователям сюрприз. Атакой, которую он готовил, был фонтан едкой густой кислоты. Ее тугой струей изрыгал каждый из ртов демона. Миносту и Крэйвела спас шлем. Вязкая кислота не прошла через узкие щели забрала, паладины обожглись, но хотя бы не ослепли. Сталь шипела и дымилась, но не пропускала кислоту, однако та местами затекла под доспех и пропитала подлатник. Фринросту удалось застать Крэйвела врасплох своей новой способностью, тот застонал от боли, когда кислота ошпарила уязвимые участки тела. К счастью, Фелисия быстро подоспела ему на помощь. Она не стала лечить его, чтобы не растрачивать силы и время, только смягчила боль, чтобы паладин смог сделать это сам, и он справился.

Миноста проявила несколько больше стойкости, она зашипела от боли и отступила на шаг. Очистка, починка, лечение, три секунды, и она как новенькая. Демон раздраженно защелкал зубами, а паладинша хорошенько приложила его булавой, переломав монстру клыки.

Джессвел сразу рванул к Солигосту, брызги кислоты до него не достали. Ренегат несколько удивился такому рвению, но был не против. Он знал, что брат справится с противниками, так что можно было позволить себе побездельничать, ковыряя одного. Он соизволил отойти на достаточное расстояние, чтобы демон не мешал их поединку.

Фринрост продолжал плеваться во врагов кислотой, она жгла и его, но демон был готов на эту жертву, главное, чтобы рыцари Сельи корчились в муках, он хотел видеть их страдания, он ненавидел их.

Хьола уворачивалась от брызг кислоты. Она была очень верткой. Соблюдая дистанцию, она колола демона копьем и на полную вливала божественный свет в его острие, выжигая чудовище изнутри. После нескольких таких уколов Фринросту это надоело. На месте очередной раны выросли зубы, за считанные секунды рана превратилась в новый рот. Челюсти сомкнулись, зажимая копье, у Хьолы не хватило сил выдернуть его. Плоть нарастала на ее оружие, игнорируя ожоги и приближаясь к рукам, когда туша чудовища подобралась опасно близко, паладинша была вынуждена оставить копье. При себе у нее был еще лишь короткий меч, но она не представляла, как будет биться с этим демоном таким маленьким оружием. Преимущество дистанции, в котором она нуждалась, больше не было в ее распоряжении. Девушка растерялась.

Лирэй сражался, как всегда осторожно и внимательно. Ему так же хватало ловкости и мастерства, чтобы не попасть под кислотный дождь. Все, от чего он не мог увернуться, он отбивал щитом. Шлема у него не было, он потерял его где-то уже очень-очень давно, а новым так и не разжился. Так что больше всего ренегат сейчас переживал за то, что кислота могла попасть ему в глаза. В отличие от паладинов Сельи, он не сможет просто взять и легко вылечить эти ожоги, не поможет и Фелисия, она была не настолько хороша в исцелении, чтобы восстановить зрение.

Зато выученный огненный шар значительно подсобил им в бою. Чудовище то и дело корчилось в муках, пылая огнем. Взрывы разносили его тушу на мелкие ошметки, которые моментально истлевали, оказавшись без магической подпитки демона. Но с учетом гигантских размеров противника, таких огненных шаров требовалось очень много, чтобы нанести хоть какой-то заметный урон, кроме того, бомбардировку приходилось вести безостановочно, чтобы демон не успевал восстанавливаться. Магические силы Фелисии очень быстро стали истощаться.

Пару раз схлестнувшись на мечах с молодым паладином, Солигост обратил внимание, какое воодушевление сияет в глазах его. Это озадачило и заставило задуматься, Солигост ненадолго притормозил, Джессвел тоже прекратил атаки. Присмотревшись повнимательнее к лицу юноши, довольно нестандартному для паладина, Солигост откопал в памяти воспоминание о храбром мальчишке, которого чуть менее храбрая подруга своим писклявым детским голоском назвала...

– Джесси? – произнес Солигост, все еще не вполне уверенный, что не ошибся.

Лицо его противника просияло счастливой улыбкой. Очевидно, ему было лестно, что его имя запомнили. Ренегат был настроен не так восторженно.

– Видимо умереть от моей руки – это твоя судьба, как жаль, – сказал он и поднял меч наизготовку.

Радость на лице Джессвела сменилась разочарованием.

– Почему нам обязательно драться? Мы можем поговорить? – спросил он.

– Ты не первый, кто пытался привести меня к покаянию. Не обольщайся, ты не особенный. Если я пощадил тебя однажды, потому что ты был глупым ребенком, это не значит, что я пощажу тебя сейчас, – сурово произнес Солигост.

Джессвел настороженно следил за мечом ренегата. Он помнил это ощущение, от которого мурашки бежали по спине. Он пытался предугадать, какой удар нанесет противник, и оценивал, сможет ли он выстоять. Джессвел сражался без щита, так же, как и Крэйвел, но в отличие от него, он умел сражаться как правой, так и левой рукой. Обеими сразу было слишком сложно. Но порой поменять руку в бою, чтобы сбить противника с толку было очень полезно.

Джессвел нервно перекидывал меч из одной руки в другую. Он знал, что не сможет парировать удар Солигоста, тот обладал чудовищной силой и чудовищно тяжелым мечом. Но если ему удастся увернуться от удара, то это даст возможность для контратаки. Паладин не собирался наносить Солигосту каких-то серьезных ран, он просто хотел засчитать себе этот удар. Джессвел все еще мысленно был на ристалище монастыря и измерял успех сражения количеством нанесенных ударов.

Джессвелу показалось, что подошел идеальный момент. Солигост прочитал его намерение за доли секунды и изменил свой первоначальный план. Джессвел с ужасом округлил глаза, когда понял, что не успевает увернуться, как рассчитывал. Его меч неглубоко воткнулся ренегату в подмышку, нанося поверхностное ранение, несерьезно и даже робко, Джессвелу словно было стыдно за то, что он пустил ренегату кровь. Но куда важнее было то, что он вступил с Солигостом в размен, к которому был совершенно не готов. Промахнувшись основным ударом, Солигост направил возвратный удар вниз, к ногам противника. Латы сдержали лезвие фламберга, но сила удара была такова, что обе ноги разом сломались.

Крик боли, который издал Джессвел, на секунду отвлек всех от битвы. Паладин повалился на камни и взвыл. Ему еще никогда в жизни не было так больно. Солигост смотрел на то, как тот корчится на земле. Он мог бы добить его прямо сейчас. Ему определенно следовало бы это сделать.

– Ты проиграл, – печально протянул он.

Джессвел посмотрел на противника, этот взгляд изобиловал эмоциями. Страх, боль, надежда, мольба и удивление. Солигост понял, что Джессвел был так серьезно ранен впервые. Он все еще был ребенком. Совсем чуточку старше, чем тот мальчик, который размахивал перед ренегатом деревянным мечом.

Где-то по ту сторону демонической туши разнесся не менее душераздирающий вопль Лирэя. Он все-таки пропустил одну атаку кислотой. Огненные шары прекратили сыпаться с неба – у Фелисии больше не было сил их колдовать. Хьола бросив сражение, неслась к своему раненному другу. Только Крэйвел и Миноста продолжали упрямо кромсать демона, подлечивая и прикрывая друг друга. Но как бы они ни старались, демон уже оттеснял их прочь от башни, он наседал, грозясь рано или поздно просто обрушиться на них сверху и поглотить своей безразмерной тушей.

Солигост понял, что рыцари Сельи проигрывают. Снова. Он понимал, что Фринрост жаждет их смерти, да и какой-никакой запас корма им был бы не лишним. Но мысль о том, что на соседнем этаже демон будет чавкать потрохами его старых знакомых, вызывала у него содрогание. Да и новых знакомых было жалко. Солигост смотрел на Джессвела, беспомощно валяющегося на спине, на Хьолу, несущуюся на выручку другу. Нет, они не заслуживали такой участи. Только не так!

Солигост растормошил сонного демона внутри себя, тот лениво заворочался и заворчал. В отличие от демона Фринроста, он был пассивен и уныл, он тянул Солигоста в это уныние, словно якорь. Но ренегат совсем не осуждал его, ведь этот демон был порожден им же самим.

Паладины замерли, с осторожностью наблюдая за тем, как за спиной Солигоста развернулись гигантские крылья, сформированные из цепей, это было зрелищно и шумно, они распростерлись далеко-далеко от своего хозяина, скрываясь в тумане, на фоне размаха этих крыльев Солигост выглядел маленькой мушкой. Крылья продолжали растягиваться с оглушительным звоном. Поняв, что это не закончится быстро, паладины продолжили свои дела. Но успели они немного. Длиннющие цепи обошли противников со спины, они настолько далеко разошлись по сторонам, что паладины даже не уследили за тем, как они сделали крюк. Цепи схватили противников, кого-то обвив целиком, кого-то схватив за ногу или руку, а затем с огромной скоростью понеслись в разные стороны и разбросали паладинов по Тундре.

Солигост специально раскидал их врассыпную, чтобы сбить Фринроста с толку. Тот раздосадовано защелкал зубами и побежал, было, вдогонку, еще не определившись с целью. Но на полпути демон сообразил, что Солигост сделал это нарочно, он не планировал обратить этих ненавистных прихвостней Сельи в его обед. Впав в ярость от этого осознания, демон ломанулся обратно к своему слуге. Но приблизившись максимально близко, он не решился причинить Солигосту вред, а лишь злобно оскалился и навис над ним, выражая угрозу и осуждение.

– Фринрост Фрайхрайт Ронхель! – требовательно позвал Солигост.

Правильнее было бы сказать Нершер, вместо Ронхеля, ведь именно там братья давали последнюю клятву. Но они не обманывали себя. Клеймо, которое выжег на их душах Ронхель, невозможно было прикрыть маленькой эмблемкой с названием другого монастыря.

Фринрост затрепыхался где-то в тенетах демонической сущности, заложником которой оказался. Он и сам не заметил, как это произошло. У демона становилось все больше и больше власти над ним. Сейчас ренегат предпринимал отчаянную попытку вернуть себе контроль над ситуацией, так как он чувствовал, что его брат не в безопасности. Фринрост корил себя за многие преступления, но, если в припадке одержимости он убьет Солигоста, простить себе этого он не сможет никогда.

Чудовище беспорядочно задергалось и закачалось, пребывая в состоянии внутренней борьбы. В конце концов оно пустилось в бегство. Не разбирая дороги, на огромной скорости, демон несся куда-то вглубь Тундры. Солигост неспешно пошел по тому следу, который оставил его брат. Мощные челюсти буквально пропололи каменистую землю Тундры. Потерять такой след было невозможно. Преследование врагами его не пугало, они были изранены и вымотаны, так что гнаться за ним не рискнули бы. Цепные крылья растресклись и обратились в прах, будто и не было их вовсе. Демон Солигоста снова впал в спячку, соблазняя носителя последовать его примеру. Но Солигост продолжил шагать. Ему предстоял куда более сложный бой. Бой за душу Фринроста.

Джессвел вскричал от боли, когда цепи обхватили его за плечи и грудь и стремительно поволокли по каменистому ландшафту тундры. Его сломанные ноги невыносимо болели все время, что демон тащил его. Джессвелу показалось, что прошла уже целая вечность, когда цепь наконец бросила его посреди тумана. Он отдышался и порадовался немного своему покою. Но потом он ощутил страх. Он лежал один одинешенек посреди туманной Тундры, он не видел своих товарищей, и не знал, что с ними. Повсюду разносился звон цепей. Ноги Джессвела были переломаны, он едва мог шевелиться, не то что встать. Предпринятая попытка вылечиться дала посредственный результат, кости не срослись. Джессвел боялся позвать на помощь, опасаясь привлечь внимание демона, он слышал, как тварь ползает где-то вдалеке и щелкает зубами.

Его нашла Фелисия. Волшебница выглядела уставшей и встревоженной. Но она не была ранена. Цепи не поймали ее в воздухе.

– Где остальные? – едва слышным шепотом спросил Джессвел, он побледнел до белизны от страха и боли. – Хьола? – спросил он, переживая больше всего за подругу, с которой только успел воссоединиться.

– Спокойно, спокойно, – успокоила его волшебница.

Она присела рядом и стала осматривать его ноги.

– Они сломаны, – пролепетал Джессвел, хотя для волшебницы это и так было очевидно.

Он говорил скорее сам себе, словно не веря в то, что произошло. Он не мог встать, его соратники были раскиданы по Тундре, а поблизости ползал плотоядный монстр. Фелисия прочитала на лице парня страх того, что его бросят здесь умирать.

Вообще-то он был не настолько низкого мнения о своих спутниках, но сейчас его паникующий мозг допускал любую ужасную мысль. Еще вчера молодой паладин и не подумал бы, что ему переломают ноги.

В не менее бедственном положении оказался Лирэй. Его лицо и глаза были выжжены кислотой. Фелисия смогла подлечить ожоги, насколько ей позволяли истощившиеся силы, но не более. Лирэй даже не понял, что его схватило. А когда цепь перестала волочить его по камням, он понятия не имел, где оказался. Вокруг было относительно тихо, так что он заключил, что находится в достаточно безопасном месте. Он взял с пояса манок и позвал свою лошадь. Обученный скакун все это время смирно стоял поодаль от сражения. Он был воспитан в осознании собственной ценности и неприкосновенности, так что не боялся сражений. Люди сами разберутся между собой, а потом снова пустятся в дорогу.

Когда послушное животное прискакало к Лирэю, тот от души обнял его. Хотелось дать коню что-нибудь вкусное, но у ренегата при себе были только мясные заготовки. Однако он пообещал, что отблагодарит коня при первой же возможности. Просто не оказаться сейчас в полном одиночестве было для Лирэя благословением. Он вцепился в гриву коня, словно утопающий в спасительную тростинку. Лирэй вскочил в седло, следуя годами выверенным рефлексам, и осторожно отправил скакуна в ту сторону, откуда доносился звон цепей.

Он понимал, что рискует. Но еще больше он рисковал, отколовшись от соратников. Вскоре ориентироваться стало не на что, все звуки стихли. Лирэю эта тишина показалась оглушительной. Он ничего не видел и ничего не слышал. Руки задрожали от подступающей паники. Так же как Джессвел, он боялся позвать кого-то, он и так нашумел своим лошадиным манком, и так же он боялся, что его, искалеченного, бросят здесь на произвол судьбы.

Ему на выручку также пришла Фелисия. Она была единственной, кто мог выследить разбросанных по всей округе паладинов сквозь густой туман. Теперь она приводила их всех к Башне Вторника. Здесь больше не было ни Солигоста, ни Фринроста. Они куда-то ушли. Фелисия не могла точно сказать, что произошло, она лишь видела, как Фринрост сначала ломанулся куда-то прочь, а за ним неспешно последовал брат.

Воссоединившиеся соратники выслушали ее краткий отчет обо всем, что они пропустили, пока пребывали в объятиях цепей. Упомянула она и о том, что Лирэй теперь слеп, а Джессвел не может ходить. Учитывая, что находились они в землях темных магов, это было довольно серьезно. Минус два бойца, плюс две обузы. Но к облегчению искалеченных, никто даже не заикнулся о том, чтобы кого-то бросить. Джессвелу организовали носилки из плащей и довезли до башни. О Лирэе так же заботились по мере надобности.

Башню Вторника они покидать не собирались, по крайней мере, пока. Здесь можно разведать немного информации об их врагах и найти укрытие. Был риск, что братья вернутся, но Фелисия могла определить их приближении издалека, так что в случае опасности паладины успеют сбежать.

Поживиться в башне было особо нечем. Вокруг находились только грязь и трупы. Лирэй расспрашивал спутников о том, что они видят, и все больше расстраивался. Место, некогда приютившее его на долгие годы, ставшее домом для него и его друзей-некромантов, ныне превратились в отвратительное логово культистов. Все, что их компания успела нажить и построить потом и кровью, было уничтожено или растаскано. Верхние этажи пустовали, хотя там когда-то была библиотека и рабочее место для магов, еще выше были спальни. Но теперь там был лишь голый пол, братья продали все, что могли из-за убийственной нищеты, в которой оказались. Они ничего не создавали, только разрушали и грабили.

Пришлось потратить некоторое время, чтобы сжечь трупы и очистить башню. Отвратительный храм был разобран до основания. Прибранные залы стали местом ночлега для группы. За ужином все обсуждали итоги очередного провального похода. Джессвел и Хьола диву давались, как буднично старшие обсуждают поражение. Для них, молодых, это была катастрофа! Они оказались изувеченными посреди земель врага в логове демона, который вот-вот мог вернуться! А Крэйвел с Миностой совершенно безмятежно уплетали свою похлебку и не выражали никаких признаков беспокойства. У них главной темой была новая способность Фринроста изрыгать кислоту, они раздумывали, уж не связано ли это как-то с кислотными дождями, которые в прошлом году прошлись по полям Селиреста. А Фелисия бдила за окрестностями и поддерживала костер, который, кроме магии, напитать здесь было особо нечем.

Лирэй грустил, поглаживая лошадь, от которой боялся отходить, он предавался ностальгическим воспоминаниям о счастливых годах, проведенных в этом месте. Он даже был рад, что собственными глазами не видит упадка, к которому пришел его былой дом.

Джессвел и Хьола молчали. Они пребывали в потрясении. Хьола сидела рядом с другом и помогала ему есть. Она искренне сочувствовала ему и выражала всю возможную поддержку. Джессвел же только и таращил глаза, не в силах оправиться от шока. Он совсем не так представлял себе встречу с Солигостом. Не то чтобы он ожидал чего-то конкретного, но уж точно он не ожидал, что добрый дядя-ренегат, которого он запомнил, будучи ребенком, переломает ему ноги. Он никак не мог в это поверить. В то, что такую тяжелую травму получил не кто-то там, а именно он, и в то, что эту травму нанес ему именно Солигост.

Молодой паладин затруднялся определиться со своим отношением к Солигосту. Неизгладимое впечатление, которое клятвопреступник произвел на него в их первую встречу, определило всю его дальнейшую жизнь. Свою лепту внес и Крэйвел, но все же именно встречи с Солигостом Джессвел искал все эти годы. И нашел. И теперь он не знал, как относится к тому, что произошло.

Джессвел так же не мог понять, как сам Солигост относится к нему. Он убил бы его, если бы не отвлекся на цепи? И что это вообще было? Крэйвел уже понял, что Солигост спас их таким образом. Он так же понял и то, что сегодня они впервые лицезрели демона, которым был одержим этот ренегат. Крэйвел находил это познавательным, но не более. А Джессвел все ломал голову, была ли это выходка Солигоста, действовали ли эти цепи по его воле или исключительно по воле демона, который и отвлек Солигоста от расправы над молодым паладином.

Старшие обсуждали цепи и одержимость Солигоста лишь вскользь, этой информации Джессвелу было недостаточно, чтобы разобраться в ситуации. Он опасался, что Солигост со временем превратится в такую же тварь, как Фринрост. И что делать, если до этого момента Джессвел не успеет? Не успеет что?..

Он так и не смог уснуть ночью, размышляя над всем этим. Никто не тревожил его навязчивой заботой или непрошенным утешением. Лишь Хьола была рядом, чтобы помочь раненому другу. Ему нужно было время, чтобы извлечь из ситуации уроки, старшие понимали это и тактично молчали, оставив свою вековую мудрость при себе.

Ночь была тревожной, утро – мучительным. Все были напряжены, ожидая, что вот-вот от Фелисии поступит сигнал о возвращении братьев. Разводить костер и готовить завтрак не стали, ограничившись скудным мясным пайком. Он был последним. Молодые едва успели привыкнуть к походной диете. Это значительно отличалось от щедрости монастыря, где настаивали на хорошем питании будущих паладинов, лишь изредка испытывая тех голодом. Сейчас же перед Хьолой и Джессвелом предстало осознание, что обратный путь до Селиреста они проведут голодными.

Ноги Джессвела нужно было обездвижить, чтобы обломки костей не травмировали его в движении. Для этого подошло бы копье Хьолы, но Фринрост забрал его с собой, что заставляло девушку злиться. Это было отличное стальное копье! Ей его лично вручил настоятель Тассвана, Хьола гордилась этим!

Пока думали, как транспортировать Джессвела, Фелисия заметила приближение каких-то незнакомцев. Она приказала своему грифону спустить ее к остальным.

– Приближается группа из трех человек, они – маги, – сообщила она своим спутникам.

Все насторожились. Фелисия попыталась выйти с магами на телепатический контакт, но, похоже, они не умели пользоваться телепатией. Пришлось дождаться пока они подойдут.

Гостей встретила Фелисия, Крэйвел и Миноста. Джессвел остался лежать в башне, оберегаемый своей подругой. Поближе к входу сел Лирэй, чтобы иметь возможность хотя бы слышать разговор.

Колдуны выглядели молодо, но их юный возраст выдавала не внешность, а посредственные магические навыки. Они не умели пользоваться телепатией, а судя по их гардеробу из грязной рванины, такие элементарные заклинания, как починка и очистка, им тоже были неведомы. Гости явно были удивлены, увидев паладинов, но они не спешили с выводами.

– А где Вторник? – спросил один из них, игнорируя формальности.

В башне встрепенулся Лирэй, услышав знакомое имя, он наощупь вышел из башни и осторожно подошел поближе. Гости узнали его.

– Лирэй? Что здесь произошло? Тебе нужна помощь?

Кажется, они подумали, что ренегат в плену. Его слепота была для них очевидна, а судя по его неуверенным движениям, наступила она совсем недавно.

– Без резких движений, хорошо? – попросил Лирэй примирительно выставив перед собой руку. – Почти всю нашу компанию в прошлом году перебила парочка ренегатов. Вторник жив, но он сейчас далеко отсюда.

– Далеко – это где? – тут же поинтересовался маг.

– Может, представишься? Я все еще не знаю, с кем говорю.

– Мы твои соседи с севера. До нас дошли слухи, что в Башне Вторника неспокойно. Мы решили проверить, что тут произошло.

Лирэй раздраженно вздохнул, выдавая свою нервозность.

– Нам всем лучше уйти отсюда, и поскорее, – сказал он. – Те ренегаты скоро вернутся сюда.

– А, так вы их не добили! – воскликнул маг.

Осознав, насколько здесь небезопасно, колдуны поспешили переместить переговоры. Они пригласили отряд в свою обитель чтобы там поговорить по душам.

О паладинах Сельи молодые маги знали только понаслышке, а слухам они особо не верили, так что не были склонны судить новых знакомых по одежке. А вот Хьола с Джессвелом окончательно запутались. Их тревога все больше нарастала. Приученные видеть в клятвопреступниках и темных магах заклятых врагов, они с трудом могли принять происходящее. Сначала к их отряду прибился ренегат, дружный с личем. Теперь они ехали в гости к каким-то незнакомым темным магам…

Эти маги поселились в старом подземелье. Оно выдавало себя лишь дырой в земле, строитель явно не отличался гордыней и стремился скрыться от посторонних глаз. Кто-то когда-то пытался благоустроить себе здесь убежище, но что-то пошло не так, и предыдущий владелец подземелья умер. Многие ветки подземелья так и остались недостроенными, где-то произошли обвалы, но по меркам Тунды это было вполне сносное жилище.

Фелисия сразу обратила внимание на потеки на стенах и на полу. Словно они были оплавлены. Она задумчиво провела ладонью по одной из изуродованных каменных стен. Одна из сопровождавших их чернокнижниц сказала, что не так давно по этой части Тундры прошлись кислотные дожди. Это доставило массу проблем обитателям, но они совладали с непривычной стихией.

Крэйвел припомнил сложную дренажную систему в катакомбах Вингриса, у него в свое время было достаточно времени, чтобы рассмотреть ее в деталях. Она была рассчитана на века и даже тысячелетия, подземелье должно было выстоять несмотря на любые потопы, будь то вода, кислота или лава. Кто знает, может быть, первое подземелье этого гения архитектурной мысли тоже было вот таким. Паладин порекомендовал магам выкопать хотя бы ров.

Дружелюбные темные маги были разочарованы тем, что соседствовать им теперь придется с одержимыми, а не с дипломатичными некромантами. Они очень охотно шли на контакт, узнав, что один из членов группы приятель Вторника, им хотелось оставить о себе положительное впечатление на случай, если Вторник отобьет свою башню обратно.

Группе удалось получить ночлег и пищу, у скромных обитателей убогой дыры в земле оказались недурственные запасы продовольствия, хватило даже коню Лирэя, за что тот был особенно признателен. Прожорливый божок, засевший в башне по соседству, удавился бы от жадности и уязвленной гордости от того, что у каких-то оборванцев дела шли в разы лучше, чем у него и его культа. В своих подземельях колдуны весьма успешно выращивали грибы и какие-то мхи, которые были основной частью рациона уроженцев Тундры. Эти припасы засушивались и хранились долгие годы, и в Тундре не было паразитов и грызунов, которые могли бы их попортить.

В качестве оплаты и благодарности за гостеприимство Лирэй отдал магам свою карту. Это был не вполне равноценный обмен, хорошая карта имела беспрецедентную ценность. А карта Лирэя была очень хороша, так как на ней были подробно размечены как часть, принадлежащая Селиресту, так и часть, принадлежащая Тундре. Это была та самая карта, по которой он когда-то в компании Крэйвела и Фелисии отправился к Ифельцио. Но теперь на ней добавилось несколько новых отметок, в том числе и Башня Вторника.

Увидев, как эта карта отправилась в сумку обомлевшего от щедрости чернокнижника, Хьола возмущенно выпучила глаза и поджала губы. Она взглянула на Крэйвела, надеясь, что он воспрепятствует сделке, но тот лишь махнул рукой.

– А мы-то как назад вернемся? – спросил Джессвел, так же озадаченный расточительностью их спутника.

– Я эту местность наизусть знаю, – заявил Лирэй.

– Ты слеп, – напомнил Джессвел.

– Просто иди на юг, и не ошибешься, даже слепой не заблудится, – ответил ренегат.

Крэйвел понял, что Лирэй не собирается идти с ними. Вероятно, он решил, что будет слишком большой обузой для отряда. Ренегат, да еще и слепой. Селирест будет к нему безжалостен так же, как Тундра к искалеченному Джессвелу. Но Крэйвел не планировал расставаться со старым знакомым вот так. Он хотел удостовериться, что тот найдет достаточно смышленого целителя, чтобы восстановить зрение, и присоединится к ним в следующем походе по души братьев. Он хотел намекнуть на это Лирэю, но разговор быстро ушел в другое русло, и Крэйвел решил выждать более подходящий момент.

Обсуждали одержимых братьев-ренегатов и кислотные дожди. Чернокнижники поделились информацией о том, что в прошлом году в Тундре кто-то проводил масштабный ритуал, как-то связанный с кислотой. После этого волна кислотных дождей прошлась на довольно обширных участках Тундры. Чернокнижникам поведали, что Селирест сильно пострадал от этого. А вот то, что темные маги пострадали от этого инцидента не меньше, для паладинов стало открытием. Фелисия заявила, что кислота, которой пользуется Фринрост и кислота, которая изъела поля и города Селиреста, одной и той же природы. Стало быть, этот кислотный ритуал как-то связан с братьями. Что именно их связывает никто так и не смог разгадать, информации было недостаточно.