Текст книги "Паладин (СИ)"

Автор книги: Анна Раф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Джесси! А ты чего пришел? Ты свалить хочешь, что ли? – спросил паладина один из стражников.

– Я попрощаться пришел, – пояснил тот несообразительному вояке.

– А! Понял. Ты смотри мне! Сегодня утром поступил приказ боевые единицы из города не выпускать, – сообщил он, чем порядком удивил Джессвела.

Решив, что он подумает над этим позже, Джессвел лишь еще раз заверил стражу, что никуда сваливать не собирается. Он постоял несколько минут, глядя вслед уходящей подруге и наслаждаясь этим светлым прощанием. Потом он решил не занимать больше место, здесь и так было не протолкнуться.

В городе его выловил Рафель. Тот отныне считал, что они с Джессвелом друзья не разлей вода. Джессвел не стал переубеждать его. Они засели в трактире до глубокого вечера, там они обсуждали последние события, предстоящую войну, Рафель размышлял о том, на что потратит деньги, вырученные с продажи самоцветов.

Ничего грандиозного в его планах не было. Рафель планировал все прогулять в разных местах. Особенно его интересовала столица, где он никогда не был. Он пытался зазывать Джессвела с собой, но тот наотрез отказывался, осыпая Сели-Ашт пренеприятнейшими эпитетами. Рафель не верил, что столица настолько плоха, что его новоявленный приятель сбежал оттуда в Парахраст, и собирался проверить это собственнолично.

Джессвел признался, что отдал свои сокровища любовнице, сбежавшей из города. Рафель в очередной раз подивился своему странному приятелю. Отец Джессвела был мастером ювелиром, драгоценные камни и металлы были для парня настолько обыденной вещью, он даже играл с ними, будучи ребенком. Его глаза не загорались при виде сокровищ. Он ценил другие вещи.

В разговоре о ценностях Рафель снова отпустил парочку шуток о любовнице Джессвела.

– А чего не уехал вместе с ней? – спросил он, когда его юмористический запас иссяк.

– А ты еще не знаешь? – удивился Джессвел. – С этого дня боевые единицы запрещено выпускать из города.

Ему было больно видеть, как лицо его приятеля омертвело, когда он услышал эту новость. Он так смело рассуждал о планах на будущее, планировал поездку в столицу, рекомендовал другу плюнуть на все и свалить отсюда вместе со своей избранницей. И тут, как гром среди ясного неба, поступили такие страшные известия и перечеркнули планы.

Джессвелу было досадно, что донести до Рафеля эту информацию выпало именно ему. Казалось, что об указе уже все в городе знают, это он один, как дурак, случайно узнал все от стражника. Но он ошибся. В трактире повисла тишина. Многие начали оборачиваться на Джессвела. Паладин пояснил, что получил эти сведения от стражи на воротах. Кое-кто поспешил выйти из заведения в поисках более достоверного источника информации.

– Боевые единицы… термин-то какой отвратный, – угрюмо протянул Рафель, наливая себе полную кружку выпивки. – Ну и что нам теперь делать?

– Сражаться, – просто ответил Джессвел.

– Ты рехнулся что ли? А чего я… ты с самого начала был отбитым! Ты вообще представляешь себе, что такое война с темными магами?

Джессвел был вынужден признать, что не знает. Конечно, монастыри предоставляли кое-какие исторические сведения о войнах прошлого, но это были сухие исторические справки, а наставники обращали внимание послушников в первую очередь на тактические детали. Последняя война между Селирестом и магами Тундры была лет двести назад. Даже Крэйвел ее не застал. С тех пор маги позволяли себе лишь рейды, пусть и довольно массивные. Но речи не шло о полномасштабной войне. Сведения же полученные от Кислотника, говорили о том, что темные маги планируют отбить себе часть территорий королевства, и для этих целей организовали довольно устойчивый альянс.

– Джесси, нам надо выбираться отсюда, – тихонько проговорил Рафель. Наклонившись к приятелю.

Джессвел не счел нужным объяснять, насколько попытки Рафеля уговорить его безнадежны, один лишь взгляд молодого паладина был красноречивее любых слов. Рафель только махнул рукой и с досадой проворчал что-то нецензурное.

– Помоги тогда выбраться хотя бы мне, – попросил он.

– И что потом? Все знают, что ты сейчас в Парахрасте. Если на первом же построении тебя не будет. Тебя запишут в дезертиры. Для паладина дезертирство – это казнь. Ты знаешь это не хуже меня.

В глазах Рафеля начала проступать паника. Он проклинал все и вся за то, что оказался именно в этом месте именно в это время. Война виделась ему неминуемой мучительной смертью. Джессвел был настроен куда более оптимистично, хотя он тоже осознавал риски. Он больше переживал за родных и за друзей, нежели за себя.

– Знаешь что? Я, пожалуй, пойду в храм, отправлю весточку семье и друзьям. Я еще хотел успеть на отпевание сегодня, – сказал Джессвел вставая из-за стола и оставляя Рафеля наедине с его трусостью.

Отпевали паладинов, чьи эмблемы он принес из кислотной башни. Он хотел проститься с павшим сослуживцем. Он уже бывал на поминальных службах прежде. В детстве, когда завершали свой жизненный путь его бабушки и дедушки. Что по материнской линии, что по отцовской у него больше не осталось родственников. Только родители, он, да маленькая сестра. Джессвел вдруг ощутил, что ему страшно за них. Война могла коснуться и Акрефа.

Джессвел надеялся, что ему удастся связаться с кем-то из своих прежних спутников. Может быть, у них есть какая-то обнадеживающая информация по поводу ситуации на западной границе Селиреста. Акреф был ближе всего к этой границе. Если темным магам приспичит нанести свой разрушительный визит на западе, его семья может не пережить вторжения. От этой мысли кровь холодела в жилах. Ему казалось, что в последнее время он и так смотрит в лицо смерти слишком часто и не был готов к новым потерям.

В следующий раз, когда ему доводилось участвовать в отпевании, прощались с Миностой. Джессвел был не особо привязан к ней, но он отчетливо ощущал боль своей подруги. Хьола даже плакала в тот день, а Джессвел на пару с Лирэем утешали ее.

В скромном храме сегодня было траурное убранство. Джессвел занял место на скамье и присоединился к прощанию. Жрецы красиво пели, восхваляя отважные души усопших. О каждом было сказано несколько слов. После формальных фраз о том, каким замечательным человеком был погибший, обычно зачитывался список его достижений. К сожалению, о сослуживце Джессвела было нечего сказать. Он сразу после своего первого задания, которое едва ли можно было назвать настоящим, сунулся в Парахраст, и погиб здесь, ничего не успев в этой жизни. Не оказалось рядом с ним древних наставников, которые уберегли бы его от скоропостижной смерти.

Джессвел задался вопросом, почему же ему так повезло, и почувствовал укол вины. Ему казалось, он не заслуживает той удачи, которая сопутствовала ему все это время. На глаза снова навернулись слезы. Он попытался совладать с собой, но внимательная жрица подсела рядом и посоветовала ему поддаться слабости, в конце концов, для этого и нужна была поминальная служба.

Капеллан, тоже присутствующий на отпевании, напряженно наблюдал за Джессвелом, захлебывающимся слезами. Ему было тревожно за молодого паладина. Он планировал выпить с ним в ближайшие дни, если представится такая возможность. Очевидно, парень нуждался в поддержке. Впереди война, капеллану нужно было следить за тем, чтобы рыцари ордена были в боеспособном состоянии. А с той братией тунеядцев, которая свалилась на его голову, это было довольно трудно реализовать.

Приказ не выпускать из города бойцов свалился на трусов, как снег на голову. Но запереть их в городе было недостаточно, нужно было добиться того, чтобы они выполняли свою паладинскую работу. Вдохновляли, воодушевляли, поднимали моральный дух войска, а не выли от паники, в полной уверенности, что темные маги сотрут их всех в порошок.

На следующий день Парахраст закрыли окончательно. Въезд и выезд из города был возможен только по специальному разрешению. Нескольким дезертирам все же удалось выкарабкаться ночью, среди них не оказалось Рафеля, по поводу чего тот не перестал убиваться, сетуя на приятелей, которые не взяли его с собой. Но Рафелю довольно быстро заткнули рот инквизиторы, намекнув, что любые упоминания дезертиров не приветствуются.

Инквизиция изматывала всех горожан. И солдат, и жрецов, и паладинов, и особо смелых обывателей, рискнувших остаться, но больше всех, как обычно, доставалось магам. Было забавно наблюдать за тем, как инквизиция разрывается между двумя крайностями. Им хотелось как следует приструнить магов, практически посадить их на цепь, чтобы те не переметнулись на сторону врага. Но в то же время они предпринимали попытки подлизываться к ним, понимая, что уже и так порядочно потрепали им нервы. К счастью, все, кого инквизиция могла бы свести с ума своим параноидальным поиском предателей, уже давно покинули Парахраст. Остались лишь те люди, на которых определенно можно было положиться. Каждый из них был безумен по-своему, но им было простительно, лишь бы они помогли Парахрасту выстоять.

К Джессвелу тоже периодически цеплялись, но быстро понимали, что ему невозможно предъявить никаких претензий. Он по возможности помогал капеллану в организации обороны. Пытался он и воодушевить коллег. Но капеллан, впав в безнадегу по поводу их трусости, просто-напросто запер их в храме. Они не сидели в тюрьме, а находились под домашним арестом в выделенных им комнатах, чтобы не вносили панику и сумятицу в армию.

Лорд города, оценив такой маневр, повторил то же и с другими паникерами. По улицам Парахраста теперь ходили лишь те, кто был преисполнен лютой ненависти к темным магам и готов был сражаться с ними насмерть, а также альтруисты вроде Джессвела и те, кто просто хотел воевать.

Последние были преимущественно магами. Джессвел ничего не знал о том, каким образом Селирест взращивал своих боевых магов. Судя по тому, что он видел, это был не менее болезненный процесс, чем подготовка паладинов. Кровожадные и коварные, они ждали битвы с нетерпением. Они желали померяться силами с магами Тундры, доказать свое превосходство, самоутвердиться и обвешаться с ног до головы почетными регалиями. Казалось, они даже не рассматривали вариант собственной гибели.

Еще через пару дней в город стали стягиваться силы со всего Селиреста. Стало известно, что основной удар темных магов придется именно на Парахраст. Первая партия подкрепления представляла собой полсотни паладинов. Их прибытие совпало с кислотным дождем, так что их поспешили завести в форт и расквартировать. Кислотные дожди стали частенько проходить в Парахрасте. Это связывали с разрушением кислотного резервуара неподалеку. Ядовитые испарения поднимались в небо и опадали в окрестностях жгучим дождем.

У многих вызывала существенную тревогу вероятность таких проблемных осадков прямо во время битвы. Паладины могли себе позволить вылечить поверхностные ожоги совсем без труда. Но этого же нельзя было сказать об обычных солдатах. Основная масса армейского подкрепления была вынуждена затормозить свое продвижение именно потому, что не могла пройти по территории, покрываемой кислотным дождем, о чем сообщили паладины, проезжавшие мимо их лагеря.

И это была лишь малая часть тех проблем, с которыми стали сталкиваться силы обороны. Капеллан, генерал и лорд города сбились с ног, утопая в непредвиденных проблемах, которые требовали срочного решения, будь то борьба с дезертирством, защита от кислоты или нехватка выгребных ям. Парахраст был рассчитан на пребывание в нем внушительного количество военного контингента. На поверхности город казался почти вымершим, но жизнь кипела под землей, где располагались казармы, запасы, убежища и пути отступления.

Парахраст все готовился, готовился и готовился. Все были на нервах. Лето подходило к концу, а вторжения все никак не происходило. Можно было бы подумать, что произошла ошибка, и коварные чернокнижники просто дезинформировали Селирест смеха ради. Но нет, разведка со всех краев Селиреста подтверждала наличие в Тундре активности, сигнализирующей о планируемом вторжении.

Джессвел так и не получил ни единой весточки из Арефа, и это сводило его с ума. Он не мог понять, почему родня не откликается на его послания, неужели за несколько месяцев они ни разу не зашли в храм справиться о сыне? А что касалось его недавних соратников? Он мог понять, почему Крэйвела с ними нет. Но где Лирэй и Фелисия? Они обязаны были принимать участие в обороне, и Хьола тоже! Но никого из них не было в Парахрасте. Джессвел чувствовал себя преданным. Если бы они были на каких-то других оборонительных точках, то он бы смог узнать об этом. Но попытки найти кого-то из друзей не увенчались успехом. Куда бы он ни обращался с вопросом о том, не прибывал ли к ним кто-то из перечисленных, все отзывались уверенным «нет».

Капеллан старался помогать ему справляться с нервозностью, как мог. За время пребывания в Парахрасте Джессвел заработал себе отличную репутацию, и капеллан не без оснований считал его одним из своих лучших паладинов. Но даже столь дружественные отношения с капелланом не помогли Джессвелу получить какие-либо ценные сведения о происходящем на западе Селиреста.

Единственная информация, которой располагали в Парахрасте, это отсутствие какой-либо информации. Акреф сообщал, что у них нет достоверных сведений о надвигающемся вторжении, но и опровержений этого события тоже не имеется. Западный фронт погрузился в полную неопределенность.

Глава 12

Глава 12

В начале осени ударили заморозки. Все чихвостили ненавистных темных магов, которые, по всей видимости, решили атаковать Селирест в холодное время года. Никто не был рад этому. А если на город налетит буря, то это может обернуться для обороны настоящей катастрофой.

Надежды на то, что разведка ошиблась, не оправдались. В один из дней на башню приземлился грифон с вымотанным паладином на спине, одним из тех, кто патрулировал Тундру на существенном отдалении от Парахраста, чтобы загодя заметить приближение врага.

Паладина встречал Джессвел и радостно поздравил его с благополучным возвращением. Тот узнал в парне правую руку капеллана и передал ему неаккуратные записи.

– Капеллану. Очень важно, – кратко сказал паладин.

Джессвел кивнул и немедленно отправился с донесением, не смея задерживать уставшего разведчика дольше нужного.

Капеллан почти все время проводил в зале, выделенном под нужды военного совета. В него был включен собственно капеллан, генерал, Лорд Парахраста, архимаг, представитель инквизиции, кое-кто из высокопоставленных членов ордена паладинов, в основном древние его представители. А также на этом совете присутствовал сам кронпринц Селиреста.

Он прибыл совсем недавно по собственной инициативе. Джессвелу еще не довелось с ним пересечься. Когда он вошел в зал, чтобы передать капеллану разведданные, то сразу заприметил представителя королевской династии. Его можно было отличить по характерному венцу, который был символом его статуса. Это был молодой темнокожий мужчина с очень решительной манерой поведения. Сейчас он выслушивал от собравшихся всю информацию, которую они считали важным ему сообщить.

Джессвел никогда раньше не видел никого из королевской семьи, так что ему было трудно побороть любопытство и он, откровенно говоря, пялился на наследника престола. Но все были слишком заняты обсуждением положения дел, и никто не заметил, что у одного из паладинов хромает воспитание.

Среди представителей ордена паладинов, включенных в военный совет, присутствовали некоторые настоятели монастырей, включая Орниха из Нершера. Они с Джессвелом уже успели познакомиться. Древний наставник порядком помог капеллану в его попытках удержать Джессвела в рамках здравого рассудка. Они поговорили о старых спутниках Джессвела, о Крэйвеле, и о Солигосте, обменялись новостями. Обсудили предыдущую войну Селиреста с Тундрой, которая пришлась как раз на юные годы Орниха. Увы, но никаких свежих сведений о своих потерянных соратниках Джессвел не получил, но все равно был крайне воодушевлен такой примечательной встречей. Орних был тем, кто обучал его кумиров детства, самого его присутствия было достаточно, чтобы Джессвел вновь воссиял, как волшебный огонек.

На совете отсутствовал настоятель Афелеша. Вроде бы, его вместе со всеми афелешцами отправили защищать западный фронт, чтобы под удар не попал Акреф, хотя достоверных данных о присутствии там угрозы не поступало. Также не удалось выяснить, кто отдал распоряжение отправить всех афелешцев в другую часть королевства. Это вызвало немало гнева среди представителей совета, шли разговоры о том, чтобы обвинить афелешцев в массовом дезертирстве.

Удивил восточный фронт. Из-за горного хребта на востоке поступила информация, что там удалось урегулировать конфликт с магами, готовившими там вторжение. Каким образом между сторонами было достигнуто примирение, не разглашалось. Все, кому довелось узнать об этом, включая Джессвела, получили строгий наказ молчать. Видимо, методы достижения мира были за гранью церковной доктрины.

От Джессвела в Парахрасте не скрывали вообще ничего. Он был надежен, предельно верен и умел держать язык за зубами. Когда он принес капеллану записи разведчика, то позволил себе остаться в зале совета, никто не собирался его выгонять.

Капеллан просмотрел записи, криво написанные прямо в полете, и переменился в лице.

– Идут, – сказал он.

Сказал совсем негромко, но в зале моментально повисла тишина, все взоры обратились к капеллану. Тот зачитал содержимое письма. Разведчики насчитали по меньшей мере полсотни вражеских магов, в числе которых были боевые маги, некроманты и чернокнижники. Они вели объединенную армию, исчисляющуюся тысячами поднятых мертвецов, рабов, химер и даже демонов. Разведчик счел необходимым в конце письма обнадежить читателя тем, что несмотря на внушительную численность, армия имеет весьма посредственные боевые качества, являя собой смесь безмозглого мяса и магов-недоучек, которых на эту войну подтолкнуло отчаянье.

Лица слушателей были мрачны, в комнате царила гнетущая тишина. Известия подкосили всех. Многотысячная армия и полсотни магов во главе. Самые смелые решения по поводу ведения этой войны сразу же отправились на дальнюю полку. Если раньше совет старался сконцентрировать внимание на сохранении жизней своих бойцов, то теперь они столкнулись с осознанием, что их первостепенной задачей становится ни в коем случае не пропустить эту армаду вглубь Селиреста, даже если каждый защитник Парахраста до последнего будет вынужден отдать за это свою жизнь.

А защитников было не так уж много. Вдвое меньшее количество магов, нежели у врага, около двух тысяч солдат и всего двести паладинов. Всего двести.

О том, что орден паладинов буквально вымирает трубили отовсюду из года в год, но только перед лицом войны стал предельно ясен масштаб трагедии. Многие роды́ клятвы после Ронхельской Трагедии разорвали свою клятву с Сельей, и обратно в строй они не вернулись, даже когда орден восстановил свою репутацию. Восстановленная репутация привлекла в орден массу людей, которые не относились к каким-либо благородным семействам, это были обычные простолюдины. И сколько бы борцы за классовое равенство, к которому всегда стремился Селирест, ни трубили о том, что аристократы и простолюдины одинаковы во всем, практика показывала, что выживаемость среднестатистического паладина-добровольца из семьи простых обывателей, не превышала двух лет. Почти все добровольцы последних лет уже были мертвы.

Роды́ клятвы с самого рождения клятвенного ребенка знали, что тому предстоит стать паладином. И дабы не опорочить род посредственным вложением в общее дело, кандидата готовили с самых ранних лет, детей готовили к их участи, едва они становились на ноги. Уже на первой клятве при вступлении в ряды послушников, каждый из таких бойцов мог похвастаться блестящей подготовкой. Чего нельзя было сказать о добровольцах из числа простолюдинов, которым могло внезапно в голову прийти уйти в монастырь. Огромное количество этих недоучек гибли в первые годы после последней клятвы. Те, кто пережил свои первые столкновения со злом, которое им следовало выслеживать и искоренять, зачастую стремились спрятаться и найти какой-нибудь тихий уголок где-то подальше от ордена, в страхе, что с них спросят за безделие. В уставе ордена даже не было пункта, который подразумевал кару за то, что паладин не следовал избранному им пути. С такой проблемой орден столкнулся впервые.

Пять лет бесплатно иметь крышу над головой, питаться и одеваться, получать образование взамен на следование распорядку монастыря некоторым нагрузкам и испытаниям, которые закончатся через пять лет, а по истечению этого срока купаться в почете и получать жалование от церкви – таким видели ушлые обыватели перспективу пойти в монастырь ордена. При том у ордена не было никакой возможности отследить, занят паладин делом или просто болтается в каких-нибудь придорожных кабаках.

Подразумевалось, что паладин будет следовать заветам, которые оставили ему потомки. Идеалистические представления о людях, какими страдали многие древние паладины, которые еще помнили старые времена, расшиблись о практичные и даже приспособленческие представления о жизни людей, которые не планировали ничего, не то что на поколения вперед, а даже на один год. Эти люди не понимали и не хотели понимать, какой груз ответственности лежит на их плечах, им было плевать. Они искали себе лучшее место под солнцем. Они не задумывались о том, что они губят репутацию ордена, не задумывали и о том, что вообще-то могли бы принести Селиресту хоть какую-то пользу, не обязательно нужно было выискивать самых страшных врагов королевства и биться с ними насмерть, было много других задач, с которыми паладинам регулярно приходилось сталкиваться. Но жалования церкви оказывалось достаточно, чтобы отказаться от любых полезных занятий.

Были, конечно, добровольцы, такие как Джессвел, искренние, принципиальные, горящие идеей. Смертность среди них все еще была высока из-за недостаточной подготовки, а также из-за некоторой наивности, которую в клятвенных детях искореняли с младых ногтей. Но они хотя бы не дезертировали, не прятались по периферии королевства, не игнорировали призыв явиться на фронт. Но таких было катастрофически мало.

– Двести, – констатировал глава ордена, сокрушенно склонившись над бумагами с подсчетами. – На фронт явилось всего двести паладинов. Из тысячи числящихся на службе.

И это он еще умолчал, что половина от этой цифры хоть и числилась в списках ордена, но с пометкой пропавших без вести. Около сотни человек должен был предоставить Афелеш, но они отсутствовали. Часть из оставшихся, вероятно, просто не успели добраться, но большая их часть, очевидно, дезертировала. Орден разваливался на куски. И скоро это станет ясно не только членам военного совета.

Справившись с первым шоком и похоронив надежды на наилучший исход противостояния, совет принялся обсуждать, каким образом им отбить столь массивную атаку. Среди присутствующих только Орних и глава ордена паладинов застали предыдущую масштабную войну. Они донесли до собравшихся специфику боев с магами Тундры.

Тундра была скупа на ресурсы, а это значило, что затяжной войны ожидать не стоит. Вражеская армада предпримет попытку нанести один единственный удар, который сокрушит противника, а уже после этого, используя местные припасы, маги будут окапываться на захваченных землях.

Если до этого дойдет, то отбивать потерянные территории придется максимально быстро, потому что если чернокнижники успеют понастроить своих чудовищных башен и подземелий, которые они возводили очень быстро, то шансы вернуть себе утраченное, устремятся к нулю с головокружительной скоростью.

Наивысшим приоритетом в ходе сражения было истребление вражеских магов. Убийство даже одного некроманта может немедленно сократить численность армии нежити в разы. Убийство каждого чернокнижника выводило из боя и всех демонов, которых он вел за собой. Но маги были целями магов. Это будет ужасающая в своей жестокости и коварстве борьба, в которую всем прочим участникам баталии соваться не следовало.

Солдатам и паладинам следовало сдерживать неисчислимые потоки нежити, рабов и демонов, которые наводнят местность и будут осаждать Парахраст. Штурмовать эта армия не умела, ее к этому не готовили. Ее цель заключалась лишь в том, чтобы контролировать землю, отвлекать на себя всех, кого только было возможно, ну и, конечно, деморализовать врага.

Это будет один затяжной бой, который продолжится либо до те пор, пока форт не будет взят вторженцами, либо пока большая часть темных магов не падет в битве. Даже если некоторое количество из них выживет, они не станут рисковать своей жизнью, увидев, что проигрывают.

Но до тех пор, пока большая часть вражеских магов жива, бойцам у стен города придется несладко. А защищать стены было необходимо. Природа чудовищной армии, надвигавшейся на Парахраст, была такова, что она могла буквально засыпать весь город с горкой, выстроив из собственных трупов пологие подъемы на стены.

Паладины были готовы к затяжным боям с нежитью и демонами, но их было катастрофически мало. А вот обыкновенные солдаты, которые не застали ни единой войны в своей жизни, едва ли смогут продержаться долго.

В момент обсуждения этого вопроса, в разговор вклинился кронпринц. Он предложил разбить армию защитников на два отряда, которые двумя широкими шеренгами будет выстроен перед Парахрастом. По сигналу одна шеренга будет сменять другую, давая воинам по очереди отдохнуть. Принц сравнил это с вальсом. Очевидно, опыт у него имелся только бальный, не умудренный войнами наследник пытался применить те знания, которые имел. К его предложению отнеслись скептически, но за неимением никаких других интересных предложений, решили попробовать.

Так же было внесено предложение снарядить бойцов легким оружием, чтобы те меньше уставали. Сначала думали выстроить солдат таким образом, чтобы в первых рядах стояли бойцы с тяжелым оружием и выкашивали первые волны вражеской армии. Но потом от этой идеи отказались, так как выносливость армии была в наивысшем приоритете. Все должно было работать на то, чтобы выиграть как можно больше времени для боевых магов, чтобы те успели сделать свою работу, прежде чем Парахраст падет.

Джессвел наблюдал за Орнихом, старику не нравилось ни одно из предложений, он просто угрюмо смотрел на карту и, похоже, не питал никаких надежд по поводу участи Парахраста. Джессвел так же безошибочно уловил в его понуром взгляде ту же усталость, что он видел в глазах своих древних соратников. Орних был предельно близок к той черте, за которую уже шагнули Крэйвел, Солигост и Миноста. К его чести, он продержался значительно дольше своих учеников, несмотря на пожизненную старость, на которую обрекло его заклятье Сельи.

Задача паладинов несколько отличалась от той, что поставили перед солдатами. Им предстояло выполнять роль грифоньего десанта, который будет нарезать вражескую армаду, порционно пропуская к станам города, где ее уже будут встречать солдаты. Паладины будут спускаться в гущу вражеских полчищ, чтобы затормозить их продвижение не небольшой промежуток времени, а затем снова взлетать, пропуская новую волну к Парахрасту, снова спускаться и так покуда достанет сил. К своему ужасающему прискорбию, совет был вынужден признать, что в ходе этого сражения паладины понесут критические потери, которые поставят под вопрос само существование ордена.

По завершении последнего совещания кронпринца попросили немедленно покинуть Парахраст. Все остальные, включая самых высокопоставленных представителей совета, остались. Даже инквизиторы, которые не ожидали такого подвоха. Все должны были принимать активное участие в предстоящей битве.

Удержать защитников форта от паники позволяло только полное молчание о реальном положении дел. Всех трусов позапирали по комнатам и тюремным камерам. Каждый раз, когда Джессвел навещал Рафеля в его домашнем заключении, тот молил его найти способ сбежать из города, но Джессвел был непреклонен. Он пытался убедить приятеля, что с таким настроем у него куда больше шансов пасть в бою, нежели, если он наберется уверенности и отваги.

Паладины много времени тратили на поддержание морального духа в форте, и это даже работало. Все те, кто не был склонен к паникерству, успешно заразились отчаянной самоотверженностью и уже с нетерпением ждали своего заклятого врага.

Их уверенность порядком поиссякла в тот момент, когда они впервые увидели вражескую армию на горизонте. Бесчисленный рой живых и мертвых с вкраплениями огромных туш химер и демонов. Над этой чудовищной сворой возвышались темные маги верхом на своих летучих змеях. Даже паладины, несмотря на свою показную уверенность, порядком струхнули.

Джессвел мысленно прощался с жизнью. Он, как и прочие его коллеги, находился в первых рядах этого ужасающего шоу. Тонкая линия из паладинов парила в воздухе на грифонах и им было лучше всех видно, насколько враг превосходит их скромные силы сопротивления. Трусящих паладинов насильно удерживали на местах соратники. Чтобы не дать солдатам разбежаться восвояси, инквизиция выстроилась позади города в заградительные отряды, в очередной раз принимая в свой адрес бесчисленные проклятья и обвинения.

Пожалуй, только маги сейчас были на подъеме. С одной стороны, им было несколько легче переносить тяготы этой войны, ведь они не сражались на земле, им не придется бороться за свою жизнь в отвратительной свалке из трупов. Но в то же время, зная, какими чудовищными способами убивали друг друга маги, им тоже нельзя было позавидовать.

По правую руку от Джессвела находился незнакомый паладин постарше, а по левую – паладинша из Тассвана, не сослуживица Хьолы, она была из предыдущего выпуска. Тем ни менее, Джессвел испытывал желание защищать ее, словно видя в ней потерянную подругу. Но было нельзя. У него была своя работа, и очень тяжелая.

Армия врага появилась в поле зрения в полдень, погода была благоприятная. Маги и жрецы начали сражение задолго до того, как силы вторжения и силы обороны столкнулись друг с другом. Они перебрасывались магическими снарядами, пробуя друг друга на зуб и оценивая, кто из магов кем является.

Приблизившись к паладинам, темные маги попытались их атаковать, но рыцари ордена избегали боя, игнорируя атаки и не давая сдачи. Поняв, что паладины намерены сосредоточиться на наземной армии, чернокнижники оставили их в покое и, сравнявшись с облаками, пролетели мимо, сближаясь с боевыми магами Парахраста.