Текст книги "Паладин (СИ)"

Автор книги: Анна Раф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Джессвел гонялся за магом пока еще не вполне представляя себе, что собрался делать. Он просто проявлял любопытство. Судя по тому, как колдуна чихвостили люди внизу, этот поганец заявлялся в форт уже не впервые. Когда маг наигрался и полетел в родную Тундру, Джессвел предпочел не преследовать его. Он вернулся в город. Здесь все грязно ругались и чинили поврежденные постройки, одежду, припасы, кое-кому потребовался целитель.

Джессвел подлетел к храму и спешился рядом с другими паладинами, которые безучастно наблюдали за всем этим действом.

– А чего стоите? – спросил Джессвел. – Вместе мы могли бы загнать его.

– Да ну его! – отмахнулся один из паладинов. – Рано или поздно какой-нибудь маг его подстрелит. Я не хочу получить кислотой в лицо.

Джессвел криво усмехнулся, явно недовольный такой позицией своих коллег.

Решив собрать чуть больше информации об этом безобразнике, Джессвел порасспрашивал местных. Узнал, что этого мага прозвали Кислотником из-за его магических пристрастий. Он всегда появлялся один, его появление было абсолютно случайным, в любое время года, в любое время суток. Судя по его поведению, ему было скучно. Иногда он что-то воровал. Но это были совершенно бессмысленные кражи. Полотенца, посуда, продукты – ничего ценного.

Выслеживать его в Тундре никто не решался. Местные вообще в Тундру старались не высовываться, шанс вернуться был уж очень мал. Все те покойники, что были записаны погибшими или пропавшими без вести в Парахрасте сложили свои головы именно так – отправились в Тундру и не вернулись.

Джессвел, конечно, сразу же загорелся желанием слетать на разведку и выяснить, что же это такое губит паладинов в землях темных магов с такой регулярностью. Он ожидал, что ответ будет весьма банален – холод, голод, неожиданные стычки. Но он считал, что сможет справиться с этим, ведь он уже прошел свое крещение Тундрой и был уверен в своих силах.

Его активно отговаривала его новая любовница. Джессвел ей понравился, и она совсем не хотела, чтобы он сгинул, как и многие до него. Но молодой паладин был непреклонен. Он сделал несколько вылазок в Тундру с перерывами в несколько дней, но ничего особенного не нашел. Местность была каменистой и обледенелой, весна здесь наступала с задержкой. Никаких построек, кое-какие развалины, непригодные даже, чтобы укрыться от дождя, заваленные или затопленные остатки подземелий. Ни души вокруг. Вполне ожидаемо. С каждой новой разведкой Джессвел все углублялся в Тундру, но так ничего и не нашел. Разочаровавшись, он в очередной раз вернулся в город и доложил о провальной разведке.

Карта ордена, хранящаяся в местном храме, была довольно подробной, но близ Парахраста на ней была самая что ни на есть мертвая зона. Джессвел надеялся, что эти данные не слишком актуальны или, что кто-то из темных магов повстречается ему в пути случайно, но ничего подобного не произошло. Это удивляло его, ведь местные рассказывали про Тундру такие страшные байки, будто под каждым камнем сидит древний лич, стоит только сделать шаг за стену. Заявления Джессвела о том, что там ни души, сочли либо враньем, либо невероятной удачей.

Вранье здесь не было редкостью, в том числе среди паладинов, они рассказывали небылицы, хотя на самом деле в Тундру выбирались крайне редко и только по прямому приказу капеллана, когда требовалась оборона города. Так что россказням паладинов не доверяли. Но все же у Джессвела была репутация довольно честного человека, к тому же его активное участие в инциденте с братьями-ренегатами было зафиксировано в документации ордена, что наталкивало на определенные выводы. А выводом стало то, что Джессвела спасла удача. Надо ли говорить, что молодой паладин был крайне недоволен таким умозаключением своих коллег.

Желая драки с кем-то из местных чернокнижников, Джессвел дневал и ночевал, не снимая доспехов. В любой момент в город могли заявиться вторженцы, и это будет его единственным шансом вступить с ними в бой. Как бы он ни старался, но целенаправленно выследить кого-то в Тундре ему не удавалось. Это несколько удивляло остальных паладинов, чьи латы уже покрылись пылью, зато было в радость его любовнице, которая обожала броню ордена. Эта броня не выделялась какой-то особой презентабельностью, она была рассчитана на долгие походы, но она была по-своему уникальна, отлично выполнена и на ключевых ее элементах красовался символ Сельи – звезда в обрамлении пернатых крыльев.

Капеллан жажду битвы, с каждым днем нарастающую в Джессвеле, не одобрял. Он предрекал ему скорейшую кончину либо в битве с темным магом, с которым Джессвел сцепится, позабыв об осторожности, либо вообще в пьяной драке с солдатней. Но проходили дни и недели, а предсказание капеллана все не сбывалось. А Джессвел заскучал.

Удача улыбнулась ему в начале лета, когда в город опять прилетел Кислотник. Колдун прервал своим появлением выигрышную партию в карты, на что оппонент Джессвела вздохнул с облегчением и окрестил Кислотника своим спасителем. Джессвел же рванул к темному магу, искрясь боевым азартом. Маг только вошел в раж, разбрызгивая повсюду кислоту и наблюдая, как людишки прячутся по домам, как к нему смертоносной молнией ринулся Джессвел.

Настрой Кислотника сразу же сменился. Он не узнал в Джессвеле паладина, который преследовал его в прошлый раз, они ему и так были все на одно лицо, а этот был еще и в доспехах. К тому же по сравнению с прошлым разом, Джессвел был куда более серьезно настроен. Решив не рисковать, Кислотник тут же дал деру из города. Джессвел погнал его прочь под ликующие возгласы горожан и оскорбительные насмешки патрульных в адрес трусливого чернокнижника.

Темный маг думал, что, отлетев от города на почтительное расстояние, он избавится от преследования, но к его удивлению, Джессвел все не отставал. Костяная змея, верхом на которой летел маг, была очень быстрой, но оторваться от Джессвела не удавалось. Разницу в дистанции грифон быстро наверстывал, когда маг был вынужден сделать остановку для передышки. Мертвый зверь под ним нуждался в подпитке магическими силами для движения, и они все иссякали. Погоня заставила колдуна понервничать, он уже понял, что в этот раз легко не отделается. Доигрался.

Его сил хватило продержаться до ночи. Он понадеялся, что с наступлением темноты ему удастся спрятаться, но Джессвел зажег волшебный огонек, который теперь преследовал Кислотника, и тот не знал, как от него избавиться. Кислотник не был опытным боевым магом, просто пакостником, и сейчас он впервые столкнулся с кем-то, кто всерьез охотился на него. Он растерялся.

Когда поддерживать движение своего ездового зверя не осталось сил, маг спустился на землю и бросился бежать на своих двоих. Целый день погони вымотал его. А Джессвел хоть и был утомлен монотонной гонкой, по сути не тратил силы ни на что, его заклинание обращалось к силе божества, которая в сравнении с запасом, имевшимся у затрапезного мага-недоучки, была практически неиссякаемой.

Когда маг выдохся окончательно и упал на четвереньки, пытаясь отдышаться, Джессвел приземлился рядом с ним. Паладин просто наблюдал за своим врагом, думая, как ему поступить дальше. Он понимал, что ему нужно сделать. Но это осознание сталкивалось с отрицанием внутри него. Чернокнижник был миниатюрный, хрупкий и куцый, явно вечно недоедающий и больной. Неравномерный свет волшебного огонька еще отчетливее подчеркивал все это. Джессвел никогда не выделялся габаритами, но на фоне этого дистрофика выглядел стальным великаном.

«Насколько справедливо то, что я сейчас делаю? – задался он вопросом. – Возможно, мне следует пощадить его?» Но в монастыре паладинов готовили к подобным терзаниям. Джессвел знал, что, если отпустит этого молодого чернокнижника, тот с большой вероятностью окрепнет и в будущем станет куда более серьезной угрозой для Селиреста. Джессвел должен был убить Кислотника.

Молодой паладин никогда раньше никого не убивал. Его неоднократно предупреждали, что сделать это в первый раз будет очень тяжело, но это горькая пилюля, которую нужно принять, чтобы рука не дрогнула в другой раз, когда будет действительно необходимо. Врага может быть жалко, ему можно сочувствовать, его можно уважать и даже любить, это никак не возбранялось. Но ничего из этого не является оправданием для того, чтобы отпустить врага на волю.

– У меня есть к тебе вопросы, – заявил Джессвел, стараясь выглядеть уверенно.

Он решил допросить колдуна. Едва ли у него могла быть какая-то ценная информация, но Джессвел просто хотел отсрочить тот момент, когда ему придется оборвать жизнь человека.

Паладин ошибся, думая, что загнанный маг не располагал никакой ценной информацией. Допрос оказался крайне информативен. Правда диалект, на котором говорил маг, Джессвелу было трудно понять. У жителей Селиреста и жителей Тундры изначально был общий язык. Но с течением времени диалекты менялись, и понимать друг друга становилось все труднее. Джессвел помнил, как разговаривали маги, с которыми они контактировали в Тундре, когда он еще был в составе отряда Крэйвела и остальных. В их речи проскальзывали незнакомые слова, термины и обороты, но они также знали, как общаться с жителями Селиреста и использовали понятные паладинам изречения. А вот Кислотник не общался с жителями королевства совсем, так что понятия не имел, как выразить свои мысли, чтобы его поняли.

Продираясь через языковой барьер, Джессвелу все же удалось узнать кое-какие важне вещи. Заклинание, которое использовал маг, действительно имело определенную связь с теми способностями, которые проявлял Фринрост. Где-то относительно недалеко отсюда, недалеко по меркам Тундры, конечно, располагалось жилище чернокнижника, который организовал в подземельях своей обители огромный кислотный резервуар. Он научился хранить огромные количества кислоты и, если можно так выразиться, сдавал в аренду запас в пользование другим магам. Они налаживали магическую связь, которая позволяла магу, заключившему договор, телепортировать определенное количество кислоты по требованию. В сущности, заклинание, которое использовал Кислотник, было примитивнейшим порталом, который отправлял немного кислоты жителям Парахраста на головы. И, как и подтвердилось предположение Джессвела, братья-ренегаты тоже заключали контракт с владельцем кислотного резервуара. Кислотник даже узнавал их имена. Он сказал, что Фринрост и Солигост на просторах Тундры являются желанной добычей для охотников за головами, так как попортили нервы многим местным жителям.

Куда более важным сообщением стало то, что кислотный резервуар планируют значительно расширить. И, как бы это ни звучало невероятно, это делалось для предстоящей войны с Селирестом. Услышав это, Джессвел опешил. У них война на носу, а они ни слухом, ни духом, хотя источник ценнейшей информации летает прямо под носом!

Судя по всему, Кислотник не врал, у него вообще не было никакого желания врать или утаивать информацию, это не было каким-то особым секретом. В Тундре все знали, что грядет война, просто никто у них не спрашивал об этом. На эффект неожиданности они не полагались, так что всем было все равно, узнает Селирест о планах или нет. Магам даже не нужна победа, как таковая. То, что Кислотник называл войной, представляло собой не более, чем масштабный набег на королевство с целью массового грабежа.

Молодые темные маги, которых успело в больших количествах наплодиться в Тундре, оказались между молотом и наковальней. К океану их не подпускали более могущественные маги-лорды, которые оккупировали самые ценные земли и успешно удерживали их сотни лет, а более комфортные для проживания территории Селиреста были заняты фанатиками Сельи, которых тоже было нереально выбить с их позиций, но можно было хотя бы ограбить. Молодежь Тундры просто решала свои ресурсные проблемы посредством войны, не более.

Кое-как вызнав приблизительное местоположение кислотного резервуара, что было затруднительно, учитывая почти полное отсутствие ориентиров в этой морозной пустоши, Джессвел понял, что допрос подошел к концу. Пора решаться.

Кислотник был так же молод, как и Джессвел и так же неопытен. Он смотрел на паладина с мрачным ожиданием, понимая, что это конец, и шансов спастись нет никаких. Джессвел понимал, что убивать ему так или иначе придется и сейчас был самый подходящий момент, чтобы впервые омыть свои руки в крови. Возможно, если он затянет с этим, то следующий бой из-за его секундной слабости станет для него последним.

Кислотник не просил сжалиться, у него вообще едва ли имелось хоть какое-то представление о жалости, трудно было научиться этому в Тундре, где все рвали друг друга на части во имя выживания. Молодой маг просто принимал тот факт, что облажался. На его лице можно было увидеть лишь расстройство и досаду. И Джессвел был крайне признателен ему за эту сдержанность, вряд ли он смог бы устоять, если бы Кислотник взмолился о пощаде.

– Это будет быстро, – пробормотал Джессвел, готовясь к смертоносному выпаду.

Такое себе утешение, но другого у него было.

После того, как Джессвел пронзил магу сердце, он бросил меч на камни, ощутив некоторую неприязнь к своему оружию. Хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь, с кем можно поговорить, кто-нибудь, кто заверит его в том, что он все сделал правильно. Но рядом был только волшебный грифон, которому неведома эмпатия. Зверь безучастно смотрел на происходящее и ждал команды от паладина. Джессвел таскался в потемках Тундры какое-то время и вытирал с щек слезы, непроизвольно навернувшиеся на глаза. Каждый раз, когда он поворачивался обратно к свету, то видел, как его волшебный огонек подсвечивал окровавленный труп.

В какой-то момент Джессвел предпочел побыть в темноте и отозвал и огонек, и грифона. Стало чуть спокойнее. Паладин лег на камни и уставился в звездное небо. Он думал о том, что ему могли сказать друзья и наставники в этой ситуации. Они все, как один, поддержали бы его, кто-нибудь, может быть, даже похвалил. Но Джессвел не мог справиться с ощущением того, что совершил ошибку. Ужасную ошибку, которую теперь не исправить. «Надо было пощадить его», – сокрушался он. Но теперь уже поздно.

Не дожидаясь рассвета, Джессвел отправился в обратную дорогу. Он призвал грифона, в его тусклом свете нашарил свой брошенный меч, очистил от крови, и полетел по той же траектории, по которой гнался за магом целый день. Они никуда не сворачивали, так что было не трудно сориентироваться. Джессвелу следовало прихватить с собой какое-нибудь доказательство того, что с Кислотником покончено. Но Джессвелу было все равно поверят ему или нет. Кто-то из вояк Парахраста, будь то паладин, маг или солдат, раздул бы из этого убийства целую легенду, назвал бы подвигом. Но Джессвел чувствовал лишь грязь в душе и мучительное чувство вины. Определенно не тот поступок, которым он гордился.

Грифон выдавал себя исходящим от него светом и в ночи привлекал к себе постороннее внимание, так что Джессвел рисковал, так нагло пролетая по территории врага, совсем не таясь. Но он был так утомлен долгой погоней и опустошен неприятными эмоциями, что ему было совершенно не до предосторожностей. Все, чего он хотел – это добраться до города и лечь спать.

Долетел он только на следующий день. Глаза слипались, от голода кружилась голова, но аппетита совсем не было. Его встретили поздравлениями, просили рассказать, как он слетал, догнал ли засранца, и чего он такой измученный. Но Джессвел на все расспросы лишь мотал головой, говорил, что очень устал и расскажет все завтра. Завалившись в лавку к своей любовнице, он сразу же утонул в заботе обрадованной девушки. Она помогла ему снять доспехи и уложила спать.

Сны были отвратительными. Конечно, ему снился Кислотник. Где-то там в ночной Тундре его призрак смотрел вслед улетающему паладину, который прикончил его за сущую шалость.

Глава 11

Глава 11

Джессвел проснулся совершенно разбитым. Девушка принесла ему завтрак, Джессвел вяло его пожевал, а потом еще долго валялся в постели.

– Так ты догнал его или нет? – спросила лавочница.

В ее лавке продавалась всякая домашняя утварь, спрос на нее здесь был не шибко велик. Она выходила в торговый зал, только когда слышала звон дверного колокольчика, а все остальное время проводила с Джессвелом в соседней комнате, где располагалась ее спальня.

– Догнал, – неохотно ответил паладин.

– Убил?

– Убил.

Он относился к ее расспросам, как к тренировке перед более подробным отчетом, который ему предстояло предоставить капеллану. Информацию, которую Джессвелу удалось получить, определенно следовало донести до его сведения. Паладин корил себя за то, что тратит время, пролеживая матрац, когда ему следовало немедленно оповестить все инстанции, что грядет война.

– Я тобой горжусь, Джесси! – попыталась любовница выразить свою поддержку.

Тот в ответ горько улыбнулся.

– Это впервые для меня, – признался он.

– Что? – не поняла девушка.

– Убивать кого-то.

– Ох…

Теперь ей стало ясно, чего ее фаворит так уныл. Она приобняла его и высказала несколько слов утешения. Джессвел был рад оказаться в ее компании. Если бы его единственной поддержкой были местные отморозки, которые едва ли могли в полной мере понять его переживания, это свело бы его с ума.

Набравшись сил, Джессвел, наконец, покинул лавку. Первым делом он отправился в храм. В церемониальном зале один из местных паладинов скандалил с капелланом и за всем этим наблюдали остальные паладины, жрецы и прихожане.

– Если вы не верите, что Подкаменника убил именно я, то я прямо сейчас отправлюсь и убью вам еще одного темного мага! Я не позволю своре спившийся выродков сомневаться в моей доблести! – кричал рыцарь.

Джессвел нахмурился. Капеллан, раздражительный возрастной мужчина, поймал осуждающий взгляд парня. Прямо сейчас некий паладин Сельи грозился отправиться в Тундру и убить какого-нибудь ничего не подозревающего мага просто в доказательство своего мастерства. Джессвел еще не отошел от своих впечатлений, а тут такие кровожадные заявления. Да, Кислотник доставил форту проблем, но это был просто глупый молодой отщепенец, который был виноват лишь в излишней самоуверенности. Джессвел совсем не гордился этой «добычей». Он даже опасался, что призрак мага будет преследовать его до самой смерти. Припоминая, после близкого знакомства с Крэйвелом, какие неприятности могли доставить призраки, Джессвел боялся подобного помешательства, причем мнимые призраки оказывается были куда опаснее настоящих, которых не трудно было отправить обратно в эфир.

Джессвел осуждал коллегу. Мериться количеством убитых темных магов – это определенно не то, чем должен заниматься паладин.

– Сэр Рафель, – обратился капеллан к скандалисту. – Позвольте отправить вместе с вами нашего молодого. Поучите его, поделитесь мудростью, а главное, получите в распоряжение свидетеля своих подвигов.

Капеллан указал на Джессвела.

– А? – опешил парень. – Я просто доложить зашел... – залепетал он, это был слишком неожиданный для него поворот событий.

Пока Рафель оценивающе осматривал Джессвела, Капеллан взглядом попросил Джессвела подыграть ему. Тот не вполне понимал, что происходит, но дал свое молчаливое согласие на эту игру.

– А если молодой не переживет этот поход, спрос с меня будет? – настороженно поинтересовался Рефель.

– Нет, но если он выживет, для вас это будет отдельной почестью, – заверил капеллан.

Рафель явно был заинтересован, но пребывал в сомнении. Капеллан знал, что хвастун врет, такой уж он лживый человек, а Рафель понимал, что капеллан видит его насквозь. На самом деле темных магов он ни разу не убивал, просто бравировал перед младшими коллегами и прихожанами.

Рафель пообещал подумать и принять решение к утру. Джессвела же капеллан отвел в свой личный кабинет.

– И зачем это было? – без лишних формальностей спросил Джессвел, не скрывая своего скепсиса.

– Достал он меня, брешит, как дышит, а пользы никакой, только воздух переводит, – честно ответил капеллан. – Позорное пятно в истории ордена. В последнее время их стало слишком много. Не хочу тебя обидеть, малыш, я знаю, что ты из добровольцев, но впускать в монастыри всякое отребье определенно было ошибкой.

Да, Рафель тоже был безродным добровольцем. Джессвел понурился, молча признавая, что ему все же обидно это слышать.

– Ну-ну, выше нос, – поспешил подбодрить его капеллан. – Ты на их фоне настоящее сокровище. Просто ради одного такого бриллианта мы не можем себе позволить набивать монастыри дерьмом.

– Я не хочу никуда ехать с этим пустозвоном. И вообще, мне кажется, он попытается меня убить, – признался Джессвел.

Он знал этого паладина, ни для кого в Парахрасте не было секретом, что от Рафеля можно ожидать любой подлости. Если бы этому прохвосту взбрело в голову убить своего компаньона, чтобы тот не рассказал всем вокруг о его трусости, никакие принципы и моральные нормы не остановили бы его.

– Не убьет, если умрет раньше, – сказал капеллан.

Джессвел не мог поверить, что слышит это. Он начал догадываться, чего капеллан от него хочет, но пока отказывался допускать эту мысль. Он устал и слишком много времени провел в Тундре, еще и первая казнь...

– Джесси, я ни о чем тебя не прошу. Но если Рафель не вернется из похода, весь орден вздохнет с облегчением, – подтвердил капеллан его страшную догадку.

Джессвел сел на стул и обхватил голову руками. Все было так понятно и легко, пока он путешествовал в компании Крэйвела и остальных. Пусть они и состояли в дружбе с некоторыми ренегатам и темными магами, но эта дружба была заслуженной, и ничья жизнь не была ими отнята напрасно. Сейчас же все встало с ног на голову.

– Не этого я ожидал от славной паладинской службы, – сокрушенно простонал Джессвел.

– Всякое бывает, малыш, чистить ряды собственного ордена от всякого мусора – тоже важная работа. В общем, до утра у тебя есть время подумать, я пойму, если ты откажешься. Ну и конечно, ты должен понимать, что будет лучше для всех, если этот разговор останется между нами. А теперь докладывай.

Дар речи вернулся к Джессвелу не сразу. Капеллан даже предложил парню выпить, тот не стал отказываться. По Джессвелу было видно, что у него тяжело на душе, и ему есть, что рассказать.

Доклад весьма впечатлил капеллана. Он немедленно принялся писать экстренное послание, которое было необходимо отправить в столицу. Этим займутся жрецы, а пока он счел необходимым побеседовать с молодым паладином, чтобы тот ненароком не слетел с катушек.

Джессвел поделился с капелланом своими переживаниями по поводу убийства Кислотника, рассказал и о страхе обзавестись личным призраком, и даже поныл о том, какой недружелюбной была к нему столица, из-за чего, собственно, он и прибыл в Парахраст. Но в конце концов разговор все равно вернулся к теме убитого мага.

– Это было не сложно, почему вы раньше с ним не разобрались? – спросил Джессвел, уже порядком захмелев.

– Толку то! Со всеми не разберешься. Одного убьешь, другой придет. Мы тут на посту стоим, чтобы они там сидели в своей Тундре и не вякали, – не церемонясь ответил капеллан.

Джессвел в очередной раз поразился тому, насколько другими были люди в Парахрасте. Припомнив столичных ханжей и снобов, которые были не менее противными, но по-другому, Джессвел подумал о том, сколь уникален его родной город. Маленький, дружелюбный, домашний. Мало ему было печалей, теперь на него свалилась еще и тоска по дому.

– Я хочу помолиться, – неожиданно даже для самого себя заявил Джессвел.

Капеллан посмотрел на него с некоторым удивлением, но отговаривать не стал. Джессвел не знал, насколько приемлемо молиться пьяным, в кодексе об этом ничего не было сказано. Но если уж считалось приемлемым убивать своих по наводке капеллана, то пьяная молитва и вовсе не могла считаться за проступок. Его выбор пал на молитву о прощении. Это было странно, просить прощения у Сельи в то время, как виноватым он себя чувствовал перед Кислотником. Но ничего более подходящего Джессвел не нашел. Возможно, плохо искал, он не был подкован в словоблудии, к которому относил и молитвы. Но сейчас, к своему удивлению, он в этом нуждался.

Проведя остаток дня за молитвой, а ночью отправившись спать, на утро он, как и договаривались, явился в храм. Рафель уже был там. Крупный смуглый мужчина, старше Джессвела на восемь лет, но мудрости как-то не нажил за годы, или же эта мудрость заключалась в трусости и лжи. Рафель был по натуре своей приспособленцем. Джессвелу он был неприятен. Но не настолько, чтобы бросить умирать в Тундре и уж тем более – убивать. Он еще не решил, как разрешить сложившуюся ситуацию.

Они не разговаривали друг с другом пока ожидали капеллана. А когда тот вышел к ним, то огласил задание, которое поручал этим двоим.

– Ваша задача разыскать кислотный резервуар, который готовят к предстоящей войне с Селирестом, собрать о нем как можно…

– Войне с Селирестом?! – поразился Рафель, он был еще не в курсе.

– Тишина! – рявкнул капеллан. – Собрать о резервуаре подробные разведданные, – продолжил он, – если подвернется удобная возможность, то уничтожить.

– Отказываюсь! – немедленно заявил Рафель.

– Либо ты отправишься на это задание, брехун чертов, либо я сегодня же вышвырну тебя из ордена! – закричал ему в ответ капеллан.

Повисла тишина. Рафель был потрясен таким ультиматумом. Очевидно, он достал капеллана своим разгильдяйством настолько, что тот всерьез был готов исключить Рафеля из ордена. Капеллан не мог принимать подобное решение собственнолично, но никто не сомневался, что его решение поддержат на всех уровнях.

А для паладина вылететь из ордена было существенным ударом. Привычка жить на жалование, которое, если тратить его не по назначению, могло показаться весьма внушительным, оказывало серьезное влияние на образ жизни. Вот ты всем доволен, ни в чем себе не отказываешь, с гордостью блистаешь эмблемой паладина, все тебя уважают и ценят. А вот ты уже опозоренный и нищий, никому не нужный, и все, что умеешь – это сражаться, да и то, если не растерял навыки за годы пьянства и безделия.

Рафель с трудом себе представлял, как будет жить, если орден вычеркнет его из своих рядов. Угроза капеллана серьезно напугала его. Не менее потрясен был и Джессвел. Никто его не готовил к подобного рода драмам.

– Как-нибудь справимся, – не вполне уверено сказал Джессвел Рафелю.

Тот в очередной раз смерил молодого паладина оценивающим взглядом. Ему было непонятно, может ли он полагаться на Джессвела. Он был недоволен его возрастом, в такой ситуации хотелось оказаться в компании кого-то более умудренного жизненным опытом, но в то же время Джессвел имел в Парахрасте репутацию отличного бойца, отважного и самоотверженного. И все же задание, которое поручил им капеллан, казалось Рафелю непосильным.

– Может включите в отряд кого-нибудь еще? – начал торговаться Рафель.

– Это в первую очередь разведка, большая численность отряда станет для вас проблемой, – возразил капеллан.

– Ну не вдвоем же в Тундру переться!

– Джесси буквально позавчера туда летал! Один! И пришиб этого засранца, с которым вы кретины не могли справиться два года! Один, мать вашу!

Капеллан терял терпение, и его слова все-таки убедили Рафеля в том, что с таким напарником, как Джессвел, у него есть шансы вернуться в Селирест живым, так что он вздохнул и пошел отмечаться в журнале о том, что принял задание.

Вслед за ним там оставил свою отметку и Джессвел. Он на время застрял у журнала, разглядывая строчки с именами и названиями. Он думал о том, что когда-нибудь они станут единственным напоминанием о его существовании в этом мире. Он почувствовал, как в сердце закрадывается страх, когда увидел в журнале имена, которые, как он помнил, недавно видел в некрологе. Похоже настал момент показать, чего он действительно стоит, будет ли он легендой, как Солигост или Крэйвел, или станет скучной строчкой на бумаге.

– Чего встал, писать разучился? – окликнул его Рафель.

Джессвел вышел из задумчивости и последовал за напарником. Им следовало сделать кое-какие приготовления, прежде чем выдвигаться. Любовница из бытовой лавки снова прощалась с ним, как в последний раз. Рафель отпустил пару пошлых шуточек по поводу их отношений. Джессвел не стал осуждать его за это, он понимал, что старшему коллеге сейчас гораздо тяжелее и страшнее, чем ему. Он не смел усугублять его состояние неосторожным словом или бестактным поступком.

Они отправились сегодня же, капеллан настоял на этом. Все-таки война близится, они и так запоздали с подготовкой. Стоило форту скрыться из виду, как Рафель тут же напрягся. Он все время озирался, боясь чернокнижника за каждым камнем, он посматривал на Джессвела, но тот был спокоен и отстранен. В Парахрасте ходили байки, что в Тундре идет бесконечная ужасная бойня между темными магами, нежитью и демонами, разрастанию этих легенд немало поспособствовал сам Рафель. Но Джессвел знал, что Тундра по большому счету просто пуста. Здесь было трудно встретить хоть кого-нибудь, если не знать, где искать.

Сведения о местонахождении кислотного резервуара были весьма расплывчатыми. Джессвел нанес на свою карту область, где приблизительно этот резервуар должен был находиться. Благо это должна была быть башня, а не какая-нибудь дыра в земле. Они летели на грифонах, опять же пренебрегая безопасностью, но зато имели лучший обзор. На грифонах настоял Джессвел. Рафель хотел ехать на лошади, но в страхе отстать от компаньона тоже пересел на грифона.

Джессвел в их скромном отряде сразу же занял лидерскую позицию. У него была конкретная цель найти кислотный резервуар, собрать о нем всю доступную информацию, по возможности уничтожить. И он собирался сделать это с Рафелем или без него. У Рафеля же была лишь одна цель – выжить. И он боялся остаться в Тундре один, ведь тогда вероятность того, что он сдохнет многократно возрастала. И вернуться в форт он не мог, ведь разъяренный капеллан сразу же с позором его изгонит. Приходилось смиренно следовать за Джессвелом.

Поглощенный собственными мыслями и тревогами, Джессвел долгое время отмалчивался, хотя Рафель неоднократно предпринимал попытки завязать разговор, дабы хоть как-то отвлечься от страхов и разбавить скуку их монотонного полета. Вечером ему все-таки удалось развязать своему спутнику язык, и они разговорились.

Джессвел заинтересовался тем, что Рафель был родом из восточной области Селиреста, где Джессвел никогда не бывал. Рафель обучался в монастыре под названием Гизокс. У этого монастыря была довольно скверная репутация, казалось, настоятелю Гизокса было глубоко наплевать на свои обязанности, ученики валяли дурака и зря проедали церковный бюджет. Рафель описывал жизнь на востоке страны, как небогатую, убогую и скучную. За горным хребтом, что отделял центральный Селирест от восточного, распростерлась пустыня, переходящая в пологое побережье океана. Родина парящих скатов, образ которых так часто использовали паладины. По словам Рафеля, кроме этих скатов смотреть там было больше не на что. В орден он подался ради денег, других причин у него не было.