Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Глава 14

Деревянные половицы скрипнули под тяжестью шагов вошедших в ателье гостей, на двери звонко брякнул колокольчик. Внутри витал аромат сладостной кислинки, обычно так пахли лимонные леденцы в вазочках у бабушек. Этакие монпансье, настолько засахаренные, что находясь во рту у ребенка, они безжалостно царапают ему неба, пока он или она пытаются рассосать сладость.

– Ты только глянь, – шепнула Маня, дернув Лиду за ткань ее плаща, – только погляди какое тут все… не такое!..

Девушка от восхищения пропищала что-то нечленораздельное.

Крупицы падающей с потолка пыли поблескивали в лучах света, проникающего в помещение через стеклянные витрины, и Марина была уверена – она попала в сказочный, волшебный мир.

– Такие платья только на манекенах в музеях надеты, за стеклом. А тут их потрогать можно. Представляешь, Лида? Их. Можно. Пощупать.

Марина протянула руку к атласной ткани, но услышав деликатное покашливание, испуганно одернула пальцы и завертела головой.

– Прошу прощения, но мы сегодня закрыты, – услышали они тихий голос.

Из-за ширмы вышел рыжеволосый цитрониец.

Он был высоким, с усеянным веснушками лицом и топорщащимися в стороны ушами. Укороченные брюки имели ядовито-оранжевый цвет и были туго затянуты на талии юноши, имея высокую посадку. В них была заправлена кремового оттенка рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и с подвернутыми до локтей рукавами.

Юноша смотрел на Лиду и Марину с явным недоверием, решив, возможно, что они воришки. Но когда его взгляд переместился на Лайм, все недовольство с его лица вмиг исчезло, уступая место румянцу на щеках.

– Лайм? Когда ты вернулась?

Его плечи заметно расслабились, и цитрониец сделал пару шагов вперед, заключая девушку в осторожных объятиях.

– Буквально только что, – ответила Лайм. – Я рада тебя видеть, Танжело.

– Д-да, я тоже рад тебя видеть, – произнес цитрониец.

Освободив Лайм от своих объятий, он встретился взглядом с Лидой и Мариной. Вглядываясь в их черты, он интуитивно чувствовал – девушки от него отличаются, они не такие, как он или Лайм. Не дождавшись реакции от подруги на свои вопросительные знаки, он решил спросить у вторженцев, кто они такие. И сделал это не самым вежливым способом, опасаясь незнакомок.

– Это мои подруги, – не дав Лиде представиться, сказала Лайм, наградив друга презрительным взглядом. – И им нужна твоя помощь. Что за недоверие?

– П-помощь? Моя? – цитрониец отступил от Лайм, украдкой обернувшись через плечо к ширме, из-за которой недавно вышел. – Какая помощь?

– Скажу, если согласишься помочь, – поставила условие Лайм. – Или ты не поможешь? Мне.

Танжело сомневался, его мысли метались в голове. Он должен был помочь, ведь об этом его просила Лайм. Но мог ли он помочь? Вдруг, он пообещает что-то, а исполнить обещание не сможет?

– Ну… так как?

– Я с радостью помогу, – протараторил Танжело и поспешил добавить: – но не сейчас. Сейчас никак не могу.

– Но это срочно, – скорчив недовольное лицо, возмутилась Лайм. – У нас нет времени.

– Я понимаю, но сейчас…

– Чем ты так занят? – перешла в наступление Лайм. – И не ври мне, что у тебя срочный заказ. Я же знаю, тебя к тканям не подпустят еще с десяток лет, пока не научишься плавно вести линию разреза.

– Вот зачем ты так?.. – хрипло произнес Танжело, будто готовясь расплакаться.

Но его глаза оставались ясными.

Хоть Танжело и смотрел на Лайм с нескрываемой обидой, с которой друг на друга способны смотреть лишь друзья, давно знакомые друг с другом, обиды в его голосе не было.

«Не обязательно говорить мне то, что я и так знаю», – читалось во взгляде цитронийца.

Лида решила сгладить конфликт, не хватало ей только стать причиной ссоры закадычных друзей.

Но стоило ей только проговорить в своей голове будущий монолог на тему того, что «ссориться – нехорошо», как из-за ширмы послышался еще один голос. Тягучий, как мед и пряный, словно корица, добавленная в булочки. А еще, как подметила Лида, голос был женским, из-за чего всем трем девушкам стало неловко.

Вот они какие, оказывается, были у Танжело дела.

– Танжело, мальчик мой, – прозвучал голос чуть громче, одновременно с ним скрипнули и половицы за ширмой, – я ведь говорила тебе закрывать дверь, когда я здесь.

Лицо Лайм тут же вспыхнуло. Она открыла рот в немом возмущении, но сразу же закрыло его, плотно сжимая побелевшие от напряжения губы.

– Танжело, ты где?..

Из-за ширмы вышла высокая женщина, настоящий великан в сравнении даже с Танжело! Ее кудрявые на концах волосы волнами спадали на плечи и имели оттенок орехового крема. Женщина зачесала их назад, но несколько прядей все равно вернулись на место. Незнакомка удивленно приподняла одну бровь, разглядывая замолчавших при ее появлении девушек.

– Танжело, милый, ты забыл все, чему я тебя учила? – спросила она у цитронийца, сощурив карие глаза. – Если так будет продолжаться, это место придет в упадок.

Женщина сделала несколько шагов вперед. Несмотря на внушительный рост, шла она плавно, слегка покачивая обтянутыми штанинами бедрами. Не будь она макадамийкой – а в том, что она макадамийка Лида не сомневалась – то вполне бы сошла за человека. Ее экстравагантный, нетипичный для Птифура наряд привлек к себе внимание не только Лиды и Марины, но и Лайм, прикрывшую ладонями рот.

– Вы же!.. – пискнула она, коря себя за несдержанность. – Прошу прощения, мы сейчас же уйдем.

– Лайм!.. – окликнул ее Танжело.

– Боюсь, я не могу вас отпустить, – протянула женщина, оглядев цитронийку с ног до головы. – Как можно мне, подданной королевства Макадамия, не поприветствовать должным образом королеву Марципана?

Лида вздрогнула, взглянув на женщину исподлобья.

Все же ее узнали. Во всяком случае кто-то. Потому что выражение лица Танжело медленно сменялось с ничего непонимающего на удивленное, а после и на пунцово-смущенное. Его уши вспыхнули помидорным цветом, руки забила мелкая дрожь. Отступив назад, он чуть не запнулся, запутавшись в собственных ногах, но сумев совладать с эмоциями, отвесил Лиде низкий, самый уважительный поклон, на какой только мог быть способен и, не смея поднять на девушку взгляд, воскликнул:

– Прошу простить меня, Ваше Величество! Моей дерзости нет прощения! Как я мог не узнать Вас, королева Лидия!..

В отличие от цитронийца, женщина разглядывала Лиду с неким любопытством, но поприветствовала ее улыбкой и сдержанным кивком.

«Знает, кто я такая и не робеет передо мной?» – подметила Лида с удивлением, наблюдая разницу в поведении этих двоих.

– К-королева Лидия, – начала Лайм дрожащим голосом, – позвольте представить Вам владелицу этого ателье, госпожу Арахис, подданную королевства Макадамия, а так же личного портного Ее Величества Киндаль.

«Придворный портной», – поняв должность женщины при дворе, подумала Лида.

Арахис протянула Лиде раскрытую ладонь и, когда Лида вложила в нее свою, поцеловала пальцы девушки.

– Я рада нашей встрече, Ваше Величество. К сожалению, до сих пор удача была не на моей стороне, и мне никак не удавалось встретиться с Вами лично. Но сегодня… Сегодняшний день будет одним из лучших дней в моей жизни, ведь я наконец-то имею честь беседовать с Вами с глазу на глаз.

Лида мельком взглянула на Лайм. Цитронийка улыбалась, но улыбка ее выглядела через силу натянутой. Арахис определенно была сложной особой. И Лайм всем своим видом показывала – нужно правильно себя поставить, чтобы через минуту потребовать от нее помощи.

– Звучит… торжественно, – сказала Лида, расправив плечи и чуть вздернув подбородок. Так, как учила ее Пастила – любимейшая фрейлина королевы Ваниль. – Я так же наслышана о Вас и о Вашем деле.

Девушка обвела взглядом помещение.

– Насколько я знаю, нет в Птифуре портного более талантливого, чем Вы, госпожа Арахис.

Арахис улыбнулась.

– Сладкая лесть из уст королевы звучит усладой для моего заштопанного сердца. Пусть отчасти она и пропитана притворством.

Уголок губ Лиды дернулся.

– Но я вижу искреннее восхищение в Ваших глазах, королева Лидия и в глазах… – Арахис взглянула на Марину, – позвольте узнать и Ваше имя?

Маня не знала, лгать или сказать правду? Пусть волосы ее и были выкрашены в розовый цвет, от человеческого имени было непросто избавиться. И если Лиде было сложно скрыть свою натуру, то у нее для этого еще была возможность.

– Это моя подруга, – видимо решив, что лгать нельзя, сказала Лида, представляя Марину. – Как Вы можете понять, она тоже человек.

– В моих ателье нет места предрассудкам, – уверила ее Арахис. – И их двери открыты для всех. Особенно для столь юных и красивых особ.

Женщина взглянула на продолжавшего стоять в стороне Танжело. Вид у цитронийца был нездоровый, казалось, что еще немного, и он упадет в обморок.

– Мальчик мой, где твое гостеприимство? Твои манеры? Сегодня своим присутствием нас почтила сама королева Марципана, победительница турнира Великих Правителей. Что ты делаешь? Так и будешь стоять? Немедленно приготовь для нас чай и пирожные. Мы будем в задней комнате.

Танжело вздрогнул и тут же, после того, как поклонился Лиде, быстрым шагом сбежал за ширму.

– Учишь их, учишь, – пробормотала Арахис, покачав головой, – а все приходится делать самой. Прошу, Ваше Величество, продолжим нашу беседу в другом месте.

Арахис указала на ширму, за которой скрывалась белесая дверь. За ней же и была спрятана «задняя комната», на деле оказавшаяся не то гостиной, не то рабочим кабинетом. Вдоль стен ровными рядами стояли безголовые и безрукие манекены, каждый одетый в неповторимый ни по цвету, ни по фасону наряд. Лида признала в костюмах стиль Марципана, Макадамии и Парфе, а так же, как теперь ей стало известно, стиль Цитрона. Платья и костюмы в алых оттенках, как ей думалось, подходили иргийцам, они были простыми и удобными, но не лишенными шика и дороговизны.

– Как видите, в моем доме нет места предрассудкам, – повторила Арахис, усаживая гостей в широкие мягкие кресла, обшитые изумрудным бархатом. – Я стараюсь привить своим клиентам любовь к новизне, к чему-то современному. В этом я, сказать по правде, завидую людям. Вы не скованны рамками статусов и происхождения, вольны одеваться так, как хотите, в любые оттенки. Как Вы считаете, Ваше Величество, есть ли шанс у жителей Птифура приблизиться к человеческой независимости?

Лида почувствовала тяжесть на сердце. Провокационный вопрос. Лайм так же затаила дыхание, напрягая плечи. Что на такое ответить? «Нет, такого шанса нет», – не прозвучит ли оскорбительно? А если ответить «Да, такой шанс есть», – не будет ли это значить, что сейчас птифурцы в чем-то ограничены?

Лида припомнила наставление Зефира.

«Пожалуйста, обдумывай каждый свой шаг, каждое слово. Даже короткий взгляд, который ты бросишь на слугу, может быть воспринят им не так, как надо. И это подвергнет тебя опасности».

Как же прав был ее покровитель.

– В моем мире, – начала Лида, облизнув пересохшие от волнения губы, – говорят: «Всему свое время». Вы понимаете, что это означает?

Арахис положила ногу на ногу и откинулась на спинку кресла.

Этикет подобного не позволял, но Лида понимала: она сейчас на чужой территории. А в чужой монастырь со своим уставом ходить не принято. Она выжидающе вглядывалась в карие глаза Арахис, пока та вглядывалась в ее лицо. Губы женщины были растянуты в легкой, ни на что не намекающей улыбке. Понять, что она думала, было невозможно.

– Так да или нет? – спросила Арахис.

– Всему свое время, – не подавшись, ответила Лида.

Сердце в ее груди было готово разорваться от волнения. Ладони вспотели, и Лида сцепила на коленях пальцы в замок так сильно, что костяшки побелели, а кончики пальцев побагровели от хлынувшей к ним крови.

– Ваше Величество, почему Вы здесь? – задала Арахис еще один вопрос. – Насколько мне известно, после инцидента на недавнем балу, Вы должны были вернуться в Баттенберг.

– А насколько известно мне, информация о моем месторасположении не должна была быть известна посторонним лицам.

Лайм и Марина могли лишь молчать, переглядываясь друг с другом. Ни одна не смела влезать в разговор. Лайм потому что не позволял статус, а Марина из-за того, что все еще не понимала ситуацию.

– Неужели среди моего окружения есть предатели? – спросила Лида и тут же добавила: – Или же Вы узнали об этом от кого-то из королевской семьи Макадамии?

Брови Арахис на мгновение дернулись. Выражение на ее лице стало суровее, появились морщинки на лбу, которые через секунду же исчезли.

– А может быть от кого-то еще?

– На что Вы намекаете, Ваше Величество? – спросила Арахис, постучав пальцами по подлокотнику кресла. – Вы меня в чем-то обвиняете?

– Как можно? – удобнее усаживаясь в кресле, изумилась Лида. – И разве может королева говорить намеками, госпожа Арахис? Я веду с Вами светскую беседу. Разве не так они протекают у знатных особ?

«Лучшая защита – это нападение. Так у нас говорят», – в мыслях подбадривала себя Лида.

– Так зачем Вы здесь? – вновь задала Арахис вопрос. – И сейчас я говорю не о Цедре, а о моем ателье. Что Вас сюда привело?

Арахис взглянула на Лайм.

– Ты ведь подруга Танжело, так?

Лайм кивнула.

– Покровитель, – добавила Арахис, и Лайм вновь кивнула. – Которая редко возвращается в Птифур, предпочитая человеческий мир. Значит, Ваше Величество, Вы не отправились в Баттенберг?

Лида согласилась с этим предположением.

– Вы вернулись в свой мир?

– Верно.

– И вернулись в Птифур с помощью Лайм.

Лида кивнула.

– Но где тогда Ваш покровитель? Почему Вы воспользовались чужой дверью?

– Это долгая история, – сказала Лида. – И, к сожалению, у меня мало времени. Поэтому, госпожа Арахис, ответьте теперь и на мой вопрос.

– Какой?

– Поможете ли Вы мне, если я скажу, что все, что я делаю, ради принца Каштана и принцессы Колы?

– Принца с принцессой? – удивленно переспросила женщина.

– Да. А так же ради всех, кто пострадал во время бала. Если я скажу, что хочу найти настоящего виновника произошедшего и не позволю обвинить невиновного, Вы поможете мне?

– Невиновного? – губы Арахис растянулись в усмешке. – Вы верите в невиновность Ирги?

– Я верю в невиновность царя Кизила, – призналась Лида. – А еще я верю в то, что кто-то намеренно стравливает между собой правителей Птифура.

– Госпожа Лидия, – одернула ее Лайм.

– Это серьезное обвинение, – осторожно произнесла Арахис.

И будто ждав этих слов, Лида победоносно улыбнулась.

– И кого же я обвиняю? – просила она у макадамийки. – Не назовете имя?

Арахис, разумеется, не ответила.

– Скажите, – продолжила Лида, – верны ли Вы правящей семье Макадамии?

– Конечно, – не задумываясь, ответила Арахис таким тоном, будто своим вопросом Лида оскорбила ее. – Я все сделаю ради благополучия королевы Киндаль и ее детей, если Вы спрашиваете меня об этом.

– Об этом, – сказала Лида и посмотрела на Лайм. – Скажи, могу ли я доверять госпоже Арахис?

В глазах Лайм вспыхнул испуг. Она взглянула на сидевшую напротив нее женщину. Та так же, как и Лида, ждала ее ответа.

– Госпожа Арахис преданная подданная королевства Макадамия, в этом нет сомнений, Ваше Величество. А так же близкая подруга Ее Величества, королевы Ваниль.

– Верно подмечено, – сказала Арахис. – Я предана Макадамии и ее правителям, а также Ваниль, но я не давала клятву Вам, королева Лидия. Не слишком ли Вы самонадеянны, ведя со мной такие разговоры?

– Мне часто говорят, что я болтлива, – улыбнулась Лида, начиная чувствовать уверенность в своих словах и действиях. – И мне не нужна Ваша верность, госпожа Арахис. Достаточно того, что Вы преданы Макадамии.

Арахис явно не понимала такой постановки вопроса. Если Лиде было все равно, зачем она спрашивала ее о верности и доверии?

– Госпожа Арахис, – поднимаясь с кресла, начала Лида, – как королева Марципана, давшая клятву защищать королевство и всех его подданных, и как человек, поклявшийся в верности королеве Ваниль и королю Миндалю, я прошу Вас посодействовать мне в поимке того или же тех, кто посмел причинить вред принцу и принцесс Вашего королевства.

– Посодействовать? – продолжая сидеть, переспросила Арахис, смотря на Лиду снизу вверх.

– Да, посодействовать, – сказала Лида, кивнув. – Вы сказали, что в Вашем доме нет места предрассудкам, но Вы ни секунды не думали о том, что иргийцы могут быть невиновны. Что же это, если не предрассудки? Раз отравили ядом из ягод, то никто другой, кроме иргийцев не мог этого совершить?

– Ваши мысли опасны, Ваше Величество, – предостерегла ее Арахис. – Они такой же яд, но вредят не окружающим, а Вам. Однажды эти мысли могут быть услышаны не в том месте и не в то время и тогда случится беда.

– Случится ли беда сейчас? Ваше ателье – то место или не то?

Арахис сдержала шумный выдох.

– Я слышала истории о Вас, – вдруг начала она, – гуляющие по дворцу. О том, как храбры Вы были во время турнира, и как болело Ваше сердце за Марципан, когда герцог Джелато свершил то, о чем ни мне, ни Вам лучше не говорить вслух.

На этих словах Лида окончательно убедилась в том, что госпожа Арахис им поможет.

– Во дворце я слышу о многом, и то многое произносится устами небезразличных мне особ. А раз они вверяют Вам свою веру, то и у меня нет причин сомневаться в Ваших намерениях.

Арахис встала, и теперь Лиде пришлось смотреть на нее снизу вверх.

– Ваше Величество, как Вы поклялись защищать Марципан, – опускаясь на одно колено, произнесла Арахис, – прошу, оберегайте так же и Макадамию. Если согласитесь, тогда и я поклянусь, что буду верна Вам так же, как верна многие годы правящей семье Макадамии.

Лайм подскочила с места. Марина последовала ее примеру.

– Госпожа Лидия!.. – воскликнула цитронийка, но Лида не позволила ей говорить.

– Я клянусь, – начала Лида, – как было до меня, как будет во время моего правления и как будет после него, Марципан и Макадамию ничто не разделит. Наши королевства навечно связаны прочными узами взаимного уважения. И когда бы, и кому бы из нас не потребовалась помощь, эта помощь будет оказана. Я клянусь, что никому и ничему не позволю навредить истинным правящим семьям и их подданным, госпожа Арахис. Вы можете быть уверены во мне и в моих мотивах, моя цель – благополучие всего Птифура. И если однажды мне придется сложить с себя полномочия королевы ради благополучия этого мира, я, не задумываясь, сделаю это.

Впервые в глазах Арахис при взгляде на Лиду мелькнула искра уважения.

– Я сделаю все, о чем Вы попросите, Ваше Величество. Можете на меня рассчитывать.

Лида подала Арахис руку, помогая ей подняться, и свою клятву они скрепили крепким рукопожатием.

Глава 15

За какой-то час ателье было перевернуто верх дном. Танжело только и успевал, что приносить девушкам, пришедшим с Лайм, новые наряды, которые госпожа Арахис в лучшем случае приказывала ему уносить «с глаз долой» в худшем – «сжечь и пепел закапать вдали от Цедры». Чем ей не угодили собственные творения, юноша не понимал, все платья были произведениями текстильного искусства! Все эти тесемки и рюши, складки на юбках, перья в шляпках – все было идеально! А госпоже Арахис не нравилось.

– Правильно подобранная одежда – залог успеха, – говорила она, пока Марина и Лида переодевались за ширмой. – Раз уж вы додумалась покрасить волосы в эти приторно-сладкие цвета, то придется подбирать вам соответствующие наряды.

– Но нам нужно сойти за цитрониек, – высунув из-за ширмы голову, произнесла Лида. Танжело, зардевшись, тут же отвернулся. – Иначе ничего не получится.

Ее фиолетовые пряди спадали с оголенных плеч, оттеняя и без того бледную кожу. Арахис позволила себе подметить тот факт, что цвета девушки подобрали отличные, но Цитрону совершенно не подходящие. О чем она не постеснялась сказать.

– Где вы видели цитрониек с волосами цвета сахарной ваты?

– Ну, а вдруг где-нибудь такие есть? – донесся из-за ширмы голос Марины.

Арахис покачала головой.

– Боюсь разочаровать тебя, мой сахарочек, но таких розововолосых цитронийцев не бывает.

– Ну, а вдруг? – не сдавалась Маня, пыхтя от утягивающего ее корсета. – Нельзя же говорить так уверенно, не будучи знакомым с каждым цитронийцем в Птифуре.

Лида слышала в словах подруги долю правды. И все же Арахис настаивала на своем.

– Это нонсенс.

Лида вернулась за ширму. Лайм затягивала на спине Марины шнурки корсета и игнорировала ее периодическое поскуливание. Непривыкшая к таким нарядам девушка была готова лезть на стены, лишь бы вырваться из стальных оков утягивающего ее фигуру пояса. Но Лида заранее предостерегла подругу от подобных выходок. Не по чужому опыту она знала, как местные девушки блюдут законы гардеробного этикета. Особенно такие девушки как Лайм и Ириска, по виду которых и не скажешь…

– Ай!.. Блин, Лида, корсеты – это не мое, – страдальчески изрекла Маня, подув на отросшую челку. – Без него никак нельзя? Я же задохнусь.

– Госпожа Марина, стойте ровнее и втяните живот, своим вертвлением Вы только все усложняете.

– И ты не задохнешься, – уверила Маню Лида, взглянув на свисающее с плечиков платье нежно-розового цвета, по стилю ничем не отличавшееся от платья Лайм. – Думаешь, нас пропустят в библиотеку Великого Цитрона?

– Нет, – ответила ей Лайм, делая последнюю затяжку и завязывая между собой кончики шнурков. Марина при этом издала короткий писк. – Вас туда проведут. Угли и Мандарин. Они наши с Танжело хорошие знакомые, им можно доверять.

«В самом ли деле можно?» – чувствуя неприятный зуд в груди, подумала Лида.

Странные какие-то эти знакомые, так кстати решившие заглянуть к Лайм в гости. Еще и рассказали ей о делегации из Марципана и Макадамии. И про Зефира ей рассказали. Откуда вообще цитронийцы, чуть ли не живущие в библиотеке Великого Цитрона и ничем кроме заумных книжек не интересующиеся знали о том, как выглядит покровитель взошедшей на престол Марципана королевы?

Лида ощутила сухость в горле.

И действительно, откуда знали?

– Во-от так, – промычала Маня, влезая в свое платье. – Лида, ну как? Это вроде по размеру.

У Мани была лишь одна проблема в подборе одежды – расходящиеся в районе груди блузки. Пуговицы наотрез отказывались сдерживать пышный бюст девушки. Если она покупала себе одежду меньшего размера, чтоб все было в облибку, то грудь приплюскивалась до неприглядного размера, а если Марина покупала одежду чуть большего размера, то одежда висела на ней бесформенным мешком. Среднего размера в их магазинах было не найти.

– Вот теперь, сахарок, ты похожа на настоящую леди, – заглянув за ширму, произнесла Арахис.

Наконец-то она осталась довольна выбором платья.

Марина покрутилась и разгладила ладонями складки на юбке, которые тут же появились вновь. Она действительно чувствовала себя комфортно, и даже туго затянутый корсет, после нескольких ее движений, казалось, начинал сливаться с кожей. Жесткая, как думала вначале Марина, ткань становилась мягче, словно подстраиваясь под нее.

– Ваше Величество, позвольте помочь Вам, – обратилась Арахис к Лиде, прикрывавшейся своим корсетом.

Она ждала Лайм, пока та не закончит с Мариной, но отказывать хозяйке ателье не видела смысла.

– У Вас такая гладкая кожа, Ваше Величество, – затягивая шнурки, произнесла Арахис. – И такая хрупкая фигура… Одежда Марципана подходит Вам как нельзя кстати, верно?

Лида кивнула. Ей действительно нравились ее платья. Однажды она даже подумала о том, что была рождена, чтобы носить такое. Но потом Лида влезла в джинсы и это наваждение прошло.

– Я восхищаюсь Вашей храбростью.

– Храбростью?

– Да, храбростью. Мало кто способен отправиться в неизведанные им места, чтобы спасти кого-то. Это самая настоящая храбрость, Ваше Величество.

«Или же глупость», – услышала Лида голос Максима.

И, пожалуй, впервые за последнее время она была с ним согласна.

– Разве я говорила о том, что хочу кого-то спасти? – спросила Лида, оборачиваясь к Арахис, когда та закончила завязывать ее корсет. – Не говорила же.

– Ваши мотивы и так понятны моему сердцу, Ваше Величество, – сказала госпожа Арахис, снимая с плечиков платье темно-фиолетового цвета. – А потому я восхищаюсь Вашей храбростью. Но так же я напугана тем, что эта храбрость кипит в столь юном сердечке, еще таком неокрепшем и наивном.

– Наивном?.. – вздернув бровь, удивилась девушка. – Я не столь наивна, как Вам могло показаться.

Арахис улыбнулась и помогла Лиде влезть в ее платье.

– Не столько наивны Вы, Ваше Величество, как Ваши мысли. И, к сожалению, это может навлечь беду не только на Вас, но и на тех, кто Вас окружает. Подумайте об их благополучии и не делайте того, в чем не уверены или сомневаетесь. Вы теперь не просто кондитер при дворе Их Величества королевы Ваниль и короля Миндаля, Вы – королева Марципана. И даже если Вам кажется, что все – спектакль, корона на Вашей голове есть, и власть в Ваших руках настоящая.

Этого Лида боялась больше всего. Власть в ее руках, корона на голове, статус и прочее, что прилагалось к трону, было настоящим. Она понимала, что от каждого ее действия зависит не только ее безопасность, но и безопасность всего королевства. Допускать оплошности было непозволительно, ошибаться тем более. Доверие? А что доверие? Кому она могла доверять? Зефиру с Пастилой, Трюфелю и Максиму. Королю с королевой, принцу Безе. Конечно же Ириске. А своим учителям? Господин Эклер и госпожа Мята казались ей хорошими марципанцами, честными и надежными. Но вдруг образы добросердечных учителей не более чем маски? Вдруг они заодно с Джелато? Кто-то же должен был помочь ему организовать похищение принца Безе. Не мог же он сделать все сам, без помощи кого-то из дворца.

А что насчет всех остальных? Те же макадамийцы, прославленные стражи покоя и порядка Птифура могли быть не настолько уж и порядочными. Вдруг королева Киндаль с мужем за спиной брата строила козни? Вдруг это она в сговоре с Джелато? Решила подвинуть братца с трона, похитив принца? Если так, то и Фисташке с Фундуком Лида тоже не могла доверять. Те были слишком преданы макадамийской короне.

А цитронийцы? Да, Лайм не в счет, но что насчет всех остальных?

Князь с княжной уж точно произвели на Лиду впечатление рассудительных правителей, обдумывавших все на десятки шагов вперед. Как спокойны они были на балу во время отравления! Немногие смогли сохранить хладнокровие. Даже Джелато, и тот сыграл растерянность и замешательство. А эти двое так сладко рассуждали и призывали к благоразумию, будто ничего не произошло. Да и эти странные друзья Лайм. Как она их там назвала? Кажется, Мандарин и Угли. Вот уж кто в этой истории действительно казался подозрительным. Оказались в нужном месте, в нужно время, с нужной информацией. Чудеса!

– Ваше Величество? – заметив у Лиды отсутствующий взгляд, окликнула ее Лайм. – Что-то не так? Корсет жмет?

– Нет, все нормально.

«Чем больше буду это обдумывать, тем глубже закопаюсь в своих подозрениях. От этого никому пользы не будет».

Из-за ширмы послышался голос Танжело. Юноша предложил гостям чай и пирожные, к которым они так и не притронулись, но Лида была вынуждена отказаться от чужого гостеприимства и радушия.

– Думаю, нам пора двигаться дальше, – произнесла она, обращаясь к Лайм. – Тебе еще назад возвращаться, а мне хочется как можно быстрее встретиться с Зефиром. Госпожа Арахис, я от всего сердца благодарю Вас за помощь.

– Это мой долг, Вам не за что меня благодарить, – улыбнувшись, отмахнулась от нее женщина. – Просто позвольте мне сшить для Вас платье, расскажите всему королевству, что Вашим портным была я, и мы будем в расчете.

На такие условия Лида с легкостью согласилась.

– Договорились.

Перешагивая разбросанные по полу платья, Лида и Марина вышли из-за ширмы. Следом за ними последовали и Лайм с Арахис.

– Ваше Величество, госпожа Марина, – восхитился их появлением Танжело, – вы обе так прекрасны в этих нарядах! Будто бы госпожа Арахис специально для вас их сшила.

– Действительно, – не сдерживая улыбку, пролепетала Маня, – ничего прекраснее я за всю жизнь не носила! Госпожа Арахис, в нашем мире Вы бы стали миллиардершей!

Арахис улыбнулась, но по ее глазам было понятно – она не знает, кто такая «миллиардерша».

– Благодарю. Мне лестно слышать похвалу от тех, кто искренен в своих словах. И мне жаль расставаться с вами так скоро, но я понимаю, что вы здесь не для осмотра достопримечательностей. Танжело, – обратилась Арахис к помощнику, – сопроводи девушек к библиотеке и убедись, что они доберутся до нее в целости и сохранности. А Вы, Ваше Величество…

Она направилась к столу. На нем лежало несколько шляпок, одна из которых явно была в комплекте с платьем Лиды.

– Я прошу Вас быть осторожнее, – достав из ящика вуаль, продолжила Арахис. – Кто-нибудь может узнать Вас. А Вам это ни к чему.

Через несколько минут новая шляпка для Лиды была готова.

– Я всегда гадала, как через это видят, – бормотала Лида, чуть приподнимая ткань, скрывавшее ее лицо. – Оказывается никак.

– Зато красиво, – отозвалась Марина.

Ей не терпелось выйти на улицу.

Попрощавшись с госпожой Арахис и ее ателье, Лида с остальными направилась к библиотеке, наконец-то позволив себе восхититься Цедрой – величайшим, по словам Лайм, городом всего Цитрона. Жизнь в городе бурлила, и никто – Лида много раз ловила себя на этой мысли – не обращал на них внимания. Покидая спальный, как ей думалось, район, на их пути встречались все более экстравагантные и яркие личности – Лайм назвала их переселенцами.

И прозвучало это как самое настоящее оскорбление.

– Приезжают в Цедру якобы учиться, а на деле не делают ничего, кроме как поддаются веселью, – сказал Танжело.

Даже в его голосе Лида с Мариной уловили знакомые им нотки пренебрежения. Пожалуй, как обе девушки решили, к приезжим отношение было одинаковым в любом мире. Особенно когда иммигранты только и делают, что «веселятся».

– Но на кого они здесь учатся? – спросила Лида, проводив взглядом компанию шумных марципанцев.

Танжело с Лайм переглянулись, будто Лида задала им вопрос, ответ на который всем с рождения известен.

– Как на кого, госпожа Лидия? – забыв в который раз об ее королевском статусе, удивилась Лайм. – На ключников, разумеется.

– На ключников? – переспросила Маня, оторвавшись от любования резного фонтана, вокруг которого толпились парочки. – Эта профессия у вас популярна?

– Это не те ключники, – сказала Лида, но в объяснения вдаваться не спешила. – Но я думала, что их не так много в Птифуре. И что тех, кто хочет ими стать, должны обучаться в Марципане.

Лида рассказала цитронийцам о Барбарисе и о его мечте.

– Барбарис хотел, чтобы его заметили в Марципане, потому что иргийцам трудно попасть в Цитрон, – сказала Лайм. – Наши народы немного… Как бы это лучше сказать?..

– Враждуют? – подсказала Марина.

– Нет-нет, ни в коем случае! – запротестовала девушка. – Ни о какой вражде и речи не идет, просто… Госпожа Лидия, Вы же знаете, что говорят о цитронийцах?