Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Глава 50

День свадьбы настал.

Лида считала, что в этот день ей будет положено нервничать, как и любой другой невесте, но отчего-то на сердце у нее было спокойно. Из зеркала на нее смотрела не Лидия Воздушная, пятнадцатилетняя девчонка, мечтавшая всем и всегда утирать носы, а Ее Величество, королева Лидия, победительница второго турнира Великих правителей.

От белизны ее платья слепило глаза, но оно было столь красиво, что Лида уже минут двадцать разглядывала себя в отражении. Ее взгляд скользил от одной жемчужной нити к другой, те создавали иллюзию, что вся юбка платья была сшита из жемчуга. Корсет, как и предполагалось, госпожа Арахис сшила из белого атласа, но широкие в плечах и сужающиеся к запястьям рукава были сделаны из мягкого ажура, напоминавшего нити сахарной ваты.

Прическа у Лиды была простой, не акцентирующей на себе внимание. Ее пепельно-русые волосы собрали в тугой пучок, тем самым обнажив длинную шею девушки. А к самому пучку с помощью шпилек прицепили длинную фату из такого же, что и рукава платья, ажура.

– Госпожа Арахис создала шедевр, – приобнимая дочь за плечи, произнесла Татьяна. – Ты такая красивая.

– А говорят, не одежда людей красит, – усмехнулась Лида, накрывая ладонь матери своей.

– Не говори глупостей, ты у нас и так красавица.

Василий сидел в широком кресле, наблюдая за дочерью и женой со стороны. Отцовское сердце изнывало от нежелания выдавать Лиду замуж. Пусть свадьба и была фиктивной.

Лида улыбнулась, посмотрев на отца через зеркало.

– Надеюсь, эта свадьба поможет Их Величествам вернуться во дворец. – Лида вновь посмотрела на свое отражение. – Смогут ли они тогда помочь царю Кизилу?

Родители Лиды переглянулись.

– Это политические вопросы, Лида. Не лезь в них.

– Папа прав. Оставь разрешение этой ситуации тем, кто был в этом мире рожден. – Татьяна слегка сжала плечо дочери. – Это все-таки их мир.

С этим было не поспорить. И все же в сердце у Лиды уже накрепко поселилось чувство, что и ей этот мир давно не чужой.

«Пусть и не совсем настоящая, – думала Лида, – но я, все же, в нем королева».

С самого утра во дворец Баттенберга прибывали гости. И наблюдая через окно за каретами, останавливающимися у главного входа, Лида не могла избавиться от привкуса горечи во рту. Все это было так неправильно. Пока цитронийцы нападали на иргийцев, марципанцы устраивали праздник, готовились к балу, собирались пировать. Лида никак не могла заставить себя не думать об этом.

Свадебная церемония, как и было запланировано, должна состояться ближе к полудню. Это означало, что до ее начала оставалось всего пара часов. Лида уже была готова и по традициям Птифура приветствовала в отведенной ей комнате родных, близких друзей и тех, кому должна была оказать внимание по долгу королевского статуса.

Родители навестили ее первыми.

– Этот день принадлежит тебе, Лида, – отозвалась Пастила. Как фрейлина Лиды она была обязана сопровождать девушку на всех ее сегодняшних встречах. – Оставь мысли о завтрашнем дне на завтра. А сегодня… просто насладись моментом.

«Насладись моментом, – повторила про себя Лида. – Я замуж, вообще-то, выхожу, а не на вечеринку собираюсь».

– Мы получили извинения от герцога Джелато за его отсутствие на свадьбе, – продолжила говорить Пастила, словно отчитываясь перед Лидой и ее родителями. – Вместо него торжество посетит его доверенное лицо.

Лиде стало интересно, кто же теперь доверенное лицо герцога? И что по итогу стало с Сорбе и Пломбиром?

– Боюсь, у меня нет ответов на эти вопросы, – с некой горечью ответила Пастила, когда Лида озвучила свои мысли. – Но не волнуйся, за свитой герцога будут тщательно следить макадамийские рыцари.

– Король и королева прибудут на церемонию? – с неким сомнением поинтересовался Василий. – Мне казалось, что пока их дети не поправятся, они не покинут пределы дворца.

– В Баттенберг прибыла королева Киндаль. – Пастила убрала за ухо розоватую прядь. – Все-таки принц Безе – ее родной племянник, ее присутствие в данном случае обязательно. А король Пекан остался рядом с детьми. Так никто не усомнится в том, что Марципан и Макадамия по-прежнему тесно связаны.

– Разве может кто-то считать иначе, пока король Миндаль и королева Киндаль сидят на своих тронах? – удивилась Лида. – Глупо же.

– Зачастую чужие домыслы намного опаснее правды, – сказал Василий, хлопнув по коленям. – К тому же сейчас, Лида, это ты сидишь на троне Марципана, а не король Миндаль.

Он встал с кресла, подошел к Лиде и поцеловал ее в лоб.

– Но хватит разговоров о политике, сегодня все-тки праздник. У тебя запланировано еще много встреч, не будем отнимать время у других гостей.

– Мы будем рядом, поэтому ни о чем не беспокойся.

– В стенах дворца мне ничего не угрожает, – подставляя щеку для поцелуя матери, произнесла Лида. – Куда вы пойдете?

– Встретимся со старыми знакомыми, – чмокнув дочь, сказала Татьяна. – Мы еще зайдем, когда закончатся те, кто желает с тобой поздороваться.

– А они закончатся? – страдальчески прошептала Лида, вспоминая, сколько карет увидела в окне этим утром.

Следующими посетителями были марципанские аристократы. Многих из них Лида если и видела раньше, то совершенно точно не помнила ни их лиц, ни знатных фамилий. Пастила то и дело жестикулировала ей, призывая Лиду улыбаться, когда та, слушая очередные поздравления, уставала следить за выражением своего лица.

Когда двери в очередной раз открылись, в комнату проник сладковатый аромат сочных яблок.

– Ах, Ваше Величество!.. – Маркиза де Тарт вошла в комнату вместе со своим отцом, и отпустила его локоть лишь на миг, чтобы сделать реверанс. – Вы выглядите сегодня просто превосходно!..

Маркиз де Тарт смирил дочь быстрым взглядом, видимо посчитав, что та поздоровалась с королевой со свойственной ей беззаботностью. Но заметив, как Лида расцвела при виде Шарлотки, деликатно прокашлялся и так же поприветствовал королеву.

– Поздравляю с днем свадьбы, Ваше Величество.

Шарлотка огляделась, кивком головы поздоровалась с Пастилой и заметно погрустнела. Видимо рассчитывала встретиться здесь с Зефиром.

«А нет его тут», – подумала Лида, затаив на покровителя детскую обиду.

Он, как член ее семьи, в этот день еще ни разу не попался ей на глаза. Не пришел пожелать доброго утра и хорошего дня, не поздравил со свадьбой и до сих пор не видел, как идеально сидело на ней белоснежное платье, которое, как сказала Пастила, госпожа Арахис закончила этой ночью, еле-еле успев в срок.

– Ваше Величество, позволите?..

Шарлотка подошла к Лиде и взяла ее за руки, крепко сжав пальцами ее ладони.

– Я так счастлива за Вас и Его Высочество, – произнесла она. – Правда никак не могу понять, когда между вами вспыхнули чувства?

У Лиды нервно дернулись уголки губ, когда она попыталась скрыть за улыбкой свой испуг.

– Разве для такой нехитрой науки, как любовь, нужно много времени? – спросила Лида у Шарлотки, подмигнув ей. – Приношу Вам, маркиза, свои извинения за то, что мой покровитель сейчас не здесь.

Лицо Шарлотки вспыхнуло маковым цветом, глаза у девушки заблестели, и она резко выпустила руки Лиды из своих, приложив ладони к пылающим щекам. По всей видимости, она совершенно не стеснялась вести себя подобным образом перед отцом. Что было, по мнению Лиды, странно. Ведь если бы маркиз де Тарт знал о чувствах дочери к Зефиру, то вряд ли бы решил выдать ее замуж за Трюфеля. Как никак, она была его единственным и любимым ребенком.

– Ой, ну что ты, дорогая, – забывшись, проговорила Шарлотка, – я ведь пришла к тебе, а не к Зефиру!

В это Лида охотно верила. И все же, будь тут Зефир, Шарлотка была бы еще счастливее.

Следующими посетителями были королева Ваниль и королева Киндаль.

Решив, что они должны были прийти одними из первых, Лида удивилась, поняв, со сколькими гостями уже успела поздороваться. Время медленно приближалось к полудню.

– Ваше Величество, – Лида сделала реверанс, посмотрев сначала на мать Безе, а потом и на королеву соседнего государства. – Ваше Величество.

Киндаль выглядела уставшей, под ее глазами залегли глубокие тени, кожа лица казалась нездорового серо-оливкового цвета, словно женщина уже несколько дней страдала от тошноты.

– Принц и принцесса?.. – осторожно спросила Лида, коротко взглянув на королеву Ваниль. Могла ли она интересоваться их самочувствием? – Как они?..

– Все еще без изменений, – ответила ей Киндаль, сумев выдать благодарную улыбу. – К сожалению, противоядие, которое разработали цитронийцы, не подействовало.

«Чего и следовало ожидать, – отчего-то пришло Лиде в голову. – Кизил сказал, что противоядия не существует».

– Отсутствие изменений, означает отсутствие ухудшений.

Киндаль кивнула, пусть она и желала всем сердцем иного, но пока состояние ее детей было стабильно, ей и этого было достаточно.

Отсутствие плохих новостей само по себе хорошая новость.

– Я пришла сказать, что вместе со стражниками Марципана, охрану дворца и прилегающих территорий осуществляют рыцари ордена Великой Макадамии. Волноваться не о чем, церемония пройдет так, как положено.

– Благодарю Вас, Ваше Величество.

– Но после нее я сразу же покину Баттенберг, – словно не услышав благодарности, продолжила Киндаль. – Не хочу подолгу находиться вдали от своих детей.

– Конечно.

– Мы все понимаем, Киндаль, – взяв сестру мужа за руку, произнесла королева Ваниль. – Я благодарю тебя за все, что ты для нас делаешь.

– Иначе и быть не может. Марципан и Макадамия неразделимы.

«Так и есть», – подумала Лида, смотря на двух королев.

Никто и ничто не сможет разрушить союз между двумя королевствами. Ни время, ни злопыхатели. Которые, к слову, вскоре явились, в лице одной единственной персоны.

– Его милость, герцог Джелато, приносит свои извинения за невозможность лично поздравить Ваше Величество со свадьбой, – произнесла девушка с красными волосами после того, как присела в глубоком реверансе. – Герцог передает Вам свой свадебный подарок.

Доверенное лицо Джелато отдала коробочку с неизвестным содержимым Пастиле, и та отложила ее в сторону к другим подаркам. Открывать коробочку в ближайшее время Лида не собиралась, ей в принципе не было дела до подарка Джелато. Куда больше ее интересовала личность стоявшей напротив нее девушки.

– Вы иргийка?

– Все так, Ваше Величество. Меня зовут Рибес.

– Почему… иргийка представитель парфийцев?

Это не укладывалось у Лиды в голове.

Нет, конечно, никто не мог запретить иргийке жить на территории Парфе. Но Лида сомневалась, что герцог Джелато приблизил бы к себе, так сказать, иностранца. Еще и отправил бы его вместо себя в Баттенберг.

«Что-то здесь не так».

– Его милость дал мне кров и работу, когда в землях Ирги мне не было места, – ответила Рибес.

Но Лиде казалось, что ответ ее состоял изо лжи, смешанной с крупицами правды.

– Я так полагаю, что свой дом Вы покинули задолго до разгоревшегося с цитронийцами конфликта.

На короткий миг лицо иргийки приобрело странное выражение, которое Лида могла бы описать как смесь злобы и боли, но взяв себя в руки, Рибес сдержанно улыбнулась.

– Вы правы, Ваше Величество. Пусть сейчас я и подданная герцогства Парфе, но я всем сердцем желаю, чтобы цитронийцы одумались и оставили мой народ в покое.

Лида подметила, что в отличие от иргийцев, с которыми она имела честь познакомиться, речь у Рибес была лишена специфического иргийского говора.

– Того же искренне желаю и я, – сказала Лида.

И улыбка на лице Рибес стала теплее.

– Благодарю за добрые слова, Ваше Величество. И от лица его милости, еще раз благодарю за оказанную честь присутствовать сегодня на церемонии Вашей свадьбы. Герцог желает Вам долгих лет жизни и процветания королевству Великого Марципана.

Лида и Пастила переглянулись.

Рибес была мила и не вызывала в их сердцах чувства настороженности.

И все же…

Максим и Трюфель пришли к ней последними. Увидев Горького, Лида моментально раскраснелась, но попыталась убедить себя, что все дело в усталости и духоте. А вовсе не в том, что она была рада его увидеть.

– Госпожа Лидия, Вы выглядите прекрасно, – сказал Трюфель, поклонившись Лиде. – Это платье очень Вам идет.

– Спасибо. – Лида посмотрела на Максима. – А ты что скажешь?

Парень оглядел ее с ног до головы и довольно безразлично изрек:

– Неплохо.

После чего взгляд Лиды не предвещал для Максима ничего хорошего.

Сложно ему, что ли, думала она, хоть раз в жизни сказать ей приятное слово? Разве у него язык отсохнет, если он повторит за своим покровителем: «Это платье тебе идет». Будто стоявший перед ней сейчас Максим Горький, и Максим Горький, целовавший ее после признания, обнимавший ее и точно так же, как и она сама, дрожавший от каждого прикосновения, два совершенно разных человека.

Вспомнив о поцелуе, Лида раскраснелась и перестала злиться.

– Лида, вот подарок, который принесла та иргийка.

Пастила передала Лиде коробочку и быстро объяснила Трюфелю и Максиму, что незадолго до них с поздравлениями к Лиде явилась девушка по имени Рибес, доверенное лицо герцога Джелато.

– Женщина? – удивился Трюфель. – Да еще и иргийка?

Покровитель Горького покачал головой, но больше вслух ничего не сказал.

– Что тебе подарил герцог? – спросил Максим.

Он подошел к Лиде, и встал к ней настолько близко, что только она и смогла расслышать его шепот:

– Ты очень красивая.

И Лида вновь раскраснелась, а Максим на это лишь ухмыльнулся.

Возможно, ему понравилось вгонять Лиду в краску.

– Не знаю, – ответила она так же тихо, потому что чувствовала, что голос ее подведет. – Сейчас посмотрим.

Она потрясла коробочку, внутри нее что-то зашумело.

Открыв крышку, и Лида и Максим переглянулись.

– Это же?..

Заглянув в содержимое подарка, Трюфель уверенно объявил:

– Это какао-бобы.

– Из плода шоколадного дерева, – сказала Лида.

– Засушенные, – добавила Пастила. – Что это значит?

– Какое-то послание, – произнес Максим. – Но какое?

В груди у Лиды начал расползаться неприятный холодок.

Глава 51

А вот теперь Лида нервничала.

Да так сильно, что ей казалось, будто весь дворец слышит, как у нее зуб на зуб не попадает. Из-за слабости в ногах хотелось присесть где-нибудь в тихом уголочке, а из-за того, что скрутило живот, и вовсе сказать всем, что свадьба отменятся! Переносится на другой день. Или месяц. А может даже и на другой год.

Вот ворваться бы сейчас в тронный зал, думала Лида, где уже полно гостей, снять эту красивую ажурную фату, бросить ее на пол перед всеми и заявить, вздернув к высоким потолкам подбородок: «Не хочу жениться!», и гордо удалиться.

Но на подобную выходку у Лиды не хватило бы смелости. Да и совесть бы не позволила поступить так с теми, кто эту свадьбу организовывал и помогал с ее подготовкой. Служанки, которых Лида даже успела запомнить и выучить их имена, чуть ли не пищали от восторга, когда узнали, что вскоре принц Безе вернется во дворец в качестве жениха нынешней королевы. Отчасти это было обидно, так сильно они желали видеть Безе на троне королем.

С другой же стороны, рассуждала Лида, уж пусть лучше Безе станет королем, а ее статус королевы как-нибудь сам собой аннулируется и она заживет своей привычной жизнью. Вернется в свой мир, будет помогать родителям в пекарне. Прожжет летние деньки на полную катушку, а с сентября, честное слово, начнет готовиться к экзаменам.

Но однажды став королевой, так просто короны не лишиться.

«А может, – вдруг подумала Лида, – стоило просто отречься от престола в пользу истинного наследника короны Марципана?»

И никаких проблем. Все, кроме Джелато, довольны.

Но раз никто не предложил такого варианта, значит, его просто не существовало.

Лида от безысходности своего положения горестно вздохнула. Что Зефир, стоявший рядом с ней, неправильно расценил и ободряюще сжал ее руку выше локтя.

– Все пройдет как надо, – пообещал он.

Хотя нервничал Зефир сильнее, чем подопечная, и скрывал это настолько плохо, что сама Лида заулыбалась и ткнула покровителя в бок:

– Эй, это же меня за принца выдают, а не тебя. Так что не нервничай.

Зефир поморщился от странного сравнения, и покачал головой.

– Ты в своем репертуаре. Но признай, мы оба нервничаем.

Лида с этим согласилась.

Находясь в статусе королевы Марципана, она была лишена возможности идти к алтарю под руку с отцом или с Зефиром. Весь путь от дверей тронного зала до места, на котором она и принц Безе дадут друг другу клятвы вечной верности, ей предстояло пройти самой, лишь в компании своих молчаливых фрейлин, толка от которых в этот момент будет немного.

Даже Пастила, которая будет идти позади, не сможет поддержать ее ни словом, ни даже легким прикосновением.

– Рыцари Макадамии повсюду, – продолжил Зефир диалог, стараясь отвлечь и себя, и Лиду от события, которое вот-вот произойдет. – Дворец под их защитой, так что беспокоиться не о чем.

Лида верила макадамийским рыцарям, и все же…

– Это даже как-то обидно, – сказала она, – что для охраны дворца мы привлекли макадамийцев.

– В этом деле им нет равных, – сказал Зефир, нисколько не беспокоясь по этому поводу. – У макадамийцев служба в крови, все-таки портовая страна.

– А Фундук и Фисташка? – поинтересовалась Лида о знакомых ей рыцарях. – Они здесь?

– Фисташка здесь. Сама вызвалась.

– Сама?

Зефир усмехнулся.

– Не знаю, как ты это делаешь, но другие к тебе тянутся. Фисташка первой вызвалась охранять тебя. Видимо, ты произвела на нее большое впечатление во время турнира. Да и после него тоже.

У Лиды от этой информации даже как-то потеплело на сердце.

Может Фисташка и строила из себя саму серьезность, приверженицу правил и порядка, в душе она была очень милой и верной девушкой.

А тем временем Зефир продолжил.

– Мы с родителями будем в первом ряду, рядом с Их Величествами. Сама церемония быстро пройдет, а праздник будет продолжаться до поздней ночи, пока гостям не намекнут, что пора и по домам расходиться.

– Надеюсь, им намекнут об этом как можно раньше, – произнесла Лида, стараясь почесать кожу через корсет. – До чего же неудобно…

– Зато очень красиво.

– Считаешь меня красивой?

Лида заговорщицки улыбнулась.

– Всегда.

– Из-за платья?

– Ты красива сама по себе, – произнес Зефир, слегка потрепав Лиду за щеку. – И с каждым годом будешь становиться только краше.

– Я знаю, – Лида самодовольно пожала плечами.

А после сцепила руки на талии покровителя и крепко прижалась к его груди. Сердце у Зефира стучало медленно и успокаивающе. От него исходил родной, знакомый с детства запах, которым Лида наслаждалась, забывая о подарке герцога Джелато. Неприятный холодок, зародившийся в ней, в объятиях Зефира начинал отступать, дав место столь необходимому ей теплу.

Она старалась не думать о Паше, но образ юноши намертво засел в ее голове. И Лида еще сильнее прижалась к покровителю, в надежде, что пусть и ненадолго, но ему удастся отогнать от нее все тревоги.

– Я буду рядом, Лида, – прошептал Зефир, поцеловав подопечную в висок, – я никому не дам тебя в обиду.

Двери открылись перед Лидой без скрипа.

Как по команде гости повернули головы в ее сторону и сотни пар глаз устремились на королеву Марципана, из последних сил старавшуюся не дрожать. Заиграла музыка. Не Мендельсон, столь привычный человеческому слуху, а что-то иное, родное этому миру. Тихая и плавная музыка, тягучая как мед, который пытаешься достать из банки.

Лида была благодарна госпоже Арахис за фату. Благодаря этому атрибуту свадебного костюма, ее лицо было скрыто от посторонних взглядов, и она могла со спокойным сердцем краснеть, шептать себе успокаивающие слова и жмуриться от страха. Все равно никто не смог бы этого увидеть.

– Ваше Величество, пора, – прошептала стоявшая позади Лиды Пастила.

Сделать первый шаг оказалось труднее всего, ноги у Лиды задеревенели, а подошвы красивых туфель буквально прилипли к полу. Музыка играла и играла, гости празднества смотрели на нее во все глаза. Кто-то начал шептаться, и для Лиды это стало сигналом к действию. Она выпрямилась, отведя назад плечи, вздернула вверх нос, хотя под фатой этого никто не заметил, и пошла к алтарю, у которого ее уже дожидался принц Безе.

Безе, как и сама Лида, был одет во все белое. И в своем свадебном костюме был так обворожителен и красив, что залюбовавшись им, Лида запуталась в ногах и пышных юбках своего платья. Лишь чудом ей удалось не упасть.

Запнувшись о ворсистый ковер пломбирного оттенка, она смогла удержать равновесие, но сбилась с ритма звучавшей в тронном зале музыки. Этот легкий конфуз породил тихие смешки, и лицо у Лиды запылало красками спелых южных помидор. К глазам подступили слезы.

«Черт!..»

В очередной раз поблагодарив госпожу Арахис за фату и закусив до боли губу, чтобы не дать себе разреветься от обиды и смущения, Лида продолжила идти вперед, вновь подстроившись под мелодичный ритм и игнорируя направленные на себя пристальные взгляды. Ощущая, будто невидимые руки старались пощупать ее, потрогать платье и волосы, дотронуться до фаты, дернуть за длинный подол, Лида из последних сил сдерживалась, чтобы не одернуть себя и не смахнуть со своего тела эти фантомные прикосновения.

«Не думай о них. Они ничего не значат».

Сильнее сжав в пальцах кремовый цветочный букет и прижав его к своей груди как щит, оставшиеся до алтаря метры Лида прошла, смотря себе под ноги. И встав напротив Безе, заметно нервничавшего, испытала облегчение – не только ее сердце в этот момент билось как сумасшедшая белка в колесе своей клетки.

По традиции Птифура, детей монархов женили сами монархи, другими словами, их же родители, потому что священников, как впрочем и религий, в этом мире не существовало.

Но королевой Марципана сейчас была сама Лида – нонсенс по меркам Птифура. Не только человек, но еще и незамужняя девушка. Не имеющая ничего общего с правящей семьей этого королевства, даже дальнего родства. Могла ли она сама себя выдать замуж? Благословить союз с Безе, дать ему титул короля?

Нет.

Нет.

И еще раз нет.

Все происходящее шло в разрез с принятыми правилам и устоями. Традициями, которых придерживались многие поколения, и которым должны будут следовать следующие короли и королевы, принцы и принцессы.

Лида искоса посмотрела на гостей.

В первом ряду стояли Зефир и ее родители, а рядом с ними родители Безе и королева Киндаль. Фрейлины и их семьи расположились чуть поодаль от них, придворные учителя заняли места в третьем ряду. А дальше стояли аристократы и те, кто по каким-то причинам получил приглашение посетить в этот день дворец.

Почему так?

Лида не знала, организацией свадьбы полностью занималась королева Ваниль.

«Возможно, – подумала Лида, – в этом есть какой-то смысл».

Пытаясь рассмотреть гостей из других стран, Лида заметила Рибес. А рядом с ней – мальчика, с таким же, как и у иргийки, алым цветом волос.

«Так она прибыла не одна?»

Позади них стоял кто-то еще. Но словно спрятавшись от ее взгляда, гость старался не выходить из-за спины девушки. И Лиде это показалось странным.

«Нужно будет сообщить об этом макадамийцами».

Мысленно Лида записала этот пункт в список неотложных дел, и вновь стала разглядывать гостей. Когда ее взгляд остановился на Максиме, пристально следившем за ней, Лида опять начала нервничать и отвернулась, посмотрев свозь фату на Безе.

– Ты готова, Лидия? – прошептал принц необычайно низким и сиплым голосом.

Лида чуть заметно кивнула. И Безе, протянув руки, убрал ажурную фату с ее лица. Его глаза заискрились нескрываемым восторгом.

– Ты прекрасно выглядишь, – произнес Безе, улыбнувшись.

– Благодарю.

Легкий румянец украсил щеки Лиды. Кто-то в зале даже восторженно ахнул – так тронуло сердце какой-то женщины это милое переглядывание между женихом и невестой.

Раз так, подумалось Лиде, то половина дела уже сделана. Она боялась, что во время церемонии никто не поверит, что у них с принцем Безе есть друг к другу чувства.

Лида взяла Безе за руку. Его ладонь была больше ее, а пальцы длиннее. И все же нервничал принц сильнее, чем сама Лида. Его ладонь была холодной и липкой, и это придало девушке уверенности.

– Я, Лидия Воздушная, – начала она громко, – королева Марципана, здесь и сейчас, перед свидетелями, что собрались сегодня в тронном зале, клянусь Вам в своей любви и в верности.

Принц Безе повторил ее клятву слово в слово, заученным тексом, который, в этом Лида не сомневалась, повторял про себя все это время.

– Клянусь в любви к Вам, Ваше Величество, в своей верности Вам и в верности короне.

Вот и все, никаких длинных речей. Никаких клятв на десятки страниц.

Королева поклялась любить и быть верной одному мужчине. Мужчина поклялся любить королеву, и быть верным короне.

Безе наклонился к Лиде, собираясь ее поцеловать. И в этот момент все в зале затаили дыхание.

Целоваться при стольких свидетелях казалось Лиде настолько неправильным и смущающим ее девичье сердце поступком, что на короткий миг она с силой зажмурила глаза. И слишком поздно осознала, что Безе мог неверно истолковать этот жест.

Так и произошло.

– Прости, – услышала она тихий голос, наполненный искренним сожалением.

И прежде чем Лида, открыв глаза, успела сказать, что извиняться принцу было не за что, он осторожно, даже трепетно, поцеловал ее.

И тронный зал утонул в аплодисментах. И в возгласах: «Да здравствует королева Лидия!», «Да здравствует король Безе!».

Лишь двое смотрели на короля и королеву с холодом, позволив жгучей ревности стиснуть их юношеские сердца в тисках острой боли.