Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 22

Марина поерзала на неудобной деревянной скамейке в купе третьего класса и обессиленно опустила голову на приоконный столик. Смотреть в окно ей надоело, заснуть не позволяло будоражащее сердце чувство, граничащее со страхом и жаждой приключений. Она много раз ездила к бабушке на поезде, а потому пейзажи за пределами вагона ей приелись. Оказалось, что природа Птифура немногим отличалась от природы таежных лесов, бескрайних полей подсолнухов и кукурузы. Краски, разве что, были ярче, а так… ничего особенного.

И все же сердце в ее груди билось в учащенном ритме, каблуки на туфлях нервно цокали по полу, будто вот-вот готовясь повести Марину в пляс.

– Кхе… Кхе… Кхе.

Когда Марина в очередной раз закашляла, Лида начала беспокоиться.

– Ты точно простыла, – с уверенностью сказала она.

Но кроме кашля, никаких других признаков простуды ни Лида, ни сама Марина не замечали.

Глаза у Мани не блестели, на щеках не играл румянец. Температуры и той не было, лоб Марины был прохладнее ледовой стружки с сиропом.

– Может, у меня на что-то здесь аллергия? – предположила Маня, улыбнувшись. – На сахарную пудру там… Или на что-то еще?

– При аллергии обычно чихают, – сказала Лида. – Да и соплей я у тебя что-то не вижу.

– Фу!.. – сморщив нос, воскликнула Маня. – Как ты можешь говорить о моих соплях? Давай о чем-нибудь другом.

Лида поставила локти на столик и положила подбородок на сомкнутые в замок пальцы. Придумывая тему для разговора, она посмотрела в окно.

Ранним утром им удалось сесть на поезд, движущийся в сторону границы Цитрона и Ирги. Бергамот, продолжавший сомневаться в правильности их отъезда, купил им билеты, отсыпал немного монет – на будущие траты – и вкратце рассказал о том, какие опасности могут подстерегать их на пути.

К сожалению, железная дорога обрывалась в городке под названием Кинкан, и до границы с Иргой от него на повозке было немного немало полдня пути. Бергамот предупредил Лиду о том, что Кинкан, по сути своей, торговый город, но найти в нем цитронийца, который захочет отвезти их к границе, шансов немного.

Бергамот посоветовал девушкам найти иргийцев, те по своей натуре народ добродушный и в столь простой просьбе им не откажут. Да и вопросов лишних не зададут.

Оказавшись на территории Ирги, Лиде и Марине придется больше суток потратить на то, чтобы добраться до своего следующего места назначения – станции Клафути. По словам Бергамота, это была станция на границе царства Ирга и королевства Марципан. Вот тут Лиде стоило проявить максимальную осторожность, так как кто-нибудь из марципанцев мог признать в ней свою королеву.

«Если все сложится удачно…», – прозвучал в голове Лиды голос Бергамота, и она невольно встряхнула головой, отгоняя от себя пессимистические мысли.

– Кхе… Кхе, – глухо прокашляла Марина. – Кхе… Наверное, я и правда… Кхе… простыла.

Лида взглянула на подругу с нескрываемым сожалением.

– Жаль, что в их поездах нет горячей воды, – сказала она, не имея возможности помочь Мане. – Первый раз еду на поезде, в котором котлов нет.

Марина негромко засмеялась.

– Я тоже, – заговорила она спокойнее, когда приступ кашля утих. – Да еще так долго ехать. Я уже всю попу себе отсидела.

– Бергамот сказал, что к ночи доберемся. Снимем на вокзале комнату, поспим, а утром найдем кого-нибудь из Ирги. Сейчас главное покинуть Цитрон, а дальше…

«Если все сложится удачно…», – чуть было не сказала Лида, но вовремя одернула себя.

– А дальше будем думать о том, как добраться до этой приграничной станции… Как там ее?..

– Клафути.

– Да, точно, Клафути, – кивнула Маня и, подумав, села, откинувшись на спинку деревянной скамьи. – Кстати, а что это?

– Французский десерт с вишней, что-то среднее между пирогом и запеканкой, – пояснила Лида.

«Неплохое название для приграничной станции», – подумала она, вновь взглянув в окно и вспомнив утренний разговор с Бергамотом.

Как только они доберутся до Клафути, большая часть дороги окажется позади. От границы Марципана до столицы Ирги – Аронии – на поезде еще около суток пути. А уже там, как надеялась Лида, она сможет встретиться с царем Кизилом и все с ним обсудить.

«Один в поле не воин», – повторила она сказанную Бергамоту фразу.

Впрочем, двое тоже никакая не армия, поэтому на всякий случай требовался еще один план действий. Но что она могла без помощи кого-то, кому могла доверять? Зефира держали не пойми где, а Максим, скорее всего, вместе с принцем Безе и его семьей находился вместе с правящей четой Макадамии в Козинаке. Друзей рядом не было, а Лида не была стратегом, чтобы обдумывать и свои и чужие поступки на несколько шагов вперед.

«Неужели придется плыть по течению?..»

– Думаешь, у тебя получится договориться с этим царем о взаимовыручке? – внезапно спросила Маня, разглаживая складки на подоле юбки. – Что будешь делать, если он откажется сотрудничать?

– Попытаюсь убедить его, что он должен помочь, – пожав плечами, ответила Лида.

Всю прошлую ночь она думала о том, что будет делать, если Кизил откажется помогать. Вдруг он предпочтет отсиживаться во дворце вместо того, чтобы бороться с ложным обвинением. Кто знает, что случится, если он не появится на суде аристократов? Ну обвинят его в этом преступлении, ну скажут, что он больше не царь – и что дальше? Кто лишит его короны? Князь Цитрона? Джелато? Кто-то другой?

– А если мои убеждения не сработают, попытаюсь придумать что-нибудь еще.

– Например?

Лида пожала плечами. Она не умела манипулировать другими, не знала, как и что говорить, когда хочешь, чтобы кто-то поступал так, как тебе надо.

– Кхе. Кхе… Кхе…

– Давай думать о проблемах по мере их поступления, – предложила она, обеспокоенно взглянув на подругу. – Мне не нравится твой кашель.

– Кхе… Мне тоже. Кхе… Кхе… – Маня прокашляла в сжатый кулак и тяжело вздохнула. – Может у меня аллергия на платье?

– Платье?.. На ткань? – Лида покачала головой. – При аллергии же чихают.

Поезд продолжал двигаться с востока на запад по территории княжества Цитрон, чтобы через несколько часов свернуть к горному хребту Рангпуровых садов и, пройдя свозь них, продолжить движение на север Конфитюра к городку под названием Кинкан, с которого и начнется путь Лиды и Марины к Аронии – столице царства Ирга.

Цедра, ателье госпожи Арахис

Максим поправил черный сюртук и вставил два пальца в плотно прилегавший к шее накрахмаленный воротник белой рубашки. Он душил его.

– Если бы ситуация не была столь ужасной, я бы позволила себе насладиться этим зрелищем, – воодушевленно произнесла Арахис, поглядывая на Трюфеля.

Максим заинтересованно обернулся, но ничего примечательного в покровителе не заметил. Шоколадных оттенков костюм мало чем отличался от его обычной одежды, но, как посчитал юноша, экстравагантной макадамийке было виднее. А он, возможно, в моде ничего не понимал.

Трюфель стоял на невысоком подиуме в окружении зеркал и явно смущался столь пристального к себе внимания со стороны женщины, к которой около часа назад их привели Лайм и ее друг по имени Танжело.

Ателье госпожи Арахис было небольшим, но очень уютным. И со слов Трюфеля очень известным, как и его владелица.

– Может… Может брюки немного ушить? Чтобы они стали более обтягивающими?.. – Арахис очертила нечто округлое и, прикусив нижнюю губу, с досадой покачала головой. – Нет, и так хорошо смотрится. Вы, господин Трюфель, стали бы для меня неплохой моделью. Что не сшей – все в пору.

– Ваши слова льстят, госпожа Арахис, – дрогнувшим голосом произнес Трюфель. – И мы с Максимом благодарны Вам за оказанную честь. Моя матушка и многие девушки в Марципане мечтаю ходить лишь в Ваших платьях.

Арахис улыбнулась.

– Ну что Вы, – отмахнулась от его слов макадамийка, хотя появившийся в глазах блеск лучше жестов говорил о том, как приятны ей были его слова. – Можете продолжать нахваливать меня. Никогда не надоест слушать похвалу из уст мужчины.

Трюфель нервно улыбнулся и скосил взгляд на Максима.

– Может, не будем тратить время на разговоры? – спросил Горький, ни к кому конкретно не обращаясь. – Нам нужно как можно скорее встретиться с теми, кто последними видел Лиду.

Арахис хотела что-то ответить невоспитанному юнцу, но так и осталась молча сверлить его недовольным взглядом. Новость, которую с раннего утра не обмусолил хотя бы раз лишь ленивый, дошла до нее в лице двух наиприятнейших дам средних лет, решивших заглянуть к ней на давным-давно запланированную примерку. Они-то охотно и поделились с Арахис последними сплетнями, даже не подозревая о том, что буквально прошлым днем королева Лидия так же, как и они, примеряла в этом ателье свое платье.

– Танжело, мальчик мой, – подозвала Арахис помощника, до этого о чем-то тихо беседовавшего с Лайм, – сбегай до библиотеки великого Цитрона, разведай обстановку.

Танжело переглянулся с Лайм и, кивнув Арахис, направился к выходу из ателье. Трюфель сошел с подиума, еще раз поблагодарил Арахис за помощь и извинился за то, что своим приходом они с Максимом подвергали ее и ее ателье преследованию со стороны цитронийцев.

– Дорогой мой, – вновь отмахнулась макадамийка, – мне нет дела ни до злых языков, ни до тех, кто на слово верит чужим россказням. И уж тем более я не боюсь каких-то там стражников с их безвкусными латами. Хочу сказать, что вчера я впервые встретила королеву Лидию и была поражена ее открытостью и искренностью. Давно я не встречала таких людей.

– Значит ли это, что Вы верите в ее невиновность? – для чего-то решил уточнить Трюфель.

– Абсолютно! – почти что возмутилась его недоверию Арахис. – Как можно обвинять в таком бесчинстве столь юную и невинную особу? Да еще и так подло, во всеуслышание, не оставив возможности оправдаться. Знаете ли вы, какие разговоры сейчас блуждают по Цедре?

– Вам же нет дела до чужих разговоров, – напомнил Максим, но макадамийка пропустила его язвительный тон мимо ушей.

– Одно дело им верить и совсем другое быть в курсе событий, – сказала Арахис. – Я приближена ко многим дворам, знакома со множеством птифурцев, готовых верить сплетням, а не здравому смыслу. Мало кто в Цитроне знает, что королева Лидия сражалась на турнире Великих правителей не только за себя или корону Марципана, но и за их бедных юношей, ставших жертвами подлости парфийцев. Не помню, как их там звали, но если бы князь и княгиня рассказали об этом всем своим подданным, то сейчас бы все держали свои языки за зубами и помалкивали. Таково мое мнение и вы, господа, имеете полное право с ним не соглашаться. Но в данном случае я уверена – князь и княгиня, обвинив королеву Лидию и царя Кизила в предательстве, преследуют какую-то цель.

Лайм издала тихий вздох не то возмущения, не то горечи, но поддержать разговор не решилась. Возможно, она и сама так считала, но боялась признать это вслух.

– И какую же цель они преследуют? – переведя взгляд с Лайм обратно на Арахис, спросил Трюфель. – Поделитесь своими размышлениями на этот счет, если Вам не трудно.

Арахис пожала плечами.

– Нет никаких размышлений, дорогой мой, лишь домыслы, о которых лучше не говорить вслух, иначе они рискуют превратиться в очередные сплетни. Сейчас вам нужно выяснить, что случилось с королевой Лидией и помочь ей всем, чем только сможете. Я же со своей стороны могу лишь обеспечить вам двоим безопасное место, в которое вы сможете вернуться. Но и я на этой земле лишь гостья, которую могут как выгнать, так и обвинить в пособничестве изменникам. Поэтому не обессудьте, если наступит момент, когда я сделаю вид, что с вами незнакома.

– Своя рубашка ближе к телу, – скрестив на груди руки, сказал Максим.

– И с этим сложно не согласиться, юноша, – в тон ему ответила Арахис.

Через некоторое время вернулся Танжело, сообщив, что те, кто им нужен, сейчас находятся в библиотеке великого Цитрона. И если они хотят поговорить с ними, то нужно поспешить, потому что на сердце у цитронийца было как-то неспокойно.

Глава 23

Цедра, библиотека великого Цитрона

Атмосфера, царившая внутри библиотеки, поражала своим спокойствием и величием. Через огромные витражные окна в помещения просачивался солнечный свет, оставлявший зеленовато-желтые блики на натертом до блеска кафеле. Легкие перешептывания цитронийцев, шелест книжных страниц и цоканье дамских каблуков – единственная музыка, которую посетители библиотеки могли услышать в этих стенах.

Максим наблюдал за тем, как Танжело, активно жестикулируя руками, что-то объяснял двум цитронийцам – Угли и Мандарину – а те внимательно слушали его, периодически поглядывая в его с Трюфелем сторону.

Цитронийцы стояли в напряженных позах, особенно тот, которого звали Угли. Он чаще Мандарина бросал на них взгляд и как-то нервно постукивал носком своей отполированной туфли.

– Думаешь, от них будет толк?

Оставшаяся с Максимом и Трюфелем Лайм вздрогнула как от испуга. Она посмотрела на Горького и несколько раз по-глупому моргнула. Затем улыбнулась дежурно-вежливой улыбкой и уверила Максима в том, что толк от разговора с ее друзьями будет.

– Эти двое не выглядят дружелюбными.

– Как и любые другие цитронийцы. Знаете, господин Максим, для большинства из нас не дружелюбность – характерная черта.

Лайм взглянула на Трюфеля, будто желая услышать от него подтверждение ее слов. С таким же взглядом к покровителю обернулся и Максим. Правду ли говорила Лайм?

– Среди моих знакомых, – издалека начал Трюфель, – не так много цитронийцев. Но я действительно слышал истории, в которых говорится об их сдержанности в отношениях с посторонними.

– Вот видите, господин Максим, – найдя поддержку, обрадовалась Лайм, – Мандарину и Угли можно доверять. Просто нужно будет закрыть глаза на их некую не дружелюбность.

Максим сомневался в том, что Лайм правильно понимала значение слова «не дружелюбность». Но думать об этих двоих цитронийцах ему не хотелось, куда сильнее его напрягали косые взгляды, которые не отпускали его с тех самых пор, как он вошел в библиотеку через парадные двери.

Надо было отдать цитронийцам должное, они не пялились на него открыто, но то и дело бросали короткие взгляды, пытались рассмотреть его исподтишка, будто он диковинный зверек в зоопарке.

«Это потому что я – человек, – не сомневался Максим в причинах столь нездорового интереса к его персоне. – Такой же, как Лида».

Вне всяких сомнений каждый, находившийся сейчас здесь цитрониец знал, что вчера произошло в стенах библиотеки. Или, во всяком случае, они были наслышаны об этом. Сколько из них стояло здесь, наблюдая за тем, как Лиду и Зефира в неизвестном направлении уводили цитронийские стражники? Хоть кто-нибудь из них задумался над тем, что эти двое могли совершить, чтобы их, средь бела дня, под конвоем вывели на улицу, усадили в некое подобие кареты и увезли куда-то? За что с ними так поступили? В чем они провинились? Перед кем? И что их теперь ожидало? Какое наказание?

– Кажется, переговоры прошли успешно, – услышал Максим голос Трюфеля, оставляя мысли о посетителях библиотеки в стороне.

Танжело махнул им рукой и последовал за тем, кого Лайм назвала Мандарином. Угли направился в другую сторону.

– А этот куда пошел? – спросил Максим, кивнув на удалявшегося от них юношу.

– Мандарин и Угли работают в библиотеке, – пояснила Лайм, не видя в уходе друга ничего предрассудительного или странного. – Работу нельзя оставлять надолго.

– Для того чтобы понять, – начал Трюфель, – что вчера произошло и с чего начать, хватит истории и одного из них. Да и не стоит привлекать к себе лишнее внимание.

Трюфель тоже заметил, как цитронийцы поглядывали на Максима.

– Пусть один сопровождает нас, а другой возвращается к работе.

Нехотя, но Максиму пришлось согласиться с этим.

Он последовал за остальными, искоса поглядывая на фигуру удаляющегося от них Угли. Несколько раз цитрониец оборачивался к ним и каждый раз, встречаясь с Максимом взглядом, отворачивался обратно, ускоряя шаг.

Будто пытался сбежать.

Мандарин привел их в небольшую комнатку на втором этаже. Дождался, когда все зайдут, и закрыл за ними дверь.

В помещении стояла невыносимая духота, а одно-единственное окно было наглухо закрыто. Максиму подумалось: «Почему никому не пришло в голову задернуть шторы?». Сделай это кто-нибудь, и нахождение внутри комнаты было бы более комфортным. Но никому из работников библиотеки не было до этого дела. Большинство из них прохлаждались в холле на первом этаже, и думать не думали о том, что происходило выше.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал Мандарин, указывая на задвинутые под стол стулья.

Максим вновь вставил два пальца под тугой воротник, давящий на шею. Повертел головой, но шов на рубашке госпожи Арахис был качественным, одежда и не думала растягиваться.

– Эта читальня – одна из многих в библиотеке, – добавил Мандарин, наблюдая за тем, как все усаживались на места. – Мы заняли ее, так что никто не помешает нашему разговору.

– Вряд ли наш разговор будет долгим, – произнес Горький, не понимая причин зудящего в груди чувства беспокойства.

Вроде бы все было в порядке. Еще немного и они узнают, что случилось с Лидой. Но отчего-то на сердце было не спокойно. Возможно, виной тому была духота и ничего больше.

– Максим хотел сказать, – тут же поспешил сказать Трюфель, чувствуя возникшее у подопечного недоверие к цитронийцу, – что в нашем распоряжении не так много времени, чтобы поддерживать долгие беседы. Поэтому, прошу, расскажи нам, что именно вчера произошло?

Мандарин выждал некую паузу, занимая один из оставшихся стульев. Говорить он не спешил, словно тянул время.

И это начинало нервировать Максима.

– Ну так что? – спросил он, еле сдержавшись от легкого постукиваниями пальцев о край столешницы. – Мы хотим знать, что вчера произошло?

Возможно, Максиму только показалось, но взгляд Мандарина, направленный на него, лишь на секунду выразил полное презрение… даже пренебрежение к нему и к заданному им вопросу.

– Лайм попросила нас с Угли организовать встречу Ее Величества Лидии с ее покровителем, – все-таки начал свой рассказ Мандарин, – уже как некоторое время находившегося в библиотеке из-за инцидента, произошедшего на маскараде в Козинаке.

– Это мы и так знаем, – произнес Максим, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки. – Нас интересует, что было после того, как Лида прибыла в библиотеку. Где именно она встретилась с Зефиром?

Трюфель щипнул подопечного за ногу под столом, но оба остались с абсолютно непроницаемыми выражениями лиц.

– На пятом этаже, – ответил Мандарин, даже не взглянув на Максима.

– Почему тогда нас привел на второй?

– Пятый этаж для особых гостей, – улыбнулся Мандарин, переведя взгляд на Трюфеля и Лайм. – Вы же понимаете, что королева – это одно дело, а вы – совсем другое.

– Конечно, ни в коем случае мы не настаиваем на обратном, – сказал Трюфель. – Так что именно вчера произошло? Вы с другом сопроводили Ее Величество в комнату на пятый этаж и?..

– Ее и ее фрейлину, – сказал Мандарин, кивнув.

– Фрейлину?..

Максим и Трюфель удивленно переглянулись.

– Ее Величество сопровождала фрейлина по имени Меренга, – поспешила внести ясность Лайм. – Помните такую? Веселая девушка, всегда сопровождает королеву Лидию на ее прогулках.

Максим понял, о ком шла речь, и кивнул.

«Значит, у Марины новое имя».

– Мы с Угли оставили их одних и вернулись к работе.

– Оставили королеву одну? – спросил Максим, посчитав такое поведение странным, если не сказать неуважительным по отношению к Лиде, как к монарху.

– Она не моя королева, – пожалуй резче, чем того требовала их беседа, произнес Мандарин. – И в княжестве находилась не официально.

– И тем не менее, – добавил Трюфель, которому так же не понравилось отношение цитронийца к Лиде, – она королева и вы с другом об этом знали.

– Так же, как об этом узнали и стражники, – сказал молчавший до этого Танжело. – Вчера я заметил их у входа, но не стал акцентировать на них внимание. Что они здесь делали?

Мандарин пожал плечами.

– Я не знаю. Передо мной о таких вещах не отчитываются, друг мой.

Танжело стыдливо отвел взгляд в сторону, уловив в голосе Мандарина обиду.

– Как они узнали, что Лида встречается с Зефиром в библиотеке, если, во-первых, она была в княжестве не официально. А во-вторых, эту встречу организовали вы с Угли? – продолжил Максим, развивая сомнения Танжело.

– Королева прошла через тот же вход, что и вы сегодня, – сказал Мандарин, ни на секунду не позволив кому-либо из присутствующих усомниться в его искреннем непонимании выдвигаемых против него обвинений. – Сколько, по-вашему, глаз это видели? Разумеется, стражники, что прибыли вчера в библиотеку по своим делам, должны были ее заметить. Ни я, ни Угли не причастны к тому, что покровителя Ее Величества арестовали. А учитывая тот факт, что королеве Лидии удалось сбежать…

– Что?.. – перебил его Максим. – Лида не под стражей?

Вслед за Максимом удивлению поддался и сам Мандарин.

– А вы?.. Вы не знали? – спросил он у переглядывающихся между собой Трюфеля и Максима. – То есть… Вы думали, что Ее Величество?..

Мандарин потер подбородок и взглянул на потолок.

– Так вы не знаете, где она, да? – задал он вопрос, выходя из-за стола и направляясь к окну.

Открыв его, он запустил в помещение легкий ветерок, но поток воздуха был горячим и никакой прохлады следом за ним не последовало.

– Мы были уверены, что ее арестовали, – сказала Лайм, не моргая смотря перед собой. – Если Ее Величество Лидия избежала ареста, и не вернулась в ателье госпожи Арахис, то… где же она?

– У нее ведь нет знакомых в Цедре, – произнес Танжело, взглянув на Лайм, ожидая от нее подтверждения своих слов. – Так ведь?

– Вопрос не в том, где сейчас Ее Величество, а в том, кто помог ей сбежать? – добавил Трюфель еще один вопрос для размышления. – Из того, что я слышал, внутри библиотека настоящий лабиринт для тех, кто не знает ее планировки. Лида не справилась бы в одиночку.

– Ей кто-то помог, – произнес Максим, так же как и Мандарин покидая место за столом и подходя к окну. – На что ты там так пристально смотришь?

Мандарин резко обернулся на подошедшего к нему Горького и, почувствовав удар в области живота, закашлял, сгибаясь пополам и опускаясь на колени.

– Максим!

– Господин Максим!

Максим обошел Мандарина и выглянул в окно. Прикрыв ладонью глаза, защищая их от яркого солнца, он осмотрел улицу и, цокнув языком, закрыл окно, попутно расправляя завязанные шторы.

Помещение погрузилось в легкую полутень.

– Это был он, – сказал Максим, переводя взгляд на Мандарина. – Они оба.

– О чем Вы, господин Максим? – с ужасом в голосе воскликнула Лайм, не зная, как ей поступить: помочь Мандарину и возмутиться или для начала выслушать причину, по которой Максим ударил ее друга.

– Ваш общий друг сейчас на другой стороне улицы, – кивнув на окно, произнес Максим, – вместе с подозрительно похожими на стражников цитронийцами. Кажется, нас заманили в ловушку.

Лайм опустила взгляд на скривившего лицо Мандарина. Тот продолжал держаться за живот, боль никак не утихала.

– Скажи мне, что это неправда, – потребовала она у друга. Но сердце в груди начинало ныть от нахлынувших не него холодных чувств. – Ты не мог так поступить. И Угли тоже.

– Еще как мог, – ответил за него Максим. – По всей видимости, они думали, что мы знаем, где Лида. Возможно, хотели разыскать ее, проследив за нами после нашего ухода. Вот только… Незадача, да?

Максим склонил к Мандарину.

– Мы-то думали, что Лида под арестом.

– Это ничего не изменит, – прошептал Мандарин, зло зыркнув на Горького. – Вас схватят и арестуют. А королеву все равно найдут, рано или поздно.

Каблуки на туфлях Лайм зацокали по полу и, оказавшись рядом с Мандарином, она со всего размаху оставила на его щеке след от своей ладони. Звонкий хлопок, казалось, эхом разнесся по всему этажу.

– Я доверила тебе такое важное дело, – сказала она сквозь наворачивающиеся на глазах слезы. – Госпожа Лидия доверилась мне, а ты… А я… Из-за вас двоих…

– Это и моя вина тоже, – произнес Танжело надломленным голосом. – Не взваливай все на себя, Лайм.

– Я сделал то, что мне было велено. – Мандарин посмотрел на друзей. – А чтобы вы сделали с княжечьим приказом? Проигнорировали? Да, скорее всего именно проигнорировали бы. Ты бы вернулась к своим людям, а ты бы сбежал вместе с портнихой в Макадамию или в Марципан. А мне что делать? Работа в библиотеке Великого Цитрона – вся моя жизнь!.. И я не намерен рушить ее ради помощи самоназванной королеве! Хотите играть с ней в друзей? Вольны делать, что хотите. Только вот других в это не втягивайте.

В груди у Лайм клокотала обида.

– Ты… Ты предал мое доверие, – сказала она сквозь сомкнутые губы. На ее глазах наворачивались слезы. – Знать тебя больше не желаю… И не смей говорить гадости о госпоже Лидии. Ты ее не знаешь. И не знаешь, какая она чудесная!..

Мандарин хмыкнул, но взгляд от Лайм отвел, опустив его к своим ногам.

– Вам двоим нужно незаметно сбежать отсюда, – сказал Танжело, обращаясь к Максиму и Трюфелю. – Если стражники еще не вошли в библиотеку, то у вас еще есть шанс уйти.

Максим взглянул на покровителя.

– Нужно открыть дверь в Макадамию. Нужно рассказать о том, что здесь произошло.

Мандарин издал короткий вздох, похожий на смешок.

– Это бесполезно. Нельзя открыть новую дверь, не закрыв предыдущую.

У Максима так и чесались кулаки заехать этому предателю по физиономии. По всей видимости, пощечина Лайм не вправила ему мозги.

– Он прав, – прошептала Лайм, позволив себе забыть о злости на Мандарина. – Что же делать?..

– Не волнуйся, – произнес Максим, кивнув Трюфелю. – Мы никогда не держим двери открытыми.

– Что?.. – удивилась девушка, наблюдая за тем, как Трюфель уверенно направился к двери, через которую они вошли.

– Это наш небольшой секрет, – пояснил Максим. – Прости, но тебе придется еще немного задержаться с нами на этой стороне.

Лайм покачала головой.

– Нет, господин Максим. Я должна остаться.

– Ты ведь понимаешь, что тебя, скорее всего, обвинят в пособничестве нам?..

Максим этого героизма не понимал.

Какой Лайм смысл оставаться в Цедре? Ей нужно было бежать вместе с ними.

– Я понимаю. Но я этого не боюсь… В конце концов, это из-за меня…

– Нет, ты пойдешь с ними, – прервав ее на полуслове, произнес Танжело. – Иди к семье Кислых, Лайм и не возвращайся сюда, пока все не утихнет.

Лайм посмотрела на друга с выражением полного непонимания на лице.

– А ты? А госпожа Арахис?

Танжело улыбнулся.

– О нас можешь не волноваться, – сказал он, подбадривающе сжав плечо девушки. – Будь осторожна.

Лайм неуверенно кивнула.

Когда Трюфель закончил приготовления и открыл дверь, комнату наполнил шоколадный запах. Максим и Лайм направились к Трюфелю, а Мандарин, поднявшись на ноги, отряхнул одежду и расправил плечи.

– Вы уже ничего не измените, – сказал он. – Ваша королева обвиняется в измене и этого не исправить. В конце месяца ее будут судить, и вы ничем не сможете ей помочь.

Максим пропусти Трюфеля и Лайм вперед. Обернулся к цитронийцу у самой двери и сказал:

– Я бы на твоем месте бежал отсюда и прятался так глубоко, чтобы никто и никогда тебя не нашел. Потому что Лида способна на прощение таких, как ты, а вот ее друзья и близкие – нет.

Стоило только двери Трюфеля захлопнуться, как она вновь открылась со стороны коридора и в комнату вбежал запыхавшийся Угли. Пытаясь отдышаться, он посмотрел на Мандарина и Танжело, но те, словно не замечая друг друга, хранили молчание.