Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

«Что они хотели со мной обсудить?»

Лида хотела задать Пастиле возникший в голове вопрос, но не стала этого делать.

– Пойдемте, – сказала марципанка, указывая на выход, – я провожу вас к Их Величествам.

Глава 46

В Белой комнате было прохладно. Это первое, что пришло на ум Лиде, переступившей порог совещательной комнаты марципанского дворца, внутри которой ее уже дожидались.

Пастила увела Марину в другое место, и Лида надеялась, что перед тем, как Маню отправят в мир людей, им еще удастся встретиться и попрощаться.

Но сейчас она должна была думать не о Марине, а о тех, чьи взгляды были прикованы к ней в ожидании чего-то.

– Лидия!..

Первым ее поприветствовал принц Безе.

Юноша сдержанно улыбался, сидя за круглым столом по правую сторону от матери. Королева Ваниль молчала, и Лида была уверена, что женщина вот-вот заговорит и начнет отчитывать ее за самонадеянность. Но этого не произошло. Молчал и стоявший чуть поодаль от семьи король Миндаль.

– Ваше Величество, – произнесла Лида, присев в реверансе. – Ваше Высочество.

Гнетущая атмосфера в комнате мешала девушке дышать полной грудью. Лишь присутствие рядом Зефира вселяло в сердце Лиды надежду на то, что ругать ее никто не собирался. Ведь сейчас они должны были обсудить вещи куда более важные, чем ее необдуманное путешествие в Цитрон и Иргу.

– Мы уже обо всем рассказали Их Величествам, – произнес Трюфель, нарушая тишину.

– Значит, вскоре об этом узнают и в Макадамии? – предположил Зефир, взглянув на короля Миндаля. – Ваше Величество сообщит сестре об ужасах, творящихся в приграничных землях Ирги и Цитрона?

– Разумеется, – кивнув и погладив свою густую бороду, ответил король Миндаль. – Я донесу до нее эту информацию, но… Трюфель, Зефир?.. Можно ли верить словам иргийской старейшины?

Мужчины переглянулись между собой.

«Они все не верят Шелковице!» – сразу же подумала Лида.

Но почему?

Конечно, Лида и сама засомневалась в том, что Цитрон напал на Иргу. Но что, если это правда? И пока они думают, верить Шелковице или нет, иргийские деревни сгорают дотла.

– Мы не знаем наверняка, – на выдохе произнес Зефир. – Но с условием того, какое впечатление на меня произвела княгиня Юдзу, я допускаю, что она и в самом деле могла отдать такой приказ. Только я не понимаю, чем она его обосновала?

Причина.

У всего должна быть причина.

– И согласился ли с этим князь Каламондин? – внезапно спросила королева Ваниль.

– О чем ты, матушка?

Ваниль медленно постукивала своими длинными изящными пальцами по краю стола.

– Все знают, что семейная идиллия княжечьей семьи не более чем напускная игра на публику. Любовь между супругами давно угасла, как и интерес к делам друг друга.

– Я заметил это, – согласившись с выводами королевы, сказал Зефир. – Более того, мне показалось, что князь и вовсе не заинтересован в управлении княжеством, в отличие от княгини Юдзу.

– Трон Великого Цитрона принадлежит князю Каламондину по праву рождения, – сказал Миндаль. – Княгиня Юдзу лишь его супруга, дочь приближенного к правящей семье аристократа. Но учитывая нравы цитронийцев, они изберут своим правителем того, кто будет, по их мнению, более полезным для княжества.

– Значит, кровь предыдущих правителей, текущая в князе, для цитронийцев ничего не значит? – удивилась Лида.

Это так отличалось от отношения марципанцев и макадамийцев к своим правителям. Для них королева Ваниль и королева Киндаль были единоправными правителями, а король Миндаль и король Пекан…

«Наверное, – подумала Лида, – обидно осознавать, что для подданных они не более чем мужья их возлюбленных королев».

– К сожалению, это так, – подтвердила ее вопрос Ваниль. – Боюсь, что пройдет несколько дней, прежде чем мы узнаем, правда ли на границе Ирги и Цитрона что-то произошло. Но если окажется, что цитронийская старейшина не солгала, и Цитрон действительно напал на Иргу… что мы должны будем предпринять?

Этот вопрос женщина задала своему мужу.

– Для начала необходимо сообщить об этом в Макадамию. Они тоже должны быть в курсе происходящих событий. Сообщать об этом герцогу Джелато?.. Думаю, пока не стоит.

Королева Ваниль, чуть поразмыслив, с мужем согласилась. А после начала совершенно другой разговор.

– Лидия, на самом деле, мы вернулись в Баттенберг ради иной цели.

– Какой?

Лида чувствовала, как атмосфера в комнате резко изменилась.

Принц Безе отчего-то засмущался, на его бледном лице стал отчетливо виден румянец. Юноша опустил глаза, старательно ни на кого не смотря. Ваниль и Миндаль тоже переглянулись. Король учтиво откашлялся, но слово предоставил жене.

– Пусть время сейчас и неспокойное, – начала она, – но мы решили, что оно самое подходящее для того, чтобы создать между вами с Безе священный союз.

Лиду словно оглушило, в ушах запульсировало и сердце в груди забилось быстрее.

Они вновь вернулись к разговорам о свадьбе.

Конечно, фиктивной, но от этого Лиде не становилось легче.

– Священный союз…

– Свадьба, – пояснила Ваниль, решив, что Лида не поняла, о чем она говорила. – Чтобы Безе смог вернуть власть в нашу семью, вы должны пожениться.

Лида нервно прикусила губу.

– Я понимаю…

– Мне бы хотелось устроить праздник, соответствующего масштаба, но… время неподходящее, – повторилась женщина. – Гостей будет немного. Столько, сколько нужно, чтобы соблюсти традиции и обзавестись свидетелями, которые подтвердят, что союз – не фикция.

«Но это фикция!»

Лида посмотрела на принца. Тот продолжал разглядывать узор на столе.

– Я понимаю, что для тебя, как для человека, подобное может быть неприемлемым, но… у нас просто нет иного выбора.

В голосе королевы Ваниль слышалось сожаление. Она действительно не хотела этой свадьбы. Но была ли причина тому ее жалость к самой Лиде? Или же она не хотела, чтобы ее сын, пусть и фиктивно, женился на человеческой девушке? Возможно, для Безе у нее уже давно была подготовлена выгодная партия в лице дочери какого-нибудь аристократа?

– А как же суд аристократов? – спросила Лида, поняв, что сложившуюся ситуацию уже ничем не исправит. – Разве можно играть свадьбу, пока с меня не будут сняты все обвинения?

Ваниль переглянулась с мужем, а после обратилась к Зефиру:

– Ты ей не сказал?

Лида вопрошающе посмотрела на покровителя.

– Не сказал о чем?

– Я не успел сказать, – ответил Зефир на вопрос королевы. А после уже ответил на вопрос подопечной: – С тебя сняли все обвинения, Лида.

– Что?.. Как?..

– Герцог Джелато не поддержал обвинения Цитрона в твой адрес.

Для надежности, будто не поверив покровителю, Лида спросила у остальных, правда ли это.

– Все так. – Король Миндаль вновь погладил свою бороду. – Парфийцы верят в твою невиновность.

На подобное заявление Лида лишь нервно усмехнулась.

– Вы же не верите в это? – спросила она. – Да никогда в жизни Джелато не встанет на мою сторону. Он преследует какие-то собственные цели.

– Возможно. Но главное, что обвинения с тебя сняты, и суд аристократов тебе больше не страшен.

У Лиды заскребло в горле.

Что же это получалось? Еще совсем недавно она с такой уверенностью заявляла Кизилу, что они в одном положении и поэтому должны держаться вместе. А теперь оказывается, что в опасности был только сам царь?

Когда он узнает, что ее больше ни в чем не обвиняют, что подумает о ней? Что она обманщица? Лгунья? Что ее слова ничего не стоят?

– А он знает об этом? – спросила она у Зефира. – Кизил знает, что с меня сняли обвинения?

Зефир, прекрасно понимая, какие чувство сейчас испытывала подопечная, лишь покачал головой. И у Лиды защипало в глаза от обиды.

– Если бы он узнал, – начал Зефир, словно оправдываясь, – то мог и не помочь нам.

– Он бы помог!.. – Лида гневно взглянула на покровителя. – Кизил бы помог. В любом случае. И он ни в чем не виноват!.. Сам же видел, он будто заложник в собственном дворце. Без союзников. Без семьи. Где его родные? Почему они не живут вместе с ним?

На этот вопрос ей ответила королева Ваниль.

– Мать царя Кизила и его сестры живут в изоляции от него.

«В изоляции…» – эта мысль болью отзывалась у Лиды в висках.

– И он ничего не может с этим сделать, – прошептала она, понурив плечи. – Я видела иргийцев. Считайте, что жила с ними, ела за одним столом. Они приютили нас. Дали одежду, накормили… такие миролюбивые. Они не способны на подлости…

Но тут же Лида прикусила язык.

Не все иргийцы были похожи на Малину и Барбариса, или на Кизила и всех тех, кто помог ей в ее непростом путешествии в Иргу.

– Не все они плохие, – добавила она тихо.

– Разумеется, – мягко сказала королева Ваниль. – Не все.

И все же были среди иргийцев и те, кто не стоил доверия. И таких во дворце царя Кизила было предостаточно.

– Как же я рад видеть тебя в добром здравии, Марина. – Приветствуя Маню, Безе приложил ладонь к своему сердцу и слегка поклонился девушке. – Как тебе мой мир?

Марина широко заулыбалась.

– Он прекрасен, – сказала она. – Такой красивый.

«Ты о мире или о принце?» – задалась Лида вопросом.

После разговора с королем и королевой, ей позволили встретиться с Мариной. Трюфель, сославшись на какие-то дела, покинул дворец, взяв с Максима обещание, что тот в его отсутствие будет вести себя благоразумно. Зефир намеревался остаться с Лидой, но Пастила увела его за собой, позволяя Лиде, Максиму и принцу Безе навестить Марину и поговорить с ней без надзора взрослых.

Во дворце Марципана было безопасно, а сторожившие у дверей стражники никому бы не позволили помешать разговору королевы Лидии и принца Безе с друзьями.

– Ты скоро вернешься домой, – сказала Лида, испытывая при этом грусть. – Прости, что втянула тебя во все это.

– Ты о чем? – голос Марины звучал восторженно и звонко. – Я благодаря тебе в другом мире побывала! Это же круто!

– Круто, если бы тебе не было четырнадцати, – сказал Максим.

Из-за него витавшее в воздухе радушие вмиг испарилось.

– Тебе… нет пятнадцати? – У Безе дрогнул голос. – Но вы же с Лидией учитесь вместе…

– Меня просто на год раньше в школу отдали, – беззаботно объяснила Маня. – И кто-нибудь, наконец, расскажет нам, что такого страшного в том, что мне нет пятнадцати?

– Тебе еще никто не сказал? – Принц вопросительно посмотрел на Максима, а потом и на Лиду. – Неужели вы оба не знаете, почему людям младше пятнадцати лет нельзя долго находиться в Птифуре?

Лида покачала головой. Максим, хоть и нехотя, сделал то же самое.

– Вот как… Есть ли причина, по которой вам не рассказывали?..

Теперь сердце принца терзало сомнение. Мог ли он рассказывать о том, о чем умалчивают и покровители, и взрослые люди-кондитеры, связанные с Птифуром контрактом? Почему они не рассказывают об этом детям? Ведь если бы Лида знала причину, по которой до пятнадцати лет людям запрещено находиться в Птифуре, и не забыла о нем, то Марина бы не подверглась такой опасности.

– Причина этого запрета в том же, почему без контракта мы, птифурцы, не можем долго находиться в мире людей, – в итоге все же сказал Безе. – Но если мы, птифурцы, в вашем мире просто исчезнем, то вы, люди, не сможете вернуться обратно.

Лиду словно окатило холодной водой. Она перевела взгляд на Марину, которая, в отличие от нее и Максима еще ничего не осознала.

– А как понять, – осторожно начал Горький, – что время… для возврата прошло?

– Она не сможет там дышать.

– Дышать?.. – Лида вспомнила, какие приступы кашля одолевали ее подругу на протяжении всех этих дней. – Так вот что это было… Маня не простыла…

Принц Безе с горечью кивнул, подтверждая предположение Лиды.

– Наш воздух… Воздух в Птифуре сродни отраве для людских детей. Но он не убивает, а лишь перестраивает ваш организм… Простите, я так же, как и вы, не совсем понимаю, как все утроено. Но я знаю, что лишь после того, как людям исполняется пятнадцать, они могут дышать в Птифуре без ущерба для своего здоровья.

– Но ведь я тоже кашляла, когда попала сюда в первый раз.

– Я тоже кашлял, – сказал Максим. – Но лишь немного.

Принц Безе покачал головой.

– Вам было тяжело дышать, но ваши легкие быстро справились с новым воздухом. А вот легкие Марины…

Три пары глаз уставились на Маню.

– Со мной все нормально, – сказала она. – Я в порядке. Уже не кашляю. И у меня ничего не болит.

Для надежности она легонько хлопнула себя по груди.

– Так ли бесследно прошло для тебя это путешествие, мы узнаем лишь после того, как ты вернешься в мир людей, – произнес принц Безе. Но заметив, как задрожали у Марины пальцы, поспешил добавить: – Если ты больше не сможешь жить в мире людей, то ты будешь жить во дворце рядом со мной. Ты спасла мне жизнь и мой долг отплатить тебе тем же.

Но его слова возымели обратный эффект.

Вместо того чтобы успокоиться, Марина лишь сильнее задрожала.

– Значит… я могу… больше никогда не увидеть родителей?.. – На ее глазах навернулись слезы, и чувства, которые она старательно скрывала, вырвались наружу. – Я никогда не вернусь домой⁈

Кажется, Максим цокнул языком. Принц Безе от легкого испуга отступил на шаг назад, не зная, что предпринять, чтобы сгладить свою оплошность. И лишь Лида в несколько широких шагов, преодолев расстояние между собой и подругой, крепко обняла Маню.

– Прости меня, – проговорила она. – Мне правда очень жаль…

Лида знала, чтобы ни случилось, Марина никогда не будет злиться на нее или в чем-то обвинять. Не в том была ее природа. И от этого на сердце у девушки становилось лишь больнее.

Лида совершила ужасную ошибку, а Марина даже не могла как следует на нее разозлиться.

Вскоре за Мариной пришел Зефир.

На этом ее путешествие в Птифур закончилось и Лиде хотелось надеяться, что самое страшное, что ждало Маню, это рассерженные родители, которые беспокоились о ней последние несколько дней, не зная, куда запропастилась их дочь.

Если же Марина не сможет жить в мире людей, Лида этого себе никогда не простит.

Глава 47

С тех пор, как Марина вернулась в мир людей, прошло несколько спокойных дней. Со слов Зефира, ее возвращение прошло вполне благополучно. Родители Маринки, конечно же, переживали за нее, но Татьяна – мама Лиды, заблаговременно сообщила им – и спасибо ее дару убеждения – что Марина никуда не пропадала, а просто отправилась вместе с Лидой к ее бабушке, помочь со сбором клубники. А связь, как известно, в деревнях такая, что ее и вовсе нет. И в доказательство использования честного подросткового труда и отдыха на свежем воздухе, Марину вручили в объятия родителей с тремя литровыми банками варенья и корзиной свежих ягод.

На том и разошлись.

И вот, спустя несколько дней, никаких негативных последствий в организме Марины так и не проявилось. В связи с чем, старшие Воздушные могли облегченно выдохнуть, но все же еще некоторое время приглядывать за подругой дочери. И в случае необходимости сообщить о произошедших изменениях в Баттенберг, в котором во всю готовились к приближающемуся торжеству.

– Если я не ошибаюсь, Ее Величество говорила, что не собирается устраивать масштабный праздник, – не то недовольно, не то все же восторженно, произнесла Лида, разглядывая десятки метров белоснежных ажурных тюлей, которые слуги развешивали по карнизам высоких дворцовых окон. – Мне кажется, или у нас с ней разные представления о масштабности?

Пастила, сопровождавшая Лиду, улыбнулась.

– Тебе не кажется, – сказала она. – Для Ее Величества приготовления к вашей с Его Высочеством свадьбе и в самом деле не столь масштабны, как если бы…

Она резко замолчала. И даже виновато сжала губы, коря себя за свой же длинный язык. Но Лида и не думала обижаться, она прекрасно все понимала.

«Подготовка к этой свадьбе не столь масштабна, как если бы ее сын женился по любви», – додумала Лида про себя.

А вслух произнесла следующее.

– Ты неправильно меня поняла. – Лида сделала глубокий вдох, будто в легких не хватало воздуха. – Посмотри на все это!.. То, что Ее Величеству кажется «немасштабным» я оцениваю как что-то чертовски масштабное!..

– Вот как? – фрейлина озадаченно моргнула.

Затем огляделась, словно впервые замечая творившуюся во дворце суету, и понимающе закивала головой.

Слуги носились по дворцовым коридорам с десятком поручений, одно важнее другого. Сотни глазурных ваз ожидали, когда их расставят по всему дворцу, в каждую комнату, в каждый угол. Снаружи, в саду, не менее занятые слуги расставляли мебель – белоснежные столы и стулья – растягивали цветочно-ленточные гирлянды от одного вбитого в землю колышка до другого, сверялись со списками гостей и подсчитывали, для всех ли хватало места?

Свадьба Лиды и принца Безе была назначена на полдень через несколько дней, когда, по подсчетам королевы Ваниль, все гости получат приглашения, а все приготовления будут завершены. Сейчас же Лида вместе с Пастилой направлялась в одну из десятков дворцовых комнат, где Лида должна была примерить несколько предложенных ей на выбор свадебных платьев.

Девушка надеялась, что в примерках будет принимать участие и знакомая ей макадамийка, и в своих ожиданиях она не обманулась.

Госпожа Арахис, стоило только Лиде войти в комнату, растянула свои полные губы в широкой улыбке, обнажая ряд белых крупных зубов. Помимо радости в глазах женщины на миг мелькнули и блики облегчения. Словно она до последнего не верила, что Лида добралась до Баттенберга в целости и сохранности.

– Вот мы снова и встретились, Ваше Величество.

Макадамийка поклонилась Лиде. Вокруг нее повсюду были разбросаны ткани, а со спинок стульев бережно свисало несколько белоснежных платьев.

– При нашей прошлой встрече, – начала Арахис, – я сняла с Вас мерки, Ваше Величество. Поэтому, как только получила известие о грядущей свадьбе, смогла подготовить несколько вариантов платьев. Все они еще незакончены, поэтому сегодня мы выберем то, которое придется Вам по сердцу, и после добавим акценты и детали. Предлагаю начинать, чтобы не тратить столь драгоценное для каждого из нас время.

Про таких как Арахис люди бы сказали, что она – человек дела.

Не тратя времени на разговоры, макадамийка принялась за работу, и вскоре Лида была облачена в первое платье, при одном только взгляде на которое становилось дурно от его красоты.

«Даже обидно как-то, что госпожа Арахис не может свою одежду через интернет продавать», – подумала Лида, разглядывая в зеркале свое отражение.

Белоснежное платье искрилось от россыпи граненых камешков, пришитых по всему пышному подолу. Тугой корсет был перевязан атласными лентами, глубокий вырез обрамляли жемчужные бусины. Лида была готова отказаться от остальных примерок и завершить свой выбор на этом безусловном фаворите ее девчачьего сердца. Но понимая, сколько труда Арахис вложила в остальные платья, Лида убедила себя, что трудности ей нипочем, и до самого вечера она повторяла про себя это убеждение, словно мантру.

Когда в двери ее спальни постучали, Лида на секунду даже испугалась. Время уже было поздним, она готовилась ко сну. И никто в здравом уме не стал бы ее тревожить. Разве что дело было безотлагательным и требовало ее прямого участия для решения какого-то важного вопроса. Что, впрочем, было маловероятным. Поэтому соскочив с кровати, Лида затаила дыхание, прислушалась, и с осторожностью направилась к двери.

На ней была лишь ее ночнушка – длинное платье кремового оттенка, с рюшками и ленточками. В мире людей она бы с легкостью прошлась в таком платье в людном месте, будь то парк или торговый центр, но для Птифура подобная одежда была чем-то вроде нижнего белья, смотреть на которое посторонним было просто непозволительно.

Поэтому Лиде пришлось накинуть на себя накидку из шерсти и плотно укутаться.

Когда в ее двери вновь постучали, Лида уже проворачивала ручку, чтобы впустить позднего гостя в комнату, но увидев на пороге принца Безе, так и замерла, разглядывая фигуру принца в образовавшуюся щелку.

– Ваше Высочество?.. Что Вы здесь делаете?

Принц Безе выглядел не менее растерянным, чем сама Лида.

Воровато оглядываясь по сторонам, он тихим голосом затараторил:

– Пришел поговорить… если, разрешишь войти. Будет плохо, если кто-то заметит меня здесь.

Лида открыла двери шире, согласившись с его словами, и пропустила принца в комнату. Для надежности, она выглянула в коридор. И, убедившись, что никого поблизости не было, поспешила запереться изнутри, и обернулась к принцу.

Тот несмело топтался на месте.

Возможно, он нервничал. А может, уже жалел о том, что пришел так поздно. Но в любом случае Лида была готова его выслушать, ведь вряд ли разговор, из-за которого принц пришел, был обычной болтовней.

– Я… Я хочу поговорить о нашей с тобой свадьбе, – совладав с собой, начал Безе, – о том, о чем следовало поговорить с самого начала.

К такому Лида не была готова. Поэтому она ничего не ответила, позволив юноше говорить дальше.

– Решение Их Величеств не подлежит обсуждению или осуждению, но вместе с тем я бы хотел, чтобы ты, Лидия, знала, если бы можно было обойтись без этой свадьбы, то я… – голос у принца Безе дрогнул, – то я…

Он взглянул на Лиду и, заметив на себе ее пристальный взгляд, нервно затеребил край своего манжета.

– Не пойми неправильно, Лидия. Ты прекрасная девушка, очень красивая, умная и добрая… Сейчас я с трудом представляю кого-то другого на твоем месте, но…

Принц Безе вновь замолчал.

Он считал, ведь был так воспитан, что девушек обидеть легче, чем заварить чашку полуденного чая. Поэтому, тщательнее подбирая слова и разглядывая мыски своих лакированных туфель, он не мог заметить, как на щеках Лиды проявился яркий румянец.

– К тому же, – продолжил принц, не закончив свою предыдущую мысль, – из-за этой свадьбы я рискую поссориться с Максимом. А мне бы этого не хотелось. Все-таки он мой первый и единственный друг.

– С Максимом? – Голос у Лиды предательски дрогнул на имени Горького. – Из-за чего Вам с ним ссориться?

Принц Безе с нескрываемым удивлением посмотрел на свою собеседницу.

– Что за вопрос? Ты же нравишься ему, Лидия.

Слова принца прозвучали так искренне и даже по-детски наивно, что Лиде не удалось сдержать странного писка, вырвавшегося из горла.

В комнате вдруг стало жарко.

– Разве… ваши чувства с ним не взаимны? – с осторожностью поинтересовался принц Безе, начиная понимать, что сболтнул лишнего. – Разве… нет?..

Когда-то Лида с Мариной на пару хихикали, смущались и с упоением читали исторические романы, на обложках которых изображались невероятно красивые, но зачастую полуобнаженные мужчины и женщины. Сюжет в этих историях был до банальности простым и соответствовал обложкам. А сами романы были старыми и потрепанными, найденными Лидой на чердаке в бабушкином доме и тайком увезенные ею в город. Кто их читал изначально, Лида не знала. Была ли это мама? Или же сама бабушка? А может и вовсе их когда-то читал Зефир, чтобы лучше понимать людей? Ответ на эти вопросы не столь важен. Важно то, как ловко женщины-героини из этих романов выходили из неловких ситуаций. Бац! И падали в обморок.

Лида сейчас находилась как раз в таком предобморочном состоянии. Но молодой и крепкий организм отказывался терять сознание из-за смущения, освобождая Лиду от удушающих чувств, вспыхнувших в ее груди.

А ведь Фекла тоже как-то имела неосторожность сказать Максиму, что тот ей, Лиде, нравится.

Теперь и принц Безе туда же!..

– С ч-чего… с чего Вы взяли… – голос у Лиды задрожал, – что я н-нравлюсь Максиму?..

«Нет, не так! – запоздало осознала Лида ту ошибку, которую только что произнесла. – Почему он решил, что мы вообще друг другу можем нравиться?..»

К удивлению Лиды, принц Безе быстро нашел ответ на ее вопрос, возможно, не до конца понимая, что своими откровениями мог рассказать о друге то, что Максим Горький никому не пожелал бы рассказывать.

– Это ведь так очевидно. Во всяком случае, для меня, – сказал Безе.

И, помолчав, добавил, начав свой рассказ издалека:

– Когда Максима только представили мне, я сразу же понял, для чего именно нас познакомили.

Принц посмотрел на Лиду, ожидая, поймет ли она, о чем шла речь.

– Так значит, Вы с самого начала знали, что Ее Величество приказала Максиму следить за Вами?

– Разумеется. – Губы юноши растянуть в слабой улыбке. – Ведь это было не в первый раз, когда матушка находила мне друзей.

«А он проницательнее, чем кажется», – подумала Лида, продолжая стоять у закрытых дверей.

– Поначалу я решил, что буду вести себя с ним так же, как и со всеми остальными.

– И как это?

– Не буду проявлять к нему интереса. Ведь все, кто был до Максима, из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя мое внимание. Это и понятно, они должны были рассказывать обо всем матушке. А не имея возможности даже поговорить со мной, для матушки они не представляли никакого интереса. Но Максим… Максим был другим. Он был человеком.

«Человеком», – эхом отозвался голос принца в голове Лиды.

– Максиму, казалось, было все равно на то, что я – принц.

В это Лида охотно поверила.

– Он сразу заявил, зачем нас познакомили. Чтобы ты понимала, Лидия, в том тоне, в каком Максим говорил со мной, со мной никто прежде не разговаривал. Это было непозволительно. Почти измена короне.

– Но Максиму было все равно, – предположила Лида.

И принц кивнул.

– И как бы странно это не звучало, мне это понравилось. Мы быстро сдружились и договорились, что Максим будет рассказывать матушке только о том, о чем ей следовало знать. Взаимовыгодная сделка. Я получаю свободу от контроля матушки, а Максим за это становится ее фаворитом.

– Поэтому он был так удивлен Вашим исчезновением.

– Верно. Максим решил, что я предал нашу дружбу и сбежал, ничего ему не рассказав.

– Но… что же тогда на самом деле произошло?

С возвращения принца прошло уже столько времени, а Лида так и не узнала, что же случилось во время ее дебютного бала.

– Все было так странно и сумбурно, – сказал Безе, слегка нахмурив белесые брови. – После того, как мы с тобой расстались, мне захотелось побыть одному, а заодно убедиться в том, что тайный проход, по которому я и в самом деле собирался сбежать, работал. Но стоило мне только открыть проход, как я понял, что за дверью находится вход в мир людей. К сожалению, все произошло слишком быстро, я не смог рассмотреть лица того, кто толкнул меня в спину.

«Но ведь это значит, – задумала Лида, – что кто-то еще знал о его планах сбежать в тот вечер».

Тем временем принц продолжал.

– Так я и попал в деревню госпожи Марины.

– И все мы понимаем, – произнесла Лида, – кто мог быть причастен к Вашему исчезновению. Точнее, я бы не побоялась сказать, что это было самое настоящее похищение! И Джелато выдал себя с головой, когда сразу же объявил о Вашем побеге.

Принц Безе вновь улыбнулся.

– Так легко во всех бедах обвинять парфийцев, – сказал он. – И вне всяких сомнений, герцог Джелато имеет отношение к тому, что тогда произошло, но наш разговор был не о том, Лидия.

Лида покраснела.

– Максим… – начал Безе, возвращаясь к теме их разговора. – Он был не похож на тех, кого я знал прежде. Даже другие люди, вхожие ко двору, всегда проявляли по отношению ко мне покорность и уважение, ведь я – сын Их Величеств. Но Максиму не было дела до статусов и родословной. Для него я был избалованным мальчишкой, не знавшим ни лишений, ни горести.

К сожалению так все и было.

Лида с легкостью могла представить, какие мысли крутились в голове Максима, когда его попросили приглядывать за принцем.

– Но мы подружились, – повторился Безе, – стоило узнать друг друга поближе. Максим быстро понял, что я, рожденный с благами, о которых он мог лишь мечтать, не испытывал от них ни радости, ни тщеславия. Я с рождения был заперт в родительском дворце, не имея ни собственного мнения, ни собственных желаний. И в этом я мало чем отличался от Максима. Да, я был окружен слугами и учителями, подданными, готовыми сдувать с меня пылинки. Но для большинства из них, да почти для всех, я оставался лишь сыном их возлюбленной королевы. Миленьким принцем Безе с пухленькими щечками.

Лида зарделась.

Принц припомнил ей ее же слова, сказанные в тот вечер у портрета их королевской семьи. Но Лида тогда не врала, принц действительно был мил в нежном возрасте. И оставался очень красивым юношей сейчас.

– Для Максима же я был не принцем Безе, а просто Безе. Мы многое обсуждали. Я говорил о том, о чем никому не мог рассказать. А он признался однажды, что с радостью бы променял жизнь в вашем мире на мой. И услышав это, я был так рад. Да, радость моя была пропитана эгоизмом…

– Эгоизмом? – повторила Лида. – В чем же?..

– Если бы Максим остался во дворце навсегда, – пояснил Безе, – ему бы не пришлось возвращаться в ваш мир, а значит, мой друг всегда был бы рядом.

«Вот оно что», – подумала Лида, наконец понимая, каким же одиноким принц Безе был всю свою жизнь.

– Но стоило Максиму встретить тебя, – продолжил Безе, – как разговоры о жизни в Баттенберге стали звучать все реже.

От его слов у Лиды перехватило дыхание.

– Я много времени провел с ним после того, как оказался во дворце у тетушки. И изменения, что произошли в нем, пока мы не виделись… сказать по правде, меня удивили. Где мой друг? Куда подевался Максим Горький, который вечно был всем и всеми недоволен? Максим, которого я встретил в Козинаке, время от времени так глубоко погружался в свои мысли, что мне даже стало интересно, о чем он в эти моменты думал?

Принц посмотрел на Лиду и улыбнулся ей.

– А думал он о тебе, Лидия. Все это время.