Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Лида пробубнила о том, что и так это прекрасно понимает, соглашаясь с его выводами.

– Ушам не верю, – в тон ей проговорил Максим, но больше ничего не сказал.

Вскоре на улицу вышел сотрудник компании «Двери путешествиям не помеха».

– Все готово, Ваше Величество, – объявил он тихо, приглаживая слегка растрепавшиеся волосы. – Прошу, следуйте за мной.

Лида с Мариной, Максимом и Барбарисом последовала внутрь за мужчиной, оставляя Трюфеля и Фондана снаружи.

«Им нужно попрощаться наедине», – подумала Лида, оставляя братьев позади.

В помещении пахло сладостью.

Лида не сомневалась, что этот запах исходил из-за двери, пройдя через которую они сейчас попадут в Аронию, столицу Ирги. Сердце у нее в груди трепетало от предвкушения.

– Еще немного, и ты встретишься с царем, – беря Лиду за руку, произнесла Марина. – Готова?

– О да, еще как готова, – ответила ей Лида. – А ты? Как себя чувствуешь?

Маня пожала плечами.

– Кажется, я забыла о том, что должна кашлять.

– Это хорошо.

Птифурец, имени которого Лида так и не узнала, провернул в замке ключ.

– Ваше Величество, дверь в Аронию открыта для Вас.

На этом моменте начиналась заключительная часть их путешествия. Именно так подумалось Лиде, когда все они оказались у двери.

Она, Марина и Максим, Трюфель и Барбарис.

«Что ж, остался еще один шаг».

Глава 42

В воздухе витал аромат земляники.

Лида вдохнула полной грудью сладковатый запах и блаженно прикрыла глаза. Арония пахла летом и вареньем, и утопала во всевозможных оттенках красного – растения, стены невысоких домов и крыш, одежды иргийцев, все было красным. Кажется, даже само небо имело легкий алый оттенок, от которого резало глаза.

Городской шум напомнил Лиде и Марине о ярмарках выходного дня – отовсюду играла музыка, звучали незнакомые песни, кто-то ругался, а может, просто громко говорил. Иргийцы толкались, пытаясь протиснуться ближе к рыночным прилавкам, а говорливые продавцы зазывали к себе покупателей.

– Энто – хлавный базар нашей столицы! – с гордостью произнес Барбарис, беря на себя роль ведущего их группы. – Здесь можно найти шо уходно от еды до повседневных мелочей!

Барбарис чувствовал себя в толпе как рыба в воде. Он ловко уворачивался от чужих локтей и не позволял никому отдавить себе ноги.

– Вон тама за углом продаются паровые булочки с различными начинками, а вон тама обычно покупают ткани для одежды. Если кто потеряется, а энто легко в такой толпе, то обычно все встречаются во-он тама!.. – Барбарис указал на место встречи для потеряшек – своеобразную сцену, на которую, несмотря на оживленность, никто не забирался. – Так что если шо, то идите туда.

Лида улыбнулась, глядя на то, как Барбарис по возвращению в родные земли, светился от счастья, забывая следить за своей речью. В его лексикон вернулись привычные для иргийцев слова, голос его стал чуть мягче и говорил он быстрее, чем прежде. Даже Максим, нацепивший на лицо маску раздражения, молчал, не напоминая Барбарису о том, что в Аронию они прибыли по важному делу, а не гулять и разглядывать достопримечательности.

– Барбарис, ты живешь в этом городе? – спросила у Барбариса Марина.

Маня повертела головой из стороны в сторону, желая запомнить как можно больше информации о столь красивом месте.

– Нет, что ты!.. Жить в сердце Ирги… мечта для многих, но… – Вопрос Марины смутил его. Если не сказать что расстроил. – Энто так недостижимо…

– Недостижимо?..

– Столица есть столица, верно? – пришел на выручку Трюфель. – Пусть царство Ирга и считается на континенте землями, свободными от любых предрассудков, но жить в центральном городе всегда дорого. Так?

Барбарис кивнул.

– Все так. В Ирге очень мало городов. Большая часть населения живет в деревнях и селах. А Арония… Для большинства из нас Арония энто шо-то невероятное. И недосягаемое…

Все, кто рассказывал Лиде об иргийцах, всегда уверяли ее – они беззаботный народ. В их головах и мыслях только пляски и песни. И для них это нормально, как для цитронийцев изобретать что-то новое, а для марципанцев устраивать балы. Но глядя на Барбариса у Лиды язык не поворачивался назвать его «обычным» иргийцем.

До дворца они добрались без происшествий.

Дворцовая стража, позевывая, откровенно скучала на боевом посту.

– И какой от них толк? – не поленился возмутиться Максим, оглядывая двух мужчин с ног до головы. – У них ведь даже оружия нет.

И в самом деле, у иргийской стражи не было при себе ни мечей, ни копий, не было даже щитов. О том, что стерегущие высокие кованые ворота иргийцы имели какое-то отношение к охране, намекала лишь их одинаковая одежда в красных оттенках, да статный вид.

– А это вообще нормально, что у них нет оружия? – поинтересовалась у Барбариса Марина.

Она решила, что если и спрашивать у кого-то из присутствующих о том, что для Ирги было «нормально», а что «ненормально», то это у Барбариса – коренного иргийца.

Но тот лишь виновато пожал плечами.

– Откудава мне знать? Я во дворце только раз был, когда мы с Малиной вернулися из Баттенберга. И в тот день мне было не до стражников…

– Но это ведь странно. – На этот раз Маня взглянула на Трюфеля. – А если на дворец кто-то нападет? Как они царя будут защищать?

– На моей памяти, еще никто не нападал на иргийский дворец…

Но Марина не унималась:

– Даже если так… Все равно странно же, нет? Лида?

– Думаешь?..

Лида вспомнила, как выглядят стражники, охраняющие марципанцкий дворец. О страже макадамийского дворца и говорить нечего! Настоящие рыцари в доспехах и с мечами в ножнах. Стража в Цитроне тоже была при оружии.

Почему же у иргийцев ничего не было?

Ответа на этот вопрос у нее не было.

«Ладно, – подумала Лида про себя, – нечего здесь стоять и чего-то ждать».

Но не успела она и шагу ступить вперед, как Максим схватил ее за руку чуть ниже локтя.

– Ты чего опять задумала?

– А не видно? – в тон ему ответила Лида. – Собираюсь подойти к ним и потребовать проводить меня к Кизилу. Как думаете, – обращалась она уже ко всем, – если я прямо скажу, что я – королева Марципана и требую аудиенцию с царем, меня пропустят?

Каждый задумался над ее вопросом.

Первым свое мнение высказал Барбарис:

– Думаю, попробовать можно…

– В худшем случае, – произнесла Марина следом, – тебя арестуют, так?

Лида кивнула. Но сразу же подумала о том, что арестовывать ее было не за что. Она и Кизил находились в одинаковом положении – их обоих обвиняли в совершении тяжкого преступления.

– А если тебя арестуют, то царю придется с тобой встретиться. – Марина широко заулыбалась. – Вот тогда и поговорите.

– Это если царю скажут о том, что у его дворца под стражу взяли королевскую особу, – пробухтел Максим, продолжая удерживать Лиду от необдуманного шага. – А если не скажут? Если, действительно, арестуют?

– Нам все равно нужно во дворец. – Лида не собиралась отступать. – А проникать туда, как какая-то воришка, я не хочу.

– К тому же мы не знаем, где искать царя, – сказал Трюфель. – Дворец огромен, он может быть где угодно.

– Если мы перелезем через забор, и нас поймают, то точно арестуют, – подытожила Маня. – А я точно через него не перелезу…

Последнее Марина добавила уже тише, но с каким-то разочарованием в голосе. Она на уроке физкультуры ни подтянуться, ни отжаться ни разу не могла. Куда ей через заборы на охраняемые территории проникать?

– Значит, решено.

Максиму оставалось только смириться с общим настроем и отпустить руку Лиды, которую он все это время продолжал сжимать.

– Что ж, мы сможем это сделать, – подбодрила Лида и себя и остальных.

Вздохнув, она поправила прическу, пригладив грязные волосы, и понадеялась на то, что выглядит вполне презентабельно для того, кто собирается требовать встречи с царем.

Но стоило ей только подойти к стражникам, как те, оглядев собравшуюся перед ними компанию, вытянулись по струнке, распрямив плечи.

– Рады приветствовать Вас, Ваше Величество! – заявили иргийцы в голос.

И у Лиды перехватило дыхание.

Она уже придумывала в голове целый монолог, а тут вот так сразу ее признали королевой.

– Вы… знаете, кто я такая? – спросила она для надежности.

– Конечно, Ваше Величество, – отвечал на ее вопрос правый стражник, пока левый бросился открывать ворота. – Мы были предупреждены о Вашем прибытии!

– И кем же? – Лида ничего не понимала. – Кто и когда рассказал вам, что я собираюсь прибыть в Аронию?

Ей не хотелось верить в подвох. Она искренне считала, что в землях Великой Ирги ей нечего опасаться. И все же червячок сомнения пытался прогрызть себе ход в ее сердце.

– Боюсь, что не смогу ответить на вопрос Вашего Величества. Несколько дней назад нам сообщили, что королева Лидия вместе с сопровождающими может появиться в Аронии. И в случае, если это произойдет, мы должны немедленно сопроводить Ваше Величество во дворец.

Лида взглянула на Максима.

– Ну и кто это мог быть?

– Откуда мне знать? Говорил же, что это была плохая идея…

– Прошу, Ваше Величество, – произнес левый стражник, вновь вытягиваясь по струнке. – Следуйте за мной, я отведу Вас и Ваших сопровождающих во дворец.

Они следовали за стражником, и Лида все никак не могла налюбоваться дворцовым садом.

Вся дворцовая территория была высажена краснолиственными растениями. Дорожки выложены розовато-белыми камушками-гальки. Они странно шуршали под ногами, издавая звук схожий с шумом морского прибоя на каменистом пляже.

– Как-то многовато красного, тебе не кажется? – шепотом спросила Марина, чтобы лишь Лида смогла услышать. – Агрессивно.

– Как по мне, так очень даже красиво, – так же тихо проговорила Лида. – Пылко.

Всякому в ее мире было известно, красный цвет – цвет опасности. Цвет злости и ярости. И все же Лиде, что всегда тяготела к холодным оттенкам, красный цвет этой части Птифура пришелся по сердцу.

Царившую тишину нарушил Трюфель, произнеся:

– Ее Величество желает узнать, готов ли царь Кизил немедленно принять ее?

Лида обернулась к покровителю Горького, одним лишь взглядом спрашивая у того: «Что ты делаешь?». Но Трюфель незаметным для повернувшего к нему голову стражника жестом попросил ее не встревать в разговор.

– Ее Величество понимает, как занят, должно быть, государь в это непростое время, и желает быть уверенной, что он примет ее.

Стражник остановился. Обернулся к ним и как-то по-глупому почесал затылок.

– Я не ведаю этохо, – произнес он с виноватым видом. – Приказано было, если Ее Величество королева Лидия ко двору явится, немедленно сопроводить Ее к старшим старейшинам.

– К старейшинам?

Лида посмотрела на Барбариса. На сердце у нее было неспокойно, и она припомнила, как иргиец уже несколько раз говорил о преследовавшем его нехорошем предчувствии. Может, это оно и было?

– Я не хочу говорить со старейшинами, – заявила Лида, придав голосу строгости. – Немедленно отведи меня к Кизилу.

– К Кизилу?..

Стражник озадаченно хлопал глазами, и Лиде подумалось: «А вдруг он не знает, как зовут царя?».

– К государю, – добавила она, припомнив, что Трюфель только что употреблял именно это слово. – Я хочу видеть царя Кизила.

– Тахого не приказывали…

– Так я приказываю. – Лида уперла руки в бока и чуть вздернула подбородок. – Я, королева Лидия, приказываю тебе немедленно отвести нас к царю Кизилу!

Она не знала, могла ли отдавать приказы подданным другого государства. Скорее всего, не могла. Кто она такая, чтобы этот иргиец беспрекословно исполнял ее прихоти? Королева другой страны. Какая-то девчонка! Даже не из этого мира. Но Лида надеялась, что ее наглость сможет убедить стражника не задумываться над этими мелочами.

– Как долго я должна ждать? – спросила Лида, оглядываясь по сторонам. – Мне что, самой его искать?

– Н-нет же, Ваше Величество… – Иргиец заметно нервничал. – Но старшие старейшины прихазали привести Вас к ним.

– А я не хочу к ним идти.

– Но как же?.. Они ведь старшие старейшины…

– И что? – Лида повела плечами. – Кто такие эти твои старейшины? Знать их не знаю. И знать сейчас не хочу. Может, позже познакомлюсь. А сейчас отведи меня к царю. Сколько еще я должна повторить тебе свой приказ, раз тебе он так необходим?

Стражник понурил голову и исподлобья взглянул на Барбариса. Видимо решил, что иргиец в свите королевы сможет помочь ему убедить Лиду в невыполнимости ее приказа.

Но Барбарис и бровью не повел.

– Энто дело государственной важности, – сказал он стражнику. – Ее Величество желает побеседовать с царем с глазу на глаз.

– Но я не знаю, где он, – сдался мужчина. И обвел взглядом сад. – Сами посудите, Ваше Величество. Откудава мне ведать, где сейчас Государь?

– А где старшие старейшины, ты, значит, знаешь? – спросил Максим.

Ему несговорчивость стражника успела надоесть.

– А как же энтого не знать, – сказал иргиец. – Старшие старейшины на то и старшие, шобы всегда во дворце быть, в своих кабинетах. Нам главный наш сказал: «Когда Ее Величество явится, немедленно к ним!». Я приказ исполняю, не могу по-другому, поймите.

Отчасти Лида страх стражника перед своим главным и старшими старейшинами понимала. Где он, а где они? Не исполнит приказ, и кто знает, уволят. В лучшем случае.

Но встречаться со старейшинами Лида не хотела. Она прекрасно помнила, что о них говорила королева Ваниль. Помнила она и сказанные ею слова о том, что бывшая царица Ирги – ее имени Лида не помнила – не успела распустить совет старейшин, но очень того хотела. Возможно, именно старейшины и были причиной скоропостижной кончины тетушки Кизила. А раз так, то велика вероятность, что такая судьба была уготована и самому Кизилу.

– Ваше Величество, смею просить Вас продолжить путь. – Стражник переминался с ноги на ногу. – Старшие старейшины обязательно сопроводят Вас к Государю.

– Хочется на это надеяться, – пробубнила себе под нос Лида.

А что ей было делать? Идти и самой искать Кизила? Что о ней подумают иргийские подданные, увидев, как она слоняется по дворцовой территории туда-сюда?

«Королева Марципана сошла с ума», – вот что решат те, кто станет свидетелем ее беспорядочных хождений.

В саду Кизила она точно не найдет. А сможет ли попасть во дворец? Пустят ли ее туда? На все вопросы, что роем крутились у Лиды в голове, ответ был один, однозначное «нет».

– Раз другого выбора нет, – произнес Трюфель, привлекая к себе всеобщее внимание, – стоит встретиться со старейшинами, Ваше Величество. А после уже будем требовать аудиенцию с царем Кизилом.

Лиде пришлось согласиться. И стражник, заметно воспрянув, засобирался продолжить путь в то место, куда ему было приказано привести королеву Лидию. Но сделав лишь несколько шагов вперед, он вновь остановился.

– Рад приветствовать вас!.. – воскликнул он в полный голос.

И уже привычно выпрямился по стойке смирно.

Глава 43

Лиду привели в совещательный зал. Одну.

Как бы Максим не возмущался, а Трюфель не пытался убедить иргийцев, что не позволит Ее Величеству остаться одной, старшие старейшины поступили по-своему. И с этим свите королевы Лидии пришлось смириться.

Теперь Лида была одна.

По-хозяйски усевшись на стул за круглым столом, она стала оглядываться, стойко игнорируя направленные на нее взгляды старших старейшин. Оставив друзей позади, Лида твердо решила, что никому не позволит себя запугать.

Особенно каким-то иргийским старикам.

Облаченный во все черное мужчина сказал, что его зовут Кассис. Его коротко остриженные черные волосы, местами выбеленные сединой, блестели под лучами проникающего через открытое окно солнца. На узком старческом лице, усеянном глубокими морщинами, застыло безразличие. Ярко-синие глаза были прищурены.

– Мы рады приветствовать Ваше Величество в землях Великой Ирги, – сказал он, занимая место напротив Лиды.

Лида же еле заметно усмехнулась, удивляясь собственному спокойствию. Слова иргийца были пропитаны ложью, которую мужчина пытался прикрыть приторностью своего голоса. Но выходило у него из рук вон плохо.

Приняв правила чужой игры, Лида, чуть поразмыслив, произнесла:

– Благодарю. Я была рада откликнуться на приглашение царя и посетить его дворец.

Отчасти это было ложью, отчасти правдой. Ведь Кизил действительно приглашал ее посетить свои владения в тот один-единственный их разговор на праздничном балу. Лида вспомнила об этом буквально только что, и план в ее голове созрел сам собой.

Брови иргийца выгнулись в удивленной дуге.

– Приглашение?

Лида, слегка улыбнувшись, кивнула.

– Разумеется. Неужели вы подумали, что я прибыла в земли царя Кизила не получив предварительно на это разрешения?

Кассис заметно занервничал и, слегка повернув голову, бросил взгляд на стоявшую позади него женщину.

Она так же была уже немолода и в отличие от Кассиса, была облачена в длинное платье из белого шелка. Волосы у нее были длинные и густые, цвета высоких сугробов в середине января. Выбеленные брови и белесые ресницы, почти прозрачные глаза цвета горного ручейка не придавали женщине красоты. Она была бледной, почти прозрачной, и казалась в столь ярком иргийском мире не к месту.

«Прям как Безе», – подумалось Лиде, вспомнившей марципанского принца.

– Шелковица? Я впервые слышу о том, что наш Государь посылал Ее Величеству письмо с приглашением посетить дворец.

Иргийка сжала губы в узкую полоску. А Лида решила перейти в легкое наступление.

– Хотите сказать, что я лгу? – Ей удалось придать голосу возмущенную звонкость. – Да как вы смеете?..

– Ну что Вы, Ваше Величество, – проговорил Кассис, но ни в его глазах, ни в чертах его лица ничего не изменилось. Он не пытался сгладить эту конфликтную ситуацию ни мимикой, ни голосом. – Разве смею я обвинять королеву во лжи?

– Мне кажется, что смеете. – Лида откинулась на спинку стула совсем не по-королевски. – Я хочу видеть царя Кизила. И немедленно.

К сожалению, ее властный тон не возымел того же эффекта, что на бедного стражника ранее.

Кассис продолжал сверлить Лиду взглядом, пристально вглядываясь в черты ее лица. Возможно, решал: лгала она или все же говорила правду?

– По какой же причине, – подала голос Шелковица, – Ваше Величество прибыло к нам с такой малочисленной свитой, не предупредив заранее о том, что принимает приглашение Государя? Мы бы организовали для Вас соответствующий прием.

Лида посмотрела на иргийку и задала ей встречный вопрос:

– А разве это не очевидно?

«Если хочешь, чтобы ложь выглядела убедительно, добавь в нее щепотку правды».

– Суд аристократов, – коротко ответила Лида. – Я здесь для того, чтобы обсудить с царем Кизилом линию нашей защиты на суде, и мне не нужна лишняя суета.

Иргийцы вновь переглянулись.

Их взгляды ни о чем не говорили Лиде, но она восприняла переглядывания старейшин как свою маленькую победу. Она заставила их думать о том, что у Кизила есть способ связываться с внешним миром в обход их. А судя по вопросу, заданному Кассисом Шелковице, подобное советом старейшин не приветствовалось.

«Надеюсь, у Кизила из-за этого проблем не будет, – подумала Лида, запоздало ощутив укол совести. – Нужно будет извиниться за это при встрече».

– Государь отрицает выдвинутые против него обвинения, – начала Шелковица. – Он не предстанет перед судом аристократов. А потому ему нет необходимости обсуждать с Вами этот вопрос.

– Царь так не считает, – сказала Лида. – Иначе, зачем приглашать меня во дворец?

На это иргийцам нечего было ответить. В их сердцах поселилось сомнение, от которого уже было невозможно избавиться.

– Государь молод и неопытен, – после недолгого молчания произнес Кассис. – Несколько импульсивен, что характерно для юношей его возраста. Он не обдумал, как следует последствий своего поступка.

– Поступка?

На этот раз уже Лида изогнула в удивлении брови.

– Да. Ваше пребывание в землях Великой Ирги приятно нашим сердцам, однако, крайне нежелательно в сложившейся ситуации.

У Лиды нервно дернулись уголки губ.

– И кем так было решено?

– Мной, только что.

Лида почувствовала, как раздражение начинало бурлить в крови.

Кем себя возомнил этот иргиец? Какой-то советник, не более того!

Она бросила быстрый взгляд на Шелковицу. Женщина безучастно продолжала стоять на своем месте, не предпринимая попыток вмешаться в разговор.

– Ваше Величество, поймите меня правильно, – продолжал Кассис, – в любое другое время Вам были бы рады при дворе. Я видел, что вместе с Вами во дворец прибыл и Барбарис, наш участник турнира. Он рассказал нам, как храбро Вы боролись за корону Великого Марципана, с какой теплотой и нежностью отнеслись к нему и Малине, когда стало известно о подлости парфийцев. Наши сердца будут биться в вечной благодарности Вашему Величеству за это, и мы благодарны Вам за доброту, но…

Право закончить свою мысль Кассис оставил за Лидой.

– Но Вы желаете, чтобы я сейчас же покинула дворец.

Иргиец впервые за время их беседы позволил себе вежливую улыбку.

– Именно так.

Отчего же они не хотели их встречи?

– Что ж… боюсь, это невозможно, – заявила Лида. И улыбка сошла с лица мужчины. – Я не покину дворец до тех пор, пока не встречусь с Государем. После этого, даю свое слово, я вернусь в Баттенберг.

В комнате вновь стало тихо. И Лида начинала нервничать.

Она четко изложила свою позицию – Иргу и дворец она не покинет ровно до тех пор, пока не увидит и не поговорит с Кизилом. Но что же старейшины? Они молчали, также ясно дав понять, что Лида – нежеланный гость.

Но почему?

Лида не верила в их беспокойство о Кизиле. Нет, в их нежелании видеть ее во дворце – и подле своего Государя – было что-то еще. Что-то, чего она не могла понять, потому что много не знала.

В ее знаниях о Птифуре все еще было множество пробелов. Она не понимала дворцовых интриг и хитросплетений чужих желаний. Лида была обычной пятнадцатилетней девчонкой. Современным человеком, далеким от жизни на этой стороне. Но мрачная атмосфера, царившая в комнате, Лиде надоела.

В конце концов, что ей могли сделать эти двое стариков?

– Мы можем просидеть здесь хоть целый день, – произнесла она, заставляя иргийцев посмотреть на себя, – или вы можете отвести меня к Кизилу. Я, конечно, могу и сама его поискать. Но это как-то некрасиво – слоняться по чужому дому без хозяев и без разрешения заглядывать во все комнаты подряд.

Иргийцы вновь смерили ее странными взглядами.

«Ну конечно, – вдруг поняла Лида, – королевы так себя не ведут».

Птифурцы так себя не ведут.

– Смею напомнить, – добавила она, – что я – человек. Я уважаю законы и традиции Птифура, но… если моя жизнь, или жизни тех, кто мне дорог, будут в опасности… Я поступлюсь и вашими законами, и вашими традициями. Поэтому, повторю еще раз: отведите меня к вашему Государю.

У Лиды не было и шанса узнать, возымели ли ее слова на старейшин хоть какой-то эффект, ведь двери в совещательный зал с грохотом распахнулись, ударившись о стены, и на пороге появился тот, о ком они говорили.

Кизил был зол.

Воздух вокруг него буквально трещал разрядами электричества. Лиде казалось, что будь у нее в руках коробок со спичками и зажги она огонь, как все вокруг взлетит на воздух. Поэтому она шла позади иргийца, отставая от него на несколько шагов, совершенно не беспокоясь о том, что как равная ему, должна была идти рядом.

– Могу ли я обращаться к Вам по имени? – чуть ли не шепотом спросила она, сердце в ее груди билось медленно и тревожно. – Государь?

Кизил остановился. Но обернуться к Лиде решился лишь после того, как резко выдохнул, и плечи его расслабились.

– Прошу простить мое поведение… Лидия, – произнес он, старательно выдавливая из себя улыбку. – Конечно же, Вы можете обращаться ко мне по имени. Титулы нам с Вами ни к чему.

Лида была рада это слышать.

– Тогда, скажите мне, как Вы узнали о том, что я во дворце?

– Конечно, я расскажу. Пока мы будем идти.

И Кизил рассказал, как некоторое время назад доносившийся со двора шум привлек его внимание и отвлек от государственных дел. Обычно во дворе никто не шумел. Во дворце в принципе никто и никогда не шумел, это место было тихим и спокойным.

– Поэтому, когда я выглянул в окно и увидел, кто был источником шума, то очень этому удивился.

Перед глазами Кизила предстала картина: Барбарис и Максим вели отчаянную и неравную борьбу со стражей и, стоило отдать им должное, выигрывали.

– Максим дрался со стражниками?

– И одерживал над ними победу.

Кизил кивнул, а к щекам Лиды прилила кровь.

– Стража пыталась вывести Ваших друзей с территории дворца, чему Барбарис и господин Горький всячески сопротивлялись. Господин Трюфель не отходил ни на шаг от Вашей подруги, Лидия.

Подруги.

У Лиды по позвоночнику прошел неприятный холодок. Кизил назвал Марину «подругой», а не «фейлиной».

– Вы сами догадались?..

Видимо страх, отразившийся на ее лице, передался и иргийцу. Кизил перестал улыбаться.

– Сложно не распознать в человеке человека, – сказал он. – Но Вам, Лидия, не стоит волноваться об этом. Госпожа Марина и господин Трюфель объяснили мне, по какой причине и Ваша подруга и Вы сами… примерили на себя иные образы.

Он взглянул на волосы Лиды, и улыбка вновь вернулась на его лицо.

– Вам очень идет этот цвет.

– Правда?..

Лида невольно провела рукой по своим фиолетовым волосам и засмущалась, представив, как сейчас выглядела в глазах иргийского царя: с грязными волосами, усталым видом, мятой и, чего уж врать, уже заметно запачканной одежде. И Лиде захотелось провалиться сквозь землю, как и любой другой пятнадцатилетней девчонке, представшей перед симпатичным парнем в столь неприглядном виде.

– Правда, – ответил ей Кизил, словно и не заметив образовавшейся между ними неловкости. – Вы будто были рождены с ним.

Лида приняла его слова как высший комплимент и приободрилась.

– Так вот, когда я выглянул в окно…

Кизил не раздумывая вмешался в творившееся снаружи побоище. К тому моменту, как он покинул свой кабинет и оказался в саду, драка прекратилась. Стражники, порядком побитые Максимом и Барбарисом, стыдились своего проигрыша, но царя это не волновало. Куда важнее для него были гости.

– Они рассказали мне, что Вас увели. Я приказал страже отвести Ваших друзей во дворец, а сам поспешил в совещательный зал к Вам на помощь.

– На помощь? – повторила Лида. И сердце у нее в груди пропустило удар. – Мне, конечно, кое-что рассказывали о совете старейшин…

– И что же? – поинтересовался Кизил.

Голос у него был наигранно веселым.

– Вы хотите это услышать? – спросила у него Лида. И когда Кизил кивнул, добавила: – До меня доходили слухи. Нехорошие слухи. И сейчас, пообщавшись с Кассисом с глазу на глаз, я могу сказать, что… вероятнее всего эти слухи правдивы.

Кизил ничего не ответил, и Лида восприняла его молчание по-своему.

– Я понимаю, Вам неприятно такое слышать…

– Не в этом дело, – поспешил перебить ее царь. – Раз даже Вы, человек и столь далекая от дворцовых интриг девушка все поняли так быстро, то и для меня их сговоры не являются чем-то неведанным.

От услышанного откровения Лида запнулась о собственные ноги. И если бы не быстрая реакция Кизила и его сильные руки, она бы точно рухнула на пол в полный рост.

– Мои слова выбили землю из-под Ваших ног, Лидия? – Кизил помог Лиде устоять на ногах. – Не думали же Вы, что я слеп как младенец?

Лида поспешно покачала головой.

– Я все прекрасно понимаю, – сказал иргиец, выпуская Лиду из своих рук. – Но я все еще ничего не могу с этим поделать. Вся власть в руках совета, а я… лишь носитель царской крови.

От того, как изменилось выражение его лица при этих словах, у Лиды болезненно сжалось сердце.

– Это ведь неправда, – заявила она в свойственной себе манере: уверенно и несколько дерзко. – Мне говорили, что Вы молоды и неопытны, но пройдет время, и Вы по праву будете занимать свое место, а старейшины… возможно, в будущем в них Вам не будет никакой надобности.

Последнее Лида произнесла почти шепотом, помня, что не всегда и не везде следовало говорить о том, о чем она думала. Но ей так хотелось подбодрить Кизила! И слова поддержки сами слетели с губ.

– Могу я… – Кизил прочистил горло, возвращая своему голосу твердость. – Могу ли я узнать, чьи слова Вы сейчас донесли до меня?..

– Королей и королев из других земель, – ответила Лида, не называя ничьих имен. – Вы не один, Кизил. Пожалуйста, помните о том, что Вам есть на кого положиться.

– Даже в сложившейся ситуации?..

Взгляд его погрустнел. Даже если Лиде и удалось подбодрить его, теплое чувство, согревшее сердце Кизила, надолго не задержалось в его груди.

– Сдаваться нам нельзя. Мы оба знаем, что ни в чем не виновны. Осталось лишь убедить в этом остальных.

– Вы так уверены в моей непричастности к произошедшему?

– Ну разумеется! – Во взгляде Лиды не было и тени сомнения. – И раз я Вам верю, то верьте и Вы мне. Вместе мы сможем очистить свои имена и найти настоящих преступников!..