Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 4

Зефир был зол до чертиков в глазах. Он недовольно сверлил Лиду взглядом, но при посторонних не решался ее отругать. В какой-то степени Лида была даже рада тому, что сейчас ее королевский статус не позволял Зефиру смотреть на нее сверху вниз и держал покровителя на расстоянии.

Лида чувствовала, как раздражение Зефира все сильнее разряжало воздух в помещении, в котором они сейчас находились. Ей бы стоило обнять покровителя, чмокнуть его в щеку и начать лепетать о том, как она была рада его видеть, но суровые блики в глазах Зефира сковывали ее, не давая сделать лишнего движения.

– Может, все-таки обниметесь? – не скрывая в голосе насмешки, спросил у них Максим. – Вы же так давно не виделись.

Лида скосила на Горького недовольный взгляд.

«Чего ты вмешиваешься?» – вопрошала она у него, скорчив недовольное лицо, на что Максим лишь шире усмехнулся.

– Держи язык за зубами, пацан, – не сводя с Лиды взгляд, пробубнил Зефир.

– Как страшно.

Лида посмотрела на принца Безе, ища в его присутствии поддержку. Принц, наблюдая за вялой перепалкой между Зефиром и Максимом, отчего-то улыбался, и Лида никак не могла понять: что вызывало у него эту улыбку? Неужели наблюдать за чужими ссорами было так весело?

– Просто признай, что я был прав. Если бы ты не написал ей, ее бы здесь не было.

Зефир молчал, на его скулах зашевелились жевалки.

«Плохой знак», – подумала Лида.

– Лидия в любом бы случае вскоре почтила нас своим визитом, – наконец-то подал голос принц Безе и, поймав на себе удивленный взгляд новоиспеченной королевы, пояснил: – Через несколько дней во дворце Макадамии пройдет ежегодный бал-маскарад.

– Бал-маскарад?

«Ничего об этом не слышала».

– Почему никто не говорил мне про бал? – спросила Лида у Зефира.

«Еще и про ежегодный», – в мыслях пробубнила она.

– Тебе должна была рассказать о нем Пастила. Видимо, ты причиняешь ей массу проблем, раз это вылетело у нее из головы, – произнес Зефир таким тоном, что Лида почувствовала, как у нее в горле что-то засвербело.

«Ну спасибо, что прямо не сказал о том, какая я бесполезная королева!..»

– Лидия, так ты ничего не знала?

Лида покачала головой.

– Нет, не знала. А в честь чего он проводится?

– Это их День Единства, – вместо принца ответил на ее вопрос Максим. – Они празднуют свержение Парфе.

– Это не совсем так, – мягко поправил его Безе. Было видно, как от слов Горького принц почувствовал себя неуютно. – Мы празднуем не свержение великого Парфе, а день, когда все земли наконец-то получили независимость.

«Это сути дела не меняет», – подумали и Лида, и Максим.

– В честь этого во дворце Макадамии каждый год проводят бал-маскарад. Правители и аристократы со всего Конфитюра съезжаются в Козинак…

– В Козинак?

Лида произнесла свой короткий вопрос быстрее, чем сообразила, что сейчас стоило держать рот закрытым.

– Ты издеваешься? – резко воскликнул Максим. – Чем ты занималась все это время, если до сих пор ничего не знаешь?

– Училась я, – в тон ему ответила Лида. – И я знаю, что Козинак – столица Макадамии.

– Если знаешь это, то чего тогда?..

– Максим, – оборвал его на полуслове принц Безе. – Ты не должен говорить с Лидией в таком тоне.

Максим проглотил конец своей фразы и, скрестив на груди руки, вернулся к подоконнику, выглянув из окна на улицу. Снаружи дворца было тепло, небо переливалось оранжево-белым светом. Стража маршировала по блестящим под персиковым солнцем дорожкам, готовясь к приближающемуся празднеству.

Принц Безе обратился к Лиде:

– Прошу, прости его. На самом деле, пусть по его виду и не скажешь, Максим беспокоится…

– Эй!..

Максим обернулся к ним, на его щеках проступил легкий румянец, который, впрочем, появился и на щеках у Лиды. Лида отвела от Горького взгляд, посмотрев на притихшего Зефира.

– Прости, что сбежала из дворца, – сказала она, сделав шаг навстречу к покровителю. – Я не думала, что окажусь здесь.

«Не думала она», – читалось на лице Зефира.

Но на секунду прикрыв глаза, а затем и вздохнув, Зефир заметно расслабился, напряжение исчезло с его плеч.

– Прости, – еще раз повторила Лида, поймав в свои ладони ладонь покровителя. – Я должна была быть сдержанней.

– Да, должна была быть, – произнес Зефир нравоучительным тоном.

Лида улыбнулась, и Зефир ответил на ее улыбку легким покачиванием головы.

– Все, что ни делается, все к лучшему, – неожиданно привлек к себе внимание принц Безе, и на него в удивлении уставилось три пары глаз. – Я… Я употребил эту фразу не к месту?

Трясущимися от волнения пальцами Безе потер свой острый подбородок.

– Госпожа Марина говорила так, пытаясь меня приободрить, – сказал он, словно оправдываясь. – Я подумал, что ситуация схожа.

– Нет, мой принц, она не схожа, – приложив ладонь к сердцу, произнес Зефир. – Но отчасти Вы правы. Лида, это даже хорошо, что ты здесь.

– Что?

– Что?

Голоса Лиды и Максима словно задвоились и стали эхом друг друга. Они посмотрели друг на друга уже без всякого смущения.

– Ты, как королева Марципана, – пояснил Зефир, – будешь обязана присутствовать на балу, как и все остальные правители Птифура. Во время его проведения на всех гостях будут маски…

– Оттого и маскарад, – вставила Лида, пока Зефир прервался для вдоха.

– Верно. Но для наших врагов это станет отличным прикрытием. Ты понимаешь, что я хочу донести до тебя?

Лида почувствовала, как у нее зашевелились волоски на затылке.

Она все понимала.

– Джелато тоже будет на этом балу? – спросила она у Безе.

– Конечно. Герцог – представитель Парфе.

– Но вы ведь празднуете свержение Парфе с его трона!..

– Лидия, я ведь уже сказал, мы празднуем не день свержения великого Парфе, а день получения независимости его земель.

– Это одно и то же, – пробубнила Лида, переведя взгляд на Зефира. – Думаешь, они могут напасть на меня?

– Могут, – не колеблясь, произнес Зефир.

– Но я ведь буду у всех на виду, так?

– Это не значит, что ты будешь неуязвима, – сказал Максим, оперевшись на подоконник. – Подумай сама: на всех гостях маски, гостей много и тут случается что-то, что отвлекает всеобщее внимание от молодой королевы, только что взошедшей на престол. Убить тебя в такой ситуации – дело нескольких секунд. Никто и не заметит.

– Н-но ведь рядом со мной будут стражники? – произнесла Лида дрожащим голосом.

То, как прямо Максим заявил ей о том, что на предстоящем балу ее могли убить, заставило Лиду занервничать. Ведь он был прав. Она – всего лишь девчонка, стоящая на пути Джелато, мечтающего вернуть себе власть над всем Конфитюром.

– А если я сделаю вид, что заболела и не приду?

Принц Безе неодобрительно покачал головой. Максим что-то фыркнул себе под нос, а Зефир издал еще один тяжелый вздох.

– Что, не вариант?

– Нет, Лида, не вариант, – сказал Зефир. – Если ты не появишься на балу, это породит множество слухов. Твоя репутация сейчас слишком шаткая.

– Джелато воспользуется твоим отсутствием и заявит, что ты недостойна носить корону великого Марципана, раз пренебрегаешь тем, что дорого каждому птифурцу, – произнес Максим. – Так что хочешь ты того или нет, на балу появиться придется.

– Лидия, не волнуйся, – поспешил успокоить ее Безе. – Маскарад тем и хорош, что пока не снимешь маску, никто и не узнает, кто ты есть на самом деле. Зефир будет подле тебя на протяжении всего вечера и ночи. Как твой покровитель, он имеет на это полное право. Думаю, что и Пастила так же не откажется сопровождать тебя на балу. И я попрошу тетушку, что бы за твою безопасность отвечали лучшие рыцари дворцовой стражи.

При этих словах на ум Лиде пришел только один кандидат, которому она бы и правда доверила свою жизнь – Фундук.

– А на балу будут только аристократы?

– Да.

– А как же горожане? Это ведь и их праздник тоже.

– Горожане встретят его вместе с правителями Птифура, но их основное празднество пройдет на улицах Козинака.

Лиде хотелось было сказать, что это нечестно, что только аристократам позволено веселиться внутри дворца, но представив, как будут украшены улицы столицы Макадамии, Лида пожалела о своем королевском статусе. Она бы с удовольствием провела вечер и ночь в окружении танцующих на свой манер простолюдинов, чем в компании слащаво улыбающихся аристократов.

– Тебе не о чем переживать, – сказал Зефир, взглянув на двери. – И все же ты должна немедленно вернуться в Баттенберг. Пусть дворец Макадамии и безопасное для тебя место, но из всего есть исключения, согласна?

Лида кивнула.

Надеяться на то, что все макадамийцы верны коронам Макадамии и Марципана ей хотелось, но нужно было быть реалистом: на предательство способен каждый.

– Я пойду с тобой, – произнес Зефир. – Мой принц, я вернусь сразу же, как буду уверен в том, что Лида во дворце и ей ничего не угрожает.

«Что? Я уже ухожу? Так быстро?»

– Конечно. Лидия, мы увидимся через несколько дней, пожалуйста, береги себя и больше не сбегай из дворца, – сказал Безе, склонившись в легком поклоне. – Из-за меня на твои плечи погрузили такую тяжелую ношу… Обещаю, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты как можно быстрее вернулась к своей прежней жизни.

Лида улыбнулась принцу и посмотрела на Максима. Тот продолжал стоять у окна в привычной для него позе, со скрещенными на груди руками. Она не видела Максима довольно долго, чтобы испытать радость от встречи с ним. Лида знала, что в человеческом мире он жил с ее родителями и помогал в кофейне. Максим становился частью ее семьи, и от этого в ее сердце зарождалось странное тепло, имя которому она знала, но никак не хотела произносить его вслух.

Лида и Зефир вернулись в Баттенберг.

На улице начинало темнеть, персиковое солнце заходило за Сахарные горы и почти не освещало сахарные поля, на которых проходил первый этап турнира. Лида вдохнула полной грудью сладковатый запах, пропитавший дом Зефира насквозь и, дождавшись, когда покровитель закроет дверь, ведущую в Макадамию, позволила себе спросить у Зефира волнующий ее вопрос:

– Ты ведь со мной не останешься?

«Жалостливо как-то прозвучало», – подумала Лида, но ей и правда не хотелось, чтобы Зефир возвращался в Макадамию и бросал ее одну.

– Я не могу остаться, – сказал он, продевая через голову шнурок, на котором висел ключ от его двери. – Мы все еще пытаемся понять, что произошло с принцем тем вечером.

Лида опустила взгляд, смотря на трещинки в деревянных половицах.

Конечно она понимала, что требовать к себе внимание со стороны Зефира по меньшей мере по-детски глупо и неправильно. Даже эгоистично. Все-таки он был вынужден оставить ее не просто так, а ради важного, в масштабах целого королевства, если не мира, дела. Но она так привыкла к тому, что Зефир всегда был рядом с ней, что жизнь без него, да еще и вдали от родителей, казалась Лиде странной и какой-то не жизнью вовсе.

– Лида, не делай такое лицо, – попросил ее Зефир, дотрагиваясь пальцами до ее щеки. – Если бы я только мог, то остался бы с тобой во дворце. Так мне было бы куда спокойнее, чем каждый день бояться того, что парфийцы могут что-то сделать, а меня не окажется рядом.

Зефир заправил за ухо ее пепельную прядь, Лида обняла его, сомкнув свои руки в замок на его спине.

– Я скучаю по тебе и по маме с папой, – произнесла Лида, слушая, как спокойно билось сердце в груди Зефира.

Она почувствовала тяжесть его рук на своих плечах, широкая ладонь Зефира нежно гладила ее затылок, а его подбородок опустился на ее макушку.

– Я хочу, чтобы мы уже, наконец, вернулись домой, – продолжила Лида, сильнее прижимаясь к Зефиру. – Хочу, чтобы мы жили, как раньше.

– Я тоже хочу вернуться обратно, – сказал Зефир, чуть отстранившись от Лиды, чтобы посмотреть в ее глаза. – И я как могу приближаю день нашего возвращения. Мы вернули принца Безе в Птифур, теперь осталось понять, что с ним произошло.

– Джелато, – произнесла имя герцога Лида. – Это все он.

– Знаю, все знают. Но доказательств нет, и пока мы их не найдем, мы можем лишь наедине обвинять его в том, что он посягнул на корону Великого Марципана.

– Это так…глупо, – выдохнула Лида, намереваясь вновь опустить взгляд вниз, но Зефир, подхватив ее лицо ладонями, заставил подопечную посмотреть на себя.

– Прошу, Лида, веди себя благоразумно. Сейчас, когда рядом с тобой только Пастила, я хочу, чтобы ты была осторожнее. Наш мир, несмотря на всю свою приторность жесток к тем, кто не может понять его устоев. Ты – человек, живущий во времени, далеком от дворцовых интриг, тебе не понять, как статус и происхождение раскалывают наше общество. Богачи в человеческом мире ничто в сравнении с аристократами, у которых величественность течет по жилам вместе с кровью. Если ты будешь неосмотрительна, если только на мгновение подумаешь, что умнее остальных, ты проиграла. Тебя окружают не только верные подданные, для кого благополучие королевства стоит на первом месте, но и те, кто кланяется любому, на чьей голове корона. Их не волнует, кто ее носит, им важен сам факт умилостивить того, кто ее носит.

– Я это знаю, – прошептала Лида, но Зефир на ее слова лишь покачал головой.

– Ты можешь это знать, но ты еще не понимаешь того, о чем я говорю.

– Я понимаю… Король мертв, да здравствует новый король.

Зефир вздохнул и, чуть наклонившись, прикоснулся губами к макушке Лиды, а затем прислонился своим лбом к ее.

– Лида, пожалуйста, обдумывай каждый свой шаг, каждое слово. Даже короткий взгляд, который ты бросишь на слугу, может быть воспринят им не так, как надо. И это подвергнет тебя опасности, – шепотом произнес Зефир, словно кто-то мог их подслушать. – Знай, ты для меня важнее этого мира, и я сделаю все, чтобы ты вернулась домой к родителям. Чего бы мне это не стоило.

Глава 5

День во дворце начинался ранним утром.

Казалось бы, персиковое солнце только недавно взошло на лазурный небосвод, а жизнь внутри дворца кипела, как бурлящая внутри электрического чайника вода. Слуги суетливо носились по коридорам, стараясь успеть сделать и переделать все свои утренние дела, которые по каким-то даже им неведомым причинам до сих пор не были сделаны. Дворцовые стражники до блеска начищали свои доспехи и спешили на построение в королевский сад – именно там высшие чины королевской охраны раздавали своим подчиненным ценные указания на день.

– Ваше Величество, держите спину ровнее! – разнесся громкий возглас по бальному залу. – Подбородок выше! Чувствуете, как начинает болеть позвоночник? Как натянуты мышцы в руках?

Госпожа Мята этим утром была до невозможности стервозна. Возможно, дело было в том, что вчера Лида без всякого стыда сбежала из дворца и, к большому ее сожалению, подобная выходка не осталась незамеченной. Госпожа Мята – несмотря на все протесты Ириски – ворвалась в королевские покои, словно в голову ее был встроен радар, запищавший сразу же после того, как его связь с Лидой была разорвана путем побега последней.

– Танец – это общение между двумя! Королева, не отводите взгляда от своего партнера! Смотрите только на него! И ни на кого другого! Если партнер по танцу заметит, что Вы в какой-то момент отвели взгляд и посмотрели в сторону, это будет расценено им как Ваше нежелание продолжать ваш танец!

Лида измученно улыбнулась Макаруну.

Ему так же досталось за ее побег.

– Прости, – прошептала Лида.

– Все в порядке, моя королева. Это честь для меня, обучать Вас придворным танцам.

Макарун улыбнулся ей, но его улыбка выглядела натянутой и неестественной, из-за чего Лида еще сильнее ощутила свою вину перед юношей. Ведь кто-то – кто именно Лида не знала, но она пообещала себе любым способ узнать – сдал ее и Макаруна госпоже Мяте, рассказав о том, что их двоих видели в городе.

«Определенно перекрашу волосы! В голубой! Нет, в фиолетовый! Или в розовый?»

Лида скосила взгляд на стоявшую у стены Пастилу, бросив на нее полный мольбы о спасении взгляд. Но сестра Зефира и бровью не повела, не одобряя и не оправдывая ее вчерашней выходки.

«Одни предатели вокруг», – подумала Лида, полностью доверяя Макаруну вести ее в этом танце.

Поворот направо, поворот налево. Макарун двигался увереннее Лиды. Он крепко сжимал в своих пальцах ее ладонь, другая его рука невесомо касалась ее спины, затянутой в плотный корсет. Вторая ладонь Лиды покоилась на его плече, ее взгляд то и дело опускался вниз – она боялась отдавить Макаруну ноги.

– Подбородок выше, Ваше Величество! Не смейте смотреть под ноги!

Лида изо всех сил задрала голову вверх и тихо хныкнула, молясь о том, чтобы урок танцев скорее подошел к концу. На ее счастье через несколько минут двери в бальный зал распахнулись, музыка вмиг стихла, и по блестящему паркету по направлению к ним засеменил мелкими шажками господин Эклер.

При виде него Лида и Макарун не смогли сдержать вздохов облегчения.

Лида присела в глубоком реверансе, прощаясь со своим танцевальным партнером. Макарун ответил ей учтивым поклоном. На какой-то миг их наказание окончилось.

Хлопнув в ладоши, госпожа Мята отпустила музыкантов, два часа без перерыва игравших какую-то бальную мелодию, которую Лида впервые услышала в стенах этого зала.

– Моя королева, – обратился к ней господин Эклер, поздоровавшись со всеми, – я пришел за Вами.

Лида радостно кивнула, обернувшись к госпоже Мяте, а после и к Пастиле.

– Урок танцев окончен, верно?

Возможно, ее голос прозвучал чересчур счастливо, раз на лице госпожи Мяты проскользнуло выражение некой досады, но быстро взяв себя в руки, она отпустила Лиду, настоятельно рекомендуя ей и Макаруна не забыть о продолжении их урока перед ужином.

Теперь уже, как показалось Лиде, хныкнул Макарун, явно не испытавший радости от столь неинтересного ему в ближайшем будущем времяпровождении.

Покинув бальный зал в сопровождении господина Эклера и Ириски, Лида не могла не подметить про себя, что суетившиеся во дворце слуги и без короля с королевой все равно бы день за днем занимались тем же, чем и сейчас.

«Чем бы они сейчас не занимались», – подумала Лида, наблюдая за тем, как четыре служанки снимали с высоких окон гардины.

Скорее всего на стирку.

– Моя королева, – обратился к Лиде господин Эклер, открывая перед ней двери в учебную комнату, – я уже наслышан о Вашем вчерашнем неразумном, если позволите так высказаться, поведении, и настоятельно рекомендую Вам более не пытаться довести госпожу Мяту до нервного срыва. У нее ранимое сердце, моя королева, прошу Вас, помните об этом, когда в следующий раз захотите сбежать со своих занятий.

«Значит, он допускает мысль о том, что это не последний мой побег?» – не без внутренней усмешки подумала Лида, но вслух предпочла произнести то, что и в самом деле волновало ее сердце:

– Господин Эклер, расскажите мне о празднике, который вскоре состоится в Макадамии.

Лида прошла за своеобразную парту и заняла за ней свое место. Ириска встала у стены, не позволяя себе облокотиться об нее, а господин Эклер подошел к доске, на которой белый мелом было детально зарисовано семейное древо.

– Но на сегодняшнем уроке я должен был рассказать Вам о королевской родословной Марципана…

– Родословная никуда не денется, – словно отмахнувшись, произнесла Лида. – Давайте посвятим сегодняшний урок предстоящему празднику. Я ведь должна буду на нем присутствовать, так? Так. Но ведь я ничего об этом событии не знаю! Как бы не опозориться мне вместе с короной Великого Марципана на этом балу и не посеять во дворе Макадамии ненужных слухов.

Господин Эклер несколько раз удивленно моргнул, прежде чем кивнуть Лиде, соглашаясь внести поправки в сегодняшнее занятие. Его сердце грела мысль о том, что новая королева наконец-то стала интересоваться Птифуром, пусть это и шло в разрез с его сегодняшними планами.

– Ваше Величество, что именно Вы хотите знать? – спросил он, отложив в сторону листы с заранее подготовленными конспектами. – Вас интересует что-то конкретное?

Лида задумалась.

Что именно ее интересовало? Пожалуй, все. Но для того, чтобы узнать обо всем, одного урока ей будет недостаточно, а выкроить время для дополнительных занятий с таким плотным расписанием, которое для нее составила госпожа Мята, было проблематично.

Поэтому Лида решила начать с вопроса о Великих правителях.

– Какими они были?

На этот вопрос господин Эклер ответил не задумываясь:

– Они были великими птифурцами! Лучшими из лучших, моя королева.

– Как-то это размыто, – подперев рукой щеку, произнесла Лида.

Она проигнорировала направленный на нее недовольный взгляд Ириски, ведь сидела Лида далеко не по-королевски.

– Мне бы какой-нибудь конкретики.

– Тогда, давайте я расскажу Вам про каждого из них по-отдельности, – предложил господин Эклер. – Сегодня, раз уж тема нашего урока приближающийся праздник, то я расскажу вам о Великих Марципане и Макадамии. Вы не будете против такого моего выбора?

Лида покачала головой. Сказать по правде, эти двое в данный момент интересовали ее куда больше, чем Цитрон и Ирга.

– Тогда, начнем с Великого Марципана. Из всех правителей он прожил самую долгую жизнь, он видел своих правнуков и ушел из жизни со спокойным сердцем, зная, что его дело будет продолжено его потомками. О молодости Великого Марципана, впрочем, как и о молодости любого другого Великого правителя, ничего не известно. Мы знаем лишь то, что эти четверо с самого первого этапа турнира, прозванным впоследствии турниром Великих правителей, были вместе.

– Были вместе? – охнула Лида, садясь ровнее. – Я думала, что на первом турнире никто не объединялся в команды.

– Я думаю, что это не совсем так, – произнес господин Эклер. – Как и люди, мы, птифурцы, зависимы от социума. И поодиночке были бы не способны сотворить все то, что сейчас имеем. Возможно, Великие правители и не планировали изначально становиться на том турнире командой, но вышло так, как вышло. Они завоевали свои короны, пройдя трудные испытания, и по праву были прозваны «великими». Но Вас ведь интересует их правление, я прав?

– Да. Я хочу знать, как они правили и поддерживали ли они отношения после турнира?

– О, Великие правители до конца своих жизней оставались друзьями. Пожалуй, то, что они пережили на турнире, объединило их столь прочной связью, что ни время, ни расстояния не смогли их рассорить.

– А они часто виделись после турнира?

– Наверное не так часто, как им самим того хотелось. После того, как они получили во владение земли Великого Парфе, обстановка на Конфитюре несколько… изменилась.

Господин Эклер наклонил голову на бок и закрыл глаза, морщинки на его лбу стали еще глубже, чем прежде.

– А что случилось? – спросила Лида. – Парфе понял, что опростоволосился и решил вернуть свои земли обратно?

– Госпожа Лидия, что за выражения! – воскликнула Ириска, отбрасывая титул Лиды в сторону. – Королева не должна произносить таких слов!

– А что в слове «опростоволосился» не так? – не поняла Лида причины столь яростной нападки на ее лексикон. – Это очень даже приличное слово.

– Моя королева, – выдохнул господин Эклер, – Вы не должны произносить слов со столь ярко-выраженной эмоциональной окраской. Такие слова всегда можно понять двояко и использовать Ваши же слова против Вас самой. Вспомните, как вел себя герцог Джелато во время коронации юного Сорбе, перевирая Ваши же собственные слова.

Лида от досады прикусила губу. Наставления господина Эклера били по ее самолюбию.

– Вы ведь не забыли этого?

– Я все помню, – протянула Лида.

– Тогда прошу Вас, прежде чем высказать свое мнение, подумайте о том, а так ли важно его высказать? В Вашем мире говорят: молчание – золото. Я согласен с этим выражением. Иногда молчание может сказать о большем, чем тысячи слов.

Лида перевела взгляд на Ириску и, заметив, как та победоносно зыркнула на нее, устало подула на выбившийся из прически локон, сдувая его со лба.

«А разве можно фрейлине так смотреть на королеву?» – подумала Лида, попросив господина Эклера продолжить урок.

– Наши исторические справки гласят, что Великий Парфе ни разу не пытался вернуть потерянные земли, хоть его советники и просили его об этом.

– Но разве не из-за своих советников Парфе и решил провести турнир?

Лида вспомнила о том, что ей рассказывали о Парфе прежде. Он был деспотичным правителем, везде и всюду видевшим одних лишь предателей. Она никак не могла понять, как вообще человек… птифурец с таким складом характера мог согласиться на проведение турнира, победители которого в качестве приза забирали себе его земли?

– Это не совсем так. Великий Парфе понимал, что рано или поздно жители отдаленных земель, недовольные его правлением, начнут поднимать бунты. Ему ничего не оставалось, как показать им жест доброй воли, проведя турнир. Таким образом, он как бы говорил своим подданным: «Ваши жизни в ваших руках».

– Как-то мало мне в это верится, – сказала Лида.

«Не может деспот делать что-то во вред самому себе», – подумала она и, наверное, в чем-то была права.

Господин Эклер намотал на палец длинный ус.

– Не стоит забывать, моя королева, что Великий Парфе, хоть и в самом деле отдал земли победителям, еще долгое время не верил в то, что их авторитет сумеет затмить его собственный.

– Значит ли это, что он до последнего надеялся остаться единственным правителем Птифура?

Господин Эклер кивнул.

«Как же глупо», – подумала Лида, попросив господина Эклера, тут же улыбнувшегося на ее просьбу, продолжить их разговор о Великих Марципане и Макадамии.

– Бытует мнение, моя королева, – начал он, – что Великие Марципан и Макадамия были влюблены друг в друга.

– Влюблены?

Лида чуть привстала на стуле, но сразу же села обратно, когда стоявшая поодаль от нее Ириска демонстративно закашляла.

– И это правда?

Господин Эклер незаметно пожал плечами.

– Так говорят, моя королева, но доподлинно это неизвестно. Конечно, в наших архивах сохранились некоторые письма, которые Великие Марципан и Макадамия писали друг другу, но темы в них всегда носили исключительно официальный характер.

– А Вы видели эти письма?

– Некоторые видел, – произнес господин Эклер, не сумев скрыть некого хвастовства сей фактом. – И в каждом из них Великие Марципан и Макадамия обращались друг к другу не иначе, как «король» или «королева». Я бы высказался по поводу того, чем были пропитаны их письма, если позволите?..

Лида кивнула, давая марципанцу такое разрешение.

– Пусть со мной не согласятся историки, – начал господин Эклер, – но письма Великих Марципана и Макадамии были пропитаны глубоким уважением друг к другу и это, пожалуй, сыграло роль в становлении дружественных отношений между нашими королевствами. Король Марципан относился к королеве Макадамии по-особенному, не так, как к Великому Цитрону или Великой Ирге.

– И что Вы подразумеваете под «по-особенному»? – спросила Лида, вновь подперев щеку рукой. – Это была не любовь?

– Любовь, моя королева, – не задумываясь, ответил господин Эклер. – Бесспорно, то была любовь. Но у любви много проявлений, согласитесь со мной. Любовь детей к родителям и родителей к детям. Любовь между братьями и сестрами. Любовь между друзьями. Любовь между учеником и учителем. Великие правители были связаны крепкой нитью, связавшей их судьбы вместе. Все четверо дополняли друг друга и, если позволите мне так сказать, я не могу представить себе других Великих правителей. Если бы они не выиграли турнир, то никто бы его не выиграл.

Лиде вдруг вспомнился Паша – высокий, худощавый юноша, бродивший по лабиринту многие столетия. Она никому о нем не говорила, даже Зефиру, которому рассказывала обо всех своих переживаниях. Почему? Потому что она не знала, как рассказать о том, что от него узнала. В первом турнире участвовали люди. Лида могла бы не воспринимать его слова всерьез и даже сомневаться в их подлинности, но Паша был человеком. Таким же, бесспорно, как и она. И он был оставлен в лабиринте теми, кого птифурцы чуть ли не с пеленок боготворили. Факт их предательства она так же не ставила под сомнение, ведь Паша искренне ненавидел Великих правителей.

Лида несколько раз пыталась завести о Паше разговор с Зефиром или Пастилой, но каждый раз словно напрочь забывала, как говорить. Ведь правильно подобрать слова, чтобы рассказать Зефиру о том, что те, кем он восхищался всю жизнь, бросили своего друга в лабиринте, отдав предпочтение титулам и землям, ей никак не удавалось.

«Наверное, что-то все-таки было не так», – подумала Лида, не до конца веря истории Паши.

Но как учат всех человеческих детей: «Сказка – ложь, да в ней намек».

Возможно, и в его истории была доля правды.

– Моя королева?

Лида сфокусировала взгляд на господине Эклере, обеспокоенно смотрящего на нее и, мягко улыбнувшись, покачала головой.

– Простите, я задумалась. Пожалуйста, продолжайте. Расскажите мне что-нибудь еще о Великих правителях.

Господин Эклер несколько раз попружинил на мысках своих лакированных туфель цвета спелой сливы и, раскрутив с пальца длинный ус, продолжил говорить о Великих правителях:

– Если позволите продолжить, то, пожалуй, стоит рассказать Вам о предстоящем празднике, как Вы и просили. Знаете ли Вы, почему бал имеет тематику маскарада?

Лида покачала головой.

– Вряд ли для того, чтобы скрыть свои личности, – озвучила она свое предположение. – С цветом волос птифурцев это вообще довольно-таки сложно.

Господин Эклер улыбнулся.

– Вы правы, моя королева. Но суть бал-маскарада была в том, чтобы дать возможность птифурцам всех сословий хотя бы раз в год почувствовать себя по-настоящему равными.

– То есть и слуги и их господа могли танцевать друг с другом, разговаривать о чем хотят, спрашивать любые вопросы? Так что ли?

– Верно, Вы все правильно поняли. Сейчас, правда, маскарад не более чем привычка и дань традициям. Красивая, позвольте так сказать.

Лида кивнула, соглашаясь с тем, что он сказал.

– Идею с маскарадом, – продолжал господин Эклер, – придумала Великая Ирга. Она, будучи служанкой, единственная из Великих правителей, кто не понаслышке понимала, как остра тема социального неравенства среди птифурцев.

– Разве Вы не говорили, что о прошлом Великих правителей ничего неизвестно? – удивилась Лида, нахмурившись. – Откуда Вы знаете, что Ирга была служанкой?

– Об этом упоминается в мемуарах Великого Цитрона. На самом деле, лишь о прошлом Великой Ирги он и упоминает.

– Вы их читали?

– Да, я имел такую честь – соприкоснуться с наследием Великого Цитрона. В своих мемуарах – в том, что сохранилось до наших дней – он в подробностях описывал каждый свой день, за исключением, пожалуй, самого турнира.

«Да, Лайм говорила, что никто из Великих правителей не желал вспоминать о турнире».

– Если Великая Ирга была служанкой, то почему же она не захотела освободить слуг из-под гнета господ? – спросила Лида. – Слуги ведь до сих пор есть.

Господин Эклер не сразу нашел, что сказать.