Текст книги "Расколотое сердце кондитера (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8

От повисшего в комнате напряжения Лиде становилось дурно, ее мутило, но она молчала, как и все остальные. Максим и Фисташка верно стояли рядом с ней, ни на шаг от нее не отходя.

– Это было похоже на отравление.

Произнесенная кем-то фраза разрядила обстановку, оживляя и птифурцев и людей.

– Что за вздор! – возмутилась королева Киндаль.

Ее красивое лицо омрачилось тенью злости.

– Хотите сказать, что в моем дворце гуляет отравитель! Что моя стража допустила что-то подобное!

– Дорогая, успокойся, – произнес Пекан, взяв жену за руку. – Никто не говорит об этом.

– Но первое, что приходит на ум, – сказал Джелато, вставляя свое слово, – отравление. И не простое, а довольно-таки специфичное и некоторым из нас известное.

Герцог посмотрел на царя Кизила и за его взглядом проследили все остальные. Кизил был бледным, его руки тряслись, и Лида со стопроцентной вероятностью могла сказать, что Кизил чего-то боялся.

– Не смотрите на меня так, – тихо произнес он, – словно обвиняете в чем-то…

– Никто не обвиняет.

В голосе княгини Юдзу Лида слышала нотки спокойствия и благоразумности. Правительница Цитрона сидела в одном из кресел, которые стражники принесли из других комнат, и с самым что ни на есть надменным видом, обводила взглядом собравшихся.

– Никто. Никого. Не обвиняет, – повторила она, и под ее колким взглядом даже Джелато пришлось отступить. – Но царь Кизил, скажите, верны ли наши предположения?

Все взгляды вновь устремились на молодого царя. Тот, опустив глаза и плотно сжав губы, кивнул и, словно стыдясь своего ответа, покраснел так, что цвет его лица приблизился к оттенку его волос.

– О чем вы говорите?

Лида взглянула на стоявшего рядом с ней Максима. Тот, как и она, ничего не понимал, и от этого ей стало немного легче. В кои то веки она была не один на один со своим незнанием.

– Пятна на коже, судороги, бессознательное состояние, – отвечала на ее вопрос Фисташка, – признаки отравления волчьими ягодами, растущими только в лесах царства Ирги.

Последние слова она произнесла с таким нажимом в голосе, что и Лида и Максим поняли, хоть княгиня и сказала, что никто не обвинял правителя Ирги, но каждый думал об его причастности к инциденту.

И подобное отношение к Кизилу возмутило Лиду.

– Это ничего не значит, – сказала она, поочередно посмотрев на каждого правителя Птифура. – Обвинять кого-то в причастности к преступлению только из-за его принадлежности к Ирге? Это же глупо.

– Мы никого не обвиняем, – в третий раз повторила княгиня Юдзу.

– Королева Лидия как и прежде излишне сумасбродна, – насмешливо произнес Джелато. – Это в ее духе – защищать кого-то, не разобравшись в ситуации.

– Не разобравшись в ситуации? – переспросил Максим. – Стоит ли напоминать, чьи подданные напали на участников турнира Великих правителей и в чьи обвинения, как после выяснилось вполне себе не сумасбродные, изначально никто не поверил, насмешливо называя истинного победителя турнира лжецом?

Уголки губ Джелато дернулись, обнажая белые резцы зубов.

– Я и королева Лидия, будучи людьми, – продолжил Максим, – смотрим на сложившуюся ситуацию под другим, иным от вашего углом мировоззрения. Даже если волчьи ягоды растут только в лесах Ирги, это не значит, что именно иргийцы принесли их во дворец.

– Более того, – вторила за ним Лида, не позволяя птифурцам вмешиваться в их рассуждения, – если дело и в самом деле в волчьих ягодах, то как ими отравили гостей бала? Все ведь знают, как они выглядят?

В положительном ответе на свой вопрос Лида даже не сомневалась. Разумеется, все они знали, как выглядит эта красная отрава.

– В виде ягод их никто бы не стал есть.

– Значит, – подхватил инициативу Максим, – волчьи ягоды могли добавить в еду или напитки.

– Вздор!.. На моей кухне нет предателей, – произнесла королева Киндаль. – И я лично пробовала все угощения, которые мои кондитеры и повара преподнесли гостям двора.

– Вот опять, – сказала Лида, наморщив нос. – Вы думаете о своих подданных, но забываете о том, что подмешать яд могли как посторонние, так и после того, как Вы попробовали эти угощения. Кто-то, кто находился в зале, у столов.

В комнате ненадолго вновь стало тихо. Казалось, что правители и приставленные к ним стражники глубоко задумались над словами Лиды и Максима.

– Это мог быть Джелато, – шепотом сказала Лида.

– Его советник пострадал, – так же тихо ответил ей Максим.

Лишь Фисташка слышала их разговор.

– Парфийцы не перед чем не остановятся, лишь бы получить желаемое, – сказала она, пристально следя за герцогом.

Джелато выглядел растерянным, как и все остальные.

– Все мы знаем об его актерских способностях, – вспомнила Лида об инциденте во дворце Марципана, когда Джелато и бровью не повел, отдавая Сорбе дворцовой страже. – У него нет понятия свой-чужой. Он заботится только о себе и своем благополучии.

– И все же не будем спешить с выводами, – сказал Максим перед тем, как высокие двери в помещение распахнулись, и внутрь вбежало несколько запыхавшихся птифурцев. – Посеем своими обвинениями смуту, и ничем хорошим это не обернется.

– Моя королева! Королева Киндаль!

Низенький макадамиец, дворцовый лекарь, как казалось Лиде, подбежал к Киндаль и Пекану и громко, будто бы для всех, воскликнул:

– Принц и принцесса! Ваши дети, моя королева, отравились.

У королевы Киндаль задрожали губы. Она беспомощно взглянула на мужа, который в силу характера оставался собранным и серьезным.

– Где они?

– В своих покоях, мой король.

– Мы идем к ним.

Низенький макадамиец кивнул, затоптавшись на месте.

– Позвольте мне пойти с вами, – подал голос Кизил.

Пекан обернулся к нему и смерил недоверчивым взглядом.

– Мне хорошо известно коварство волчьей ягоды… Я хочу помочь, чем смогу.

– Вы поможете, если останетесь здесь, – произнес Пекан, выходя вместе с женой, стражниками и теми, кто только что пришел, наружу, отдавая оставшейся страже приказ: – Никого не выпускать и никого не впускать до моего возвращения.

С уходом макадамийских монархов в комнате вновь стало тихо.

Князь Каламондин и княгиня Юдзу тихо переговаривались между собой. Кизил и Джелато держались обособленно.

– Волнуешься о Каштане? – спросил у Фисташки Максим, заметив некую нервозность в движениях макадамийки.

– С чего вдруг? – резко ответила ему Фисташка, но после, зардевшись не то от смущения, не то все же от злости, добавила понурившим голосом: – Он был с принцем и принцессой.

– Вряд ли он будет среди отравившихся.

– Как ты можешь быть уверен в том, что с ним ничего не случилось?

– Рыцарям запрещено пить и есть на торжествах.

Лида согласно кивнула.

«И все же…»

– А если дело было не в еде и не в напитках?

Максим и Фисташка посмотрели на нее, удивленно вздернув брови.

– А в чем же тогда?

Лида пожала плечами. Она не знала.

– Может, в воздухе?

– Но тогда бы все отравились, – возразил ей Максим.

Лиде пришлось принять такую правду.

– Пока не узнаем число отравившихся, нам остается только предполагать, как именно все произошло.

Услышавшие это цитронийцы согласились с мыслями Максима.

– Королева Лидия была права, – начал князь Каламондин, – пока у нас не будет всех данных о том, что сегодня произошло, мы должны воздержаться от обвинений в адрес друг друга.

– И все же даже Вы, великие умы Птифура подумали о том, что во всем виновны иргийцы, – язвительно заметил Кизил, но ни Каламондин, ни Юдзу не отреагировали на его слова.

Через некоторое время двери в комнату вновь распахнулись, но вместо короля и королевы Макадамии в комнату вошли представители Парфе и Цитрона, намеревающиеся сопроводить своих правителей до выделенных им покоев.

Приказом королевы Киндаль всем было запрещено покидать территорию дворца.

– Это возмутительно, – противился подобному Джелато.

– Сохраняйте спокойствие, герцог, – обратилась к нему прошедшая мимо Юдзу. – Вы ведь, в конце концов, парфиец.

Лида негромко засмеялась.

«Это тебе за Бергамота и Клементина».

Княгиня определенно недолюбливала Джелато.

– Благодарю за то, что постоянно напоминаете мне об этом.

Юдзу вместе с Каламондином вышли из комнаты вместе с двумя стражниками и своими верноподданными. Джелато через мгновение последовал их примеру, но от сопровождения отказался.

– Прошу прощения, – обратилась к молодому царю Лида, – волчьи ягоды в Птифуре… Насколько они ядовиты?

– От пары съеденных ягод летальный исход неизбежен, – ответил иргиец и улыбнулся. – Кстати, можете звать меня просто по имени. Я наслышан о Вашей храбрости и о той дружбе, что родилась между Вами и Малиной. Я благодарю Вас за проявленное дружелюбие и беспокойство к моим подданным. Да и ко мне сейчас.

– Вы уже благодарили меня, – сказала Лида, взглянув на Максима. – Но скажите еще кое-что, как трудно достать волчьи ягоды?

– Они растут на кустарниках в горных лесах. Труднодоступных, надо сказать.

– А противоядие?

– Не существует, – Кизил покачал головой и взглянул на Фисташку.

– Методы лечения отравления волчьими ягодами ограничивается промыванием желудка и обертываниями для снижения температуры, – сказала она. – Отравления волчьими ягодами единичны и в основном случаются только в Ирге, так?

Кизил кивнул на заданный ему вопрос. И двери вновь открылись.

– Лида!..

Зефир припозднился, но для Лиды у него было оправдание. Он позаботился о том, чтобы Пастила и Шарлотка вместе с отцом были в безопасности.

– Мы остаемся тут с ночевкой, да?

– Похоже на то, – сказал марципанец, поведя плечами и, заметив, что в комнате еще оставался правитель другой страны, со знанием дела поклонился Кизилу.

– Ваш покровитель, – произнес Кизил, направляясь к выходу. – Что ж, не буду мешать Вашим разговорам, королева. Надеюсь, что вскоре мы все вернемся домой.

Пожелав остающимся в комнате гостям Макадамии спокойной ночи, Кизил вышел в коридор и, судя по возгласам из него, встретил за пределами комнаты кого-то из своих.

– Зефир, что с принцем и принцессой? – сразу же спросила Фисташка.

– И что с сам-знаешь-кем? – дополнил ее вопрос Максим.

– С принцем и принцессой все не так хорошо, как хотелось бы, – подбирая слова, произнес Зефир. – Фисташка, можешь быть свободной. Дальше я сам позабочусь о Лиде.

Словно только и ждав подобного разрешения, Фисташка сорвалась с места и выбежала в коридор.

– А что с принцем?.. – спросила у покровителя Лида.

– Он не пострадал, но лучше нам сейчас пойти в другое, более благонадежное место.

И Максим и Лида согласились с ним, недоверчиво поглядывая на остававшихся стоять у дверей стражников.

Покинув комнату, они направились следом за Зефиром в неизвестное им место, в котором, как Лиде хотелось бы верить, она встретится с королевской семьей Марципана и лично убедится в том, что с ними все было в порядке.

В какой-то момент, когда один поворот сменился другим, Лида почувствовала на своей спине чей-то взгляд. Обернувшись, она заметила прятавшегося за углом мальчишку.

Поняв, что его заметили, он скрылся с ее глаз, спрятавшись за стеной, а Лида сумела заметить лишь мелькнувшие вдалеке огненно-красные волосы.

«Иргиец?..» – сразу же пришло ей на ум.

Ведь до этого дня красные волосы она встречала только у иргийцев, Барбариса и Кизила.

– Лида?.. – позвал ее Зефир. – Не отставай.

Лида ускорилась, не заметив, что отстала от своего сопровождения на несколько шагов.

«Нет, это не обязательно иргиец», – решила она.

Вскоре все трое оказались у позолоченных дверей, по бокам которой не было ни одного макадамийского рыцаря. Лиде это показалось странным. А вот Зефир, не задумываясь о подобном, постучал и дернул двойные створки за прозрачные, граненые ручки, открывая дверь.

В комнате, куда он привел Лиду и Максима, их уже заждались.

Глава 9

Во дворце было тихо.

Даже слуги на кухне, привыкшие шуметь во время мытья посуды, сохраняли напряженное молчание и не разговаривали друг с другом, не обсуждали случившийся ранее инцидент. Никто не смел поднимать эту тему.

Гости, с разрешения короля, давно покинули дворец.

Лида считала, что если бы не статусы этих гостей, король и королева ни за чтобы не разрешили потенциальным отравителям своих детей покинуть стены дворца. Но среди гостей этим вечером были и дворяне и богатые купцы, и гости из других стран, поэтому держать их взаперти было нельзя.

Даже Лида, новоиспеченная королева, хорошо это понимала.

– Значит, противоядия нет? – подытожил Максим, озвучив тот самый вопрос, который никто не осмеливался произнести вслух. – И как быть?

– Можно облегчить симптомы, – сказал Зефир, ни на шаг не отходя от Лиды. – Но для этого нужны ингредиенты из Ирги…

– Король и королева, – подхватила мысль брата Пастила, – ни за что не доверятся иргийцам и не попросят у них помощи.

– Даже ради благополучия своих детей? – удивленно спросила Лида. – Вы ведь не верите в то, что царь Кизил или кто-то из иргийцев причастен к этому?

Она поочередно посмотрела на каждого, кто сейчас находился в комнате, и дольше всех ее взгляд задержался на короле Миндале и королеве Ваниль.

– Я уверена, что это все – дело рук парфийцев, – уверенно заявила Лида. – Король Миндаль, Вы должны поговорить с сестрой и убедить ее в том, что иргийцы здесь ни при чем.

– Я бы рад, Лидия, но родитель ничего не слышит, если его дитя в беде.

Король Миндаль хорошо понимал чувства Киндаль, ведь и сам недавно был на ее месте, когда принц Безе пропал.

– Но что они тогда намерены делать?

Лида взглянула на Зефира.

– Это все Джелато. Ты ведь знаешь, что кроме него, больше некому вредить птифурцам. Он отравил гостей на самом важном для Птифура празднике, чтобы рассорить всех вас!

В глубине своего сердца Зефир это хорошо понимал. В конце концов, и в самом деле во всем Птифуре не было никого, кто бы осмелился осквернить сегодняшний праздник подобным поступком.

– Если это была его цель, то у него получилось, – сказал Максим. – На иргийцев уже косо поглядывают, а ведь они самые миролюбивые из всех птифурцев.

– Многие аристократы были отравлены, – задумчиво произнесла Пастила. – В большинстве своем дети. Наверное, яд добавили в пирожные.

– Дети и были целью парфийцев, – кивнув, согласилась с ней Лида, посмотрев на короля Миндаля. – На что способны родители, чьим детям причинили вред?

– На многое, – ответила за мужа королева Ваниль.

– На многое, – повторила за ней Лида. – А на что способны родители, в чьих руках власть? Настоящая власть.

В комнате повисло напряженное молчание.

– Хочешь сказать, – нахмурившись, произнес Зефир, – Джелато намерен развязать войну между нами?

Пастила и королева Ваниль одновременно ахнули.

– Мы никогда не воевали друг с другом, – покачав головой, произнес король Миндаль. – В этом не было никакой необходимости. Великие правители выстроили между нашими странами доверительные отношения. Воевать нам было не за что. И повода не было.

– А теперь повод есть, – сказал Максим. – Сложно будет доказать непричастность иргийцев к тому, что произошло, но для того, чтобы запятнать их имя много усилий не потребуется. Даже если парфийцы действовали без помощи кого-то из Ирги, первым делом все подумают на иргийцев. И на молодого царя.

– При чем здесь царь Кизил? – удивилась Лида.

– А при том, что его власть еще слишком шаткая, и трон под ним качается, – ответил Максим, но заметив непонимающий взгляд Лиды, вздохнул и обратился к Зефиру: – Объясняй ей. Это твоя работа.

– Я объясню, – вмешался король Миндаль и Зефир не посмел возразить ему. – Кизил юн и неопытен в вопросах как внутренней, так и внешней политики, Лидия. Его не готовили быть монархом, он ничего не знает.

– Прям как ты, – пробубнил Максим.

Лида скорчила для него презренную рожицу.

– Сейчас Кизил уязвим, – продолжил король Миндаль, – он прислушивается к советам и чужим мнениям, желая соответствовать своему новому статусу. А это значит, что им будут управлять старейшины Ирги.

– Старейшины?

– Выходцы из знатных семей Ирги, – пояснила Пастила. – Своеобразный совет.

– Им не нравится новый царь, – сказал Зефир. – Они бы хотели посадить на его место кого-то другого.

– Кого-то своего? – уточнила Лида.

– И да и нет.

– Они захотят посадить на трон того, кем можно будет управлять, – сказала королева Ваниль. – По-настоящему управлять. Царь Кизил молод, но не глуп. Он слушает, что ему говорят, но стоит ему только набраться опыта, как надобность в старейшинах для него отпадет. Возможно, он и вовсе навсегда распустит их.

– И тогда для них все будет кончено, – понимающе произнесла Лида. – Тогда, может иргийцы и правда причастны к этому? Старейшины во всем обвинят Кизила, и ему придется сложить с себя полномочия. Старейшины изберут нового царя, конфликт с отравлением будет улажен, и их статусу тайных правителей ничто не будет угрожать. Но… Скажите, почему же тетя Кизила не распустила их? Она не знала, какие они на самом деле?

– Она… хотела, – осторожно, словно слова подбирая, произнесла королева Ваниль. – Но не успела.

Лида несколько секунд осмысливала сказанную королевой фразу.

Хотела, но… не успела?

– Вы же не хотите сказать, что?..

Лида накрыла свой рот ладонью.

«Неужели царицу убили? Но как же история о ее болезни?»

– Это все домыслы, – произнес король Миндаль. – Доказательств нет.

Королева Ваниль, как показалось Лиде, хмыкнула и отвернулась от мужа.

– В любом случае, – продолжил разговор Зефир, взглянув на все это время молчавшего Безе, – нам придется на время отложить новость о Вашем возвращении.

– О возвращении?.. – повторила Лида и тут же ее словно окатили ледяной водой.

«Они же хотят выдать меня замуж!»

Лида хотела возмутиться и напомнить покровителю, да и всем остальным, что в ее мире такие вещи происходят по взаимному согласию сторон, но никак не по договоренности между родителями жениха и невесты.

«Нет, где-то, конечно, и так, но не в моем случае!»

Но взглянув на Безе, она прикусила язык.

С лица принца пропали все краски.

– Это не столь важно, – тихо произнес Безе. – Сейчас мы должны думать о тех, кто отравлен, а не обо мне.

«Он так сильно переживает о кузенах», – подумала Лида, растеряв весь свой гневный запал.

– Зефир, – обратилась она к покровителю, – а как сложно создать хоть какое-то лекарство? Мы сможем его сделать?

– Мы?..

Уголки губ Зефира дернулись в недружелюбном оскале.

– Никаких «мы», Лида, – произнес он со строгостью в голосе. – О лекарстве будут думать те, кто в этом хоть что-то смыслит.

– То есть иргийцы, – перебила покровителя Лида.

– То есть цитронийцы, – передразнил ее Зефир. – А ты сейчас же отправишься домой.

– Домой?..

Лида от удивления даже подавилась воздухом и закашляла.

– К нам домой? – решила уточнить она.

– Да, к родителям.

Зефир взглянул на короля Миндаля и королеву Ваниль.

– Эту ночь Лида проведет дома, в кругу семьи. Я должен быть здесь, с вами, и не могу позволить ей остаться без присмотра во дворце. Прошу, дайте на это добро.

Король с королевой переглянулись.

– Стой, – запротестовала Лида. – А тебя не волнует, что подумают слуги во дворце, когда поймут, что я из Макадамии не вернулась?

– Они не узнают, – пресек ее протест Зефир, кивнув Пастиле. – Решение этого вопроса я оставлю за тобой.

Пастила согласилась.

А вот Лиде отчего-то захотелось еще больше возмутиться. Ее же просто списывали со счетов! Как ненужную часть команды.

– Я отказываюсь.

– Я твоего мнения не спрашивал.

– А я все равно отказываюсь, – настаивала на своем Лида. – Я, конечно, хочу домой и все такое, но сбегать в такой момент!.. Я должна быть здесь и вывести Джелато на чистую воду.

– Этим и без тебя есть кому занятья, – гнул свою линию Зефир. – Будешь только под ногами путаться, если останешься.

Теперь Лида уже не воздухом подавилась, а задохнулась от скопившегося внутри нее возмущения.

– Я – балласт⁈

– Почти, – не задумываясь, произнес Зефир. – А еще ты – потенциальная жертва Джелато. Даже если он не собирается тебя травить, ты ему глаза мозолишь с самого первого своего появления во дворце. Завтра состояние тех, кто отравился, ухудшится…

Зефир запоздало опомнился и виновато посмотрел Безе. Тот осунулся еще сильнее, чем прежде.

– Прошу прощения за свои слова, мой принц, но это так. Вы ведь знаете.

Безе кивнул.

– Их состояние ухудшится, – продолжил Зефир, – и в Птифуре поднимется такой шум, что никто и не заметит, как одна неразумная королева внезапно исчезнет.

– Ты выдумываешь небылицы, – буркнула Лида. – Куда я исчезну из дворца?

Поймав на себе недовольный взгляд Зефира, Лида прикусила язык.

– Простите, Ваше Высочество…

Безе снова кивнул, поникнув головой.

– Следить за вашей перебранкой довольно весело и уморительно, – сказал Максим, встревая в разговор, – но как бы мне не хотелось признавать, Зефир прав, Лида. Ты должна вернуться в наш мир.

«И ты туда же!» – читалось во взгляде Лиды.

– Расценивай это как небольшой отпуск от своей работы в качестве королевы, – продолжил Максим. – Выспись, проведи время с родителями и подругой. В магазин с ней сходи, расслабься.

– Какой дельный из тебя советчик бы вышел, – пробубнила Лида, понимая, что союзников в этом споре ей было не найти.

– Завтра… Нет, через несколько дней вернешься, – уверил ее Зефир, положив на плечо Лиды руку. – Я лично приду за тобой и отведу во дворец.

– А что эти несколько дней вы будете говорить марципанцам? – спросила Лида у Пастилы. – Какую ложь придумаете, чтобы не выдать им моего побега?

– Это не побег, Лида, – покачав головой, произнесла Пастила. – И лгать мы не будем.

– А что вы им скажете, когда они начнут спрашивать обо мне? «Королева Лидия была на балу, с ней все в порядке?». «Не отравили ли нашу королеву?». «Мы хотим убедиться, что с королевой ничего не случилось. Покажите ее нам».

– До этого не дойдет, – уверил ее Зефир. – А если и дойдет, то я верну тебя во дворец быстрее, чем ты успеешь поныть о том, как дома тебе хорошо.

«Я не начну ныть», – пробубнила Лида в мыслях.

– Отправляйся домой, Лидия, – вдруг подал голос Безе. – Нам всем будет спокойнее от мысли, что ты в безопасности. А дело с отравлением… Оставь его нам. Мы найдем способ всех вылечить и заставить виновников заплатить за столь гнусный поступок.

«Никого на моей стороне нет. И что я за королева такая?..»

– Если даже принц Безе меня прогоняет, – шутливо произнесла Лида, разряжая в комнате обстановку, – то мне и в самом деле придется покинуть Птифур. Но на время.

Безе кивнул ей, и впервые за прошедшее время на его лице появилась улыбка.

– Вольфбери!

Рибес кинулась к брату, смыкая свои руки на его спине. Она крепко обняла мальчика, игнорируя покалывающее чувство на щеках и ладонях.

– Братец! – отстранившись от мальчика, произнесла она. – Все хорошо? Ничего плохого не произошло?

– Ничего! – радостно воскликнул Вольфбери. – Рибес, я играл с другими детьми и с ними ничего не случилось! Господин Паша был прав, эти перчатки волшебные!

Вольфбери вытянул вперед руки, чтобы его сестра смогла со всех ракурсов разглядеть подаренные ему перчатки. На его лицо был наложен макияж, и кожа под ним перестала казаться серой. Улыбка озаряла лицо маленького иргийца и Рибес тоже улыбалась, чувствуя разливающееся в ее сердце тепло.

– Я так рада, – сказала Рибес, вновь обняв брата. – Я так рада, шо ты поиграл с другими детьми.

– Он был хорошим мальчиком, – произнес возвышавшийся над иргийцами Паша. – Ты можешь гордиться данным ему воспитанием. Он вел себя как настоящий дворянин.

Паша схватил Рибес за руку и, потянув девушку вверх, закружил ее в танце.

– Ах, Рибес, видела бы ты всех этих господ, – смеялся он, вспоминая бал. – Я так скучал по всему этому!

Паша крепко обнимал Рибес за талию, другой рукой с силой сжимая в своей ладони ее кровоточащие пальцы.

– Лида была так прекрасна! – вспомнил он о сидевшей на троне девушке. – Как бы я хотел с ней потанцевать!

Закрыв глаза, Паша представил, что в его объятиях сейчас находилась Лида. Такая красивая и своевольная, смелая и отчаянная. Она привлекла к себе его внимание в лабиринте и не отпускала его мысли до сих пор.

– Лида стала королевой, как и обещала, – произнес Паша, полной грудью вдохнув исходивший от волос Рибес сладковатый аромат. – И она отказала тому птифурцу в танце! Танцевала с человеком, представляешь? Интересно, она узнала бы меня, если бы я подошел поближе? Как думаешь, Рибес?

Паша открыл глаза и опустил взгляд на иргийку. Ее лицо было бледным, но на щеках розовел румянец смущения. В ее глазах стоял блеск испуга и непонимания от того, какой ответ от нее хотели услышать.

– О, не волнуйся, Рибес, – погладив ее по щеке, произнес Паша. – Когда придет время, я познакомлю вас. Она и тебе понравится.

Услышав доносящиеся из коридора шаркающие звуки, Паша чмокнул Рибес в висок и отпустил ее.

В тронный зал влетел Джелато. Его лицо было красным от гнева.

– Что это все значит! – закричал он, направившись к гостям своего замка.

Рибес испугалась и отбежала от Паши к брату, обняла мальчика, словно защищая его от гнева герцога, и зажмурилась от страха.

– А что не так? – поинтересовался Паша, вмиг теряя ребяческие черты. – Что-то произошло, герцог?

Джелато задыхался от возмущения, на его лбу появилась испарина.

– Ну же, не нервничайте так, – издевательски усмехнувшись, произнес Паша, шагнув навстречу герцогу. – Не то мало ли что случится? Я слышал, что предыдущий правитель Ирги скоропостижно скончался от болезни. Как думаете, это правда?

– Не переводи тему! – отмахнулся от его игривости Джелато. – Как ты посмел устроить нечто подобное на празднике!

– Нечто подобное, – повторил за ним Паша, улыбаясь, но когда улыбка исчезла с его лица, по спине Джелато прошел холодок. – Я сделал то, что ты должен был сделать давным-давно.

Отбросив никому ненужную вежливость, Паша направился к трону герцогства Парфе, к которому вели три ступени.

– Те, кого вы все называете Великими правителями, получили свои короны обманом, – произнес он, поднимаясь вверх. – А ведь обман был запрещен правилами Парфе.

Паша хрустнул шейными позвонками и расправил плечи. Пальцами он провел по спинке трона, ощущая прикосновение бархата к коже.

– Пора это исправлять.

Сказав это, Паша встал лицом к залу, а затем, под неодобрительный взгляд Джелато, опустился на трон.

– Что ты себе позволяешь, мальчишка!

Паша покачал головой и, подперев рукой подбородок, уперся о подлокотник.

– Не переживайте, герцог Джелато, – вернувшись к формальному общению, произнес Паша. – Земли Парфе, так уж и быть, я оставлю Вам в знак нашей дружбы. А вот земли Великих правителей, все до единой, достанутся мне. Мне, как единственному законному победителю того турнира.