Текст книги "Забытыми тропами (СИ)"

Глава 16

Маржана устало откинулась на спинку кресла и с силой сжала виски ладонями. От обилия информации, изложенной к тому же сухим, казенным языком, голова трещала, как орех под молотом, и грозила вот-вот расколоться.

За неделю, прошедшую после коронации, хани представили всех мало-мальски значимых сограждан и всучили для дальнейшего изучения, кажется, все официальные бумаги, какие нашлись в Хайялине. Государственные мужи словно надеялись таким образом восполнить пробелы в образовании правительницы. Хани, чувствуя возложенную на нее ответственность, день за днем добросовестно изучала документацию, но, увы, не преуспела, заработав лишь почти непроходящую головную боль и нестерпимое жжение в глазах. Да и то сказать: легко ли обычной девчонке, выросшей в селе, вникнуть во все премудрости управления государством? Единственный представитель власти, с которым Маржана имела дело прежде – лыковицкий голова, человек умный, но слабовольный и пристрастившийся к выпивке, – вряд ли мог служить достойным примером для подражания, а других молодая хани попросту не знала и оттого боялась не оправдать доверие хайяров.

Хани вздохнула, бросила взгляд на кипу непрочитанных бумаг, грозно возвышающуюся на столе, и страдальчески поморщилась. Надевая корону, она была готова ко всему – но едва ли предполагала, что правителям нужно не только принимать судьбоносные решения, но и быть в курсе всех дел, свершающихся на вверенной им территории.

И кто придумал глупость, будто коронованные особы свободнее всех в государстве и могут делать все, что им заблагорассудится?! Спросил бы кто у хани – и она ответила бы, что более несвободных людей, чем правители, просто не существует!

Пожалуй, единственный плюс своего положения Маржана видела лишь в одном – в возможности одеваться в соответствии с собственным вкусом, более того – самой диктовать модные веяния. Конечно, поначалу хайяры активно возражали против этого – но куда им было деваться, если хани наотрез отказывалась носить полупрозрачные одеяния, звенящие при любом движении из-за обилия украшений? Борьба за платья оказалась нелегкой, но завершилось в пользу Маржаны: она проявила несвойственную ей прежде твердость, за что и была вознаграждена новыми нарядами, радующим глаз привычным покроем. Пришлось детям Хайяримы смириться с монаршей причудой.

Надо сказать, друзья хани тоже недолго щеголяли в модных хайялинских одеяниях. Стоило им немного пообвыкнуться в дворцовых стенах, как на местных портних и сапожников посыпались заказы от чудаковатых (на взгляд указанных мастеров) чужаков. Сиднарцы с ностальгией вспоминали привычную им одежду, Айна и Зари с удовольствием рисовали эскизы (правда, у графини они выходили слегка кривоватыми, а у магички – чуточку непропорциональными, но это ведь мелочи, верно?), а белошвейки, ругаясь вполголоса, разбирали рисунки, похожие на детские каракули, и шили непривычные для хайялинского взора наряды. Впрочем, непривычность эта была лишь вопросом времени. Хайялинские модницы со все возрастающим интересом разглядывали новые платья хани, и можно было не сомневаться: еще немного – и на портних посыплются заказы уже от фрейлин, а женские платья с открытой спиной, мужские штаны, украшенные бантами, и обилие всяческих "украшений" на предметах одежды станут достоянием истории.

Во всяком случае, "первая ласточка" грядущих перемен уже появилась: одна из представленных хани фрейлин была одета в точности как правительница, разве что отказаться от украшений, гирляндами унизывающих ее руки и шею, не смогла.

Маржана невольно улыбнулась, вспомнив кукольное личико и ухоженные пухлые ручки, в притворном восторге прижатые к нарумяненным щечкам. Про таких говорят: "Хорошенькая, но пустоголовая". Столько ахов, охов, слащавых восклицаний и фальшивых эмоций хани не видела за всю свою предыдущую жизнь. Слава богу, у придворной красотки хватило выдержки (или ума) не хлопнуться в обморок прямо во время аудиенции – хотя, чего греха таить, от избытка чувств она была близка к этому. Что делать с обморочными фрейлинами, Маржана не представляла, но догадывалась, что подобный опыт не принесет ей приятных эмоций.

Радость хани вызывал только брат. Маржана боялась, что хайяры вцепятся в малолетнего ханима мертвой хваткой и заставят заниматься какими-нибудь жутко важными и столь же бессмысленными государственными делами. С многомудрых хайяров сталось бы отобрать у Вотия детство. Но, к счастью, хани удалось отстоять брата. Его, конечно, принялись обучать более старательно, чем до коронации, но все же не слишком усердствовали, и большую часть времени мальчишка проводил в беготне по огромному дворцовому саду и "всамделишных" сражениях на деревянных мечах со сверстниками-хайярами. Хвала Богине, их возраст еще позволял не обращать внимания на такие мелочи, как сословные различия и общественное положение.

Маржана отвлеклась от размышлений и кинула взгляд за окно. В дворцовом саду понемногу вступала в свои права ночь. Только сейчас хани почувствовала, как сильно она устала, как рада была бы хоть ненадолго забыть о государственных заботах и лечь спать, как остальные, не обремененные властью люди. "Хватит на сегодня", – решила Маржана, отодвигая ворох бумаг. Но покидать кабинет она не торопилась. Вместо этого хайяри придвинула к себе книгу – толстенный фолиант в богатой, тисненой серебром обложке. Хайялинские сказки.

Маржана нашла этот сборник в дворцовой библиотеке и не смогла побороть искушения – утащила его к себе. Книга была настоящим произведением искусства. Великолепие обложки, мастерство иллюстраций, превосходная бумага, защищенная от разрушительного действия времени, как и чернила, не могли не вызывать восхищения у любого, даже далекого от любви к книгам человека. Но не эти достоинства привлекли Маржану и заставляли вновь и вновь возвращаться к исписанным каллиграфическим почерком страницам. Предания хайяров напоминали ей сказки матери, читая их, хани будто возвращалась в беззаботное детство, когда все было просто и понятно, а жизнь казалась сплошным праздником. Отказаться от этого развлечения Маржана не смогла, как ни старалась.

"Прочитаю всего одну сказку – и спать", – решила хайяри. Она специально принесла книгу в кабинет, а не в спальню: как показала практика, последнее было чревато опасностью зачитаться до утра. Когда пришедшие на рассвете камеристки обнаружили хани не мирно спящей, а склонившейся над собранием сказок, да еще с явными следами бессонной ночи на лице, они одарили правительницу такими взглядами… Маржана чуть не расхохоталась при одном воспоминании. Девицы явно считали, что в возрасте хани и с ее положением бодрствовать по ночам следует никак не в компании старинных книг.

Хани раскрыла книгу на странице, заложенной шелковой ленточкой, и погрузилась в чтение. Волшебный мир древней, как само человечество, сказки захватил ее сразу, поймал, как птицу в клетку, и не было никакой надежды вырваться из этого плена. Хайяри жадно глотала строчку за строчкой, едва успевая за поворотами сюжета, позабыв о времени и мире вокруг, как вдруг…

Что-то привлекло внимание хани, заставило ее отвлечься от захватывающего сюжета и внимательнее приглядеться к искусно выписанным буквам. Маржана непонимающе нахмурилась и перечитала смутивший ее абзац.

"…Но недолго радовался злодей совершенной им подлости. Сама богиня покарала его. Не прошло и года, как разгневанное солнце ослепило его дом, оставив сиротами его детей и вдовою – жену…"

"Разгневанное солнце"?.. Почему эта фраза кажется такой знакомой?

В памяти всплыл вечер в сиднарском лесу, магический костер, дым, поднимающийся к звездам, и звонкий Зариннин голос: «Ну и язык был у этих хайяров! Нет, вы только послушайте! „Падут былые храмы, изгнаны и забыты будут жрецы, уничтожены их дети и разрушены жилища. Скорбь по прошедшим дням и гонения станут судьбой их народа. И так будет много веков… Но придет день, когда разгневанное солнце ослепит дом Первого из Последних, и тогда двое станут одним и подарят детям Хайяримы мудрость веков“. Как вам это нравится?»

Маржана зажмурилась и потрясла головой, приводя мысли в порядок. Волнение, предчувствие какой-то важной разгадки сотней крохотных иголок впилось в подушечки пальцев.

А что если?.. Нет, не может быть!

Маржана снова сжала ладонями пылающий лоб, будто надеялась таким образом призвать мысли к порядку. Тщетно: они, негодяйки, разбегались, путались, сталкивались друг с другом и всячески вносили сумятицу в душевное спокойствие хани. И вместе с тем где-то в укромном уголке ее сознания зрело решение, робкое поначалу, но с каждой секундой все более твердое. Такое близкое, такое манящее, такое легкое…

Маржана неуверенно покосилась на пояс – там, под узорчатым ремешком, прятался потайной карман, скрывающий ритуальный стилет. Описание обряда призыва памяти предков вспомнилось мгновенно – не зря жрецы заставили свою подопечную зазубрить оное намертво.

Хани воровато огляделась вокруг, облизнула пересохшие губы. А, была не была! И хайяри, глубоко вздохнув, быстро, словно боялась передумать, достала стилет.

Боль полоснула по нервам и тут же отпустила. Семнадцать тяжелых темных капель упали в глубокую чашу, медленно, неохотно растворяясь в родниковой воде. В портативной жаровне живым, немагическим огнем разгорались угли. В принципе, можно было обойтись и без дополнительных приспособлений, но так можно было быстрее достичь цели. Именно быстрота в эту минуту показалась хани важнее всего. Она едва сдерживала нетерпение, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках, чтобы ничего не перепутать, не допустить ошибок в ритуале. С памятью предков, пусть даже собственных, шутки плохи. Одна-единственная оплошность может стать роковой.

Но вот все необходимые действия выполнены, слова заклинания произнесены, жертва давно ушедшим в небесные чертоги душам принесена.

Результат не заставил себя долго ждать. Дороги к чужим воспоминаниям вспыхнули перед закрытыми глазами разноцветьем перепутанных ниток. Их был целый клубок, и на мгновение хани охватила паника: что, если она не найдет нужную тропку? Но вот одна из "ниточек" вспыхнула ярко-алым. И не успела хайяри обрадоваться, как совсем рядом ярко засветилась еще одна причудливо изогнутая линия – на сей раз изумрудно-зеленая. Маржана застыла в нерешительности, не смея поверить своим глазам. Жрецы говорили ей, что такое тоже бывает: когда почившие предки считают нужным сообщить что-то, на их взгляд, важное, они находят способ намекнуть на это. Но чтобы вот так сразу, в первый раз самостоятельного призыва?

Хайяри несколько секунд колебалась, поглядывая то на один, то на другой путь. И, наконец решившись, осторожно потянула на себя "нить" насыщенного зеленого цвета…

На Хайялин давным-давно опустилась ночь. Уснули уставшие после долгого трудового дня литы, хайяры и сиднарцы, уснули звери и птицы, цветы и деревья, казалось, уснули даже дома, погрузившиеся во тьму. Лишь в кабинете хани прирученной звездочкой упрямо горел магический светильник, не желая уступать ночной темноте.

Маржана сидела за рабочим столом, склонившись над пожелтевшей от времени книгой. Шею хани ломило от напряжения, глаза жгло, словно в них сыпанули песку, в висках тревожно стучали первые признаки приближающейся мигрени. Но хайяри не позволяла себе прервать чтение. Она чувствовала, что близка к цели.

Рядом на столе в беспорядке были нагромождены другие, по виду не менее древние книги, свитки, кое-где выглядывали отдельные разрозненные листы, заполненные текстом, рисунками, громоздкими и от того устрашающими формулами.

Время от времени Маржана со вздохом потирала шею, устало прикрывала глаза, но с завидным упорством продолжала чтение. Она торопилась, и ощущение близости цели лишь подстегивало ее.

Но прошел не один час, прежде чем Маржана смогла оторваться от чтения с торжествующей улыбкой на губах. Вот оно! Наконец-то!

Хани несколько раз перечитала нужную страницу. Потом прикрыла глаза и повторила текст про себя, убеждаясь, что запомнила правильно. Нахмурилась на секунду, что-то высчитывая. Все было верно. Маржана удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку кресла и задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику.

Завтра. Это должно произойти завтра.

В эту ночь Маржана так и не сомкнула глаз.

* * *

Поговорить с друзьями без посторонних ушей хани смогла лишь после завтрака. Она еле дождалась окончания трапезы, поспешно увела сиднарцев на ближайший балкон и там, отпустив слуг, выпалила без обиняков:

– Мне нужна… э-э-э… одна вещь из храмовой кладовой. Из Обители, в которой проходила коронация.

– Так пойди и возьми ее, – пожал плечами рыцарь. Он решительно не понимал причины волнения Маржаны. – Ты же хани. Полагаю, тебе и не такое позволят.

И Светомир вновь склонился над вазой с фруктами, задумчиво занеся над ней руку, высматривая подходящую добычу. Что-что, а фрукты в этом мире были выше всяких похвал: крупные, сочные, сладкие… Да в Сиднаре любой садовник душу продал бы за секрет выращивания такого чуда!

Воин наконец определился с выбором (его жертвой стала огромная слива), подышал на ягоду, потер ее, и без того чистую, о рукав и с наслаждением вонзил зубы в сочную мякоть.

Хайяри проводила стремительно уменьшающуюся в размерах сливу задумчивым взглядом и покачала головой:

– Не могу. Право входить в храмовую сокровищницу есть только у Высших жрецов. Даже правителям нет туда хода. Такова традиция.

– Что же это за вещь такая необходимая? Зачем она тебе? – полюбопытствовал Дарилен.

Маг привольно расположился прямо на балконных перилах, презрев правила хайялинского этикета. Кого стесняться? Все свои! Изредка он бросал взгляды вниз. Благовоспитанные хайяры, прогуливающиеся по саду, при этом каждый раз торопливо опускали глаза и делали вид, что очень спешат по своим делам. "Да мы и не думали вовсе глазеть на всяких там иномирских магов, вот еще! Своих забот хвататет!" – казалось, говорили их лица. Но стоило Дару отвернуться, как дети Хайяримы вновь начинали пристально его разглядывать – маг прямо-таки кожей чувствовал их неодобрительные взгляды. Н-да, похоже, до сего дня хайяры и не подозревали, что о балконные перила можно не только картинно облокачиваться…

– Я… – хайяри мучительно покраснела, теребя поясок своего платья. – Я потом все-все расскажу, хорошо? Когда эта… хм… вещь будет у меня в руках. Поверьте, так нужно. Но без вашей помощи мне не справиться.

– Нужно так нужно, – не стал настаивать Дарилен. Но все же не удержался от маленькой мести: – Считай, что моя помощь уже у тебя в кармане. Только перед этим ты мне продемонстрируешь знание вчерашнего заклинания и выучишь новое, как раз подобающее случаю… ну, скажем, заклинание бесшумной ходьбы, – и добавил, подмигнув: – Учитель я, в конце концов, или нет? Зря я, что ли, хайялинский хлеб ем?..

* * *

«На дело» решено было идти на закате. Вернее, так решила хани, а у друзей не нашлось причин с ней спорить.

День выдался пасмурным, отяжелевшие от влаги тучи лениво скользили над самыми верхушками деревьев, грозя вот-вот пролиться дождем, но отчего-то медлили. В домах хайяров с утра не гасли светильники – улизнувшее за тучи солнце и не думало разгонять полумрак, к вечеру еще сильнее сгустившийся.

Неосвещенный храм производил мрачное, гнетущее впечатление. Казалось, ожившие колонны окружили чужаков, решая, оставить их в живых или раздавить, потолок давил на головы, грозя вот-вот на них рухнуть, а стены молчаливо и весьма красноречиво придвинулись ближе. Конечно, все это было не более чем игра воображения, порожденная темнотой, но приятнее от осознания этого не становилось, а ощущение враждебности окружающего мира и не подумало исчезать.

– Куда… – начала было магичка. Эхо подхватило ее голос и гулко заметалось под сводами храма. Заринна поспешно понизила голос и закончила свистящим шепотом: – Куда теперь?

– Не знаю, – призналась Маржана, неуверенно оглядываясь. – Наверное, туда…

На счастье сиднарцев, храм оказался точной копией иномирской Обители. И низенькая, в половину человеческого роста дверца отыскалась на том же месте, за колоннами.

Рыцарь осторожно толкнул дверь, и та легко подалась. Светомир разочарованно хмыкнул. Надо признать, он ожидал, что вход в святая святых Хайялина окажется хотя бы запертым.

– Что толку ставить дверь, если она не запирается даже на простенький засов? – пробурчал он. – Они бы ее еще распахнули! Так даже не интересно…

Светомир был неправ. Толк в двери все-таки был – исключительно эстетический. Она скрывала от посторонних глаз довольно неприглядную картину.

За дверью тянулся вдаль узкий коридор, выложенный плитами – белыми и зелеными, они были расположены поперечными полосами, раскрашивая коридор этакой зеброй. А над полом, прямо в воздухе, на разной высоте висели, чуть покачиваясь, устрашающего вида огромные загнутые крюки. В сиднарских кладовых на такие вешали туши животных. Здесь – видимо, туши недостаточно ловких и увертливых воришек. Часть крюков были новехонькими, блестящими, часть – разъеденными ржавчиной. Некоторые были покрыты не поддающейся опознанию застывшей бурой субстанцией. Сиднарцы предпочли не задумываться, что это может быть.

– Миленько, – оценил хайялинскую фантазию Дар. И, повернувшись к рыцарю, насмешливо поинтересовался: – Теперь-то тебе интересно будет в казну пробираться? Видишь, как жрецы для твоего веселья расстарались?

Светомир нервно огляделся и пробурчал что-то невнятное. Остальные промолчали.

– Не наступайте на белые плиты, – предупредила спутников Маржана.

– А что за это будет? – с интересом покосился на ближайшую белую плиту Вотий. По лицу мальчишки было видно, что он при первом же удобном случае нарушит запрет – исключительно из любопытства.

Вместо ответа Маржана отцепила от пояса кэй'ли и бросила на белоснежный квадрат. Стоило "звездочке" коснуться камня, как откуда-то из-под пола с лязгом выскочил частокол остро заточенных лезвий. Кэй'ли оказалась насажена на них, как бабочка на булавку. В наступившей тишине было слышно, как гулко сглотнул Вотий.

Для порядка изумрудно-зеленые плиты тоже проверили. К счастью, под ними подобных "сюрпризов" не оказалось.

Коридор казался "злоумышленникам" бесконечным. Передвигаться им приходилось медленно, друг за другом, тщательно избегая белых плит и стараясь не задеть при этом ненароком зловеще раскачивающиеся крючья. На словах это казалось плевым делом, но осуществить задуманное оказалось не так-то просто. Сиднарцы перепрыгивали с одной зеленой плиты на другую, как лягушки – с кочки ни кочку, и тут же приседали, пригибались, отскакивали в сторону – и постепенно им начало казаться, что этому не будет конца.

– С-с-сквырьины дети, – с чувством высказался рыцарь, приземлившись на очередной спасительный островок зелени и едва увернувшись от здоровенного крюка, который, казалось, сам двинулся ему навстречу, как живой. – Хотел бы я посмотреть, как тут жрецы козлами скачут! Что, Каруника тоже акробатикой занимается?

– Вряд ли, – отозвался сзади маг. – Скорее всего, у допущенных к кладовой есть средство облегчить себе дорогу. Эти ловушки рассчитаны на незваных посетителей. Таких, как мы.

Сзади сдавленно зашипела Айна: она неосторожно задела крюк и порвала юбку, поцарапав бедро. Дарилен дернулся было к ней, но графиня предупредила его движение, подняв руку ладонью вперед. Все в порядке. Продолжаем путь.

Минуту спустя скачущая впереди Маржана остановилась, осмотрелась и уверенно кивнула на неприметное ответвление коридора:

– Нам сюда.

Новый проход, к несказанному облегчению сиднарцев, не таил подвохов: ровный, одноцветный, безо всяких мясницких крючьев и упрятанных в полу ножей. Впрочем, нет. Один подвох все же обнаружился, пусть и не сразу – в самом конце коридора, перед плотно закрытыми дверьми. Смрадный, острозубый и злобно рычащий.

Двери охраняли собакоподобные монстры: два метра в холке, злобные глазищи, размером с добрую тарелку каждое, зловеще горящие в темноте, и почти акульи клыки в два ряда.

– Хор-рошие п-песики, – с нервным смешком выговорил рыцарь, пытаясь совладать с неприятной дрожью в руках.

Твари ответили ему утробным рычанием. Кисс вздыбил шерсть на загривке и зашипел. "Хозяин, на кой ляд ты меня сюда притащил?!" – безо всякой телепатии легко читалось в его глазах. Фтайка немедленно отползла за хозяйкину юбку и жалобно заскулила.

Впрочем, кидаться на нарушителей порядка монстры не спешили – и на том спасибо. Но они ясно давали понять: дальше чужакам не сделать ни шагу.

– И что теперь? – растерянно проговорила в пустоту Айна.

И, прежде чем графине успели ответить, Маржана сделала несколько крохотных шажков вперед, присела на корточки и осторожно протянула руки, почти касаясь жутких тварей. Ее глаза были прикрыты, губы беззвучно шептали что-то. Соратники недоуменно переглянулись. Это не было похоже на волшбу – магический фон даже не всколыхнулся. Это вообще ни на что не было похоже. "Она с ними разговаривает!" – догадался наконец Дарилен. В свете последних событий он и забыл, что его ученица обладает способностью общаться с животными.

Первые пару мгновений ничего не происходило, и спутники хайяри лихорадочно прикидывали, как бы половчее уволочь хани подальше от кровожадных тварей, которые еще не набросились на нее только чудом. Но вот чудища присмирели, неуверенно замерли, не отрывая настороженных глазищ от хайяри. А она все продолжала беззвучный монолог, словно не видела оскаленных пастей, клыков, с которых капала слюна, глаз, горящих жаждой крови, огромных когтей, нетерпеливо царапающих мраморный пол. И постепенно пасти сомкнулись, когти втянулись в мягкие подушечки на лапах, злобный огонь в глазах утих, а потом и вовсе погас. Твари дрогнули, отступили на шаг и тоненько заскулили, поджав хвосты, словно обычные нашкодившие псы. "Уходите!" – мысленно приказала им Маржана. И монстры, ставшие смирнее комнатных собачонок, покорились ее воле: пусть они не ушли, но, по крайней мере, отошли в сторону, освободив хани путь.

– Ух ты! – Вотий воззрился на сестру с таким неподдельным восторгом, будто впервые ее увидел. – Ловко ты их зачаровала!

– И вовсе я никого не зачаровывала. Я просто попросила их впустить меня, и они послушались, – пожала плечами Маржана и направилась ко входу в кладовую, старательно не замечая вытянувшихся лиц спутников.

Эти двери, против ожидания, были закрыты. Да не на абы какой замок, а на магический – таланты сокола здесь оказались бессильны. Массивные дубовые створки нельзя было даже выломать – разве что с куском стены, на который распространялись охранные заклинания.

? – Обычно такие двери зачаровывают на какую-нибудь фразу вроде "Отворитесь, милые двери" или "Впустите нас", – задумчиво сообщила Айна, разглядывая причудливую резьбу на дереве.

– "Обычно" – это в сказках, – возразила магичка. – Приличные маги просто ставят на вход хорошую защиту, а не занимаются ерундой. Хотя… у некоторых хайяров явно с головой не все в порядке. Я не удивлюсь, если они сделали паролем для своих дверей что-нибудь вроде "Да славится Великая Хайярима" или "А ну раскройтесь, поганые деревяшки!".

Едва магичка замолчала, как двери, вспыхнув по краям золотистым светом, медленно, со скрипом разъехались в стороны. Заринна выглядела обескураженной.

– Это я их так? – почему-то шепотом уточнила она.

Маг со смехом похлопал магичку по плечу:

– Да тебе цены нет, подруга! Теперь в случае чего ты всегда сможешь заработать себе на жизнь: все хайялинские двери для тебя открыты!

– Хотела бы я знать, какая из моих фраз оказалась верной… – растерянно пробормотала "взломщица".

Маржана размышлять не стала.

– Ждите меня здесь, – шепнула она спутникам и, не дав им опомниться, скользнула в темноту за дверями.

Вотий сунулся было вслед за сестрой, но Учитель цепко ухватил его за плечо.

– Куда?! Стой где стоишь!

Ханим тяжко вздохнул, с алчным любопытством покосился на дверь, но остался.

Храмовая кладовая встретила хани непроглядной темнотой и назойливым запахом благовоний – вообще-то приятным, но настолько сильным, что уже через минуту хайяри показалось, что этот запах въелся в ее кожу и отныне останется с ней навечно.

Маржана сделала несколько неуверенных шагов в темноте наугад, но тут же налетела на что-то большое и угловатое, пребольно ударилась коленкой и сдавленно зашипела, сдерживая рвущиеся с языка ругательства. Кладовая, конечно, не алтарная зала, но браниться почти перед ликом Богини…

Следующие пять минут ушли на то, чтобы наощупь, по мизинцу, пробраться на относительно свободное пространство.

Хани глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Как там говорилось в книге? "Доверься внутреннему зрению"? Вот и пришло время проверить совет древнего автора.

Сиднарцы переминались с ноги на ногу под дверью храмовой кладовки. Рыцарь то и дело косился на присмиревших стражей: конечно, Маржана каким-то образом уговорила их поумерить свой пыл, так-то оно так, да только мало ли… Вдруг твари решат, что хорошего понемножку, и набросятся на пособников хайяри?

Дарилен и магичка углубились в изучение настенных надписей, обрамлявших дверной проем. Чародеи вполголоса обсуждали их предполагаемое значение (надписи были на древнехайярском), подыскивали аналоги в отечественной магической науке и с упоением спорили.

Айна с Вотием, заскучав, переговаривались о какой-то ерунде – лишь бы убить время мучительного ожидания. Рыцарь покосился на них с неодобрением: совсем рядом, буквально в двух шагах, сидят злобные, агрессивные твари – а Светомировы спутники болтают и смеются как ни в чем не бывало! Лучезарный не то чтобы боялся монстров – он просто предпочитал в их компании быть настороже, дабы вовремя отреагировать на всяческие неожиданности, буде те приключатся, и решительно не понимал, как можно относиться к этому иначе.

Лучше всего было животинам: Фтайка и Кисс просто задремали, пригревшись друг к другу. Любимцы магов вообще заметно сдружились за время пребывания в хайярском мире. То ли наконец-то привыкли к вынужденному соседству, то ли чувствовали друг в друге соотечественников и инстинктивно тянулись к частичке родного мира.

Наконец, спустя еще несколько томительно долгих минут, из дверей сокровищницы появилась Маржана. Она выглядела немного испуганной, но счастливой – глаза ее так и лучились почти детской радостью. К груди хайяри трепетно прижимала нечто, более всего похожее на ларец. Золотой и украшенный самоцветами. Заринна невольно поморщилась. Обилие драгметаллов и всяческих самоцветных каменьев в хайялинском дворце переходило все разумные пределы.

– Вернемся той же дорогой? – с напускным безразличием спросил рыцарь. От одного воспоминания о недавних акробатических трюках его воротило, а уж при мысли о том, что трюки эти придется повторить, так сказать, "на бис"…

Но, к вящей радости спутников, Маржана отрицательно покачала головой.

– Там дальше по коридору будет выход в сад за храмом. Нужно будет сделать всего пару шагов… То есть пару прыжков, конечно же.

И воспрявшие духом сиднарцы поспешили продолжить путь.

Но, как оказалось, не одним чужакам понадобилась в этот вечер Обитель Рассвета. Не сделав по саду и двух десятков шагов, они услышали приглушенные голоса. Стараясь не шуметь, сиднарцы осторожно приблизились к источнику звуков, скрываясь за буйно разросшимся кустарником, раздвинули ветви…

– Да тут сегодня аншлаг, – пробормотал Свет, с трудом удержавшись от громкого возгласа.

Магичка сердито зашипела на воина и чувствительно двинула его локтем в бок. Сокол сдавленно охнул, но возражать не стал: сам виноват, не хватало еще, своей несдержанностью привлечь ненужное внимание!

Но удивляться и впрямь было чему. На небольшом пятачке земли, очищенном от растительности, собралась престранная компания: десятка два молоденьких девушек, почти подростков, в жреческих балахонах испуганно жались друг к другу, рядом почтительно склонили головы пятеро уже немолодых жрецов из низших, а перед ними с самодовольным видом собственника возвышалась Каруника – собственной персоной. Чуть поодаль нетерпеливо переминался с ноги на ногу немолодой жрец, лысый и весьма упитанный коротышка с неприятным брюзгливым лицом, судя по вышивке на одеянии – высший. Перед Каруникой, вытянувшись по струнке, изваянием застыл смутно знакомый сиднарцам старик в расшитом золотом лазоревом балахоне. Приглядевшись, Дарилен опознал в нем того самого шустрого жреца, который провел их сквозь межмировой портал.

Маг нахмурился. На прогалине явно что-то затевалось, и это "что-то" ему заранее не нравилось.

Каруника вполголоса беседовала со стариком, продолжая начатый ранее разговор, и выглядела при этом так, словно она была маршалом, напутствующим войска перед боем.

– Нам повезло, что из всех сиднарцев только псы Защитницы проявили такое рвение в сохранении древних архивов. Сколько еще хранителей летописей осталось в живых?

– Ровно полсотни, Верховная.

– Отлично. Уничтожьте их всех. И не забудьте про архивы. Если они примутся штудировать историю магической войны… Мы так и не разгадали некоторые их заклинания. Не хотелось бы рисковать победой, которая уже почти у нас в руках, верно?

– Вы как всегда правы, Верховная, – почтительно наклонил голову старец.

Каруника самодовольно усмехнулась.

– Конечно. Я всегда права. Теперь иди. Сделайте то, что должны, и ждите дальнейших указаний. Да, и не забудь проводить на места наших юных жриц. Список городов при тебе?

– Да, Верховная.

– Когда армия будет готова, я дам сигнал. В ночь перед выступлением вы уберете с нашего пути остальных псов, и пусть их храмы станут их погребальными кострами! Помните: вы должны действовать слаженно. Это отвлечет сиднарцев и припугнет их. Они слишком долго жили, не зная, что такое страх за жизнь близких и собственные шкуры. Пришло время освежить их память. Ступайте.

Старец еще более почтительно поклонился, но, вопреки ожиданиям притаившихся чужаков, не двинулся с места. Напротив, его окружили жрицы и низшие, и лишь Каруника и лысый толстяк остались в стороне, даже отступили на шаг назад.

Старец прикрыл глаза, чародеи ощутили всплеск магической энергии и… Группа людей в балахонах исчезла, будто их и не было. Без порталов, безо всяких знакомых сиднарцам магических ухищрений. Они просто растворились в воздухе, будто сахар в кипятке.

"Ты понимаешь, что здесь происходит?" – мысленно поинтересовалась Заринна у Дарилена.

"Кажется, нам пришел полный дрыц, – лаконично ответствовал маг. – Этот только что улизнувший старикашка – Проводник".

"Кто-о-о?!" – если бы телепатически можно было кричать, вопль магички наверняка оглушил бы Дара.