Текст книги "Забытыми тропами (СИ)"

Глава 1

Ласковое утреннее солнце несмело протянуло тонкий лучик сквозь легкую занавеску и осторожно погладило спящего мага по щеке. Маг нехотя открыл один глаз, потом, подумав, второй. Сладко потянулся, зевнул и сел на чуть скрипнувшей кровати. К нему тотчас подбежал здоровущий черный кот и потерся пушистым бочком о босые ноги хозяина, радостно мурлыча в предвкушении скорого завтрака.

– Что, Кисс, заждался? – маг ласково погладил кота, и тот начал ластиться с удвоенным энтузиазмом.

Маг неторопливо натянул штаны и рубаху, расшитую у ворота руническими письменами, – на заказ шита, дриадскими мастерицами. Босиком вышел на крыльцо, сощурив на солнце темные глаза. Долго умывался холодной колодезной водой, фыркая и брызжа на кота. Тот недовольно поджимал то одну лапу, то другую, но терпеливо ждал, когда маг вдоволь наплещется и займется своими прямыми хозяйскими обязанностями.

– Добрый день, господин Дарил ен! – раздался из-за забора задорный голос, выделивший интонацией слово «день». Румяная, пышущая здоровьем торговка зеленью уже спешила с рынка с опустевшей корзиной.

Маг, нисколько не смутившись, жизнерадостно улыбнулся в ответ:

– Добрый день, м илла [1]1
  Милла – вежливое обращение к молодым девушкам или очень красивым женщинам. В переводе с древнего человеческого языка означает «хорошенькая, красавица».


[Закрыть]Ри енна!

Красотка польщенно заулыбалась и пошла дальше, к родному дому, голодному мужу и соскучившимся за утро детям.

Поначалу маг смущался, когда кому-нибудь из соседей доводилось стать свидетелем его позднего пробуждения: сказывалась еще ученическая привычка вставать на заре (наставник, помнится, до-о-олго закреплял у любящего поспать ученика эту привычку… Не один посох сломал…). Но прошедшие с тех пор годы привели с собой опыт, а вместе с ним – и уважение окружающих. И теперь горожане, видя в полдень мага, сонно протирающего глаза, лишь отмечали уважительно: "Поди всю ночь колдовал, не выспался".

Дарилен обосновался в Лазоревой Долине около пяти лет назад – и с тех пор ни разу не пожалел о своем выборе. Этот островок владычества людей находился как раз посередине между Эльфийским Лесом и Гномьими Горами. Конечно, и гномы, и эльфы называли свои владения по-другому, но их названия на чужих языках, величаво-звонком эльфийском и раскатисто-грозном гномьем, для человеческого уха звучали настолько громоздко и зубодробительно, что люди так и не удосужились их выучить, лишь для официальных бумаг раскапывая в архивах исконные названия.

Формально Долина подчинялась королеве Хал иссе – правительнице Сидн ара, королевства людей. Фактически же это было обособленное княжество, государство в государстве: россыпь селений и в центре – небольшой городишко с незамысловатым названием Чарск. Название городку дала полноводная река Ч ара, которая рождалась где-то в вершинах Гномьих гор, спускалась в долину и ветвилась там на десятки притоков, по которым, собственно, и строилась добрая половина селений. С королевством Долину соединял лишь тонкий перешеек в горах. Но переход был делом долгим и хлопотным, к тому же в горах время от времени случались обвалы и дорогу засыпало камнями, поэтому сообщение с «большой землей» (или, как называли жители Долины мир по ту сторону горного хребта, – с Загорьем) налаживалось примерно раз в год – когда приезжали сборщики налога для королевской казны. Да еще изредка заезжали торговые обозы в поисках новых покупателей, не избалованных столичным разнообразием. Сами долинцы вполне обходились своими силами, а торговые дела предпочитали вести с соседями – эльфами да гномами.

Лазоревой долину назвали первые пришедшие сюда люди – дело было весной, когда пышно цвела трава лаз орька, отчего земля казалась опрокинутым небом. Трава, так впечатлившая своими нежно-голубыми цветами первопроходцев, не росла нигде в Загорье и на долгие годы стала главной достопримечательностью долины. А потом, когда знахари выяснили, что настойка лазорьки обладает противопохмельным свойством, в долину началось сущее паломничество! И только дорожные тяготы спасли диковинное растение от вытаптывания, а долину – от разорения. Вскоре ушлые поселенцы наладили выращивание лазорьки в промышленных масштабах, производство ее настойки было поставлено на поток, а само снадобье исправно поставлялось в лавки королевства, и долину наконец-то оставили в покое.

Оторванность от шумного суетливого Сиднара и привлекла Дарилена. Пару-тройку лет он помыкался по деревням, поработал наемным колдуном, а потом осел в Чарске на правах городского мага. Ежемесячного жалованья ему, правда, не платили, но и сдельной оплаты хватало с лихвой. До недавнего времени…

Наконец маг покончил с утренним туалетом, одним небрежным движением пригладил чуть вьющиеся черные волосы, немного не достающие до плеч, зашел в дом и со словами: "Ну-с, что у нас на завтрак?" – распахнул двери кладовой.

Н-да… Открывшаяся взору картина радости не вызывала. На полке сиротливо жались друг к другу лишь горшок со вчерашней вареной картошкой да кувшин с молоком.

Горшок перекочевал на стол в кухне, молоко – в кошачью миску, стоящую у печи. Кот подозрительно принюхался, но не дождался ничего посущественнее и укоризненно поглядел на хозяина.

– И нефево на меня так фмответь! – с набитым ртом отозвался маг. – Фам на диете…

Чуткий слух мага различил подозрительный шорох в птичьих трелях, разливавшихся за распахнутым окном, еще до того, как чуть слышно пискнул охранный контур, оповещая о проникновении во двор незнакомца. Маг напрягся и бесшумно подкрался к окну, придерживаясь стены. Подобрался, как пружина, готовая развернуться в любую минуту, сконцентрировался и резко выбросил руку за окно, одновременно выскакивая вперед. За окном что-то треснуло, хрустнуло, и сразу вслед за тем раздался душераздирающий вопль. Маг поморщился, но хватку не ослабил. Его цепкие пальцы сжимали ухо, медленно наливающееся багрянцем, а к уху прилагался и его владелец – непрерывно вопящий на самой высокой ноте (не столько от боли, сколько от страха) мальчишка лет десяти. Маг грозно сдвинул брови и бесцеремонно, одним рывком втащил непрошенного гостя в комнату – прямо через подоконник.

– Как посмел ты проникнуть в мое жилище, недостойный отрок?! Отвечай, не то я зачарую тебя на веки вечные! – хорошо поставленным голосом вопросил Дарилен. Немного полюбовался произведенным эффектом и уже нормальным тоном продолжил: – Что ты здесь делаешь, щенок? Кто послал тебя шпионить за мной? А ну отвечай, живо!

Мальчишка, видя, что его не собираются ни испепелять на месте, ни превращать во что-нибудь непотребное вроде жабы или усатого запечного таракана (во всяком случае, прямо сейчас), немного сбавил тон и заверещал:

– Дяденька колдун!.. Ой!.. Ай-ай-ай!.. Дяденька колдун, отпустите меня, пожалуйста! Я больше не бу-у-у-ду-у-у!.. Никто меня не посылал, я сам пришел, честное слово!.. Дяденька колдун! Ну пожа-а-алуйста… – последние слова горе-соглядатая прозвучали так жалобно и безнадежно, словно вместо "дяденьки колдуна" перед ним стоял голодно скалящий зубы упырь.

Маг несколько успокоился и чуть расслабил руку, но отпускать пленника не спешил.

– И что же тебе от меня было нужно? – раздраженно поинтересовался он.

– Я к вам в ученики проситься пришел… – краснея, промямлил мальчишка.

– Чего?! – маг так растерялся, что выпустил ухо незваного гостя – уже изрядно опухшее, пылающее, как закатное солнце накануне ветреного дня. Мальчишка, впрочем, не спешил удирать, только скривился, держась за ухо, и попросил, уже и сам не веря в успех своего предприятия:

– Дяденька колдун, возьмите меня в ученики! Я смышленый, грамоте быстро выучился! И не из трусливых, не глядите, что ростом не вышел, даже на дракона не побоюсь выйти! Возьмите меня в ученики, дяденька колдун!

Маг от души расхохотался. Хохот получился несколько зловещим. "Драконоборец" заметно струхнул и попятился, но все же одернул себя, пересилил страх и остался стоять перед магом, пытаясь унять предательскую дрожь в коленях.

– Как тебя зовут-то, парень? – отсмеявшись, спросил колдун, утирая выступившие от веселья слезы.

– В отий, – ответил мальчишка, слегка осмелев.

– Вот что, Вотий, – уже серьезным голосом продолжил маг. – Иди-ка ты лучше домой. Не беру я учеников, да и ни к чему тебе колдовское ремесло. Пойди лучше к столяру в подмастерья или к скорняку, на худой конец – к пекарю. Или отцовское дело продолжи. Отец-то твой чем занимается?

– Нету у меня отца, – буркнул парнишка, насупившись. – И мамки нету. Сирота я, одна только сестра родная есть у меня, мы у дядьки живем. Да только у него своя семья большая, не хочу я у него на шее сидеть, обузою себя чувствовать, – и, шмыгнув носом, совсем уже тихо и неуверенно добавил: – Я хочу быть сильным и грозным, как вы, упырей бить и разбойников в лягушек превращать…

Мага позабавило такое представление о профессии чародея, но разъяснять незваному гостю его ошибку он не стал, и вместо этого лишь сочувственно качнул головой.

– А где он живет, твой дядя? – одежда мальчугана выдавала его деревенское происхождение – городская ребятня домотканые рубахи да штаны не носит и кушаками не подпоясывается. Небось в одном из окрестных сел живет, встал с первыми петухами – и сюда. В ученики проситься…

Мальчишка помялся немного, но все же ответил:

– В селе Большие Лыков ицы, что на реке Ш ире стоит.

Маг присвистнул. Село Большие Лыковицы он знал, довелось ему лет пять назад с тамошней нежитью близко познакомиться и душевно так пообщаться. И до сих пор лыковчане, выбравшиеся за пределы родного села, считают своим долгом при встрече угостить Дарилена обедом и поставить кружку-другую медовой настойки, таким нехитрым способом засвидетельствовав свое уважение. Еще бы! Не каждый маг, проезжающий мимо села по своим делам, возьмется извести упыриный выводок на местном кладбище, упокоить парочку шальных призраков в селянских хатах и отвадить от полей мелких, но шкодливых полевых духов, забавляющихся вполне материальным вытаптыванием посевов и подрезанием колосьев. Но ведь до Лыковиц три дня пути, и то на лошади или телеге, а пешком хорошо если за неделю доберешься!

– Как же ты здесь оказался? Неужели дядя отпустил тебя одного в столь дальний путь?

– Так я и не спрашивал, – потупился Вотий. – Я тишком из дому убежал да к торговому обозу прибился – подсобили добрые люди, подвезли. А тут уж я к вам прямиком подался. Мне прохожие разъяснили, где вы живете, а уж имя Дарилена Заозерного у нас в округе любой малец знает!

Маг только вздохнул. Он всегда считал, что известность и хорошая репутация – вещи в магическом ремесле необходимые. Да вот гляди ж ты, оказывается, и они плохую службу сослужить могут.

– Ладно, – неожиданно смилостивился маг, хитро прищурившись. – Хочешь быть моим учеником? Ну так вот тебе вступительный экзамен! – и с этими словами вручил мальчишке огромную пыльную метлу, которая возникла в его руках из ниоткуда, словно из воздуха соткалась.

Просиявший было мальчишка недоуменно уставился на мага.

– А что же мне с этим делать?

– Как – "что"? Использовать по назначению! – с этими словами маг подтолкнул "ученичка" к неприметной доселе двери в соседнюю комнату. – Сможешь прибраться как следует в моем рабочем кабинете – так и быть, возьму тебя в обучение, а нет – что ж, придется тебе дожидаться, когда обоз твой в обратный путь тронется.

"Рабочий кабинет" был проверенным средством, одинаково хорошо помогающим избавиться от навязчивых посетителей и заставить раскошелиться несговорчивых клиентов. Маг по праву гордился своим изобретением – оно его не раз выручало.

В большой пыльной комнате с живописно свисающей по углам паутиной у стен стояли огромные книжные шкафы, пестреющие обтрепанными корешками старинных фолиантов, а в центре – широкий стол, заваленный исписанными свитками и заставленный пробирками с мутноватыми жидкостями всех мыслимых цветов, и глубокое удобное кресло – из кожи, подозрительно напоминающей человеческую. С потолочных балок вперемежку с пучками сушеных трав свисали чучела летучих мышей, ворон и гадюк. Убранство "кабинета" довершал уютно пристроившийся между двумя шкафами человеческий скелет. В общем, классический кабинет мага в представлении обывателей. А учитывая тот факт, что скелет был особым образом заговорен и всякий раз, когда кто-нибудь заходил в кабинет, приветливо махал рукой и дружелюбно клацал челюстью, можно представить себе эффективность сего "рабочего помещения".

– А вы?.. – заикнулся было мальчик, заметив, что маг повернулся к двери и собрался уходить.

– А у меня свои дела, – обманчиво ласково улыбнулся тот. – Да ты не стесняйся, будь как дома! И Ярика не забудь обтереть, а то он совсем запылился!

– К-к-какого Ярика?

– А вон он, в простенке между шкафами стоит…

Едва маг проговорил это, как дверь с гулким стуком захлопнулась, отрезая незадачливого ученика от остального мира.

* * *

В обязанности городского мага, помимо прочего, входил ежеутренний осмотр городка на предмет подозрительных происшествий с применением магии – впрочем, в силу некоторых особенностей профессии мага утренний обход с легкостью заменялся обходом дневным, а то и вечерним.

Поначалу люди с опаской относились к магу, тогда еще – пришлому незнакомцу, предпочитая обращаться к нему только в совсем уж запущенных случаях. Но прошел год, другой – и жалобы на "нечистые" происшествия посыпались на Дарилена, как горох из дырявого горшка – только успевай распутывать! Впрочем, к разряду "магических" горожане причисляли чуть ли не все события, объяснить которые прямо на месте не получалось, а потому половина дел не стоила и выеденного яйца. Но сейчас… Сейчас в карманах у мага было пусто, как в животе у вурдалака, и он с радостью взялся бы за парочку-другую "странных" случаев. Право, хоть договаривайся со знакомым некромантом на предмет поднятия пары-тройки упырей на местном кладбище – один потихоньку поднимает, другой эффектно укладывает красивой поленницей, а гонорар – пополам… Или, может быть, написать давно обещанную статью в газету "Магические ведомости"? Главный редактор там, конечно, сущий упырь, платит жалкие гроши, с таким скрипом расставаясь с каждой мед инкой [2]2
  Мединка – самая мелкая монета Сиднара. Самая крупная – золот ец. 1 золотец = 10 серебряшкам = 100 мединкам.


[Закрыть], будто лично собирает их на паперти, но всё деньги. В доме еды – как Кисс наплакал. Да и магический кристалл надо бы подновить, совсем замутился. А про куртку и говорить нечего – дыра на дыре, одними заклинаниями и держится – стыд и позор! Этак скоро вся окрестная нежить начнет над ним потешаться и хихикать при встрече! Безобразие!

За раздумьями маг сам не заметил, как обошел городишко и вернулся к своему дому. О непрошенном госте он и думать забыл. Обычно такие вот "великие воители", стоило сунуть им в руки веник, исчезали в неизвестном направлении, пылая праведным гневом ("Как?! Я – и убираться, как какая-то девчонка?!") – если, конечно, не смывались раньше, сразу после обмена приветствиями со скелетом. А зря. Если маг, особенно начинающий, не будет поддерживать в своем доме элементарный порядок, то он рискует превратиться не только в банального неряху, но и в неудачника – для большинства артефактов и амулетов пыль и бытовая грязь губительны, да к тому же многие магические предметы следует время от времени "навещать" – брать в руки, осматривать, любовно очищать – иначе вещь просто-напросто забудет своего хозяина и перестанет ему подчиняться. Правда, была в этом правиле одна лазейка, позволявшая более-менее умелым чародеям не так часто махать тряпкой (и Дарилен пользовался ею без зазрения совести), но для учеников чистота и идеальный порядок в доме – закон.

Но, как известно, любой маг рано или поздно ошибается в своих рассуждениях. И Дарилен, придя домой, еще с порога с немалым удивлением услышал заговорщицкий шепот в кабинете. Сказалась привычка даже в собственный дом входить бесшумно – перешептывание не смолкло ни на секунду и даже как будто усилилось. Донельзя заинтригованный и в немалой степени озадаченный, маг подкрался к двери кабинета и приложил к ней ухо.

– Да говорю же тебе – он согласится! На таких-то выгодных условиях! – с жаром убеждал кого-то давешний "ученик". – А нет – так мы ему заплатим! Золото нам на что?

– Боязно все же, – отвечал ему чей-то незнакомый голос. – Ну как взашей выгонит? И вообще, он точно маг?

– А это что, – видимо, на этом месте Вотий обвел рукой кабинетное убранство, – не доказательства? Да ты на кота, на кота его посмотри! У него же на морде написано: магова животина! Ишь, как глазищами-то сверкает! Улегся тут, ни пройти, ни выйти… Тоже, небось, колдунствует помаленьку – мышек там подманивает али молоко в сметану сбивает…

Было слышно, как разлегшийся под дверью кабинета кот презрительно фыркнул. Была у него такая привычка – не спускать с гостей глаз, дабы они чего не утянули под шумок. Гостей это сильно нервировало, зато Дарилен мог со спокойной душой оставить в доме кого угодно – хозяйственный Кисс скорее горло воришке перегрызет, чем позволит утащить хоть гнутую ложку (бывали и такие попытки. До смертоубийства, хвала богам, не дошло, но незадачливые грабители до сих пор заикаются).

– Нет, он всего-навсего откусывает головы чересчур неосторожным мальчишкам! – раздалось за спиной у Вотия.

Дарилен не устоял перед искушением телепортироваться прямо в комнату и немного припугнуть разошедшегося оратора. И, надо сказать, ему это удалось. Негромкий голос произвел эффект грома небесного: не на шутку струхнувший мальчишка слегка присел, ме-е-едленно обернулся и вытаращился на мага с неописуемым ужасом на лице. Наконец, кое-как совладав с собой, он выдавил:

– Э-э-э… Господин маг… А ко мне вот сестренка приехала… Марж аной кличут…

Маг перевел тяжелый взгляд на незваную гостью – девушку лет восемнадцати. Не заметить ее родство с Вотием мог разве что слепой: у Маржаны были такие же волосы цвета спелой пшеницы, только заплетенные в длинную тугую косу, кончик которой девушка нервно теребила тонкими пальцами, такой же открытый взгляд голубых глаз, казавшихся огромными на узком, как у кошки, лице – только выражение их было немного иным, с затаенной грустинкой. И одета Маржана была, как и брат, по-деревенски: поверх расшитой васильками рубашки – грубое домотканое платье, порядком поизносившееся, но довольно опрятное, из-под которого робко выглядывали носки крестьянских лаптей.

– Говоришь, сестра к тебе приехала? – задумчиво протянул Дарилен и вкрадчиво поинтересовался: – А где же она остановилась, позволь узнать? Неужели в корчме?..

Вотий медленно покраснел как маков цвет и принялся старательно блуждать взглядом по комнате. Маржана с заинтересованным видом рассматривала узорчатые половицы. Оба хранили молчание.

– Та-а-ак, – обманчиво спокойно протянул колдун. – Сколько, говоришь, человек в семье твоего дяди? Кого еще мне ждать в гости?.. У меня что, по-вашему, приют для сирых и убогих?!

"Сирые и убогие" слаженно засопели носами, покаянно вздыхая, но в гневный монолог мага благоразумно не вмешивались.

Кисс, с интересом наблюдавший с безопасного расстояния за развитием событий, встал, вальяжной походочкой прошелся по комнате, обмахнул хвостом ноги хозяина. Тот потянулся было привычным движением погладить кота, но он плавно ускользнул от хозяйской руки. Подошел к Вотию. Задумчиво принюхался к стоптанным лаптям с обтрепанными обмотками (побледневший было Вотий вновь отчаянно покраснел). С ленцой, будто нехотя потерся о его ноги, развернулся и пошел обратно, по пути все с той же ленивой грацией коснувшись лоснящейся на боках шерсткой подола маржаниного платья. Остановившись ровно посередине между магом и визитерами, кот сел и требовательно уставился на хозяина немигающими янтарными глазами.

Несколько секунд Дарилен и Кисс пристально смотрели друг другу в глаза.

– Ты уверен? – наконец прервал затянувшееся молчание маг.

Кот хрипло мяукнул.

Вотий и Маржана, уже не столь убежденные в психическом здоровье мага, с изумлением наблюдали за этим странным диалогом. Впрочем, кто их, колдунов, разберет – может, у них в порядке вещей с котами беседы вести…

– Ну, раз так…

Но Маржана, до этого не проронившая ни слова, не стала рисковать и дожидаться объяснений, что маг подразумевает под "так".

– Мы пришли к вам за помощью, господин маг, – наконец собравшись с духом, осмелилась подать голос она. – Нам нужна ваша защита.

Маг перевел взгляд на девушку. Пристально вгляделся в ее лицо.

– Хорошо. Рассказывайте, – и жестом предложил садиться. Удобные стулья с мягкой обивкой появились в комнате сами собой.

Вотий не солгал Дарилену ни словом. Он просто утаил от мага часть правды. Он и Маржана действительно с малолетства воспитывались у дяди. Их родители погибли девять лет назад во время пожара. Детей спасли, а взрослых вытащить из огня не успели – рухнувшая крыша погребла их под собой.

Дядя Вин ар, брат матери, не попрекал их ни единым словом, но дети и так прекрасно видели, каких трудов ему стоило заработать на жизнь. Он сам рано лишился жены, оставшись с тремя мальцами на руках, а тут еще два голодных рта… Лишь несколько лет спустя он сумел выкарабкаться из беспросветной нищеты и даже построить небольшую винодельню.

Шло время. Маржана выросла и превратилась в миловидную девушку. Правда, какой-то особенной красотой она не отличалась – таких девушек в Лыковицах и окрестных селениях пруд пруди. Парни, конечно, поглядывали (на этом месте Маржана стыдливо покраснела, но переборола смущение и продолжала рассказ), но от любви к ней с ума никто не сходил и замуж звать не торопился. Тем большим было удивление девушки, когда заезжий купец, попросившийся к ним на ночлег поздней осенней ночью, через пару часов после знакомства предложил ей стать его законной супругой. Поначалу Маржана не придала этому особого значения и приписала чрезмерную пылкость гостя, назвавшегося Ялимаром, действию фирменной дядюшкиной настойки – в этом году она удалась ему особенно хорошо. В народе эту настойку прозвали «Драконье пламя», и, надо сказать, сей продукт действительно по сногсшибательному эффекту не уступал заявленному в названии (собственно, благодаря уникальному рецепту, доставшемуся в наследство от прапрабабки, дядя Маржаны и Вотия и смог подняться на ноги).

Но наутро гость протрезвел – и не только не оставил своих притязаний на руку и сердце "прекрасной селянки", но и удвоил старания. Девушка вновь, как и накануне вечером, ответила ему отказом. Замужество не входило в ее ближайшие планы ни коим образом. И уж во всяком случае в мечтах о далеком будущем Маржана видела себя не купеческой женой, степенно попивающей чаек у самовара, в окружении десятка-другого детей (именно такую идиллическую картину нарисовал ей толстопузый купец, уговаривая не упрямиться). Она мечтала выйти замуж по большой любви, коей к купцу не испытывала. Ялимар оказался на редкость настойчивым человеком и пошел просить руки зазнобы у ее дяди. Но и здесь ухажера ждало разочарование: Винар, человек прогрессивных взглядов, выдавать племянницу замуж без ее на то согласия наотрез отказался.

На этом бы истории и закончится, но… Через месяц приехали сваты, подосланные все тем же купцом. Через два – еще одни. Странности начались после того, как дали от ворот поворот третьей делегации. На дом дяди ни с того ни с сего посыпались неприятности, одна за другой. Не то чтобы крупные, но чувствительно выбивающие из колеи. То лошадь захромает в аккурат перед поездкой к важным покупателям, то польет дождь, размоет дороги, и поставщики зерна задержат доставку, загубив партию загодя приготовленной на винодельне закваски. В деревне начали шушукаться, что, мол, отвергнутый купец оказался колдуном, наслал на недотрогу порчу и не снимет ее до тех пор, пока Маржана не ответит ему согласием.

После пожара в конюшне, в котором лошади лишь чудом не погибли (припозднившийся прохожий вовремя заметил подозрительный дымок и поднял крик), нервы Винара на выдержали, и он начал спешно собираться в дорогу. В ответ на все вопросы дядюшка виновато отводил глаза и невразумительно отнекивался. Маржана поняла, что дело ее худо и надо делать ноги – сразу после дядиного отъезда. Брат в последний момент увязался за ней, заявив, что будет в случае чего защищать ее от "лихих людей". Да и, чего греха таить, Вотий, как и многие мальчишки в его возрасте, мечтал, что однажды он станет учеником настоящего чародея, и сам с возрастом превратится в умного и сильного, непобедимого мага, грозу врагов и надежду слабых. Разве мог он упустить такую возможность?

На полдороги от деревни беглецам встретился тот самый торговый обоз, к которому они и пристали – четкого плана действий у них все равно не было, а в городе жил знакомый колдун, к которому грех было не заглянуть (Дарилен украдкой вздохнул). Правда, "добрые люди" оказались не такими уж бескорыстными и запросили за свою "помощь" немалую цену. К счастью, Маржана догадалась взять с собой из дядиного дома деньги, отложенные ей на приданое, рассудив, что дяде так и так придется с ними расстаться.

Маржана и Вотий, рассказывающие свою историю совместно (а в некоторых особенно волнующих местах и одновременно), замолчали и выжидающе уставились на хозяина дома.

Маг долго сидел, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику. Наконец, еще раз переглянувшись с котом, Дарилен встал, подошел к шкафу, приложил на несколько секунд к замку перстень-печатку с выдавленной на нем руной. Замок тихо щелкнул, дверцы сами собой распахнулись. Покопавшись пару минут в недрах шкафа (оттуда немедленно выпорхнули на волю клубы пыли и горсти ореховой скорлупы. Дарилен смущенно крякнул и попытался закопаться в шкаф еще глубже), маг извлек на свет божий небольшую резную шкатулку.

Из лежащей в ней грозди амулетов Дарилен выбрал один, янтарную капельку на тонкой, хитро свитой цепочке из какого-то белого металла, и, поколебавшись, протянул Вотию:

– Возьми.

Вотий, недоумевая, осторожно взял амулет в ладони. В тот же миг камень вспыхнул и медленно погас, будто впитал в себя свечение. Только где-то в глубине осталась крохотная искорка, упрямо не желающая гаснуть.

– Кто бы мог подумать… – задумчиво произнес маг, отвечая каким-то своим мыслям. – Значит, судьба… Что ж!.. Сожми камень в кулаке, – велел он Вотию. Тот послушно стиснул кусочек янтаря и с удивлением отметил, что камень стал теплым и едва ощутимо пульсирующим, словно живой.

Дарилен снял с шеи второй амулет – точную копию первого – сжал его и нараспев произнес:

– Я, Дарилен Заозерный, беру в ученики Вотия Лыков ицкого. Перед лицом четырех стихий, десяти богов, сил земных и небесных клянусь обучать его всему, что знаю сам, приходить на помощь в трудную минуту и не препятствовать в выборе стези и стихии. Согласен ли ты, Вотий Лыковицкий, называться моим учеником и принять мои знания?

– Согласен, – пискнул Вотий, смущенный торжественностью момента. Маржана и вовсе, казалось, не дышала, во все глаза глядя на Дарилена. На вид ему можно было дать не больше трех десятков лет, но в эту минуту он казался намного старше: резко обозначились складки у рта, в волосах блеснула нитка седины. Или это был всего лишь отблеск солнечного луча?.. Даже голос колдуна изменился до неузнаваемости и стал более внушительным, будто специально созданным для чтения заклинаний, способных менять судьбы, поворачивать реки вспять… Или сделать простого полуграмотного деревенского мальчика учеником мага.

– Да будет так! – произнес маг, закрыл глаза и прошептал несколько чудно звучащих слов на незнакомом Маржане языке. После чего как ни в чем не бывало по-свойски подмигнул Вотию и совсем другим, обычным голосом произнес:

– Ну все, теперь ты можешь называть меня учителем! Надень этот амулет и никогда не снимай его – ни при каких обстоятельствах! – вторую цепочку маг надел сам и безо всякого перехода продолжил: – Ух, как же я проголодался!.. Пойдемте, что ли, обедать?

В дверях "кабинета" маг чуть задержался и задумчиво произнес:

– Да, помнится, вы что-то про деньги говорили… Так вот, если вы думаете меня подкупить… – брат и сестра испуганно замотали головами, – то я не против, – невозмутимо закончил маг и вышел из комнаты.

– Ой! – запоздало спохватилась Маржана. – А я обед с собой принесла…

С этими словами девушка принялась выкладывать из объемистой корзины на кухонный стол ароматно пахнущие свертки и горшочки, при виде которых колдун и кот одинаково алчно облизнулись. Через минуту маг уже с воодушевлением потирал руки, сидя за уставленным домашней снедью столом. Наваристый борщ, жаркое из телятины, маринованные грибочки, крепенькие, как на подбор, и во главе этого великолепия – мясной пирог. И как это все в одной корзине уместилось?!

Кисс на время оставил важный вид, рассудив, что быть величественным лучше на сытый желудок, и принялся нарезать круги по кухне, путаясь у Маржаны под ногами и требовательно мяуча. Получив заслуженный кусок телятины, кот впился в него с таким голодным урчанием, что Маржана невольно засомневалась: а кормил ли маг животину вообще?

Вотий, придя наконец в себя и осмелев, решился задать Дарилену мучивший его все это время вопрос:

– Господин ма… э-э-э… Учитель, а почему вы так долго с котом переглядывались? Вы с ним будто разговаривали!

– Я и на самом деле с ним говорил, – пожал плечами маг, с таким видом, будто о погоде рассказывал.

– Но ведь кот молчал!

– Правильно. Что тебя так удивляет? Кисс – умный кот, ему незачем всякий раз утруждать голосовые связки. Он владеет телепатией.

– Чем?! – Вотий поперхнулся пирогом.

– Те-ле-па-ти-ей, – маг невозмутимо похлопал новоиспеченного ученика по спине. – Мысленным общением, если по-простому. Только он не любит им пользоваться. Говорит, у нас, людей, слишком сложный язык. Много слов лишних.

– А что он вам говорил? – полюбопытствовала девушка.

– Советовал взять Вотия в ученики, – пожал плечами маг.

– И все?! И этого оказалось достаточно, чтобы вы решились?!

– Разумеется. Запомните, Маржана, – маг нравоучительно поднял палец, – кот плохого не посоветует!

– А почему у всех магов разные камни в амулетах? – снова встрял в беседу Вотий. – У вас вот янтарь, у колдуна из соседнего села – изумруд…

– А у мага из Загорья – алмаз, – подхватила Маржана. – Я его видела на ярмарке, когда родители еще живы были…

– У каждого мага – своя стихия и свой… ну, скажем, стиль колдовства, – ответил Дарилен, вгрызаясь в здоровущий кус мяса. Прожевал, блаженно зажмурившись, и продолжил: – Во время обучения ученик носит амулет с камнем наставника, а после выбирает свой собственный камень – вернее, это камень выбирает его. Все самоцветы очень чувствительны к магии и сами выбирают себе чародеев, магический дар которых им близок.