Текст книги "Забытыми тропами (СИ)"

Автор книги: Анна Дил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Теперь я точно знаю, отчего так боялась повторить судьбу бабки Трилы – я предчувствовала, что такая же участь уготована и мне. Я не считаю замужество предательством по отношение к Римеру, он бы понял и простил меня, если бы я вдруг захотела тепла семейного очага. Но я знаю: никогда и никого больше я не смогу назвать своим мужем. Им мог быть только Ример – или никто.

Заринна надолго замолчала, глядя в сердце костра сухими глазами. Слезы, отпущенные ей на целую жизнь, она истратила за полгода в семнадцать лет. На будущее не осталось ни одной крохотной слезинки.

Зато у Маржаны и Айны, похоже, этой соленой жидкости в организмах было в избытке. Обе всхлипывали друг у дружки на плече, часто моргая мокрыми ресницами и вместе со слезами размазывая по щекам дорожную пыль.

В другое время Светомир не преминул бы над этим съехидничать, но сейчас рыцарь был занят: он отважно боролся с предательским пощипыванием в носу. Ну где это видано, чтобы доблестный рыцарь, словно девица, распускал нюни над любовной историей, будь она хоть трижды трагической?! Единственное, что позволено воину, – уронить скупую мужскую слезу над погибшим товарищем, но здесь был явно не тот случай.

Вотий сладко посапывал в сторонке. В силу нежного возраста подобных историй он не понимал, и потому сон сморил его примерно на середине заринниного рассказа.

Дарилен мрачно молчал. Ему не нравилось, когда Заринна вспоминала то время. Справившись с горем, подруга мага крепилась и держалась весело, даже самоуверенно, будто и не было ничего, но никогда не забывала о нареченном. И подобные исповеди лишь причиняли ей новую боль – словно с подсохшей раны срывали корку запекшейся крови.

Остаток вечера прошел в молчании, нарушаемом лишь раскатами грома да шорохом дождя за сводами пещеры. Гроза разбушевалась не на шутку, молнии сверкали, не переставая. Казалось, боги разлюбили небо, и теперь рвали его в клочки, и только вечный труженик дождь торопливо сшивал косыми стежками два полотна – небо и землю.

Светомир проснулся среди ночи. Покрутился с боку на бок, полежал с закрытыми глазами, но сон упорно не шел. Видимо, Лалия была занята чем-то другим, и до рыцаря ей не было никакого дела.

Светомир горестно вздохнул, приподнялся на локте и вгляделся в густую тьму.

Магическое пламя давно погасло, в пещере царила непроглядная тьма. Спутники рыцаря сладко спали и видели десятые сны – со всех сторон раздавалась слаженное сопение. Рыцарь еще раз вздохнул, на этот раз завистливо, и повернулся туда, где угадывался смутный просвет.

Гроза уже отгремела, сквозь рваные просветы в тучах то и дело проглядывала луна, но дождь и не думал прекращаться. Мелькнула несвоевременная мысль: днем дождь, льющий сквозь лучи светила, называют слепым – а ночью?

В слабом свете сокол различил неясный одинокий силуэт у входа. Рыцарь поднялся и осторожно, стараясь ни на кого не наступить в темноте, пробрался к выходу.

– Маржана? – хайяри вздрогнула, оглянулась и чуть подвинулась, освобождая место рыцарю.

Скользнувший к девушке лунный луч высветил две мокрые дорожки на ее щеках.

– Ты плачешь? – сорвался с языка неуместный вопрос, за что рыцарь мысленно тут же себя и обругал. Зачем спрашивать, если и сам видишь?

– Нет, это дождь, – хайяри попыталась улыбнуться, но улыбка вышла невеселой.

Светомир открыл было рот для следующей фразы ("До сих пор под впечатлением от заринниной истории?") – и подавился словами, приглядевшись к лицу собеседницы. Вечером, у весело потрескивающего голубоватыми искорками магического костра, лицо Маржаны было иным: грустным, сочувствующим, жалостливым. А сейчас на нем застыло выражение глубокого отчаяния и беспросветной безнадежности. "Такие лица бывают у людей перед казнью", – мелькнуло в голове у рыцаря.

Маржана заговорила сама, не дожидаясь вопроса:

– Свет… Я только сегодня, после рассказа Зари, поняла, что собственными руками искалечила кому-то жизнь…

– О чем ты? – рыцарь, недоуменно нахмурился, хотя уже смутно догадывался, что имеет в виду хайяри. Его догадки оказались верны.

– У тех людей… У них ведь тоже кто-то был. Родители, дети. Любимые… Раньше я об этом не думала. Мне было страшно оттого, что я лишила жизни нескольких людей. А теперь я боюсь представить, скольким я невольно принесла горе…

– Ну чего ты казнишься? – рыцарь постарался, чтобы его голос звучал как можно уверенней. – Они были бандитами. У таких нет ни дома, ни семьи.

– Есть, – Маржана говорила тихо, грустно и убежденно, и от этого рыцарю делалось особенно тоскливо. Уж лучше бы она кричала и кидалась в него чем ни попадя, как обычно. – Каждого человека кто-то ждет. Даже если сам человек об этом не знает. И их тоже ждали. Или ждут до сих пор… А я, их убийца, живу, дышу, ем, пью, улыбаюсь… И могу снова убить кого-то.

Светомир промолчал, не найдя слов. Лучшее, что он мог сейчас сделать, – молчаливой поддержкой остаться рядом с хайяри, вглядываясь в бесчисленные струи дождевой воды, бисерным занавесом скрывающие вход в пещеру. И он остался.

* * *

– … Руку клади сюда… Да не сюда! Левее! Еще левее!.. Видишь, куда я показываю?!

– Вижу…

– "Вижу"! Где энтузиазм в голосе?! На похороны собираешься? Ну что за молодежь пошла, всему вас надо учить…

Заинтригованная Заринна приоткрыла один глаз – и тут же пожалела об этом, ослепленная яркой вспышкой.

– Что здесь происходит?! – отойдя от потрясения, магичка со страдальческим стоном оторвала голову от импровизированной подушки – скатанной в аккуратный валик куртки.

– Урок, – лаконично ответствовал Дар, не поворачивая головы. – Итак, неразумные чада мои, объясняю еще раз…

Зари вновь застонала, целиком закуталась в плащ и накрыла голову "подушкой". Но даже сквозь плотную ткань до ее слуха доносилось:

– Руки должны быть расслаблены, движения плавные и неторопливые… Неторопливые, Вотий! Тебе знакомо это слово? Ты размахиваешь руками, как курица – крыльями! Еще немного – и ты полпещеры снесешь силовой волной!..

Дарилен гонял учеников еще битых два часа, заставляя их отработать благоприобретенные навыки до автоматизма. Маг был не в духе. Он проснулся ни свет ни заря и, как ни хотелось ему спать, больше не сомкнул глаз. И теперь, хоть и не признался бы в этом даже под пытками, невольно отыгрывался на своих подопечных. Подопечные стенали, охали и ахали, но роптать на учительский произвол не осмеливались.

Спасла задавленных гранитом науки учеников все та же Заринна, которая к тому времени успела выспаться и, в отличие от друга детства, пребывала в благостном расположении духа. А в таком настроении магичке, как правило, хотелось творить добро – каким оно было в ее понимании.

– Не стыдно тебе? – напустилась она на Дара, когда он дал ученикам передышку. – Совсем загонял бедных детей!

"Бедное дитя" Вотий, паршивец, в этот момент вздохнул особенно жалостливо.

Дар хмыкнул.

– Я предупреждал, что спуску не дам. Теперь пускай не жалуются.

Вотий вздохнул еще тоскливее.

– Маржану ты предупредил уже постфактум, она к тебе в ученицы не напрашивалась, – резонно заметила Зари. – А Вотий… Посмотри на это невинное лицо! Разве до прихода в твой дом знал сей неискушенный отрок, что это значит – строгий учитель?!

Очередной вздох неискушенного отрока больше походил на протяжный стон с подвываниями.

– Не знал, так сейчас узнает, – зловеще пообещал Учитель. – Он еще не видел моего Наставника в деле! Тот пощады мне не давал – и я своим ученикам поблажек не сделаю!

Неизвестно, чем бы закончилась эта борьба милосердия с суровой непреклонностью, если бы чародейского внимания не потребовали спутники.

Сначала, привлеченная громкими голосами, в пещеру заглянула Айна – графиня грелась на солнышке у входа. Это была официальная версия. На самом же деле впечатлительная Айна просто-напросто испугалась "боевых учений", которые, как и обещал маг, проводились в замкнутом пространстве пещеры, и сбежала от греха подальше.

Вскоре у входа в приютивший путников грот плавно опустилась хищная птица с золотыми искорками в темных перьях. Встряхнулась, стараясь не замечать устремленных на нее напряженных взглядов бескрылых существ, закрыла голову крыльями…

– Дрыц знает что такое, – выдохнул разочарованно Дар. – Признайся: ваше племя владеет гипнозом? Искусством отводить глаза? Я не успеваю поймать момент превращения!

– Это только со стороны кажется, что проходит все легко и быстро, – хмуро отозвался рыцарь, отряхивая с рукава невидимые глазу соринки. – Думаешь, очень приятно, когда тебя сначала скукоживает до птичьих размеров, и по всему телу пробиваются перья, а потом они, наоборот, втягиваются внутрь, а тело плющит и растягивает во все стороны?! Да по моим ощущениям от начала смены ипостаси до конца проходит не меньше часа!

– Так не меняй, – философски пожала плечами магичка. Сегодня ее добросердечность распространялась только на дариленовых учеников.

– Да ты что?! Я без неба жить не смогу! Оно мне нужнее воздуха!

– Тогда не жалуйся, – отрезала Заринна. – У нас сейчас есть более насущные проблемы. Например, завтрак. И потом, нам еще надо решить, по каким признакам мы собираемся выбирать капитана в порту.

– Капитана? Разве мы не по кораблю будем судить? – удивился рыцарь.

– Главное на море – хороший капитан, – наставительно изрек Дарилен. – Корабль – дело второе. С хорошим капитаном и на ржавом корыте можно исхитриться доплыть куда надо…

– Надеюсь, ты не собираешь проверять справедливость этого утверждения на практике?.. – вздохнул Светомир.

Обсуждение личности требуемого морехода вылилось в настоящие дебаты, и только требующие подкрепления желудки вынудили поставить точку в спорах.

– Стало быть, нам нужен капитан: опытный – чтобы знал путь, по возможности атеист – чтобы уж точно не был знаком со служителями Защитницы, и достаточно сумасшедший, чтобы взять нас на борт и отвезти на побережье бывшего Хайялина… Я ничего не забыл? – подытожил заседание военного совета Дар.

– Ничего, – вздохнула магичка. – За исключением того, что такие уникумы просто не встречаются в природе…

Оставалось прояснить всего один пустяк: источник оплаты. Надежды на то, что кто-то согласится везти подозрительную незнакомую компанию к демону на рога за здорово живешь, не было никакой. Альтруизм давно вышел из моды…

Немного поразмыслив над этим печальным фактом, Дарилен повернулся к рыцарю и подозрительно вкрадчивым, прямо-таки медоточивым голосом поинтересовался:

– А скажи-ка мне, Светомир, правда ли, что рыцарский кодекс предписывает доблестным воинам делить свое имущество с ближними и не поддаваться жадности и низменным собственническим инстинктам?

– Кольц ане дам, – мрачно отрезал доблестный воин.

– А чем же мы, по-твоему, должны расплачиваться с капитаном? – возмутилась Заринна. Она дипломатические речи вести не умела и предпочитала говорить открыто, без обиняков. – Ты же с нами? С нами. Сам, между прочим, напросился. Так что давай теперь, вноси свою лепту в общее дело!

– Да вы что, с ума посходили?! – в праведном гневе возопил рыцарь. – Да вы хоть представляете себе, что это за кольцо?! Это же раритет! Оно мне от двоюродной тетки троюродной прабабки деда по материнской линии досталось! На него можно купить двадцать кораблей и их капитанов со всеми потрохами и мелкими душонками в придачу!

– Отлично! – оптимистично заявил колдун. – Значит, капитан еще должен будет вернуть нам сдачу! Вопрос дальнейшего существования решается сам собой!

– Нет, – непреклонно заявил рыцарь. – Кольцо не отдам. Это… Это выше моих сил, вот! Это честь дома, если хотите! А честь не продается!.. На, – неожиданно оборвал сам себя воин и протянул вперед правую руку. На ней не было колец.

– Что – "на"? – не понял Дар. Он с подозрением покосился на светомирову длань. Кажется, пальцы рыцаря слегка дрожали.

– Руби.

– Чего-о-о?!

– Руби, говорю. Мне легче будет остаться без руки, чем без фамильной чести! Для меня это не просто слова – это смысл моего существования!

– Да пропади ты со своей честью, – с чувством сказал Дарилен и ввернул столь затейливое, мудреное ругательство, что даже искушенный Светомир удивленно уставился на колдуна. По выражению сокольего лица было видно – он не подозревал в маге таких способностей к языкам вообще и к орочьему – в частности. Когда маг немного поостыл и перестал плеваться бранью в адрес глупого рыцаря и его не менее глупых воспитателей, вбивших в голову соколу всякую ерунду, решено было, что за плавание путники расплатятся привычным для чародеев способом – натурой. То бишь посильным трудом. Колдун – он и в море колдун. Попутный ветер, ясная погода и возможность уйти от пиратов без боя еще никому не мешали. Больше к теме оплаты компания не возвращалась.

* * *

Хозяин портовой корчмы, выслушав краткое описание требуемого морехода («опытный, слегка сдвинутый атеист»), думал недолго.

– Есть тут один такой, безбашенный парень. По описанию – ну точь-в-точь кто вам нужен. Корабль его, по счастию, сейчас как раз в порту стоит, "Бешеный кальмар" называется. Приметная такая посудина, мимо не пройдете…

Светомир, конечно, понимал, что в их случае лучше бы корабль оказался как можно более неприметным, в идеале – таким, чтобы и самые жадные пираты на него не польстились. Но все же в воображении рыцарю рисовался сверкающий позолотой и новенькими снастями красавец, скажем, каравелла, галера или фрегат (других судов рыцарь попросту не знал и искренне полагал, что вообще-то военное судно, к коим относится, к примеру, фрегат, с радостью согласится отвезти их компанию к месту назначения), с роскошной носовой фигурой, с огромными парусами, мчащийся по морской глади на зависть всем…

– То, что нужно! – обрадованно заявил колдун, прервав сладостные мечтания Светомира. Рыцарь перевел взгляд на воду.

Вообще-то Лучезарный никогда не слыл знатоком морского транспорта, и отличить один вид судов от другого он мог не всегда. Но всю сознательную жизнь Светомир был твердо уверен: каждый корабль относится к какому-то типу. Даже мелкие, невзрачные утлые суденышки, на которых рыбаки из простонародья выходят на промысел. И тем не менее при взгляде на причину дариленовой радости рыцарь понял: названия у ТАКОГО корабля просто не может быть. Он – единственный в своем роде.

Кораблик был мелким, обшарпанным и… жалким, что ли. Как бездомная собачонка. Даже непрофессионалу при первом же взгляде становилось понятно, что снасти судна давно не знали ремонта, а с элементарными правилами чистоты его команда знакома исключительно понаслышке, если знакома вообще. Серые полотнища парусов уныло свисали с мачт. Надпись "Бешеный кальмар" на борту скорее угадывалась, нежели прочитывалась – настолько истерлись буквы. Да и сам борт был заляпан какой-то дрянью и облеплен морскими водорослями чуть не по края.

Роль носовой фигуры исполнял грубо сделанный деревянный… Нет, не кальмар, как можно было ожидать, а лис. Его некогда ярко-рыжий окрас еще можно было, хоть и с трудом, угадать по кое-где недооблупившейся краске.

– Что ты давеча говорил про ржавое корыто? – простонал потрясенный рыцарь. – Пойдем поищем его, надежнее будет…

Ну не мог Светомир Лучезарный из рода Парящего Сокола плыть на этой… насмешке судьбы, иначе и не скажешь! Его тонкое, превосходно развитое чувство прекрасного, да все рыцарское существо прямо-таки восставало против такой несправедливости!

– Не дрейфь! – снисходительно похлопала его по плечу магичка.

Рыцарь вздохнул, но ничего не сказал. В его душе еще теплилась надежда, что капитан этого корыта, по недоразумению названного кораблем, окажется толковым парнем, способным выкрутиться из любой ситуации.

Едва капитан вышел пред светлые очи Лучезарного, надежда эта рухнула и разбилась на тысячу осколков.

Определять по внешности капитана его опытность и религиозные взгляды Светомир не рискнул бы, но вот нормальным назвать морехода и впрямь было трудно.

Капитан "Бешеного кальмара" был высоким и статным, держался прямо и гордо – чувствовалась военная выправка. Щеголеватый камзол с золотым шитьем делал его похожим на столичного денди, но линялая тельняшка, выглядывавшая из-под дорогого бархата, и изрядно побитые жизнью высокие сапоги, заляпанные грязью, сводили на нет все впечатление.

Огненно-рыжие волосы капитана, стянутые в небрежный хвост на затылке, были столь яркого, насыщенного цвета, что в солнечных лучах казалось, будто вокруг его головы пляшет пламя. Раскосые голубые глаза весело блестели из-под густых пламенеющих бровей, крупный нос хищно нависал над нижней частью лица – полными губами и волевым подбородком. Слишком высокие для людей скулы делали капитана неуловимо похожим на степного орка, а бронзовая от загара кожа лишь усиливала сходство.

Несмотря на такое несоответствие черт по отдельности, вместе они смотрелись на редкость гармонично. В лице капитана была своя красота – дикая, непривычная глазу.

На вид ему было лет тридцать-сорок. Светомир мысленно прикинул и решил, что к такому возрасту капитан мог и поднабраться опыта. Так ли это было на самом деле – оставалось лишь гадать.

– Добрый день, господа. Чем могу помочь? – вежливо осведомился капитан, при этом покачнувшись и едва не свалившись за борт. Капитану было плохо. Капитана мучило похмелье.

– Для начала разрешите помочь вам. Не желаете ли настоечки? Лазоревой? – участливо предложил проныра-колдун, мигом смекнувший, в чем дело.

– А есть? – заметно оживился капитан.

Колдун довольно ухмыльнулся и вместо ответа вытащил из сумки призывно поблескивающий на солнце бутылек с вожделенной настойкой.

– Поднимайтесь на борт, – махнул рукой капитан. – Отчего-то мне кажется: столкуемся…

Как оказалось, капитана судна звали Ыт ыриэль. Ставший после пары-тройки глотков настойки удивительно бодрым и разговорчивым, капитан пояснил:

– Я на одну половину эльф, на другую – тролль… Родители исхитрились и дали мне имя с соблюдением традиций обоих народов – не придерешься!

Это отчасти объясняло его колоритную внешность. Айну после этого заявления тотчас начало терзать любопытство: кто из его родителей к какому народу принадлежал? Сам капитан на эту тему больше ничего не говорил, перейдя к делу, а спрашивать графиня постеснялась.

– Сколько лет уже плаваю, еще никто не просил меня отвезти на тот берег, – недоверчиво покачал головой капитан. – Зачем он вам? Там же после магической бойни ничего не уцелело, даже травы нет – как пожгли пятьсот лет назад, так и не растет с тех пор… Раз уж вам так хочется путешествовать, давайте я вас лучше на сотню верст правее высажу, где уже встречаются алурские селения. Там вам и государство другое, и приключений будет – хоть отбавляй. Алуры-селяне чужаков не жалуют, заскучать вам не дадут…

Но необычные пассажиры от заманчивых предложений сдержанно отказывались и твердо стояли на своем.

– Ну, как хотите, – сдался наконец капитан. – Я вам предложил, а на нет, как говорится, суда нет, – Ытыриэль немного помолчал и неожиданно спросил у мага, зачем-то понизив голос: – Почтовых птиц создавать умеешь?

– Умею, – слегка растерявшись, подтвердил маг.

– Отлично! – повеселел капитан. – Вот этим-то и расплатишься… Чует мое сердце – пригодится…

На том и порешили. Отправка была назначена на утро – отчалить от берега "Бешеный кальмар" намеревался на восходе солнца.

– К завтрашнему утру как раз партию селёдьки распродадим, – пояснил Ытыриэль. – Она – наш основной источник дохода…

Путники благополучно пропустили бы эту фразу мимо ушей, если бы не неожиданно загрустивший Вотий. Щенячий восторг на его лице в мгновение ока унынием, а азартный огонек в глазах, не покидавший мальчишку весь последний месяц, погас.

– Ты чего? – ткнула Вотия локтем в бок Заринна.

Мальчишка не ответил, только насупился еще недовольнее, зато стоявшая рядом Маржана прыснула в кулак.

– Его в деревне дразнили Вотька-селёдька, – пояснила она, сдерживая смех. – Уж больно костлявый…

Селёдька (именно так, через "ё" и с мягким произношением) была в Сиднарских деревнях рыбой популярной. На вкус – почти как сельдь, только меньше размером да при этом такая костлявая, будто вместо одного скелета у нее было целых три. Но преимуществом рыбки, перевешивающим все недостатки, была ее дешевизна. Селедьку продавали по всему Сиднару в любом виде – куда не успевали доставить свежую рыбу, ее привозили вяленой, копченой, соленой и маринованной. Даже в Долине, большинство жителей которой о море лишь в сказках слыхали и порой всерьез сомневались в его существовании, любой малец прекрасно знал вкус селедьки и еще лучше – ее костлявость, которая давно вошла в поговорки. В качестве обидной клички название морской рыбы прилипало намертво. Вот и Вотию, никогда не отличавшемуся упитанностью, "посчастливилось" это испытать на себе.

Заринна понимающе подмигнула мальчишке, легонько взлохматила и без того растрепанные светлые волосы:

– Ты же теперь почти колдун. Тебя больше никто не посмеет обозвать!

Приунывший было Вотий заметно приободрился. А ведь и правда! Как это он забыл?! Он теперь ух какой могучий и умный, вон сколько хитрых заклинаний знает! Пожалуй, в Лыковицах его теперь бояться будут и говорить с ним уважительно станут, господином магом величать…

От сладких грез о благополучном будущем мальчишку отвлек голос Учителя – пора было возвращаться в корчму, чтобы отдохнуть как следует, переночевать, пополнить запасы провианта, а с рождением нового дня вернуться на корабль.

На пристани, несмотря на несусветную рань, было шумно и многолюдно. Толпились собравшиеся в дорогу путешественники, нетерпеливо ожидающие отправки своих кораблей, переминались с ноги на ногу провожающие, тут же сновали вездесущие лоточники, на все лады расхваливая свой товар. Гам стоял невообразимый. Морскую свежесть напрочь забивали запахи рыбы, кошек и человеческого пота.

Толчея объяснялась просто: так совпало, что одновременно с "Бешеным кальмаром" отчаливал от берега огромный роскошный корабль, на борту которого горела в лучах восходящего солнца горделивая надпись "Властительница волн".

– На мой вкус, "Бешеный кальмар" звучит куда приятнее, – презрительно скривилась магичка, бросив взгляд на раззолоченное чудо кораблестроения. – По крайней мере, не так пошло. Тоже мне, "Властительница"! Первый же шторм – и от нее одни щепки останутся. Позолоченные… А ты как думаешь? – и магичка обернулась к Айне в поисках поддержки.

Графиня не ответила. Она вглядывалась в гущу разряженной пестрой толпы, и вид у нее был такой, словно там, у корабля, толпились не люди, а неприкаянные души.

Откуда-то сбоку вынырнул Дар. Посмотрел на Айну, переменился в лице, хорошенько тряхнул ее за плечи. Девушка вздрогнула и перевела вновь ставший осмысленным взгляд на колдуна.

– Уйдем отсюда, – умоляюще произнесла она. – Там… Там мои братья. Они могут меня узнать. Пожалуйста, пойдем…

Дар проследил за направлением взгляда графини и выделил в толпе трех пареньков. Старшему можно было дать лет восемнадцать, младшему – пятнадцать. Если они и были похожи на Айну, то лишь глазами. Такие удивительно яркие изумрудные глаза нечасто встречаются у людей, они куда более характерны для эльфов. В остальном же графы де ла Набирэй ничуть не походили на свою старшую сестру. Невысокие крепыши с крупными, резкими чертами лица, со слегка завитыми по последней столичной моде иссиня-черными шевелюрами. Их вид сразу вызвал в памяти колдуна вечер в предгорском постоялом дворе, пестрящую ссадинами девушку и раздраженное лицо в хрустальном шаре. Молодые графы были похожи на своего отца. Иджи де ла Набирэй мог не сомневаться в верности некогда оступившейся супруги. А ведь наверняка все равно сомневался…

Один из зеленоглазых, старший, вдруг вздрогнул, словно почувствовал на себе чужой взгляд, обернулся и переменился в лице. "Вот дрыц", – подумал маг. Айна за его спиной, видимо, подумала также, потому что в следующую секунду она испуганно пискнула, развернулась и шмыгнула в толпу. Колдун снова помянул вездесущего дрыца и устремился следом за графиней. Еще не хватало потерять ее в этой толчее!

– Ромиайна! – крик ударил колдуна в спину не хуже плети. – Роми! Сестра!

Айна петляла в толпе, как кролик на лесной поляне, успевая ловко уворачиваться от некстати оказывающихся на пути людей и нелюдей. Дару это удавалось не всегда. Приходилось молча терпеть возмущенные окрики и тычки в спину – не демонстрировать же свою вампирскую сущность посреди толпы!

Судя по недовольным возгласам, раздававшимся позади, брат графини не менее настойчиво продирался сквозь толчею и был на верном пути.

– Да постой же ты! – маг успел ухватить беглянку за плечо прежде, чем она снова свернула, торопливо накинул на нее, а заодно и на себя, иллюзии. Теперь вместо них чуть в стороне от толпы, там, где было посвободнее, возле лавки с сувенирами, стояла немолодая супружеская чета горожан средней руки. Заподозрить в пожилых мещанах колдуна и графиню мог разве что ненормальный.

Юноша с изумрудными глазами остановился в десятке шагов от них, тяжело дыша и растерянно оглядываясь по сторонам. Несколько мгновений спустя его нагнали младшие братья.

– Дэйж, тебе показалось, – второй по старшинству юноша (сколько ему? Шестнадцать? Семнадцать?) обнял брата за плечи. – Роми здесь не может быть. Ее больше нет, ты ведь был на погребальном обряде…

Дэйж выглядел растерянным и удрученным.

– Но я видел ее! Видел! Это была она! Думаете, я сошел с ума? Родную сестру не узн аю?!

– Ничего мы не думаем, – подал голос младший. – Мы тоже скорбим, Дэйж. Я хотел бы, чтобы ты был прав, чтобы Роми была жива. Но… – вместо продолжения паренек покачал головой. – Пойдем. Наш корабль вот-вот отойдет.

Дэйж бросил последний взгляд по сторонам, словно еще на что-то надеялся, тяжело вздохнул и побрел вслед за братьями, то и дело оборачиваясь. Похоже, уговоры его нисколько не убедили, а может быть, он просто не хотел им верить.

Айна, не двигаясь, напряженно смотрела вслед юношам, пока они не скрылись из виду. Ее губы жалко дрожали, пальцы нервно теребили полу дариленовой куртки. Проводив братьев взглядом, Айна покачнулась и едва не осела на камни набережной, Дар чудом успел ее подхватить. Графиня уткнулась лицом в плечо колдуна и только сейчас дала волю слезам.

– Дэйж… Элдис… Аниш… – разобрал Дар сквозь всхлипы.

– Почему ты не хочешь, чтобы они знали, что ты жива? Они не желали твоей смерти…

Графиня отстранилась и отрицательно помотала головой, вытирая ладошкой мокрые щеки.

– Для них я уже мертва. Один раз они пережили мою смерть. Пройдут положенные три месяца траура, и они забудут свою сестру. Отец будет доволен. А если я снова появлюсь… Братья будут рады, но отец… Он придет в бешенство. С него станется обвинить меня во всех смертных грехах, а то и объявить самозванкой, – Айна была погружена в себя и даже не заметила, что называет отцом человека, которого поклялась не называть так никогда. – Он привык добиваться своих целей. А братья привыкли во всем подчиняться отцу. Они поверят ему. Начнутся склоки, скандалы… И мы снова потеряем друг друга, только уже навсегда и… и еще более болезненно. Нет, я этого не хочу. Пусть лучше я останусь в их памяти любимой сестрой, чем корыстной авантюристкой…

Колдун слушал и понимал, что Айна уже не раз думала о своем положении, и уже давно пришла к этому выводу. Что ж, ей лучше знать свою семью…

– Где вас носит?! – ураган по имени Заринна налетел на графиню и колдуна, горя праведным гневом, и горе было тому, кто осмелится встать у него на пути. – Лис говорит, через десять минут отплываем!

– Лис? Какой лис? – отвлеклась от горестный раздумий Айна.

– Капитан наш, – с готовностью затараторила Заринна. – Это его прозвище. Видела носовую фигуру на корабле? Думаешь, она там просто так стоит? Кстати, говорят, раньше Лис был пиратом, а его корабль назывался "Наглый лис". Но в последние два года он отошел от дел, сделался законопослушным сиднарцем и, дабы не нагонять ужаса на врагов, сменил название своего… хм… судна. А вот носовую фигуру менять не захотел, из-за чего в море нередко случаются недоразумения…

– И откуда ты все это разузнала? – прищурился маг. – Нас рядом не было всего-то несколько минут, а у тебя уже информации, как у целого отряда королевских шпионов!

Заринна лукаво улыбнулась.

– Так ведь я тоже в какой-то степени лиса, не смотрите, что цветом не вышла. Мне положено все разнюхивать…

* * *

По сравнению с предыдущими днями, когда путники без устали шли пешком, летели на спинах Беркутов, искали место для ночлега и еду, спали на земле, изнывали от жары под палящими солнечными лучами и мокли под проливным дождем, плавание на «Бешеном кальмаре» стало приятным отдыхом. У скитальцев появилась возможность остановиться, оглянуться назад или попытаться заглянуть вперед, приподняв краешек завесы неизвестности, и хорошенько поразмышлять над увиденным.

Маржана целыми днями стояла на палубе и часами задумчиво смотрела на бескрайнюю водную гладь, обманчиво спокойную, но на самом деле меняющуюся с каждой секундой, жадно дышала соленым дурманящим воздухом. Море… Оно очаровало ее с первой секунды, опьянило и не собиралось отпускать из своего плена с солоноватым привкусом.

Брат хайяри красотой водной стихии не проникся, его куда больше занимали рассказы Ытыриэля о пиратских буднях. Погони, захват чужих кораблей, сражения – словом, романтика! Мальчишка был покорен! Втайне от всех он решил, что если не сможет стать колдуном, то непременно подастся в пираты. Тайна тайной, но Дарилен сразу разобрался что к чему. Разубеждать мальчишку Наставник не стал. Он и сам, помнится, мечтал когда-то о вольной жизни благородного разбойника, борца с несправедливостью. Пока не понял, что его жизнь вовсе не меч и разбойничья вольница, а магия и общество упырей, чудожориц и прочих милых зверушек.

Кисс от скуки временами забирался в трюм и там лениво гонял корабельных крыс. Фтайка за теми же крысами носилась весело, с громким лаем, сшибая двуногих, не вовремя оказавшихся на ее пути, стуча когтями по дощатому настилу и от избытка чувств периодически подпрыгивая с грацией пьяного бегемота. Псинке было весело. Ее хозяйке – тревожно. Заринна и сама не могла объяснить причину смутного беспокойства, терзавшего ее в последние дни и усилившегося с началом плавания. Магичка не стала рассказывать о своем беспокойстве Дару, привычно списывая все на нервное напряжение и собственную мнительность, хотя и чувствовала: это неспроста. Что-то обязательно должно произойти. Вот только что?

Новизну впечатлений несколько омрачала и обнаружившаяся у Айны морская болезнь. Бледная до зелени графиня полулежала прямо на досках палубы недалеко от борта, старалась не шевелиться и даже глаз не открывала без крайней необходимости. Дар сидел рядом с графиней, стараясь облегчить ее страдания, но заклинания, помогающего от морской болезни, он не знал, собственное упорно не изобреталось, да и испытывать на Айне получающееся невесть что маг опасался.