Текст книги "Забытыми тропами (СИ)"

Автор книги: Анна Дил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Муж?! – возглас получился хоровым.

– Будущий, – скромно поправилась Айна. – Наша свадьба была оговорена заранее. В день моего двадцатилетия, пятнадцатого сжатня [16]16
  Сжатень – третий летний месяц.


[Закрыть], должны были объявить о нашей помолвке.

– Да, твой папаша ловко все рассчитал! Еще месяц – и плакали бы его денежки! [17]17
  Согласно законам Сиднара, в день двадцатилетия наследники вступают в свои права. Кроме того, по тем же законам, если после официального объявления помолвки один из помолвленных погибает, все его состояние переходит в распоряжение оставшегося в живых несостоявшегося супруга.


[Закрыть]– со свойственным ему тактом брякнул Светомир.

Дарилен бросил на рыцаря устрашающий взгляд: только попробуй продолжить! К счастью, Айна не обратила внимания на слова рыцаря, она была занята своими мыслями:

– Он меня так любит, он сам клялся мне в верности до конца своих дней! Вот кто будет рад моему возвращению!

– А ты? – заинтересовалась Маржана. – Ты его любишь?

– Да, – пожалуй, чересчур поспешно ответила Айна. На минуту запнулась и поправилась: – То есть нет. Не знаю… Честно говоря, меня и не спрашивали об этом. Герцог Сольр и– подходящий мне по статусу и состоянию жених, вот и все. Но он хороший человек! – Айна с жаром кинулась защищать жениха, предупреждая возможные обвинения. – И он мне нравится. Пожалуй, со временем я смогу полюбить его так же, как и он меня…

– Герцог Сольри? – вновь подал голос Светомир. – Это который? Не Дикл им, часом?

– Он, – несколько растерянно подтвердила Айна. – Ты знаком с ним?

– Нет, – покачал головой рыцарь. – Я его не знаю. Но во-о-он там висит объявление о его помолвке.

Айна, не веря своим ушам, перевела взгляд в указанном направлении. На круглом толстом столбе приспособленном под объявления, и впрямь белел бумажный листок. Графиня подошла ближе. На гладкой поверхности кружились в танце уменьшенные копии младшего герцога Сольри и незнакомой Айне рыжеволосой девушки – явно из очень знатного рода, ее платье и украшения говорили сами за себя. "Наверняка чужестранка, – отстраненно подумала Айна. – Иначе я была бы с ней знакома". Крошечные фигурки точь-в-точь повторяли оригиналы, даже движения их были как у живых людей – заказчики не поскупились поручить изготовление листовок настоящему мастеру магических объявлений. Над танцующей парой мерцала крупная надпись: "Герцог Сольри спешит обрадовать подданных вестью о помолвке своего младшего сына, отважного Диклима, и старшей дочери киварнского князя Айд ена, прекрасной Лим аны".

Весть о трагической гибели дочери графа де ла Набирэй уже наверняка обсуждается высшим светом столицы, но Тайген находится слишком далеко оттуда, объявления не успели бы доставить так быстро. Значит, все было решено заранее. Герцогу Сольри подвернулась более подходящая партия, к тому же – княжна соседнего государства, с которым лишь недавно установлен мир, поддерживаемый королевой Халиссой всеми силами, а это обещает немалые политические выгоды… Ехать в столицу больше незачем. Там живую графиню де ла Набирэй никто не ждет. Похоже, гибель Ромиайны и впрямь оказалась для многих выгоднее ее жизни…

Губы Айны жалко искривились в безуспешной попытке скрыть горечь обиды. Ее лицо стало вдруг таким жалобным и растерянным, что Дарилен с немалым удивлением ощутил нестерпимое желание немедленно накостылять по шее обидчику графини.

– Ну что ты расстраиваешься? – преувеличенно бодро заявил маг. – Радоваться нужно! Ты видела его отца?

Айна убито кивнула, с трудом понимая, что от нее нужно этому невыносимому колдуну.

– Так вот, – жизнерадостно продолжил Дарилен, – этот Диклим уже сейчас вылитый папаша – а представь, что будет с ним лет этак через двадцать! Его родитель – человек выдающийся во всех смыслах, особенно в ширину! – пояснил маг остальным спутникам, не имевшими удовольствия лицезреть герцога Сольри-старшего. – Говорят, что он не появляется на приемах в домах с недостаточно широкими для его видной персоны дверями. На одном балу с ним случился конфуз, сделавший старшего герцога Сольри весьма предусмотрительным – его светлость застрял в дверном проеме и долго-долго там пыхтел на потеху собравшимся. Двери, кстати, пришлось сносить. Вместе с косяком и частью стены…

Слушатели захихикали, представив красочную картинку. Даже Айна благодарно улыбнулась. Ей было по-прежнему обидно, но уже не так беспросветно тяжело – вовремя сказанная шутка невесть как снизила трагизм ситуации.

– Вы как хотите, – вновь подал голос Светомир, – а лично я хочу есть. Из этого очаровательного трактирчика у дороги так аппетитно пахнет жареной картошкой, что голод становится просто невыносимым!

Рядом с трактиром очень удачно обнаружилось еще одно строение, повыше и попросторней, и путники с приятным удивлением узнали, что оба дома принадлежат одному хозяину – в одном можно поесть, а в другом – снять комнату на ночь-две.

– Когда-то я вполне обходился одним домом, – сокрушался корчмарь, показывая компании постояльцев их "апартаменты" на втором этаже – две небольшие комнаты, соединенные общим закутком: два шага в длину, шаг в ширину – с отведенной под ванную клетушкой. – Да в обеденной части постоянно шумели гуляки, а то и драки случались. Ни дня не проходило, чтоб постояльцы не жаловались. А потом кто-то из них донес на меня городскому голове. Пришлось пристраивать второе здание, исключительно для еды и гуляний. А здесь теперь половина комнат пустует – наш город не очень-то многолюдный, центром торговли его не назовешь, да и конкурентов у меня хватает…

Графиня рвалась поскорее смыть с себя дорожную пыль, но остальные, простые смертные, освободившись от сумок, решили, что недостаточная телесная чистота не может быть серьезной помехой для близкого знакомства с обеденным меню корчмы. Пришлось чистоплотной Айне уступить мнению недостаточного просвещенного в вопросах личной гигиены большинства.

Трактирчик не подвел: внутри он был не менее уютным, чем казался снаружи. Светомир немедленно заказал себе вожделенной картошки – аромат был и впрямь изумительный, – вдохновив спутников своим примером. К картошке предлагались всевозможные салаты – на любой вкус, и изголодавшиеся путники немедленно загорелись желанием их все перепробовать. Дарилен же вместо салата заказал себе телячью отбивную совершенно немыслимых размеров.

– Мяса хочется – сил нет, – немного смущенно признался он спутникам, когда разносчица отправилась на кухню передавать заказ.

Компания расположилась на обед в отдельном закутке, отгороженном от зала занавеской из плотной ткани, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и иметь возможность спокойно поговорить.

– Как ты собираешься искать свою подружку? – поинтересовался у Дарилена рыцарь, когда затянувшееся в ожидании заказа молчание стало совсем уж тоскливым.

– Для начала – расспрошу людей, не заметил ли кто в городе проезжей колдуньи, – пожал плечами маг.

– Так они тебе и ответили, – хмыкнул рыцарь. – Только подозрение на себя, а заодно и на нас всех, навлечешь.

– У тебя есть предложение получше?

– Эх, что бы вы без меня делали? Разумеется, у меня есть замечательный, а главное – безотказный план! Я воспользуюсь силой своего мужского обаяния и незаметно выпытаю все у местных красоток. Когда женщины хотят кому-то понравиться, они становятся ужасно болтливыми. Ты не замечал?

– Где уж мне, сирому и убогому, не наделенному столь сокрушительным обаянием, тягаться с тобой в наблюдательности? – насмешливо отозвался колдун.

– Природа жестоко посмеялась над тобой, – вздохнула Маржана, с притворным сочувствием глядя на рыцаря. – Тебе надо было родиться не соколом, а павлином!

– Да, я сокол! – рассердился рыцарь. – Между прочим, сильная, гордая и красивая птица! Зато ты глупа, как канарейка! Помнится, моя тетушка держала как-то канарейку… Ох и вредная была, зар-раза!..

– Тетушка или канарейка? – уточнил Вотий, воспользовавшись паузой, пока его сестра, покрасневшая от негодования, возмущенно открывала и закрывала рот, не в силах придумать достойный ответ на столь тяжкое оскорбление.

– Обе, – немного поразмыслив, честно признал рыцарь. И легкой непринужденной походкой направился в обеденную залу.

Вслед ему из-за шторы неслось возмущенное:

– Да ты… Ты… Курица ты, а не сокол! Петух ощипанный!..

Но, увы, старания Маржаны пропали втуне: Светомир ее уже не слушал. Настал его звездный час! Рыцарь, облаченный в запыленное от воротника до подметок дорожное одеяние, держащий в руках шлем и щит, то и дело поправляющий на поясе ножны с мечом, дабы все окружающие успели их заметить и разглядеть, тотчас привлек внимание немногочисленных посетителей трактира, и в первую очередь – внимание женской их части.

Дамы, имеющиеся в зале, немедленно отвлеклись от тарелок, торопливо расправили плечи, гордо подняли головы, кокетливо подправляя прически и не забывая посматривать на незнакомца – словом, вели себя мило и непринужденно – так они полагали.

Рыцарь, же, едва на него устремились женские взгляды, приосанился и неспешно захромал к стойке.

– Вот зараза, перелом ведь уже не болит, головой ручаюсь! – со смесью возмущения и восхищения актерским талантом рыцаря проворчал маг.

– Бабник, – вздохнула Маржана. – Какой из него павлин, в лучшем случае – гусь лапчатый…

– Воин! – уважительно отметил Вотий, ни ихнара не смыслящий в тонкой науке завоевания женских сердец и наивно полагающий, что рыцарь и впрямь хромает от боли и лишь героическим усилием воли удерживает на лице бесстрастное выражение.

Одна лишь Айна ничего не сказала. Ей было интересно, что рыцарь собирается делать дальше, и она смотрела на происходящее, как ребенок на представление ярмарочного фокусника. Даже личные беды на время забылись, отступили на второй план и потускнели.

Кисс тоже на минуту отвлекся от своей тарелки, поднял голову и проводил рыцаря внимательным взглядом. Впрочем, оценив открывшуюся взору картину, кот справедливо рассудил, что нет ничего важнее сытого желудка, а потому сразу вернулся к прерванной трапезе.

Отсутствовал Светомир недолго. Немного покрутился у стойки, перекинулся парой слов с очаровательными местными жительницами, устроившими к упомянутой стойке настоящее паломничество, пококетничал, трепеща длинными ресницами, словно девица на выданье, обворожительно поулыбался дамам и вернулся к столу аккурат к тому моменту, когда разносчица принесла поднос с благоухающей снедью. Улыбнувшись еще и разносчице, рыцарь с завидным аппетитом принялся за еду, словно не замечая устремленных на него выжидательных взглядов сотрапезников.

– Ну? – не выдержал первым колдун.

– Фто – "ну"? – невнятно отозвался рыцарь, с видимым наслаждением смакуя мясной салат.

– А то ты сам не догадываешься! Как успехи? Удалось что-нибудь узнать?

– Ну что вы за народ? – искренне возмутился рыцарь. – Я, может, работал не покладая рук на благо коллектива – а мне даже поесть спокойно не дают!

При этих словах Светомир повернулся в сторону выхода и, чуть отодвинув штору, послал в обеденную залу воздушный поцелуй. Судя по тому, что зарделись сразу несколько дам, трудился рыцарь и впрямь не покладая рук – и более чем успешно.

Повернувшись, рыцарь неспешно промокнул губы салфеткой, выдержал эффектную паузу и, обведя компанию торжествующим взглядом, важно сообщил:

– Я спас нас всех. Я все узнал, – увы, спутники не проявили должного благоговения перед разведывательным гением Светомира, и ему пришлось пояснить: – Несколько дней назад в городе действительно объявилась ведунья, подходящая под описание Заринны. Она сменила уже несколько постоялых дворов, как будто от кого-то скрывается, и старается не привлекать к себе лишнего внимания – но разве в таком маленьком городке что-то утаишь? Где именно она сейчас – неизвестно, но, говорят, утром ее видели неподалеку от этого трактира. Возможно, она ищет новое место для ночлега. Почему она не уезжает отсюда, если так усердно заметает следы – тоже непонятно, однако горожанки в один голос утверждают, что испуганной она не выглядит. Уставшей и чем-то расстроенной – это да, но никак не дрожащей от страха, – и рыцарь, как ни в чем не бывало, вернулся к внимательному изучению содержимого своей тарелки. За время обеда его спутникам так и не удалось больше вытянуть из него ни слова.

* * *

Отобедав, путники наконец уделили внимание и водным процедурам. Заодно в одной из комнатушек был устроен импровизированный военный совет. Под «штаб» отвели комнатку, в которой помимо трех кроватей и шкафа наличествовали стол и два стула (видимо, предполагалось, что одному из постояльцев в качестве посадочного места придется довольствоваться скрипучим ложем с тонким тюфяком, явно знававшим лучшие времена). Вторая комната не могла похвастать даже такой скудной обстановкой: в ней были лишь три точно таких же кровати да небольшая ниша в стене – для вещей.

– Что теперь будем делать? – изнывая от безделья, в очередной раз вопрошал рыцарь. Ванная была занята Айной, сквозь стену было слышно, как она плещется, напевая что-то себе под нос, а потому рыцарь пребывал в некоторой рассеянности. Он бы не отказался составить графине компанию, но, увы, его мнения на сей счет никто не спрашивал.

В расстроенных чувствах пребывала и Маржана. Но причина ее недовольства была в другом – у девушки пропали конфеты, купленные еще в Предгорье, и теперь она горевала по ним так, будто лишилась всего кошеля разом.

– Ума не приложу, как они могли выпасть, – вполголоса сокрушалась она. – Я их так хорошо уложила в корзину! А теперь всего-то и осталось, что две конфетки…

– Будем искать Зари в городе, – невозмутимо ответствовал маг, неодобрительно поглядывая на рыцаря – тот слонялся вокруг ванной, как кот вокруг кринки со сметаной, и только что не облизывался.

– Как именно? Ты собираешься выйти на улицу и звать ее на всех перекрестках – авось откликнется? Или расспросить о ней всех корчмарей в городе?

– А зачем нам корчмари? – блеснул в улыбке хищно заострившимися клыками Дарилен. – Мы пойдем другим путем!

Он встал со стула и неспешно прошелся вдоль стены, касаясь ладонью подозрительных кирпичей и к чему-то прислушиваясь. У второй стены, обогнув шкаф, Дар остановился, немного постоял, словно что-то подсчитывая в уме, удовлетворено хмыкнул, надавил на кирпич посильнее и одним плавным движением запустил руку в стену. Рука вошла в беленую кладку легко, словно перед колдуном был всего лишь качественный морок, и скрылась целиком, по плечо. Маржана, за последние две недели повидавшая больше, чем за всю предыдущую жизнь, и, казалось бы, привыкшая ко всему, видя такое непотребство, почувствовала дурноту и едва не осела в обмороке. Ее вовремя подхватила и вернула в вертикальное положение Айна, как раз вышедшая из ванной. Колдун с сосредоточенным видом пошуровал в стене и наконец вытащил оттуда, держа за шиворот, нечто, верещащее на нескольких языках сразу (при этом Айне пришлось снова ловить Маржану). Неведомое существо решительно возражало против столь возмутительного, грубого и бесцеремонного обращения и протестовало по мере сил: громко вопило не переставая на одной и той же, весьма противной ноте, живо напоминая песнопения Светомира (Дар при мысли об этом мстительно усмехнулся) и отчаянно дергалось, пытаясь вырваться из мертвой хватки полувампира и мешая рассмотреть себя как следует. Дарилен неласково встряхнул тварюшку.

– Не успокоишься – выпущу когти, – предупредил он. – Мало не покажется.

Существо злобно зыркнуло на мага, еще пару раз дернулось и затихло, обреченно поникнув.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Дарилен. И уже более миролюбиво, хорошо поставленным голосом обратился к оцепеневшим спутникам: – Перед вами – типичный представитель мелкой нечисти, вид – человекозависимые, подвид – условно полезные, семейство – придомные, в просторечии – домовые, – маг вещал, держа голосистое создание на вытянутой руке, как наглядное пособие – ни дать ни взять лектор перед студентами.

– Сам ты нечисть человекозависимая, – обиженно пробурчало существо. Голос у него оказался тонкий, даже визгливый, но, как ни странно совсем не противный. – Ты воротник-то мой отпусти, вампирюга невоспитанный, чай не казенный он. Еще порвешь своими лапищами – а починять кто будет? Г ося! Все на мне, сироте! И вообще, я старше тебя, имей уважение к возрасту!

Странное существо было ростом с пятилетнего ребенка, но со сморщенным, изборожденным морщинами лицом старика. Кустистые брови неопределенно-мышастого цвета низко нависали над маленькими, черными и совершенно круглыми, как две пуговицы, глазками. Такого же неопределенного цвета были и волосы, топорщившиеся на голове домового во все стороны – при одном взгляде на них становилось ясно, что единственная "расческа", с которой была знакома эта буйная шевелюра – пятерня ее владельца. Одето существо было на манер деревенских стариков: в заплатках, но опрятные штаны и рубаха, на ногах – крепкие лапти, казавшиеся игрушечными из-за своих крошечных размеров. Кисти рук, выглядывавшие из широких рукавов, были покрыты короткой шерсткой все того же серебристо-мышиного цвета.

– Знаю я вашего брата, – уже куда более дружелюбно усмехнулся Дарилен, опуская "старичка" на пол. – Вас пока к стенке не припрешь, к сотрудничеству не склонишь.

Слово "со-трудничество", сулившее выгоду обеим сторонам, зажгло в круглых глазках домовенка неподдельный интерес.

– Чего ты от меня хочешь и что мне за это дашь? – деловито уточнил он.

– Вот это другой разговор, – хмыкнул маг. – Молодец, быстро соображаешь. Мне нужно узнать, в какой корчме вашего города остановилась моя знакомая, магичка, лет двадцати-двадцати пяти на вид, сероглазая, темноволосая, невысокая. Сможешь выяснить прямо сейчас? Плата за информацию – золотец.

– Два золотца, – торопливо поправил домовой.

– Один с четвертью.

– Один с третью и конфетка! И по рукам!

– Ладно, сластена! Но информацию – вперед! Деньги после нее!

– А конфетку? – жалобно заканючил домовой. – Хоть одну ма-а-ахонькую конфеточку дай сироте авансом! А то знаю я вас, больших сильных людей – свое получите, и ищи потом ветра в поле, птицу в небе! Дрыц тогда с вас что стребуешь!

Домовенок появился ровно через час, когда его «заказчики» успели озвереть от скуки и бездеятельного ожидания.

– И чего было сразу не начать с домового? – ворчал Светомир. – Мне бы не пришлось выпытывать сведения у этих глупых, как курицы, горожанок!

– Скажи еще, что тебе это не понравилось! – ехидно заметил Дарилен. – Домовые – весьма привередливые создания, они далеко не в каждом доме селятся, не говоря уж о корчмах. Его вполне могло здесь и не быть. Только когда у Маржаны пропали конфеты, я понял, что без домового здесь не обошлось. Все они падки на сладости и предпочитают добывать их незаконным путем.

– Так это он стащил мои конфеты? – возмутилась Маржана. – Ну попадись он мне только, паршивец!

И тут прямо из стены в комнату эффектно шагнул Гося и с пафосным возгласом "А вот и я!" галантно поклонился присутствующим. Заждавшаяся публика его энтузиазма не разделяла и хмуро сверлила домовенка шестью парами глаз, включая желтые кошачьи.

Прежде, чем выложить раздобытую информацию, "представитель мелкой нечисти" нахально стребовал еще одну конфету – за срочность. Дар аж подскочил:

– Какая срочность?! Ты нас целый час мариновал!

– А мог бы и день, – задумчиво сказал домовой, и желание торговаться у мага сразу пропало.

Гося еще немного помучил компанию сетованиями на то, с каким трудом он раздобыл сведения, и наконец важно сказал колдуну:

– Пиши адрес: Купеческий квартал, постоялый двор "Два товарища", комната третья слева по второму этажу, – и требовательно протянул руку за платой. Получив оную, домовенок долго пробовал честно заработанный золотец на зуб и, убедившись наконец в его подлинности, бережливо припрятал в лапоть, под пятку. – Долгонько идти вам придется, – оценивающе оглядел он "клиентов" напоследок. – Ну да ничего, ноги молодые – выдюжите…

* * *

Местонахождение Купеческого квартала решено было разузнать у корчмаря, но тот, как назло, куда-то запропал, и путникам пришлось отправиться на поиски самостоятельно. Кисса они оставили в снятых комнатах – сторожить вещи и отсыпаться.

Увы, в поисках нужного здания путники не преуспели. Прохожих на улице было немного, а те, что встречались, как-то странно поглядывали на спутников мага и спешили дальше, не отвечая на вопросы.

– Какой-то неприветливый здесь народ, – вздохнул маг. – Пойдемте хоть на другую улицу, что ли…

Соседняя улица была не в пример оживленней. Люди, поодиночке и группами, целеустремленно шли в одном направлении, радостно что-то обсуждая и явно предвкушая нечто весьма интересное. "Полдневная проповедь", – вспомнил Дар. И не ошибся.

Людской поток вынес путников на Фонтанную площадь. Гордое название "Фонтанная" она носила благодаря небольшому невзрачному фонтанчику в виде речной нимфы. На плече водная дева держала наклоненный кувшин, из которого чахлой струйкой текла мутноватая вода. Некогда бронзовая, ныне нимфа была стыдливо прикрыта густой прозеленью и выглядела такой унылой, что хотелось подать ей пару-тройку мединок на пропитание.

Площадь поражала небывалым для маленького провинциального городка скоплением народа. Казалось, сюда сбежались не только все жители Тайгена, но и селяне из десятка-другого окрестных деревень.

В центре, рядом с меланхоличной нимфой, возвышался наспех сколоченный деревянный помост, покрытый дорогим ал урским бархатом. Как раз в тот момент, когда компанию путников, как щепку в море, прибило к площади, на помост не без труда взобрался грузный мужчина в белой рясе с вышитой на груди золотой четырехконечной звездой (отличительным знаком служителей Светлой Защитницы), и гомон смолк.

"Это и есть "всамделишный" пророк?" – разочарованно подумал Дар, окидывая взглядом ничем не примечательного мужичка.

– Братья и сестры мои! – с ласковой улыбкой обратился к собравшимся священнослужитель. – Все вы, пришедшие на сию проповедь, без сомнения, свято чтите заветы Госпожи нашей, Светлой Защитницы…

У некоторых невольных слушателей было на этот счет иное мнение. Дарилен, в случае необходимости, предпочитал обращаться к десяти богам Небесного Престола, им же поклонялись жители Лазоревой Долины (в свое время это обстоятельство в немалой степени повлияло на выбор постоянного места жительства мага). В столице, выходцами откуда были Светомир и Айна, из десяти почитали лишь четырех богов – покровителей стихий.

Проповедник тем временем продолжал свое обращение к пастве:

– И мне отрадно видеть воодушевление, с которым пришли вы сегодня услышать проповедь из уст пророка Тал има, осененного божественной благодатью! Внемлите же ему, братья и сестры, и да не оставит вас милость госпожи нашей!

Пророк, в противоположность местному служителю, был тощ и костляв. Глаза его горели священным безумием, длинные седые космы в художественном беспорядке разметались по плечам, руки патетически воздеты к небу. Типичный представитель культа Светлой Защитницы. Столь же типичной и предсказуемой была его проповедь.

Своим возникновением культ Светлой Защитницы был обязан одному из самых кровавых периодов сиднарской истории. Около трехсот лет назад страной правил безжалостный тиран Шар он Кровожадный. Свое прозвище он снискал отнюдь не в военных походах: правление Шарона вошло в историю как время безжалостного истребления подданных сиднарской короны, порой переходящего все мыслимые границы. Народ стенал под властью деспота, но сделать ничего не мог: на стороне правителя была многочисленная армия, тягаться с которой обычные жители оказались не в силах, и тайная служба, шпионы которой ежевечерне докладывали королю о настроениях общества. Не проходило дня, чтобы на главной площади столицы не устраивали образцово-показательную казнь недовольных правлением подданных. У оставшихся в живых желание участвовать в заговорах против монарха отпадало само собой. В народе Шарон Кровожадный получил другое прозвище – Король-смерть. Вечерами люди боялись выходить на улицы, а при свете дня страшились заговорить с соседями, чтобы не накликать на себя и свои семьи монарший гнев. Беспощадным гонениям в первую очередь подвергались маги и все, кто имел малейшие способности к колдовству, – от боевых Высших магов до знахарей-травников и предсказателей.

Конец этому положила обычная девчушка – вернее, такой она казалась вначале. На ежегодном празднике в честь очередной годовщины воцарения Шарона на сиднарском престоле (для жителей страны эта дата была скорее траурной) хрупкая девочка-подросток с кроткими глазами, поклонившись тирану, произнесла пару фраз (впоследствии одни клялись, что это было заклинание, другие называли слова незнакомки молитвой), и трон вместе с королем окутался клубом огня. Через минуту на его месте осталась лишь кучка пепла. Началась паника. Народ в ужасе ожидал зверской расправы над всеми, кто был в тот час на площади или неподалеку от нее, но… В тот же день армию охватила странная эпидемия: здоровые, закаленные в боях мужи стали беспомощнее детей и не могли не то что взять оружие в руки – сделать двух шагов без посторонней помощи. Чем не преминули воспользоваться ликующие жители. Через несколько дней со старой властью было покончено навсегда. На престол взошел дальний родственник короля по материнской линии – Рамдей, получивший впоследствии прозвище Благородный.

Девочку же больше никто не видел. Нашлись очевидцы, утверждающие, что со смертью короля она вознеслась на небеса. Осталось загадкой и ее происхождение. На площади в тот день ее видели многие, но не нашлось ни одного человека, который мог бы сказать, кто она и откуда.

Вскоре безымянную спасительницу целой страны объявили богиней, сошедшей на землю, дабы защитить своих любимых детей от продавшего демонам душу правителя, нарекли Светлой Защитницей и стали почитать как покровительницу Сиднара. На протяжении двухсот лет этот культ был официальной религией Сиднара. Светлой Защитнице поклонялись по всей стране, от столицы до самых дальних окраин. Но постепенно о Короле-смерти стали забывать, лишь матери изредка пугали непослушных детей его именем, потускнела память и о покаравшей Шарона богине. Культ стал терять свою силу, а с приходом к власти новой династии (это произошло около ста лет назад), которой принадлежала и ныне правящая королева Халисса, жрецы Светлой Защитницы окончательно потеряли свое былое значение. Новые правители почитали покровителей четырех стихий, и эта религия постепенно становилась главенствующей. Вера в Светлую Защитницу сохранилась лишь на дальних рубежах королевства – в таких провинциальных городках, как Тайген, ее по-прежнему почитали. Служители Защитницы не теряли надежды вернуть утраченные позиции, хватались за любую возможность. Но, как правило, дело ограничивалось лишь проповедями и многочисленными предсказаниями, обещавшими скорое возвращение Короля-смерти, заручившегося поддержкой всех темных сил разом, и в связи с этим – неизбежный конец света. Почитатели богини неизменно верили и ужасались, приверженцы других религий и атеисты скептически хмыкали, а неугомонные служители со временем изобретали новый предлог, чтобы держать свою паству в постоянном страхе и смирении.

Нынешняя проповедь мало чем отличалась от сотни-другой предыдущих. "Пророк" с надрывом вещал о том, что он чувствует приближение демонов, что вот-вот наступит конец всего сущего и что участившиеся случаи гибели приверженцев богини от рук лихих людей – верное предзнаменование скорых трагических перемен.

"За порядком следить лучше надо и лесных братьев ловить усерднее, а не валить всю вину на демонов", – раздраженно подумал Дар, но от высказывания советов вслух посреди благоговейно внимающей "пророку" толпы благоразумно воздержался.

– Демон хитер и опасен. Не пытайтесь его убить, ибо он отведет глаза простым смертным и заставит поверить в свою кончину. Но обо всех подозрительных незнакомцах сообщайте тотчас жрецам Светлой Защитницы, и они пленят демона и уничтожат самую суть его, не дадут осуществить его премерзкие планы. Особливо же не доверяйте инородцам, ибо демону легче принять облик чужестранца и тем смутить умы честных служителей Госпожи, – советовал доверчивым тайгенцам Талим.

Закончилась же проповедь самым прозаическим образом: "пророк" пообещал, что Защитница не оставит своих сторонников в беде и вновь придет им на помощь, но для начала надо бы построить новый величественный храм, лучше всех прежних вместе взятых, "дабы Госпожа наша возрадовалась, глядя на усердие детей своих, и преисполнилась силы для борьбы с демоном". По площади тотчас пустили мальчиков-служек с чашами для подаяний, а маг и его спутники поспешили затеряться в толпе и ретироваться с площади.

* * *

Постоялый двор «Два товарища» никак не давался в руки. Памятуя о любви нечисти говорить загадками, искали все, что могло сойти за корчму и имело бы в своем названии нечто парное. Но, увы, – портняжья лавка «Нить и игла» и кузня «Молот и наковальня» на гостеприимный кров для усталых путников походили меньше всего, их владельцы слыхом не слыхивали ни о каких заезжих магичках, а кроме этих ни одно из встреченных названий не подходило под описание.

Промучившись так почти до сумерек, усталые и разбитые, путники вернулись туда, откуда начали свои поиски. На их счастье, корчмарь уже стоял за стойкой в трактире, приветливо встречая посетителей.

– Дак это… – озадаченно поскреб макушку корчмарь, когда постояльцы обратились к нему с вопросом об искомом постоялом дворе. – Моя корчма это. Два дома у меня – трактир и комнаты, стало быть, "Два товарища"… А чего это вы заохали?..

В снятой комнате магички не оказалось.

– Подождем ее в трактире, – решил Дар. – Если сесть у окна, вход во второе здание будет перед нами как на ладони, и мы не пропустим возвращения Зари. Заодно и поужинаем.

За ужином Светомир, даже уставший, как орк после сражения, оставался верен себе: ни одна горожанка старше пятнадцати лет и младше шестидесяти не прошла мимо него незамеченной. Вполуха слушая рассказы Дарилена о Зари, рыцарь с таким энтузиазмом крутил по сторонам головой, что его спутники начали всерьез опасаться, как бы она не открутилась от туловища окончательно.

– Кстати, – повернулся наконец лицом к спутникам Светомир. – Давно хотел спросить: какая разница между колдуном, чародеем и магом? Как тебя правильно звать-то – по-вашему, по-ученому? Есть у вас хоть какая-нибудь иерархия, что ли, чтоб не запутаться?

– Прежде разница была, – кивнул Дарилен. – Люди сами делили магов на "добрых" и "злых". Творит зло – значит, колдун, чернокнижник. Добро – волшебник, чародей. Но люди очень быстро поняли, что невозможно быть для всех хорошим или плохим. Добро, сотворенное для одного, обязательно обернется злом для другого. А гибель одного человека может привести к спасению целого мира. Важно лишь определиться с соотношением и понять: не повлечет ли за собой большое добро столь же великое зло? И не будет ли зло неизбежным шагом на пути к неизмеримо большему добру? Но, каков бы ни был исход, для одних ты – колдун, а для других – добрый волшебник. Сначала нередко возникала путаница, а потом эти понятия смешались. Сами себя мы называем магами – теми, кому при рождении дана магическая сила, а при должном обучении – способность ею управлять. Прочие названия, придуманные людьми, одинаково применимы к каждому из нас. Пожалуй, только чернокнижником можно назвать не всякого мага – чернокнижникам доступны книги, непонятные, "черные" для остальных – в силу незнания древнего языка или неспособности постигнуть глубину изложенных мыслей.