Текст книги "Ангел из пробирки (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

* * *

На следующей неделе Марко с Петрой привезли еду и Геленин заказ для Ариэля.

Веселая Петра, швартуясь, кокетливо подмигнула Ариэлю так, что он залился краской.

– Эй, красавчик, принимай груз! Да смотри не надорвись, силы тебе для другого понадобятся!

Она явно намекала на то, чего не было, да и, похоже, быть не могло. Марко успокоительно гудел басом за спиной жены:

– Семь больших ящиков, четыре средних, восемь обычных коробок и специальная посылка для тебя, парень.

С этими словами он выволок на пирс то, что назвал специальной посылкой. Ариэль был сражён. Он знал, что Гелена что-то купила для его занятий, но не думал, что это будет такое!

Кроме навороченного планшета для тех, кто занимается графикой и конструированием, они с Марко с трудом стащили на берег огромный и очень тяжелый ящик без маркировки. Крышка была по старинке прибита гвоздями. Когда он с превеликим трудом её отковырял, то обомлел от восторга.

В ящике были рисовальные принадлежности: карандаши, специальные угольки и красноватые мелки, на коробке с которыми было написано “сангина”, красивый ящик с пастелью, акварельные и масляные краски, темпера, гуашь… Обо всем этом Ариэль читал, но не рассчитывал, что когда-либо увидит воочию. Для него это были инструменты графического редактора, а сейчас он держал в руках прототипы. Кроме них в ящике нашлись мольберт с треногой, кисти и бумага для разных разностей: графики, пастели, акварели…

– Тут не всё, – заметила наблюдавшая за распаковкой Гелена, – Но для начала хватит. Потом составишь список, что еще надо.

О чём она говорила? Не всё? О таком богатстве ему и мечтать не приходилось. Это какой-то сон наяву!

До сих пор Ариэль настоящую бумагу не видел, только пластик, на котором печатали документы. Оказалось, она бывает плотная и рыхлая, мягкая и жесткая, глянцевая и матовая, с удивительно гладкой и странно шероховатой поверхностью, да и цветом различается. А ещё она оказалась тяжелой, тяжелее всего остального в ящике, и очень дорогой.

Но самая большая драгоценность ждала Ариэля в скромной коробке, засунутой между пачками бумаги и стенкой ящика. В ней была настоящая, древняя, напечатанная на бумаге книга, толстый, богато иллюстрированный том большого формата, рассказывающий о технике и приёмах работы с разными красками. Пара прочитанных наугад из середины абзацев не оставляла сомнений: писал настоящий художник, из тех, что знал своё дело. Жуткая редкость, бумажных книг, а тем более таких шикарных, он даже в поместье Арианы не видел. Было страшно браться за неё руками, это же музейная ценность!

Увидев его трепет, Гелена весело сказала:

– Понравилось? Бери любую из оставшихся гостевых спален под мастерскую, выноси кровать, ставь стол и мольберт. Будешь там работать. Пачкать красками по всему дому я не разрешу.

Ариэль засунул обратно в коробку и прижал к груди самую восхитительную часть подарка.

– Гелена, а это? Это?…

Она добродушно улыбнулась ему, как ребенку, которому добрая тётя подарила игрушечный глайдер, на котором можно летать по комнатам.

– Это учебник для начинающих, считается лучшим пособием на эту тему. Древний, конечно, такие только на Земле и остались, вывозить их нельзя. Правда, это не оригинал, а репринт, но и ему уже лет сто. Изучай и пробуй. Если будут трудности, съездим на Кубу, тут относительно недалеко. Там живёт настоящий художник, который работает не на компьютере. Помнишь акварели в моей гостиной? Его работа. Попросим, чтобы он дал тебе несколько уроков.

Тут до Ариэля впервые дошло, что симпатичные картинки на стенах не созданы на компьютере с помощью программного инструмента «акварель» и распечатаны, а нарисованы от руки кистями и красками. Выходит, если Ариэль поучится, он тоже так сможет?!

Он в восхищении закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем самым чинным образом поблагодарил Гелену и потащил свои новообретённые сокровища в пустую комнату.

С этого дня, как выразилась Гелена, Ариэль оказался потерянным для общества. Он радовался тому, что не зря провёл отпущенную ему первую неделю на острове и научился делать всё по дому. Сейчас он старался потратить на хозяйственные дела как можно меньше времени: его звала мастерская и лежащая там на главном месте книга.

Несмотря на наличие самых разнообразных материалов, он начал с самого для него простого: с рисунка. Автор книги Отто Торп советовал набить на нём руку прежде чем приступать к другим техникам. Карандаш и компьютерный стилос оказались совершенно разными вещами и поначалу у Ариэля получалось совсем не то, что он хотел.

В своё время он перерисовал всё, что попадалось ему на глаза. Интерьеры базы, начальство, сотрудников и всех ребят. Его хвалили, уверяли, что очень похоже. Но его работы сгинули вместе с базой и всем её оборудованием.

На Аяве он сделал наброски поместья и его хозяйки. Рисовал на планшете, а затем распечатал и отдал Дамиану. Ариане понравилось, но как-то странно. Она приказала распечатки оправить в рамочки, а компьютерные исходники уничтожить.

Так что на острове он начал свое творчество с чистого листа. На первых рисунках были виды гелениного дома, сада, море и скала. Затем он украдкой начал рисовать свою хозяйку. Не с натуры, просить её позировать он бы не решился, делал фото своим коммом и затем сверялся с картинкой, чтобы правильно передать позу. Нарисовал Гелену анфас и в профиль, сидящую в кресле с планшетом, загорающую на пирсе, стоящую на катамаране с рулевым веслом. Затем начал по памяти набрасывать портреты всех, чей облик мог вспомнить: Дамиана, других парней с их базы, Брендона и Руперта, первого инспектора… Изображение последнего вышло довольно схематичным, но похожим.

С каждым разом рисунки получались всё лучше, но показывать их хозяйке он не решался, всё время старался загородить свою работу от её взглядов. Ариэль стеснялся своего несовершенства, боялся, что Гелена заглянет ему через плечо и засмеёт. Он уже понял, что госпожа отлично разбирается в искусстве.

Но Гелена проявляла просто сверхъестественную тактичность. Оставляла его наедине с планшетом и мольбертом, занималась своими делами и только иногда спрашивала, всё ли в порядке, не нужна ли помощь и не кончилась ли бумага.

Вообще она предоставила Ариэлю большую свободу, такой он не имел даже на Аяве, где им никто не интересовался. Гелена следила только за одним: не за выполнением им работы по дому, тут она полностью полагалась на ответственность парня, а за тем, чтобы он за рисованием не забросил другие необходимые архитектору науки.

По утрам, уходя работать над своим очередным опусом, напоминала о заданиях, которые Ариэль стал выполнять по программе обучения и, вернувшись к обеду, проверяла, всё ли сделано. Хорошо, что не заставляла торопиться. Тот темп, который она задала, Ариэль с лёгкостью выдерживал. Очень помогало то, что ещё на базе он многое изучил и сейчас только закреплял это с помощью задач, расчётов и чертежей, которые почему-то назывались практическими работами.

День его теперь был загружен под завязку, но это ему скорее нравилось. На вздохи по прекрасной хозяйке времени оставалось всё меньше, хотя желание не угасло и, засыпая по вечерам, Ариэль вспоминал весь день, стараясь найти признаки, показывающие, что его чувства не вовсе безответны.

Мимолётные прикосновения, ласковые взгляды, улыбки – всё это он складывал в копилку памяти и перебирал, когда выдавалась свободная минутка. Признаков приязни набралось не так уж мало и от активных действий Ариэля удерживал только страх. Он боялся, что ошибся. Тогда попытка сближения могла окончиться для него изгнанием из здешнего рая, что почти автоматически означало гибель.

Он не сомневался, что Гелена не выбросит его в большой мир совсем уж без поддержки, пристроит куда-нибудь, но из её случайных замечаний и подслушанных обрывков разговоров он сумел сделать заключение: он и такие, как он, кому-то мешают. Понять почему было невозможно, он просто принял это как данное: если он покинет остров, то долго не проживет.

Да и просто покидать дом Гелены не было ни малейшего желания. Здесь осуществились его самые смелые и заветные мечты, кроме, пожалуй, одной, но он верил, что терпение будет вознаграждено и рано или поздно то, на что намекали Петра и Марко, станет правдой.

* * *

Нельзя сказать, что Гелена совсем не замечала, как на неё смотрит Ариэль. Хоть он и таился, но время от времени она ловила на себе его полные звериной тоски и желания взгляды. Это не было ей неприятно, тем более что мальчик вёл себя безупречно и ничего, кроме этих самых взглядов себе не позволял.

То, что она в свои тридцать восемь красива и желанна для этого юного существа, было скорее лестно. Ариэль ей нравился. Да и как он мог не понравиться? Кроме счастливой внешности у него были и другие, редкие в людях достоинства. Главное, он умел быть ненавязчивым. Всё их общение инициировала Гели, сам мальчик к ней никогда не приставал с разговорами. Задавал иногда вопросы, но всегда по делу.

Ещё он был толковый, схватывал всё на лету, работящий, ответственный, старательный… При этом он не выпячивал свои таланты и достижения, а вёл себя очень скромно и сдержанно. Но Гели прекрасно видела: это не от недостатка эмоций. По взглядам, движениям, модуляциям голоса можно было уловить изменения его настроения и всплески ярких, сильных чувств, хотя Ариэль ни разу не дал им выплеснуться наружу.

Еще бы, думала Гелена, их там на базе должны были наказывать за проявления эмоций, приучать держать себя в руках при любых обстоятельствах, вот он и научился.

Вспоминая своих сотрудников и соучеников, Гелена не могла не отметить: такого скопища талантов и положительных качеств она ни разу не встречала в одном человеке. Даже у Калле были недостатки, и весьма существенные, а этот юноша, казалось, был их лишён.

Может, это правильно, что Ариэль человеком не считается? Этот верх совершенства может быть только ангелом.

Единственным сомнительным моментом оставался тот, что он видел в ней женщину. Но разве можно было его за это порицать? Если честно, дойди до дела, Гели не нашла бы в себе силы отказаться от любви этого чудесного существа. Но он держал себя в рамках и она тоже не решалась сделать первый шаг. Что её удерживало, женщина и сама не знала. То ли память Калле, то ли вбитые в детстве правила, что мужчина должен быть непременно старше, то ли то обстоятельство, что Ариэль по сути был её рабом. Еще влияло неприятие Геленой образа мысли и стиля жизни Арианы. Не быть как сестра! Та сделала генномодифицированного юношу своим любовником, значит, Гели не должна так поступать.

При этом она сознавала: по отношению к Ариэлю это в некотором смысле жестоко. Он нормальный, здоровый мужчина, несмотря на то, что родился несколько нетрадиционным способом, ей ли, генетику, этого не знать! Ему в его возрасте нужна женщина, просто необходима. А где тут женщины кроме неё, Гелены? Петра? Да Марко за жену порвёт мальчишку на мелкие лоскутки.

Было ещё соображение: полгода назад Гели летала на медицинский осмотр к своему личному доктору Рахель Фейгис. Пожалуй, это был единственный человек во вселенной, которому она безоговорочно доверяла. С того времени, как Гелена поселилась на острове, Рахель стала для неё не только лечащим врачом, следящим за здоровьем тела, но и подругой, латающей раны души.

Уже через год после смерти Карла Рахель намекнула Гелене, что пора прекратить жить вдовой и найти себе кого-нибудь. Если не для души, то хоть для тела. Каждый год она говорила об этом, и чем дольше затягивалось одиночество писательницы, тем серьёзнее становился тон врача. В последний раз Рахель просто наорала на свою пациентку.

– Сколько можно говорить! – кричала она, – Ты решила угробить своё здоровье и помереть? Заведи наконец себе любовника и сбрось этот камень с моей души! Я всё же твой врач и отвечаю за твоё здоровье, а ты делаешь всё, чтобы его загубить! Сидит одна как сыч, никто ей не нужен. У тебя в тридцать восемь, глядишь, климакс начнётся и вылезет онкология. Посмотри, какие показатели гормонов! Ты вообще каким местом думаешь?

Гелена пообещала изменить свой образ жизни, но ничего для этого не сделала. Проблем с тем, чтобы найти кого-то, не существовало, поухаживать за богачкой и известной писательницей хотели многие, не только жиголо, но и вполне достойные, респектабельные люди. Но никто из тех, с кем она успела здесь познакомиться, ей не нравился настолько, чтобы ради него поступиться хоть чем-то в своём образе жизни. Чтобы встречаться с мужчиной, ей пришлось бы регулярно летать на материк, а этого Гели не желала. Пустить же кого-то в свой мир казалось ей невозможным.

И вот теперь в её закрытом мире поселился вполне плотский ангел. Представить, что они с Ариэлем окажутся в одной постели, было трудно. Он ничем не походил на Калле, а Геленин сексуальный опыт практически был им ограничен.

Будучи замужем она хранила верность своему избраннику, а после его смерти несколько раз пыталась последовать совету Рахели, но три или четыре мимолётных партнёра вызвали у неё только неприятные чувства, хотя были довольно привлекательными мужчинами.

Получить еще один неприятный опыт, но уже с тем, кого она не сможет просто так выгнать из своей жизни, не хотелось абсолютно.

Для себя она решила: пусть всё идёт как идёт. Специальных шагов она предпринимать не станет, но если вдруг… Что ж, так тому и быть. В том, что Ариэль не будет к ней приставать, она была уверена. Так что изменить сложившуюся ситуацию мог только случай.

* * *

Пока же Гелена подстраивала свою жизнь под новые условия и старалась разгадать тайну, которую принёс в её дом подарок сестры.

Часть её жизни не изменилась: она как писала свои книги, так и продолжала писать. Загадка Ариэля и таких, как он, стала частью работы над будущим романом. Если бы удалось всё узнать и достоверно описать, это стало бы её лучшим произведением, жёстким и одновременно трогательным. История мальчика из пробирки, которого закон не признаёт человеком, должна была стать сенсацией.

Гели хватало ума держать свои планы при себе и не сообщать их даже своему литературному агенту, тем более, что в своё время Милену Брошову нашёл ей Фред Марсдон. Если она ему проговорится, а в том, что она так и сделает, не было сомнений, то убийца будет охотиться уже не за Ариэлем.

После того, как Марсдон попытался прислать Кюнха, чтобы уничтожить живую улику – Ариэля, Гели больше не доверяла ему. Тем больше было оснований считать его опасным и для неё лично. Фред – бизнесмен до мозга костей. Пусть до сих пор их отношения были самыми добрыми, но если Гелена стала для него опасной, он её уберёт. Ничего личного, просто бизнес.

Пока что он начал охоту за Ариэлем, да и за Дамианом, наверное. Для Фреда мальчики – живые свидетели, не более того. Если они будут молчать, тайна, в чём бы она не состояла, останется тайной. А вот Гели… Писательница молчать не будет, её так просто не заткнёшь. Она что-нибудь напишет, да так, что возбудит умы по всей галактике. Так что от Фреда надо было ожидать нового хода.

Шли дни, Марсдон больше не звонил, но сделал шаг, которого ожидала Гели. С ней связалась Милена и попросила разрешения приехать. В то, что литагент шпионит сознательно, Гелена не верила. Милена была довольно простодушна. Зато она была как кошка влюблена во Фреда уже много лет. Надежд на брак она не питала, он ей давно объяснил, что не расстанется с матерью своих детей (теперь их у Марсдона было двое), зато время от времени они встречались и отправлялись на пару дней куда-нибудь.

Естественно, всё это было в строжайшей тайне, но Милена не утерпела и проговорилась Гелене. Можно было делать вывод: держать в себе важную информацию она просто не в состоянии. Марсдон без труда вытянет из неё всё, что она узнает.

Поэтому Гели отклонила предложение Милены приехать и обсудить будущие произведения. Сказала, что это будет неудобно: сейчас в её доме живёт один человек…

Литагент всё поняла как надо: у Гелены любовник и она не хочет, чтобы им мешали. Поэтому не стала настаивать на визите, а принялась расспрашивать о планах: когда она закончит то, над чем сейчас работает и есть ли новые задумки. Несомненно, спрашивала по наводке Фреда: Гели могла проговориться, что собирает материал об искусственно созданных людях, выращенных в космосе.

Чтобы хотя бы на время успокоить Марсдона, Гели скормила Милене три сюжета, которые она когда-то начала разрабатывать, но затем забросила, так как нашла более перспективные темы. Ничего и близко похожего на историю Ариэля там не было. Агентесса подумала и выбрала одну из озвученных ей историй.

– Если ты напишешь об одиночестве интеллектуала среди толпы так, как ты это умеешь, да ещё пристегнешь детективную линию, успех обеспечен. А тот роман, который ты сейчас пишешь, я хочу предложить затем переделать в сценарий. Со студии “Фарбаэн” уже запрашивали, сколько им будет стоить разрешение на экранизацию.

Это не удивило Гелену: по двум её романам были сняты полнометражные фильмы, а по трём – сериалы, права на экранизацию остальных книг были выкуплены крупнейшими студиями Содружества.

Вспомнив об этом, Гелена с трудом удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу и не застонать. Через четыре месяца на планете Армор начинались съёмки фильма по её книге и в соответствие с контрактом она должна была при этом присутствовать.

Лететь одной? Брать с собой Ариэля? Необходимость решения в обозримом будущем тех вопросов, которые она стремилась запихать в долгий ящик, встала перед Геленой во весь рост. Одно ясно: отсидеться не удастся. Их стараются вытащить с Земли и вытащат рано или поздно. А значит, надо ворошить прошлое, добраться-таки до истины и рассказать о ней всем.

Если история Ариэля получит огласку, станет известна, они с бедным мальчиком окажутся в полной безопасности. Разглашённая тайна таковой не является и хранить её, особенно незаконными способами, бессмысленно.

Как бы оно ни повернулось для Фреда Марсдона, заниматься глупостями и мстить бывший зять не станет, он бизнесмен, а не идиот.

Кое-как закончив разговор со своим агентом, Гелена достала блокнот, в котором записывала и систематизировала всю полученную от Ариэля, Фреда, сестры и других источников информацию. Другими источниками служили как документы Ариэля: его генетическая карта и те бумаги, с помощью которых его выдали за робота, а также сообщения в прессе об уничтожении тайной генетической лаборатории, в которой проводились запрещённые эксперименты. Судя по этим отрывочным текстам, никто ничего толком не знал, однако же в основе каждой утки обычно лежат какие-то правдивые факты. Вот их-то Гелена и пыталась выловить путём сравнительного анализа.

Все данные она по привычке к научной работе сводила в таблицу, так было удобнее искать взаимосвязи. Кое-что это давало. В паззле с каждым днём добавлялись кусочки, однако же картинка не желала складываться.

В раздражении Гели стучала пальцами по краю стола, отбивая ритм. Кажется, она уже исчерпала внутренние резервы получения информации, пора было искать их за пределами собственного мирка.

Но прошло ещё несколько дней, прежде чем она решилась набрать номер Арианы, и то, только после того, как прочитала в ленте новостей с Аявы, что на поместье госпожи Арианы Марсдон-Ригел был совершён бандитский налёт. Нападающих было восемь человек. Четверо убиты, двоим удалось бежать. Еще двоих арестовали на месте преступления, но после ночи в камере предварительного заключения их наши мёртвыми. Никто из гостей поместья и сама госпожа Ригел не пострадали, один охранник убит, один легко ранен.

Вот когда Гелена похвалила себя за то, что подписалась на новости Аявы.

Она тут же связалась с сестрой. Та была тронута и стала уверять: она даже не успела испугаться. Всё произошло так быстро и закончилось раньше, чем она сообразила, что это налёт.

Гели очень хотелось намекнуть, что она видит в этом руку Фреда, но говорить такое открытым текстом не рискнула. Пусть линия считается защищённой, но от Юнуса она знала, насколько призрачна эта защита. При желании хороший хакер легко мог подключиться и записать любой разговор, особенно тот, что шёл по межпланетным сетям.

Поэтому поохав, повздыхав, Гели выразила приличествующие случаю соболезнования и уже совсем было прервала звонок. Но вдруг её будто что-то в спину толкнуло. Она спросила:

– Ари, словосочетание “няня Брум” тебе ни о чём не говорит?

– Говорит, – удивленным голосом отозвалась Ариана, – И тебе должно говорить. Даже скорее тебе, чем мне, ведь Ловийса была твоей золовкой, а не моей.

* * *

Ловийса… Действительно, Ловийса!

Перед глазами Гелены как живая предстала младшая сестра Калле: высокая, статная, белокурая, розовощёкая… За её спиной крутятся трое столь же белокурых и розовощёких детей, два мальчика и девочка. Из-за них Гели всегда ей завидовала и не стремилась развивать их общение, хотя Ловийса относилась к ней по-доброму.

Вот откуда-то появляется полная немолодая негритянка в форменном платье и уводит детей. Ловийса кричит:

– Няня Брум, Юнатану пирожных не давать, он провинился.

Затем вспомнился разговор. Ловийса радовалась, что после того, как няня Брум вырастила детей старшей сестры Кайсы, она согласилась поработать у неё. Очень добрая и ответственная женщина, дети её просто обожают!

Если сложить и посчитать годы… Выходит… Выходит, после тех несчастных деточек на космической станции няня Брум трудилась в семье Калле, сначала у Кайсы, а потом у Ловийсы! А где она сейчас? Вряд ли всё ещё у там, Юнатану недавно стукнуло семнадцать, младшей Кирстен – тринадцать и в нянях они больше не нуждались.

Гели уже была готова вскакивать и бежать разыскивать няню Брум, звонить сестрам Карла, делать ещё миллион столь же дурацких и бесполезных вещей. Но тут её пронзила очень простая мысль и она машинально выключила коммуникатор.

Калле! Если он стоял во главе этого жуткого проекта, тогда всё сходится! Но этого не может быть! – вопила её душа, – Калле не мог! А кто-то в сознании возражал: очень даже мог. Это как раз на него похоже. Абсолютно безумный глобальный проект, но на этот раз не на грани, а за гранью.

Понятны стали неожиданные отлучки, недомолвки, умолчания, некоторые странные вопросы, которые муж задавал ей время от времени на протяжении всей их совместной жизни. Он втайне от неё занимался тем, что она никогда бы не одобрила. Старался скрыть и одновременно пытался изменить её мнение, склонить на свою сторону.

Если Ариэлю двадцать пять… Это началось задолго до того, как они с Калле познакомились. Он уже не первый год занимался этим бесчеловечным проектом, когда предложил ей стать его женой. Как она была слепа!

Гелене вдруг самой стало ясно, почему до сих пор она не могла сложить два и два, почему не проверила первым долгом материалы Карла. Ведь чувствовала что-то такое! И Фред, и Ариана ей намекали, а она не желала понимать.

Разгадка была близкой и простой, а она вела себя не как учёный, а как тупая клуша. Отворачивалась, закрывала глаза и искала другое объяснение, не такое ранящее.

Гелена до сих пор любила своего мужа, любила по-настоящему и верила, что отдала сердце гениальному учёному и хорошему человеку. А теперь получалось, что учёный-то он был ещё более гениальный, чем она думала, а вот человек… Придумать такой жестокий, аморальный проект, как выращивание детей на органы, могло только чудовище.

Выходит, она любила чудовище? Морального урода?

Верить в это не хотелось, но другого объяснения пока не было.

Гелена поднялась и уже совсем было собралась ринуться в кабинет, чтобы включить одиноко стоявшую там старенькую консоль Калле, но у неё внезапно закружилась голова и подкосились ноги.

Хорошо, что она находилась на веранде, где стоял удобный плетеный диванчик, на который она и рухнула без сил. Ариэль, который деликатно отошёл в сторону во время разговора хозяйки с сестрой и теперь разбирал улов, сидя на самом дальнем краю пирса, заметил, что что-то не так, бросил корзину и вскочил.

– Гелена, с вами всё в порядке? Помощь не нужна?

– Нет, всё нормально, я просто оступилась, – соврала женщина, с ужасом слыша, как хрипло и прерывисто звучит её голос.

Спазм голосовых связок на нервной почве. Такое с ней творилось только один раз: когда умер Калле. Тогда она трое суток не могла нормально говорить. Кажется, сегодня он для неё умер во второй раз. Если сейчас ей придётся объяснять Ариэлю, что с ней случилось…

К счастью, мальчик поверил объяснению и снова принялся перекладывать ракушки мидий из сетки в корзинку. Будет сегодня готовить пасту с морепродуктами, – пронеслась мысль в голове у Гелены и она будто со стороны подивилась: мир рухнул, а кого-то может волновать, что будет к обеду.

Прошло минут двадцать прежде чем Гелена нашла в себе силы подняться. Порадовавшись, что консоль стоит в кабинете, куда Ариэлю хода нет, она поплелась туда. Машинально подключила монитор, который давно уже отсоединила за ненадобностью, рухнула на кресло и включила агрегат.

Компьютер выдал установки и предложил ввести пароль.

Он был Гелене хорошо известен: её имя, затем дата их свадьбы и имя мужа, только всё в обратном порядке. Пискнув, комп выдал на рабочий стол несколько папок. Все их Гели отлично знала: фотографии, рабочие материалы по лаборатории на Гаспле, такие же материалы лаборатории на Терре-6, тексты статей, которые Карл писал для различных журналов, статьи, которые ему присылали на отзыв. Всё.

Глубже Гели никогда не лазила. Ей казалось, что там и быть ничего не могло. Сама она всё скидывала на рабочий стол и по умолчанию представляла себе, что Калле поступает также.

Ничего подобного. Проводник охотно раскрылся перед Гели и продемонстрировал такое разветвлённое нутро, что по сравнению с ним лабиринты древних пирамид показались бы детской забавой. Стало ясно: если Калле хранил здесь опасную для себя информацию, то он её хорошенько спрятал.

Пришлось идти наугад, просматривая директорию за директорией и открывая папку за папкой. Как очень быстро выяснилось, Карл Йенссон хранил всё, ничего не выбрасывая. Студенческие работы, материалы конференций, копии документов начиная от свидетельства о рождении, фотографии… На одной из них, относящейся к лаборатории на Терре-6, Гелена вдруг обратила внимание на стоящего рядом с Калле высокого, сухощавого чернокожего человека, которого она отлично знала. Доктор биологических наук Стив Маронго. Доктор Стив?

Тот ли это человек?

Она хотела уже вскочить, позвать Ариэля и задать вопрос, но не решилась. Рука не поднялась. Если это и есть доктор Стив, то остальные на базе – тоже сотрудники Калле. Придётся объяснять мальчику, откуда у неё это фото. Но рассказать Ариэлю, что причиной всех его страданий был её собственный муж, она была не готова. Хотя она ни о чём не знала и не догадывалась, но сейчас винила себя, что столько лет подряд пропускала на вид невинные замечания Калле мимо ушей. А ведь он намекал, да чуть не впрямую иногда говорил, что его мечта – создание людей нового качества, таких, которым можно было бы заменить любой орган, действительно любой, вплоть до головного мозга. А ещё лучше сделать таких, у которых бы утерянные части отрастали бы, но не как у ящерицы хвост, а как ветки у растений.

Тогда ей это казалось бредом и она со смехом отмахивалась от мужа, напоминая, чем растительная клетка отличается от животной. А он не шутил! Он уже сделал первый шаг на этом пути и нуждался в работе Гелены именно потому, что она занималась вопросами, где их интересы могли бы очень близко сойтись. Конечно, если всё, о чём она сейчас думает, правда, и Калле действительно являлся отцом-вдохновителем ужасного проекта.

До сих пор Ариэль был для неё загадкой, которую нужно было разгадать. Теперь она испытывала перед ним обжигающий стыд за свою слепоту и чувство, которое можно было назвать “без вины виноватая”. Так что звать бедного юношу и привлекать к осмотру папок она не хотела. Стремилась оттянуть до последнего момент, когда и Ариэлю откроется неприглядная правда.

Гелена уже без энтузиазма копалась в папках и файлах, думая, что на с гораздо большим удовольствием нашла бы доказательства невиновности Карла, чем свидетельства вины. Но пока не было ни того, ни другого. Огромное количество сохранённого Йенссоном материала отлично иллюстрировало его научные интересы, но там ни слова не было о проектах “Альфа” или ”Омега”.

Шли часы… Пару раз к ней стучался Ариэль. Сперва звал обедать, но Гели отговорилась отсутствием аппетита, затем он позвал её уже на ужин.

К тому времени Гелена уверилась, что сегодня ей уже ничего не найти, и решила временно прекратить поиски. Крикнула Ариэлю: «Иду, накрывай на стол», и в последний раз для порядка навела курсор на папку с безобидным названием «Цветочки», которая почему-то пряталась среди системных файлов.

Папка открываться отказалась, затребовав пароль. У Гелены ёкнуло в груди: нашла! Что именно – пока было неясно, но нашла!

Теперь можно и перекусить, а пароль она подберёт позже.

С чувством выполненного долга Гелена поднялась с кресла и двинулась на кухню, где её ждали Ариэль и умопомрачительно пахнущая запеканка, в которую он превратил приготовленную к обеду пасту с морепродуктами.

Гели вдруг почувствовала зверский голод и изумилась: в таких обстоятельствах это было неуместно, однако же организм спешил взять своё.

Обычно за едой Гели беседовала с Ариэлем, но сегодня ужин прошёл в молчании. Стоило бросить взгляд на растерянное лицо парня, как у неё сжималось горло. Действительно, Ариэль должен быт сейчас теряться в догадках: что происходит с его хозяйкой. Но пока они сидели за столом, он вёл себя безупречно и вопросов не задавал.

Зато когда Гели встала и собралась обратно в кабинет, вдруг робко спросил:

– Гелена, с вами всё в порядке? Вы выглядите как-то…ну…

– Плохо? – резко спросила женщина.

– Нет, – испуганно ответил Ариэль, – Не плохо, необычно. Вы чем-то обеспокоены?

Гелена уже хотела ляпнуть что-то грубое, но поняла, что и сказать толком ничего не может.

– У меня что-то с горлом, – прохрипела она.

– Вызывать врача? – с готовностью подхватился юноша.

Она в ответ махнула рукой:

– Завтра, всё завтра.

В кабинете ничего не изменилось. Директория под названием “Цветочки” всё так же требовала пароль и не желала открываться просто так. Тот же пароль, который стоял на общем доступе, не сработал. Как догадаться, что Калле взял за основу?

Гели знала его любимые трюки: слова, написанные наоборот, суммы и произведения каких-то значимых для него чисел, даты сражений и имена великих деятелей с годами их жизни, тоже на что-то умноженными… Что выбрать? Вернее, с чего начать? Вариантов могло быть несколько тысяч.