355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Емельянова » Фаворит богов » Текст книги (страница 11)
Фаворит богов
  • Текст добавлен: 17 апреля 2017, 01:30

Текст книги "Фаворит богов"


Автор книги: Анна Емельянова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 32

Отправив брата к Ливии, Ливилла напомнила командиру преторианцев о его предложении прогуляться с ней в недавно возведённую часть дворца.

Сеян с удовольствием отметил, что кроме любопытства в голубых очах Ливиллы сверкала страсть. Её расположение могло быть ему полезно, ведь в ней текла та же кровь, что и в кесаре, и она приходилась Тиберию родной племянницей.

Перед визитом во дворец Ливилла собрала свои белокурые волосы на затылке, украсив лоб небольшой тиарой. Зелёная стола и того же цвета туника подчёркивали её свежий румяный оттенок щёк. Запястья тонких рук сверкали ценными браслетами. Глядя на Ливиллу, Сеян не мог остаться равнодушным к её красоте и в душе был вынужден признать, что такая, как она, способна легко покорять мужские сердца.

   – Следуйте за мной, госпожа, – любезно сказал он и пошёл впереди, показывая дорогу.

Достигнув входа в длинную галерею, недавно украшенную барельефами, Сеян велел сопровождающим их преторианцам и рабыням Ливиллы ждать её возвращения. Он объяснил, что кесарь не одобрит, если свита Ливиллы или солдаты появятся в помещении, ещё не готовом к визиту гостей. Для Ливиллы доступ был свободен, учитывая её происхождение. Никто не возражал, и Сеян вновь пошёл вперёд, приглашая гостью за собой.

Ливилла оказалась в огромной галерее, отделанной раковинами и барельефами с изображением сцен битвы между кентаврами и людьми. Затаив дыхание, она с лёгкой улыбкой разглядывала окружающее великолепие. Роскошь, богатство, тонкий вкус – всё это произвело на неё – девушку, выросшую в большом, но скромном доме, сильное впечатление. Она вспомнила пиры у дяди. Её не удивляло его стремление к внешней изысканности, к великолепию. Тиберий не хотел, чтобы его правление сравнивали с правлением отчима, и сделал внешние отличия их огромными – словно пропасть между патрицием и кесарем.

   – Тиберий, бесспорно, великий государь и великий тиран, – прошептала Ливилла, дрожа от волнения.

Остановившись в центре гигантского зала, где вдоль стен располагалось несколько фонтанов со статуями из чистого золота, Сеян возвёл взор к куполу и усмехнулся. На потолке резвились наяды, застывшие на фресках.

   – Разве Германик смог бы создать подобное? – молвил он. – Нет... В лучшем случае он превратился бы в нового Октавиана. А Тиберий утопает в роскоши, жестокости, разврате и правит Римом с хладнокровием, которое заставляет перед ним трепетать.

   – Не забывайте, что Германик мой родной брат, – усмехнулась Ливилла, сощурив голубые глаза.

   – Вы очень похожи на него. Клавдий – другой...

   – Мне это известно.

   – А мне известно, что вы в любом случае будете при дворе в самом лучшем положении. Ведь если престол унаследует Германик, вы станете сестрой кесаря, а если Друз – женой.

   – Друз не станет кесарем.

   – Почему?

   – Народ слишком любит Германика.

   – Но Германик – воин, он часто уезжает в походы, а эго опасно. Судьбы решают боги.

   – Верно, – мрачно хмыкнула Ливилла.

Подойдя к ней, Сеян положил руку на её плечо. Она тяжело вздохнула.

   – Вы всё ещё любите Друза, госпожа? – осведомился он.

   – Нет, – прошептала Ливилла. – Я устала от его глупостей, от его вспыльчивости... А потом, он отбыл в Иллирию, и мои чувства к нему окончательно растаяли.

   – Мне жаль Друза, – сказал Сеян. – Ибо он потерял великую ценность – любовь столь прекрасной женщины. На его месте я бы совершил всё от меня зависящее, чтобы удержать вас, госпожа.

Повернув к нему голову, Ливилла нежно улыбнулась. В тёмных глазах Сеяна она читала страсть.

   – Я думаю, что Друз был для меня лишь юношеским увлечением, – проговорила она. – И я, поддавшись эмоциям, вышла за него замуж. Теперь я в этом раскаиваюсь. И особенно раскаиваюсь сегодня, ибо понимаю, что такой, как вы, оценил бы мою любовь гораздо выше, чем оценил её Друз... – Ливилла вдруг умолкла, опустив взор. Она вспомнила про Апикату. – Вы счастливы с женой?

   – Нет, – ответил Сеян. – Если бы я был с ней счастлив, я бы не искал встреч с вами наедине, госпожа. – И он, заключив Ливиллу в объятия, пылко поцеловал её в губы.

Страсть пронзила тело молодой женщины. Власть Сеяна над ней с каждой минутой становилась всё сильнее. Она была влюбчивой по своему характеру и ощущала, какой бешеный огонь он разжёг в её сердце за короткое время.

   – Я бы хотел владеть тобой, Ливилла, – шепнул он ей на ухо. – Хотел бы узнать тебя ближе... полюбить тебя...

   – Ах, Сеян! – сказала Ливилла, прижавшись к его плечу.

Он гладил её белокурые волосы, в душе понимая, что любви к ней не испытывает. Ливилла была красива, он желал её, но быть с ней его вынуждали обстоятельства, планы приобрести могущество при дворе. В будущем жена Друза могла ему пригодиться в качестве союзницы.

   – Приходи ко мне ночью. Друз ещё в Иллирии, и мы можем встречаться в моём доме, – молвила Ливилла, обвив руками шею Сеяна. – Ах, милый Сеян... Этот дом мы с Друзом получили в подарок от бабушки, сразу после свадьбы, но мне вовсе не стыдно принимать там любовника. Я нынче оставлю дверь на террасу открытой. Если войдёшь в дом со стороны сада, никто из рабов тебя не заметит.

   – Неужели ты согласна мне принадлежать, прекрасная Ливилла?! – воскликнул Сеян, сжимая её маленькие руки, унизанные кольцами. – Ведь я не такой знатный, как Друз, я не сын кесаря, а лишь солдат, обладающий честным сердцем.

В прошлом Сеяну удавалось легко соблазнять молодых женщин. Ему превосходно удалось разыграть восторг и перед Ливиллой, так что она нисколько не усомнилась в его искренности.

   – Возможно, именно твоя честность меня больше всего и привлекает... Ты мужественный, открытый, простой, – улыбнулась Ливилла.

Он вновь поцеловал её в уста, держа в объятиях.

Вдруг звук упавшего предмета заставил их отстраниться друг от друга. Глазами, полными изумления, на них смотрел Клавдий. Возле его ног лежала упавшая деревянная дощечка с текстом.

   – Не бойся, – шепнул Сеян Ливилле и решительно подошёл к Клавдию.

Ливилла в ужасе отступила к стене.

   – Мне известно, что все вас недооценивают, господин Клавдий, и считают глупцом. Однако я думаю, вы умны. Даже слишком. Поэтому вы понимаете, что если о том, что вы здесь видели, узнают другие, ваша любимая сестра пострадает, – вежливо произнёс Сеян и, подняв с пола дощечку, подал её Клавдию. – Вы же не хотите, чтобы Ливилла пострадала?

   – Сеян, – улыбнулся Клавдий, взяв дощечку. – Конечно, не хочу... И к тому же, даже если бы я рассказал о том, что видел, мне не поверили бы. Ведь все считают меня дураком.

   – Значит, будем считать, что вы обо всём забыли?

   – Я забывчивый, это верно.

   – Для Ливиллы очень хорошо, что у неё столь забывчивый брат. А теперь следуйте за мной. Я провожу вас обоих к выходу, – и Сеян, как ни в чем не бывало, зашагал по галерее.

За время пути через дворец Клавдий не обменялся с сестрой даже взглядом. Наблюдая за ним, она замечала, что он хмурится и взор его мрачен. Когда они садились в паланкин, Ливилла потянула брата за рукав туники, чтобы привлечь к себе внимание.

   – Тебе ведь известно, сестрёнка, что моя жена Ургуланилла была мне неверна?! – вдруг резко произнёс он. – Больше всего я презираю супружеские измены!

   – Я лишь поцеловала Сеяна, а вовсе не изменяла мужу, – возразила сестра.

   – Всё начинается с поцелуя, – ответил Клавдий, разочарованно. – Однако ты – моя кровь, частица меня самого, и я не буду вмешиваться в твою жизнь. Считай, что я забыл увиденное.

   – Спасибо тебе, брат, – сказала Ливилла и нежно сжала руку Клавдия.

Клавдий лишь поморщился. С тех пор он никогда больше не вспоминал то, что произошло на его глазах во дворце. Даже спустя годы он продолжал об этом молчать. Однако Ливилла не сомневалась, что её брат на самом деле ничего не забыл, и с того времени стала относиться к нему с признательностью.

Сеян не отказался от намерений соблазнить Ливиллу. Воспользовавшись её приглашением, он той же ночью побывал в её спальне, став её любовником. Апиката пока ни о чём не догадывалась, а он не сомневался, что связь с Ливиллой принесёт ему выгоду. Он понимал, что Ливилла влюблена в него. Это давало ему огромные преимущества. Но праздновать победу было ещё рано.

ГЛАВА 33

Расположившись в покоях сына, Ливия лукаво наблюдала за ним. Тиберий сидел рядом с ней на резной скамейке и не понимал, почему в её глазах сверкает торжество. Напротив кесаря и его матери стояли ещё две скамейки пониже. На столе находилось блюдо с фруктами и кувшин вина.

   – Я принял тебя после того, как ты сказала, что представишь мне человека, который, по твоему мнению, будет достойным прокуратором Сирии, однако мы сидим уже полчаса, но никто так и не пришёл, – угрюмо произнёс Тиберий. – А потом... мне было бы предпочтительнее принять его на троне и в венце, а не в той скромной уютной обстановке, которую так ценил Октавиан.

   – Дело, которое мы поручим прокуратору, носит личный характер, сын мой! Вряд ли ты бы одобрил, если бы мы стали в присутствии твоей свиты решать судьбу Германика, – огрызнулась Ливия.

Через пару минут в покои вошёл раб и доложил, что Гней Пизон с супругой ждут аудиенции. Тиберий велел проводить их в зал.

В прошлом ему приходилось много слышать о Пизоне, они даже вместе участвовали в испанских походах. Но Тиберий никогда не планировал награждать этого человека важными должностями или доверять ему судьбы врагов. Пизон всегда казался Тиберию личностью, слишком ничтожной и алчной. Но Ливия надеялась на то, что не столько новый сирийский прокуратор, сколько его жена, будут полезны в предстоящем деле.

Планцина обладала умом, хитростью и решительной натурой. Но самое главное – она была всецело предана Ливии и входила в число её приближённых. Назначение Пизона в Сирию служило лишь поводом, позволяющим ему и Планцине подступиться к Германику и осуществить план, задуманный Ливией. Планцина это хорошо понимала. Риск её не пугал. Она обладала большой отвагой.

Войдя в зал, Пизон склонился перед кесарем в поклоне. В Риме им приходилось часто видеть друг друга на пирах и представлениях. Народ не любил Гнея Кальпурния Пизона за его скверный нрав и жадность. Но тот обладал знатным происхождением, был сыном консула, и его хорошо знали в войсках. Среднего роста, коренастый, с чёрными волосами и порочным взглядом продолговатых глаз, Пизон стоял пред Тиберием, ожидая приказов.

Планцина пришла вместе с ним. Очень толстая, с вьющимися каштановыми прядями, собранными на затылке, полной шеей, двойным подбородком, она выглядела тяжеловесной и неуклюжей, но взор её проницательных зелёных очей свидетельствовал о лукавстве и яркой натуре.

   – Садитесь, – коротко велел Тиберий Пизону и его жене.

Те послушно устроились напротив кесаря за столом. Чтобы расположить гостей, Ливия сама наполнила кубки вином из кувшина и подвинула к ним блюдо с фруктами.

   – Известно ли тебе, Пизон, что я подписал указ о твоём назначении на должность прокуратора Сирии? – холодно осведомился Тиберий, поигрывая пальцами.

   – Жена мне сообщила, – ответил Пизон.

   – А она не сообщила тебе причину назначения? Ведь не думаешь же ты, что я сделал тебя прокуратором только потому, что мы вместе участвовали в походе?

   – Планцина лишь догадывается о том, что вы, Август, преследуете собственную выгоду, даруя мне назначение.

   – Мой сын заботится не о собственной выгоде, а о выгоде для Рима, – вмешалась Ливия.

   – Через неделю Германик отбывает на Восток, – проговорил Тиберий, не обращая внимания на слова Ливии. – Он проследует через ряд провинций в Армению, а оттуда в Сирию. В Армении ему нужно расположить отряды наших легионеров во избежание войны, которая может вспыхнуть там после свержения царя Вонона. После этого ему предстоит путешествие в Сирию. Я хочу, чтобы ты встретился и пригласил его к себе в гости, когда он прибудет в Антиохию. Будь с ним гостеприимен, но действуй в моих интересах. Никакие приказы Германика в Сирии не должны выполняться.

   – Я всей душой предан вам, Август! Германик ничего для меня не значит, – отозвался Пизон, осушив кубок.

Ливия вновь налила ему вина.

   – Это хорошо, – кивнул Тиберий. – Ведь ты же понимаешь, что я не желаю вновь увидеть Германика в Риме. Постарайся сделать так, чтобы он не вернулся из своего похода.

Воцарилось молчание. Пизон испуганно вертел в пальцах кубок с вином. Стало слышно, как недалеко от дворца беседуют и смеются два преторианца.

   – Вы хотите, чтобы мы избавили вас от племянника, Август? – вдруг прошептала Планцина, и её взор заискрился любопытством.

Тиберий медленно повернулся к ней. Его щёки побледнели от волнения.

   – Я достаточно понятно выразил свои мысли, Планцина, – резко сказал он.

   – Августа раздражает любовь, которую питают к Германику подданные, – молвила Ливия. – К тому же во время мятежа легионов солдаты стремились его провозгласить своим кесарем. Он отказался, но ведь его мнение может в любой момент измениться, и тогда ему легко удастся свергнуть моего сына. Жить в страхе не для кесаря.

   – Мы избавим вас от вашего врага, – улыбнулась Планцина. – Но какая награда будет нам обещана?

   – Золота у Пизона много. Богатством его не прельстишь, – хмыкнул Тиберий. – Остаётся одно – власть. Он получит моё покровительство и останется на должности прокуратора Сирии, если, конечно, армия согласится ему повиноваться.

   – И ещё, – вдруг произнесла Ливия, понизив голос. – Гибель Германика может показаться окружающим подозрительной. Сделайте так, чтобы всё, что с ним случится, напоминало тяжёлый недуг.

   – У меня есть знакомая гадалка, которая умеет делать лучшие яды. Я велю ей приготовить такой, чтобы его действие ни у кого не вызвало подозрений, – хихикнула Планцина.

   – Если вы не забудете про осторожность, подозрения ни у кого не возникнут, но если потерпите неудачу, я не стану вас защищать, – хмуро молвил Тиберий. – Скажу, что причиной убийства были ваши личные с Германиком раздоры.

   – О, Август, вы же знаете, что я очень осторожен, – молвил Пизон. – Ваш приказ будет исполнен.

   – Во время путешествия ты посетишь Афины, – продолжал Тиберий. – Жители этого города выражают недовольство моим правлением, а ведь я всегда благоволил к грекам! Выступишь перед ними с речью и напугаешь их расправами в случае неповиновения. Германик посетит Афины незадолго до тебя. Я хочу, чтобы ты взвалил вину за то, что в Греции стало тревожно, на Германика, упрекнув его в слабом характере, ведь он как раз проследует с войском по тем землям. Пусть эллины гневаются, считая его причиной того, что жизнь их теперь тревожна.

   – Не сомневайтесь, Август, я сумею настроить эллинов против Германика, – ответил Пизон.

Вздохнув, Тиберий придвинул к себе ларец, стоявший на краю стола и, открыв, достал свиток, скреплённый своей печатью. Потом, протянув его Пизону, кесарь произнёс:

   – Держи. Здесь указ о твоём назначении на должность прокуратора.

   – Спасибо, Август, – пробормотал Пизон и благоговейно взял у кесаря свиток.

Обменявшись с Ливией торжествующим взглядом, Планцина ничего не сказала, но по выражению её лица было очевидно, что она весьма довольна назначением мужа и намерена исполнить приказ Тиберия как можно раньше.

   – Готовьтесь к поездке, – произнёс Тиберий, – Свиту, охрану и корабли получите согласно моему распоряжению. И не забудьте, что я умею быть великодушным к верным мне людям, но лучше всего у меня получается жестоко карать. Теперь уходите. Вы свободны.

Встав со скамейки, Пизон попросил у кесаря дозволения приложиться устами к его перстню. Тиберий не возражал и подставил ему руку для поцелуя. Вместе с мужем перстень облобызала и Планцина.

Как только они скрылись за дверью, Тиберий поморщился и, взяв свой кубок, выпил вина.

   – Как ты можешь дружить с такой женщиной, как Планцина, матушка? – спросил он.

   – Мы понимаем друг друга.

   – Ну конечно! А для твоих интриг она тоже доставала тебе яд? Может, ты и Октавиана отравила?

   – Как ты смеешь думать о таком! – возмутилась Ливия. – Тебе ведь известно, что мы с Октавианом любили друг друга!

   – Да, о ваших чувствах я наслышан, – хмыкнул Тиберий. – Как и о том, что ты пожертвовала своей молодостью ради того, чтобы иметь власть и возвести меня на престол. И вот я сижу на троне. Что ты чувствуешь?

   – Удовлетворение, – ответила Ливия.

Допив вино, Тиберий поднялся из-за стола и пошёл в свою спальню.

   – Вели прислать ко мне Эварну, – приказал он. – И, кстати, матушка... То, как ты обошлась с родным внуком, внушает мне страх перед тобой. Я и не знал, что ты умеешь быть столь беспощадной к родственникам. Удачи тебе!

– Тиберий, сын мой... – начала было Ливия, но он уже не слушал её.

Удалившись в спальню, он плотно запер обе половины высокой двери.

Несколько минут Ливия находилась в одиночестве, раздумывая над поступками Тиберия. Ей по-прежнему не удавалось взять над ним власть, невзирая на то что к некоторым её советам он изредка прислушивался. Тиберий обладал сложным характером, и у Ливии не хватало сил справиться с его несгибаемой волей. Она предполагала, что в будущем их отношения будут ухудшаться и когда-нибудь наступит момент полного отчуждения, но не могла изменить ситуацию.

Вокруг Тиберия вообще было мало людей, способных на него влиять, ибо он имел натуру крайне подозрительную. Впрочем, Ливия его за это не упрекала – она знала, что ему довелось познать много боли, предательств и разочарований, когда Юлия клеветала на него Октавиану, негодуя, что он уехал от неё на Родос. В Риме даже ходили слухи об его изгнании или казни. Но волею судьбы его положение изменилось.

Решив покориться ему, Ливия вышла из зала и в коридоре велела рабу пригласить к Тиберию Эварну. Затем, предпочитая не думать о грядущем, она отправилась к себе, чтобы немного отдохнуть перед прогулкой. Вечером Ливия обожала гулять в садах Капитолия, наслаждаясь закатом солнца. В верности Пизона она не сомневалась и была уверена, что судьба Германика непременно решится в самое ближайшее время.

ГЛАВА 34

Наутро Тиберию пришлось отправиться в Сенат, чтобы принять участие в заседании курии. Он часто посещал это собрание, где в его присутствии рассматривались новые законы.

Сеян, которому Тиберий позволил в тот день себя не сопровождать, остался во дворце, предоставив, однако, кесарю отряд лучших преторианцев для охраны.

Находясь во дворце, Сеян узнал о прибытии в Рим Друза. Юноша во главе своего войска направился от городских ворот к Палатину.

Это событие вызвало в душе Сеяна раздражение, и он не мог понять истинную его причину. Он чувствовал ревность, потому что делил ложе с Ливиллой. И он чувствовал зависть, потому что Друз был родным сыном кесаря. Сеян понимал, что лишь вмешательству Друза он обязан назначением на должность главы преторианцев. Сын давно уже стал смыслом жизни для Тиберия. При желании Друз мог бы влиять на отца.

Как только доложили, что молодой полководец движется в сторону дворца Тиберия, Сеян сразу же велел своим преторианцам выставить охрану на крыльце, чтобы под предлогом честной службы воспрепятствовать появлению здесь Друза. В отсутствие Августа ни один воин не имел права преступить порог дворца. Юношу ждёт дома его очаровательная жена, а войти во дворец Сеян ему не позволит, несмотря на то что Друз – сын Августа. Сеян беспристрастен. Он выполняет долг.

Описав круг на колеснице вдоль Палатина, Друз поравнялся с нижней ступенькой лестницы, ведущей на крыльцо. Позади колесницы следовали его солдаты. Держа в руках шлем, он спешился и, улыбаясь, поднялся по ступеням. Поездка в Иллирию его нисколько не изменила – в нём по-прежнему проскальзывала наивность, простодушие и горячий нрав. Никакого сходства с отцом.

Сеян вдруг вспомнил, что муж Випсании, женившийся на ней после её с Тиберием развода, не раз хвастался, будто Друз рождён ею от него самого. Ходили слухи, что Азиний был любовником Випсании ещё в ту пору, когда Тиберий жил с ней и считал их брак счастливым. Позже от Азиния у неё родилось шестеро детей. Никто этим слухам, конечно, не верил. Впрочем, недавно, Тиберий распорядился казнить ненавистного Азиния на основании закона об оскорблении Величества, а на самом деле – из-за давней ревности.

   – Приветствую, Сеян! – весело сказал Друз. – Почему мой отец не вышел на крыльцо, чтобы меня встретить?

   – Как видите, здесь нет и вашей бабушки, которая отправилась в дом Ливиллы, чтобы принять вас в кругу родных, – ответил Сеян. – Причина проста. Кесарь находится в Сенате. В его отсутствие никто не смеет преступать порог дворца.

Щурясь от солнца Друз продолжал улыбаться:

   – Но я сын кесаря – разве ты забыл?

   – Нет. Я ничего не забыл. Но закон одинаков для всех в нашем государстве. Пока Тиберий отсутствует, я не в праве вас пропустить, – хладнокровно молвил Сеян.

Друз почувствовал, как внутри у него закипает бешенство. Взор его больших чёрных глаз сверкнул гневом.

   – А ведь это я просил отца взять тебя на должность командира преторианцев, Сеян! – закричал он. – Ах ты, негодяй! Выслуживаешься перед кесарем, желая получить его одобрение и забывая об услугах, оказанных тебе мной!

   – Вы оскорбляете меня за то, что я честен и верно исполняю долг перед вашим отцом? – усмехнулся Сеян.

Оттолкнув его, Друз решительно направился ко входу во дворец, но путь ему преградили молчаливые преторианцы.

   – Как вы смеете мне препятствовать?! – воскликнул он, желая войти во дворец теперь лишь для того, чтобы показать, что глава личной охраны кесаря не имеет над ним власти.

Но преторианцы стояли перед ним плотной стеной, и никакими угрозами или мольбами он был не в силах заставить их расступиться.

В его душе поднялось негодование.

   – Ты считаешь, что способен помешать мне войти во дворец?! Мне – сыну кесаря Рима! Август любит меня всем сердцем! Ничтожный солдат! Ты не знаешь, что я так же легко могу добиться твоей отставки, как добился назначения! – в ярости произнёс он, вернувшись к Сеяну.

Солдаты, прибывшие с Друзом из Иллирии, удивлённо наблюдали за ссорой. Вспыльчивость молодого полководца была им известна, но непреклонность Сеяна их изумила.

   – Поздно, – хмыкнул Сеян с презрением. – Вряд ли кесарь согласится расстаться со мной, ведь я стал единственным по-настоящему верным ему человеком в ваше отсутствие.

   – Неужели ты добился расположения кесаря?! Что же ещё произошло в Риме, пока я командовал войсками в Иллирии?! – воскликнул Друз.

   – Много всего. Хотя ваше возвращение уже вряд ли что-нибудь изменит. Но я не виню вас, ибо вы, как и я нынче, исполняли долг перед Империей и вовсе не хотели, чтобы в ваше отсутствие я стал близким советником кесаря или ваша очаровательная жена скучала...

Договорить Сеян не успел. Потерявший терпение Друз с размаху ударил его по лицу. Не удержавшись на ногах, командир преторианцев упал. Из разбитой губы хлынула кровь.

   – Не упоминай имя моей жены, негодяй! – резко сказал Друз и, морщась от боли в руке, зашагал по ступенькам вниз.

Выплюнув кровь, Сеян приподнялся и сел. «Ты ударил меня перед моими преторианцами! Решил, что если являешься отпрыском Тиберия, то тебе всё можно?! – думал он. – Ты ошибаешься, мерзавец! Я уничтожу тебя! Я убью тебя!». В жестоком сердце Сеяна закипела жгучая ненависть. Чувство захлестнуло его, словно волна. Он решил, что расправится с Друзом. Ему даже было выгодно избавиться от сына Августа, ведь если погибнет Германии, а за ним Друз, то для Сеяна откроется дорога к трону. Оставшись без наследников Тиберий, возможно, усыновит его...

Всё это стремительно промелькнуло в голове Сеяна, пока он смотрел вслед удалявшемуся Друзу. Потом он медленно встал и окинул своих преторианцев мрачным взглядом:

   – Похвала каждому из вас! – сказал он. – Вы выполнили долг, как истинные сыны Отечества.

Часом позже, вернувшись во дворец, Тиберий узнал о происшествии на крыльце. В то время Друз уже предавался веселью в доме, где жил с Ливиллой, и не вспоминал, что ударил Сеяна. Но на Тиберия стойкость и непреклонность командира личной охраны произвела огромное впечатление. Вызвав к себе Сеяна, он высказал одобрение его поступку.

   – Немногие солдаты на твоём месте, Сеян, отказали бы сыну кесаря, – молвил он. – Ты доказал, что умеешь быть преданным своему государю и беспристрастным в отношениях. Когда-то Друз просил меня дать тебе должность. Но ты, невзирая на всё, что вас связывало, не нарушил закона.

   – Каждый верный слуга сделал бы то же самое, что и я, – скромно ответил, пожав плечами, Сеян.

   – Не каждый! – возразил Тиберий. – И поэтому я обязан наградить тебя за твою верность. Я подписал указ о назначении тебя претором[14]14
  Претор – государственная должность в Древнем Риме; следующая по значимости после консула; его основной компетенцией являлось совершение городского правосудия по гражданским делам.


[Закрыть]
. Думаю, что ты сумеешь совмещать службу во дворце с новой должностью.

Звание претора оказалось для Сеяна неожиданностью. Предполагая, что кесарь подвергнет осуждению его поступок и, готовя для себя оправдания, он не мог даже представить, что его ждёт награда.

   – Рад служить вам, о, Август! – смиренно произнёс он, низко поклонившись Тиберию.

Кесарь смотрел на него с одобрением.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю