Текст книги "Головоломка из пяти этажей (СИ)"

Автор книги: Андрей Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

   – Выставляем раму! Взялись! Все вместе! – Отдав боевой клич, Иваноид первым принялся за дело.

   Рама пошаталась, повозмущалась, даже пару раз гневно скрипнула, но была удалена без особых усилий. Целый океан свежего воздуха хлынул с просторов внешнего мира: освежил лица, потрепал волосы, наполнил легкие пьянящей чистотой...

   – Вот она, СВОБОДА! – закричал Контагин.

   На улице стояла ночь. Небо заволокло какой-то хренью, в следствие чего звезды и путеводительница-луна временно отсутствовали. Дождь, кстати, прекратился, оставив после себя несколько легкомысленных ветров, которые кружили вокруг здания, играя меж собою в догонялки и завывая при всяком проявлении эмоций. Того, что творилось внизу, тоже не видать – ночь находилась в зените и скупилась даже на каплю света.

   – Так! – Квашников резко выдохнул. – Делаем вот что: еще раз прошвырнемся по всему пятому этажу и внимательно ищем...

   – Что именно? – спросил едва отошедший от депрессии Косинов.

   – Ну... сам не знаю. Хоть что-нибудь, что поможет нам спуститься.

   Порыв обладал сомнительным благородством, но наверняка был единственно разумным в данных обстоятельствах. Слонялись все вместе с одной на троих зажигалкой, заглядывали во все уголки, осматривая все без исключения комнаты. Из предметов интерьера везде только шприцы, поначалу просто раздражавшие, а теперь уже приводившие в бешенство. Их со злостью отшвыривали, но те, звякая да подпрыгивая, попросту перемещались с одного уютного места на другое. Улов оказался крайне небогат: лишь Зомби обнаружил для своей коллекции три лишних доминошки – 0:4, 3:4, 3:5. Каждый раз он радостно подпрыгивал и кричал: «мое! мое!» К Иваноиду так и подкатывало искушение либо врезать ему по морде, либо осадить в изящном риторическом жанре, но он вдруг резко выпрямился и сказал совсем другое:

   – Пошли за мной, на первый этаж!

   Снова замельтешили нескончаемые ряды ступенек, а само здание как бы выросло на целую четверть. Оказавшись в первой квартире, Квашников продолжал командовать:

   – Снимаем простыни, пододеяльники и связываем их между собой. Какая там высота?

   Косинов прикрыл один глаз и начал что-то подсчитывать:

   – Думаю, по три с половиной метра на каждый этаж. Плюс еще метр. Ну, где-то пятнадцать...

   – Ерунда! Спрыгнем если что, не стеклянные. Только узлы туже завязывайте! Да, и те два больших полотенца из ванной еще притащите.

   Импровизированный канат увеличивался на глазах и походил больше на тряпочную разноцветную змею. Да что там «походил», он ей по сути и являлся.

   – Слушайте, ленточки с выпускного надо не забыть. Это святое, – произнес Косинов. – И еще вот что я думаю: надо будет вернуться сюда с журналистами да репортерами. Пускай этих придурков сначала по местному телевидению покажут, а потом и на всю страну. Может, «Титиков» к тому времени свой порошок изобретет, хоть вместе посмеемся.

   – Да уж, приключения незабываемые! А что? Мы хотели оригинального выпускного – мы его и получили. К фортуне какие претензии?

   И снова сумерки пятого этажа... Следы от прошедшего когда-то пожарища зияли повсюду, словно Некто черными лапами хотел художественно расписать стены, а получилась такая вот невзрачная мазня. Угнетающая, отпугивающая, в чем-то даже нервно-эпичная. Кухня квартиры N15 являлась последним уровнем лабиринта. Так, так, так... надо оглядеться.

   – Так, так, так... надо оглядеться! – произнес Квашников, разматывая вокруг себя самоделочный канат. – Вот же оно!

   Прямо под окном находилась холодная батарея отопления, куда немедленно и прикрепили один конец простыни.

   – Этот узел нужно туже всех завязать! А ну-ка, потянули еще разок! – Иваноид лишний раз посветил зажигалкой, дабы убедиться, что все в порядке. – Зомби, ты лезешь последним. А это великая честь и великая ответственность.

   – В чем логика?

   – Логика в том, что ты самый легкий. Если спустимся мы – ты уж и подавно.

   Квашников первым схватился за простыни и медленно выволок свое тело наружу. Вспомнились недавние уроки физкультуры и частая реплика физрука: «Только для дураков спуск легче подъема, а для умных – и то, и другое искусство!» Прохладный ветер теребил вспотевшее тело, принеся на незримом хвосте вместе с чувством свободы угрозу банальной простуды. Он принялся медленно опускаться, считая один за другим экспромтом повязанные узлы. Прыжок! И ноги коснулись земли! Первый раз за последние несколько суток Иваноид почувствовал именно землю, а не бетонный пол.

   – Жизнь прекрасна до ужаса! – закричал он во все концы ароматной темноты, многообразные запахи леса тут же вскружили голову. – Эй, Косинус, давай следом! Импровизируй!

   Ночь в реале стояла глухая: траву под ногами кое-как можно было разглядеть, и то нагнувшись. Куда идти? Как искать направление? Сразу же возникли сомнения: может, не стоило так торопиться, а подождать до утра? Ведь спали в мягких теплых кроватях как белые люди. Земля чуть дрогнула, и рядом материализовался Косинов, победитель дамских сердец, причем – всех без исключения возрастов.

   – Тьфу на вас, мерзкие демоны! Мышата выбрались из мышеловки! – Вот его первая фраза по эту сторону здравомыслия.

   Контагин, спускаясь по простыням, все время причитал:

   – А если я упаду... если я камнем в бездну пойду... – извергаемые им случайные звуки сложились почти в стишок, потом он заржал как ненормальный: – Аэропорт, запрашиваю разрешение на посадку! Эй, вы двое! Освободите место!

   – Зомби, ты вообще мог бы лететь, махая руками. С твоим мертвым телом по любому ничего б не случилось, дурнее чем теперь ты бы тоже не стал, хоть камнем падай. – Иваноид, оставив подколы, начал пристально вглядываться в темноту. – Что-то деревьев не видать...

   Контагин приземлился мягко, как кошка – одновременно на четыре лапы. Еще и мурлыкнул при этом.

   Сквозь щели на ставнях проникали робкие лучики света, но для освещения местности у них попросту не хватало силенок. Все, на что они были способны – это кое-как очертить контуры самого здания, небрежно и довольно размыто. Пятиэтажный дом возвышался темным монолитом, спаянным с сумерками ночи неведомой силой. Затем где-то высоко-высоко проснулся Хозяин всех ветров, посмотрел на беспорядок в своих владениях и разогнал по сторонам неуклюжие, обожравшиеся влагой тучи. Наконец выглянула полная луна, и болезненно-бледный свет, позаимствованный ей у солнца, залил собой всю округу. Луна постоянно чем-то болела и не могла светить ярко, по-настоящему. У троицы выпускников языки прилипли к гортани и долго не могли смоделировать ни одной внятной фразы. Ошалевшие мысли сгрудились в кучу и капитулировали: «мы потеряли способность думать и соображать». То, что они увидели вокруг, наверное, сошло бы за декорации к какому-то фильму, сошло бы за сюжет к сказке про всякие чудеса... сошло бы даже за неудачный розыгрыш, если б в нем присутствовала хоть какая-нибудь логика...

   Деревьев в округе больше не наблюдалось, вместо них стояли спиленные почти под корень пни, около сотни или даже больше – спиленные весьма аккуратно некими профессиональными лесоповальщиками, коих и след простыл. Лунный свет мягко падал на каждый пень, обретал древесный оттенок и отражался обратно в небо. Но это лишь полпроблемы. Нет, это сотая доля проблемы, главное в другом: вокруг пятиэтажного здания (радиусом примерно метров пятьдесят) был выстроен сплошной забор из ошкуренных бревен. Бревна очень плотно присоединялись друг к другу, так что между ними не оставалось места даже для небольшой щели. Вкопанные одним концом в землю, они возвышались метров на пять, и перелезть через них, имея в наличии только руки и ноги, не смог бы даже гимнаст. В одном месте этой сплошной бревенчатой стены имелась в наличии дверь, наглухо закрытая, и какое-то седьмое или восьмое чувство подсказывало, что просто так пинком открыть ее не получится.

   Квашников первый обрел дар речи:

   – Это уже слишком... это просто нереально! Невозможно всего за несколько суток такое соорудить! И кому это, черт их продери, надо?!

   Косинов рванул с места и, виляя между пнями, быстро достиг двери. Сначала надавил на нее, потом постучал руками, постучал ногами:

   – Э! Ну может хватит уже издеваться над нами?! Мы решили все ваши квесты! Мы достаточно намучились!

   Интересно, к кому он сейчас обращался? Смотрел, вроде, куда-то в небо. Иваноид подошел к стене из бревен и потрогал ее руками. Да, ощущения вполне реалистичные: не сон, не бред, даже щекочущий пихтовый запах ударил в нос. На одном из бревен была коряво выцарапана фраза: «вариации смерти – это еще не жизнь». Кто автор? Он еще раз оглянулся и убедился, что забор идет по большой окружности, огибая дом, и нигде ни щели, ни лазейки. Только одна загадочная дверь, как оказалось – снова железная, которая в упор не желала открываться. Кстати, на двери Косинус не обнаружил ни ручки, ни замка, ни даже скважины под ключ. Правда, сбоку была прикреплена непонятная панель, на которой горело много маленьких красных огоньков.

   Контагин дольше всех отходил от шока. Спускаясь по простыням, он уже мечтал о домашнем уюте, друзьях по подъезду да своих любимых компьютерных играх, до которых, казалось, только рукой подать. И тут – такое! В призрачном свете полной луны его застывшая фигура в грязной одежде и с растрепанными волосами впервые действительно походила на зомби – тех, что изображают в хоррор-фильмах. Топорика в руках, правда, еще не доставало. Контагин несколько раз мотнул головой и заговорил вполне человеческим языком:

   – Пинзаданза! Я уже пожалел, что родился в ваш дурацкий мир! В следующий раз рожусь в каком-нибудь другом мире – прекрасном и далеком... – Оглянувшись вокруг, он заметил одну незначительную деталь, ускользнувшую от внимания остальных. Около одного из пней была воткнута в землю деревянная жердь с прикрепленной табличкой, на которой написано: «о. Котельный». – Круто! Морячок-то оказался прав! Смертные, мы на острове... Тьфу на эту жизнь!

   Квашников быстро обрел свой командный голос и присущий ему тон:

   – Так, не раскисать! Раньше мы выкручивались из куда более сложных ситуаций. Давайте сделаем вот что: пройдемся по всему периметру забора и посмотрим его слабые места – может, где лазейка какая имеется? Или Сочинитель, гореть ему в пятизвездочном аду, прощальную записку нам оставил?

   Косинов, стуча ладонями по бревнам и измеряя взором их высоту, все недоумевал: даже если бы здесь трудилось сразу несколько бригад строителей, даже если из-за грозы они не слышали шума самих работ, чтобы соорудить такой длинный прочный забор... ну, недели две – минимум! В бревнах, аккуратно ошкуренных и очищенных от сучков, были проделаны пазы, и одно словно входило в другое, как при строительстве деревянных домов. Более того, все они были переплетены толстой металлической проволокой – мертво и, казалось, на веки веков.

   – А если поджечь? – выдвинул радикальную идею Контагин.

   – Как?! Ливень шел несколько дней! Все вокруг сырое, а у нас только зажигалка в кармане. – Косинов тут же идею опроверг. Еще и добавил: – К тому же, мы здесь сами задохнемся от дыма.

   – Эй, тут в траве кто-то лежит! – донесся голос Квашникова. – Лядь! Кажется, я его знаю!

   С тыльной стороны пятиэтажного дома стояли неподвижно железные качели – те самые, на которых когда-то раскачивалась девчонка из второй квартиры, и это было в самом начале их героических приключений. Но главное в другом: неподалеку от них в траве лежал (или возлежал – как угодно) некий субъект. Субъект спал, мило сопя в обе ноздри. Вокруг него валялось несколько пустых бутылок водки, круглые очки почти съехали с лица, костюм и брюки неэстетично облеваны, а вокруг шеи обмотана красная ленточка с надписью: «Выпускник 2013».

   Это был тот, кого они заочно приговорили к смертной казни – Лединеев.

   – Вот, сука, он что... даже не пытался выйти на дорогу и нам помочь?! – Квашников еще не успел как следует разозлиться, пока лишь в его душе царило удивление и легкий шок от всего происходящего. – А ну, подъем!!

   Иваноид взял за грудки мирно спящего Лединеева и принялся его трясти. Тот неуверенно открыл один глаз, словно размышляя – стоит ли вообще открывать второй. Оглянулся. Попытался что-то произнести, но тут же снова лег на траву и засопел.

   – Да он же пьяней самой водки! – Косинов только удивленно разводил руками. – Кстати, откуда она у него? У нас же только портвейн имелся в наличии, и тот весь выпили. Раз, два, три... шесть! Целых шесть пустых бутылок! Если учесть, что человек до этого никогда не пил, по всем законам физиологии, вылакав такое количество спиртного да еще без закуски, он должен просто сдохнуть... нет, обязан сдохнуть!

   Квашников снова принялся трясти своего нерадивого одноклассника, морщась от запаха свежей блевотины и стараясь ею не испачкаться:

   – Поднимайся, зараза! Отвечай, где водку брал?!

   Лединеев кое-как принял сидячее положение. Его очки были перекошены и едва держались на кончике носа, глаза походили на два мутных озера, в которых хаотично плавали покрытые плесенью зрачки. Изо рта несло так, словно рядом взорвался целый спиртзавод. От милого сказочного образа Гарри Поттера остался лишь уродливый шарж. В голове все же протрезвело несколько извилин, и он с натугой выдавил из себя:

   – А... коллеги, э-это вы! А где мы? – Язык заплетался в словах, но это была самая незначительная из всех существующих проблем.

   Иваноид тряхнул его тело со всем усердием. Очки наконец-то свалились на землю.

   – Водку где взял?! Отвечай!

   Лединеев попытался показать что-то на пальцах, но вскоре сам же понял тщетность таких усилий и пустил в дело непослушный язык:

   – При-ибежали эти... гномики, принесли попить... Я сказал: «дайте попить!», они сказал: «нате попить!», я сказал: «водка?», они сказал: «водка!», я сказал: «я не пью водка!», они сказал: «пей водка!», я сказал...

   – Щас врежу!! – заорал Квашников и уже занес руку для удара. – Какие еще гномики?!

   – Стой, Иваноид! – Косинов перехватил его кулак. – Ты же видишь, он в невменяемом состоянии. Нельзя так.

   Квашников плюнул Лединееву между ног:

   – Разговаривайте с ним сами, иначе я его изобью до полусмерти!

   Косинов присел и пристально посмотрел в пьяные глаза школьного товарища:

   – Вундер, ты вообще понимаешь, что происходит?

   Лединеев замычал, истово кивнул и принялся шарить по траве. Через секунду очки снова находились на своем месте.

   – Скажи, почему ты не открыл нам дверь? Ведь код был у тебя в руках.

   Опять эта мучительная попытка совладать с полумертвым языком:

   – Я пы-пы-пытался! Оно не откры-ывался! Я пытался, оно не открывался!

   – Ты видел, кто валил лес?

   – Да-да-да! Прибежали гномики с бен... бензопилами и, вжих-вхих, начали лес валить – вжих-вжих, вжих-вжих... – Лединеев размашисто махал руками туда-сюда, наглядно показывая, как гномики валили лес, и при этом приговаривал: – Вжих-вжих, вжих-вжих, вжих-вжих...

   – Да бесполезно, – меж двумя порывами ветра вставил свою реплику Контагин. – Надо ждать пока протрезвеет. А там и гномики, глядишь, в людей превратятся.

   Воздух был довольно прохладный, костюмы еле согревали, а тоненький пуловер Зомби и не пытался защищать от холода, в следствие чего тот постоянно ежился. Вместе с сиротливой луной на небе прорезались многоугольные цветки созвездий: света от них совсем немного, но луне висеть в компании всяко повеселей. Остатки воинственных туч еще толпились у горизонтов, и звезды, захваченные ими в плен, там временно отсутствовали. Косинов протянул руку:

   – Дай сюда листок с цифрами!

   Лединеев сразу сообразил, что от него требуется, пошарил по карманам и вынул мятый клочок бумаги. Потом жалобно произнес:

   – А у вас попить что-нибудь есть?

   – Поссы себе в рот! – огрызнулся Квашников, стоявший чуть поодаль.

   Косинов пропустил мимо ушей обе реплики, подошел к двери подъезда и, не надеясь на память, снова по бумажке набрал последовательность цифр: 8274119. И... ничего не произошло. Красный огонек как горел, так и горит. Дверь даже не шелохнулась. Потом была вторая попытка с тем же результатом.

   – Слушайте, парни, а Вундер не врет! Код почему-то больше не срабатывает, хрен мы назад попадем, если заскучаем.

   – Но он мог хотя бы подать голос с той стороны?! – все не унимался Иваноид. – Хоть морзянкой постучать.

   – Тебе же ясно было сказано: гномики с бухлом пришли. Тут совсем не до морзянки.

   Контагин уже больше трех минут не отрывал взор от звездного неба. Астрономия никогда его особо не привлекала, да и в НЛО, несмотря на пристрастие к играм, он почти не верил. Более того: этой жутковатой ночью никаких НЛО там в помине не было. Но Зомби, упорно задрав голову, что-то выглядывал. Потом с его стороны прилетел неожиданный вопрос:

   – Эй, кто из нас самый умный? Не считая алкоголика, от него все равно толку нет.

   Лединеев, на удивление, расслышал и осознал последнюю фразу, возмущенно заорав пьяным голосом:

   – Я уме-ен! У меня златая ме... меда-аль!

   Косинов подошел к Зомби и тоже уставился в неведомые сектора галактики. Там все спокойно: звезды мерцают, ветра холодного космоса постоянно, уж миллиарды лет, пытаются их задуть. Никаких изменений.

   – И чего?

   – На луну глянь, – равнодушно произнес Контагин.

   – Гляжу...

   – Темные пятна на ее поверхности, они не так должны выглядеть.

   Тут и Квашников решил поднять глаза выше своего носа. Все молчали, и все не понимали, что происходит. Единственный спутник Земли, знакомый с раннего детства, был каким-то... неправильным, что ли? Очертания так называемых «лунных морей» точно подменили. Иваноид в несколько прыжков оказался возле Лединеева и взял его за шкирку:

   – Алкоголичка! Протри очки и посмотри на светило! Что скажешь?

   Лединеев буквально исполнил приказание: протер кончиком галстука обе линзы и хмельным взором, сквозь пелену пространственных искажений, глянул в космос. Сейчас Вундер находился в том состоянии, когда воображаемые миры, возникшие из паров этилового спирта, вьются вокруг головы как пышные прически, а все происходящее в реальном мире – лишь помехи на сетчатке глаза. Он долго смотрел на бледный лик далекой планеты, потом пробурчал себе под нос:

   – Неужели я так много вы... выпил?

   – Что скажешь?! – Его повторно тряханули за шиворот.

   – Это обратная сторона луны. По картам она именно такая.

   В прострации находились все четверо, Лединеев даже чуточку протрезвел. Холодок рудиментарного ужаса, именуемого просто испугом, проник в нетвердые души и пытался заразить преждевременной паникой остальные органы ментального тела – разум, чувства, эмоции. Квашников даже присел, так как ноги сами собой подкашивались:

   – Вообще ничего не понимаю. Раньше всему происходящему имелось хоть какое-то логическое объяснение...

   – Помните то огромное количество шприцов на пятом этаже? – произнес Косинов (как будто такое можно забыть!). – Нас случайно наркотой не накачали? Может, пока мы спали...

   Квашников принялся ощупывать землю, траву, затем свое тело, словно философ-сенсуалист, пытающийся доказать действительность вокруг себя методом личных ощущений. Земля как земля, трава как трава.

   – Вот, что я скажу, – продолжил Косинов, – смогли открыть предыдущие двери, сможем открыть и эту! Сочинитель стихов всегда оставлял какие-нибудь подсказки. Идем!

   Трое трезвых уверенным шагом направились к заблокированному выходу. Пьяный Лединеев, чуя сквозь броню алкоголя – ЧТО-ТО не то да ЧТО-ТО не так, поднялся на задние конечности и, пошатываясь, поплелся следом. Сама по себе дверь была небольшой – может, чуть побольше тех, которые внутри дома. Даже цвет у них почти одинаковый – грязно-серебристый. Ни ручки, ни замка, ничего такого за что бы зацепиться. Сплошная металлическая преграда. Впервые Вундер начал давать какие-то советы:

   – А если мы все вчетвером на нее навалимся?

   – Поверь нашему опыту, это бесполезно, – Косинов равнодушно отверг столь незатейливый ход, даже мне углубляясь в его рассмотрение.

   Контагин подошел ближе к непонятной панели, на которой горели красные лампочки, и заметил еще одну странность – внизу каждого огонька имелось небольшое прямоугольное углубление, а под ними хаотичная последовательность цифр: 2:6, 6:6, 0:3, 1:5, 3:5, 0:4, 1:2, 1:6, 3:4, 0:1, 5:5, 0:6, 1:1, 2:3, 3:6, 4:4, 0:2, 1:4, 5:6, 2:5, 1:3, 2:2, 4:6, 0:5, 3:3, 4:5, 2:4, 0:0.

   Надо было родиться последним из дураков, если не понимать, что делать дальше. Контагин достал из кармана рубашки доминошку достоинством 4:6, некоторое время покрутил ее между пальцами, потом вставил в соответствующее углубление на панели. Один из красных огоньков стал зеленым. Он повернулся к остальным и даже изменился в лице. С нескрываемым злорадством и неким демоническим восторгом над поляной громко пронеслась его двухтактная тирада:

   – Ну что, выкусили?! Представители высшей расы...

   Квашников только покачал головой да развел руками:

   – Зомби, ты гений! Я снимаю перед тобой воображаемую шляпу, и говорю это без малейшей иронии!

   Контагин доставал из карманов пластинку за пластинкой, помещая каждую под соответствующие цифры. Красные огоньки один за другим становились зелеными. И вот, из двадцати восьми маленьких лампочек двадцать семь изменили свой цвет, лишь одна, как аномалия, все еще разрезала ночь приторным красным свечением. Под ней виднелись цифры 0:0. Зомби похлопал себя по пустым карманам и разочаровано вздохнул:

   – Значит, я не все обыскал.

   Косинов намотал пряди черных волос на оба кулака и дернул, отгоняя от себя какие-то неприятные чувства:

   – Да если б мы только знали, как это важно... сами бы на коленях ползали да обшаривали все углы. Слушайте! Может, квартиру с пауками и тараканами плохо посмотрели? Иваноид так скоропостижно из нее выскочил!

   Тут в беседу встряла заплетающаяся речь Лединеева:

   – Ка-какие пауки? Какие тараканы? – Он стоял, пошатываясь от малейших порывов ветра. Его очки снова перекосились на переносице, как у бывалого пьяницы. Рубашка, пиджак и брюки были изгажены свежеприготовленной блевотиной, от которой до сих пор исходил запах перебродившего парфюма. Некогда идеально наглаженный галстук пышной оранжевой расцветки теперь был измазан грязью и также благополучно облеван. Ничего не понимающий мутный взор плавал в серебристом свете повернутой не так как надо луны.

   – Помолчи, алкоголичка, – небрежно отрезал Квашников. – Здесь речь идет о высоких материях!

   Лединеев скривил рот параболой и пожал плечами:

   – Я что-то пропустил?

   – О да! – воскликнул Косинов. – Пока бухал со своими гномиками!

   – Неужели придется обратно лезть в эту проклятую пятиэтажку?! – Квашников совершил пару боксерских выпадов в пустоту воздуха. Наверное, хотел послать в нокаут саму судьбу. – Дверь подъезда не открывается – значит, единственный способ...

   Все взоры устремились на свисающий с окна канат из простыней, ветер лишь слегка трепал его по всей длине, и возникала забавная иллюзия, что по нему поднимаются или спускаются невидимые духи. Потом Иваноид перевел взгляд на главного героя последних пяти минут:

   – Зомби, пойми, ты просто самый легкий из нас. Тебе это будет легче сделать, а мы с Косинусом тебя внизу подстрахуем. Возьми мою зажигалку, обшарь все комнаты, все углы, стучись в двери к идиотам-жильцам, соглашайся на любые условия, лишь бы добыть последнюю доминошку. Мы потом вместе эти условия обсудим.

   Контагин не произнес ни слова в ответ, даже его лицо поскупилось на эмоции, он подошел к стене здания и молча схватился за связку простыней. Обвивая ее руками и ногами, осторожно оторвался от земли: полметра, метр, полтора... потом посмотрел наверх и первый раз по-настоящему испугался. Из окна пятого этажа показалась рука в черной перчатке, она держала огромные ножницы, уже готовые перерезать самодельный канат. Больше разглядеть ничего не удалось: ни лица, ни плеча, ни даже второй руки. Долю секунды длились невесомость, Зомби почувствовал удар о землю, потом на него свалилось нагромождение разноцветных простыней, повязанных крепкими узлами. А в окне на пятом этаже было пусто...

   – Это Сочинитель стихов! Духом чую, это точно он! – лежа плашмя на сырой траве, крикнул Контагин.

   Косинов изумленно осмотрел перерезанный конец материи:

   – Зачем он это сделал? Он же всегда нам помогал... по-своему, но помогал.

   Далее раздался странный гул, словно где-то вдали зашумел дизельный двигатель. Только вот не поймешь откуда: слева, справа, спереди, сзади? Может, из-под земли или со стороны неба? Гул вобрал в себя все низкие частоты и, хотя не был очень громким, пронизывал тело до костного мозга. Неприятное и липкое ощущение... Потом земля слегка поколебалась.

   Еще раз.

   Еще раз.

   Как будто ее кто-то пытался расшатать. Лединеев, самый неустойчивый, присел на ближайший пенек и принялся растеряно смотреть по сторонам, постоянно поправляя непослушные очки. Контагин как лежал так и продолжал лежать. А Квашников открыл рот, лишенный всяких звуков. Вот произошел самый сильный толчок... пятиэтажка поколебалась, Косинову даже пришлось балансировать руками, дабы устоять на ногах. Он только и выкрикнул:

   – Землетрясение?!

   Гул достиг своего апогея, буквально вспахивая мозг своими низкими частотами. И резко стих... Пришедшее следом секундное затишье казалось крайне подозрительным, и не напрасно. Потом раздались выстрелы как из дробовика: поначалу даже не поняли, что это звук ломающегося железа. Все ставни пятиэтажного дома резко распахнулись и поляну залило ярким-ярким светом... Выпускникам девятой школы пришлось сильно зажмуриться. Внезапно стало раз в семь светлее, чем днем, словно внутри дома взорвали атомную бомбу или поместили туда миниатюрное солнце. Из всех окон свет хлынул на поляну слепящими прямоугольными потоками, многочисленные пни стали похожи на зеркала, прожекторами отражая льющийся свет в темноту небес. Некогда зеленая трава заискрилась мириадами бликов – каждый листочек, каждая травинка купались в нахлынувшем океане фотонов. Квашников посмотрел на одноклассников и с ужасом увидел, что их зажмуренные лица сияют как лица ангелов. Даже находящийся в относительном отдалении забор слепил своей незапятнанной белизной. Пятиэтажка теперь походила на замок, в котором сотворили древнее запрещенное заклинание, и эта неосторожность возымела побочный эффект – неудержимые потоки света вырвались наружу, намереваясь убить все живое своим излишне благодатным сиянием. Все окна пылали белизной, а ставни, раскинувшие железные крылья, боязливо поприжимались к бетонным стенам. Они не могли да и не пытались сдержать столь напористого электромагнитного излучения. Входная дверь подъезда оказалась выбита и теперь валялась на земле. Табличку с надписью «ул. Апостолов, 13» сложно было прочитать, не ослепнув при этом.

   А вокруг белым-бело, как в импровизированном раю с явной передозировкой небесной благодати.

   Даже луна потемнела на фоне взбесившегося светопреставления...

   ###___тринадцатый_осколок_мозаики___###

   Контагин сжал веки и неожиданно для себя сделал удивительное открытие: он видел очертания дома, свет в окнах и какую-то близлежащую часть поляны – и все это с закрытыми глазами. Неуверенным шагом он направился в сторону здания – к проему, где раньше находилась злополучная дверь подъезда. Его руки на всякий случай были выставлены вперед.

   – Зомби, куда?! – Голос сзади принадлежал Косинову, погрязшему в панике и полнейшем непонимании происходящего.

   – Там должна быть доминошка!

   Больше Контагин не проронил ни слова, хотя и Квашников пытался его отговаривать, и скоропостижно трезвеющий Лединеев выплескивал в воздух невнятные предостерегающие фразы. Переступив порог, Зомби еще раз удивился: он, оказывается, прекрасно видел лестницу, ступеньки, стены, даже слабо различал зеленую краску в нижней их половине. Совершенно не открывая глаз... Да и нельзя было, иначе он бы моментально ослеп. Все двери всех квартир оказались настежь распахнутыми, а внутри ничего нет. АБСОЛЮТНО НИЧЕГО. Вот их любимая квартира N1 – ни мебели, ни изящного паркета, ни той эксцентричной люстры со свечками вместо лампочек, лишь пустые комнаты, наполненные светом так же, как вездесущим воздухом. Этот свет не имел определенного источника, он рождался словно из ничего в пустом пространстве. С закрытыми веками Контагин принялся осматривать каждый уголок в поисках черной доминошки. Уж она-то по любому должна создавать контраст белым полотнам измененных поверхностей стен и полов. Далее он проследовал в квартиру N2 – девчонки Маши словно никогда и не существовало. Здесь та же самая картина – пустота во всех комнатах, даже незначительного мелкого предмета не нашлось. Из квартиры N3 исчезла вся коллекция редкостных часов, Зомби поискал и здесь: внимательно, ни в коем случае не открывая глаз, исследуя квадратный метр за квадратным метром.

   Слегка покачиваясь от непривычных ощущений, он поднялся этажом выше. Двери квартир N4, N5 и N6 тоже распахнуты настежь, и везде пустые комнаты, лишенные даже расцветки, так как загадочное свечение вело себя как воздушные белила – перекрашивая в цвет известки все, что попадалось на пути. Исчезли куда-то миллионы гвоздей, исчезла паутина вместе с тараканами да пауками, пропал и единственный житель этажа Гаврилов. В опустевших комнатах, к сожалению, ничего не нашлось. А главное – отсутствовала злополучная пластинка домино.

   Третий этаж практически ничем не отличался от первых двух: все двери небрежно раскрыты, даже планировка комнат сделана как под копирку. Бабушка, клоун и профессор словно испарились. Раньше так хотелось хоть одним глазком заглянуть в жилище к Вечно Веселому, но теперь здесь – лишенная смысла пустота... Будто ничего и не было вовсе. Контагин очень долго слонялся по лабиринтам вымерших комнат, уже сильно усомнившись, что он вообще на правильном пути к решению. Не разумнее ли было сначала поискать снаружи, около дома?

   Делать нечего, направился на четвертый этаж. Кстати, чем выше он поднимался, тем совершенно ничего не менялось. Инфернальный свет не становился ни ярче, ни тусклее – он монотонно заполнял своим естеством все доступное пространство, предоставленное архитектурой здания. Открытые квартиры N11 и N12 уже не вызвали изумления. Но дверь под номером 10...

   Она до сих пор заперта!

   И, батюшки! Там до сих пор поют песни! Сначала Зомби ради прикола решил заглянуть в «черную» квартиру, где раньше черной краской какой-то ненормальный измазал все доступное человеческому взору. Кстати, здесь и до сих пор было чуть темнее, чем в других местах – легкий налет черноты, смешанный с радужным почти солнечным сиянием, еще оставался на стенах, на полу и на потолках. От сохранившейся краски шло огромное количество ярких бликов, которые переплетались с неуверенным серым фоном. Так что искусственно созданная тьма была практически побеждена. Доминошки 0:0, увы, нигде не оказалось.