Текст книги "Великий мертвый"

Автор книги: Андрей Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Надо назвать эту реку в его честь, – мстительно предложил Диего де Ордас. – Сеньоры капитаны, как вы думаете?

Капитаны дружно рассмеялись: лучшего способа увековечить позор неукротимого в драке и невыносимо вздорного в споре Педро де Альварадо придумать было нельзя.

А когда они прошли реку Флажков, на которой Грихальва наменял золота на 16 000 песо, а их поджидали копья, дротики да стрелы, стало ясно, что почти трехмесячная экспедиция заканчивается жутким провалом. Полное отсутствие возможности взять достойный приз делало ненужными купленные на Ямайке порох и лошадей, а самовольная продажа захваченных рабов приводила их прямиком в долговую яму губернатора Кубы Диего Веласкеса де Куэльяра.

* * *

Мотекусома видел, что поступает правильно, и жертва Иц-Тлакоча принесла обильные и добрые плоды. Один за другим кастилане миновали самые богатые, самые привлекательные города, опасаясь даже ступить на берег, на котором их ждали регулярные части Союза племен.

Более того, там, в Черном доме Мотекусома ясно увидел, что кастилане гораздо более уязвимы, чем это кажется на первый взгляд, что боги просто играют ими, – как мячом. И только в конце подаренного священным грибом путешествия по слоям Божественного Бытия Мотекусома почуял опасность. Но – странное дело – эта опасность исходила от своих.

Он попробовал уйти глубже, стараясь понять, кто именно опасен, но будущее не хотело раскрывать всех своих секретов, и он разглядел только одно: в центре водоворота надвигающихся перемен уже теперь стоит женщина – родовитая, сильная и очень опасная.

Мотекусому это озадачило, а затем и встревожило. На всей земле мешиков наиболее родовитой, а, следовательно, опасной была одна женщина – дочь прежнего правителя и… его главная жена с титулом Сиу-Коатль. Древняя кровь Женщины-Змеи, делала ее в глазах простых людей на голову выше, чем любой из ее окружения, включая собственного мужа.

Мотекусома мысленно перебрал все, что узнал о своей жене за много лет супружества, и только пожал плечами. Чтобы подозревать ее в чем-то дурном, нужен был повод, а как раз повода она никому не давала. Никогда.

* * *

В гавани Сан-Хуан де Улуа кастильцев поджидали все те же вооруженные мавры, и Кортес два дня проторчал на рейде, яростно обсуждая с капитанами их общее будущее. Из составленной Грихальвой карты следовало, что севернее Улуа есть лишь одно удобное для стоянки место, а дальше – ни городов, ни жителей, ни бухт. На этом побережье, да и вообще в жизни, их более не ждало ничего. Так что, когда на третьи сутки здешние мавры перестали показывать свой гнев и выслали две пироги, сердце Кортеса подпрыгнуло и заколотилось вдвое чаще. Это был шанс.

Безо всякой опаски изукрашенные пироги пристали к увешенному флажками и знаменами судну Кортеса, и мавры, одетые в красивые, расшитые цветными нитками рубахи, поднялись на палубу, осмотрелись и, все, как один, сложив руки на груди, встали у борта полукругом.

– Татуан! – громко произнес один, самый старший.

Кортес двинул Агиляра в бок.

– Переводи…

– Я… не понимаю, что он сказал… – выдавил Агиляр и, попытавшись наладить контакт, быстро зашепелявил.

Мавры переглянулись и пожали плечами. Они не понимали ни слова.

– Попробуй еще… – прошипел Кортес.

Агиляр снова забалаболил – без толку.

Внутри у Кортеса все перевернулось. Единственный шанс понять, что происходит на побережье, безвозвратно ускользал из рук.

– Татуан? – послышался за спиной мелодичный голос, и Кортес резко развернулся.

С кормы, в обнимку с корытом, полным выстиранного белья сеньора Алонсо Эрнандеса Пуэрто Карреро к нежданным гостям двигалась взятая по договору юная, лет пятнадцати рабыня. На ходу ткнула пальцем в сторону Кортеса, что-то резко и быстро проговорила и, покачивая бедрами, прошла мимо.

– А ну, постой! – ухватил ее за плечо Кортес и развернул к себе. – Ты, что, понимаешь?

Сарацинка оторопело моргнула.

– Это Марина, – вмешался Агиляр. – Она табаскский знает. Можно вдвоем переводить!

У Кортеса словно гора упала с плеч.

– Ну, так переводите, черт вас дери!

* * *

Иш-Тотек, военный правитель провинции Улуа рассматривал кастиланское ожерелье долго, очень долго. Прозрачные зеленоватые камушки необычайно сильно напоминали священный нефрит, но были раз в двадцать чище и прозрачнее самого лучшего камня в его коллекции.

– Так, говоришь, у них этого много? – поднял он глаза на вернувшегося с кастиланской пироги посланца.

– Целые связки, – уверенно кивнул тот.

Иш-Тотек досадливо крякнул. Соблазн игнорировать приказ Мотекусомы и разрешить четвероногим высадиться на берег для торга был огромен.

– Значит, кастилане говорят, что они – купцы… – все еще не решаясь переступить через волю главного вождя Союза, пробормотал он.

– Да, – кивнул посланец. – Но товары у них действительно есть. Хорошие товары. И много…

– Ладно. Завтра я сам на них посмотрю, – понимая, что нарушает закон, досадливо крякнул Иш-Тотек и уже на следующий день поднимался на борт высокой, определенно склеенной из досок пироги.

Внимательно огляделся и заинтересованно хмыкнул: такого он еще не видел. Паруса были подвижны, – закрепленные канатами реи при каждом дуновении ветра со скрипом сдвигались со своего места.

– И кто здесь главный? – поинтересовался Иш-Тотек.

Смуглая скуластая девчонка лет пятнадцати быстро забормотала на табаскском языке, затем наступил черед второго толмача – кастиланина, и тогда вперед выступил светлолицый, с длинными, разведенными в стороны усами молодой мужчина.

– Элнан Колтес, – перевела женщина, – посланник Женщины-Змеи Хуаны и ее могучего сына Дона Каллоса – великого военного вождя всех племен Кастилии и Алагона.

Иш-Тотек удовлетворенно улыбнулся; примерно этого он и ожидал. Осмотрелся еще и вдруг заметил крест с пригвожденным к нему короткими стрелами худым, бородатым мужчиной.

– Человек-Уицилопчтли?!

Он и подумать не мог, что у них общие обычаи.

– Исус Клистос, – перевела женщина и уже от себя добавила: – но они больше уважают его мать Малию.

Иш-Тотек понимающе кивнул: мама достойного сына вдвойне достойна.

– Вождь Колтес хочет увидеть Мотекусому, – не дожидаясь, пока он спросит что-нибудь еще, перевела женщина.

Иш-Тотек поморщился. Эта недипломатичная торопливость сразу же смазала все удовольствие от встречи.

– Скажи ему, Великий Тлатоани сам выбирает, с кем ему встречаться.

В воздухе тут же повисло неловкое молчание. Иш-Тотек поморщился и понял, что положение следует исправить.

– Я подарки привез, – глядя в глаза Кортесу, промолвил он. – И разрешение. Можете выгружать свои товары.

* * *

Кортес чувствовал себя так, словно шел по тончайшей проволоке на высоте флагштока каравеллы. Осторожно, стараясь не разрушить с таким трудом созданное впечатление, он с низкими поклонами принял исполненные из золота, серебра и перьев тропических птиц подарки и тут же понял, что отдариться следует не хуже.

– Ортегилья! – рявкнул он в сторону застывшего неподалеку пажа. – Немедленно тащи сюда все, что есть в моей каюте! Шапку с медальоном, мое парадное кресло – все!

И тут же, как величайшую ценность, водрузил на шею мавра самое блестящее, что было под рукой, – ожерелье из зеленоватых стеклянных бус по два песо за нитку.

Мавр расплылся в улыбке и о чем-то заинтересованно спросил.

– Он спрашивает, где расположено месторождение такого замечательного нефрита, – мгновенно перевели толмачи.

– В недрах Кастилии, – едва удерживаясь от саркастической нотки, широко улыбнулся Кортес. – А где расположено месторождение такого чистого золота?

– В землях нашего Союза, – так же демонстративно широко улыбнулся Иш-Тотек.

– Значит, мы сторгуемся, – удовлетворенно кивнул Кортес.

А потом они расстались, и Кортес, вволю налюбовавшись написанным странными каракулями разрешением на квадратном листке великолепной, хотя и толстоватой бумаги, начал разгрузку.

– Пушки – в первую очередь! Меса!

– Я здесь, капитан!

– Где ставить будем?! Вон те холмы сгодятся?!

– То, что надо, капитан! Оттуда мы их всех накроем!

– Ну, так вперед! Чего ты еще здесь?!

* * *

Мотекусома узнал о состоявшейся высадке кастильцев через четверо суток, – гонцы бежали и днем и ночью. Раздраженно принял подарки, затем тугой рулон переданной военным вождем Улуа бумаги, развернул документы и обмер. Иш-Тотек не только выдал непрошеным гостям разрешение сойти на берег, но и позволил перетащить лошадей и пушки!

На больших белых листах лучшие художники провинции талантливо изобразили, как Иш-Тотек, выпятив грудь, словно индюк, бесстрашно стоит буквально в трех шагах от Громового Тапира, и как внимательно наблюдает мудрый и отважный военный вождь всего Улуа за дымными плевками Тепуско.

– Боже, какой дурак! – застонал Великий Тлатоани.

Яростно сбросил со стола с нижайшими поклонами переданный Иш-Тотеком железный солдатский шлем, доверху наполненный стеклянными бусами, и тут же схватился за остро кольнувшее – впервые в жизни – сердце и тяжело осел на циновку. То, о чем его предупреждали боги, уже начало совершаться – стремительно и неконтролируемо.

– Что случилось? – вышла на шум Сиу-Коатль.

Мотекусома болезненно посмотрел на самую опасную для Союза женщину и тут же взял себя в руки.

– Ничего. Иди.

Сиу-Коатль вышла, и Мотекусома схватил чистый лист бумаги и начал быстро, пункт за пунктом, писать распоряжение Иш-Тотеку.

«Преподнесешь кастиланам золото, которое они хотят. Дай много. Если не найдешь у себя, дождись груза из Мешико – я пришлю…»

Мотекусома задумался, надо ли этому глупцу специально написать, чтобы в войну ни в коем случае не ввязывался, и вдруг замер. До него впервые дошло, как же он ошибался, не рассказывая вождям, чем кончались визиты кастилан в соседние прибрежные города. Поэтому они и не чувствовали за кастиланами той мощи, какую видел он.

* * *

Кортес закреплялся основательно. Он уже знал, что именно отсюда и начнет поход к далеким, но, как утверждали местные мавры, весьма богатым золотом городам. А потом Иш-Тотек начал передавать ему прибывшие из Мешико, от самого Мотекусомы подарки.

Все происходило строго по этикету. Послы подошли, наклонились и коснулись рукой земли у его ног, словно целуя, приложили пальцы к губам, окурили его, а затем и всех остальных душистым дымком и начали говорить.

Нечестивцы поинтересовались, каково здоровье его почтенных родителей, а также благочестивой Женщины-Змеи Хуаны и ее родовитого сына, военного вождя всех кастильских племен дона Карлоса. Затем пожелали им всем здоровья и хороших урожаев маиса, расстелили циновку и лишь тогда начали выкладывать подарки.

Когда послы выкатили диск из чистейшего золота размером с тележное колесо, стоящие за его спиной полукругом капитаны аж взмокли. Кортес чуял это даже спиной – по их раскаленному дыханию. И это было только начало. Спустя час всю циновку плотно занимали десятки и десятки золотых фигурок: местные бесшерстные собачки, дикие кошки перед прыжком, уточки, обезьянки, змеи, птицы… изображения солнца и луны, ожерелья немыслимой тонкости работы, массивные цельнолитые жезлы…

У Кортеса зашевелились волосы от предвосхищения своего будущего.

«Веласкес… гадина… ты думаешь, взял меня под узды? Черта-с-два!»

А потом пошли тюки тончайшей материи, чудным образом выделанной и под кожу, и даже под бархат, опахала из переливающихся райскими цветами перьев, огромный лук с двенадцатью стрелами и в самом конце – шлем.

Шлем был тот самый, солдатский, переданный Кортесом здешнему губернатору – для Мотекусомы. Но теперь он был доверху набит золотым песком – крупным, чистым, прямо с приисков.

Капитаны дружно вздохнули. Уж они-то знали: где прииски, там и жди настоящей добычи.

А потом подарки закончились, пришла пора отдариваться, и Кортес нервно обернулся.

– Ортегилья! Принеси хоть что-нибудь, кроме этих чертовых бус!

– А что я принесу? – не отрывая глаз от золота, проворчал паж.

– Там у меня три голландских рубахи оставались! Вот их и неси!

Послы отступили шаг назад, и Кортес забеспокоился, что выпадает из регламента переговоров.

– Агиляр! Марина! Скажите им, что я немедленно поеду и отблагодарю великого Мотекусому!

Послы что-то произнесли, и юная сарацинка быстро перевела сказанное Агиляру.

– Они говорят, что это излишне… – протараторил тот.

– Что излишне? – тряхнул головой Кортес. – А ну-ка еще раз переведи! Я хочу достойно отблагодарить великого короля и сеньора всех этих земель и народов Мотекусому!

Толмачи перевели, и во второй раз ответ был уточнен.

– Ваш визит в Мешико излишен.

Кортес побагровел, – ему указывали на дверь.

* * *

Возбужденные капитаны и солдаты не отходили от золота до самого вечера.

– Вот это добыча! Грихальве и не снилось!

– Что там Грихальва! Столько даже рыцари в Константинополе не взяли!

– Ну, ты скажешь!

Но Кортесу было не до них. Тут же, через переводчиков он передал Мотекусоме свою настойчивую просьбу нанести дипломатический визит, и эту просьбу тщательно, слово в слово записали и обещали доставить ответ из столицы в течение восьми-девяти дней.

А уже на следующий день Кортес обнаружил, что прибрежные мавры, с которыми солдаты по мелочи торговали, ушли – все, до единого. Более того, с берега ушли вообще все, кроме двух представителей местной власти! Кортес попытался выяснить, что, черт подери, происходит, и ничего нового не узнал, – оба оставшихся вождя отделывались ничего не значащими фразами. А уже вечером к нему подошел Педро Эскудеро – главный подручный Диего де Ордаса.

– Вас приглашают капитаны, – пряча ухмылку, произнес Эскудеро.

– Ну-ка, еще раз, – прищурился Кортес. – Кто именно меня приглашает?

– Совет капитанов, сеньор Кортес, – уже серьезнее, со значением повторил Эскудеро.

Кортес чертыхнулся, не теряя времени, отправился вслед за Эскудеро и сразу понял, что его худшие предчувствия оправданы: советом заправлял Диего де Ордас.

– Ну? Что случилось? – оглядел собрание Кортес.

– Мы думаем, – выступил вперед Ордас, – что надо возвращаться.

Кортес насторожился.

– Это еще почему?

– Золота вполне достаточно, Эрнан, – убеждающим тоном проговорил бывший мажордом, – и чтобы с кредитами расплатиться, и чтобы доли солдатские погасить… И потом, ты же сам видишь, мавры тебе отказали.

– Да, да, – закивали головами капитаны, – Контакты с Мотекусомой – это совсем другой уровень, Кортес. Тут нужен человек с опытом…

Кортес побледнел и невольно стиснул кулаки. Приближенные Веласкеса нагло оттирали его от успеха, с тем, чтобы право разрабатывать главную жилу досталось кому-то из них – в следующей экспедиции.

– Я еще не получал ответа на свой запрос Мотекусоме, – еле сдерживая прорывающийся гнев, напомнил он. – Почем вам знать, что я не справлюсь?

– Никто и не говорит, что ты не справишься, – видя, что Кортес взбешен, успокаивающе выставил вперед ладонь Ордас, – просто… сам понимаешь… тут уровень другой… тут Веласкеса надо подключать, а то и самого Колумба.

Кортес стиснул челюсти.

– И не надо за оружие хвататься… здесь твоих врагов нет… – вкрадчиво проговорил почти в самое ухо Эскудеро.

Кристобаль де Олид мигом оттеснил Эскудеро, а Кортес глянул на свои руки и с трудом заставил себя отпустить рукоятку кинжала; он уже понимал, что сейчас потеряет все – быстро и неотвратимо. И вот тогда подал голос Альварадо.

– Трусы! – раздалось в задних рядах.

Капитаны возмущенно обернулись.

– Да-да, трусы, – опираясь, на огромный двуручный меч, повторил Альварадо. – Могу еще раз повторить.

Кортес обмер; от Альварадо он поддержки не ждал.

– Ты не прав, Альварадо, – пытаясь погасить назревающий конфликт, возразил благоразумный Гонсало де Сандоваль. – Здесь трусов нет. Просто всему свое время и место…

– Да, самое интересное только началось! – подскочил Альварадо. – Вы же все видели это золото с приисков! Если мавры даром столько дают, вы представляете, сколько можно из них силой выжать?!

Капитаны насупились. Наполненный золотым песком солдатский шлем видели все. Но они уже приняли решение.

Кортес тряхнул головой, энергично выдохнул и взял себя в руки.

– А я так скажу, что уезжать рано.

Ордас поморщился.

– Хватит, Кортес. Ты же сам видишь, на чьей стороне правда.

– Нет, дело не только в золоте, – серьезно и уже почти без гнева произнес Кортес. – Просто есть две вещи, которые нам все-таки лучше доделать.

Капитаны удивленно посмотрели на столь внезапно успокоившегося Кортеса.

– Да-да, – подтвердил он. – Две вещи сделать все-таки придется. Мне – ответ из столицы получить, а вам – город основать. Ну, или хотя бы крест в центре поставить. А то Веласкес… сами знаете… всех с дерьмом сожрет.

Капитаны секунду молчали, а потом облегченно рассмеялись. Они все знали, что Веласкес спит и видит, как основать свой собственный город в западных землях. Но главное, что они видели: Кортес сдался.

* * *

Дней через шесть от Мотекусомы пришел окончательный ответ: «Ваша просьба о визите в Мешико отклоняется». А на следующий день с побережья исчез и последний сарацинский пост.

Кортес сидел на высоком бархане и, обхватив руками колени, смотрел, как брат Бартоломе, отгоняя мошкару, руководит установкой высокого деревянного креста, символизирующего центр несуществующего, но как бы основанного города, солдаты тащат увязающие колесами в песке пушки, как с окриками и шлепками затаскивают на бригантины лошадей и пытался придумать хоть что-нибудь. И, сколько ни прикидывал, ему выходило одно и то же: основать город и вернуться на Кубу, к своей законной супруге – Каталине Хуарес ла Маркайда.

Санта Мария! – как же он ее ненавидел!

Позади послышалось сдавленное дыхание, и Кортес обернулся.

– Что тебе надо, Агиляр?

– Это не мне надо… – отдышливо прохрипел переводчик. – Вот… она чего-то от вас хочет…

Кортес удивленно поднял брови. Последний раз подтолкнув Агиляра под зад, на холм уже взобралась и вторая переводчица – полученная взамен Мельчорехо юная рабыня. Она что-то отрывисто произнесла, и Агиляр пожал плечами.

– Она говорит, что кое-кто из союзников Мотекусомы хочет отколоться.

Кортес криво усмехнулся.

– Ну, и что?

– А еще она говорит, у Мотекусомы есть враги. Те, с кем он постоянно воюет.

Кортес невольно подобрался. Это уже было интереснее.

Сарацинка произнесла что-то длинное и замысловатое, и тут уже рассмеялся Агиляр.

– Представляете, сеньор Кортес, она утверждает, что может свести вас с нужными вождями!

Кортес заглянул в темные, глубокие глаза рабыни и вдруг прочитал в них что-то на удивление знакомое… И тогда он ткнул все еще хихикающего Агиляра в бок.

– А ну-ка, спроси у нее, куда нужно идти?

* * *

Уже просчитавшие грядущий передел полномочий капитаны отреагировали на призыв капитана армады заглянуть в небольшую бухту по соседству, как и должно, – как хозяева.

– Ты совсем свихнулся, Кортес! – орали они. – У нас тридцать пять человек за три месяца преставилось! Жрать нечего! Сухари и те ни к черту не годятся – одна плесень! Отказ ты получил! Город мы разметили! Ну, что тебе еще надо?!

Но Кортес терпеливо призывал заглянуть в будущее, поскольку здесь, в Сан Хуан де Улуа слишком уж много москитов, а значит, город здесь не приживется, и Веласкес рано или поздно сочтет, что его провели.

– А если мавры нападут?! Ты же их видел, Кортес! Это не те дикари, которых мы по четыреста штук в ошейники загоняли! Это солдаты!

– Нападут ли мавры, я не знаю; пока я от них только подарки получал, – иронично поднимал бровь Кортес, – А вот Веласкеса знаю. И скрывать от него ваше нежелание поставить ему настоящий город, не буду. Учтите.

Этим он и передавил. Капитаны зайти в соседнюю бухту согласились, но не более чем на неделю – поставить несколько укрытий от сезонных дождей, да водрузить крест и алтарь. И вот тогда Диего де Ордас понял, что с Кортесом пора кончать. Он быстро встретился с Педро Эскудеро и ближайшим родственником губернатора Хуаном Веласкесом де Леоном, обсудил с ними, на кого еще можно положиться, и, в конце концов, пригласил еще одного капитана – Эскобара.

– Все понимают, что происходит? – сразу же поинтересовался он.

– Кортес что-то задумал, – ответил за всех Эскудеро.

– А все ли понимают, что нам предстоит?

– Кортеса губернатору доставить, – снова за всех кивнул Эскудеро. – Лучше, если живым. Чтоб не обвинили потом…

– Все согласны? – глянул бывший губернаторский мажордом в сторону Эскобара.

Тот пожал плечами.

– Я не против Кортеса, но если он, скажем, опять захочет втянуть нас в войну без добычи, иного выхода не будет.

Ордас поджал губы, но промолчал. Уже то, что Эскобар не в союзе с Кортесом, было хорошо.

– Тогда вот что. Ему, кроме Альварадо и Олида, опереться не на кого. А если он снова что-нибудь отчудит, нас поддержат и остальные. Даже солдаты.

– Это так, – охотно кивнул Эскобар. – Жрать нечего, и люди недовольны.

Ордас удовлетворенно улыбнулся.

– Тогда все просто. Прибываем в бухту, ставим Веласкесу город, – в этом Кортес прав, а потом – арест и – домой. Повод к аресту я найду.

Капитаны загомонили и закивали головами. Они чуяли, что на Кубе им всем предстоит объясняться с губернатором – и по поводу несанкционированного отхода от острова – три месяца назад, и уж тем более по поводу продажи рабов на Ямайке. И пощада ждет лишь тех, кто вовремя одумался.

* * *

Едва они прибыли в новую бухту, юная переводчица снова притащила Агиляра под навес Кортеса.

– У вас будут выборы нового вождя? – перевел Агиляр.

Кортес вздрогнул и заглянул в круглые маслины ее глаз. Она не могла знать о его планах, а значит, заговор зреет и у противника.

«Но откуда ей это знать?»

– Ты ей что-то говорил? – повернулся он к Агиляру. – У нас что – заговор?

Тот испуганно моргнул.

– Я не знаю, сеньор Кортес! Я ничего ей не говорил! Вот вам крест!

– Спроси ее, откуда она это знает.

Агиляр спросил, и юная переводчица пожала плечами.

– Сейчас месяц Паш. Через восемь дней будет священный праздник. Все люди в этот день своих вождей выбирают. На три года…

Кортес с облегчением рассмеялся: это был не заговор капитанов, а всего лишь туземный праздник. Но девчонка его смеха не приняла.

– Тебя, я думаю, хотя убить, – с оторопью перевел Агиляр. – Берегись. Твои вожди ненадежны.

Внутри у Кортеса все оборвалось. А девчонка все говорила и говорила.

– Постарайся дожить до священного дня, – перевел Агиляр. – Если племя тебя выберет, твои вожди будут вынуждены ждать следующего шанса три года.

Девчонка решительно поднялась и вышла, за ней с виноватым пожатием плеч выбрался из-под навеса Агиляр, а Кортес обхватил голову руками. Капитаны определенно что-то готовили, – если уж даже не знающая кастильского языка девчонка это заметила. А значит, ему следовало поторопиться.

* * *

После ночи мучительных размышлений Кортес вызвал давно им примеченного Берналя Диаса де Кастильо.

– Что солдаты думают? – прямо спросил он.

– А что им думать? – вопросом на вопрос отозвался Диас. – Золото Веласкесу да капитанам пойдет, это ясно, рабов мы за порох на Ямайку загнали. Да только порохом брюхо не набьешь, а у всех долги.

– Рискнуть согласятся?

Диас на секунду замер.

– Ты что, виселицу мне предлагаешь, Эрнан?

Кортес усмехнулся.

– А ты что – еще не стоял под виселицей?

– Моя шея это мое дело, – криво улыбнувшись, отрезал Диас, – и ни тебя, ни кого другого никак не касается.

– Извини, – бережно тронул солдата за плечо Кортес. – Считай, что я ничего не предлагал…

Диас рассмеялся.

– Вот только не надо из себя непорочную деву строить, Эрнан! Я, пока в Гаванской кутузке сидел, много чего о тебе наслушался!

– Ты тоже сидел в Гаване?! – сделал круглые глаза Кортес. – И за сколько дукатов тебя отпустили?

Диас упреждающе поднял руки.

– Все, Эрнан, хватит. Ближе к делу. Что тебе надо?

– Поддержка, – издалека начал Кортес, подумал и добавил: – на все время похода.

– Ну, это понятно, – усмехнулся Диас. – А что тебе нужно прямо сейчас? Ты ведь для этого меня пригласил?

Кортес на секунду замер.

– Подбери нужных людей, – уже чувствуя, как на его шее затягивается невидимая пока петля, начал он, – а как придем на место, подымете недовольных.

Диас даже бровью не повел, – так, словно всю жизнь только и делал, что поднимал мятежи.

– А потом?

– Меня – генерал-капитаном и судьей, – выдохнул Кортес главное. – Пятую часть – Короне, пятую – мне.

Диас присвистнул, на миг ушел в себя… и вдруг улыбнулся.

– А мне?

Кортес будто сбросил с плеч мешок с песком.

– А сколько тебе надо?

– Я не жадный, – покачал головой Диас, – но треть твоей доли возьму. Только полной доли, Эрнан… полной, а не той, что в дележ пойдет. Ты меня понимаешь?

Кортес рассмеялся и, преодолевая себя, дружески похлопал шельму по плечу. Он понимал главное: без опоры на Диаса ему не обойтись.

* * *

Даже когда Мотекусома получил известие о том, что кастилане всей армадой отошли от берегов бухты Улуа, он решил не обнадеживаться. И уже через сутки один из круглосуточно бегающих через всю страну гонцов сообщил, что четвероногие высадились севернее Улуа. Великий Тлатоани достал карту и нашел крепость Киауистлан.

– Здесь?

Гонец подошел, долго всматривался в очертания берегов и кивнул.

– Да… чуть южнее крепости.

– И что они делают?

– Ставят свой город.

Мотекусома похолодел. Это был вызов.

* * *

Диего де Ордас ловил подходящий для ареста момент каждый божий день. Но Кортес как чувствовал, что его ждет, и даже спал, непонятно, где – все восемь ночей. Но, что было особенно странно, даже поставив крест и разметив границы будущей крепости, Кортес продолжал чего-то ждать – словно сигнала со стороны или какого-то знака. И это заставляло бывшего губернаторского мажордома нервничать более всего. А когда Кортес все-таки распорядился собрать солдат на центральной площади – для последних инструкций и молитвы в честь основания нового города Вилья Рика де ла Вера Крус [15]15
  Вилья Рика де ла Вера Крус (Villa Rica de la Vera Cruz – Город Богатый Истинного Креста) – ныне город Веракрус (Veracruz) в штате того же названия в современной Мексике.


[Закрыть], Ордас понял, что дальше тянуть немыслимо, – в море этого чертова висельника уже не взять.

– Давай, Эскудеро, начинай! – жестко распорядился он.

Тот кивнул и двинулся вперед.

– Ну, вот и все, друзья, – обвел Кортес теплым взглядом сидящих прямо на земле солдат. – Наш долг исполнен. Пора домой.

– Подожди, Кортес. Что значит, пора домой? – подал голос Эскудеро и, высоко поднимая ноги и всячески привлекая к себе внимание, начал продираться сквозь ряды рассевшихся на горячей земле конкистадоров. – Как только ты ступишь на корабль, только мы тебя и видели. Не-ет… давай уж сейчас разберемся.

Кортес мигом посерьезнел.

– А что не так?

Эскудеро вышел на открытую площадку рядом с Кортесом, и, оценивая обстановку, окинул солдат быстрым внимательным взглядом.

– Ну, во-первых, здесь кое-кто не знает, но с Кубы ты вышел самовольно. А значит, как только вернешься, попадешь под суд. Верно?

Солдаты насторожились.

– А тебе-то что за дело, Эскудеро? – нахмурился Кортес.

– А наше дело к тебе самое прямое, – чуть повернувшись к нему, развел руками Эскудеро. – Если ты – преступник, наши договоры с тобой Веласкес не признает.

Солдаты охнули. Здесь многие знали, сколь мелочным умеет быть губернатор, а значит, все оговоренные контрактами солдатские паи повисали в воздухе.

– Но я знаю выход, – усмехнулся Эскудеро. – Тебя нужно арестовать. Прямо сейчас. И сдать Веласкесу. Под условие признания наших паев…

– Подожди, – поднял руку Кортес. – С какой это стати Веласкес не признает договор?

– Его надо арестовать и сдать Веласкесу! – чуть сильнее развернувшись к солдатам и еще громче, повторил Эскудеро. – Под условие признания нашей доли!

Солдаты растерянно загомонили.

– Лю-уди! – вскочил с земли Берналь Диас. – Это что же делается?! Я же в долгах по уши! Я даже обручальное кольцо заложил! А они наших паев не признают! Это же грабеж!

– На виселицу Кортеса!

– Да при чем здесь Кортес?! Это Веласкес паев не признает!

– Мне же все подписали! Вот он – договор! Черным по белому!

Ордас быстро нашел взглядом Эскобара и Хуана Веласкеса де Леона и сделал решительный жест: «Пора!» Те – с двух сторон – тронулись к Кортесу, но им тут же преградили дорогу Педро де Альварадо и Кристобаль де Олид.

– Ну, что, сеньоры, попрыгаем? – издевательски похлопал огромной ладонью по рукояти двуручного меча Альварадо.

– К черту Веласкеса! – отчаянно заорал кто-то. – К черту капитанов!

Ордас побледнел. Дело оборачивалось худо.

– Сеньорам все, а нам – ничего!

– К черту Веласкеса! Даешь Кортеса! – перекрывая всех, заорал Диас. – Даешь нашу долю!

– Нашу долю… – во всех концах толпы загомонили солдаты, – нашу долю…

И тогда Кортес поднял руку.

– Кстати, о вашей заслуженной доле…

– Тише! Тише! – защелкали затрещины в самых разных концах толпы. – Сеньор Кортес о нашей доле говорить будет!

Кортес дождался относительной тишины, окинул взглядом солдат, задумчиво хмыкнул и поднял указательный палец вверх. Толпа замерла.

– Да, опасность, что Веласкес откажется платить, есть.

– Из-за тебя! – выкрикнул Ордас.

– Ты, сеньор, помолчать можешь, когда капитан армады говорит?! – налетели на него два солдата. – Или тебе пику под ребра сунуть?!

Кортес чуть заметно улыбнулся, – Диас и впрямь сработал великолепно, – и тут же спохватился и возвысил голос.

– Но дело даже не в Веласкесе. Главная моя беда – вы, простые солдаты.

Солдаты непонимающе загудели.

– Скажу прямо, – сложил руки на груди Кортес. – У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на богатства этой земли и на вас – уходящих такими же бедняками, какими вы сюда и пришли!

Толпа яростно загомонила. Слиток величиной с тележное колесо помнили все.

– Вперед идти надо! – заорал Диас. – Тряхнуть чертовых мавров!

– Но у нас есть обязательства перед губернатором Веласкесом, – озабоченно возразил Кортес.

– К черту Веласкеса! – взревели со всех сторон.

Кортес сокрушенно покачал головой.

– А королевская доля? Если мы с вами пойдем вперед, нам придется самим учитывать пятину Их Высочеств…

– Что мы, до пяти посчитать не сумеем? – отозвался Диас. – На пальцах будем считать!

Толпа взорвалась хохотом.

– И провианта у нас нет… – напомнил Кортес. – Ни солонины, ни…

– К черту солонину! Здесь в каждой деревне жратвы полно!

– На Кубе еще хуже – один хлеб из кассавы!

Кортес кинул короткий взгляд в сторону ошарашенного Ордаса, чуть заметно ему улыбнулся и снова поднял руку.

– Мне трудно вас удерживать… – он сделал паузу, – но я не хочу, чтобы, возвратившись домой со сказочно богатой добычей, вы все попали на виселицу. Это было бы слишком обидно…

Толпа замерла.

– Поэтому, что бы вы ни решили, все должно быть сделано по закону.

– Верно! – поддержал его Диас. – Нам нужен свой генерал-капитан! Такой, чтоб все законы знал!

Толпа обмерла. Солдаты уже почуяли реальный шанс взять всю будущую добычу в свои руки.

– Но только через Королевского нотариуса! – встревожился Кортес. – Чтобы комар носа не подточил! Мы не пираты!