Текст книги "Восьмая горизонталь (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Работают над производством стекла. Изготовили токарный станок. Заложили верфь для

небольших кораблей.

Есть рынок. С каждым днём появляется всё больше товаров. Радует разнообразие.

Пока идёт бартерный обмен, но подумываю о ведении денег. Это, безусловно, удобно, но

боюсь допустить ошибки. Хочу закрепить законом о невозможности получать деньги из

денег. Деньги должны быть эквивалентом бартера. И не более того. Всякие проценты

исключаю. Нарушителей ждёт самая суровая кара, придуманная князем Аскольдом и,

скрепя сердце поддержанная мной – смертная казнь. Монет, найденных жителями,

переданных в хранилища, скопилось больше тонны. Среди них есть и медные деньги,

серебряные, но очень удивительно – золотых больше. Это будет неприкосновенный запас.

Исходя ему, начнём печатать деньги. Строжайшим образом запретил пользоваться в

обиходе древними монетами, так как считаю их стратегическим сырьём нашего

государства, принадлежащего не мне, Аскольду, только Граду Растиславль. В жизни не

буду злоупотреблять золотым запасом в личных целях. Князю поручил проработать

отдельно этот пункт в Основном Законе. Ни кому не будет поблажек и мне в том числе.

Это не говорит, что я против обогащения, включая собственную особу, но это будет за

счёт физической и умственной силы. Все будут в равном положении. Власть и богатства

будут получать лишь исходя своего трудолюбия, но не за счет получения денег из денег.

Конечно, поначалу нас не понимали, считали, что мы имеем корысть в личных целях, изымая у населения найденные ценности, верно и сейчас так многие считают. На всех не

угодишь. Вначале массово тырили найденное, пока князь Аскольд не провёл жестокие, на

мой взгляд, зверские, методы, человек десять казнили в районе рынка. После этого пошло

как по маслу. Народ понял, время шуток кануло безвозвратно.

Я совсем не навязывал ни кому своих взглядов на религию. Было интересно, что

выберут люди. В том, что есть Бог, Создатель, Род ... – не сомневаюсь. А все прочие

направления считаю условными. Кто-то приверженец христианства, кто-то – ислама, кто-

то буддизма и т. д. Но Бог един над всеми людьми и религиями.

Потихоньку, люди потянулись к истокам религий. Они верят в небо, верят в море,

верят в землю, верят в Солнце. Может, на заре становления человечества всегда так было?

Даже город наш с восторгом утвердили – Град – Растиславль. Когда-то идею с названием

подсказал наш враг – Росомаха.

Вилен Жданович основал государство по типу Римской империи. Есть граждане и

всякие привилегии для них. Есть рабы, без привилегий, почти без надежды стать

свободными. Себя назвал императором. Для своего окружения оставил современные

названия. Росомаха у него генерал службы безопасности. Народа в его империи больше

нашего. Но это за счёт рабов. Знаю, схлестнёмся с ним. Будет страшная битва. Он жесток, но и мы не подарок. Он это знает и пока выжидает. Грабит потихоньку разрозненные

поселения. Приток рабской силы возрастает. Город назвал, Господин Великий Ждан.

Когда нам об этом сказали, я чуть со стула не упал. Какое самомнение у человека! Но тем

он и опасен.

Как и прогнозировал князь Аскольд, Вилен Жданович не отказал нам в просьбе.

Мы заключили союз против Чужих. Ему предложил заняться изготовлением катапульт,

планирую с воздуха зашвыривать в Разлом огневые смеси, а я взял на себя обязанность

дрессировку степных мамонтов.

Вилен Ждановичу понравилась идея с катапультами. Думаю, вынашивает планы, в

дальнейшем применить их против нас.

Встречались на нейтральной территории. Для этой цели изготовили шатёр. Много

знатных особ было и с моей стороны и с его, но роскошью они нас затмили, много золота, сверкающих камней, шапки, оббитые мехом, совсем как в стародавние времена. Он,

безусловно, хотел сразить нас этим.

У нас всё проще, но, функциональнее. Одежда просторная, движения не сковывает,

головных уборов нет, смысла в них не вижу, климат достаточно тёплый. Мы упор делаем

больше на оружие.

Народ нашего города быстро освоился в новом мире, он им нравиться, трудятся как

пчёлы и город разрастается не по дням, а по часам. Идеи о всяких новшествах вылетают

каждую секунду, прогресс на лицо. Очень над этим задумываюсь. Наш ресурс, когда

переместились в новый мир, был не велик. Кто-то владел кастрюлькой, кто-то – пляжным

зонтиком и прочее подобное этому. Сейчас имеем всё необходимое, и оно прибавляется

постоянно. Даже мельницу начали строить. Некто за оградой, вытряхнул старый рюкзак, и

буйно полезла пшеница. Ему бонус, всем – надежда поесть хлеба, булок, об этом мечтает

каждый со дня жизни здесь.

Гл.12.

Проходят года, Град– Растиславль разросся. Население стремительно

увеличивается, появились дети уже этого мира, растут крепкими и здоровыми.

Люди крепко стоят на ногах, голода нет, еда разнообразная, скоро поспеет

пшеница, которую можно пустить на муку. Спустили на воду первый корабль. Послал за

Игнатом, прибыл как всегда недовольный. Назначаю капитаном. Он демонстративно

сплёвывает в мою сторону, но на трап зашёл, а я замечаю, как у этой сволочи, брызнули

слёзы как у клоуна, когда он качнулся на палубе.

Команду он подобрал лично, загрузились сетями и тут же вышли в море Рос, то

есть – в озеро Рос. Я не случайно оговорился про море, это озеро огромное. Затем

построили ещё три корабля.

Напечатали первые деньги. Князь Аскольд выдаёт мне под роспись зарплату,

целых сто рублей за три месяца. Всему населению Растиславля – точно в таком же

размере, каждому по сто рублей.

Удивлён и шокирован такой несправедливостью, думал, у меня будет больше всех,

но неподражаемый князь заявляет:– Первоначально не хочу кого-то выделять. Пусть все

будут в равном положении, а затем посмотрим, как они распределяться. После решим, кому добавить, а кому убавить. Тебе, Великий князь, наверное, добавим,– смягчается он.

Получила деньги и Лада. Сияя от радости, тащит на рынок. Ярослав наотрез

отказывается ехать с нами. Наш сын возмужал, окреп. Сергей Иванович, глава охотников, часто берёт его на охоту. Мастерство мальчика растёт с каждым годом. Сейчас Ярика

называют не иначе как – Ярослав Никитович, солидным парнем становится. Хотя почему

парень? Он настоящий мужчина, никак восемнадцатый год идёт, скоро в армию.

На подросших жеребцах выезжаем на улицу. Когда-то давно их поймал в степи,

долго выхаживал, затем дрессировал и вот результат, мы в сёдлах, как удобно, можно

сказать, началась новая жизнь. Своего жеребца назвал Шпорой. Много с ним было

мороки. Нрав дикий, ни кого не признаёт, лягается, кусается, настоящий зверь. Видел

даже как он жрал сырое мясо. Видно прирождённый вожак. Совсем недавно решил его

объездить. Это было что-то! Ощущение, словно обуздал дикого быка и хотя мы вроде

друзья, он чуть не разорвал мне ногу, пытался скинуть, ржал как взлетающий реактивный

лайнер. Но я, все же, сильнее, это он понял после двухчасовой сумасшедшей скачки.

Остановился. Весь в пене, потом забрызгал одежду, даже седло промокло. Бешенство в

раскалённых глазах исчезло. Я спрыгнул, он уткнулся тёплыми губами в ладонь. Я отвожу

его к озеру, напоил, помыл, расчесал спутанную гриву. Домой меня вёз как смирная

овечка. Я боялся, что невзлюбит меня, но наоборот, Шпора привязался ко мне как к

своему родителю. Но для других остался свирепым зверем, только Ладу терпит, да и

Ярику разрешает себя чистить и мыть. А у Лады, напротив, коник попался спокойный, но

выносливый и резвый. Назвала его Соколиком.

Пахнет зеленью, дымом и свежестью с озера. Народ идёт с работы домой. Много

знакомых лиц, на этой улице в основном мои родственники, друзья, знакомые. Но проехав

не более ста шагов, картина меняется. Всё чаще вижу незнакомцев и даже ощущаю,

некоторые меня не знают. Это не мудрено, наш город разросся до тридцати тысяч. Почти

каждый день кто-то да приходит.

Минуем казармы, затем выезжаем к торговым домам. Множество магазинчиков,

забегаловки, чтоб поесть на скорую руку, трактирчики в которых есть всё кроме

спиртного. На него запрет, вплоть до отрубания пальцев. Везде чистота и порядок, непременное моё условие.

На подходе к рынку краем глаза цепляю команду из малышни. В главе команды

гоп, Светочка, рядом не по годам повзрослевший Игорь в волчьей шкуре. За ними, боясь

отстать, чешет мелюзга, от семи до десяти лет. Видя такой беспредел, торможу Светлану

Аскольдовну.

– Ну, колись дорогая, куда детвору ведёшь?

У девочки глазки забегали. Что бы выдумать? Игорь насупился, искоса

поглядывает на малолетнюю бандершу.

– На озеро купаться. Мне папа разрешает,– выпалила она.

– Допустим тебе можно, хотя я не уверен. А причём твои друзья? У них свои родители

есть.

– Мне тоже можно,– сверкает белоснежными клыками Игорь.

– Мне некогда разбираться. Всем по домам,– с трудом хмурюсь я.

– Тётя Лада!– пискнула Светочка.

– Ну, ребятки,– разводит она руками,– здесь мои уполномочия не действуют. Выполняйте, что вам дядя Никита сказал,– произнесла она строго, но в глазах искрится веселье.

Дело в том, что озеро не мелкое, пару шагов и... пропасти. Но хуже всего, в омутах

обитают огромные сомы, до четырёх метров. Бывало, заглатывали даже людей, поэтому

купальни организовали в строго отведённых местах, но мальчишки на пляжах купаться не

любят. Вечно с ними проблемы.

Светочка надувает губки, на щёчках обозначаются упрямые складочки. Она

вздёргивает носик, оглядывает притихшую малышню.

– По домам!– тоном, не терпящим возражений, командует она. Малыши разбрелись кто

куда. Она осталась стоять с Игорем.

– А вы, почему стоите, как два тополя?– я сурово сдвигаю брови.

– Мы тоже уходим домой. Правда, Игорь?– Светочка щурит ясные глазки. Она, хитро

улыбаясь, тащит мальчика, вроде бы к дому.

– Смотри, Светлана Аскольдовна, мы скоро приедем. Если вас не увижу, будете наказаны,-

вдогонку кричу я. Но дети делают вид, что не слышат. Паршивцы!

– Мне кажется, у них есть план,– Лада внимательно смотрит на меня,– нас они глубоко

имеют в виду. Как бы хлопот с ними не было. Яне и Семёну надо бы за ними

приглядывать внимательнее. У них такой возраст, они самые умные, а все мы – старая

плесень.

– Угу, особенно ты,– оглядывая жену со всех сторон, и не обнаружив ни каких изъянов,-

соглашаюсь я.

– Иногда ты бываешь просто несносным,– возмущается Лада. Если серьёзно, возраст у них

не простой, не придержать, натворят бед.

– А мы тут причём? Аскольд ей всё разрешает, Яна считает, чем больше свободы, тем

больше приспособится к жизни.

– Она сама ещё ребёнок,– вздёргивает тонкие брови Лада.

– Старушка ты моя тридцативосьмилетняя,– сокрушённо качаю головой.

– Она младше меня на пять лет,– вспыхивает Лада.

– Вот и я говорю,– и получаю сокрушительный удар острым кулачком между лопаток.

– Твоя взяла,– морщусь от чувствительного тычка и иду на мировую.

– Семён Игоря балует,– с возмущением продолжает она.

– Очень хорошо, "детей надо баловать и тогда из них вырастут настоящие разбойники",-

усмехаюсь я.– А ты, что, Ярика иначе воспитываешь? Мальчик совсем домашний.

– Я не о том,– отмахивается она,– Игорь крепкий ребёнок, но излишне добрый, сложно

будет в жизни. Увидел зайца подранка, заплакал, сейчас выхаживает. У него столько

зверей дома, а Семён ему потакает, клетки новые делает – целую лечебницу организовали.

– Разве это плохо?– с недоумением смотрю на жену.

– Нет, конечно, но вдруг он останется один. Пропадёт! Он не сможет охотиться.

– Он не будет одинок. Он один из нас,– мрачнею я. Понимаю, куда клонит Лада. Люди

рассказывают, к воротам Титанов часто приходит лесная женщина, вероятно – мать Игоря.

Лада боится, что она выкрадет его.– Кстати, твоего отца безумно любят животные и он их.

В то же время это не мешает ему быть прекрасным охотником. Помню, когда с тобой

только познакомился, он часто ездил на охоту и никогда не приезжал пустым. Я тогда

впервые попробовал настоящую дичь, оленину, кабанчика. А какие пирожки с зайчатиной

делала твоя мать!

– Скоро у нас будет мука, мама напечёт столько пирожков,– мечтательно закатывает глаза

Ладушка.

Мы проехали центральную улицу, домов становится меньше, скоро озеро. Я

запретил селиться у воды ближе, чем за сто метров.

Рынок располагается в некотором отдалении от города, в двухстах метрах от озера.

Не очень удобно для доставки товаров с судов, но я распорядился провести дорогу до

торгового центра. Сейчас на ней катятся повозки, запряжённые приручёнными дикими

лошадьми. Купцы везут товары. На пристани слегка покачиваются два судна. Два других

на промысле. Общее командование над ними осуществляет мой добрый дядька. При

встрече со мной он уже не сплёвывает в сторону, но взгляд всё равно суровый. На мои

распоряжения, что-то процедит невразумительное сквозь зубы, но исполняет исправно.

Чуть дальше виднеется верфь. Один корабль почти закончен, четыре других

напоминают скелеты китов. Доносится стук молотков, визг пил, рёв степных мамонтов.

Они перетаскивают брёвна, толкают тяжёлые балки. Гиганты видны издалека, сердце

замирает от восторга. Неужели мы смогли приручить и выдрессировать их?

Рынок гудит как потревоженный улей. Разношерстный народ снуёт между рядами.

Продавцы зазывают покупателей, идёт меновая торговля, один обменял подковы на

десяток гусей, другой, морс из диких ягод на клубок ниток, но вот замечаю, несмело

предлагают деньги. Кто-то открещивается от них, но есть, кто очень в них заинтересован.

Правдами и не правдами, пытаются завладеть ими как можно в больших количествах.

Разнообразного товара у них много, верно будущие крупные предприниматели. К ним и

решили подойти.

Привязали коней у входа к рынку, кивнул охраннику, чтоб стерёг.

– Здравствуй, добрый человек,– обращаюсь я к очень немолодому, но крепкому с

внимательным взглядом старику.

– И тебе того же,– остро глянул из-за кустистых бровей старый дед.– Часом ты не сын

Степана, сапожных дел мастера?– не узнав во мне Великого князя, но увидев в моём

облике, нечто знакомое, делает предположение.

– Почему так решили?– усмехаюсь я.

– Одежда богатая, жена ладная, никак знатный человек, Не меньше, чем сын сапожника.

– Вы мне льстите,– улыбаюсь я. Лада украдкой фыркает в ладошку.

– Что ж, молодые люди, выбирайте товар. Могу предложить девочке бусы из речного

жемчуга, а ещё есть отрез тончайшей ткани, выменяли у лесных людей, из паутины -

лёгкий, прочный как сталь, а посмотрите какие узоры!

– Сколько?– выдыхает потрясённая Лада.

Продавец моментально замечает лихорадочный румянец на её щеках:– Вещь

дорогая, но она того стоит. Никак зарплату в деньгах выдали? Двести пятьдесят рублей,-

тоном, не терпящим возражений, молвит старик.

– Ой,– пискнула жена,– у нас только двести на двоих.

Я возвожу глаза к верху, ну разве так торгуются! Дед прячет торжествующую

улыбку в густых усах:– Только тебе, красавица, уступлю за двести тридцать.

– У нас нет таких денег,– бледнеет Лада.

– Не кажется вам, с ценой загнули, этак, рублей на сто?– вмешиваюсь я в торговлю.

– Это плата за риск,– усмехается продавец.– Может и дороговата, слегка, но поверьте, достать её было сложнее, чем эти камушки,– он выуживает на свет божий горсточку

необработанных изумрудов.

– Ой!– совсем теряется Ладушка.

– Можете взять изумруды за двести,– предлагает он, украдкой посмеиваясь в усы.

У жены в голове происходят титанические подвижки. Наконец она решилась, лицо

посуровело.

– За двести, отрез.

Дед разводит руками:– Нет, милая, никак не можно. Возьмите за двести рублей

изумруды и ... вот эту нитку жемчуга. Очень пойдут к твоим глазам, девочка. Пусть это

будет моим подарком. А отрез, может, купите в другой раз, материал лёгкий, рисунок

нежный, прочный, ни один человек не в состоянии порвать его.

– Так уж порвать нельзя?– не верю я.

– Попробуйте сами. Если порвёте, отдам бесплатно весь рулон,– протягивает он кусок

ткани.

Смотрю на растерянную жену, беру в руки кусок полотна, верчу в руках,

ощупываю. Вес почти не ощутил, но сила в нем чувствуется необыкновенная. Старик

высокомерно улыбается. Он уверен в своём товаре. Лада смотрит на меня, в уголках

огромных глаз сверкнули как две капли росы слезинки. Вот проняло её, с раздражением

думаю я. Лучше вон-то седло взять, пилу, гвозди, ведра, какие хорошие, а горшки

глиняные. Сколько полезного товара! Отрез! Вот зацепило мою половину. Пальцы

сжимают полоску ткани. Она скрипнула как сталь. Старик хмыкает. Вокруг собираются

люди. Зевакам не прочь развлечься. Наверное, такое представление было не раз. Меня это

заводит. Туман ползёт в голове. Мир меняется, всё замедляется. Мышцы каменеют,

пальцы ещё сильнее вцепляются в ткань. Делаю рывок. Звучит хлопок как выстрел из

дальнобойного орудия. Дымок взвивается в воздух, материал лопается, и в руках

оказываются две половинки. В толпе ахнули, старик пошатнулся, с шумом садится на

плетёные корзины, в глазах проступает отчаянье и удивление. Я в восторге кручу перед

собой две полоски материала. Дед прав, это действительно великая драгоценность. Мысли

пляшут в голове. Можно изготовить защитную одежду воинам. Лёгкая, дышит, движения

не сковывает, можно заменить кольчуги, латы и даже щиты.

– Хорошо, отец, мы даём двести рублей и вот этот кинжал,– я вытаскиваю из-за пояса, дорогой моему сердцу, узкий клинок.

Дед затрясся, никак не ожидал такого поворота сюжета. Наверное, уже

подсчитывает убытки. С поклоном передаёт драгоценный отрез. Затем несколько

мешкает, видно в нём идёт борьба торговца и просто порядочного человека. Он сгребает с

лотка все украшения из жемчуга и с почтением передаёт Ладе. А я, между тем думаю, Аскольду дам задание срочно заняться приобретением этого материала.

Мы садимся на коней. На Ладу невозможно смотреть. От счастья светится как

Солнце в зените.

– Всё же я где-то вас видел. Ты точно не сын сапожника? – вдогонку выкрикивает

старый торговец.

– Это Великий князь Никита Васильевич и его жена Великая княжна Лада,– говорят из

толпы.

Гл.13

Слегка отпускаю поводья, Шпора переходит в галоп, следом стучат копыта

Соколика. Оглядываюсь через плечо, Лада просто прекрасна на жеребце цвета степи -

глаза как бездонные озёра, брови чёрные, осанка безупречна, волосы, завязанные на

затылке в смешной хвостик, колышется в такт с шелковистой гривой коня. Она игриво

показывает язык.

– Фу, как не красиво. Ещё Великой княжной называешься.

– Никто ж не видит,– невозмутимо парирует она и вновь показывает длинный язычок.

Придерживаю Шпору и обнимаю жену.

– Спасибо за подарок,– она и тянется ко мне губами. Шпора неожиданно повёл

покрасневшими очами, фыркает в раздражении и чуть не вцепился в шею Соколику.

– Ого,– смеётся Лада,– каков ревнивец, никого к тебе не подпускает!

– Он такой,– хлопаю своего любимца по блестящей шее. Жеребец понёсся как ветер. Лада, со смехом, пришпорила коня, но догнать смогла у города, когда я натянул поводья.

В город въезжаем чинно, как полагается знатным особам. А вот и наш дом, он

одноэтажный, но комнат много. В прошлой жизни я имел две комнаты, а здесь целых три

и большая кухня. Правда, строю ещё один, двухэтажный, сыну. Есть подозрение,

влюбился малец. Чувствую, дело движется к свадьбе. Видел как-то их издали, голубки, девочка симпатичная, ласковая.

Двор так же немаленький. Есть хозяйственные постройки, сложил баню – она в

самом конце сада. Рядом небольшой пруд, окружённый со всех сторон вербами. Запустил

сазанов, сын приучил подплывать их на звук серебряного колокольчика. Деревянные

скамейки у клумб с цветами. Дорожки выложил из плоских голышей, обозначил

декоративными заборами из срезов брёвен. У дома, массивная дровница, там же, колодец

со сводящей зубы ледяной водой. Огород и сад огорожен от зоны отдыха плетеной

изгородью.

Сад – моя гордость. Засадил его дикими грушами, яблонями, есть вишня и слива.

Радует глаз лохматые виноградные лозы, ягоды почти созрели, величиной с крупную

алычу. Клубника заполоняет всё пространство, жена наделала варения из ароматной

ягоды, вместо сахара использовала дикий мёд, получилось нечто неземное.

Въезжаем во двор. Ярик нас не встречает, видно ушёл на свидание. Во дворе

чистота, из конюшни пахнет свежим сеном, ласточки мелькают у самой земли, к дождю. У

клумб над цветами, зависая как колибри, пьют нектар роскошные бражники. В пруду

хлопнул хвостом матёрый сазан, подняв нешуточную волну.

Прыгаю с коня, помогаю жене слезть, вёду жеребцов в конюшню. Слышу шорох в

доме, занавеска колыхнулась, в окне замечаю хозяйничающую на нашей кухне Яну. Лада

тоже её видит и входит в дом. Не спеша привязываю коней, кладу в ясли душистого сена, наливаю свежей воды и неторопливо поднимаюсь в дом.

– Привет, Яна. Одна, без Аскольда?

– С Игнатом ушёл на промысел. Заодно решил проверить дальний гарнизон. Будет только

через неделю.

– Понятно,– я вопросительно смотрю на Яну.

– Светка куда-то делась. Думала к вам забежала, рыбок покормить. Придёт, всыплю по

мягкому месту.

– Видели твою разбойницу с Игорем. Малышню вели к озеру. Погнал домой, к озеру не

пошли точно. Может к Игорю в гости напросилась, зверюшек посмотреть. Слышал в их

зоопарке пополнение, волчат сирот приютили.

– Точно,– обрадовалась Яна,– поехали!

– Сам съезжу. Вы лучше ужин к приезду сварганьте.

Отвязываю Шпору, жеребец удивлённо фыркает, но рассуждать не стал, покорно

выходит во двор, мечет неприязненный взгляд на Яну. Оценил, наверное, она виновница в

том, что его вновь седлают. Вскакиваю в седло, оборачиваюсь к женщинам, Лада

улыбается, Яна – как натянутая струна.

– Странно,– кричит мне вдогонку,– У меня из дома исчезло три факела.

– Шкоду, наверное, делают,– попытаюсь её успокоить. Но, что-то кольнуло мне сердце.

Зачем детям при ярком Солнце баловаться с факелами?

Излишне резко пришпорил жеребца. Шпора удивлённо всхрапнул и понёсся как

ветер в степи.

На всякий случай заезжаю к озеру. Рыскаю по берегу, пугаю ватагу ребят,

таскающих из нор раков. Застал на месте преступления молодую пару. На мои вопросы об

исчезнувших ребятах, от всех, получаю отрицательный ответ – нигде их не видели. Я

совсем обеспокоился и рванул к Семёну, только камни свистят из копыт.

Дом Семён построил у кромки леса. За оградой клетки со зверьём, на улице – целая

толпа со своими питомцами. Семён организовал настоящую клинику для животных.

Нанял штат квалифицированных помощников, и его больница, стала пользоваться

оглушительным успехом.

Подъезжаю к воротам, требовательно стучу железным кольцом по воротам. Кто-то

из людей в очереди зло замечает, что очередь для всех. Не стал спорить, вижу

спускающегося с крыльца могучего Семёна. Он оглядывает меня, лицо освещается

радостной, как у ребёнка улыбкой.

– Это по блату,– мягко говорит он возмущённой очереди и ведёт в дом.

Смотрю на его литые мышцы, бугрящиеся под кожей цвета бронзы и, невольно

сравниваю его тогда, когда только с ним познакомился: рыхлый, белокожий, но и тогда у

него был удивительные глаза, словно расплавленный свинец.

Он даёт задание помощникам, а сам с интересом смотрит на меня.

– Никита Васильевич, по делу или просто в гости?

– Игорь дома?

– У Светочки в гостях. Вот только задерживается. Переживать начал. А почему ты

спрашиваешь?– в глазах нарастает тревога.

– Всё ясно, загуляли дети. Собирайся, Семён, есть у меня предположение, полезли они в

пещеру у водопада.

– Там река, вглубь не пройдут.

– Того же мнения. Наверное, купаются в подземном озере. Больше ходов нет. Те, которые

на подъёме, замуровали, до поры до времени. Очень уж опасные оказались. Хотя, думаю, пора посылать ещё одну экспедицию. Верю, откроем тайну брошенного города, где мы

так мило обосновались.

– Я готов. Мишку из стойла выведу, и можем ехать,– у Семёна великолепный конь,

крупный в кости, мышцы перекатываются под коричневой лоснящейся от доброго ухода

кожей. Он под стать хозяину, сильный, спокойный, немного медлительный, но

выносливый. Хотя когда нужно и со Шпорой может потягаться в беге.

– Знаешь, что я подумал, а захвати бухту верёвки и четыре факела,– неожиданно даже для

самого себя говорю я.

– Зачем?– посуровев лицом, спрашивает друг.

– Честно? Сам не знаю. Почти сто процентов, они у водопада.

– Почти сто процентов?

– Не придирайся к словам. Всё будет нормально, но ... верёвку и факела возьми.

Выехали, молча, нехорошее предчувствие зачем-то грызёт душу. Гоню от себя

плохие мысли, но они гнездятся в голове как навозные мухи. Постепенно с шага мы

переходим в галоп и к месту подскакали, заставив вспотеть, наших жеребцов.

Из пещеры входит и выходит народ. Это весьма оживлённая дорога, ведь она

связывает Град – Растиславль с морем и первобытным лесом. Здесь проходят маршруты

купцов, ею пользуются охотники и военные.

Въезжаем в туннель, сколько раз по нему проезжал, но никогда не покидает

чувство, откроют нам пещеры много сюрпризов. Князь Аскольд рассказывал, пройдя

всего сотню метров, и перед нами открылась целая подземная страна со своей неземной

красотой. Переплетения ходов то стыковались друг с другом, то уводили в тупик или

выводили на новые уровни. Сеть озёр, рек, водопадов, оплывшие в разноцветных

отложениях скалы. Россыпи пещерного жемчуга покрывают дно мелких заливов и

вспыхивают в свете факелов. Гелектиты, похожи на узоры из сосулек и цветов,

опускаются со стен к воде и образуют труднопреодолимые препятствия. Множество

природных ловушек подстерегают на каждом шагу. То провалишься в гуровую ванночку, чуть не ломая ноги, то сползёт натёчность и понесётся в пропасть, хорошо если нет на ней

человека. Иногда внезапно поднимается вода и затапливает всю поверхность. А один раз

из нижних разветвлений хлынул целый поток неизвестных существ похожих на ящериц, но с зубами как у пираний, князь Аскольд с отрядом, едва от них отбился. Поэтому

решили забетонировать входы от любопытных глаз экстрималов.

Безусловно, я собираюсь послать подготовленную экспедицию и сам не прочь

увидеть этот прекрасный, страшный мир, вот только текущие заботы не позволяют это

скоро сделать.

Туннель широкий, спускаясь на лошадях, мы не мешаем идущим людям. Даже

разминулись с погонщиком, ведущего в город трёх мамонтов. Шпора как всегда зло

фыркнул на степных великанов, а Мишка испуганно прижался к стене, пережидая, когда

те пройдут.

Вскоре спустились вниз. У водопада много людей, здесь наполняют кувшины и

различные ёмкости водой. Вода целебная, заживляет раны и подстёгивает иммунную

систему организма к отлаженной работе. Отдав поводья лошадей стражникам, мы

подходим к бассейну окружающий водопад.

В воде плещется детвора, там же чинно сидят взрослые тёти и попивают

горячий чаёк. Его разносят предприимчивые молодые парни. Морщусь, им бы поле лучше

пахать, да на полигоне копья метать, на палках биться, из луков стрелять, а не мадам

обслуживать. Князю Аскольду сделаю внушение, чтоб отслеживал занятия молодёжи.

Негоже растрачивать, свою молодость, кому-то прислуживая. Так гордость можно

растерять, а вслед за ней совесть.

Обходим весь бассейн, но своих детей не обнаруживаем. Семён от беспокойства

чернеет лицом, моё сердце сдавливает нехорошее предчувствие. Торопливо подходим к

нижнему посту. У выхода стоят тяжеловооружённые воины, в доспехах, с короткими, но

толстыми копьями, с топорами и мощными луками. Щиты овальные, способные закрыть

всё тело. Предосторожность не пустая, не раз их оборону пытались прорвать лазутчики

Вилена Ждановича. К сожалению их шпионов хватает в нашем городе, но князь Аскольд

успешно отлавливает их и засылает в их стан своих. Так и соседствуем мирно друг с

другом, но каждый думает о войне, я – чтоб не было постоянных угроз с их стороны, они -

расширить свои владения, пополнить и без того большую армию рабов.

Меня всё чаще посещают мысли о превентивном военном ударе. Наверное, так

сделаю. Усиленно готовлю армию, призыв на военную службу обязательный. Пытаемся

наладить производство пороха и тяжёлых орудий. Строю металлургический завод. Железо

с каждым разом получается лучше, может, в ближайшее время получится легированная

сталь, моя мечта. Вот тогда развернёмся! Жаль пока не хватает сырья. Знания, к счастью, есть. Недаром я окружил неземной заботой учёных. Кстати, зарплату они получили

больше других в несколько раз. Князь Аскольд сделал для них исключение. У нас

прекрасно поставлено обучение, много школ, есть институты, даже университет.

Офицер в чине майора моментально узнаёт меня, гаркнул посту смирно и подходит

с докладом. Терпеливо выслушиваю, задаю вопрос о пропавших детях.

– Видел их,– обнадёживает он, но тут, же добавляет,– погнал обратно наверх. Девочке чуть

по попе не дал, начала стращать своим папой, очень самостоятельная … мальчик более

покладистый.

– Когда это было?

– Два с половиной часа назад.

– Так, значит они здесь, наверх не поднимались, верхний пост заметил бы. Не могли же

они сквозь землю провалиться. Будем искать.

– Вам солдат дать?– предлагает майор.

– Думаю, нет, сами справимся. В пещере ведь нет неизвестных ходов, все замурованы.

Вероятно они у подземной реки, вы лучше приглядите за лошадьми. Только моего, не

трогайте, руку откусит.

Майор с восхищением смотрит на жеребца. На удивление Шпора благосклонно

глянул на него.

Мы привязали коней к толстой балке, солдаты приволокли душистого сена и

корыто с водой, а мы двигаемся вглубь зала. Как только слышим ребячьи голоса, сразу

туда кидаемся. Прочесали всё, что можно. Были у реки, прошли по двум сторонам её

берегов. Заглянули под все камни. Ползали по пещерному органу, замазали руки

пещерным молоком, после чего долго его смывали, спасаясь от зуда. Уже решили

воспользоваться услугами майора и привлечь к поискам солдат. Я не понимаю, где можно

спрятаться? Мы всё осмотрели. В недоумении смотрю на Семёна:– Что скажешь? Вроде

всё обыскали.

Семён сидит у бассейна, в глазах плещется ртуть. Лицо потемнело от

тревоги. Я вижу, он силится, что-то вспомнить. Внезапно он резко оборачивается ко мне:-

Когда мы впервые попали сюда, Игорь плавал к водопаду и нырял под струи воды. Может

там есть площадка?

– А ты знаешь, такое бывает! Как я сам не додумался, им больше негде прятаться.

Сорванцы там!

Тщательно заворачиваем в шкуры факелы, одежду закручиваем в узел, тесним

отдыхающих и спускаемся в ледяную воду. Холодные струи мигом взбадривают тело,

смывают липкий пот и вселяют надежду.

Народ косится с удивлением, мы резко отличаемся от толпы. Семён, настоящий

атлет. Тугие мышцы опоясывают тело, руки как у медведя. За плечами виднеется

огромный боевой топор. Я тоже не слабый, сила есть, за поясом меч, за плечами лук и

колчан с толстыми как дротики стрелами. Мой шрам на плече в виде короны прикрыт

бухтой верёвки. Меня не узнают, это на руку, не хочу лишнего внимания. Иной раз