Текст книги "Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России"

Автор книги: Андрей Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

человек уже не имеет права вести животную жизнь, потому что ему открылась свобода

выбора между светом и тьмой, добром и злом. Обретенное сознание обязывает человека

соответствующим образом строить и свою личную жизнь, отдавая себе отчет в своих

поступках и в их последствиях для окружающих. Поэтому – подчеркивалось на орденских

собеседованиях, – человек, вступивший на рыцарский путь служения людям и миру,

обязан стремиться к максимальной реализации своего таланта, знаний и сил на любом

избранном им поприще деятельности.

Насколько мне известно, так это и было. Аресты московских тамплиеров в 1930 г. и в

последующие годы, иногда прерывавшие их путь вместе с жизнью, иногда, если везло,

лишь на время вырывавшие из привычного быта, не влияли ни на их мироощущение, ни

на ту одухотворенность, с которой они шли по жизни. Последнее в одинаковой мере

относится и к творчеству Ю.А.Завадского, и к погибшему на Колыме П.А.Аренскому; к

А.С.Полю, проработавшему всю остальную жизнь в театральных вузах Москвы, и к

Л.А.Никитину, погибшему в октябре 1942 г. от цынги и пеллагры в лагерном лазарете

г.Канска. О последнем мне довелось слышать от двух людей, встретивших его в тюремной

камере: один видел его осенью 1930 г.<49>, другой в июне 1941 г.<50> Не зная друг

75

друга, оба они говорили об одном: о той мощной духовной и моральной поддержке,

которую получали от него сокамерники…

Показательно и другое. Встречаясь с большим количеством людей, прошедших через

лагеря, рассказывающих о своих впечатлениях и опыте, я не мог не отметить тот

парадоксальный факт, что в нечеловеческих условиях, где гибли во множестве физически

крепкие, но малообразованные люди, выживали физически слабые, однако крепкие духом

интеллигенты, те, которые знали почему они находятся в лагере, которые не считали себя

жертвой “политической ошибки”, рассматривавшие факт своего заключения как некое

“рыцарское испытание”, поскольку всей своей жизнью протестовали против рабства духа

и тьмы невежества, покрывшей своим пологом Россию. Об этом мне прямо говорила

Е.А.Поль, воспринявшая свою ссылку в Сибирь в начале 1931 г. как очередное рыцарское

посвящение, знак, что она была признана достойной пройти через него<51>.

Итак, история “Ордена Света”, центральной организации Ордена тамплиеров в России,

сейчас предстает в следующем виде.

“Орден Света” возник, скорее всего, на рубеже 1923/1924 гг. как одна из филиаций

Ордена тамплиеров<52>, объединяющая литераторов, актеров, музыкантов, художников

Москвы. На протяжении всего 1924 и начала 1925 гг. он испытал наибольший подъем и

приток членов, прерванный на некоторое время начавшимися репрессиями против

анархистов. Впоследствии Орден оправился и до начала 1930 г. работал в тесном

содружестве с Музеем П.А.Кропоткина, используя время от времени его помещения для

благотворительных и просветительных акций – лекций, концертов, памятных вечеров.

Основное направление работы Ордена шло по линиям преподавательской (и

просветительской) деятельности в институтах, студиях, научной работы в

соответствующих учреждениях, в рыцарских кружках и в распространении орденского

“самиздата”. Им были установлены контакты с научной и творческой интеллигенцией

Москвы, Ленинграда, с мистиками Свердловска, Нижнего Новгорода, Северного Кавказа,

Батума, Ташкента. Фактическое влияние Ордена, его литературы и его идей оказывалось

неизмеримо шире, поскольку орденская литература циркулировала среди толстовцев

(Москва, Северный Кавказ) среди теософов и антропософов, принимавших участие в

публичных мероприятиях Ордена, наконец, просто среди широкого круга родных и

знакомых его членов.

Конфликт, возникший весной 1927 г. в Музее Кропоткина<53>, будучи вызван

попыткой группы политических анархистов использовать музей в качестве легальной

трибуны для своей агитации, надо думать, не без помощи ОГПУ выплеснулся на

страницы парижского журнала “Дело труда”, где на протяжении последующих двух лет

печатались материалы, обличающие анархо-мистиков, газету ” Рассвет”, “Пробуждение”,

причем все это закончилось статьей-доносом лично против А.А.Солоновича и

Ордена<54>. В результате, начиная с осени 1929 г., ОГПУ начало планомерные акции по

выявлению сначала орденской периферии (Библиографический кружок, группы

московских анархистов, молодежь анархо-мистических кружков, “нижегородское дело”,

“сочинское дело”), ликвидировав в сентябре 1930 г. головную организацию “Ордена

Света”. Оставшие на свободе после этой акции тамплиеры были арестованы в 1937-38 гг.,

причем аресты продолжались и позднее.

Попытки в конце 50-х гг. возродить Орден, установив связи с оставшимися в живых его

членами, предпринимавшиеся Г.В.Гориневским, Б.М.Власенко, В.С.Пикуновым, не дали

ощутимых результатов по многим причинам: продолжавший работу “поднадзорный”

кружок А.С.Поля – М.В.Дороговой пошел по теософическому пути развития, молодежь не

пополняла ряды рыцарей, а выжившие и оставшиеся верными заветам уже не могли

вернуться к формам деятельности и литературе сорокалетней давности, которая, по-

видимому, уже не удовлетворяла сознание, как букварь, драгоценный при начале

обучения грамоте, кажется не нужным и примитивным кончающему курс обучения.

Новых же форм Учение не обрело. Все это, вместе взятое, привело к тому, что вклад

76

Ордена в духовное развитие России и его потенциальные возможности могли остаться не

замеченными, если бы автору этих строк не посчастливилось, одновременно с

обнаружением документов Ордена в архивах ОГПУ-КГБ, выйти на последних его членов,

чтобы восстановить утраченную было живую традицию и получить необходимый

материал и комментарий к нему.

Вводя в научный оборот этот исключительно важный для понимания культурного

процесса в России 20-х гг. феномен, позволяющий по-новому взглянуть на разные

аспекты культурной (и духовной) жизни тех лет, я надеюсь, что переданная мне эстафета

будет подхвачена и другими исследователями, как в России, так и за рубежом.

Первоочередной задачей сейчас мне представляется составление картотеки как на

тамплиеров, розенкрейцеров, масонов, теософов и антропософов, так и на всех людей,

проходивших через репрессивные органы советской власти по обвинению в

принадлежности к той или иной мистической или духовной организации, выявление их

дружеских и родственных связей с целью, во-первых, расширить наши представления об

этом феномене российского духовного андерграунда, во-вторых, определить его влияние

на культурный процесс, и, в третьих, для поисков его письменного наследия, этого

потерянного элемента нашей культуры.

77

ТАМПЛИЕРЫ, МАСОНЫ, АНАРХИСТЫ

1

Занимаясь изучением следственных дел российских тамплиеров в XX веке, я не мог

обойти постоянно встававший передо мной вопрос: а кто они, эти “рыцари”, именуемые

их противниками “анархо-мистиками”, – прямые наследники исторического Ордена

тамплиеров, как считали они сами, анархисты, только прикрывающиеся крестом

тамплиерства, или же ответвление современного масонства? И то, и другое, и третье

оказывалось в равной степени вероятным. На связь с анархистским движением указывало

руководящее положение в ВФАК самого А.А.Карелина и его ближайшего окружения; на

тамплиерство – почитание главных христианских праздников, культ Христа и архангела

Михаила, как предводителя небесного воинства; на масонство – тот факт, что в “Древнем

Шотландском обряде” мастер-тамплиер занимает самую высокую, 30-ю степень

посвящения.

Что касается тех немногих тамплиеров, с которыми мне посчастливилось встретиться в

конце их жизни, то все они были убеждены, что являются членами Восточного отряда

древнего рыцарского Ордена, чье начало восходит к незапамятным временам.

Существующая же на Западе организация, посланцем которой явился А.А.Карелин,

опирается на непрерывную историческую традицию, идущую от самого Жака де Моле,

последнего великого гроссмейстера Ордена, погибшего на костре 18 марта 1314 года в

Париже…

Впрочем, так полагали не только “рыцари”. Некий более чем хорошо осведомленный

об анархо-мистиках вообще и об А.А.Солоновиче и его жене в частности человек,

скрывшийся за инициалами “Юр. А-т.” (по всей видимости – анархист Юрий Аникст, уже

тогда замеченный в сотрудничестве с органами ОГПУ) в одном из номеров 1929 г.

парижского анархистского журнала “Дело Труда” напечатал обширный памфлет,

посвященный А.А.Солоновичу, под броским и ядовитым заголовком “Трубадур

мистического анархизма”. Указывая на Солоновича, как на создателя “бесконечных

орденов и братств – Света, Духа, Креста и Полумесяца, Сфинкса, Взаимопомощи и т.п.”

(заметим, что по первым двум как раз и велось следствие!), автор памфлета утверждал,

что “вся эта иерархия (орденов. – А.Н.) подчинена верховной международной организации,

ни имени которой, ни содержания я пока не назову. Могу сказать лишь одно: Карелин

вывез ее в Россию из Парижа, а в Париж, по-видимому, имел рекомендацию от русских

масонов. Должен, однако, предупредить, что в хронике этой верховной организации

упоминается, что масонство тоже было маской для этой организации и, следовательно,

она с масонством не тождественна. Ее задача – гегемония избранных…”<1>.

На что здесь намекал Ю.Аникст (будем так называть автора памфлета), что он имел в

виду – мне было непонятно. Можно, конечно, предположить, что его задачей было только

натравить на анархо-мистиков и мистическую интеллигенцию ОГПУ и “простых

анархистов”, как они себя именовали, то есть анархистов из рабочих, рвавшихся в то

время к захвату Музея П.А.Кропоткина, чтобы сделать его своей политической

78

трибуной.<2> Но зачем тогда столь подчеркнуто отделять анархо-мистицизм

(тамплиерство) от масонства? Больше того, уже на следующих страницах памфлета

Аникст заявлял, что хотя Карелин и ввел А.А.Солоновича в одну из форм “строгого

посвящения, привезенную из Парижа”, характерную для одного из обрядов масонства, на

самом деле это “фальшивая форма строгого посвящения. Так, например, многие идеи и

методы (? – А.Н.) абсолютно противоречат документам хотя бы известного Братства

Философов Древней Системы”.<3>

Памфлет Аникста против Солоновича и анархо-мистиков являл собой столь

невероятный сплав вымысла и реальности, что, похоже, им отказались воспользоваться

даже следователи ОГПУ, хотя можно поручиться, что он был создан, переправлен в

Париж и напечатан там не без помощи их агентов. Сомневаться в последнем не

приходится: сотрудничество с ОГПУ редактора и издателя “Дела Труда” П.Аршинова,

которому покровительствовал Н.И.Махно, оказалось одним из самых громких скандалов

русской эмиграции того же 1929 г. и вызвало высылку Аршинова из Франции.<4> Но не

это, как мне думается, остановило следователей. Им вполне достаточно было раскрытие

подпольных кружков на Кавказе, в Нижнем Новгороде и в Свердловске, связанных с

Москвой, ходившей по рукам рукописи А.А.Солоновича о “Бакунине и Иалдабаофе”, а так

же листовки, обнаруженной у И.Н.Уйттенховен-Иловайской, от авторства которой она не

отказывалась.<5>

Меня же, наоборот, интересовало все то, что так и осталось за рамками следствия, тем

более, что в русской истории, как известно, институт рыцарства, да еще в его орденской

ипостаси, проявился лишь дважды. Первый раз он возник в самой что ни есть изуверской

и сатанинской форме “ордена кромешников”, для чего и была создана знаменитая

“опричнина” Ивана IV<6>, а вторично – при кратковременном коммандорстве Павла I над

мальтийскими рыцарями. Тамплиерами в России никто из историков специально не

интересовался, и публикации, посвященные духовным рыцарским орденам, на русском

языке появились только в последние десятилетия, без должной критики пересказывая не

всегда достоверные выводы западных авторов.<7>

Так что сейчас известно об исторических тамплиерах?

Орден тамплиеров (“храмовников”) был основан в 1118 г. в Иерусалиме девятью

французскими рыцарями, во главе которых стояли Гуго де Пайен и Жоффруа де Сент-

Омер, соратники Готфрида Бульонского. Во имя Богоматери они дали обет служить

Спасителю по монашескому уставу – соблюдая целомудрие, послушание и бедность,

охраняя пилигримов на пути в Святую Землю и на ее территории от христианских и

мусульманских разбойников. Король Иерусалимский Балдуин II вскоре отдал в их

распоряжение часть своего дворца, которая, согласно преданию, была построена на месте

стоявшего здесь некогда храма Соломона. От этого разрушенного в древности храма они

и получили свое название.

Поддержку рыцарям в их начинаниях оказал Бернард Клервосский, суровый мистик и

сторонник строгой иерархической организации римской Церкви, пользовавшийся

огромным авторитетом в тогдашней Европе. Он сам принял участие в разработке

рыцарско-монашеского устава Ордена, который был утвержден на соборе в Труа в 1128 г.

папой Гонорием II, и тогда же Гуго де Пайен стал его первым великим магистром.

В уставе Ордена тамплиеров были использованы правила, взятые из статутов древних

каноников Гроба Господня и цистерианских монахов, регламентирующие соблюдение

постов, обхождение с больными и бедными, посещение богослужений. Безусловно

новыми следует считать параграфы, определявшие поведение рыцарей в бою: никто под

страхом позора и извержения из Ордена не смел покинуть поле битвы, пока над ним

развевался черно-белый флаг тамплиеров.

Члены Ордена должны были избегать мирских удовольствий, а устав регламентировал

необходимое количество пищи, оружия, одежды и всего прочего, чем должен был

довольствоваться каждый рыцарь, отказавшийся от всякой собственности. Никаких

79

украшений на платье и на оружии носить не полагалось. Женатые могли тоже состоять в

Ордене, однако не имели права носить его знаки – белый льняной плащ с красным

восьмиконечным крестом, символизирующим готовность к мученичеству, и белый

полотняный пояс, служивший символом сердечной чистоты.

Члены Ордена делились на рыцарей, капелланов и служащих: последние состояли из

оруженосцев и ремесленников. Во главе Ордена стоял магистр, которого избирали особым

комитетом из членов капитула, а в его свиту входили капеллан, писец-клирик, два

служащих брата, рыцарь, исполнявший обязанности ординарца, кузнец, повар и два

конюха. В качестве адьютантов при магистре состояло двое рыцарей из благороднейших

родов, составлявшие его совет. В случае необходимости магистра замещал сенешаль,

которому прислуживали два оруженосца, капеллан, писец и двое слуг.

Войском Ордена и всеми рыцарями ведал маршал, в то время как великий прецептор

был хранителем казны и заведовал всем имуществом Ордена в чем бы оно ни выражалось

– в зданиях, замках, поместьях, кораблях, торговых складах и прочем. Комтур

Иерусалимский с отрядом из десяти рыцарей (не отсюда ли “десятки” орденских

кружков?) при развернутом черно-белом знамени сопровождал паломников к Святым

местам Палестины.

Такие же должности были созданы и в провинциях Ордена – в Триполи, Антиохии,

Франции, Англии, Пуату, Арагоне, Португалии, Апулии и Венгрии.

Вступающий в Орден должен был происходить из рыцарского рода и от законного

брака, сам в браке не состоять, не быть связанным обетами с другими орденами и не быть

отлученным от Церкви. Он мог иметь три лошади, одного оруженосца и один шатер.

Точно так же регламентировалось количество его одежды, оружия и получаемой пищи.

Слава Ордена росла вместе с его численностью, подвигами и могуществом, потому что

все перечисленное отвечало идеалу рыцарства и привлекало в его ряды представителей

самых знатных фамилий. Не было ни одной сколько-нибудь знатной семьи в Европе,

члены которой не состояли бы в Ордене. В его казну стекались пожертвования золотом,

драгоценностями, поместьями, замками, а вместе с тем ему даровались все новые и новые

привилегии. При всех европейских дворах тамплиеры занимали самые почетные

должности, а по богатству и могуществу Орден в целом мог соперничать со всеми

государствами христианского мира, что постепенно начинало вызывать опасения

монархов.

Наоборот, папы, видевшие в Ордене опору своего влияния в Европе, расширяли

покровительство рыцарям до того, что в 1162 г. папа Александр III особой буллой

освободил Орден от подчинения иерусалимскому патриарху (а в Европе – от

подчиненности местным духовным владыкам), дозволив иметь собственное духовенство,

отвечающее непосредственно перед папским престолом. Если учесть, что к этому времени

тамплиеры имели собственное войско, собственный суд, независимый от королевского, и

огромные земельные владения, монастыри и замки в Европе, образуя независимые

территории в каждом европейском государстве, куда от произвола королевских

чиновников с охотой бежали крестьяне, горожане и даже дворянство, получая надежную

защиту, то можно представить, какой грозной и страшной силой выглядел Орден в глазах

европейских монархов.

Собственно говоря, в лице тамплиеров в Европе формировалась новая наднациональная

власть, которой оставалось совсем немного, чтобы, объединив в своих рядах всю

европейскую аристократию и горожан, встать над светской (а затем – и над церковной)

властью, положив конец европейским раздорам и войнам, образовав “единую Европу”

задолго до конца XX столетия.

Положение изменилось к началу XIV века. В 1291 г. пала Аккона, последний оплот

христианского рыцарства на Востоке, заставив Орден тамплиеров перебраться на Кипр и

во Францию. После бурных успехов на протяжении всего XII века, последующее столетие

показало отсутствие реальных интересов для европейской аристократии в Передней Азии.

80

Рыцари привыкли к роскоши, а сам Орден был занят торговлей, ростовщичеством и вовсе

не стремился сражаться с “неверными”. Гораздо больше, чем судьба Гроба Господня,

рыцарей занимали дела в Европе, где они и встретили своего главного противника -

французского короля Филиппа IV “Фальшивомонетчика”, прозванного так за непомерную

алчность и порчу серебряных денег.

Здесь не место пересказывать ходы интриги, благодаря которой 13 октября 1307 г. по

приказу короля все французские тамплиеры во главе с гроссмейстером Жаком де Моле,

вызванные с Кипра вместе со своими сокровищами под предлогом подготовки нового

крестового похода, были арестованы и брошены в темницы. Папа Климент V был

послушной игрушкой в руках Филиппа IV, и все же для завершения процесса над

тамплиерами потребовалось почти семь лет. За это время многие из арестованных

погибли под пытками, а другие возвели на себя и на Орден чудовищные обвинения, от

которых отказывались во время судебного заседания, чтобы “за возврат к заблуждениям”

тотчас попасть на костер.

Казалось, с Орденом покончено. Однако 17 марта 1314 г., когда парижское судилище

приговорило гроссмейстера и высших должностных лиц Ордена к пожизненному

заключению, у Жака де Моле и великого прецептора Жоффруа де Шарне хватило сил и

мужества выступить с категорическим протестом против обвинения и с полным отказом

от своих показаний под пытками, за что на следующий же день они были сожжены. Орден

был распущен, все его богатства были конфискованы королем. Насколько надумано было

обвинение, видно из того, что на заседании 3 апреля 1312 г., когда была оглашена

запрещающая Орден булла, папа Климент V в присутствии Филиппа IV и множества

рыцарей, говоря об Ордене, признался, что “даже если его нельзя уничтожить путями

правосудия (поскольку доказательства вины тамплиеров не выдерживали проверки. -

А.Н.), то все же он должен быть уничтожен путями благоразумия, дабы не разгневался

дорогой сын наш король французский”.

Стоит заметить, что во многих странах Европы – в Англии, Германии и в Португалии -

королевские суды полностью оправдали тамплиеров от возводимых на них обвинений в

противоестественных пороках, богохульстве и сатанизме, так что рыцари там не потеряли

ни своего положения, ни имущества, а сами тамплиеры вошли в состав других рыцарских

орденов. Но в целом гибель Ордена стала свершившимся фактом уже в силу папской

буллы, запретившей его существование.

Что вменялось в вину тамплиерам?

Нам, россиянам конца XX века, знающим механику сталинских процессов 30-х годов,

которые вызывали удивление и растерянность у европейцев, приходивших к выводу, что

“значит, все так и было, если обвиняемые добровольно подтверждали выдвинутые против

них столь чудовищные обвинения”, намного легче разобраться в “свидетельствах”,

добытых следователями инквизиционных трибуналов средневековья, чем западным

историкам прошлого и нынешнего веков.

Выросшие в условиях не снившихся нам демократических свобод, соблюдении буквы

закона, уважения к “правам человека” (о которых вопрос тогда не вставал просто по

отсутствию необходимости), эти люди не понимали и не могли понять, каким образом

человек может взвести на себя чудовищную напраслину, которая означала для него

верную и позорную смерть. Между тем, коммунисты в практике политических репрессий,

чтобы окончательно сломить волю человека и столь же окончательно очернить его в

глазах всего мира, применили испытанный прием инквизиции – утверждение абсурда,

против которого логика оказывалась бессильна, ибо просто не допускалась в царство

беспредельного пыточного произвола.

Абсурд состоял в том, что если человек строил государственную промышленность,

добиваясь ее эффективности, его обвиняли именно в развале промышленности; если он

отвечал за обороноспособность страны, в процветании которой был единственный смысл

его жизни, его обвиняли в подрыве армии, в работе на иностранные разведки, в продаже

81

секретов тем державам, против которых строилась оборона. Если человек отвечал за

развитие науки, подбирал наиболее способные кадры, создавал им условия для

максимальной отдачи сил, его обвиняли в развале этой науки, в заведомом вредительстве

и саботаже; если это был врач, боровшийся за жизнь своих пациентов, его заставляли

признать, что подлинной его задачей было как можно скорее и как можно больше

отправить людей на тот свет…

То же самое произошло и с тамплиерами, причем с тем большей легкостью, что, с

точки зрения своих современников, они были повинны в нарушении монашеских обетов,

которые приносили при вступлении в Орден, ставший к тому времени в значительной

мере светской организацией.

Главные пункты обвинения складывались следующим образом.

Тамплиеры давали обеты почитания Девы Марии и Иисуса? Они носили на себе знак

мученического креста? Стало быть, они поносили Деву Марию, кощунствовали против

Христа, отрекались от Бога и поклонялись дьяволу. Они проводили публично и при свете

дня торжественные богослужения, празднества, шествия с почитанием священных

реликвий? Стало быть, ночью в своих неприступных замках они служили “черную мессу”,

кощунствовали над реликвиями, предавались противоестественным порокам – педерастии,

содомии, богохульствовали и так далее. Никто не был этому свидетелем, никто не может

доказать эти пороки тамплиеров? Это означает только, что они более хитры и лицемерны,

чем можно предположить, и служит свидетельством того, как тщательно они скрывают

свои пороки и злодейства, запугивая посвященных и уничтожая несогласных…

Сравнивая показания, вытянутые под пыткой и сохранившиеся в дошедших до нас

инквизиционных актах процесса тамплиеров, с показаниями прочих жертв святейшей

инквизиции, обвиняемых в сатанизме, колдовстве и ересях, мы обнаруживаем одну и ту

же систему вопросов и ответов, что и в протоколах органов НКВД второй половины 30-х

годов XX века. В результате жертвы средневековья возводили на себя поклепы в

чудовищных извращениях и преступлениях, которые могли сниться только садистам-

монахам, не только выполнявшим заказ светской власти, но, таким образом, получавшим

удовлетворение своим собственным извращениям и подавляемым страстям.

Безусловно, среди тамплиеров, как и среди любых привилегированных организаций

закрытого типа имели место пороки и преступления, связанные с отдельными

личностями, однако в то время отнюдь не они определяли цели и задачи Ордена, характер

жизни и деятельности рыцарей, по первому знаку своего магистра готовых жертвовать

своей жизнью…

Суд современных историков безусловно оправдал тамплиеров, очистив их от грязи

возводимых на них обвинений, – грязи, столь характерной для ревностных служителей

якобы “христовой” церкви, переносившей на противника собственные грехи и реализацию

своих тайных вожделений.

В известной книге Е.Парнова “Трон Люцифера”, где истории падения Ордена

тамплиеров отведено немалое количество страниц, вопрос этот почти не затронут,

поскольку автора интересовала только одна его сторона – обвинение тамплиеров в

сатанизме на том основании, что “во время своих тайных сборищ они поклонялись идолу

Бафомета”, под которым, естественно, подразумевался Сатана. Но так ли это было на

самом деле?

Обращаясь к выдержкам инквизиционных протоколов, которые приводят различные

авторы, можно убедиться, что ни один из допрошенных тамплиеров не описал этого

“идола” в согласии с описаниями других. Один говорил о “мужской голове с длинной

бородой”, в которой он видел голову Иоанна Крестителя, другой – о серебряном

изображении такой головы, третий – о женской голове, четвертый – о женской фигуре с

козлиной головой, пятый об “отвратительном черном идоле”, шестой – о человеческой

фигуре с козлиными ногами и рогами, и так далее. До сих пор никто не попытался

исследовать, что, собственно, означает слово “бафомет” – имя одного из демонов

82

преисподней, на чем настаивали инквизиторы, имя одного из эонов гностиков или же, что

больше всего похоже на правду, “крещение мудростью”, т.е. “посвящение в знание”

(точнее – “погружение в знание” или “закаливание знанием”), что относилось не к самой

голове, вероятнее всего изображавшей голову Иоанна Крестителя, которого особенно

чтили гностики и тамплиеры, а к ритуалу тайного посвящения “избранных” – ордена

внутри Ордена.

Здесь мы должны воспользоваться документами, которые проливают свет на

действительное положение дел внутри Ордена тамплиеров. В 1877 г. в Галле был издан

посмертный труд ольденбургского библиотекаря Мерцдорфа. Изучая историю масонства,

он обнаружил в архиве главной гамбургской ложи ящик документов, полученных в 1860 г.

из Санкт-Петербурга вместе с другими документами закрытых в 1822 г. русских

масонских лож. Среди масонских документов оказался манускрипт конца XVIII века,

воспроизводивший, как значилось в заголовке, тайные тамплиерские уставы, хранившиеся

в Ватиканском архиве, в том числе известный в подлиннике устав Ордена, принятый на

соборе в Труа. Остальные копии содержали два “тайных” устава, а третья – изложение

тайных знаков и паролей, по которым посвященные могли узнавать друг друга,

обращаться с призывом о помощи и эту помощь получать.<8>

Во втором по счету из этих документов, извлеченном из XXIV кодекса актов

инквизиции и обозначенном как Statuta secreta Electorum (т.е. “Тайные установления

Избранных”), содержались секретные постановления, которые, как отмечено в конце,

“переданы братьями Рожером де Монтагю и Робертом де Барри, а переписаны братом

Бернаром из S.Audomaro 18 августа 1252 года”.

Устав этот начинается с заявления, что “теперь настали последние времена и к тем,

которые крещены не водою, а духом святым и огнем, приблизилось царство Божие”.

Обращаясь к начальникам Ордена, составитель (или составители) призывает учреждать

“капитулы избранных”, в число которых дозволено принимать только самых достойных

братьев, причем собираться они должны тайно, ночью, в месте, имеющем тайные выходы,

и охраняемом стражей. Кроме чистоты жизни, твердости в соблюдении обетов,

неустрашимости и благородного происхождения от кандидата требовалась высокая

образованность, владение языками и занятия наукой. Кандидата следовало готовить

исподволь, проверяя его качества и стойкость, постепенно открывая ему сомнения в

истинности учения и жизни римской Церкви, уподобившейся библейскому Вавилону,

давно уклонившемуся с пути истины и праведности.

Чрезвычайно любопытно, что в числе этих сомнений указывалась возможность

рождения Христа от Девы Марии, обладание им реальным телом, возможности быть

положенным в гроб и затем воскреснуть. Следом за этим пояснялось, что само по себе

крещение не ведет к очищению, а в освящении вина и хлеба не происходит никакого

таинства или “претворения”, так что во всем, что “проповедуется в синагоге антихриста”

(т.е. в римско-католической церкви), нет ни истины, ни спасения.

Когда кандидат усвоит эти мысли и согласится с ними, ему можно намекать, что “есть

лица, имеющие доступ к ангельским откровениям, привезенным из восточных стран”, и

что от него самого зависит получить это знание или нет.

Подготовив таким образом кандидата и получив согласие капитула, назначалось место

и время для приема неофита. Сама процедура оказывается весьма сходной с

обстоятельствами приема в масонскую ложу, причем оговаривалось, что если

приведенный к испытанию проявит колебания, весь церемониал предписывалось обратить

в шутку с изрядной выпивкой и запрещением в дальнейшем привлекать этого рыцаря в

члены тайного общества.

В случае же его достойного поведения начинался настоящий прием.

При вступлении неофита в комнату, собравшиеся пели псалом. Посвящаемый давал

обет молчания, а затем “клялся, что верует в Бога Творца, в его единородного Сына и

Вечное Слово (т.е. Логос. – А.Н.), которое никогда не рождалось, не страдало, не умирало

83

на кресте и не воскресало из мертвых”. Вместе с тем он клялся в ненависти как к мирским

тиранам, так и к “синагоге Антихриста, о пришествии которого известил Иоанн”, по-

видимому, Иоанн Богослов. После этой клятвы братья бросали на землю свои кресты и

попирали их ногами – факт, в высшей степени знаменательный, поскольку, как известно,

не только первые христиане, но несториане и многие сектанты доныне отказываются

поклоняться кресту как орудию мученичества Иисуса, воздвигнутого руками его палачей.

Вместе с тем, специальный параграф, отказывавший Христу в полном воплощении, т.е.

в его плотском существовании среди людей, требовал от посвященных с почтением

относится к “Иисусу, сыну Марии”, поскольку тот принадлежал к его ученикам.

Статуты, как указывалось, не были неизменными. Их предписывалось читать четыре

раза в год – накануне Крещения, Великой Пятницы, дней Иоанна Крестителя и архангела

Михаила, особо почитавшихся тамплиерами, причем членам капитула предоставлялось

право их комментировать, пополнять и изменять. Запрещен был только их перевод с

латыни на местный язык, чтобы они не попали в руки необразованных людей.

Еще более для нас оказывается интересно изложение самого учения “избранных”, от