355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Бочаров » Время волков (СИ) » Текст книги (страница 35)
Время волков (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 23:07

Текст книги "Время волков (СИ)"


Автор книги: Анатолий Бочаров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

Да катись она в преисподнюю, эта честь, решил Артур. Гайвен – мой друг. Пусть у меня не будет никакой чести, но зато останутся друзья, и к черту все остальное, переживу и перебьюсь. Зато в зеркало смотреть не стыдно будет, пусть даже и обесчещенному. И тогда, приняв это решение, Артур Айтверн, превозмогая слабость и боль, поднялся на ноги, отбросил любые сомнения и колебания, и поднял клинок:

– Вы правы, сударь, правы в очень многом из того, что сказали. Я и в самом деле мечтал о благородном, смелом и умном сюзерене. И у меня уже есть такой сюзерен, только он – не вы. Защищайтесь!

Стоило Артуру это сказать, как на лице Гледерика Картвора отразились просто невероятные, немыслимые растерянность, обида и боль. Артур был потрясен, ведь он ожидал увидеть что угодно, но только не растерянность, не обиду и не боль. Так, как посмотрел на него Гледерик, смотрят лишь на лучших друзей или родных братьев, нанесших предательский удар в спину. А потом все овладевшие узурпатором чувства слились, смешались и схлынули, оставив после себя только чистую, ничем не замутненную ярость. Единым, молниеносным, неразличимым глазу движением Картвор вырвал свой меч из оружейной стойки и пошел в атаку. И с такой нечеловеческой силой был нанесен первый же его удар, что Айтверн, ослабевший после долгого перехода по подземелью, не до конца еще пришедший в себя после смутившего его разум колдовского видения, выпустил из пальцев меч. Тогда Гледерик, чье лицо по-прежнему было перекошено гневом, ударил обезоруженного Артура левой рукой в челюсть, ударил со всей имевшейся у него силы. Айтверну показалось, что у него прямо перед глазами взорвалась звезда, а Гледерик тут же саданул его в живот эфесом меча, и, не переставая колотить, повалил на пол. Артур заорал, чувствуя, как в него раз за разом вонзается носок окованного железом сапога. Гледерик ударил его сапогом по плечу, по ногам, заехал под ребра, в промежность, он бил его снова и снова, совершенно безжалостно, так больно, как Артура не бил еще никто никогда в его жизни, и при каждом следующем, совершенно нестерпимом ударе, превращавшем тело просто в кучу ни на что не годной, вопящей от боли плоти, Артур заходился в рвущем его голосовые связи крике. Он не знал, что на свете вообще бывает такая мука – пока Гледерик не познакомил его с ней.

А потом, когда Артуру показалось, что он больше не может этого выносит и сейчас просто-напросто умрет, в тот самый миг, когда боль достигла своей вершины, откуда-то издалека донесся дрожащий от злости голос:

– Немедленно прекратите!

И все действительно прекратилось, хотя Айтверн уже и не верил, что испытываемые им мучения вообще могут закончиться. Все прекратилось – и он с трудом вздохнул обожженными криком легкими, не зная, за что ему даровано избавление, и надолго ли оно, это избавление, и не будет ли оно безжалостно прервано уже в следующую секунду новым ударом. Все тело болело, перед заслезившимися глазами стлался кровавый туман.

– Не смейте его трогать, – повторил все тот же доносившейся с недосягаемых горных вершин отчаянный злой голос, и Артур к своему собственному удивлению узнал в говорившем Майкла Джайлза. Майкл? Что он делает здесь?! Почему… почему он здесь? Почему не ушел?

– Не сметь? – выдохнул Гледерик, и Артур кожей почувствовал все еще владевший Картвором гнев. – Почему же это я должен не сметь? Мне так хочется покончить с этим… с этим юношей, и я с ним покончу, я всегда делаю то, что мне хочется. А ты, мальчик, кто собственной такой, чтобы мне указывать? Откуда ты вообще здесь взялся? Хотя постой… постой… постой-ка, я же тебя знаю! Майкл Джайлз, да? Оруженосец Александра Гальса, ну конечно, ты всегда был подле Александра. Я думал, приятель, ты погиб в Стеренхорде, так как же получилось, что ты сейчас с ним… вот с ним?

Гледерик, как и Майкл, говорил откуда-то из надмирных высей, но Артур сделал над собой усилие, слегка повернув голову. Сквозь танцующие цветные пятна он увидел Майкла, стоявшего в трех шагах от него и сжимающего обеими руками обнаженный меч. Сжимающего настолько неуклюже и вместе с тем решительно, что Айтверн непременно рассмеялся бы, если бы только помнил, как это делается.

– Отныне герцог Айтверн – мой господин, – сказал Джайлз, делая шаг вперед, – и я не дам вам его убить! Подите прочь!

– А если я не захочу никуда идти? – развеселился Картвор. – Что ты сделаешь тогда, скажи на милость? Неужто и в самом деле решишь со мной драться? Не смеши меня, пожалуйста, это и в самом деле…

Договорить он не успел. Потому что Артур, избитый, покрытый синяками, изнемогающий от боли Артур в этот самый момент, покуда Картвор вволю насмешничал, возомнив себя хозяином положения, нашел в себе силы извернуться и ухватить Гледерика за колени, толкнуть его назад и опрокинуть. Не ожидавший никаких сюрпризов от казалось бы полностью поверженного противника, Картвор упал и ударился спиной о кресло, а Артур кое-как откатился и вскочил на ноги. Чуть не упал – но все-таки не упал, сам этому безмерно удивившись. Тело раскалывалось от совершенно адской боли, но Айтверн понял, что сможет стоять и драться – ему приходилось драться и при настоящих ранениях, что там какие-то синяки. И в эту самую секунду подбежавший Майкл протянул ему свой меч. Рукояткой вперед.

– Справитесь? – спросил оруженосец с легким сомнением.

– Постараюсь, – ответил Артур с усмешкой и, приняв клинок в свои руки, развернулся к уже поднявшемуся, готовому к схватке Картвору. Майкл отступил, освобождая пространство для них двоих. Пространство, что станет сейчас пространством смерти. Гледерик Картвор, потомок многих десятков королей и сам король, улыбнулся той самой легкой насмешливой улыбкой, которая не сходила с его лица в целой сотне других, прежних битв, неизбежно заканчивавшихся его победой. И, не переставая улыбаться, ступая по красному ковру уверенно и вместе с тем изящно, с ленивой грацией, подобающей опытному фехтовальщику, Картвор вошел в незримый, но вместе с тем ясно видимый им и Артуром круг. Живым за пределы этого круга выберется только один. Гледерик прекрасно понимал это. Он был готов к бою.

И Артур принял бой.

Артур не знал, что за сила уберегла его в ту ночь. Может, то было его собственное отчаянное, страстное и яростное желание жить. Желание вдыхать воздух полной грудью, чувствовать кожей тепло и холод, ходить по земле и видеть сверкающее в небе солнце, улыбаться в ответ на чужие улыбки, принимать всем сердцем радость и терпеть боль. Это желание помогало многим и многим, вступавшим в битвы прежде него, еще задолго до того, как он вообще родился на свет. Может, Артура спасло осознание того, что на свете остались люди, которых он любит и которые любят его, желающие быть вместе с ним в горе и в радости, готовые протянуть руку и вытащить его из бездны тогда, когда он не сможет сделать этого сам. И ради всех этих людей он должен был победить и остаться в живых. А может, его сохранила милость Господа, держащего в своих ладонях всех людей доброй воли и порой помогающего им не упасть.

Как бы то ни было, случилось то, что случилось. Из всех точных, выверенных, проведенных с идеальной точностью, дьявольски сильных выпадов, сделанных Картвором, ни один не достиг цели. Каждый из них был отражен. По всем законам здравого смысла, Артур Айтверн должен был погибнуть в том бою, но он не погиб. Артур и Гледерик кружились по королевской гостиной, наполнив ее грохотом разлетающейся и снова сталкивающейся стали, и это был первый бой в жизни Артура, когда он дрался не ради смерти, а ради жизни. И на сей раз он знал, что дерется правильно.

А потом Артур Айтверн выбил у Гледерика Картвора меч из рук, и, не останавливаясь ни на долю мгновения, пронзил своему противнику сердце. Окровавленный клинок вышел у Картвора из спины. Гледерик из дома Картворов, до конца жизни именовавший себя в собственных мыслях Гледериком Брейсвером, умер совсем быстро, не сказав перед смертью ни единого слова. И тогда и в самом деле закончилась война.

А еще позже, много позже Артур осознал, что сидит на полу, прислонившись спиной к стене, подле почти догоревшего камина, и пытается оттереть об одежду ладони, запачканные чем-то липким и мерзким. Его одежда была красного цвета, и такого же цвета были сейчас его руки. Голова кружилась, тело ныло и раскалывалось на части, но в остальном все было хорошо. Настолько хорошо, что так оно наверно и быть не может, но все же иногда бывает. Артур понял, что жив, хотя и не смог до конца в это поверить.

Над ним склонился какой-то человек, и прошло еще некоторое время, прежде чем Артур узнал в этом человеке Майкла Джайлза.

– Милорд, вы как себя чувствуете? – Джайлз задал этот вопрос и тут же весь будто растекся в стороны, стал нечетким и едва различимым для зрения, но Айтверн сделал над собой усилие и смог разглядеть его ясно. Нет, на сей раз все дело было вовсе не в приступе колдовского провидения, Артур вообще надеялся, что ему нескоро в следующий раз придется столкнуться с каким угодно колдовством. Просто от усталости мутилось в глазах. – Милорд? – повторил Майкл, явно решивший, что его сеньор потерял сознание или, того хуже, повредился рассудком.

– Чувствую себя вполне терпимо, – Артур все же сумел изобразить улыбку.

– Помочь вам подняться?

– Было бы недурственно.

Майкл протянул руку, и Айтверн схватился за нее, а потом, оттолкнувшись другой рукой от стены, и в самом деле умудрился встать. Ноги зудели и ныли, но в остальном вполне можно было жить. Хотя танцевать, пожалуй, он еще не сможет ни сегодня, ни завтра. Зато послезавтра… Артур хохотнул и пошатнулся, Майкл тут же схватил его за плечи. И вот именно в таком порядке они кое-как доковыляли до окна. За окном уже начинало светать, луна скрылась, погасли и звезды, небо стремительно светлело, и Артур подставил лицо прохладному утреннему ветерку. На востоке, далеко-далеко на востоке, там, за морем крыш, башен и стен, разгоралась пока еще тонкая алая полоска, что скоро озарит половину неба неудержимым и прекрасным рассветным пламенем. А потом встанет солнце, чтобы подарить свет нового дня этому городу, все же избежавшему войны, смерти и разорения, и всему раскинувшемуся за пределами города миру. Начинался новый день, и Артур понятия не имел, что принесет с собой этот день и чем он обернется к закату.

Пожалуй, это было даже неплохо.

– Майкл, – спросил он, глядя на Лиртан, город своего прошлого и город своего будущего, – Майкл, будь другом… будешь же другом, а? Так вот, Майкл, пожалуйста, скажи мне одну такую вещь… Ну так вот… Почему ты вообще меня спас?

Майкл внимательно посмотрел на Артура, а потом вдруг усмехнулся.

– Кажется, я приносил вам присягу, – сказал он почти весело. Он и впрямь веселился – в уголках глаз плясали смешинки.

– Это я помню. Но, знаешь, тут все приносили друг другу присягу, и никого это особенно не останавливало. Я был тебе не самым лучшим господином, да что там, я был тебе совсем уж паршивым господином. Если бы со мной кто-то обращался так, как я обращался с тобой, я бы этого кого-то незамедлительно убил. Да и потом… Это ведь я убил Александра, твоего настоящего сюзерена, и по сути все это время держал тебя в плену, если разобраться. Так почему ты меня спас?

Майкл больше не улыбался, напротив, он сделался очень серьезным. Майкл Джайлз очень осторожно выпустил Артура из своих рук и убедился, что тот не упал, а напротив того, устоял, правда, вцепившись для этого в край подоконника. Оруженосец Александра Гальса аккуратно расправил рукава безнадежно истрепанной куртки и лишь после этого заговорил – совершенно другим, незнакомым Артуру голосом.

– Я ведь и хотел убить вас, с самого начала. Знаете, почему я вообще принес вам присягу? Думаете, мне просто в темнице сидеть не хотелось? Да ничего подобного. Я решил отомстить за моего лорда, да вот только не решился сперва, да и вы потом начали казаться мне неплохим парнем, даром что индюк расфуфыренный. Знали бы вы, как это непросто, убивать неплохих парней. Но все равно, на вас была кровь сэра Александра, деваться было некуда, вот я и взял себя за горло. Решил с вами покончить. Тогда ведь, на холмах, я почему понесся вас от Лайдерса спасать? У меня просто перед глазами помутилось, когда я понял – он вас сейчас убьет. Он, а я не я. Понимаете? Нельзя было этого допустить, никак нельзя. Вот я и полез в самую круговерть. А вы, похоже, решили, что я вам верен, ну так мне это на руку было. Я сюда и согласился с вами идти, потому что понял – была или не была, пора. Надо с этим заканчивать наконец, так или иначе. Когда вы закрылись от Фаллена стеной и мы остались в той комнате одни, я уж был готов полезть в драку. И тут уж или я вас, или вы меня, как получилось бы, в общем… Конечно, вероятней, что вы меня, но я должен был просто попытаться. И уже хотел доставать меч, когда вы вдруг предложили мне уйти. Уйти и остаться живым, а сами шли умирать. Вот так вот… – Майкл запнулся и немного помолчал. – Именем своим клянусь, чем угодно клянусь, уверен просто в этом – будь на вашем месте Гледерик, он бы ни за что меня не отпустил. Вот потому я и помог не ему, а вам.

Артур смотрел на Джайлза во все глаза, потрясенно, недоверчиво, будто бы видя его впервые, да он и впрямь видел его впервые в жизни. Артур был совершенно потрясен и раздавлен свалившимся на него знанием. Он много чего ожидал, но только не этого, и совсем не понимал, как же сам мог быть таким… слепым, не замечая очевидного и ходя в волоске от смерти. Ему следовало догадаться, что Джайлз не простит ему смерти Александра. Ему следовало догадаться, что верность – не пустое слово для этого парня, а Артур почему-то выкинул это из головы. И едва не сложил из-за своей слепоты голову. Он стоял в предутренних сумерках, напротив человека, которого считал своим оруженосцем, но который до этой самой ночи оставался оруженосцем совсем другого человека. А потом из накатившего на Артура потрясения неожиданно родилось четкое понимание того, что же он сейчас должен сделать.

– Ну и как? – спросил Джайлз, когда молчание затянулось. – Решили меня сейчас убить? Я ведь вас предал по сути. Пусть только в мыслях, но что ж от этого меняется. Если по мне, то ничего не меняется, предательство оно предательство и есть. Так вот, хотите убивать, валяйте. Я сопротивляться не буду.

– Принеси мне меч, – сказал ему Артур.

Майкл смерил его очень долгим, внимательным взглядом, а потом отрывисто кивнул и пошел исполнять приказ. Все то время, пока он искал на полу оружие, не такое уж и долгое время, к слову сказать, Айтверн простоял у подоконника, оперевшись на него обеими руками и тяжело дыша. Когда Майкл, молчаливый и очень спокойный, вернулся, Артур принял у него оружие и очень долго его рассматривал, крепко сжимая пальцами костяную рукоять. Это не был меч Майкла, которым Артур убил Гледерика, и к счастью это не был меч, которым сражался сам Гледерик. Это был клинок, бывший у Артура в руке, когда он вступил в этот зал. Хорошо. Очень хорошо. Айтверн сделал шаг от окна, подивившись, что ноги снова его держат, пусть и не очень твердо, и взмахнул клинком, проверяя, не подведет ли рука. Рука не подвела. Айтверн подошел к Майклу, встретившего его все таким же спокойным, сдержанным взглядом. Если он и боялся умирать, то не подавал виду.

– Встань на колени и опусти голову, – приказал Артур.

После короткого колебания Джайлз все же подчинился – правда, не до конца. Он, как и было ему сказано, встал на колени, но головы опускать не стал. Напротив, задрал подбородок, продолжая глядеть в упор. Просто смотрел и молчал, не говоря ни единого слова и, кажется, вовсе не дыша. Ждал.

Айтверн вновь проверил, плавно ли ходит в его руках меч, не выскользнет ли он из пальцев. Вроде бы не должен. Да, не должен. Ну и хорошо. Артур встал напротив Майкла и занес клинок, сжимая эфес обеими руками. Ему вспомнился тот далекий весенний день, когда Дерстейн Тарвел вывел его на крепостной двор Стеренхорда и, взмахнув мечом, посвятил в рыцари. Тогда рыцарское звание оказалось для Артура честью, которой он вовсе не был достоин. Он позорил собой рыцарское сословие, хотя сам этого тогда не понимал. Чтобы по-настоящему заслужить право именоваться "сэром", иногда следует пройти очень долгий путь. Зато для некоторых присуждение рыцарского звания – просто пустая формальность.

Артур осторожно опустил меч и коснулся им плеча коленопреклоненного оруженосца.

– Майкл Джайлз из Гальса, сим я, сэр Артур, герцог Айтверн, посвящаю тебя в рыцари и возвожу в дворянское достоинство. Носи же отныне звание рыцаря так, чтобы тебя ни в чем нельзя было упрекнуть. Будь смел и отважен, не знай страха, всегда говори правду и никогда не говори лжи, твори добро, сражайся со злом, стань щитом для невинных и беззащитных. Будь таким, каким и должен быть настоящий рыцарь. Знаю, во всех своих делах оставаться настоящим рыцарем не удастся никому на этой грешной земле, не выходит у меня, вряд ли выйдет и у тебя. Но мы всегда будем пытаться. И иногда у нас даже будет что-то получаться. Меч вручишь королю, сердце – возлюбленной даме, душу – Господу Богу, а честь оставь себе и не отдавай никому, даже если станут просить и требовать. Встань, сэр Майкл Джайлз.

– Вы… вы… вы… – Джайлз все пытался подобрать слова, но никак не мог. Он ждал не этого. Совсем не этого.

– Это не я. Это просто то, чем ты уже являешься, а я тут совершенно не при чем. Я только лишь засвидетельствовал факт. И будь любезен, обращайся ко мне отныне на "ты" и больше никак иначе. Сэр Майкл. – И на сей раз уже Артур протянул Майклу руку, чобы тот смог встать. И самым странным, удивительным и немыслимым во всем этом было то, что Айтверн, помогая подняться Джайлзу, каким-то образом сам умудрился не упасть.

Над городом уже вставало солнце, и Артуру следовало немедленно уходить отсюда, из разгромленной гостиной, и браться за бесчисленные дела, ожидающие его прихода. Ему следовало разрешить столько дел, что при попытке сосчитать их все немедленно начинала кружиться голова. Он должен был вернуться к капитану Фаллену и рассказать обо всем, что произошло. Потом добиться примирения в стране и сделать так, чтобы последний месяц со всеми его предательствами и смертями поскорее отошел в область легенд и баллад, которые приятно слушать, но в которые совсем не хочется попасть. Найти всех своих друзей, остававшихся в Лиртане, когда начался мятеж, и убедиться, что с ними все в порядке. Дождаться дня, когда Гайвен Ретвальд будет увенчан наконец короной иберленских королей и сядет на Серебряном Престоле, верша правосудие. Сделаться достойным герцогом Западных земель и достойным маршалом королевских войск, раз уж нести эти два бремени теперь предстояло ему и никому другому. Позаботиться, чтобы тело Александра Гальса было со всеми почестями похоронено в фамильном замке Повелителей Юга, и встретиться с одним молодым человеком по имени Виктор Гальс. Сказать этому молодому человеку некоторые слова, которые должны были быть сказаны, и попросить прощения. Даже если он никогда этого прощения не получит. Добиться примирения со своей сестрой, Лаэнэ Айтверн, и научиться жить с ней в добре, а не в зле, позабыв и обиды, и былые грехи, оставив прошлое в прошлом. Он верил, что это получится. Хотел верить. Жениться на Эльзе Грейс и стать ей хорошим мужем, а когда-нибудь, непременно, со временем – хорошим отцом для их общих детей. И когда он покинет этот мир, оставив на земле одну только память, и хорошо бы добрую, а не дурную – эти дети примут его ношу и понесут ее дальше, сквозь все радости и невзгоды этой безумной, невозможной, невероятной и немыслимо прекрасной жизни. Они примут его ношу так, как он принял ношу своего отца.

И тогда, смотря как солнце встает над Лиртаном, обещая ясный и свежий день, Артур Айтверн понял одну вещь, которую по большому счету должен был понять давным-давно.

Выпавший ему путь, путь, по которому предстояло пройти, изменившись и изменив дарованный ему мир, отнюдь не закончился.

Все еще только начиналось.

06.08.2006 – 27.07.2007 гг.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю