Текст книги "Время волков (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

Глава тринадцатая.

Виконт Эйтон Сарли, еще один родич и помощник отца, привел дружину Айтвернов ровно в тот срок, о котором говорил Роальд – на утро следующего дня. Тридцать сотен всадников и пехотинцев, основные силы Западных Владык, всегда готовые идти в поход. Сарли докладывал, что прочие войска должны будут явиться в течении трех-четырех дней – отряды Дурванов, Брентов, Хлегсдрай, Ардеронов, Манетерли. А пока следовало заниматься все той же рутиной – размещать новоприбывших, заботиться об их удобствах… Артур нашел повод в очередной раз на себя разозлиться. Подумать только, он был сыном маршала – и до такой степени не интересовался делами отца, что и представить себе не мог, в чем на самом деле заключается долг полководца. Раньше Артур искренне верил, что обязанности главнокомандующего ограничиваются просто организацией сражения и ничем больше. Достаточно просто встретить неприятеля и разгромить его. Нет, конечно, у офицеров находились и иные заботы, менее героические, но Айтверн искренне полагал их чепухой, не столь уж и заслуживающей внимания. А оказалось, эта самая чепуха, связанная с ежедневной занудной рутиной, и отнимает больше всего времени. Как-то так обнаружилось, что война это не озорная кавалерийская скачка и звон клинков, а доставки провианта, фуража, вооружения и постоянное поддержание дисциплины. Оказалось, война пожирает столько ресурсов и, в конечном счете, денег, что не сравнится ни с какими мором или засухой. А сколько возникших по мелочи пьяных драк и споров пришлось рассмотреть, вникнув их во вполне никчемные детали и наказав нарушителей устава.

– Не понимаю, – признался Артур Тарвелу сразу после того, как они вынесли выговор и постановили о штрафе одному алебардисту, пойманному на нечестной карточной игре, – и стоит нам тратить прорву времени на такую чушь? Наши солдаты – не малые дети, сами разберутся со своими спорами.

– Не тратьте время, господин маршал, – с готовностью согласился Дерстейн. – Правильно говорите. И в самом деле, что на ерунду отвлекаться… Предоставим этих парней самим себе, пускай без нас решают. Они, и правда, не маленькие. Они разберутся. А потом решать снова придется вам – что делать с остатками передравшегося промеж собой, в собственной крови утонувшего войска.

Артур прикусил язык и с тех пор бдительно разбирал любую ссору, о которой ему докладывали.

Не обходилось, разумеется, и без очередных изъявлений верности, принимаемых от вновь прибывавших вассалов. На сей раз Айтверн встречал их со стоическим спокойствием. Начал привыкать, должно быть…

Новости приходили не только с запада, но и с востока. Стало известно о судьбе королевской армии. Ее полки, размещенные в летних лагерях вокруг столицы, первыми за пределами Лиртана узнали о перевороте. Часть офицеров оказалась куплена генералом Крейнером и перешла на сторону врага. Другие военачальники сохранили верность династии Ретвальдов. Не обошлось без стычек, вылившихся в сражение, в итоге окончившееся ничем – враги разошлись в разные стороны и частью рассеялись. Лоялисты отступили на запад, к владениям Дерстейна, где принесли присягу принцу Гайвену и влились в ряды растущего войска, насчитывающего уже почти двадцать тысяч мечей.

Прибывали в Стеренхорд и мирные люди, покинувшие свои дома из-за начавшейся замятни и надеющиеся укрыться в пока еще спокойных западных областях, пока все не разрешится – в ту или иную сторону. Среди беженцев было много столичных жителей, они рассказывали, что в Лиртане правит человек по имени Гледерик Картвор, он именует себя королем, и более того – уже коронован. С благословения Святой Церкви.

– Я смещу архиепископа, – мрачно пообещал Артур, не помня себя от злости. – Вот ведь сволочь… Раньше твоего отца привечал, не стало Роберта – признал победителя. Кто монету протянул – за тем и пошел. Когда победим, лишу этого мерзавца сана. Пусть торгует капустой, ему это больше пойдет.

– Не сместишь, – возразил Гайвен. – Мирской человек не имеет права вмешиваться в дела церкви… Даже если ты маршал.

– Да? Что же, так даже лучше. В таком случае, я попросту его убью.

А потом явился гонец. Артур ждал этого гонца каждый день, не сомневался, что он приедет, чувствовал его приближение странным сверхъестественным чутьем, сходным тому чутью, каковым наделены бывалые охотники, залегшие в засаде, ожидая добычу. В Стеренхорд приехал посланец человека, именующего себя его величеством Гледериком Вторым из дома Картворов, королем Иберленским. О да. Разумеется. Узурпатор знал, где подняли знамена его враги, ничего удивительного – вести нынче разносились быстро, достаточно было даже не рассылать прознатчиков, а просто допросить людей, колесящих по трактам. И узурпатор наконец решился посмотреть своим врагам в лицо – потому что в привезенном посыльным письме говорилось, что Гледерик Картвор желает встретиться с герцогом Айтверном и провести с ним переговоры. Гледерик Картвор писал, что будет ждать повелителя Запада на границе между землями Тарвелов и королевского домена, начиная с третьего дня от момента получения письма. Герцог Айтверн вправе взять с собой столько людей, сколько посчитает нужным, хотя любые меры предосторожности будут излишними – его безопастности ничто не угрожает. Картвор клялся в этом своим именем и выражал надежду, что Драконий Владыка не станет тянуть со встречей. В конце концов, от нее зависело очень многое.

Артур глядел на лист дорогой белой бумаги, исчерканный красивым почерком, чьи легкие завитушки складывались в изощренную вязь, и почему-то думал – интересно, а кто писал эти строки? Придворный писец – или сам узурпатор? Чушь собачья, но почему-то она крепко втемяшилась Айтверну в голову и не желала отпускать.

Наконец Артур уронил письмо на затянутый зеленым сукном стол и осведомился у собравшихся в комнате людей, составлявших его генеральный штаб:

– Ну что, господа? Возможно, у кого-то из вас есть какие-то мысли по сему поводу?

Первым заговорил виконт Сарли. Из всех сподвижников отца он относился к новоявленному маршалу с наибольшим уважением, вроде бы даже не формальным, а настоящим. Удивительное дело. Айтверн понятия не имел, в чем тут причина. Наверно, в свойственном лорду Эйтону почтении к субординации.

– Смахивает на ловушку, – сказал он. – Желай этот Картвор покончить с вами, сэр, одним махом… лучше маневра не придумаешь. Вы приедете – и найдете там смерть, эти подонки не знают чести и ни перед чем не остановятся.

– Замечательно сказано, – кивнул Артур, – но как это соотнести с тем, что узурпатор разрешает мне взять сколь угодно большую свиту? Маленькое несовпадение, не правда ли, виконт?

– Нет тут никакого несовпадения, – ворчливо сказал Тарвел, – бес его знает откуда, но этот чертов королек тебя изучил, малыш. Он в курсе, что у тебя вот здесь находится, – герцог постучал кулаком по лбу, – не при публике оно будь поименовано. Если тебе сказано, что можно привести тысячу спутников – ты не возьмешь ни одного. Гордость не позволит. И приедешь в условленное место один, как перст. Что хмуришься? Не так разве?

– Предположим, так, – неохотно признался Айтверн. – Уж вы-то меня, дружище Дерстейн, точно изучили. И, да, у меня была мысль пренебречь своей безопасностью и кинуться черту в пасть. Картвор мог бы, наверно, закладываться на это… но скажите, разве он не знает, что у меня есть толковые советники? Например, вы. И что вы отговорите меня от любой глупости. Нет, милорды. Это не ловушка. Я знаю это… я чувствую. Картвор и впрямь желает увидеться со мной и поговорить. И я пойду ему навстречу. Надо же взглянуть наконец на этого… самозваного монарха, сколько можно противостоять маске без лица. И не надо меня отговаривать! Кто боится хоть раз рискнуть, ни разу не победит.

– Ты говоришь совсем как твой отец, – пробормотал Рейсворт.

– Да? В самом деле? – Как ни странно, сравнение с лордом Раймондом не порадовало Артура, а пробудило в нем глухое раздражение. – Забавно, а мне всегда казалось, что батюшка был крайне осмотрительным человеком. Ну просто до тошноты разумным и осторожным. И он уж точно меня бы не одобрил.

– Ничего подобного, – возразил Рыжий Кот. – В молодости Раймонд просто обожал рисковать. Порой он выкидывал такие трюки, что все дружно называли его сумасшедшим… И пророчили скорую, хоть и славную смерть – если не одумается и не начнет смотреть себе под ноги. А Раймонд в ответ смеялся и говорил, что лучше умереть героем, нежели жить трусом. Но, будучи отчаянно смелым, он всегда рисковал собой и никогда – другими.

– Дела давно минувших дел, – бросил Айтверн. – Что толку болтать о прошлом? Но я понял ваш намек, дядя. Очень хорошо понял… Поверьте мне, господа, – он обвел взглядом собравшихся за столом вельмож, – отправляясь к Картвору, я рискую одним собой и никем, кроме себя. Если здесь и сидят незаменимые люди, я точно не из их числа. Вы называете меня маршалом, это верно, и подчиняетесь моим приказам… но много ли я вам их отдал, этих приказов? Пока что – ни одного толкового. Если я, предположим, погибну или окажусь в плену – мало похоже на правду, но чем судьба не шутит – для нашего дела ничего не изменится. Лорд Рейсворт справится лучше меня. И лорд Тарвел справится лучше меня. И кто угодно еще. Так что можете не тревожиться… А я отправляюсь в путь – завтра же на рассвете. В мое отсутствие армию возглавит… – кого же назвать, помянутого Рейсворта или помянутого Тарвела? Артур в большей степени доверял лорду Роальду, но здешние земли принадлежали Дерстейну, и именно на его плечах лежала большая часть вопросов, связанных со снабжением войск. Это его крестьяне поставляли армии хлеб и мясо. – В мое отсутствие армию возглавит герцог Тарвел. Полагаю, сударь, командовать вам станет даже проще, чем прежде – ведь я перестану путаться у вас под ногами, – Артур позволил себе улыбнуться – чуть-чуть, самыми уголками губ. – Приведите войска в боевую готовность, – распорядился он, – пусть будут готовы отправиться в поход в любую минуту. Возможно, мы выступим на столицу сразу же, как я вернусь с переговоров. Смотрите сами – от места переговоров ближе до Стеренхорда, а не до Лиртана. Когда мы с Картвором расстанемся… он еще может не успеть вернуться к своим, когда мы уже двинемся на войну. У нас появится небольшое преимущество, ведь враги будут не готовы к удару.

– Вряд ли он настолько дурак, чтоб так подставляться, – заметил Тарвел. – Узурпатор не оставит свою армию без командира, что не сделает Картвор, сделают его военачальники. Хоть тот же Лайдерс – он воевал во многих кампаниях… Нет, Артур, подобным манером ничего мы особо не выгадаем, и надеяться не стоит.

Айтверн пожал плечами:

– Может, и не выгадаем. Но нужно разыграть все подвернувшиеся карты – вдруг какая из них окажется козырем? – Артур обернулся к принцу Гайвену, за все время совета не изрекшему ни единого слова. – Что скажете, сэр? Вы отпускаете своего маршала на небольшую прогулку?

Ретвальд сидел во главе стола, в высоком резном кресле, чья спинка была украшена королевским гербом, с изображенным на нем хорьком. Принц держал спину и голову очень прямо, не иначе, копье на завтрак проглотил, его пальцы рассеянно гуляли по разложенной на столе карте срединных земель Иберлена.

– Я отпускаю вас, герцог, – изрек Гайвен. – Но с одним условием.

О чем это он?

– О каком условии идет речь?

– Я поеду вместе с вами, – прямо сказал принц. – И тоже буду говорить с Гледериком.

В первую секунду Артуру показалось, что он ослышался.

– Прошу прощения?

– Я поеду вместе с вами и тоже буду говорить с Гледериком, – терпеливо повторил Гайвен. – Я же не могу оставить своего маршала одного, не так ли? К тому же… к тому же, мне и самому найдется, о чем побеседовать с узурпатором.

– Извините, ваше высочество, но это невозможно, – твердо сказал Айтверн.

– Почему же? – Ретвальд невинно улыбнулся. Артур прикинул, от кого дофин мог научиться этой улыбочке, и сообразил, что лишь от него самого.

– По тем самым причинам, которые озвучили здесь все эти достойные дворяне, отговаривая меня от поездки. Опасность слишком велика. Иберлен легко может потерять меня, но Иберлен не может терять вас. Извините, сэр, но вашу жизнь я на кон ставить не намерен. Вам придется остаться в замке.

– Вы не прочь рисковать собой, но не любите рисковать другими, – мягко сказал Гайвен. – Это достойное качество… очень достойное. Но я своей жизнью и сам могу распорядиться.

– Не можете, – отрезал Артур. – Вы обязаны…

– Помолчите, герцог, – перебил его Ретвальд. Айтверн со все большим удивлением подумал, что или он никогда не знал Гайвена – или тот за последние дни очень сильно изменился. Хотя они все изменились… – Герцог Тарвел, граф Рейсворт, граф Ардерон, граф Дурван, виконт Сарли, виконт Брент, барон Манетерли, барон Хлегсдрай, – принц перечислял присутствовавших в комнате дворян, и голос его был – сама патока. – Милорды, я желаю побеседовать с герцогом Айтверном наедине.

Шум отодвигаемых кресел, шелест плащей, грохот окованных железом сапог – вельможи сходу послушались приказу. Странные дела творятся… Не прошло и минуты, как зал совета совсем опустел, в нем осталось всего два человека. Артур растерянно покосился в сторону захлопнувшейся двери, а потом подошел к Гайвену и уселся прямо на стол, свесив ноги.

– Ну выкладывай, – хмуро сказал герцог, – что это еще за новости.

Вместо ответа Ретвальд растегнул и закатал до локтя рукав, обнажив тонкую кисть. Изящную. Почти девичью. Почти. Артур уже успел узнать, что эта такая слабая на вид рука удивительно ловко управляется с оружием. Принц достал из ножен на поясе длинный кинжал и аккуратно надрезал себе руку, чуть пониже вен. Из ранки выступила кровь.

– Видишь? – спросил Гайвен.

– Вижу. Ты любишь себя калечить. Это извращение. Но, говорят, лечится.

– Она красная, – тихо сказал Ретвальд. – Красная, понимаешь? У настоящих королей, тех, старых… по легенде, у них была голубая кровь… А у меня – красная.

Айтверн непонимающе нахмурился. Помассировал себе лоб. Что это на Ретвальда нашло? Вольно ему всякие глупости нести…

– Чушь собачья. Ну да, красная кровь. И что с того? У меня она того же самого цвета, что и у тебя, хотя моему дому добрая тысяча лет… а допрежь того предки были эльфами, и, должно быть, весьма знатными. К чему все эти твои фокусы?

– А к тому, что у меня есть враг, Артур. Этот враг убил моего отца, захватил мой дом… И еще этот враг утверждает, что мой дом – на самом деле его дом. Я хочу взглянуть на этого человека, на этого Гледерика Картвора… и понять наконец, кто же из нас прав.

– Даже не думай, – сказал Айтверн. – И помыслить не смей… о таком!

– О чем?

– О том, что ты задумал! Думаешь, я не понимаю? Ты хочешь отречься от престола… в пользу Картвора, да? Хочешь сдаться ему без борьбы! Признать, что он в своем праве, что он должен править страной! Ты этого хочешь, да? От всего отказаться… предать нас всех… так, я ничего не упустил?! Не смей, слышишь, ты!

Гайвен Ретвальд задумчиво вертел в пальцах кинжал, иногда осторожно касаясь его острия подушечками пальцев. В огне горевшего камина старинная сталь отливала багровым.

– Нет, Артур, – принц покачал головой, – предавать я вас не буду. И отрекаться не буду. Я любил отца… а его убили ради этого дурацкого серебряного кресла. Оно мне не нужно, совсем, пропади оно пропадом, но я не могу оставить отца неотомщенным. И потому я буду сражаться. Но прежде… прежде я должен понять. Хоть что-то. Я же не могу идти с закрытыми глазами.

– Я тебя не понимаю, – сказал Айтверн. – Какие еще закрытые глаза? Ты что, хочешь убить Гледерика не просто так, а с глубоким осознанием своей правоты? Да брось, и так все ясно, чего с ним церемониться.

Гайвен улыбнулся. Артур времени ненавидел эту его улыбку. Отстраненную, неземную и какую-то, что ли, всезнающую.

– Это тебе все понятно, Артур. Потому что у тебя есть твоя верность и твоя семья, которой Картвор причинил зло. А что есть у меня? Тоже семья… но этого мало, когда на весы легло столько всего… Ты идешь за мной, а куда я тебя веду? Нет, мой добрый герцог… так нельзя. Все время, что мы здесь… я придумываю себе доводы, один за одним… даже сестру твою приплел… но этого мало. Я должен просто увидеться с Гледериком, и тогда все станет ясно.

– Твоя голова тебя погубит, – бросил Артур и залпом выпил удачно подвернувшийся бокал вина. – В ней слишком много ума.

Принц пожал плечами:

– Там посмотрим. Ну что, ты возьмешь меня с собой?

Айтверн задумался. По-хорошему, следовало хорошенько садануть Ретвальда по голове во-о-он тем медным кувшином и запереть в чулане. Пока придет в себя, Артур уже успеет уехать, и принцу будет поздно, да и не с руки догонять. Да, если поступать разумно, то Гайвена ни в коем случае не следовало выпускать из Стеренхорда. Одна лишь загвоздка… Тарвел, Сарли и компания точно также не выпустили бы из замка самого Артура, будь у них на то воля, и сделали бы они это, тоже согласуясь с голосом рассудка.

– Беру, – Айтверн махнул рукой. – Куда деваться? – Гайвен весь аж просиял. – Ты самый прилипчивый сюзерен из всех возможных… Собирай вещи, твое высочество, и не забудь про оружие – мало ли как обернется. Выходим завтра же утром, чего зря тянуть время. Я возьму с собой… думаю, эскорта в двадцать конных нам хватит за глаза. Большая свита только задержит, а так – в самый раз. Поедем налегке.

– А Майкла ты тоже берешь с собой? – спросил Ретвальд. Он был в курсе непростых отношений, сложившихся между Айтверном и его оруженосцем.

– Майкла… Нет. Пусть пока посидит в замке. Свежий воздух, конечно, ему бы не повредил, но на свежем воздухе в голову порой могут втемяшиться не самые свежие мысли.

Гайвен вновь потрогал пальцем кинжал, а затем промолвил:

– Знаешь, Артур… Это не может продолжаться вечно… Рано или поздно ему придется выбирать – ты или друзья графа Гальса.

Кулак Артура непроизвольно сжался.

– Да уж знаю, представь себе. Я постараюсь как можно дольше оттягивать этот момент… но ничего нельзя оттягивать вечно. Как представлю, что рано или поздно он встретится в бою с людьми Картвора… Сразу становится очень не по себе. Не знаю, что делать… Можно было бы, конечно, освободить Майкла от присяги и отпустить на все четыре стороны… да вот не могу. Он толковый парень, но круглый дурак. Совсем как я. Если его оставить одного, сразу пропадет.

– Два круглых дурака, – задумчиво сказал Гайвен, постукивая ладонью по столу. – Отличная пара… Вас обвенчали на небесах.

Несколько секунд Айтверн оторопело пялился на своего сюзерена, сидевшего напротив него с самым серьезным видом из возможных, а затем оглушительно расхохотался.

– Адское пекло! Ну даешь, твое высочество! Наконец-то научился шутить! Ну-ка, рассказывай, кто твой наставник?

– Вообще-то, – признался принц, – мой наставник сидит передо мной… От тебя и не такого нахватаешься.

– Да уж, что правда, то правда… Я оказываю крайне тлетворное воздействие на неокрепшие умы, разлагаю их до крайности, обращая в собственные извращенные подобия. А поэтому я тебя оставлю. Пойду немного посплю, пока не грохнулся оземь. Да и тебе бы посоветовал отдохнуть, – Артур соскользнул со стола и двинулся к дверям, но на полпути остановился, ужаленный неожиданной мыслью. Немного помялся, раздумывая, не закинуть ли незваную мысль в тот самый чулан, откуда она выползла. В конце концов, больше всего ему сейчас хотелось спать, да и вряд ли Гайвен мог что-то знать об этом… Однако Айтверн все же обернулся к принцу, все так же сидевшему в своем кресле. – Послушай… А ты что-нибудь знаешь о магии?

– О магии? – шевельнулся Гайвен. – Почему спрашиваешь?

– Да так… Твой прапрадед, король Бердарет, был последним чародеем в мире… Может, остались какие-то записи, документы… Хоть что-нибудь про волшебство, что оно вообще из себя представляет. Ты что-нибудь про это читал?

– Ничего существенного, – Ретвальд казался удивленным, и его можно было понять. – Я нашел однажды дневник моего деда, короля Торвальда… Он помнил Бердарета… Дед записал устный рассказ первого монарха нашей династии. Бердарет говорил, что прошел обучение в какой-то магической школе, за Великим Морем… Он же был родом из заморских земель. – Гайвен помолчал, припоминая. – Кажется, в тех краях искусство магии не до конца еще утрачено и забыто, тамошние мудрецы знают многие древние секреты… Так что последним мой прапрадед не был точно. Жаль, что мы не имеем сообщения с западными странами… Король Бердарет… я не знаю даже, какого он был происхождения. – Гайвен с досадой закусил губу и опустил голову. Артур догадался, по какому руслу потекли мысли принца. Не самому приятному руслу, что и говорить. Сознавать, что один из твоих не столь уж далеких предков мог выйти из простолюдинов… – Мне кажется… он просто ошалел от свалившегося на него могущества. От того, что может делать невозможное для всех прочих людей. Решил подкрепить обретенное могущество властью. А для этого направился в нашу часть света, где чародеев не было вовсе, и нашел подходящее королевство. Иберлен. То, как Бердарет получил престол… купцы назвали бы это честной сделкой… но ведь я не купец. Мой предок использовал свою Силу, чтобы добиться поставленной цели, а добившись ее, сделался правителем, а не волшебником. Мне кажется, под конец жизни он даже забыл, кем начинал, приказы и распоряжения сделались для Бердарета важней заклинаний. И с ним с восточного материка окончательно ушла магия… Своего сына он колдовству не учил. Правда, есть легенда, что способности к волшебству передаются по наследству. Всем потомкам того, кто умел творить чары, но лишь при условии, что они той же природы, что их предок. Я имею в виду… Ну, плотскую природу. Мужчины, чьим предком был чародей, и сами могут быть чародеями, женщины, чьими предками были ведьма, сами становятся ведьмами… Не спрашивай меня, откуда тогда взялись самые первые чародеи и ведьмы, не я же это сочинил. Но если легенда правдива, то и я мог бы стать чародеем, в моей крови должна быть Сила… Но я не знаю, как ее разбудить. Мэтр Райхерд пытался исследовать… теоретические основы волшебства, он использовал древнейшие хроники, составленные, когда в Иберлене еще встречались Одаренные, а старое искусство не до конца забыли… Мэтр считает, Силу может разбудить мощное напряжение воли… яростное, страстное желание… или смертельная необходимость, великая нужда. Но я никогда не пытался… да и не смог бы, наверно.

– Вот оно как… – пробормотал Артур. Сказанное Гайвеном, как ни странно, кое-что прояснило, пусть даже и не так уж и много. – Говоришь, магия передается по наследству?

– Это не я говорю. Так написано во многих научных трактатах… но кто знает.

– Кто? Кажется, я. Я видел… один сон. Очень странный сон, я бы сказал. – Айтверн нахмурился, припоминая странное сновидение, явившееся ему в деревне Всхолмье, в тот день, когда он познакомился с Эльзой и убил гонца, привезшего весть о перевороте. – Знаешь… Я сначала не придал значения, мало ли что приснится, да еще после тяжелого дня, а потом задумался. Мне приснилось, что я – это вообще не я, что я – это кто-то другой. Эй, постой, я не сошел с ума. И не напился – видишь же, трезвый. В том сне… я был не собой, а другим человеком. Вернее, не человеком. Эльфом. Майлером Эрваном… основателем моего дома. – В памяти Артура вновь встали, как увиденные наяву, хмурый осенний день, ломкая трава, серые камни, разлитые в воздухе влага и холод… Он помнил мельчайшую из деталей того видения и мог бы поклясться, что вживую стоял среди древних менгиров, говоря с… – Я говорил со своим братом. С братом Майлера Айтверна… эльфа, отрекшегося от удела Перворожденных… треклятье тьмы, Гайвен, если то, что я увидел – правда, то все наши старые предания – ложь. Потому что Повелитель Бурь… – Артур запнулся, не в силах договорить. Он боялся сказать вслух то, что думал, будто бы умолчание могло что-то изменить. Как то, что ему приснилось, могло быть истинным?! И как найти в себе силы поверить в то, что узнал? Как же хотелось объявить видение – мороком, ложью или же обычной, ничего не значащей чушью… – Повелитель Бурь – брат моего далекого предка, – с усилием закончил Артур. – И мой родич. В нас течет одна кровь… дьявольская кровь. Хотя дьявольская ли? Бледный Государь просто желал блага своему народу… и ради этого блага решил истребить наш народ. Люди наступали на земли фэйри, и Повелитель Тьмы всего-навсего хотел не допустить этого, уничтожив человечество прежде, чем оно сможет уничтожить эльфов. Он был нашим врагом, но он не был порождением кромешного зла, как принято считать. Врагов иногда можно понять… Даже если потом их все равно придется убить. Майлер с братом… – Нет, этого Гайвену знать не следует, как не следует знать вообще никому. Память о подлинных делах Майлера Эрвана умерла вместе с ним самим, и не стоило ее ворошить. Никто не должен узнать, что первый из герцогов Запада был просто слабаком и предателем, ради красивой юбки обрекшим на гибель собственный народ. – Они с братом стали врагами, – сообщил Айтверн, – и чем эта вражда закончилась, прекрасно говорится в хрониках. Я видел их ссору, случившуюся, должно быть, незадолго до начала Войны Смутных Лет, видел глазами самого Майлера, и слышал его мысли. Удивительно, да? Я вот до сих пор удивляюсь… Расскажи мне такую историю кто другой, я бы сам объявил его сумасшедшим, но случилась она не с другим, а со мной. И я не сумасшедший. Уж поверь. Так вот, в твоих книгах не говорилось, чтобы сие могло означать?

– А ты уверен, – Гайвен все же выказал долю сомнения, – что это все не было просто сном?

– Я же говорю – уверен. Не бывает таких снов. Чтобы голова была ясной и светлой, и вещи вокруг осязались плотными и материальными, совсем как настоящие. Не иллюзия… явь… нечто настоящее, подлинное. – Артур пожалел, что вынужден убеждать принца в своей правоте с помощью слов, неуклюжих и косных. Словами, как бы хорошо не умел он их плести, никогда нельзя выразить другому именно то, что испытал сам, изложить во всех подробностях, нигде не исказив. Можно лишь передать общий абрис явления, и услышанное собеседником, понятое им в меру своего разумения и опыта, будет отличаться от того, что ты сам хотел сказать. А жаль, насколько бы было легче, если б было возможно взять и швырнуть слушателю собственные мысли, поделиться с ним горстью пережитых ощущений, чтобы тот воспринял чужую память как свою. – Можешь мне поверить, – закончил Айтверн, – если б ты сам видел то, что видел я, ты бы ни на секунду ни в чем не усомнился.

– Хорошо, предположим… Но тогда… – Гайвен потер подбородок и замолчал, явно что-то припоминая.

– Что тогда? – осведомился Артур, когда молчание стало затягиваться.

– Даже не знаю… Было одно старое поверье… Ты слышал про память крови? – Не дожидаясь ответа, Ретвальд принялся рассказывать. – Если верить преданиям, ничто из того, что мы видим, слышим, делаем… ничто из того, во что мы верим, не исчезает бесследно, когда мы умираем. Человеческая память отпечатывается в крови – и передается потомкам, ведь мы все носим в себе частички, унаследованные от наших предков, даже самых далеких. Старая память спит крепким сном, и это правильно, неси мы на себе все предыдущие поколения, их груз просто раздавил бы нас, погреб под собой… но иногда этот сон… иногда сон может прерваться. Мэтр Райхерд писал и об этом. Он полагал, легче всего разбудить древнюю память Одаренным, людям, несущим в себе Силу, даже если они не умеют ей владеть. Одаренные острее всех прочих смертных ощущают магию и тонкий мир. И это значит…

– Это значит, во мне эта самая проклятая Сила тоже есть, – очень спокойно закончил Артур, плотнее закутываясь в алый плащ. За окном стоял теплый майский вечер, да и огонь неплохо прогревал комнату, но Айтверну вдруг почему-то сделалось зябко. Он вспомнил о Бледном Государе с его резким насмешливым голосом и глазами цвета жемчуга, о ледяных искрах, во все стороны разлетающихся от темного повелителя. "Во мне та же кровь, что и в демоне из древних легенд, – подумал Артур. – Которым матери стращают расшалившихся детей. Не играй допоздна… не уходи далеко из дома… не дерзи старшим… а иначе за тобой придет Повелитель Бурь, коснется ледяной рукой и заберет с собой, на север… Вытащит у тебя сердце из груди и заменит его на кусок ртути, и ртуть потечет по твоим жилам. И это – мой, чтоб его разорвало, родственничек. Что прикажете делать с этаким раскладом?" – Прекрасные новости, – подытожил Айтверн. – Послушай, а этот твой мэтр, как его там, часом не рассказывал, как научиться управлять Силой? Право слово, от парочки-тройки записанных на бумаге заклинаний вышло бы больше толку, чем ото всех на свете мудрствований.

– Не рассказывал… Я же говорю, магические знания утеряны много веков назад, и мэтр Райхерд полагался лишь на…

– Понятно, – перебил принца Артур. – Понятно… Ну что ж, спасибо и на этом. Мне будет легче сознавать, что я не схожу с ума, а всего-навсего попал в непростой переплет. Неприятности – это ерунда. К ним мне уже как-то и не привыкать, – он усмехнулся. – Ладно, оставим эту тему. Я буду ждать тебя завтра утром на дворе, при оружии и на коне. Не опоздаешь?

– Не имею привычки спать до полудня, – ответил Гайвен с долей надменности, и Айтверн вновь подумал, что принц начинает подражать ему в своих манерах. Хорошо это или плохо? Артур не знал.

– Вот и прекрасно, – подытожил он.

Покинув Ретвальда, Айтверн отыскал Рейсворта и при его помощи отобрал двадцать рыцарей, пригодных для того, чтобы охранять принца в пути. Все – из малерионской гвардии. Не то чтобы Артур испытывал особенную неприязнь к людям Тарвела, просто он предпочитал видеть рядом своих. А союзники, какими бы честными они не казались… отец доверял многим из тех, кто выглядел честными. И где теперь отец?

Дядя Роальд порывался составить им компанию, но Артур приказал графу оставаться в Стеренхорде. Здесь от него выйдет куда больше пользы – Айтверн не сомневался, что сможет сам защитить принца, а вот их армии присутствие еще одного толкового военачальника не помешает. Тарвел, конечно, знает толк в командовании, но… Айтверн сознавал, что так и не смог до конца простить бывшего наставника за тот выбор, перед которым тот его поставил. И, наверно, уже никогда не сможет. Артур любил лорда Дерстейна и питал уважение к его опыту, но временами затаенная обида все равно вырывалась в приступах гнева, который Айтверн пытался скрывать от окружающих. Порой этот гнев заставлял его молотить кулаками стену в своей спальне или до крови прокусывать губы. Тем не менее, на словах Артур по-прежнему относился к Тарвелу с почтением.