Текст книги "Время волков (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Да, капитан, это была магия. А теперь исполняйте приказ.

Глава семнадцатая.

– Именем Господа нашего, Создателя и Хранителя, Вседержателя и Небесного Отца, объявляю Коронный Совет открытым.

Артур произнес полагающиеся случаю ритуальные слова с некоторой скукой, он уже порядком устал от того, чтобы соблюдать всевозможные ритуалы, хотя и понимал, что уставать пока еще рановато. Все только начинается, впоследствии придется столь часто утруждать язык произношением торжественных формул, что проще повеситься. Герцог Айтверн досадливо мотнул головой и отошел к окну, чтоб наблюдать оттуда за сидящими на своих местах высокими лордами. Никакой этикет, решил Артур, не заставит его садиться в жесткое, явно притащенное прямиком из пыточной неудобное кресло.

Льющийся из высоких окон солнечный свет заливал просторную залу и ложился желтыми полосами на поверхность длинного дубового стола. Собравшихся за столом вельмож было не то чтобы много, и полным Коронным советом назвать их можно было, лишь сделав большое преувеличение. Принц, пока все еще принц, ведь королевский венец до сих пор не увенчал его головы, Гайвен Ретвальд, занявший место во главе, буквально-таки вжавшийся спиной в высокую спинку. Герцог Дерстейн Тарвел, расположившийся по левую руку от него. Тарвела ранили в сражении под Смоуки-Хиллз, но он клялся, что рана совершенно пустяковая, и через неделю сможет вновь сидеть в седле. Рядом с Тарвелом потягивал вино его племянник и наследник, Алистер Тарвел, сын убитого пять лет назад младшего брата лорда Дерстейна, ныне владевший ленным замком к северу от Стеренхорда. Алистеру было немного за двадцать, и он мало чем напоминал родича – загорелая кожа, высокий рост, косая сажень в плечах. Очень похож на Железных герцогов со старых портретов. Артур задумался, каково приходилось лорду Дерстейну в юности, и не считали ли его заморышем и уродцем, и не отсюда ли пошли вся его бравада и неотесанные манеры. Место напротив Тарвелов занял Роальд Рейсворт, этот был хмур, угрюм и неразговорчив все последние дни. Следом за Роальдом сидел его сын Лейвис, присоединившийся к их армии лишь накануне, приведя с собой последние, резервные полки, не успевшие подоспеть прежде. Отпрыск Рыжего Кота приходился Артуру троюродным братом, совсем как Александр… да, как Александр, только по мужской, а не по женской линии. "Это и мой, а не только дяди Роальда наследник, – подумал Артур, – если мне хватит ума погибнуть в ближайшем будущем". Айтверн внимательно изучал кузена, не виденного им пару лет. Ну что ж, малость повзрослел, оно и неудивительно, когда ты из пятнадцатилетнего делаешься семнадцатилетним, а в остальном все такой же. Не самого крепкого телосложения, такие же, как у самого Артура, светлые волосы, тонкие черты лица и острый подбородок, вот только глаза серые, доставшиеся молодому Рейсворту в наследство от матери-северянки. Лейвис Рейсворт поймал устремленный на него взгляд и вызывающе усмехнулся. Артур в ответ ограничился надменным кивком. Нрав его кузену передался семейный, а значит – препаршивый. В детстве они постоянно затевали потасовки, и несколько раз даже весьма изрядно намяли друг друга бока, так, что кости трещали. Родственничек, причеши его бес, не отличался уживчивостью. Следом за Лейвисом сидели Эйтон Сарли и еще несколько дворян рангом пониже.

Да, Коронным Советом сие собрание никак не назовешь. Не хватает еще самое малое Лайдерсов, Гальсов, Малеров и Тресвальдов, чтоб назвавшая себя Советом публика могла утверждать, что говорит от лица всего королевства. Но что поделать, если лорды, которых сейчас здесь нет, запятнаны государственной изменой? Малеры и Тресвальды держатся Гледерика Картвора, как и еще не узнавший о гибели своего отца Эдвард Лайдерс, позавчера ставший новым герцогом Шоненгема, что же до Гальсов… Артур отправил гонцов к Виктору Гальсу, но пока еще те доберутся до Элвингарда… Любопытно, какую сторону займет новый повелитель Юга. Конечно, едва ли он воспылает немедленной любовью к человеку, убившему его брата, но хочется надеяться, что здравый смысл окажется сильнее чувств, и Элвингард вступит в союз с Малерионом, вместо того, чтобы поддерживать узурпатора. "Я, как всегда, питаю несбыточные надежды, – подумал Артур с мрачноватым весельем. – Никакой здравый смысл не заставил бы меня лизать сапоги убийце своего родственника, я бы, напротив, сражался с ним до победного конца, да я и сражаюсь с ним до победного конца. Чего же ожидать от четырнадцатилетнего мальчишки? Стариковской рассудительности? Ну ее к бесам, такую рассудительность. Виктор будет мстить за Алекса, и окажется вполне в своем праве. Кровь господня, до чего же мне не хочется опять убивать графа Гальса, одного раза за глаза хватило". Айтверн оборвал невеселые раздумья, пришедшие не ко времени. До юга очередь дойдет в свой черед, сейчас важней разобраться с Картвором. В конце концов, им удалось победить его в открытом бою.

Да, битва при Смоуки-Хиллз завершилась победой верных Ретвальдам войск. Тогда, хмурым полднем, после пробуждения сотню лет забытой магии, больше похожей не на чудо, а на бесовской кошмар, это выглядело невероятным. Артур хорошо помнил, каким невероятным показался ему успех. Осознание победы, вопреки ожиданиям, принесло не радость, а опустошение и усталость. И все-таки они победили, план Тарвела и Рейсворта сработал почти ровно так, как и был задуман. Редкостная удача, как признался потом лорд Дерстейн, покуда войсковой лекарь, личного костоправа герцог при себе не держал, перевязывал его раны. Силам лоялистов удалось окружить авангард войск узурпатора и перебить большую часть воинов противника, нескольким отрядам вражеских рыцарей все же посчастливилось прорваться сквозь заслоны и отойти обратно в расположение своих сил. Не вовлеченные сначала в битву картворовские полки попробовали контратаковать, чтобы вывести соратников из котла, но с флангов лоялисткого войска выдвинулись отряды лучников, которые хоть и не смогли совсем рассеять неприятелей, но зато удержали их на достаточном расстоянии от места основного боя. Наверно, если бы Мартин Лайдерс командовал своей армией, он смог бы обратить ход битвы в свою пользу, но герцог Севера вместо этого организовал отчаянный прорыв к ставке принца Гайвена, а других толковых полководцев у Картвора, видать, не нашлось. Что было весьма странно, среди сторонников Гледерика имелось некоторое число опытных военных, взять к примеру Томаса Дериварна, о чьем боевом опыте с долей уважения отзывался граф Рейсворт. Удивительно, что тот же Дериварн не смог ничего предпринять… правда, он мог просто не присутствовать на поле боя. Никто из сражавшихся, вроде бы, не приметил его стяга. Возможно, Картвор оставил часть своих лордов в Лиртане? В любом случае, удача как раз повернулась лицом к армии Ретвальда, когда на западе вдруг вспыхнул столб света, вонзившийся в небеса. Наступила заминка, очень многие оказались потрясены небывалым зрелищем – а потом горнисты Картвора протрубили сигнал к отступлению. Видно, потомок старых королей очень быстро сообразил, что может означать невиданная иллюминация, и предпочел не подвергать своих людей лишнему риску. Он и так находился в волоске от поражения. Потрепанная, но все же не разгромленная армия Гледерика отступила на восток, но не задержалась в своем лагере, а откатилась дальше, к столице. Айтверн не стал отдавать приказа преследовать их, его собственные войска были порядком деморализованы видом древнего волшебства, да что там, он сам чуть не отдал Богу душу.

Это была победа. Более того, это была легкая, чистая, почти идеальная победа, из которой их собственная армия вышла, не потеряв ни одного из своих предводителей и не понеся значительных потерь. Победа казалась легкой и чистой ровно до тех пор, пока Артур не вспоминал о волосах Гайвена, сменивших цвет с черного на белый.

Войско Айтверна заняло город Витрсфол, стоящий на западном берегу Нейры и расположенный в полудне пути от Лиртана. Витрсфол строился как крепость, с вполне внушительными укреплениями, способными выдержать осаду и укрыть уставших после сражения солдат. Местные жители приняли их без особенного восторга, ведь горожан обязали делиться запасами еды, пошедшей армии на провиант, а некоторым и вовсе пришлось потесниться в собственных домах, в которые расквартировали солдат. Здешний замок не мог вместить в себя все двадцать тысяч воинов вкупе с неменьшим числом войсковой прислуги, а размещать людей прямо на городских улицах и площадях, под открытым небом, Артур счел неправильным. В конце концов, его солдаты хорошо сражались, и заслужили право выспаться под крышей, так пусть мещане немного потеснятся. Они, эти мещане, и виду не подали, что рады возвращению Ретвальдов, похоже, им было плевать, кто титулуется королем. Черт возьми, для чего вообще ведутся войны, переламываются мечи, умирают рыцари?! Чтобы тупой ограниченный сброд, только в жизни и знающий, что жрать и совокупляться, жаловался на мелкие неудобства, нарушенную торговлю и поднявшиеся цены?! Их, видите ли, не устраивает, что пришлось впустить в свои дома чужаков! А вот его, Артура Айтверна, не устраивает, что его отец погиб, и Александр Гальс погиб, и Роберт Ретвальд тоже погиб, а этим скотам на все наплевать.

Айтверн встряхнулся. Ладно, не до того. Сейчас ему предстоит взнуздать целую ораву союзников и вассалов, а это дельце потруднее, чем заткнуть недовольные рты разобиженным простолюдинам.

– Блистательные вы мои лорды, – сказал Артур, привычно садясь на край подоконника и свешивая ноги, – не будет преувеличением сказать, что я счастлив лицезреть вас всех в добром здравии. – Блистательные лорды ответствовали ему насупленными взглядами. "Ну еще бы, дорогие мои, когда я с вами разговариваю, вечно вам кажется, что я над вами изощренно издеваюсь. Оно, ранимые вы мои, в некотором роде так и есть, отпираться грешно. Ну что мне поделать, если характер у меня такой? От отца, между прочим, характер достался, отца вы же как-то терпели, значит, и меня потерпите". – Рад поздравить вас всех с победой, господа, – добавил он уже более серьезно. – Вы все неплохо потрудились.

– Мы делали, что должны, – сухо сказал лорд Рейсворт, чуть заметно скривившись. Рыжий Кот был мрачнее тучи, и Артур догадывался даже, в чем причина дядюшкиного недовольства. Сэр Роальд не испытывал к принцу Гайвену ни малейшего почтения, о чем хотя и не говорил вслух, он был для этого слишком хорошо воспитан, но зато выказывал каждый жестом и взглядом. Должно быть, Рейсворт и вовсе предпочел бы драться на стороне Гледерика, не погибни в бою с Гледериком его кузен. Владетель Рейсворта испытывал к молодому Ретвальду самое настоящее презрение, и едва ли оказался обрадован тем, что означенный молодой Ретвальд обрел Силу короля Бердарета. Чародея, пусть и необученного, нельзя сбрасывать со счетов. – Мы делали, что должны, милорд маршал, вам не за что нас благодарить.

– Да уж, милорд маршал, вы поторопились с благодарностями, – подал голос Лейвис Рейсворт. – Сии достопочтенные дворяне относятся к войне не как к работе, работа это для вшивых смердов, а как к развлечению. Уверен, они получили немало удовольствия, отрубая головы картворовским шакалам. Я бы и сам занялся сим достойным делом, да вот, незадача, несколько опоздал. Не жизнь, а сплошное невезение, вечно куда-то опаздываешь. А так хотелось повеселиться всласть! Да еще оправдывая свои развлечения государственными нуждами. Лучшего оправдания, сами понимаете, и придумать нельзя…

Лейвис покачал головой, ухмыляясь этой своей наглой ухмылочкой, тоже, надо сказать, семейной. Кузен Артура вырядился сегодня в цвета дома Айтвернов, надев желтую рубаху и красные бриджи до колен, причем рубаха была расстегнута на груди. Это придавало молодому Рейсворту удивительное сходство с портовой шлюхой, особенно если присовокупить его развязные манеры.

– Сын мой, извольте помолчать, – холодно произнес сэр Роальд, – иначе я пожалею, что позволил вам сюда придти.

– Да нет, почему же, пусть юный Лейвис и дальше поражает нас своим красноречием, – живо вмешался в беседу Артур. – Он, конечно, говорит редкостные глупости, но выслушивать их поучительно. Я гляжу на него, вспоминаю, каким сам был недавно, и понимаю, как не следует вести себя ни в коем случае.

Кузен запрокинул голову, изящно, он все старался делать изящно, взмахнув волосами, и расхохотался:

– Милорд маршал, вы совершенно правы! Вам больше ни в коем случае нельзя вести себя так, как веду себя я, и думать не смейте мне подражать. Вы теперь взрослый, ответственный человек, а значит, обязаны разговаривать исключительно напыщенными пошлостями, храня при том скорбный лик. Так пристало вести себя всем государственным мужам.

– Вы, милый брат, безусловно осведомлены, как именно пристало вести себя государственному мужу. У вас преотличный опыт в подобных делах. – Сказал ему Артур исключительно медовым голосом. – К слову сказать, извольте напомнить – сэр Барридж уже успел посвятить вас в рыцари?

На лице Лейвиса Рейсворта тут же мелькнуло странное выражение, смесь обиды и досады, но он тут же овладел собой, улыбнувшись с прежней наглостью:

– Нет, мой наставник еще не считает возможным признать мое обучение законченным. Возможно, – родственничек склонил голову к плечу, – он просто не желает со мной расставаться. Престарелые рыцари, вы же знаете, могут порой воспылать нежными чувствами к своим оруженосцам. Особенно, если жена уже в возрасте, нехороша собой и вообще напоминает ведьму…

– Сэр Барридж просто знает вам цену, и не желает удостаивать серебрянных шпор того, кто до них еще не дорос. Милый мой Лейвис, извольте заткнуться, пока у меня еще не иссякли остатки великодушия. – Артур сделал паузу, не без удовлетворения замечая, что кузен отнесся к его словам серьезно. Во всяком случае, замкнул уста. – А теперь, господа, продолжим беседу. Мы остановились как раз на том, что я поздравил вас с одержанной победой. К сожалению, нашей победе не достает некоторой завершенности. Враги укрылись в Лиртане, и вряд ли намереваются оттуда высовываться.

– Это верно, – кивнул, нахмурившись, лорд Дерстейн. – Они понесли потери, и снова встревать в бой им не с руки. Зато за стенами столицы они остаются в полной безопасности, и могут зализать там свои раны. Дождаться подхода подкреплений с севера и востока, на месте узурпатора я бы именно так и поступил. Вызвал к себе всех, кто может держать в руках оружие, не погнушался бы даже крестьянским ополчением, хотя толку с него… В Шоненгеме и Дейревере, уверен, найдется еще достаточно мечей. Когда эти мечи будут здесь, нам придется несладко. А если Картвору поможет еще и новый Конь с юга… Война затянется очень надолго, и один Создатель знает, чем закончится. Есть лишь один выход, милорды. Немедлено замкнуть Лиртан в кольцо и брать штурмом.

Вот оно. Эти слова наконец прозвучали. "Брать штурмом". Артур заметил по лицам вельмож, что предложение Тарвела явно пришлось им по душе.

– Да, брать штурмом, – повторил Дерстейн Тарвел. – Других путей я не вижу. Конечно, последний раз стольный город захватывали таким манером три века назад, с тех пор тамошние стены порядком обновили и достроили. Легко не будет, но не ждать же, покуда эти шакалы перемрут от голода, да и не успеют они помереть, подкрепление раньше подойдет, и тогда не до смеха будет уже нам. Замкнем их в кольцо, дождемся, покуда из моих владений доставят осадные машины, и сразу за дело. Придеться повозиться, но внутрь мы ворвемся, а дальше всего-то и останется, вырезать всех, кто решит нам помешать.

Племянник Дерстейна, Аллистер Тарвел, одобрительно кивнул и ударил пудовым кулаком по задрожавшему столу:

– Милорды! Мой родич и сюзерен предложил лучший выход из всех. Покажем этому Гледерику и его охвостью, что их не спасут никакие стены. Бежав с поля боя, они просто отсрочили свою смерть, но вовсе ее не отвратили. Мы войдем в Лиртан и отплатим изменникам за все и сразу.

– Вынужден признать правоту подобного предложения, – признал виконт Сарли, запустив пальцы в аккуратную короткую бородку. – Промедление в нашем положении будет сущим безумством, время играет на руку неприятелю. Они не должны успеть соединиться со своими резервами, а значит, действовать придется быстро. Возьмем Лиртан в осаду, и, сразу как получим осадный парк, выбьем ворота и оседлаем стены. Внутри города они не смогут долго удерживать оборону, разве что запрутся в королевском замке, но это будет просто медленной смертью, прятаться в цитадели, когда сам город окажется в наших руках.

Роальд Рейсворт медленно, очень медленно произнес:

– Да, господа. Мы и в самом деле обязаны в скорейшем времени пойти на приступ.

Остальные вассалы Айтвернов ответили одобрительным гулом, они тоже кивали и стучали по столу кулаками, и видно было, что решительно все высокие лорды целиком согласны с предложением штурма. Им не терпелось дорваться наконец до хорошей драки, им не терпелось покончить с мятежом, и еще они понимали, что промедление и в самом деле очень опасно. Одобрение разносилось по главной зале ратуши города Витрсфола расширяющимися кругами, пропитав собой воздух, и даже стражники, несущие караул у дверей, казалось, готовы были застучать по паркету копьями, поддерживая принятое Коронным советом решение.

Почти принятое.

Потому что, когда шум сделался уже совсем громким, вдруг заговорил Гайвен Ретвальд, прежде молчавший, и стоило ему открыть рот, как в зале тут же установилось молчание:

– Но ведь, господа, правильно ли я вас понимаю… Штурм означает резню. Резню среди моих подданных. Если вы будете брать Лиртан с боем, погибнут невинные. – Принц сжал губы, и Артур заметил, что руки Гайвена, на которых сегодня были черные перчатки, сжали подлокотники кресла. – Штурм означает резню, – повторил Гайвен, озвучивая те же самые мысли, что еще до начала совета бродили в голове Артура.

Владетель Стеренхорда спокойно выдержал взгляд наследника престола:

– Да, ваше высочество, вы все верно сказали, – подтвердил лорд Дерстейн. – Без резни нам не обойтись при всем желании, но так оно всегда и бывает. Я повидал на своем веку всяких осад, и знаю, о чем говорю. Жертвы среди горожан будут обязательно, возможно, много жертв, но а куда деваться? Надо же как-то все это заканчивать.

– Герцог Тарвел. – Светлые глаза Гайвена Ретвальда сделались холодны, как лед, и столь же холоден был его голос. – Вы чего-то не понимаете. Это. Мои. Подданные.

– Это вы чего-то не понимаете, милорд! Это не только ваши подданные, это еще и ваша корона. Хотите ее получить наконец или нет? А если хотите, то придется немного испачкаться в грязи, ничего тут уже не поделаешь. Вы что, вознамерились остаться весь чистеньким и благородным? Ничего у вас не выйдет. Это, милорд, война, на ней всегда кто-нибудь погибает. Решите уж, чего вы хотите, предаваться возвышенным раздумьям в лесной тиши или править Иберленом. Если все же второе – придется капельку замарать ручки. – Тарвел разошелся не на шутку. – Пора бы вам, милорд, уже уразуметь, с какой стороны хлеб маслом намазан. Может, вы вознамерились выйти к Лиртанским воротам, произнести длинную речь про милосердие и всепрощение? И думаете, тогда все ваши враги разрыдаются, сложат оружие и встанут перед вами на колени? Ну, можете попытаться, я потом посмотрю и посмеюсь. Или у вас найдутся какие-нибудь дельные мысли? Я слышал, вы сделались чародеем. Способны вы сотворить такое колдовство, чтобы стены Лиртана взяли, да и рассыпались во прах?

Тарвел знал, о чем говорил. Пробудившиеся у Гайвена магические способности ходили на устах у всего войска. И, к слову сказать, далеко не все солдаты с радостью восприняли новость, что служат отныне чародею. Магия – вешь странная и совершенно непонятная, никогда не знаешь, чего ожидать от практикующего ее. Конечно, все знают, что волшебство может быть даром Господним, ведь полторы тысячи лет тому назад, когда Творец воплотился на земле в человеческом теле, первыми о том узнали ясновидящие маги, узревшие невиданной силы вспышку на вечно бушующих полях Силы. Они увидали, как весь мир в один миг переменился, приняв иную форму, стоило Создателю вступить в пределы творения. Ведь творение, бывшее прежде ограниченным и незавершенным, достигло совершенства лишь тогда, когда давший начало ему сам сделался его частью – не умалившись, но расширивши созданный Им мир до пределов самого Себя. Так, во всяком случае, говорилось в Священном Писании. Ясновидящие маги отыскали Создателя, заключившего Себя в тело человеческого младенца, воплотившегося на земле без отца и без матери, но как дитя всех мужчин и женщин человеческих, и отнесли Его к Деве, что вскормила Его своим молоком и воспитала впоследствии, как собственного сына. Да, магия вполне может быть добром, доказывало Писание. Но магия также способна быть и злом, ведь на что, как не на магию, опирался Повелитель Бурь, когда обрушился на род человеческий?

Наследник иберленского трона обречен на вечное одиночество, обречен быть отделен от всех прочих людей, неважно, великих или малых, незримой стеной. Но волшебник, обладающий недоступным простым смертным могуществом, одинок вдвойне. Чем больше шагов Гайвен сделает по дороге волшебника, тем в меньшей степени его будут считать человеком. Пока на него еще смотрят, как на едва начавшего брить усы юнца, чудаковатого, но безобидного книжника, но исключительно по привычке. Скоро он окончательно сделается чуждым и непонятным для всех существом. Вот и сейчас, стоило Тарвелу упомянуть о магии, некоторые из дворян осенили себя крестными знамениями.

– Я не могу обрушить стены Лиртана, никакие стены не могу обрушить, – сообщил Гайвен после продолжительного молчания. – Вы же знаете, герцог. Когда мне нужно было… справиться с Лайдерсом, Сила пришла. Но я не понимаю, как это получилось. Я не понимаю, как вызвать ее снова. Мне даже не хочется этого делать, вы сами можете видеть, чем мне пришлось заплатить за один-единственный раз, но если так нужно для спасения жителей столицы, я бы рискнул снова. Вот только, я не знаю, как это сделать.

Артур вполне мог поклясться, что Ретвальд испытывает не просто сожаление – настоящее отчаяние. Сын Роберта Ретвальда сильно изменился с того дня, когда Артур увел его из Лиртанского замка. Они все очень сильно изменились.

– Я понял вас, государь, – несмотря на учтивые слова, тон Тарвела был жестким. – Думаю, как следует поразмыслив, вы согласитесь с моей правотой. У нас нету никаких других выходов, кроме предложенного мной.

Никаких других выходов, кроме предложенного… Артур понимал, чем потом обернется этот самый выход, предложенный Тарвелом и поддержанный прочими лордами, а также солдатами у дверей. Он вспомнил видение, однажды уже посетившее его, еще до Смоуки-Хиллз, во время разговора с Эльзой, перед тем, как они в первый раз познали друг друга. Видение разоренного Лиртана. С трупами, что раскинув руки, скользили по водам Нейры, с выгоревшими черными остовами домов, обрушившимися под ударами метательных орудий башнями, грудами камней и щебня. Видение ожило в его памяти, неожиданно став четким и зримым, оно заполнило собой все вокруг, в то время как зал ратуши, в котором заседал Совет, сделался далеким и почти ненастоящим. Артуру показалось, что он очутился внутри своего кошмара, и видел его теперь наяву. Он стоял на разбитой мостовой, полной грудью вдыхал удушливую смесь запахов гари и трупного разложения, и над развалинами зданий стлался тяжелый, жирный дым. В небе кружилась воронья стая, множество мелких черных точек, то и дело пикирующих вниз, к разоренной земле. Треск костров и клекот стервятников сливались воедино. Потом все исчезло, и Айтверн вновь обнаружил себя сидящим на каменном подоконнике, подставившим спину летнему солнцу. Но, все силы вселенной, что это только что было, что же он увидал?! Просто игра воображения – или нечто большее?! Артуру немедленно пришел на ум рассказ Гайвена, поведавшего ему про память крови, и собственные странные сны. Айтверн вспомнил, как стоял среди заросших мхом менгиров, разговаривая с Повелителем Тьмы, и еще их первую ночь с Эльзой, когда ему приснилось множество знакомых людей, живых и мертвых, и среди них – Гайвен с сединой в волосах, и еще день битвы с Лайдерсом, когда Артур услышал в собственной голове голос кого-то, кто мог быть Золотым Герцогом Радлером. Он, Артур Айтверн, выводящий линию своих предков от князей Древнего Народа, был Одаренным, полукровкой, частью человеком, частью чем-то еще, существом, носящим в своей крови магию. Подобно Гайвену, он не знал свойств своей магии, как не знал и пределов ее возможностей, как не знал, может ли он управлять тем, чем владеет. Артур и не хотел, по правде, управлять ничем, имеющим отношение к Силе, после того, как он увидал Силу, пусть и чужую, в действии. Но он мог это делать, теперь понимал, что может, хотя видения и знаки приходили к нему сами собой, без спроса и разрешения. Он мог видеть прошлое, вернее ту его часть, что когда-то прошла перед глазами предков. Он мог слышать голоса мертвых, хотя и не знал, откуда доходят до него эти голоса, из рая или из ада. А еще, возможно, он мог… он мог видеть то, что еще не случилось, но только лишь могло произойти.

Будущее. Варианты будущего, что еще не стали, но могли стать настоящим.

Разрушенный Лиртан, сделавшийся местом пира для воронья. Тот вариант грядущего, что ждет их всех, если какие-то из возможных решений будут приняты.

Вот только ему совсем не хотелось позволить подобному будущему обрести плоть. Его долгом было не допустить подобного будущего, не позволить городу его детства, городу-мечте, городу-сказке, лучшему городу мира, сделаться прахом и пеплом. И в тот миг, покуда лорды Иберлена со все возрастающим пылом обсуждали свою грядущую победу, стражники несли караул на посту у входа, ожидая решения господ, Гайвен Ретвальд обреченно сжимал подлокотники кресла, а мелкие пылинки танцевали в нагретом воздухе, Артур наконец понял, что же он должен делать. И едва не расхохотался, до того простым и очевидным было правильное решение.

Айтверн соскользнул с подоконника и медленно направился к столу. Он шел через весь зал, без лишней спешки, печатая шаги, и пока он приближался, гомон голосов становился все тише и тише, покуда не заглох совсем. Артур ловил на себе взгляды – слегка удивленный лорда Роальда, насмешливый – Лейвиса, выжидающий – Дерстейна Тарвела, молящий о помощи – Гайвена. Столько людей, подумал Артур, и всем чего-то нужно, а я совсем один, и мне придется сделать многое из того, что вы от меня ждете, и еще кое-что из того, чего от меня ждать не желаете, но и то, и другое будет сделано мной только ради вашего блага… вашего, а не моего. Потому что меня нет, есть только Иберлен, и я совсем не знаю, хорошо это или плохо, знаю лишь, что это – правильно.

Артур выхватил из висящих на поясе кожаных ножен кинжал с рукояткой из белой, с желтоватыми прожилками кости, и вонзил этот кинжал прямо в потемневшую от времени поверхность стола. Клинок полностью ушел в дерево.

– Один удар, – сказал Айтверн обступившей его морозной тишине. – Если вам что-то мешает, господа, не обязательно крушить это что-то топором. Лучше обойтись одним-единственным ударом. – Он вытащил кинжал и спрятал его обратно в ножны, а потом продолжил. – Я отправлюсь сегодня в Лиртан и убью Гледерика Картвора. Для этого мне не потребуется никакая армия. Хватит совсем небольшого отряда. – Он снова замолчал, давая высоким лордам возможность осмыслить услышанное.

Первым, как и следовало ожидать, заговорил Лейвис Рейсворт. Кузен никогда не страдал от неразговорчивости.

– Каким это образом, скажите на милость, милорд маршал? Если даже сам наш король, то есть, извиняюсь, пока еще принц, не может ничего поделать, будучи волшебником с головы до пят? Уж не собираетесь ли вы приехать в столицу, заявив, что отказываетесь от борьбы и сдаетесь на милость Картвора, быть представленным к его двору, а потом, приблизившись на расстояние удара, поразить нашего недруга кинжалом столь же ловко, как вы поразили этот стол?

Артур улыбнулся одними губами:

– Нет, любезный брат, ни в коем случае. Предложенный вами план хотя и интересен, но излишне рискован. Куда больше вероятность того, что я буду представлен не мастеру Гледерику, а начальнику его тюремного каземата. Я буду действовать иначе. А как именно… Все куда лучше, чем вы думаете, господа. У нас есть одна вещь, под названием Дорога Королей.

– Дорога Королей? О чем это вы, герцог? – Алистер Тарвел явно не понимал ровным счетом ничего. Ну еще бы, секретный ход, которым можно было покинуть пределы столицы, держался не просто в тайне – в глубочайшей тайне. О его существовании слышали немногие, о том, откуда и куда он вел, не знал практически никто. Никому не полагалось знать, каким именно образом Артур, Гайвен и Лаэнэ бежали из столицы, а те, кто все-таки об этом знал, полагали, что они выбрались из королевского замка через подземелье, выводящее в одном из купеческих кварталов, и потом уже покинули город обычным способом, через ворота. Хочешь скрыть правду, состряпай подходящую ложь, так и нужно действовать, если не хочешь, чтоб о государственных секретах судачили на каждом углу. Но сейчас, похоже, тот самый случай, когда придется вытащить из-под сукна один из этих самых секретов.

Время раскрывать карты.

– Дорогой Королей, сударь, именуется подземный ход, продолженный еще давным-давно, до падения Картворов. Пожалуй даже, до всего на свете. Он начинается за пределами городских стен, и приводит в саму Лиртанскую цитадель. Мне известно, как воспользоваться этим ходом. Именно так мы с принцем Гайвеном на самом деле покинули столицу. И именно так я в столицу вернусь.

– И в самом деле, герцог, звучит интересно, – медленно сказал Роальд Рейсворт. Сейчас он явно прямо на ходу переоценивал весь расклад, Артур почти слышал, как в голове у дяди с огромной быстротой вращаются мельничные колеса. – Очень заманчиво, я бы сказал… Но ведь теперь все становится намного проще, мы сможем провести войска прямо в замок. Так где, говорите, он начинается, и в какую именно часть цитадели выводит? – Граф задал этот вопрос со светской небрежностью, за которой, тем не менее, скрывался приказ немедленно выложить все карты на стол.

– Я не говорил, сударь, где он начинается. И не намерен говорить – здесь и сейчас, покуда нас слушает столько ушей. Вы и герцог Тарвел узнаете все, что вам нужно знать, но лишь в свою пору. Секретные ходы на то и секретные, чтобы про них знали лишь немногие.