Текст книги "Время волков (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

– Что… Что с тобой? – потерянно спросил он, гладя ее волосы. Эльза вскинула голову и выкрикнула ему прямо в упор:

– Не умирай, слышишь?! Никогда не умирай!!! – Слезы двумя прозрачными полосками текли по ее щекам, губы дрожали. – Поклянись, что вернешься завтра живым. Клянись, немедленно!

Он поклялся.

…– Милорд маршал! – внезапно раздавшийся голос вырвал Айтверна из накативших воспоминаний. Он мотнул головой и уставился прямо на окликнувшего его всадника, только что поднявшегося вверх по склону. Посыльный вывалился из седла, крепко держась руками за уздечку, в ореховых глазах дрожал и повизгивал готовый пуститься вскачь огонек. Артур знал, от чего может приходить подобное возбуждение. Только от предчувствия хорошей драки.

– Докладывайте, сударь.

– Милорд маршал, милорд Тарвел сообщает, что наши войска полностью выстроены и готовы начинать. Что же до армии узурпатора, то она готова к бою, но продолжает оставаться на позициях и не выказывает готовности первой двинуться вперед.

Ничего удивительного. Картвор скорее собственноручно перережет себе же глотку, нежели первым начнет сражение. Благородный король, в своем терпении и всепрощении достойный именоваться святым, до последнего будет щадить непокорных, давая им шанс одуматься и признать его верховенство. До чего же ловкий сукин сын! Каждый шаг выстраивает в расчете на грядущих летописцев. Не будет вам никаких летописцев, мастер Гледерик.

– Передай герцогу Тарвелу, что пришла пора загнать этих шакалов обратно в преисподнюю. Всем полкам – приказ начинать. Действовать согласно плану. Клинки в бой, ребята. Покажем ублюдкам, чего стоят иберленские рыцари.

Колебавшийся в глазах посыльного огонек свечи взвился вверх и взорвался лесным пожаром.

– Будет сделано, милорд! – по всему было видно, парень едва сдерживает восторженный вопль. Посыльный уже начал поворачивать коня, когда Артур, подчиняясь непонятному порыву, схватил его за рукав:

– Ну-ка, обожди минутку! Как тебя звать?

– Фред, ваша светлость. Фредгар Биддер, стюард лорда Дерстейна.

– Отлично. Давай, Фредгар, держи, – Артур протянул ему рукояткой вперед свой кинжал. – Отныне он твой, смотри, не жалей для него вражьей крови.

На сей раз гонец таки не удержался и вскрикнул:

– Благодарю, сэр! Можете не сомневаться, работенка вашему клинку у меня найдется! – и, весь красный от восторга, он пришпорил коня и ускакал в низину, к ожидавшим там войскам. Шевельнулись, распрямляясь, травы.

– Они любят тебя, – прошептал подошедший к нему вплотную, оказавшийся рядом Гайвен. Принц говорил очень тихо, достаточно тихо, чтобы его не услышали ни окружившие их караулом гвардейцы, ни Майкл Джайлз. Вольно же ему подкрадываться, кем себя возомнил… – Они за тобой даже в пекло пойдут, Артур.

– Чушь собачья, – так же тихо ответил Айтверн. – Они любят не меня, а моего отца. Лорда Раймонда. Помнишь такого? Вот за отцом они бы и впрямь пошли в пекло и станцевали на раскаленных углях. А я… Да кто я такой? Просто… отражение. Ты знаешь, почему в Лиртане каждый вытирал об тебя ноги? Потому что ты был сыном Роберта, и каждый считал, что ты второй Роберт. Он был слаб, вот и тебя считали слабым, даже я считал. А мой отец был силен, вот поэтому все возомнили, что силен и я, и что если один Айтверн умел выигрывать войны, сможет выиграть и второй. Он же сделал меня из себя, так как я могу оказаться хуже, чем он? Понимаешь? Мы просто зеркала, мы – это то, что с нами сделали наши отцы.

Айтверн верил в то, о чем говорил. Неужели это его проклятье, до самой смерти повторять каждый шаг отца и быть его безвольной тенью? Если он будет делать свое дело плохо, скажут, что он недостоин лорда Раймонда, отвернутся от него и обольют презрением. Если он будет делать свое дело хорошо, скажут, что он второй Раймонд Айтверн и ничем не опозорил имя своего отца. А он не хочет быть ни вторым Раймондом Айтверном, ни даже вторым Господом Богом, он хочет быть самим собой! Но попробуй это объяснить хоть кому-то. Можно выть волком, можно биться лбом об стену, все равно ничего не изменишь. Артур замолчал, переводя дыхание, и лишь тогда заметил, что его речь не произвела на Ретвальда никакого впечатления. Принц оставался вполне безмятежен.

– Артур, – сказал он мягко, – чушь собачью сейчас нес ты. Меня презирали не потому, что я сын Роберта Третьего, а потому, что я и пальцем не шевелил, чтобы заслужить чье-то уважение. Вел бы себя иначе, ко мне и относились бы иначе. А тебя любят не потому, что любили Раймонда, а потому что ты – это ты. Ты смел и отважен, ты возглавил всех и ведешь за собой. Какой солдат не будет рад умереть за командира, если командир посылает его в бой за правое дело? Будь уж любезен, относись к людям получше и не считай их стадом баранов. Люди сами могут разобраться, кого им любить.

Артур ошарашенно уставился на прямо-таки источающего философическую одухотворенность Ретвальда. Нет, Айтверн уже успел уяснить, что его высочество обожает брать неземные откровения прямиком с потолка, но одно дело уяснить, и совсем другое – привыкнуть и проникнуться.

– Послушай, все это крайне очаровательно, но мне кажется неправильным смотреть на вещи из того угла, из которого смотришь ты.

– А ты для начала попробуй поглядеть, а потом поймешь, неправильно это или нет, – все так же дружелюбно предложил Гайвен. Артур не успел никак отреагировать на данный принцем совет, потому что в тот момент наконец истончилось и сошло на нет довлевшее над ними всеми тревожное затишье. Битва, предначертанная в ту ночь, когда отец Артура отверг выставленные Мартином Лайдерсом условия, наконец началась. Взревели горны, выдувая торжественно-отчаянную мелодию, и мелодия эта, грохочущая камнями и падающая звеньями лопнувшей цепи, на какой-то миг наполнила весь доставшийся им хмурый мир до самых его краев, превратив пространство во всего лишь одну из разновидностей звучания, а потом разорвала серый день в клочья. И тогда, в ответ на выстуженный гомон труб, прогремел многоголосый рев, сложенный отрывистыми приказами командиров, воплями солдат, выкрикиваемыми прямо в парусиновое небо рыцарскими девизами и боевыми кличами. Оттуда, от подножия холма, от места, где вот-вот разверзнется дымящая рана в плоти мира, нарастал закладывающий уши грохот. Вот и все, подумал Артур с облегчением, наконец-то все, больше не нужно ждать, началось. Гора, прижимавшая его к земле, внезапно исчезла. Айтверн лишь теперь понял, до чего же измучили его все эти невыносимые, следовавшие непрерывным потоком недели осточертевшего ожидания. Больше не нужно ждать, монета подброшена, осталось лишь проследить, как она упадет. Он улыбнулся.

Артур подался вперед, до рези напрягая глаза и жалея, что не может сейчас оказаться там, впереди, на острие только что спущенной стрелы. Среди солдат, которые будут сегодня убивать и умирать под его знаменем, знаменем с изрыгающим пламя драконом. Он привел их сюда, и до остервенения жалел, что не вправе разделить их участь. Оставалось лишь стоят и смотреть, как такт за тактом станет выполняться придуманный Тарвелом и Рейсвортом план. Что они там пытались втолковать?! Ни один план не срабатывает в точности так, как был задуман? Ну что ж, поглядим.

– Майкл, – окликнул он оруженосца. – Поди-ка сюда… Изволь напомнить, ты вроде утверждал, что уже бывал в бою?

Майкл Джайлз, собранный, напряженный, натянутый, как готовая лопнуть струна, резко кивнул:

– Да, сэр. Я дрался при штурме Лиртана.

– При штурме Лиртана… Под командованием своего прежнего господина, как я понимаю. В сравнении со мной, сударь, вы получаетесь настоящим ветераном. Скажите, что же вы чувствуете, созерцая раскинувшийся перед нами пейзаж?

Лицо Майкла – лишенная выражения каменная маска.

– Ничего, сэр.

– Даже так? Вас не тревожит, что на другой стороне поля – ваши бывшие соратники?

Оруженосец пожал плечами:

– Я присягал вам. Прошлое… Оно осталось в прошлом. Я служил лорду Александру, но лорд Александр убит, а с его друзьями меня ничего не связывает.

– Хорошо, если так. Оставайся подле меня, – приказал Айтверн и тут же забыл о Майкле, потому что творящееся на поле полностью завладело его вниманием. Там, на широком просторе, уже начинали вращаться мельничные колеса судьбы. Тяжелой черной рекой, составленной из сотен и сотен людских песчинок, медленно двигались, переползая по земле словно по карте, отряды. Вперед, в атаку на ощетинившиеся лесом копий силы Картвора, выступили расположенные по центру лоялисткого войска пехотные отряды, составленные из наемников и поземельного ополчения. Ладно еще ополченцы, но вот наемников Артур не особенно уважал и не очень ценил. Красная кровь, черная кость, ничего выдающегося. Таким алебарду в зубы – и вперед, штурмовать стену вражеских щитов. Наемники, они не за совесть, за монету служат, носят на щитах чужие гербы за неимением собственных и подчиняются лишь тому, кто больше заплатит. Ни один уважающий себя дворянин не сядет за один стол с эдаким отребьем, зато если нужно кем-то пожертвовать, отребье сгодится как нельзя лучше. В начинающейся игре пехотинцы служили не более, чем приманкой для врагов. Пусть утянут за собой расположенную по фронту сил узурпатора тяжелую конницу, главную ударную силу неприятелей. А дальше начнется раздолье для настоящих рыцарей. Главное, чтоб враги клюнули на наживку, они должны клюнуть, обязаны. Какая рыба откажет себе в удовольствии заглотить жирного, вкусного червяка?

Алебардисты ломились прямиком на вражеские шеренги, те отвечали залпами стрел, срывавшихся с тетивы, дабы вонзиться в небо и тут же рухнуть вниз. Иные из стрел, не находя цели, падали на землю, другие вонзались в выставленные дубовые щиты, третьи же находили себе человеческую плоть. Прежде чем айтверновские наемники успели докатиться до мятежников, те смогли сделать несколько залпов, изрядно проредивших первые ряды наступавших, в дотоле сплошной линии алебардистов то здесь, то там появлялись разрывы, поспешно заполняемые приходившими на смену убитым бойцами запаса. А потом разливающаяся весенним половодьем река наконец накатила на готовые встретить ее утесы. Артур чуть не вскрикнул. Там, внизу, творилось сейчас нечто совершенно невообразимое и никогда им прежде доселе не виданное. Конники Картвора пустили лошадей в скачку, втаптывая в землю рискнувших атаковать их наглецов. И без того уже дрогнувшая передняя линия айтверновской пехоты была немедленно разбита вдребезги. Длинные копья из старого-доброго шоненгемского дерева насквозь пронзали всех, оказавшихся на пути у атакующей кавалерии узурпатора, славно подкованные конские копыта сбивали пехотинцев с ног и затаптывали насмерть, перемалывая кости в труху, от доносящихся предсмертных воплей разболелась голова. Не прошло и минуты, как от выстроенных будто на парад рядов ополченцев осталось лишь воспоминание, авангард был полностью уничтожен, а арьергард превратился в панически бегущую толпу, потерявшую всякое представление о порядке и согласованности действий. Рыцари узурпатора гнались за ними, добивая на ходу, выдергивая копья из падающих тел и тут же устремляясь за новыми целями, топот копыт гремел подобно сходящему с гор камнепаду, разноцветные плюмажи били хохочущих от азарта всадников по плечам. Эге-ге, господа, да вам никак понравилось устроенное нами представление! Славная охота, не правда ли? То-то и оно, что славная! Но любая охота может выйти боком охотнику.

Приманка сработала. Кавалеристы Картвора все глубже и глубже проваливались на позиции лоялистов, слишком увлеченные преследованием бегущих наемников. Вслед за передовыми отрядами конницы в наступление переходили новые силы, они со спины напирали на своих более ретивых товарищей, выдавливая их в самое сердце расположения айтверновских войск. А вот теперь, когда мыши с восторженным визгом набросились на сыр, пора и прихлопнуть ловушку. Вновь прогремели трубы, и расположенная на далеко вынесенных по краям поля флангах конница Айтвернов вступила в дело, устремившись прямиком на оказавшихся между правым и левыми крыльями лоялисткой армии картворовских солдат. Рыцари Гледерика оказались зажаты в клещи, очутились между двух огней. С правого фланга в атаку на них пошли люди Дерстейна Тарвела, осененные Медведем Стеренхорда, сеньоры срединных земель королевства, принявшие решением их господина союз с самым западным из великих домов. С левого фланга, от самого вильнувшего к северу всхолмья устремились на врага вассалы самого Артура, предводительствуемые Рыжим Котом Роальдом Рейсвортом. Герцог Айтверн не мог видеть со своего холма ни наставника, ни родича, но не сомневался, что те скачут прямо во главе своих воинов, не уступая никому чести первыми дорваться до вражеской крови. Завидев нового, на сей раз уже серьезного, а не шуточного противника, мятежники остановили коней, изготовившись к обороне. Позиция им досталась не самая удачная, но отступить было бы еще глупей, они сами только что убедились в том, до чего же беззащитно отступающее войско, да и не ради того, чтобы отступать, они сюда заявились. Время истончилось до предела, Артур уже не смог сдерживать бьющей его экстатической дрожи, неотличимой от любовного возбуждения, словно охвативший ожидающих рубки воинов трепет передавался и ему самому. Он бы продал что угодно и кому угодно, лишь бы оказаться сейчас там, однако мог лишь наблюдать. И он наблюдал. Наблюдал за тем, как рыцари наконец сшиблись друг с другом, видел, как разлетаются в щепки копья, сталкиваются щиты, вылетают из седел наездники, иные, чтобы подняться и выхватить мечи, иные, чтобы уже не встать. Вот оно! Вот оно. Тот самый ничем не ограниченный, всеподавляющий хаос подготовленного им момента. Высокие лорды, умудренные опытом многолетних интриг, сплетали свои сети, направляя реальность по одному им угодному руслу, поворачивая мир мановением политических рычагов, будто мир был огромным проржавевшим механизмом. Планы громоздились на планы, марионетки плясали, подчиняясь натяжению удерживающих их нитей, и все ради единственной цели, короля с древним именем, севшего на Серебряный Престол. Он был умен, этот король, и до последнего выстраивал собственный порядок, уберегая его от малейшего дуновения хаоса. Он избегал войны, потому что война была лишена логики, смысла и последовательности, и могла уничтожить его блестящие планы. Но он все-таки не смог избежать этой войны, как бы ни старался. Отныне все решала не политика, а меч.

Артур стоял и смотрел. На бьющиеся в судорогах полки, давно перемешавшиеся, так что не пойдешь, где друг, где враг, на чужие безумие, боль и ярость. Такие наполненные смертью дни рождают славу, живущую потом многие сотни лет, подумал молодой герцог Айтверн, но эта мысль не принесла ему никакого удовлетворения. Удовлетворение могла принести только победа. Он снова, в который уже раз, подумал об отце, и впервые ощутил настоящую печаль. Артуру очень захотелось, чтобы лорд Раймонд вдруг оказался здесь, живой, и увидел, что сделал, что смог, чего добился его сын. "Прости меня, папа… Я очень часто думал о тебе в эти дни, и всегда думал не то. Злился на тебя, обижался, переливал из пустого в порожнее. А сейчас мне просто хочется, чтобы ты был рядом, и… нет, даже не гордился мною, а просто был. Мне тебя не хватает".

Он стоял и смотрел, а битва кипела, исходя кровью и потом, и не было ей конца.

Айтверн не понял, откуда вдруг появился Майкл, чтобы схватить его за рукав и извлечь из переплетения звуков и красок:

– Милорд маршал, милорд маршал! Да что вы, вообще уснули, бес вас раздери!

– Что еще такое? – вскинулся Артур, сбрасывая руку Джайлза со своего локтя. Айтверн чувствовал себя так, будто и впрямь только что очнулся ото сна. Вокруг что-то орали королевские гвардейцы, обнажая оружие, люди на вершине холма стремительно поддавались нарастающей вокруг тревоге. Майкл указал на север.

– Лайдерс обошел нас с фланга, сэр, и прорывается сюда!

Артур рванул к северному склону, гвардейцы расступались, открывая ему дорогу. Айтверн остановился, глядя вниз. Вскормившая Дева, их и впрямь обвели вокруг пальца! Несколько десятков вражеских всадников зашли далеко за окаймлявшую поле боя гряду и теперь скакали к ставке Ретвальда неширокой ложбиной. Кони мчались во весь упор, доспехи рыцарей блистали даже при нынешнем сумеречном свете, стальные наконечники копий глядели вперед. Врагов было всего несколько десятков, но и при Артуре находилось не так уж много солдат, а к тому же он прекрасно видел стяг, под которым летели сюда нежданные гости. Черный волк Лайдерсов, знак повелителей Шоненгема, знак человека, чей предок сто лет назад был убит его предком, в самом начале начал. Впереди кавалькады, на несколько корпусов обогнав своих товарищей, несся вперед рыцарь верхом на исполинском вороном жеребце, единственный рыцарь из отряда, носивший доспехи черные, как сама ночь. Всадник казался клоком непроглядной тьмы, той самой, из которой Господь некогда вылепил землю.

Мартин Лайдерс. Кто же еще. На миг Артур почувствовал к врагу уважение – тому все-таки хватило мужества явиться сюда самому, чтобы дать бой. Ну что ж, любезный герцог, теперь и покончим, со всем и сразу. Возбуждение, и без того владевшее Айтверном, стало нестерпимым, прожигая его, как огонь. От азарта часто-часто застучало сердце.

– Занять оборону! – крикнул Артур солдатам. – Построиться в линии! Первая линия, разомкнутым строем! Выставить пики! Поднять щиты! Вторая линия, зарядить арбалеты! Ждать команды!

Приказы срывались с его уст один за одним, и, спасибо же тебе, Боже, что не оставил своей милостью, Артур увидел, что люди без всяких колебаний подчиняются его приказам. Они разделились на шеренги, занимая позиции на самом верху и ожидая, пока враги приблизятся на достаточное расстояние. Артур обернулся, и, завидев выскочившего откуда-то Ретвальда, крикнул ему:

– Гайвен, садись на коня, бери охрану и скачи отсюда во весь опор!

– Я не брошу моих людей! – заорал в ответ принц. – Я остаюсь!

– Кровь и пекло! Тогда хоть отойди назад, пока стрелу не поймал!

А гвардейцы Лайдерса тем временем уже достигли подножия холма и начали поднимать вверх по его пологому склону. Глухие, с прорезями лишь для глаз, шлемы, прямоугольные щиты с нанесенным на них все тем же проклятым черным волком, оскаленные, распахнутые в диком ржании конские морды. Кто же так загоняет лошадей, вы, дураки! Неужто решили сыграть в демонов ветра?!

– Вторая линия, взять цель! – крикнул Айтверн арбалетчикам. – Три, два, залп!

Все болты вылетели почти одновременно, по его команде. Темные деревянные рыбки стрел завизжали, ныряя в прохладный воздух и несясь вперед и вниз. Выпущенные почти в упор, большинство из них все же не нашло цели – они застряли в толстых щитах или чиркнули по доспехам, лишь несколько вонзились в коней, повалив тех на землю вместе с наездниками. Удивительно, но Мартин Лайдерс, скакавший впереди всех, остался цел и невредим, словно защищаемый своим ангелом-хранителем. Герцог Севера все так же несся вперед, напоминая изваяние из мрака, и ничто не могло остановить его.

– Вторая линия, убрать арбалеты, достать мечи. Первая линия, сомкнуть ряды, держать строй! – приказы рождались сами собой, отдавая их, Артур не испытывал никаких сомнений. На то, чтобы рассуждать, времени уже просто не оставалось. Силы небесные, хоть бы они продержались, должны же они продержаться, обязаны! Гайвен не должен погибнуть, о Создатель и Хранитель, молю тебя, сделай так, чтобы нам повезло, убереги моего господина, ты же не можешь быть настолько жесток! Гвардейцы тесно вставали плечом к плечу, готовые дать отпор неприятелю, стоявшие сзади воины отбрасывали сделавшиеся бесполезными разряженные арбалеты и доставали клинки. Слушая, до чего же громко стучит кровь у него в ушах, Артур последовал примеру своих солдат и одним быстрым движением выдернул из ножен меч. Сталь запела, пропарывая пустоту, герцог Запада замер, залюбовавшись нанесенным на лезвие сложным узором, а потом встал в позицию, изготовившись к бою.

Не успел он и пару раз вздохнуть и выдохнуть, как всадники Лайдерса взлетели наверх, звеня железом, и ожиданию пришел конец. Артур увидел, как повелитель Севера, скачущий во весь опор, на запредельной скорости, швырнул вперед свое копье, и оно пробило насквозь щит стоявшего впереди воина и вышло у того между лопаток. Лорд Мартин вскинул щит, с невиданной силой отбив брошенную в него пику, так, что она отлетела прочь и покатилась куда-то вниз по склону, а затем выхватил меч. Герцог взмахнул клинком, надвое перерубив еще одну рванувшуюся к нему пику, правя одними лишь коленями, поднял коня на дыбы, сбил наземь и затоптал оказавшегося на его пути пехотинца, рванулся прямо в образовавшийся в гвардейском строю просвет, опять взмахнул мечом, парируя чей-то выпад, сам тотчас нанес удар, оказавшийся для кого-то смертельным. Артур помнил, что о Лайдерсе ходила слава одного из лучших бойцов Иберлена, но лишь теперь он убедился в истинности этой славы. Остальные северяне бились за спиной своего вырвавшегося вперед повелителя, они так и не смогли пробиться сквозь выстроенный солдатами Ретвальдов заслон, рыцари в тяжелой броне один за одним оседали вниз, когда их коней пронзали выставленные пики, но ничто из этого не имело значения, потому что Мартин Лайдерс уже прорвался на вершину, и ни один клинок не мог его достать.

Артур выхватил меч у оказавшегося подле него солдата, размахнулся как следует и бросил тот меч в герцога Севера – почти так же, как бросал бы кинжал. Лайдерс тут же развернулся в седле и вскинул оружие, отшвырнув в сторону брошенный в него клинок точно так же, как незадолго перед этим отбивал копье. Как он вообще смог заметить бросок, в этом своем треклятом шлеме?! Неужели ему не нужно даже видеть опасность, а достаточно лишь почувствовать ее?! Неважно, совсем теперь неважно! Артур взялся за щит и бросился вперед, навстречу гарцующему на своем вороном скакуне лорду Мартину. Айтверн припал на колени и метнул щит, надеясь перебить жеребцу ноги. Лайдерс поднял коня на дыбы, но щит все-таки саданул жеребца по задним ногам, и те подкосились, увлекая коня вместе с всадником на землю. Сноровка не изменила лорду Мартину, и он, вылетев из седла, немедленно поднялся на ноги вознесшись непроглядно-черной металлической статуей. Какой-то из гвардейцев попробовал достать Лайдерса со спины, но герцог вновь каким-то нечеловеческим чутьем распознал опасность и, развернувшись с изяществом, почти немыслимым для одоспешенного воина, снес противнику голову с плеч. А потом оглянулся и, найдя взглядом Артура, отсалютовал юноше сквозь разделявший их хаос.

Айтверн стоял, как вкопанный. Артур был хорошим фехтовальщиком, знававшим немало других, не менее хороших фехтовальщиков, но увиденное сейчас казалось невероятным, немыслимым, совершенно невозможным. Даже едва не одолевший его Александр Гальс не владел оружием и собственным телом с таким пугающим совершенством. В отличие от лорда Мартина. Вот он каков, лучший мечник во всем Иберлене… Пальцы Артура крепче сжали эфес, и он пошел вперед, неспешно отмеряя каждый свой шаг и выравнивая дыхание. Расстояние между ним и Лайдерсом казалось огромным.

Когда они достаточно сблизились, Мартин заговорил:

– Здравствуйте, герцог. – Доносившийся из-под забрала голос повелителя Севера был глух. – Обстоятельства нашей встречи… не самые приятные.

Артур усмехнулся, крепче перехватывая меч:

– Ваша правда, герцог. Но все же я рад, что вы изволили заглянуть к нам на огонек. Выпивки и закуски не обещаю, менестрелей тоже не нашлось, зато вот танцев – сколько пожелаете.

Лайдерс задумчиво наклонил закованную в железо голову вперед, меняя стойку на более удобную:

– Скажите мне, Айтверн… Почему все мужчины в вашем роду такие шутники?

– Это наверно потому, что вы – до отвращения серьезны. – И, не тратя более времени на разговоры, Артур сделал пробный выпад. И когда этот выпад был с потрясающей скоростью отбит, Айтверн понял, что впервые в жизни ему достался противник, бывший не просто сильнее его, но бывший совершенно непобедимым. Намного сильней и быстрей. Ловчей. Искусней. Опытней. Артур смог сделать всего один выпад, а потом на него обрушился настоящий шквал ударов, каждый из которых намного превосходил все то, с чем он когда-либо сталкивался. Айтверн успел выставить несколько блоков, потом не то чтобы промешкал, просто не справился с рвущейся к его горлу и сердцу стальной бурей, и успел заработать парочку неглубоких, но обильно кровоточащих порезов. Артур отступил, разорвав дистанцию.

– Ваш отец сражался лучше… – задумчиво сказал Лайдерс. – У него однажды даже получилось меня победить. Едва ли получится у вас.

Он мог бы этого и не говорить. Артур уже понял, что противник достался ему не по зубам. И все же Артур не умел отступать, не привык к отступлениям, не научился их проводить, да и не желал учиться. Мужчина никогда не бежит, мужчина дерется, а потом побеждает или умирает. Подавив обычно несвойственный ему страх, загнав его прямо в то зловонное, мерзкое нутро, откуда тот выполз, Айтверн бросился вперед, делая новый выпад и вкладывая в него все свое мастерство, сколько того мастерства имелось. Лайдерс не успел парировать, но меч просто скользнул по доспехам, так и не добравшись до запримеченной Артуром щели в их сочленении. Дьявол, дьявол, дьявол! Артур вновь отшатнулся, с досадой вспоминая слова, сказанные ему однажды Майклом Джайлзом после тренировки на крепостном дворе Стеренхорда. Оруженосец оказался прав, битва и дуэль – совсем разные вещи.

– Сэр Артур! – донесся откуда-то со стороны крик. Айтверн подавил искушение повернуть голову, ведь повернуть голову сейчас было равносильно тому, чтобы ее потерять. Но кто же это, такой знакомый голос… Ах ну да, конечно, Майкл и есть. Легок на помине. – Сэр Артур, стойте, вам с ним не справиться!

А то я сам не догадаюсь… Айтверн скользнул в сторону, по-прежнему удерживая Лайдерса на расстоянии двух ударов мечом, и воспользовался передышкой, дабы оглядеться. Схватка вокруг уже замирала, приведенные Мартином всадники так и не смогли преодолеть выставленный против них заслон, и либо полегли, либо откатились к подножию холма. Биться с лучшими королевскими гвардейцами – совсем не то же самое, что гонять по ровному месту всякий наемный сброд. Теперь уцелевшие ретвальдовские пикинеры и арбалетчики начинали окружать Лайдерса и Айтверна широким полукольцом, не решаясь однако вмешаться в поединок. А ведь они могут все-таки вмешаться, подумалось Артуру. Достаточно лишь приказать им. Просто сказать пару слов, и все будет закончено. Даже самому искусному из всех рожденных на земле воинов не справиться со столькими противниками разом. Лайдерсу не выжить, подумал Артур и тут же изорвал предательски-соблазнительную мысль в клочья. Не пристало дворянину и честному человеку побеждать таким путем.

– Успокойся, Майкл, – сказал Артур оруженосцу, – смогу я справиться с герцогом Лайдерсом или нет – это мы сейчас проверим. Только вы, господа, извольте не вмешиваться.

– Герцог Айтверн! Остановитесь!

Артур почти не удивился, услышав голос Гайвена Ретвальда, напротив, он испытал облегчение. Значит, наш принц таки уцелел в нынешнем бедламе. Гора с плеч.

– Что такое, ваше высочество? Вам что-то нужно? – спросил Айтверн небрежно, скосив глаза в сторону Гайвена. В своих белых доспехах принц казался кривым отражением Лайдерса, белый рыцарь против черного, вот только шлема Гайвен не носил, да и вообще броня на нем не шла и в сравнении с надетой лордом Мартином – легкая и изящная, едва ли она могла столь надежно хранить от клинков и стрел. Артуру сделалось не по себе, когда он поймал взгляд своего сюзерена. Тревожного безумия, подобного тому, что плескалось сейчас в глазах у принца, Айтверн отродясь не видывал… да нет, видывал, причем совсем недавно. У Эльзы сегодня ночью. Проклятье…

– Мне нужно, чтобы этот поединок был прекращен, – бросил Ретвальд, подходя ближе. Артур никогда прежде не замечал за принцем, чтобы он говорил в подобном тоне. Настолько… властно. – Герцог Лайдерс! Я сохраню вам жизнь, если вы прикажете своим войскам сложить оружие.

Дворянин, завидевший законного наследника престола, обязан выказать ему знаки почтения, на худой конец просто поклониться, но Мартин Лайдерс даже не шелохнулся.

– Я не могу отдать подобного приказа, потому что мои войска подчиняются не мне, а подлинному государю, – сказал он все так же глухо. – Да и не буду я сдаваться на милость отродья узурпатора.

– Вы не считали моего отца настоящим королем, это так, – голос Гайвена нехорошо зазвенел, – но вы сидели за его столом и спали под его крышей. А потом вы его продали. Вы носите рыцарское звание, так неужели позабыли об этом?

– Сударь… Лорд Ретвальд… – видно было, что Лайдерс колеблется, не зная, как именовать своего собеседника. – Не стану отрицать, лорд Ретвальд, на том пути, что я избрал, мною было совершено много таких вещей, за которые мне будет стыдно до конца моих дней. Я не раз нарушал обеты, которым клялся следовать, и уронил свою честь, да, это так. За все, мной сделанное, я буду держать ответ перед Господом, когда придет мое время. Но я делал это не ради пустой прихоти, а ради Иберлена. Вы не король, лорд Ретвальд, и ваш отец не был королем. Я предпочел запятнать собственную честь, но зато спасти честь Иберлена. Груз, что я на себя принял, был принят мною ради нашего народа. Я не намерен оправдываться за свои дела, сударь, и не намерен склоняться перед вами. Я один, а ваших людей много. Хотите убить меня, убивайте. Я не хочу смерти, но унижаться перед вами не буду.

Гайвен остановился напротив лорда Мартина, положив ладонь на эфес шпаги, слипшиеся от пота черные волосы падали ему на глаза, принц держался очень ровно и прямо, только лишь чуть-чуть опустил подбородок.

– За то, что вы сделали с моим отцом и за то, что вы хотели сделать с дамой, которую я люблю, мне следовало бы четвертовать вас, – сказал он тихо. – Мне следовало убивать вас так долго, что смерть сделалась бы для вас желанной. Но ваши преступления были совершены ради страны, в которой я родился и в которой живу… и потому мне жаль, что мы враждуем. Окажись все иначе, я был бы рад видеть вас среди моих советников… но после всего случившегося это невозможно. Вы умрете, герцог Лайдерс, но умрете быстро. Со своей стороны… Обещаю, что ваш сын будет прощен мною и унаследует ваш титул и владения, если откажется поддерживать мятеж.

Мартин Лайдерс молчал долго – наверно, не меньше минуты.