Текст книги "Связующая Нить. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

– Ну же, Кицунэ-чан, покажи мне, насколько ты волшебна!

– Еще пару минут, – Кицунэ хихикнула. – Подожди чуть-чуть, деда.

Кимоно стало очень коротко. Кицунэ подхватила широкое полотенце, висевшее на стуле, и обмотала его вокруг талии, скрыв ноги до колен.

– Теперь, можно.

Такео обернулся и обомлел, увидев перед собой молодую девушку. Хошико выглядела несколько странно, Такео никогда не видел ее без макияжа гейши и с распущенными волосами.

– Позволите ли вы мне принести бокалы и наполнить их вином, господин? – Кицунэ присела к столику и взялась за плошку, изящными движениями наполнив ее кашей из кастрюли. Она легко копировала голос, манеру речи и даже стиль движений Хошико, к которой успела присмотреться этой ночью, на банкете.

– Ты хочешь выпить?

– Деда, ты что?! – возмутилась Кицунэ. – Тот дядя сказал Хошико-сан, что она всегда угадывает его желания, и рассмеялся. У него еще глаза вспыхнули, наверное, он правда сильно хотел вина. А ты вот все испортил!

– Как ты услышала их разговор, через весь зал? Неужели у тебя такой хороший слух?

– Я видела движение губ и повторила их. Получились такие слова.

– Лицо, голос, движения... А танцы гейш повторить сможешь?

– Смогу. Это просто.

– А игру на музыкальных инструментах?

– Не знаю... наверное, да. Только нужно хорошо присмотреться.

– Покажи танец.

– Хошико-сан?

– В исполнении Хошико, но... тот, что танцевала Кичи...

– А это кто?

– Помнишь ту гейшу, что выступала третьей?

– Да, у нее был красивый танец. Я его хорошо запомнила.

– Замечательно. Покажи. Без всяких иллюзий.

– Здесь места мало.

– Как сможешь.

Кицунэ выполнила его просьбу, и десяток минут Такео любовался на танец гейши, исполняемый легко и красиво даже в условиях сильного ограничения в пространстве. Кицунэ не просто копировала движения одно к одному, она адаптировала их к окружающей обстановке.

– Ладно, хватит, – старик почесал затылок, поглядывая на снова севшую к столу девчонку. – Ты опасный человек, Кицунэ-чан! Надо, чтобы гейши о твоем умении передирать движения не узнали. Они учатся искусству танца с самых юных лет, а ты копируешь их умения с такой легкостью! Нет, старуха Мегуми даже не подозревает, как прогадала, выставив тебя за порог! Ты редкое сокровище!

– Правда? – Кицунэ тихонько хихикнула, довольная похвалой.

Такео окинул взглядом фигурку Кицунэ еще раз и вдруг расхохотался.

– Что ты, деда? – обиделась девочка.

– Ты хорошо скопировала Хошико, Кицунэ-чан, но все-таки ошиблась! Ты же не знаешь, что она обматывает свою грудь бинтами, чтобы кимоно не топорщилось! У настоящей Хошико грудь вовсе не нулевого размера, как у тебя!

– Правда? – Кицунэ расстроилась.

– Значит, и тебя можно обмануть! Ну, ничего. Теперь превратись в Акину-сан. Я хочу посмотреть, как ты меняешься.

Кицунэ кивнула и сменила облик. Такео внимательно наблюдал, а затем, когда девочка завершила превращение, глаза его сверкнули озорством.

– Кицунэ-чан, давай творить совершенство? Сейчас я покажу тебе иллюзии, а ты копируй девушку из них. Я буду смотреть на тебя и править ее лицо. Хорошо?

Лисенок-оборотень, обрадованная новой игрой, с радостью согласилась. Такео и Кицунэ с энтузиазмом приступили к работе.

Тоютоми Киеши, сосед и старый знакомый фокусника Такео, маялся в тот день от безделья. У оркестра ввиду отсутствия заказов наметились внеплановые выходные. Пользуясь этим, жена забрала детей и ушла погостить к своей матери, а мужа равнодушно оставила дома следить за кошкой и полировать музыкальные инструменты. Киеши не особо-то и напрашивался отправиться с ними. С тещей у него были не очень хорошие отношения.

Но одному сидеть тоже было тошно. Услышав голоса и смех из комнаты Такео, он сходил на общую кухню и разогрел кастрюльку лапшового супа. Прихватив несколько тарелок, Киеши направился к соседу, надеясь ненавязчиво напроситься на совместный обед с ним и той маленькой балбеской, которая, возникнув из ниоткуда, уже успела взять в привычку вертеться у всех в этом доме под ногами.

Вежливо постучав, Киеши предупредил о своем приходе и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь.

– Такео-сан, Кицунэ-чан, что же это вы пустую кашу... – произнес он и вдруг замер.

Напротив его старого друга, за столиком, сидела девушка удивительной красоты. Если бы Киеши не видел сам, то никогда не поверил бы, что такое сочетание идеальных черт действительно возможно. Изгиб бровей незнакомки, овал лица и чувственные губы пленяли взгляд с первых мгновений. Сорокалетний музыкант, повидавший на своем веку много гейш и просто симпатичных женщин, с упоением наблюдал, как очаровательная девушка поднимает чуть склоненную до того голову и бросает взгляд на гостя. «Все людские глаза одинаковы», – не раз со смехом говорил Киеши в ответ на рассказы молодых о прекрасных глазах той или иной чаровницы. Но в этот момент он понял, что был не прав. У этой девушки глаза были просто удивительной красоты. Она словно не замечала, что смотрит на низкорослого мужчину, с блестящей залысиной на макушке и с начинающим отвисать брюшком. Одетого в нелепые клетчатые штаны от пижамы и белую майку. В глазах сказочной красавицы светилась детская мечтательность, ласковая доброта и приветливость. Чувства, способные оживить даже давно отгоревшее мужское сердце.

– Киеши-сан... – произнесли губы богини.

Поднос выскользнул из ослабевших рук музыканта, плошки с грохотом раскололись, ударившись об пол, а суп из кастрюльки веерами брызг полетел во все стороны и растекся большой лужей на полу.

– Киеши-сан! – Такео вскочил, заслоняя собой Кицунэ и оборачиваясь к незваному гостю. – Что за бестактность?! Ты что вламываешься в чужой дом?

Пара секунд, и старик вытолкал потерявшего волю музыканта за дверь.

– Такео-сан... кто... кто это? – бледный, как мел, пролепетал Киеши, пытаясь снова заглянуть в комнату и увидеть юную красавицу, которую заслонял фокусник.

Такео уверенным движением закрыл за собой дверь.

– Это мы с Кицунэ-чан иллюзии творим. Нет там никого, только внучка моя! Это гендзюцу, ясно?

– Какая... какая прекрасная иллюзия...

– Иди к себе, Киеши! Не мешай нашим тренировкам, будь добр! Мы с Кицунэ и слова не говорим, когда вы во дворе репетиции устраиваете, а у нас, знаешь, стекла дребезжат!

– Можно мне...

– Не можно! Кицунэ стесняется.

– Такео-сан, – Киеши снова взглянул на дверь комнаты иллюзионистов. – Это правда было гендзюцу? Никогда не видел девушки красивее, чем та. Так реально выглядело... она... Кицунэ... действительно, волшебный лисенок!

– Иди, иди! – Такео толкнул друга в плечо. – Надо же, влюбился в фантом! Смотри, жена узнает, получишь дудкой по голове!

Киеши поник, отвернулся и, словно во сне, побрел прочь от комнаты иллюзиониста. Такео проводил его насмешливым взглядом и вернулся в комнату.

Кицунэ, веселая и довольная, вертелась перед зеркалом на стене, любуясь собой.

– Такео-сан, а я правда так прекрасна, как сказал Киеши-сан?

– Все-то ты слышишь! Красива ты, да. А могло быть иначе? Забыла, кто тебе помогал? Тот, что всю жизнь создавал прекраснейшие иллюзии! Неудивительно, что у нас с тобой вышла богиня. Ты теперь не просто девочка-лисичка. Ты – земное воплощение Инари-но-ками!

Кицунэ порозовела, тая от похвалы.

– Можно мне остаться такой? – спросила она.

– Нет, вертихвостка! – Такео рассмеялся. – Ну-ка живо становись маленькой, смешной глупышкой!

– А почему? – Кицунэ надула губы и стала еще очаровательнее.

– Потому что такую красивую у меня тебя сразу украдут! Какой-нибудь богатей к себе утащит, а у него другой отбирать полезет! Знаешь, сколько было войн из-за баб? Достаточное количество! Ну-ка, без разговоров! Становись нормальной, Кицунэ-чан, и больше облик не меняй. Приказ ясен?

– Да, Такео-сан, – обиженная лисичка нехотя подчинилась и начала превращение в шестилетнюю девочку.

Небольшой бар в одном из жилых районов Сандзе собирал каждый вечер немало посетителей. Ремесленники и рабочие заводов приходили сюда отдохнуть, пообщаться с друзьями за кружкой пива или дешевого вина. Гомон пьяных голосов служил хорошей маскировкой, но совершенно бессмысленной. Никто не обращал внимания на двоих обычных посетителей, стоявших у стены и время от времени прикладывавшихся к кружкам пива, которые держали в руках. Эти двое непринужденно вели спокойную беседу.

– Не ожидал от тебя такого фокуса, старый пройдоха, – сказал, ухмыляясь, продавец пирожков. – На старости лет нашел себе ученицу!

– Не ученица она мне, Катсуро-сан, – Такео покачал головой и вздохнул. – Умению стирать след применения дзюцу я научить не могу, сам знаешь. Тут генетика нужна. А иллюзии она лучше меня творит!

– Да ну? Это тебя беспокоит?

– Меня другое беспокоит. Кицунэ не брошенный ребенок. Она потерялась, и хозяин сейчас ищет ее. Кто он? Насколько силен? Кицунэ хорошо о нем отзывается, но она совсем еще маленькая и может многого не понимать. Что если ее хозяин – чудовище, решившее создать монстра себе в помощники? Я беспокоюсь за Кицунэ. Очень сильно.

– Что известно о ее хозяине?

– Имя Хебимару тебе о чем-нибудь говорит?

– Хебимару... Хебимару... – Катсуро задумался. – Был такой. Подробностей из жизни не знаю, все засекречено, просто слух идет, что есть в селении Ветвей троица великих воинов, отличившихся в нескольких недавних стычках, особенно в большой заварушке с селением Тумана, что в стране Болот. Один из них – Хебимару. Любимый воспитанник лидера Ветвей, Шинрин Сарутоби.

– Это интересно. Кицунэ говорила, что воины Ветвей – их враги. Она даже жаловалась на то, какие страшные маски носят их шиноби.

– Пластиковые маски? Служба внутренней безопасности селения Ветвей. Они ведут охоту за изменниками и редко участвуют в преследовании других врагов своего селения. Больше ничего Кицунэ не говорила?

– Говорила еще, что жила глубоко под землей, на базе с научным центром. И еще складывается впечатление, что людей в подчинении у ее хозяина совсем не много.

– Тайная база, значит? Нет сомнений, что Хебимару предал селение Ветвей и стал изгоем. – Катсуро единым духом ополовинил кружку пива и довольно крякнул. – Эх, хорошо пивко! Ладно, Такео-сан, по старой дружбе помогу. Пошлю весть в скрытое селение Воды, они разузнают, что смогут. Злой он или не очень. Получится ли у него дите выкупить и не забыл ли он уже про него. Все выяснят. Может, Хебимару и в живых-то нет? Тогда можно будет жить спокойно. Но с тебя – пиво! Три кружки. И это только аванс!

– Злодей! Твои цены непомерны! Правду говорят, что с шиноби свяжешься – до последнего клочка обдерут.

– Не ворчи! Тащи пиво. И без фокусов! Я тебя знаю.

Кицунэ сонно заныла, когда чья-то рука осторожно потрясла ее за плечо.

– Кицунэ-чан! Проснись!

Девочка очнулась, села на постели и обернулась к человеку, который будил ее.

– Хозяин!

Сон отступил, и Кицунэ увидела перед собой совсем не того, кого ожидала увидеть. Это был вовсе не Хебимару.

– Извини, что разбудил, Кицунэ-чан, – Киеши протянул и вложил в ладони девочки несколько шоколадных конфет.

– Спасибо, – маленькая оборотница с удивлением понюхала конфеты. Что это еще такое? Как карамельки, только большие и мягкие. Вроде пахнут вкусно. Наверное, тоже сладости.

– Кицунэ-чан, – зашептал, воровато озираясь, музыкант. – Ты можешь еще раз показать мне ту иллюзию, что вы создали здесь вместе с Такео? Ту девушку...

– Могу. – Кицунэ кивнула. – Вам понравилась она?

– Очень. Покажи, и я принесу тебе еще шоколада. Сколько захочешь! Только никому не говори, ясно?

Кицунэ кивнула и сосредоточилась, принимаясь формировать печати высвобождающие Ци.

– Киеши-сан...

Руки музыканта задрожали, когда он услышал этот голос. Обернувшись, мужчина медленно поднялся с корточек, зачарованно глядя на юную красавицу, что возникла из небытия позади него.

Вокруг раскинулся подернутый туманом зеленый сад. Тишина завладела миром, и из тишины родилась едва слышная, плавная музыка.

– Позволите ли вы мне принести бокалы и наполнить их вином, Киеши-сан? – произнесла девушка.

– Подожди... – музыкант тронул богиню за длинный рукав кимоно. – Прошу, не уходи...

В руках богини появился бокал с красным напитком, который она подала Киеши. Не отводя взгляда от волшебного фантома, музыкант выпил напиток и ощутил вкус фруктового лимонада. Кицунэ никогда не пила вина и не ведала его вкус.

Киеши всегда был добр к Кицунэ. Девочка хотела доставить ему радость в ответ на его доброту.

Прекрасный фантом приблизился вплотную к очарованному человеку, поднял руки и обнял его. Киеши чувствовал прикосновение ткани кимоно богини и аромат ее духов.

«Если ты поцелуешь меня, милашка».

Богиня склонилась, приблизив свое лицо к лицу дрогнувшего музыканта. Губы их нежно соприкоснулись. Иллюзорный бокал выскользнул из пальцев мужчины. Киеши чувствовал тепло и живое прикосновение. Иллюзия? Это иллюзия?!

Музыкант поднял руки и обнял фантом. Зримое воплощение красоты и женственности, ожившая и ставшая такой реальной сказка.

Когда Такео вернулся в общежитие и шел к своей комнате, навстречу ему попался сосед, которого старик-фокусник едва узнал. Киеши буквально помолодел лет на десять и светился счастьем изнутри. Глаза музыканта заполонил туман волшебных мечтаний.

Не нужно было искать след применения иллюзий, чтобы понять, что случилось.

– Кицунэ-чан! – старик, хмурясь, вошел в комнату. – Киеши-сан был здесь?

– Да, – девочка торопливо прятала фантики от конфет. – Он попросил показать красавицу, что мы сделали, и я показала. Я не превращалась! Только иллюзией.

– Кицунэ-чан, – Такео присел перед девочкой. – Не играй с людьми. У Киеши ведь жена и двое детей есть, а ты ему голову морочишь.

– А кто такая «жена»? – девочка-лисичка наивно уставилась на деда. – А-а, поняла! Иши-сан – жена твоего «хорошего друга»! Жена – это булочница?

– Сил с тобой нет! – Такео покачал головой. Он вспомнил состояние Киеши и печально вздохнул. – Опасный ты человек, Кицунэ-чан. Ох, опасный!

* * *

Одиннадцать раз солнце совершило свое путешествие по небу. Город нежился в неожиданно летней, для осени, безмятежности и тепле, ничто не нарушало его покой. Кицунэ вовсю веселилась, устраивая одно представление за другим для благодарной публики. Такео жестко контролировал работу маленькой оборотницы и мог только восторгаться емкостью ее памяти. Первую сказку, о лисенке и самурае, она запомнила до малейших деталей и могла повторять иллюзии так, словно запускала пленку в видеопроигрывателе.

– Проведем опыт, – старик потратился на пару билетов и сводил Кицунэ в кинотеатр, на показ популярного детского мультфильма. – Ну что, запомнила сюжет? Переработай картинку под трехмерное пространство и повтори, что видела.

Уже вечером того дня дети одного из ремесленных районов получили настоящий подарок, очутившись в центре сказки, со своими любимыми героями. Кицунэ манипулировала иллюзиями со всем энтузиазмом и, принимая восторги публики, радовалась больше, чем ее наставник при получении платы за представление.

– Я с тобой стану миллионером без особых усилий, – старик прятал деньги и гладил девчонку по голове ладонью. – Мы с тобой у синематографа все сказки стащим! А потом начнем фильмы копировать и устраивать гастрольные показы по всей стране! Разорим киношников подчистую! Ты просто ужас какой опасный человек, Кицунэ-чан!

Однако энергия не бралась ниоткуда, и Кицунэ ела с таким аппетитом, что заработанные деньги почти целиком уходили на продукты.

– Тебе нужно научиться лучше контролировать Ци, – бурчал Такео, снова дежуря у плиты и наваривая новую кастрюлю супа, в то время как Кицунэ стояла рядом и голодными глазами смотрела на закипающую бурду. – Очень много расходуешь ее впустую. Ладно, хватит пока экспериментов. Вредно часто пользоваться гендзюцу, можно ведь мозг перенапрячь и повредить. Значит, так. Начинаем действовать по прежней схеме, то есть я работаю, ты смотришь. Подучу тебя немного, тогда снова начнешь выступать.

– Я тоже хочу, деда!

– Ладно, только не слишком много.

Меж тем слава о мастере гендзюцу и его маленькой ученице стремительно распространялась. Зрители требовали Кицунэ и ее сказок. Такео был вынужден все чаще задействовать воспитанницу в своих представлениях.

Совместные выступления, совместные обеды и ужины. Такео и Кицунэ стали совершенно неразлучны и ходили всюду парой, как самая настоящая семья актеров. Оба уставали так, что после окончания представления валились с ног от усталости, но старый иллюзионист без лукавства думал об этом времени как о самом веселом в своей жизни. Бессмысленное существование в четырех углах пустой комнаты закончилось, и, как ни портила несносная лисица нервы учиняемыми время от времени шалостями, с ее появлением старик, как в молодости, снова ощутил вкус жизни.

* * *

Безногий Гуанг удивленно воззрился на девочку, подбежавшую и поклонившуюся ему. Нищему попрошайке потребовалась несколько мгновений, чтобы узнать ту самую оборванку, что недавно приходила к центру занятости искать работу и развлекла калеку донельзя забавным разговором.

– А-а, это ты, круглолицая! – ухмыльнулся Гуанг. – Хорошо выглядишь! Неужели нашла своего хозяина?

– Меня дедушка нашел! – сияющая счастьем девчонка отбежала на пару шагов назад и подвела ближе к нищему длиннобородого, худощавого старика. – Это настоящий сказочник! Я теперь у него живу и пришла сказать, чтобы вы, Гуанг-сан, меня не ждали. Я, наверное, к вам работать не приду.

Гуанг не выдержал и рассмеялся.

– Спасибо, что не забыла! – отсмеявшись, произнес он. – А то ведь я бы всю жизнь тебя ждал! Ох-хо-хо! Ну, дед! Сманил у меня работницу!

– Спасибо, что были доброжелательны к моей внучке. – Такео поклонился нищему и положил в мисочку перед калекой купюру в сотню рю, которую тот тотчас сцапал и одним быстрым движением спрятал под рубаху.

– Не стоит благодарности, – Гуанг кивнул старику и подмигнул девочке. – Ну, маленькая принцесса, скажи, ты теперь тоже сказки будешь сочинять?

– Да. Как дедушка!

– Ха! И как же твое имя, можно узнать? Буду потом хвастаться, что разговаривал с настоящей знаменитостью!

– Меня Кицунэ зовут! – отозвалась девчонка, не думая даже смущаться или замечать насмешливый тон нищего. – Вот увидите, скоро город заговорит о наших с дедушкой сказках!

– Кицунэ? – Гуанг долго смотрел вслед ушедшему старику и девочке, что вертелась возле «нового хозяина», скакала и безостановочно болтала. – Подходящее имя для... фантазерки. Что же, лисенок, всего тебе самого хорошего. Хоть кому-то в нашем проклятом мире повезло.

Глава 4

Нить

Утро, как водится у лисиц, началось задолго до того, как над горизонтом поднялось солнце.

– Деда, деда! – Кицунэ вбежала в комнату и, поставив что-то на пол, принялась прыгать, пытаясь дотянуться до выключателя и зажечь свет. – Деда, смотри, что я сделала!

Такео, не спеша открывать глаза, начал вспоминать проделки последних дней. Первая – попытка построить башню из глиняных плошек, собранных со всех кухонь общежития. Весьма неудачная попытка, после которой осколки выносили мешками, а Такео стал лучшим клиентом гончаров в этом месяце.

Вторая – попытка понять устройство электрической лампы. Пробки в электрощите поменяли быстро, а вот утихомирить ревущую от боли и обиды девчонку с обожженными при замыкании пальцами было гораздо сложнее.

Третья – катание на собаке. Одурманив злющего цепного пса с помощью гендзюцу, Кицунэ запрыгнула ему на спину, сняла ошейник со зверя и показала собаке иллюзию удирающей кошки. Легко представить, какой поднялся переполох, когда жуткая псина, роняя хлопья пены из пасти, помчалась по улице с визжащей от восторга хулиганкой на спине. За эту проделку Кицунэ пришлось безжалостно выпороть, но наказание не помешало балбеске учинить новую шутку уже следующим утром. Стащив у одной из живущих неподалеку актрис зеленую краску для волос, Кицунэ выкрасила в яркий изумрудный цвет соседскую кошку. «Так веселее». Получилось действительно весело, каждый, кто видел, как зеленое пушистое чудо проходит мимо, валился с ног в неудержимом приступе хохота. Не до смеха было только несчастному зверю, которого несколько раз подряд купали, пытаясь отмыть, и хозяйке кошки, в ярости искавшей того, кто свершил злодейство над ее любимицей.

Что же теперь учинила Кицунэ-чан? Будем надеяться, что-нибудь не слишком разорительное.

Применив импульс энергии Ци, девчонка допрыгнула все же до выключателя, и свет в комнате зажегся.

– Смотри, смотри, деда! – Кицунэ подняла поднос, на котором стояло глиняное нечто, по форме напоминающее плошку. – Это я сама сделала! Красиво получилось?

– Красиво, – похвалил Такео работу девчонки, отмечая взглядом ее руки, заляпанные глиной по самые плечи, разводы грязи на одежде, лице и в волосах. – Ты у нас теперь гончар?

– Да! А как глину делают крепкой, деда?

– Странная у тебя глина. Черная какая-то. Ты где ее брала-то?

– Там, возле пруда, где ивы. Ее там много!

– Понятно. Такая глина, Кицунэ-чан, для посуды не годится.

– Почему? – девочка обиженно надула губы, словно дед намеренно и не слишком правдоподобно обманывал ее.

– В гончарных делах я, конечно, не силен, но в обычной глине состав не тот. Посуда из нее будет растворяться в воде, рассыпаться и крошиться.

– Вот зараза!

– Что? А кто тебя ругаться научил? Никогда таких слов не повторяй!

– Ага, а сам, когда порол меня за собаку, говорил! Нечестно! Тебе можно, а мне нельзя?

– Думаешь, подловила?! Одно дело – старик страшный, а другое дело – девочка глупая, шестилетняя. Когда станешь старой, злой каргой, как ведьма Мегуми, тогда и ругаться будешь! Ясно?

– Я такой не стану! Никогда!

– Шестилетней навсегда останешься?

– Да!

Такео улыбнулся. Не получится. Глаза все равно выдадут. С возрастом, хоть немного, глупости в них поубавится.

– Ладно, вечное дите, – старик, кряхтя поднялся с постели. – Пойдем мыться. Где так угваздалась-то, хрюшка мелкая?

– Я в пруд упала, когда за глиной ходила. Ну и ладно, я ведь платье дома оставила и свою рубашку старую взяла. Знала, что измажусь!

– Это ты правильно поступила. Платье было бы очень жалко.

Дом спал мирным сном. Стараясь не создавать лишнего шума, Такео открыл воду и, поставив чумазую девчонку в чан с водой, принялся поливать Кицунэ шампунем.

– Дедушка Такео, а что мы сегодня будем делать? Куда пойдем показывать представление?

– Сегодня? Никуда не пойдем.

– Почему?

– У нас сегодня выходной. И завтра, наверное, тоже. В общем, сегодня я должен узнать, как нам жить дальше. Эх, жаль, сбережений не набрали...

– Деда, а я знаю, как нам заработать много денег!

– Это как?

– Я вчера вечером ходила в кино...

– В кино? На какие деньги?

– Ты мне на мороженое давал, помнишь? Четыре раза. Как раз на билет хватило. Правда, тетка, что билеты продавала, сказала, что детям нельзя. Но я же оборотень! Я домой пришла и во взрослую девушку превратилась.

– А одежду где добыла?

– Ты спал, я у тебя штаны, рубашку и куртку взяла. Концертные, красивые.

– Так, и что дальше было? – Такео почувствовал, как в висках его пульсирует кровь от злости на себя. Вымотавшись за последние дни, он вчера с обеда уснул, как сознание потерял, оставив ребенка без присмотра.

– В кино пустили, правда, фильм мне не понравился. Скучный. – Кицунэ картинно махнула рукой, намекая, что детали это не важные. – Так вот. Там ко мне двое дядек подсели, в дорогих костюмах, и дали какую-то гадость выпить. Я понюхала, пахнет мерзко, и пить не стала. А потом они начали меня с собой звать, на праздник...

– Праздник? Какой такой?

– Не знаю, но они сказали, что дадут мне много денег и конфет.

Такео густо покраснел, представив, что должен быть за диалог, в котором двое озабоченных «дядек» стали бы предлагать девице конфеты в качестве награды за визит «на праздник».

– Понятно, понятно. А дальше?

– Мне их лица не понравились и то, как они ко мне руки тянули. Я сказала, что мне нужно у дедушки разрешения спросить, а они начали смеяться. Я рассердилась и их обоих побила. Правда, из кино потом пришлось уйти. Потому, что билетерша самураев вызвала. Ну и ладно, все равно кино было глупое. Вот теперь думаю, может, неправильно поступила? И деньги, и конфеты...

– Кицунэ, слушай приказ. На фильмы для взрослых – не ходить! С незнакомыми людьми, а особенно дядями, не разговаривать! Если начнут куда-то звать, предлагать деньги и конфеты, сразу убегай! Это враги. Понятно?

– Какие-то слабые враги. Я одного спинкой от кресла ударила, так он сразу сознание потерял.

– Ты что там, мебель ломала?

– Рассердилась сильно. А чего они смеются?!

– Ох-хо-хо, беда ты ходячая! На один вечер без присмотра оставил, так вон уже что наворотила!

Кицунэ склонила голову, понимая, что опять налепила каких-то глупостей и виновата.

– Ну, и что потом было?

– Я приняла этот облик, пришла домой, твою одежду оставила, взяла свою рубаху и пошла за глиной. Дома скучно сидеть!

– И все? Больше ничего не вытворяла?

– Ничего.

– Правда?

– Деда, я никогда не вру!

– Ладно, ладно. Верю. Про что хоть кино-то было?

– Не знаю. Про то, как люди в кровати обнимались...

– Понятно, не продолжай. Кицунэ, ты четко запомнила, что я запретил тебе ходить на такие фильмы? – Такео вынул отмытую до розового цвета девочку из чана и, закутав ее в полотенце, принялся вытирать.

– Да. Конечно, запомнила, деда. Я и сама не хочу. Глупости какие-то показывают. Скучные.

– Вот и правильно. Приличные девочки на такое кино не ходят. Ясно?

Кицунэ кивнула.

Завтрак был по обыкновению плотным.

– Хорошо быть оборотнем, – сказал Такео, поглядывая на воспитанницу, которая уплетала кашу за обе щеки. – Можно совершенно не заботиться о фигуре. Все забываю спросить тебя, Кицунэ-чан, как тебе моя стряпня?

– Вкусно!

– Правда?

– Да. Гораздо вкуснее, чем у хозяина на базе. Меня кормила тетя Анзу, рабыня хозяина. В каше часто попадалась земля или опилки, а зелень была гнилой. Я думала, так и должно быть. Наверное, Анзу воровала мою еду и скармливала мне какую-то гадость, которую больше никто не ел. Она меня ненавидела.

– За что?

– За то, что боялась.

– Понимаю, – Такео глубоко вздохнул. – Очень многие генетически измененные испытывают на себе ненависть простых людей. Есть страны, в которых нас вообще считают за демонов и преследуют. Страшна участь генетически измененного ребенка, оставшегося в одиночестве. Но ты не бойся. Я буду заботиться о тебе.

– Дедушка очень добрый. – Кицунэ поднялась, приблизилась к Такео и обняла его, ласкаясь. – Ты добрее хозяина, добрее всех! Люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя, лисенок, – старик погладил Кицунэ по голове. – Ну, а теперь, давай собираться. У нас сегодня выходной, чем бы заняться? Хочешь, сходим в зоопарк?

– Это где разные звери в клетках?

– Да. Львы, тигры, слоны, моржи...

– А лисы есть?

– Наверное, есть. Ну что, пойдем?

– Ура! Мы идем в зоопарк! – Кицунэ принялась скакать по комнате.

– Тихо! Соседи спят.

Кицунэ пришипилась и, стараясь не шуметь, начала собираться.

– Сегодня я надену свое лучшее платье! – мечтательно сказала она.

– Да? И какое же из двух – лучшее? – иронично заметил Такео. – Дай угадаю! Наверное, то, что из шелка!

Кицунэ надулась, как рыба иглобрюх, и, обиженно посматривая на ехидно хихикающего деда, вынула из чемодана синее шелковое платье с короткими рукавами и кружевным воротничком. Второе, клетчатое, из хлопка, осталось лежать на дне маленькой сокровищницы лисенка вместе с единственным кимоно.

Начинался очередной, но не самый обычный день. Обычные дни, как с радостью понимал это старый иллюзионист, остались в далеком прошлом. В той серой унылости, что была до того, как он привел в свой дом несносную маленькую ками.

Минут через двадцать после завершения завтрака Кицунэ и Такео вышли из общежития и направились к выходу со двора. Прохладный ветерок раннего утра унес было все тревоги, но Такео вдруг насторожился. Ликвидаторы следов воздействия энергии Ци должны были прежде всего хорошо уметь замечать эти следы. Совсем недавно рядом с домом крутились шиноби.

– Дедушка, смотри! – Кицунэ показала пальцем на большую черную птицу, сидящую на крыше соседнего дома. – Какая большая! Это, наверное...

– Грач, – не дожидаясь, когда девочка сморозит очередную нелепицу, подсказал Такео.

– Я знаю! Помнишь, мы книжку смотрели про птиц? Сам мне все показывал!

– А, ну да. Я знаю, что ты знаешь.

Грач, почистив крыло клювом, неуклюже взлетел и вальяжно поплыл прочь. Кицунэ ничего не заподозрила, но Такео в отличие от нее знал, что несколько шиноби из погибшего клана Амакуса еще несли службу в скрытом селении Воды, главной базе ниндзя этой страны. Амакуса не были особо сильны, как и Отани, в свое время. Их задачей была тайная разведка и слежка за людьми с использованием специально выведенных птиц. Взглянуть бы на этого грача поближе и проверить, не завязан ли на нем узел силовой печати? Простейшей вспомогательной схемы, дающей хозяину возможность видеть то же, что видит птица.

Если же грач принадлежит шиноби Амакуса, то в городе, можно уверенно заявить, появились и более сильные воины. Такео не сомневался, что соглядатай Катсуро доложит командованию о Кицунэ. Неужели потерявшийся лисенок заинтересовал Рафу, лидера селения Воды? Причем настолько, что старик пригнал в Сандзе боевой отряд? Кицунэ решили доставить в селение? Ну уж нет! Община Воды слишком слаба, чтобы защитить маленького оборотня. За то, что селение существует, можно благодарить равнодушие бывших врагов, которые больше не видят в скрытом селении Воды соперника и угрозы. Но если пройдет слух, что поверженный воин пытается подняться, соседи отвесят ему такого пинка, что от кучкующихся в крепости ослабевших стариков и недоученных подростков не останется даже мокрого места. Гораздо безопаснее сделать вид, что чужого ребенка-шиноби просто не существует, дать требуемую информацию и забыть о нем.

Такео надеялся, что и Рафу это понимает. Переживший много войн и бедствий, лидер селения Воды едва ли захочет снова рисковать всем. Зачем же тогда шиноби в Сандзе? А может, их и нет вовсе?

Иллюзионист поглядывал по сторонам. Сонный утренний город был столь обыден и спокоен, что старик даже засомневался, не примерещились ли ему следы шпионов! Может быть, это Кицунэ ночью шалила и наставила повсюду фон энергии Ци? Нет, не может быть. Если бы это была работа Кицунэ, след был бы как от самурайского коня в подлеске – двухметровая борозда, которую не заметит только слепой. Маленькая Кицунэ еще не умеет силой своей пользоваться как надо. Еще этот грач... обычная птица? Или нет? Шиноби следили за домом? Чьи? Селения Воды? Ветвей? Или подручные хозяина Кицунэ, который ищет свое создание, затерявшееся на просторах мира людей?

Сердце в груди старика выдавало учащенный ритм.