Текст книги "Связующая Нить. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

На земле в луже крови лежало тело старика.

– Такео-сан... – Киеши протянул дрожащую руку и коснулся плеча друга. – Что же ты, дружище... вот и попрощались...

Неудержимые слезы хлынули из глаз музыканта, и он закрыл ладонью лицо. Плечи Киеши, добродушного и никогда не унывающего артиста, дрогнули от рыданий.

Толпа увеличивалась. Акина и Хошико, прибежавшие из расположенного неподалеку окия, чтобы узнать, не случилось ли несчастья с их знакомыми, не хотели верить своим глазам и стояли, боясь коснуться тела убитого и убедиться в том, что это реальность.

Люди шумели и волновались, а на другом краю города, там, где не слышно было грохота боя и нельзя было увидеть вспышки взрывов, маленькая девочка в нерешительности стояла перед открытыми дверями вагона поезда.

– Пойдем, Кицунэ-чан, – Така взяла ее за руку. – Поезд уже вот-вот отправится. Мы должны занять свои места.

– Да, да, сейчас, – рассеянно ответила Кицунэ. – Еще одну минуту...

Она искала в толпе проходящих мимо людей знакомое лицо. Девочка ждала и надеялась, что вот сейчас дедушка появится, улыбнется ей и со словами «все-таки успел» сядет в вагон вместе с ними. Нужно только подождать еще одну минуту или две. Дедушка обязательно придет.

Глава 6

Угасшие глаза

Удар деревянного меча сбил желтый лист с ветки на землю. Мальчишка чуть старше четырнадцати лет бродил по маленькому парку и время от времени ударял палкой по аккуратно остриженным кустам или по ветвям деревьев. Без какой-либо цели, совершенно отстраненно и бездумно.

– Кано-сама, – подошедший советник склонился перед молодым принцем. – Генерал Шичиро просит передать вам, что репетитор готов начать ваши занятия по каллиграфии...

– Передай генералу Шичиро, Сатору-сан, что я приказываю ему взять все эти треклятые свитки и учебники и скормить их моему репетитору. Пусть сожрет все, до последнего кусочка, и запьет чернилами!

– Господин репетитор чем-то вызвал ваше неудовольствие, Кано-сама?

– Своим существованием. Я отказываюсь от его услуг. Пусть убирается из замка.

– Мой господин, хочу заметить, что...

– Извольте оставить меня в покое, Сатору-сан. Проще говоря, убирайтесь!

– Если вы не склонны сейчас заниматься каллиграфией, мой господин, может быть, вам доставят радость стихосложение, рисование, или занятия воинскими искусствами?

– Воинскими искусствами? – принц рассмеялся. – Беспокоитесь, что я не попаду клинком кусонгобу в собственный живот? Успокойтесь, советник, как-нибудь справлюсь.

Сатору попытался вразумить принца еще раз, но, получив яростный отпор, счел за лучшее удалиться.

– Похоже, наш господин сегодня не в духе, – язвительно заметил один из двоих стоящих в отдалении молодых самураев, что отстраненно наблюдали за сценой «милой» беседы принца и советника. – Может быть, из-за того, что генерал у него картинки с дзеро отобрал?

– Куо-доно, могу ли я расценивать вашу шутку с рисунками из публичного дома как попытку оскорбить нашего хозяина?

– Эй-эй! Я еще ни в чем не сознавался! – самурай, обладатель солнечно-рыжей шевелюры, от которой и произошло его прозвище, давно заменившее настоящее имя, мотнул головой и взглянул на хмурого рослого парня, с которым вел разговор. – Не надо на меня так смотреть, Макото-доно! Я невинен, как младенец! Слушай-ка... – рыжий потянул приятеля за ворот кимоно и заговорщицки зашептал: – Давай ему со следующей увольнительной живую дзеро притащим? Ты думаешь, что он такой злой постоянно бродит? Четырнадцать лет нашему оболтусу, а ни одной живой девчонки в глаза не видел!

– Совсем потерял разум, Куо-доно? – верзила посмотрел на посмеивающегося приятеля с изумлением и гневом. – Приказ генерала нарушить вздумал?! Думаешь, так просто в замке ни одной женщины нет?

– Знаю, знаю... – рыжий помахал рукой, выражая полное пренебрежение словами собеседника. – Вся эта замуть насчет того, чтобы принц наследника не оставил... жалко только его. Дайме, говорят, второй инфаркт хлопнул. Уже гроб колотят да монахов созывают. Братишка нашего принца, как отец помрет, власть примет и не медля гонцов сюда пришлет с приказом. Во избежание разногласий между подданными и борьбы за власть приказываю тебе, любимый братик, взять ножик и... – рыжий выразительно провел большим пальцем себе по животу. – Самурайская честь и традиции – это круто. Может, все-таки притащим парню бабу? Пусть напоследок оторвется.

– Генерал Шичиро нас всех троих предаст смерти, прилюдно и от рук палача. И тебя казнит, и меня, и ту несчастную, что ты в эту каменную могилу затащишь. Дзеро хоть пожалей!

– Да что ты так взъелся? Я же не серьезно! Вот если принц приказ отдаст, тогда да. Самурай сочтет за честь отдать жизнь ради исполнения приказа хозяина! Не, ну честное слово, сочту. И хватит на меня так смотреть! Ну и что, что дед с шиноби пошалил, на остальные три четверти я самый настоящий самурай! Пойду и притащу принцу подружку. Пусть потом генерал хоть штаны себе изгадит от злости!

– И все равно всех троих прикончат.

– Это да. Девку жаль. Мы-то с тобой все едино трупы.

На полминуты воцарилось молчание, но молчать Куо долго не умел.

– Макото-доно, ты слышал новости? Братишка нашего принца свадьбу затеял.

– Да, я осведомлен об этом.

– А как он обзаведется женой, то все, считай, взрослый. Если папа в ближайшее время сам не умрет, старшенький, взрослый и полноправный наследник, ему поможет. Жди вестей из столицы, Макото-доно, и точи кусонгобу.

Самурайская кровь не пропала в Кано даром. Гены наделили его некоторыми особенностями. Например, умением с помощью энергии Ци улучшать свой слух. Принц скрывал это от окружающих, делал вид, что не слышит их перешептываний, даже если говорили о нем и с издевкой. Ему нравилось в летние вечера слушать стрекот цикад за окном, а зимой – хруст снега под сапогами патрулирующих замок солдат. Дружные выкрики самураев на командных тренировках, фырканье боевых коней в стойлах. Разговоры людей, когда они обсуждали внешний мир. Несколько раз принц Кано покидал замок, но его всегда перевозили в закрытом паланкине и под строгой охраной. Во время тех путешествий Кано слушал особенно внимательно, жадно ловил каждый звук, и на него нисходило настоящее счастье, если он слышал вдруг говор, отличающийся звучанием от речи солдат и слуг. Мелодичные переливы женских голосов.

Но если стражи узнают о его способности, начнут блокировать ее. Оденут пленнику на голову шлем, завяжут глаза и закуют руки в кандалы, чтобы такое опасное существо, как младший принц, было еще надежнее обезврежено. Надо скрывать. Скрывать от всех свой маленький кусочек свободы.

Вот и сейчас Кано, хоть и слышал разговор самураев от начала до конца, ничем не выдал этого.

Рисунки, которые подбросил ему Куо... Принц понимал, что неугомонный самурай сделал это только из желания поиздеваться над ним, понасмешничать над неудачником, но все равно Кано был ему благодарен. Генерал Шичиро, получив от принца Юидая приказ воспрепятствовать общению младшего принца с особами женского пола, возвел этот приказ до абсурда и оградил подопечного стальной стеной от всего, что могло бы напоминать тому о женщинах. Из книг вырывались страницы, аудиозаписи песен допускались только с мужским вокалом. Книги для чтения разрешались только те, где не шло упоминание запретной тематики. Можно ли удивляться тому, что вся библиотека принца Кано состояла из учебников и пропаганды самурайских традиций? Принц ненавидел такие книги. Особенно те их части, в которых говорилось о самоубийстве во имя чести. Пренебрежение собственной жизнью, сила духа, посвящение самого себя служению – все это вбивалось в голову принца его окружением, от генерала до учителя каллиграфии, но у Кано сложилось обо всем свое собственное мнение. Он был неугоден. Второй сын, у которого появятся права на престол в случае смерти старшего брата. Принц Юидай опасался подсыльных убийц или дворцового переворота и потому подталкивал младшего к роковой черте, приставив к нему толпу сумасшедших, которые внушали обреченному, как презренна жизнь и как это круто – убить себя.

Сволочи.

Да, Кано покончит с собой, когда придет приказ от взошедшего на престо брата, но не потому, что тут замешана честь или служение, а лишь по той причине, что всю жизнь его под конвоем вели к месту казни.

Младший принц, лишенный свободы, рос озлобленным, непослушным и легко выказывающим свой гнев, что для самурая было совершенно немыслимо. Очень многие с нетерпением ждали последнего приказа из столицы, чтобы прекратить свои мучения с жалким подобием настоящего принца. Куо и Макото... двое телохранителей, обязанных покончить с собой следом за Кано. Куо, умелый боец и храбрый рубака, было }дело, открыто выражал пренебрежение самурайским кодексом. Это списывали на гены шиноби, проскальзывавшие в роду. От рыжего среди черных пытались избавиться, подсунув ему такого же, как он, никчемного господина. Макото же в отличие от напарника был сдержаннее и старался в меру сил, чтобы безумное поведение принца и рыжего самурая меньше выделялось на общем фоне. Макото – это вода, которую плещут на раскаленный металл. Спокойный, твердый как скала внешне, а внутренне пламенеющий от ненависти бунтарь, доверившийся не тем людям и попавший в списки приговоренных.

Этим двоим тоже недолго осталось, но они по крайней мере пока могли пользоваться хоть какой-то свободой.

Кано взглянул на замковые бастионы, отделяющие его от остального мира. Никогда не вырваться. Дожить бы хоть до начала зимы и посмотреть на то, как легко и безмятежно порхают в воздухе снежинки...

Если бы только Куо исполнил свой хулиганский замысел! Картинки – это хорошо, но увидеть бы женщину вживую, хоть бы один раз! А впрочем...

– Все бессмысленно и глупо, – принц посмотрел в небо и вдохнул прохладный осенний воздух. – И никакого значения нет, что со мной было, каким я был. Пустота...

* * *

Воин-дракон устало сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Шиноби окружили его со всех сторон и замерли, ожидая приказов.

– Что будем делать, Шинрин-сама? – спросил лидер спецотряда, выждав десяток секунд. – Мы можем снова найти создание Хебимару. Скорее всего, малыш и его опекуны отправились на железнодорожную станцию. Перехватить поезд?

– Не нужно. Без помощи Такео мы не сможем переместить контролирующую печать на одного из нас.

– Но мы можем похитить и Кицунэ, и леди Хикари. Они смогли бы жить в селении Ветвей, под строгой охраной.

– Боюсь, что это может спровоцировать международный скандал, – возразил лидеру спецотряда командир группы разведки. – Мы и так крепко подставились, устроив побоище на улицах чужого города. Похищение придворной дамы, потомка камигами-но-отоме, даст нашим противникам возможность поднять большой шум по поводу бесчинств страны Лесов. Отношения и так напряжены до предела! На нас будут огрызаться, даже не защищая страну Водопадов, а просто желая измотать и ослабить как сильнейшего из конкурентов.

– Страны Камней и Облаков только и ждут причины, чтобы развязать новую войну, – вздохнув, сказал Сарутоби. – Такео-сан правильно все рассчитал, отдав ребенка придворной леди. Мы не сможем тронуть ее. Это хорошая защита.

– Но Хебимару ни перед чем не остановится!

– «Связующая нить» делает Кицунэ бесполезным воином, если только Хебимару не решит таскать с собой на задания леди Хикари. Возможно, он нашел бы какое-нибудь решение проблемы, но... не знаю, что может помочь. И не забывайте, что Хебимару не знает, где Кицунэ сейчас, – воин-дракон обвел взглядом внимательно слушающих его бойцов. – Вот мой приказ. Никаких разговоров об этом ребенке и о том, что произошло. Никаких письменных документов или отчетов. Никогда не называйте никому имен ни под каким предлогом. Даю этой информации высшую степень секретности.

– Да, господин, – хором ответили шиноби и склонили головы, подтверждая, что приказ принят.

– Но хотелось бы быть уверенным, что этот ребенок непонятной ценности тем не менее не попадет в руки наших врагов, – лидер спецотряда обернулся и взглянул в сторону Сандзе. – Может быть, стоит устранить проблему? Уверенно и надежно.

Воин-дракон опустил голову. Придется ли сожалеть о принятом решении в будущем?

– Оставьте его в покое. Пусть живет своей жизнью.

– Но, господин...

– Эпоха Войн никогда не закончится, пока люди не научатся думать не только о том, что кто-то опасен. Война не угаснет до тех пор, пока мы, солдаты, будем принимать такие же решения, как принял тот шиноби селения Воды, убивший старика.

Скалы Ущелья Забвения стенами стояли вокруг. Серые пики, казалось, царапали мрачное небо.

– Что будем делать, господин? – спросила Хитоми, тайно ликуя. От проклятого монстра удалось избавиться! – Вернемся на базу?

– Нет, – гневно отрезал Хебимару.

– Но, господин!

– Продолжаем поиски! Кицунэ не может просто так, бесследно, исчезнуть! Он нужен мне! Его обучение уже почти завершено, и можно было бы в ближайшее время начинать использовать его в боевых операциях, а теперь что же, возвращаться к самому началу?

– Но база нуждается в вашем руководстве! – в голосе реаниматора прорезалось отчаяние.

– Казуши и Такако позаботятся обо всем. Кицунэ... ты не понимаешь, Хитоми? Кицунэ силен. Я должен вернуть его или... убить. Третьего не дано.

Женщина-реаниматор отвернулась и посмотрела на четверых йома, что ползали по камням. Чудовища жадно поглощали силу тьмы из ментального эха, ослабшего с приходом дня. Может быть, и не стоит так сопротивляться? Если Хебимару сделает из оборотня подобную этим тварь, то угрозы для положения нет. Если Кицунэ умрет во время опытов, еще лучше. Будь все проклято! Пусть найдется, лишь бы поскорее, чтобы можно было вернуться на базу, в удобные апартаменты и уютную лабораторию. Но где мерзкого оборотня теперь искать? Непростая задача. Сколько же пройдет времени, прежде чем господин сдастся?

* * *

Колеса поезда мерно стучали на стыках рельсов. Могучий паровоз тянул совмещенный состав – несколько грузовых платформ и пассажирские вагоны разных классов.

– Что же ты грустишь, Аи-чан? – голос Хикари звучал, как музыка. Женщина ласкала волосы Кицунэ деревянным гребнем, расчесывая пряди и укладывая их в аккуратную прическу. – Волнуешься за дедушку? Все хорошо. Он вернется к нам. Наверное, скоро.

– На следующей станции?

– Может быть. Но, может быть, и позже. Когда враги потеряют его след и он убедится, что все мы в безопасности, только тогда он придет.

– Но я все равно очень волнуюсь за него. Он не солдат...

– Но не только солдаты защищают тех, кто им дорог. Скажи, ты бы защищала дедушку, если бы ему угрожала опасность?

– Конечно! – Кицунэ встрепенулась. – Я... я...

– Вот именно, – Хикари крепко обняла девочку-лисичку и прижала ее к себе. – И дедушка испытывает к тебе такие же чувства. Поэтому он сейчас должен был оставить нас, но всем сердцем стремится вернуться. Загляни в свою душу, и ты увидишь, что поступила бы так же. Не нужно мучить себя и переживать, дай нам право позаботиться обо всем. Доверься нам так же, как хочешь, чтобы мы доверились тебе.

Кицунэ прильнула к Хикари, прося у нее ласки и тепла. Слезы счастья навернулись на глаза пожилой леди, уже не надеявшейся когда-либо ощутить эту простую детскую нежность. Почти десять минут они молча сидели, наслаждаясь близостью друг друга.

Така, делавшая вид, что читает журнал, сидела на диване напротив хозяйки и ее приемной дочери. Старая служанка тайком поглядывала на девочку и прятала за краем журнала теплую улыбку. Очарование маленькой лисички потихоньку проникало ей в сердце. Аи, настоящая дочь леди Хикари, тоже была милым ребенком, которого Така очень любила и не упускала случая побаловать. Конечно, Кицунэ – не Аи, но вполне могла бы быть ей родной сестрой по своему характеру и духу. Хебимару, которому нужен был свирепый воин, считал Кицунэ трусом и безвольным ничтожеством, но он просто упрямо закрывал глаза на факты. Хебимару пытался воспитать мужчину, кровожадного воина, из... девочки. Ласковой, доброй девочки.

– Аи-чан, – опомнилась друг Хикари. – Я же совсем забыла! Уже скоро вечер, а ты еще даже не обедала! Ты не голодна?

– Немножко, – смущенно ответила Кицунэ. Она ничего не ела уже со вчерашнего утра, но не хотела беспокоить этих людей своей требовательностью. Все-таки жаль то, что сегодняшний завтрак, приготовленный с таким старанием, они с Такео не успели даже попробовать. Что поделаешь, раз уж дедушка так заторопился, увидев письмо госпожи Хикари.

– Прости, Аи-чан, – леди всплеснула руками и поспешно встала с дивана. – Я совсем забылась. Така-сан, прошу вас, сходите в вагон-ресторан и закажите столик для нас. Мы подойдем минут через пять.

Така выскользнула за дверь, а Хикари закончила укладку волос Кицунэ и поправила на девочке платье.

– Вполне возможно, Аи-чан, что в вагоне-ресторане будут присутствовать важные господа и дамы. Это твой первый выход в свет. Будь сдержанна, вежлива и аккуратна. Хорошо? Подожди, если ты волнуешься или стесняешься, то можно заказать ужин и сюда.

– Все хорошо, госпожа Хикари, – ответила Кицунэ вполне уверенно. – Я постараюсь не наделать никаких глупостей. Честно-честно! Я буду очень стараться.

Хикари присела на корточки и провела тыльной стороной ладони по щеке девочки.

– Ты хорошо себя покажешь, маленькая моя, – сказала она с улыбкой. – Пойдем.

В пути до вагона-ресторана Кицунэ держалась стойко, хотя поезд и пугал ее немного. Она пыталась представить, что за сильное существо может везти сразу столько домов из дерева и металла, но становилось страшновато. Наверное, это тоже было дело какого-нибудь шиноби с хорошим контролем энергии Ци. Лисичка, бледнея, подумала о том, что уж кого-кого, а этого силача она никогда не хотела бы получить во враги.

По-настоящему Кицунэ испугалась только раз, в переходе между вагонами. Платформы качались, металл скрежетал и грохотал, земля неслась под ногами с устрашающей скоростью. Кицунэ в панике вцепилась левой рукой в поручень и остолбенела, бессильная пошевелиться. Ей казалось, что одно движение, и она упадет под поручни, прямиком под колеса этих гигантских повозок.

– Аи-чан, что ты? – Хикари, державшая девочку за правую руку, почувствовала, как крепко сжали ее ладонь пальцы Кицунэ. – Не бойся, это совершенно не опасно! Платформы огорожены, и даже упав, не сорвешься.

– А... а там?.. – девочка кивнула на щель между пластинами платформ, которая то раздвигалась, то смыкалась вновь, словно челюсти невиданного зверя.

– Широко не раздвинется, переступишь, и все.

– А... а вдруг?..

Самурай Микио, охранявший госпожу, посторонился, когда дверь вагона позади них открылась и на платформу вышел мужчина в строгом костюме, при галстуке и с коротким мечом на поясе. Двое охранников обменялись внимательными и строгими взглядами. Молодой самурай оглянулся на тамбур вагона и кивнул. Опасности нет.

За этим человеком, под охраной еще одного самурая, следовала девочка лет четырнадцати или пятнадцати, одетая в модное фиолетовое платье. Проходя мимо Кицунэ, она покосилась на трусиху и едва сдержала смех. Уголки губ ее на миг растянулись в снисходительную ухмылку. Старательно делая вид, что ей все равно, девочка в фиолетовом проследовала за своим самураем, который открыл ей противоположную дверь и склонился в почтительном полупоклоне.

Жгучий стыд заглушил в Кицунэ страх. Отпустив поручень, она смело переступила с платформы на платформу. Леди Хикари вздохнула с облегчением.

В вагоне-ресторане стоял тихий гул голосов. Почти все столики были заняты, и важные господа чинно принимали ужин, развлекая себя беседами с друзьями и барышнями.

Когда в ресторан вошли Хикари и Кицунэ, разговоры вокруг начали утихать. Взгляды посетителей, словно магнитом, потянуло к женщине, красоту которой бессильны были затенить годы, и к юной девушке, в которой родственное сходство со старшей красавицей невозможно было не заметить. Мама и дочь. Сразу две прославленные в стихах прекрасные камигами-но-отоме!

– Хикари! Это же леди Маэда Хикари! – раздались восторженно-изумленные перешептывания. – Она нарушила свое уединение! Невозможно! Невероятно! А вы посмотрите на девочку! Кто она? Ее дочь? Неужели ее дочь жива? Юная камигами-но-отоме! Это же чудо!

Хикари светилась от радости, чувствуя восторженные взгляды со всех сторон. Восторгались не только ее появлению, но и тому, что рядом с ней идет очаровательная дочка. И мужчины, и женщины не могли отвести взглядов от Кицунэ. Материнская гордость переполняла пожилую леди. Кицунэ же, чувствуя всеобщее внимание, вдруг засмущалась, опустила глаза, и щечки ее разрумянились. Похожий румянец начал возникать и на щеках людей, смотрящих на нее. Робкая скромница, она, сама того не ожидая, вызывала улыбки умиления у всех присутствующих, от степенных, важных господ и дам до энергичных подростков, отвлекшихся от жаркого обсуждения какого-то очередного жизненно важного вопроса о судьбах страны.

Стоило ли удивляться, что после столь эффектного появления, едва успели Хикари и Кицунэ сесть за заказанный столик, как им нашлась компания.

– Вот так встреча, благородная Хикари-сама! – седовласый господин в дорогом костюме приблизился и вежливо поклонился. – Никак не ожидал, что боги будут сегодня ко мне настолько благосклонны, что одарят счастьем видеть вас!

– Генерал Маэда Рийо-сама, – лицо Хикари отразило радость, хотя появление этого человека повергло ее в смятение. – Удивлена и обрадована этому подарку судьбы! Сколько же лет мы не виделись с вами?

– Уже, наверное, лет двадцать пять или около того. Вы нечасто покидаете свой дом, а меня судьба носит по дальним гарнизонам... печально. Очень печально, что в суете жизни нам приходится так подолгу не видеть родных людей.

За спиной генерала маячил еще один человек.

– Вот, позвольте вам представить, – Рийо, извинившись, отступил на шаг в сторону. – Мой недавний знакомый, но достаточно знаменитый во всем мире человек. Господин Ходжо Тсуя.

– Ходжо Тсуя? Неужели тот самый мастер, что получил уже три премии Мировой академии художественного искусства?

– О, леди Хикари, я несказанно рад, что вы слышали о моих скромных успехах, – восхитился статный мужчина в модном коричневом костюме, серой шляпе и начищенных до ярчайшего блеска черных ботинках.

– Я уверена, что о ваших успехах слышали даже в самых отдаленных уголках мира, Тсуя-сама. Насколько успешно было ваше путешествие по горным районам страны Камней? Обогатилась ли сокровищница мирового искусства новыми творениями вашей кисти, столь же прекрасными, как те, которыми вы радовали нас прежде?

Генерал и художник, приглашенные сесть к столу, не преминули воспользоваться этим и расположились напротив Хикари и Кицунэ.

– О да, путешествие было небезуспешным, но, к сожалению, я не могу вам показать картины сейчас. Я одной большой посылкой отправил их в свою мастерскую, что находится на юге страны Лесов, в Киидэ. Громоздкая это вещь, ящик с полотнами. Не хотелось везти его с собой. Да и академия настаивала на скорейшем получении работ... но тем лучше. Значит, в моем багаже освободилось место для новых картин, возможно, даже лучших, чем те, что уже созданы!

– Господин Тсуя сопровождает одну важную особу и направляется в столицу Водопадов, – пояснил генерал Рийо.

– Госпожа Курушима Санго, любимая и красивейшая гейша принца Юидая, пригласила меня погостить во дворце несколько дней, и я, наслышанный о ее непередаваемом изяществе, решил взглянуть, не вдохновит ли меня вид ее лица на создание портрета! Но теперь я вижу, что путешествие точно было не напрасным и надеюсь получить даже не один прекрасный портрет, – Тсуя внимательно взглянул на Кицунэ, которая робела и волновалась все больше. Художник? Портрет? Что значат эти слова? Как себя вести? Что нужно сказать? Как не выставить себя неловкой глупыхой на виду у всех?

– Я удивлен и пристыжен, Хикари-сама, – произнес генерал, обрывая несдержанную болтовню художника. – До меня даже не доходили слухи о том, что у вас родилась еще одна дочь. Представьте же нам эту милую стеснительную леди!

– Прошу простить меня за задержку...

– Нет, нет, это моя вина! – вмешался художник. – Умоляю, не извиняйтесь. Итак, кто же это?

– Позвольте представить вам ее. Генерал Рийо, Тсуя-сан, это моя приемная дочь, Аи.

– Приемная дочь? – генерал сдвинул брови, недоверчиво переводя взгляд с Кицунэ на Хикари и обратно. – Но кто же ее родители? Очень интересно. Объяснитесь же!

Легенда уже была готова, и Хикари начала выдавать ее без запинки, как кристально чистую истину.

– Я впервые встретила Аи-чан совсем недавно, всего около полугода назад. Работорговцы привезли ее в Сандзе из страны Воды, из районов северного архипелага. Признаться честно, не я, а моя служанка, Така-сан, первая увидела ее, прикованную к цепи, с кандалами на руках и ногах... – Хикари тяжело вздохнула. – Мне страшно подумать, какова была жизнь Аи-чан, прежде чем она попала к нам. Ее душа была ранена, и она почти ничего не помнит из произошедшего. Может быть, оно и к лучшему.

– Работорговцы с северного архипелага Воды? – задумчиво произнес генерал. В действительности это многое объясняло. На островах этого района располагалось сразу несколько центров генетики, и их руководство частенько сбывало работорговцам не слишком удачные плоды своих экспериментов. На рабов из тех районов посматривали косо. Многие из них были «с сюрпризом». Хорошо, если дело ограничится только потерей памяти.

Внешность. Если новая Аи из тех мест, то и ее сходство с дочерью Хикари это тоже объясняло. В центрах генетики, конечно же, хранился генетический материал камигами-но-отоме.

– Когда Така-сан рассказала мне об увиденном, я поспешила на рынок и, отыскав Аи, выкупила ее из рабства. Это... это было невероятно и очень болезненно, вы понимаете меня, Рийо-сан? Словно у меня украли дочку тридцать лет назад и вдруг я нашла ее на рабской цепи, измученную, истощенную, со следами от ударов плети на плечах и спине... мне проще было бы вырвать себе сердце, чем оставить ее там.

– Рабство – это ужасно, – вздохнул генерал. – Когда-нибудь мы искореним его. Обязательно искореним и забудем, как страшный сон.

Хикари кивнула, благодаря за понимание.

– Я была счастлива, вернув Аи-чан домой, и она уже начала оттаивать душой, когда вдруг прошлой ночью в наш дом ворвались шиноби.

– Что?!

– Очевидно, кто-то прослышал о том, что у меня есть дочь. Многие хотят заполучить камигами-но-отоме, и кто-то послал шиноби с приказом украсть Аи. Слава духам предков, Ясуо-сан и Микио-сан смогли нас защитить, шиноби убрались ни с чем и оставили после себя только страх. Вынуждена признаться, мы с Аи были ужасно напуганы и, спешно собравшись, отправились туда, где можно надеяться получить помощь. Я подумывала остановиться на время в столице и послать письмо к вам, прося принять нас под защиту клана. Какое счастье, что мы встретились с вами здесь и я могу просить вас о помощи лично!

Рийо слегка нахмурился и некоторое время размышлял. В это время Кицунэ, начиная тайком поглядывать по сторонам, заметила ту самую девочку, что посмеялась над ее испугом при переходе через платформы. Насмешница сидела за столиком по другую сторону от прохода и чуть дальше по ряду. Изучая меню, она слушала наставления от женщины лет сорока, в бархатном зеленом платье. Кицунэ сконцентрировала энергию Ци в ушах, с детским любопытством влезая в чужое дело. Впрочем, интересного она ничего не слышала. Зеленая, тщательно подбирая слова и вежливые выражения, отчитывала подопечную за то, что та заперлась в своем купе изнутри и не отзывалась на требования открыть дверь. Ах, ну да. Кицунэ вспомнила недавний шум в тамбуре, самурай Ясуо еще выходил посмотреть, что случилось.

– Не сочтите за отказ помочь, Хикари-сама, – произнес Рийо, прерывая затянувшуюся паузу. – Но клан сейчас переживает не лучшие времена. Бойцы его рассеяны по всей стране. Я могу рекомендовать вам пару замков, в которых вам непременно окажут помощь, но лучший из вариантов – столица. Дайме вас всегда примет с радостью, и нет крепости надежней в нашей стране, чем столичный комплекс дворца.

«Потому и едем туда, а не в один из замков Маэда. Как чувствовала, что не слишком-то рад ты будешь видеть вдову своего двоюродного брата и ее приемную дочь, бывшую рабыню. Мы ведь с тобой даже не кровные родственники, лицемерный гордец!»

Хикари выразила свое сожаление за доставленные затруднения и поблагодарила за совет.

«Я ведь тоже лицемерна, – подумала она, проклиная требования быть вежливой со всеми и всегда. – Ни сожаления, ни благодарности не испытываю, однако вот...»

Хикари уловила взгляд, брошенный Рийо на Кицунэ. Полный подозрения и затаенной враждебности. Не вздумает ли вдова бывшего главы клана выставлять эту рабыню как дочь своего мужа и претендовать на какую-либо власть?

Холод ужаса резанул по сердцу старой леди. Рийо слыл безжалостным человеком. Заказчиков расправы над семьей Хикари так и не нашли. Что если этот генерал был одним из них? Не затем ли и подошел, чтобы выяснить побольше о девочке, так похожей на погубленного когда-то ребенка? О боги... только бы Кицунэ не догадалась... перепугается насмерть! Так, главное – сохранять спокойствие. Вежливость, вежливость и еще раз вежливость. Кажется, убедила, что скрывать происхождение рабыни не будет и опасности для положения наследникам Рийо не создаст. Генерал должен успокоиться и уйти. Должен!

– Вынужден попросить у вас прощения за скорое расставание, но мне пора позаботиться о неотложных делах, – генерал поднялся из-за стола. – Заботы. Много забот. Жизнь даже на старости лет вовсе не так проста, как хотелось бы.

Распрощавшись со всеми, генерал удалился. Хикари с беспокойством взглянула на сидящую рядом девочку, но та ничего даже не подумала заподозрить. Неинтересный седой дядька ушел. Только и всего. Не очень-то Кицунэ его и запомнила.

Художник, оставшийся с дамами, весело и беззаботно предавался болтовне. Пару раз он о чем-то пытался спросить приемную дочь Хикари, но Кицунэ, стесняясь, отмалчивалась. Ходжо Тсуя тоже был ей неинтересен. У него был странный оттенок в тоне голоса. Осознать, что к чему, Кицунэ еще не могла, но подсознательно опасалась звучащей фальши. Уже сейчас маленькая лисичка замечала и сторонилась неискренних людей.

– Что-нибудь закажешь, Аи-чан? – Хикари подвинула ей меню. – Не стесняйся.

Кицунэ раскрыла списки блюд, и в глазах ее зарябило от незнакомых знаков, усеивающих страницы. Некоторые она знала, но сложить слова в предложения не получалось. Что делать? Сознаться, что не умеет читать? При постороннем человеке? Какой стыд!