Текст книги "Связующая Нить. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

Кицунэ размышляла.

– Интересно, когда хозяин придет? – девочка вертела в руках странные круглые штуки, подаренные ей доброй теткой, хозяйкой куриц. – Город такой большой! Интересно, как я смогу узнать, что он вернулся за мной? Может, мы больше и не встретимся никогда? А он так на меня надеялся...

Кицунэ посмотрела на куриное яйцо. Что это такое? Может, еда? Что еще, кроме еды? Не игрушка же! И не деньги. Едва ли деньги. Нет, наверное, это еда.

Кицунэ поднесла яйцо ко рту и попробовала откусить половину. Скорлупа хрустнула, белок и желток брызнули во все стороны.

– Ай! Бр-р-р! – если бы Кицунэ знала хоть одно ругательство, она обязательно употребила бы его. – Ничего. Тоже опыт.

Спустившись к воде, Кицунэ умылась и почистила одежду, а затем с сомнением взглянула на второе яйцо. Нужно что-то сделать, чтобы содержимое оболочки не расплескивалось. Идея родилась сразу.

Недолго думая, Кицунэ оттянула нижнюю челюсть и засунула яйцо в рот целиком. Зубы лисенка с неожиданной силой сжались и раздавили скорлупу. Аккуратно и чисто. Довольная правильным решением, девчонка принялась жевать. Скорлупа похрустывала на зубах и царапала горло при проглатывании, но все равно было вкусно.

– Жаль, первую потеряла. Но не спрашивать же у окружающих о том, как их есть. Я даже названия их не знаю. Засмеют.

Проглотив свой нехитрый завтрак, Кицунэ побежала в город. Через несколько минут потрясенная девочка окунулась в исполинское подобие муравейника, буквально кишащее людьми. Здесь, в центральных районах, маленькой оборотнице пришлось не по душе. Все куда-то спешили, толкались, шумели. Несколько раз Кицунэ нарвалась на откровенную грубость, когда ее отгоняли от себя люди вполне дружелюбного вида. Выражение в их глазах сразу менялось, едва они замечали проходящую мимо босую девочку в нелепых обносках. Бродяги, ворье и попрошайки здесь вызывали целые бури негативных эмоций. Кицунэ поняла это из реплик, что бросали ей вслед.

– Дядя, а кто такие бродяги? – спросила Кицунэ у молодого мужчины, проходящего мимо.

Мужчина смерил девчонку удивленным взглядом и хмыкнул.

– Те, у кого нет дома. Живут, где попало. У тебя есть родители?

– Нет. – Кицунэ побоялась сознаться, что даже не знает кто это. – И хозяина я потеряла.

– Вот. Поэтому ты – бродяга. Бродяги воруют, попрошайничают, не делают ничего полезного и на вид омерзительны. Нечего после этого удивляться людской неприязни.

– А я выгляжу мерзко?

– Гораздо лучше, чем большинство бродяг. Похоже, ты недавно на улице. Послушай, тебе помощь нужна? Давай я отведу тебя к самураям? Они не обидят и помогут найти твоего... хм... хозяина.

– Не надо. Я сама найду. Хозяин велел мне опасаться самураев.

– Опасаться? Ты не из бандитов, случайно? Пойдем-ка со мной!

Мужчина протянул к Кицунэ руку, и девочка сочла за лучшее удрать.

Убедившись, что преследования нет, маленькая оборотница остановилась и тихонько всхлипнула. Бродяга. Та женщина, с метлой, тоже сначала приняла ее за бродягу, которая залезла в ее двор воровать. Даже такие добрые люди будут враждебны к Кицунэ, потому, что у нее нет дома и она плохо выглядит?

Плохо выглядит. Кицунэ понимала, что вся ее беда – в нищенской одежде. Лицом она уж точно не должна быть неприятна, или маленькая оборотница совершенно отказывалась что-либо понимать. Но где взять другой наряд? Раньше всем необходимым ее обеспечивал Хебимару. Едой, жильем, одеждой.

Теперь Кицунэ одна. Надо спросить, где что берут другие люди.

Скользя в живых потоках, что постоянно огрызались на нее непонятными злыми словами, Кицунэ оказалась в торговом квартале и впала в состояние шока от множества потрясающих вещей, открывшихся ее глазам. Удивительная расписная посуда, одежда и невероятно интересные игрушки. Тысячи непонятных, но очень красивых предметов, что, блестя своей новизной, манили к себе взгляды покупателей. Кицунэ даже представить себе не могла, что в мире людей может быть столько всего красочного и привлекательного!

Вкусные запахи привели ее в продуктовые торговые ряды, и проголодавшаяся девчонка не могла оторвать взгляда от копченых окороков, колбас и свежих тушек птицы, в которых она не могла узнать побивших ее недавно грозных птиц, что люди держали у себя во дворах. Все это для нее было просто мясом. Кицунэ глотала переполняющую ее рот слюну, а торговцы и покупатели отгоняли ее прочь, не позволяя даже приблизиться к прилавкам.

– Ах ты, воровка! – какой-то дядька замахнулся палкой, и от его лотка метнулась прочь грязная оборванка, постарше Кицунэ возрастом, но гораздо более худая и болезненно скрюченная. – Охрана! За что мы вам платим? Гоните отсюда бродяг!

В толпе появился рослый мужчина с самым настоящим самурайским мечом, и, словно мыши от кота, одетые в рванье дети городской бедноты бросились кто куда. Кицунэ, почуяв, что ничего хорошего ей встреча с мечником не сулит, тоже предпочла убраться от него подальше.

Убегая, она оказалась в нижних торговых рядах, где шел торг обувью и простейшими предметами быта. Здесь охраны было ощутимо меньше, и потому чаще шныряли воры или попрошайки. Кицунэ не слишком выделялась на их фоне, потому на нее почти не обращали внимания, пока она не подходила слишком близко к товарам.

Кицунэ вздохнула с облегчением и начала приглядываться по сторонам, изучая мир людей.

– Тетя, а что это? – спросила она, когда житель пригорода взял из стопки деревянное ведро и отдал продавщице красивую цветную бумажку.

– Что? – не поняла продавщица.

– У вас в руках.

– Думаешь, фальшивая? – женщина посмотрела купюру на свет.

Покупатель глумливо покосился на маленькую бродяжку.

– Я не знаю, какая она, – пробурчала Кицунэ. – Я хочу узнать, что это.

– Ты с неба свалилась? – покупатель и продавщица засмеялись.

– Я не с неба! – Кицунэ обиделась, недовольная тем, что над ней потешаются, как над глупой. – Я с подземной базы!

– О-о, ясно. Что же тогда без хозяина и учителя бегаешь? Потеряешься и погибнешь. Много вас таких, генетически измененных, ничего не знающих и не умеющих, по задворкам городов умерло. Больше разве что от самурайских мечей полегло, когда от голода безобразничать начинали.

– Я не буду безобразничать, – пообещала Кицунэ. – И все-таки что это?

– Это просто деньги. Самая обычная купюра в сотню рю.

– Когда деньги отдаешь продавцу, получаешь возможность забрать товар, – добавила к словам покупателя продавщица.

– Все, что хочешь, можно забрать? – восхитилась Кицунэ. – И еду? И яркую одежду? И игрушки?!

– Да, только придется отдать много денег. Гораздо больше сотни рю.

– Когда-то на одну рю можно было купить килограмм пять прекрасного свежего мяса, – посетовал покупатель. – А теперь приходится семьдесят отдавать за деревянное ведро.

– А где деньги можно взять?

Оба ее собеседника смутились и замялись.

– Работать надо, – как-то неуверенно бросила продавщица. – В городе есть центры по трудоустройству. Попробуй туда обратиться, может быть, для генетически измененного что-нибудь подберут. Посыльным или разносчиком, например, ты стать сможешь. Быстро бегать умеешь?

Кицунэ кивнула с большим энтузиазмом. Чем-чем, а уж своей скоростью она заслуженно гордилась.

– А как мне найти центр трудоустройства? – спросила она.

Продавщица объяснила ей дорогу, а покупатель, сочувственно вздохнув, положил сдачу со своей покупки в жадно подставленные ладошки Кицунэ.

– Вот. Этих денег хватит на два пирожка с мясом. Купи и поешь. По глазам вижу, что голодная.

– Спасибо вам! – Кицунэ благодарно поклонилась и, одарив добрых людей счастливой улыбкой, побежала искать себе работу.

– Несчастный ребенок, – вздохнул мужчина, глянув ей в след. – Хоть она и создавалась как оружие, но соображение у нее совершенно человеческое. Маленькая совсем. Долго не протянет.

– Может быть, самураев позвать?

– И что они сделают? Беспризорников и без нее девать некуда. Правительство начала холодов, видимо, ждет, когда проблема лишних детей сама собой решится.

Служба занятости встретила Кицунэ толпой, гудящей голосами множества людей, запахом алкоголя, сигарет и крови. У высокой металлической ограды сидели неприятного вида оборванцы с картонными табличками, на которых черной краской были намалеваны письменные знаки. Читать Кицунэ не умела, иначе ее энтузиазм угас бы еще раньше.

«Работаю за еду».

«Готов на любую работу».

«Генетически измененный. Продам в рабство семью и себя».

За ворота Кицунэ не пустили, девчонка испуганно попятилась под непонимающими и угрожающими взглядами десятка мужчин, когда маленькая оборванка спросила, где можно взять работу. Но входить внутрь не очень-то и хотелось. Центр занятости пугал аурой безысходности, злобы и страха.

– Несут, несут! – прокричал кто-то у дверей здания, перед которым толпилась нищета, собравшаяся здесь, казалось, со всего города.

Из дверей вышли несколько самураев, сопровождающих высокого, худощавого человека в очках и с длинной черной бородкой. Толпа заволновалась, зашумела, ожидая, очевидно, чего-то хорошего. Кицунэ забралась на каменное основание ограды, ухватилась за железные прутья решетки и даже привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть.

Человек с бородкой подошел к большой доске, стоящей недалеко от входа в здание. Солдаты оттеснили толпу, и государственный чиновник не спеша наклеил на доску около тридцати объявлений.

– Сегодня больше не будет! Можете не ждать! – выкрикнул он, отворачиваясь и направляясь обратно к входу в здание. Солдаты последовали за ним.

Толпа хлынула к доске объявлений, и Кицунэ зорким глазом отметила, что кажущийся хаос таковым вовсе не являлся. Люди держались своих, четко ограниченных групп и атаковали слажено, пытаясь оттеснить конкурентов.

– Пошел прочь, наглая морда! – раздался чей-то выкрик, кулак ударил в лицо, и во дворе службы занятости началась потасовка. Объявления рвали с доски не глядя и пытались утащить в свою группу. Кулаки били, лилась кровь.

Кицунэ шарахнулась прочь от решетки, когда толпа качнулась в ее сторону. Отпрыгнув на четверть метра, девчонка неловко приземлилась на плечо какого-то нищего и, взвизгнув, шмякнулась на землю.

– Ох, бедолага! – воскликнул тощий парень, пытаясь дотянуться до Кицунэ и помочь ей подняться. – Не ушиблась? Осторожнее надо.

– Ничего, – Кицунэ спешно села и улыбнулась нищему, показывая, что с ней все в порядке. – Просто испугалась немного.

– Да уж, зрелище не для детей, – кивнул нищий и заерзал на месте, удобнее перекладывая короткие культи, что заменяли ему ноги. – И ведь каждый день так. Профсоюзы договориться не могут, вот работники и рвут друг другу глотки за любой заработок.

– Каждый день... – Кицунэ смутилась. – Дядя... а что, сейчас война?

– Э?

– Хозяин говорил, что когда война, в городах вспыхивают беспорядки, каждый заботится только о себе и всеми силами старается выжить. Город холодный... всем безразличны другие люди. Много нищих и больных, еды на всех не хватает... а вот вы ранены...

– Война? – парень вздохнул. – Война у нас не заканчивается с тех пор, как великий дайме Торио потерял рассудок и не смог больше держать страну в порядке. Каждый теперь за жизнь бьется, как может. Это наша война. А на ноги мои не смотри. Я их еще прошлой зимой на работе отморозил. Не хлюпай носом-то! – нищий подмигнул девчонке. – Так даже лучше! Безногому больше подают. А ты сама что, работу искать приходила? Ха! Даже и не суйся. Бесполезное занятие. Лучше, как похудеешь, ко мне приходи. Такой круглолицей да розовой тебе денег подавать не будут, а вот как отощаешь, может, и получится на людской жалости играть.

– Я должна стать тощей, как вы, дядя, и тогда мне будут давать деньги? – Кицунэ недовольно насупилась. – Нет, я так не хочу. Это же некрасиво!

– Ну, смотри. Неделя-другая на улице, и по-другому запоешь. Нравишься ты мне. Смешная. Как от голода будешь умирать, приходи сюда и спроси безногого Гуанга. Меня многие знают. Я не последнее лицо среди попрошаек!

– Ладно. – Кицунэ вежливо распрощалась с доброжелательным нищим и, поклонившись ему, побежала прочь от центра занятости.

Да, здесь работы найти не получится. Наверное, те люди, которые посоветовали ей идти сюда, просто не знали, что здесь на самом деле происходит.

Полдень уже миновал, когда Кицунэ вернулась к рыночной площади, и людей на улицах поубавилось. Основной поток покупателей схлынул.

– Тетя, а у центра занятости работы нет, – сказала маленькая оборотница, подбежав к знакомой продавщице. – Там очень много работников! А где еще можно взять работу или получить деньги?

– Я откуда знаю?! – сердито выкрикнула вдруг продавщица, срывая на глупой бродяжке зло от плохой торговли. – Если бы вокруг города деревья с деньгами вместо листьев росли, я бы точно тут не стояла круглые сутки ради нескольких паршивых рю выгоды! Долго ты еще будешь у моей лавки крутиться? Пошла прочь! Не отпугивай покупателей!

Кицунэ спешно отбежала в сторону. Ну вот. Странные люди! То разговаривают и советы дают, то прогоняют с криками! За что? А может, ее специально обманывали, зная что работы она все равно не найдет, но желая, чтобы девочка-бродяжка поскорее ушла подальше?

Шмыгая носом от горькой обиды, Кицунэ бродила по рынку, как вдруг взгляд ее натолкнулся на лоток с разноцветными самодельными деревянными игрушками. Куклами, изображающими людей и животных, трещотками и лодочками. Какие красивые и интересные вещи!

– Хотите купить что-нибудь, юная госпожа? – вежливо осведомился у нее торговец. Дети нищеты тоже любят игрушки, и, может быть, эта маленькая оборванка выпросила у родителей хотя бы полсотни рю себе на радость?

Но Кицунэ только покачала головой.

– У меня денег нет.

– Да будь ты проклята! Убирайся тогда! – продавец взял палку и замахнулся ею на Кицунэ. Похоже, палки были припрятаны под прилавками каждого из торговцев. – Лезет всякая безденежная рвань, покупателей пугает!

Кицунэ нырнула в толпу, отбежала на пару метров и остановилась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Ну почему ей ничего нельзя? Даже посмотреть! Вон той девочке, например, можно.

Маленькая оборотница поглазела на девочку, что вместе со старой женщиной остановилась у того же лотка с игрушками. Приблизительно одного возраста на вид, но аккуратно причесанную и хорошо одетую. Поэтому и можно смотреть. Точно ведь не бродяга. Даже с хозяйкой ходит!

Старуха отвлеклась, беседуя с продавцом и выбирая игрушку, а Кицунэ тихонько подкралась к девочке, которая не выпускала руку женщины.

– Привет, – сказала Кицунэ, но девочка только боязливо покосилась на нее и вздернула нос. Я мол, вас бродяг нисколько не боюсь, а разговаривать с вами недостойно меня!

Оборотница не поняла явного. Ей и не надо было дружеских отношений, просто спросить хотелось.

– А что это на тебе надето? Красивое какое... – она припомнила словечко, которое использовала ребятня из кварталов бедноты. – Обалдеть!

– Это настоящее праздничное кимоно! – поняв, что нищая чужачка искренне восхищается ею, девчонка перестала бояться и возгордилась. – Не то что какие-то там простые, повседневные! Мы с бабушкой на день рождения к моему двоюродному братику идем, сейчас подарок ему покупаем!

– А где такое кимоно можно взять? – осторожно поинтересовалась Кицунэ, втайне надеясь на чудо. Вроде того дерева, о котором говорила торговка деревянными ведрами. Только вместо листьев не деньги, а праздничные кимоно.

– Ты нигде не возьмешь. А мне бабушка купила!

– А бабушка – это твоя хозяйка? – Кицунэ глянула на старуху, что только теперь заметила незнакомку возле своей внучки и побледнела.

– Каяо! – вскричала бабка, дергая внучку за руку. – Я же запрещала тебе разговаривать с грязными детьми! От них блохи и лишаи! Хочешь заразиться опасной болезнью?

– Ах ты, паршивка! – разъярившийся торговец выскочил из-за прилавка, замахнулся палкой и принялся охаживать ею Кицунэ по плечам и спине. – Я же велел тебе убираться! Пошла отсюда! Пошла, грязная попрошайка!

Кицунэ, ошалевшая от яростного нападения, получила несколько весьма болезненных ударов и побежала прочь от разгневанного дядьки, который в запале врезал ей палкой даже по голове. Тюремщик. Так неожиданно встретила страшное и опасное чудовище, точно такое же, как те, что жили в серых коридорах подземной базы! Тюремщики тоже нападали без причины и больно били.

Торговец, увидев кровь на виске ребенка, испугался и оставил Кицунэ в покое, позволив ей убежать. Он даже тревожно оглянулся, но другие торговцы либо равнодушно отворачивались и занимались своими делами, либо одобрительно ухмылялись. Воры и попрошайки, которых не пускали на верхний рынок стражи-самураи, изрядно достали торговцев и покупателей нижних, плохо охраняемых торговых зон. Расправа над одной из серых крыс никого не беспокоила.

Кицунэ отбежала подальше и, теряя последние силы, остановилась. Девочка упала на колени и, дрожа от страха, размазала кровь на виске маленькой ладошкой. Рана заросла, но остался испуг и память о боли. Осталась кровь.

Не выдержав обиды и страха, девочка искренне по-детски разревелась.

Обрадовалась, да? Большой мир, синее небо! Оказывается, хозяин был прав. Здесь даже страшнее, чем под землей, на базе, где у Кицунэ была четко определенная роль и предназначение. Там был хозяин. А здесь...

– Ишь расплакалась! – звучали голоса со всех сторон.

– Избили ее, видите ли.

– Наверное, украла что-нибудь, попалась и получила по заслугам!

– Так и надо! Тьма тьмущая ворья развелась! Никакой управы нет!

От враждебности, казалось, дрожал воздух. Огромный город. Огромный, серый и страшный. Все, как говорил хозяин. Люди просто убьют ее. Не потому что она боевая биоформа. Просто потому, что каждый день, каждую минуту, эти чудовища равнодушно убивают друг друга.

Но это не может быть правдой. Это же совершенно нелогично! Они же умные и знают намного больше, чем Кицунэ! Разве Кицунэ стала бы убивать или бить кого-то просто так? Нет, наверное, просто она опять натворила глупостей. Больших глупостей.

Так больше нельзя. Надо перестать быть бродягой, иначе... иначе смерть.

Кицунэ сбегала на реку, умылась и, как могла, привела себя в порядок. Вот уже лучше. Можно попробовать!

Женщина в роскошном кимоно вышла из магазина и хотела уже сесть в ожидающую ее повозку рикши, как вдруг маленькая ручонка тронула ее за рукав.

– Да? – обернувшись, женщина посмотрела на маленькую оборванку, стоящую рядом. – Что тебе?

– Простите, госпожа, – Кицунэ, борясь с нервной дрожью, поклонилась и посмотрела на женщину умоляющими глазами. – Могу я попросить... не хотите ли вы... стать моей хозяйкой?

– Что?! – женщина обомлела. – Ты в своем уме? Тошихару! Что ты смотришь? Убери это сумасшедшее чучело от меня!

Рикша бросился к Кицунэ, схватил ее за шиворот и рывком оттолкнул.

– Пошла прочь! – выкрикнул парень, вложив в голос ярость и презрение. – Как ты посмела приблизиться к моей хозяйке?! Нам рабы не нужны! Убирайся! Попробуешь еще раз подойти, так легко не отделаешься!

Кицунэ повторять попытку не стала. Чувства кипели в ней. Смесь стыда, страха и растерянности. На глаза снова наворачивались слезы обиды. Одно хорошо, что маленькая оборотница подгадала время и никто из прохожих не слышал разговора меж ней и этими двумя. Наверное, все опять громко смеялись бы над глупостью маленькой бродяжки.

Убежав подальше от места происшествия, Кицунэ взяла себя в руки и подошла к женщине в платье и плаще, что неспешно шла по улице, поглядывая на витрины.

– Извините, пожалуйста, что беспокою вас, госпожа, – сказала девочка с поклоном. – Я... я хочу спросить вас...

– О чем?

– Скажите, есть ли возможность для потерявшегося ребенка найти себе нового хозяина?

– Хозяина?! О чем ты говоришь, глупая?

– У меня был хозяин, но теперь я потерялась и не знаю... не знаю, куда мне идти. Я не могу выжить одна. Мне нечего есть, и люди смотрят с презрением. Мне нужен хозяин...

– Если ты ищешь кого-то, обратись к самураям. Они вернут тебя к твоему хозяину или определят в детский дом, там ты сможешь подождать, пока они его найдут.

– А если к самураям нельзя?

– Нельзя к самураям? Ты кто, убийца? Или вор? Послушай, у меня нет времени. Оставь меня в покое. Сдайся стражам, у нас мягкие законы по отношению к несовершеннолетним.

– Я не убийца и не вор... – Кицунэ всхлипнула, собираясь разреветься в том числе и от того, что не понимала слов, которыми ее обзывали. – Значит, меня никто не возьмет?

– Не возьмет. Бродяг нигде не берут.

– Что же мне теперь делать?

– Ну, не знаю... Хозяин твой может и не найтись... – женщина задумалась о том, как ей проще отвязаться от назойливой нищенки. – Попробуй поступить в школу гейш. Ты вроде бы симпатична на лицо, и характер у тебя неплох, вполне можешь стать хорошей артисткой. Отправляйся в южную часть города, там расположен квартал, где живут гейши. Если повезет, в одну из их школ тебя могут взять. Но это не так-то просто. Конкуренция велика.

– Спасибо вам, госпожа! – Кицунэ поклонилась, старательно запоминая новые слова. – Вы очень добры.

Найти нужный квартал оказалось делом вовсе не трудным. У Кицунэ сложилось впечатление, что в этом городе каждый знал, где живут гейши.

Не прошло и пары часов с момента разговора с женщиной на улице, как девочка робко постучала в дверь большого окия. Девушка-служанка, открывшая ей, выслушала сбивчивую речь Кицунэ и исчезла, сказав, что доложит хозяйке.

Служанка вернулась минут через десять, взяла Кицунэ за руку и повела ее в дом. Там, в просторной и богато обставленной комнате, их уже ждала старая женщина в круглых очках и сером кимоно, которое показалось Кицунэ еще более невзрачным, чем ее собственная рубаха.

– Садись здесь, – старуха указала на подушку перед собой. – Отвечай на вопросы, встречных вопросов не задавай. Кто ты?

– Я... потерялась, когда мы с хозяином шли на запад. Он ушел, я осталась...

– Он тебя бросил?

– Нет... потерял...

– Кто был твой хозяин?

– Не понимаю...

– Землевладелец? Фабрикант? Торговец рабами? Великий дайме? Кто он?

– Я не знаю... хозяин... Хебимару-сама.

– Ты понимаешь, что у нас могут быть неприятности, если твой хозяин объявится и захочет тебя забрать? Что если он предъявит нам претензии о незаконном присвоении раба?

– Он никогда этого не сделает! И я не знаю, как он сможет найти меня... может быть, и никогда не найдет... не выгоняйте меня, тетя! Я буду послушна... я... я...

– Что говорит закон? – старуха взяла пухлую книгу со стола и открыла ее на странице, отмеченной пестрой закладкой. – Человек, поймавший беглого раба, может заклеймить его своим знаком, если в течение полугода прежний хозяин раба не будет найден. Если хозяин найдется и захочет вернуть раба, то должен будет возместить все затраты по его содержанию, – женщина задумалась, сравнивая риск и выгоду. – Я сообщу самураям о тебе, они наведут справки. А пока ты будешь работать на меня. Но не мечтай стать гейшей! Гейшей может стать только вольный человек. Клиенту не понравится, если его будет обслуживать клейменая рабыня.

– Спасибо, госпожа! – Кицунэ в низком поклоне коснулась пола лбом.

– Я найду для тебя работу, но сначала подойди, – старуха дождалась, когда Кицунэ приблизится, а затем подняла свою костлявую руку и положила ладонь на лоб девочки. Много времени не потребовалось. – Фу! Как упорядочена твоя энергия Ци! Ты – генетически измененная!

– Это плохо, госпожа?

– Хуже некуда. Что если твой хозяин окажется главой клана шиноби? Мы все будем в опасности из-за тебя! Нет. В этом доме ты не останешься!

– Госпожа, умоляю вас!

– Замолчи! Я сказала, что найду для тебя работу! В доме гейш ты не останешься, но в домах юдзе всегда нужна прислуга. Будешь им стирать, мыть полы и убираться в комнатах. В меру своих сил. Будешь хорошо работать – получишь еду. Будешь лениться – уснешь голодной. Если хозяин твой так и не объявится, сама станешь юдзе и начнешь приносить пользу клану. Вот так. Тебе понятно?

– Да... госпожа... – Кицунэ склонила голову, чувствуя, как страх вонзает когти в ее душу. Сейчас лучше солгать, или эта страшная женщина разозлится. – Я понимаю.

– Нацуко! – старуха подозвала служанку. – Нужно проверить ее. Янмей-сан, хозяйка юдзе, не будет рада, если мы подсунем ей рабыню с какой-нибудь паршивой заразой. Возьми эту девочку и подготовь к визиту врача. Вымой ее. Тряпье – сжечь.

– Да, госпожа. – служанка поклонилась старухе и взяла Кицунэ за руку. – Пойдем со мной.

Хозяйка окия, когда служанка увела девчонку, довольно ухмыльнулась. Малышка была красива. Очень. Гейши с такой внешностью могли бы завоевать своими чарами сильнейших мужчин мира, но эта девочка – генетически измененная. Рисковать старуха не хотела, равно как и сообщать самураям или шиноби о приходе этой дурочки. Дом юдзе был прекрасным компромиссным вариантом между риском и выгодой. Из этой рабыни получится прекрасная юдзе или даже дзеро. Немного воспитания, вина и наркотиков...

Истошный вопль из ванных комнат прервал ход мыслей хозяйки окия. Старуха, с неожиданной прытью вскочив, помчалась на крик.

– Что случилось, Нацуко?! – рывком распахнув дверь, выкрикнула она.

Служанка перевела взгляд выпученных глаз на хозяйку, а затем снова на испуганную нагую девочку, что жалась к стене ванной, ничего не понимая.

– Госпожа! – Нацуко указала пальцем на Кицунэ. – Посмотрите на нее...

В ванную заглянули еще несколько девушек, прибежавших на крик. Старуха молчала, а лица гейш и служанок медленно белели от потрясения.

– Все понятно, – произнесла старуха ровным голосом, в котором вдруг зазвучала лютая злоба. – Нацуко, не бойся! Держи это чучело крепче! Я вызову самураев, пусть они забирают ее из моего дома.

– Госпожа, не надо самураев! – взмолилась Кицунэ, так и не догадываясь, что вызвало всеобщий ужас. – Госпожа, не отдавайте меня им!

– Здесь, такие, как ты, не нужны, – резко бросила старуха. – Стражи закона быстро найдут, из каких лабораторий ты сбежала.

– Не надо! Только не отдавайте меня самураям!

– Замолчи!

– Если вы отдадите меня им, то хозяин вам отомстит! – Кицунэ вырывалась из рук Нацуко и еще нескольких служанок, что бросились на помощь своей подруге. – Хебимару-сама великий человек, он очень сильный! Он узнает, что это вы выдали меня! Вы все поплатитесь!

Старуха дрогнула. Шиноби она боялась больше, чем пожара. Она видела, с каким трудом четверо служанок удерживали рвущуюся на свободу девчонку. Шестилетняя малышка была сильна. Она сдерживала себя, не желая причинять людям вред, но долго ли этот маленький монстр будет сохранять самообладание? Впавшие в панику дети опасны, если в их жилах течет кровь великих родов.

– Вышвырните ее на улицу, – сказала хозяйка окия, отвернувшись. – Не станем сообщать о ней самураям. Сделаем вид, что ничего не было. А ты, – старуха запнулась, подбирая слово. – Отродье лабораторий! Уходи и не возвращайся. Таким, как ты, здесь нет места.

Дверь распахнулась, и, получив пинка, Кицунэ вылетела на улицу. Упав на мостовую, девочка съежилась и прижала ладони к ушибленным локтям. Из глаз ее, не переставая, лились слезы. Нагое тельце содрогалось от рыданий.

Скомканная рубаха, единственное имущество маленькой бродяжки, вылетело следом за ней и шлепнулось на мостовую в метре от девочки. Кицунэ, скрежеща зубами от стыда и обиды, подтянула ее к себе и торопливо оделась. Нужно уходить. Невыносимо оставаться здесь и терпеть взгляды прохожих, остановившихся, чтобы поглазеть на дикую сцену. Похоже, нечасто здесь за дверь окия вышвыривали маленьких девочек. Кицунэ истинно была особенной.

Мир глумливо хохотал. Показавшийся в первые часы свободы таким ярким, солнечным и добрым, он снова открыл несмышленому лисенку свое нисколько недружелюбное лицо.

Что делать?

Нужно идти на запад. Вслепую, в никуда, но в ту же сторону шел хозяин. Кицунэ хотела быть хоть немного ближе к нему.

Глотая слезы, девочка поднялась и побрела прочь от людей, провожавших ее насмешливыми и презрительными взглядами.

Успешные, сытые и довольные зеваки из квартала развлечений потешались над неуклюжей неудачницей, которую выбросили из дома гейш. Хотела славы и богатства? Красивой жизни? Жалкая бродяжка! Вот, получи.

«Что такое “ненавидеть”? Я не знаю такого слова».

«Ты очень скоро узнаешь, что это такое, малыш. Мне не потребуется даже тебя этому учить, люди сами тебя научат».

– Хебимару-сама... – тихо хныкала Кицунэ. – Хозяин, где ты?

Она брела наугад. Давно остались позади насмешники-зрители. Давно скрылись из виду крыши и стены окия, но чувство боли и отчуждения не уходило. В этом городе не было места для Кицунэ. Чужие люди, чужая жизнь, чужой, холодный и равнодушный мир.

Глава 3

Сказочник серого города

Вечер. Для Отани Такео он сегодня заменял раннее утро. Позевывая на ходу, старик вышел из дома и поплелся к магазинчику, чтобы купить себе свежего хлеба. Готовить нехитрую еду и убираться в комнате было привычно. За долгую одинокую жизнь старик уже привык обеспечивать себя сам. Одно раздражало – в веселом квартале даже для того, чтобы в булочную сходить, нужно было празднично одеваться. Не важно, что ты живешь в общем доме на окраине квартала, где твоих только двадцать квадратных метров комнаты. Положение обязывает. Ты – артист! Надо соответствовать.

– Здравствуйте, Акина-сан, – старик приветливо поклонился знакомой гейше, встретившейся ему по пути. – Приятно видеть вас! Среди осеннего увядания вдруг повеяло живительной весенней свежестью!

– Здравствуйте, Такео-сан. – девушка улыбнулась и поклонилась в ответ. – Как поживаете?

– Хорошо, спасибо. О, Хошико-сан, – старик поклонился совсем еще молодой девушке, только-только получившей звание артистки. Юная гейша, что неотступно следовала за своей старшей «сестрой», робко опустила глаза, отвечая старику поклоном. – Ваше очарование ранит меня с каждым днем все больнее! Воистину нестерпимо сознание того, что далеки и недоступны вы для меня, словно звезда в небе!

– Угомонись уже! – Акина вдруг рассмеялась и легонько хлопнула старика по плечу сложенным веером. – Хватит вгонять в краску мою ученицу! У нее румянец уже сквозь белила виден!

Девушки никуда не спешили, и Акина с Такео завязали дружескую беседу, обсуждая возможность совместного выступления на намечающемся вскоре грандиозном банкете нескольких торговых корпораций.

– Я уже намекнула заказчику о том, что ваши творения уникальны и неповторимы. На банкете будут присутствовать самураи, так что никакого беспокойства среди зрителей быть не должно.

– Моя известность должна успокоить их еще до начала представления. Меня знают в этом городе!

– На банкете будут и иностранные гости.

– Понимаю, – старик вздохнул и вдруг оглянулся, заметив бредущую по улице девочку. – Ох ты! Посмотрите-ка!