Текст книги "Связующая Нить. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

– Кто это? – удивленно спросила Акина. – Вы ее знаете, Такео-сан?

– Нет, – старик поклонился гейшам, прося прощения за прерванный разговор. – Извините, наверное, нам придется обсудить наше выступление позже.

Кицунэ замерла, когда старик в шелковом кимоно вдруг преградил ей дорогу и присел на корточки.

– Привет, маленькая, – с улыбкой сказал Такео, глядя в зареванное личико ребенка. – Почему ты плачешь? Кто тебя обидел?

Девочка посмотрела со страхом на него и двух красиво одетых девушек, что подошли ближе следом за стариком.

– Меня... меня выгнали. Все обижают и ругаются... я никому не нужна...

– Выгнали? Понимаю. Хотела стать артисткой? Да, девочка, стать гейшей очень и очень сложно.

– Та тетя сказала, что гейшей меня не возьмет. Хотела сделать служанкой у юдзе...

– Что?! – потрясенно воскликнули обе гейши, становясь белее всех белил. – Ужас какой!

– А потом совсем выгнала. Сказала, что я – отродье лабораторий.

Трое людей притихли, и переглянулись.

– Похоже, лаборатории спасли тебя от настоящего кошмара, – сказал Такео. – Ты себе не представляешь, куда только что едва не попала. Глупая ты, глупая! Тут радоваться надо, а ты плачешь!

– Но... но куда же мне идти теперь? У меня нет хозяина... я... я...

– А родители есть? Дом? – спросила Акина. – Генетически измененные живут большими кланами.

– Мы жили на базе, – Кицунэ шмыгала носом и глотала слезы. – А потом я... я потерялась.

– Бедный ребенок, – вздохнула старшая гейша. – Как тебя зовут?

– Кицунэ.

Акина взглянула на светло-коричневые, с рыжим оттенком волосы девочки, что густыми волнами ниспадали на худенькие плечи. Острый носик, темные глаза, полные детской наивности, обиды и страха. Настоящий лисенок, попавший в руки людей.

– А родовое имя у тебя есть?

– Родовое имя?

– Название клана.

– Нет.

– По-моему, само слово «кицунэ» нам должно о многом говорить, – сказал Такео. – Значит, тебе негде жить?

Девочка покачала головой.

– И ты ничья?

Кицунэ кивнула.

– Тогда, Кицунэ-чан, хочешь пойти со мной? Я как раз собрался завтракать... то есть ужинать, и ты можешь составить мне компанию. Если только не боишься!

– А почему мне надо бояться?

– Как тебе сказать... я ведь незнакомый человек все-таки. – Такео поднял руку, держа пальцы так, словно что-то сжимал в кулаке. – И к тому же потомок самых настоящих шиноби. Смотри.

Старик разжал пальцы. На его ладони лежал маленький, зеленый бутон цветка. Забывшая о слезах, девочка глядела на то, как цветок разворачивает лепестки и обращается в волшебную лилию, столь пышную, что от ее красоты захватывало дух. Искры золотого света рождались на лепестках цветка, скатывались по ним, скользили по ладони старика и водопадом сыпались на землю.

– Это мое колдовство, – сказал Такео, улыбаясь. – Всего лишь иллюзия, но иллюзия волшебная, способная лечить сердца усталых взрослых и души обиженных детей. Но не все принимают с радостью мои способности. Я потомок клана шиноби, погибшего в великой войне сто пятьдесят лет назад. Мои предки тоже «отродья лабораторий», как и ты. Поэтому меня боятся.

– Я не боюсь гендзюцу. – Кицунэ подняла свою маленькую ладошку и вдруг на ее руке тоже расцвела, лучась золотым светом, волшебная лилия. – Я тоже так умею!

– Она повторила вашу иллюзию, Такео-сан, с такой легкостью! – ахнула Акина.

– Чего и стоило ожидать от волшебного лисенка, – светлея лицом, Такео поднял руку и провел ладонью по волосам Кицунэ. – Ну, скажи, любишь кур, рыжая?

– Не очень, – девочка смутилась, чем вызвала вздох умиления от старшей гейши. – Они злые и больно бьют. Еле убежала...

– Значит, все же лазила в курятник, а? – старик засмеялся. – Ну, истинно лисья порода!

Старый иллюзионист и девушки рассмеялись. Кицунэ просветлела лицом, ведь этот смех был совсем иным, нежели тот, что звучал вокруг нее постоянно с тех пор, как несмышленый лисенок очутился в городе людей.

Сходив в булочную, старик привел Кицунэ в свою комнату, в общежитии актеров. Его неожиданная находка неотступно следовала за ним, словно привязанная, и даже осторожно держала деда за рукав, боясь потеряться.

– Останься здесь, – сказал старик, посадив девочку на подушку возле небольшого столика. – Я схожу к Акине-сан. Вернусь через час, а ты никуда не уходи. Понятно?

– Вы вернетесь сюда?

– Да, это же мой дом. Ну что, будешь меня ждать?

– Да, хозяин.

– Вот, дожил, – Такео расхохотался. – И меня хозяином назвали! Чтобы я такого больше не слышал, ясно? Называй меня Такео-сан. Или дедушкой. И никак иначе.

– Да, Такео-сан.

– Вот и хорошо. Жди меня, я скоро вернусь.

Такео задержался немного, но, когда вернулся, девочка сидела там же и в той же позе, как он ее оставил.

– Ты что, даже не двигалась? – изумился старик.

– Такео-сан приказал остаться здесь. Приказы хозяина абсолютны.

– Тяжелый случай, – отложив большой сверток, старик помог Кицунэ подняться. От долгой неподвижности у той совсем затекли ноги. – Нужно быть осторожнее с тобой. Кто же тебя воспитывал?

– Хебимару-сама. Прежний хозяин...

– Вот заладила, хозяин да хозяин. Я тебе не хозяин, а дед. Ясно?

– Да, Такео-сан. Простите меня. А...

– Что?

– А «дед» – это хозяин в старости?

– Похоже, случай тяжелее, чем кажется. Ничего, научим. Ну что, готова?

– К чему, Такео-сан?

– Принять ванну. Нужно спешить. Скоро соседи с работы вернутся. В общежитии душ да ванная под вечер постоянно занята, но мы еще можем успеть проскочить первыми. Пойдем скорее.

Такео отвел девочку в маленькую комнату с душем и деревянной кадушкой. Стянув с Кицунэ рубаху, он включил воду и, взяв мыло с мочалкой, начал намыливать девочке плечи и грудь, постепенно спускаясь ниже. Хлопья мыльной пены текли, падая вниз, в заполняющуюся водой кадушку, а старик вдруг замер и лицо его начало вытягиваться в крайнем изумлении.

Кицунэ похолодела. Точно такая же реакция была у служанки в доме гейш. Сейчас будет...

Старик вдруг начал оглушительно хохотать. Неудержимый приступ дикого веселья скрутил старика, а Кицунэ зашмыгала носиком, готовясь снова разреветься.

– Прости, прости, – Такео утер рукавом проступившие на его глазах слезы и попытался взять себя в руки. – Не плачь, не над тобой я смеюсь, а над злой стервой Мегуми и ее ведьмами. Теми, из дома гейш, что хотели тебя в юдзе продать. Вот у них, наверное, истерика началась, когда они увидели, что ты была создана по модели первых поколений!

– О чем вы, Такео-сан?

«Все генетически измененные воины изначально создавались бесполыми. Люди боялись распространения измененного генома... проще говоря, боялись, что усовершенствованные люди размножатся и вытеснят их, обычных. Но не уследили. Великие дома создали свои научные центры, подкорректировали гены, и теперь мы равноправная часть общества».

– Лишь о том, что твой создатель был жесток, как и ученые древности, создававшие улучшенных солдат для императорской армии, – старик осекся, и улыбка исчезла с его лица. – Он искалечил тебя...

– Искалечил? Но я не ранена! Что во мне не так? – Кицунэ ничего не понимала. – Я... я уродлива?

Подавшись вперед, Такео обнял дрожащую девочку и, не боясь испачкаться в мыльной пене, крепко прижал маленького монстра к себе.

– Нет, Кицунэ-чан. Не уродлива. Просто тот, кто создал тебя, трусливое ничтожество, готовое ломать чужие жизни ради своих целей. Прости меня за мой смех. Я никогда не буду смеяться над тобой. Не плачь. Ты прощаешь меня?

– Да, Такео-сан.

– Вот и хорошо, – старик выпустил Кицунэ из объятий и поднял оброненную в чан мочалку. – Продолжим?

Завернув девочку в свежую простыню, Такео отнес ее в свою комнату и посадил на подушку.

– Смотри, что я тебе принес, – сказал старик, разворачивая сверток, за которым ему пришлось ходить к знакомым гейшам. – Обязательно отблагодари Акину-сан при встрече.

В свертке оказалось яркое детское кимоно, пояс, легкие дзори и все остальные принадлежности костюма, необходимые маленькой девочке.

– Это... мне? – у Кицунэ перехватило дыхание от восторга. Она потянулась вперед и коснулась красивых тканей пальчиком, боясь, что это может оказаться сном или иллюзией. – Это правда мне?

– Ну, уж точно, не мне! Забирай скорее. Надеть сможешь?

– Не знаю... – девочка смотрела на роскошный наряд с благоговейным страхом. – Я видела такое на людях, попробую повторить.

– Не нужно мучиться. Сейчас позову соседку, она поможет тебе.

Кицунэ восторженно начала рассматривать подарок. Старик, наслаждаясь радостью ребенка, не спешил звать посторонних и наблюдал за ее действиями.

– Такео-сан! – девочка выхватила из вороха одежды белые детские трусики с волнистыми оборками и звонко рассмеялась. – Смотрите, какие смешные штаны!

Соседи выглядывали в коридор и бросали удивленные взгляды на дверь комнаты старого иллюзиониста, из-за которой слышался громогласный хохот старика и серебристый перезвон восторженного детского голоса. Старый артист прежде жил тихо и незаметно. Никогда на памяти жильцов общего дома в его комнате не собиралось сразу столько веселья.

Большой банкетный зал наполняли золотым светом сотни маленьких светильников, установленных на колоннах и люстрах под потолком. Самураи, стоявшие у стен, настороженно переглядывались, недовольные творимым гендзюцу. Представление представлением, но, пользуясь следами дзюцу актера как маскировкой, шиноби могли скрытно подобраться к важным персонам в зале. Такео, способный творить чарующие фантомные картины, потому и жил впроголодь. Далеко не каждый согласится рисковать жизнью ради того, чтобы увидеть волшебные иллюзии.

На сцене несколько юных гейш исполняли танец, полный красоты и изящества. Вокруг танцовщиц вились яркие разноцветные искры, состоящие из чистого света. В соответствии с рассказом танца они то вдруг начинали сыпаться розовыми лепестками сакуры, то взлетали вверх невесомыми, призрачными бутонами цветов.

Танец завершился, и под одобрительные аплодисменты зрителей танцовщицы ушли со сцены. Далее по программе было сольное выступление Хошико, и тут уж Такео постарался с полной самоотдачей, творя самые прекрасные иллюзии, на какие только он был способен в установленных рамках. Буря аплодисментов были наградой ему и танцовщице.

– От вашей воспитанницы невозможно отвести взгляд, – сказал один из двух представительных мужчин, обращаясь к гейше, сидящей с ними за одним столиком. – Мы с компаньоном затеваем небольшую прогулку по реке и хотели бы видеть вас обеих на борту нашей яхты. Вы ведь не откажете нам, прекрасная Акина-сан?

Девушка едва нашла в себе силы утаить огонек торжества, вспыхнувший в ее глазах.

За кулисами сцены старый иллюзионист устало сел на жесткую деревянную скамью, стоявшую рядом с небрежно сваленными в кучу декорациями уже отблиставших представлений.

– Сейчас будут выступать гейши старухи Мегуми. – сказал старик девочке, что, раздвинув шелковые занавеси сцены, тайком любовалась залом и танцовщицами. – Пусть сами хоть наизнанку выворачиваются, а я иллюзий для них творить не буду. За то, что плохо обошлись с тобой, Кицунэ-чан. Теперь можно отдохнуть. Ну, что скажешь о представлении?

– Красиво. Но ты ведь можешь гораздо больше, дедушка!

– Могу. Но нельзя. Самураев беспокоят мои иллюзии. Стоит чуть превысить дозволенное, сразу остановят представление и выставят меня за дверь.

– Злые они, эти самураи! Почему всегда всем мешают?

– Они не злые. Просто многие творят зло с использованием тех же сил, что и я. Самураи лишь хотят защитить своих хозяев от врагов. Ты бы тоже забеспокоилась, если бы кто-то начал кидать ножи в стену, возле которой стоял бы я? Пусть даже тот человек уверял бы, что ни за что не промахнется и не ранит меня. Так же и самураи. Понимаешь?

– А что плохого в иллюзиях?

– Только то, что ими часто пользуются злодеи.

– Пфы! Но мы же не злые! Значит, самураи просто глупые! Ты ведь каждый день тут работаешь, да? И никому еще не было вреда!

– Я работаю не здесь, – старик покачал головой.

– А где?

– Покажу, но только днем. Сейчас у меня будет часа два свободного времени, пока Акина-сан и ее подруги не выступают. – Такео облокотился на сценический реквизит и прикрыл глаза. – Я подремлю, пока они не начали. Охраняй мой сон, Кицунэ-чан.

Девочка, отбежав от занавески, встала на страже. Этакий грозный маленький воин. Старик глянул на нее с прищуром и улыбнулся. Кицунэ не переставала его веселить.

Ранним утром, получив от организаторов банкета тощую пачку денег, Такео поманил Кицунэ за собой и вышел на пустынную улицу сонного города. Старик отчаянно зевал, выдавая в себе неудержимую тягу ко сну, Кицунэ же была как обычно, бодра и весела.

– Ты меня поражаешь, Кицунэ-чан. Сколько же ты можешь не спать?

– Дня три!

– Врешь!

– Не вру! А куда мы идем, деда?

– На основные заработки. Придем, увидишь.

Кицунэ с интересом осматривалась, а дома вокруг становились все беднее и беднее. Красивые особняки остались позади, на смену магазинам с блестящими витринами пришли деревянные лавки.

– И здесь что, больше платят? – удивленно спросила девочка.

– Здесь я за месяц зарабатываю столько же, сколько за один вечер вместе с госпожой Акиной. Но вечера вроде того, что ты видела, бывают очень редко. Я бы с голоду умер, если бы на них надеялся. А тут... даже не в плате дело.

– А в чем?

– Помнишь наш разговор о самураях, Кицунэ-чан?

Девочка кивнула.

– Люди, что живут здесь, никогда не нанимают самураев.

– Понятно! Значит, здесь тебе никто не мешает? Мне бы тоже так гораздо больше понравилось!

– Не только в том дело, что никто не мешает, – улыбнулся Такео, и вдруг откуда ни возьмись к маленькой оборотнице и старому иллюзионисту подбежали дети. Много, не меньше двух десятков девочек и мальчиков разного возраста.

– Такео-сан! Вы сегодня к нам?

– К вам, к вам, – старик рассмеялся и погладил рукой свою седую бороду.

– Здорово! – дети начали прыгать от восторга. – Сегодня наша очередь! Мы так ждали вас, Такео-сан!

– Дедушка Такео, – пискнула какая-то девчушка лет четырех, что сидела на плечах своего старшего брата. – Покажите фокус!

– Фокус? – иллюзионист оглянулся по сторонам и кивнул, не видя поблизости ни одного самурая. – Ну, держитесь!

Старик развел руки в стороны, и вдруг жаркое пламя объяло всю его фигуру. Изумленные дети отпрянули, а огонь, сорвавшись с тела человека, взмыл высоко и обратился в прекрасную пламенную птицу, сделавшую круг над притихшей улицей. Огненное чудо взмахнуло крыльями и взмыло высоко в небо, оставив за собой шлейф из разноцветных искр света. Вспышка озарила небо, и пламенная птица взорвалась искристым фейерверком. Столь красивым, что дети, для которых старый шиноби сотворил этот «фокус», разинули рты от удивления.

– Теперь ты понимаешь, Кицунэ-чан? – шепнул Такео своей воспитаннице, что тоже зачарованно смотрела на фейерверк. – Вот главная причина. Здесь меня не боятся. Здесь я волшебник, а не чудовище.

На крошечном пустыре, со всех сторон окруженном домами, собралось столько народа, сколько за свою короткую жизнь маленькая девочка-оборотень видела разве что в людских потоках в центре города. Но там почти все были взрослые, а здесь – дети, от пяти до десяти лет. Кицунэ увидела только нескольких взрослых, сидящих среди детей и у края площадки.

– Ну что, Кицунэ-чан, – Такео шутливо дернул девочку за прядь волос. – Ты готова?

– К чему?

– К выступлению. Помнишь, мы уже два дня репетировали наше маленькое представление?

– Репетировали? А я думала, мы просто играли!

– Нет, это была репетиция. Зрители ждут от нас красивую сказку. Давай покажем им незабываемое представление!

Кицунэ восторженно улыбнулась и кивнула. Ни малейшего стеснения и страха неудачи даже не мелькнуло в ее глазах. С самого рождения она постоянно пыталась привлечь к себе внимание окружающих, а тут сразу столько людей будут смотреть на нее!

Мысли об этом наполняли Кицунэ только энергией и нетерпением.

– Да ты прирожденная артистка, лисенок рыжий! – Несмотря на усталость после стольких часов весьма тяжелой работы, Такео снова улыбнулся.

– А я не рыжая! – девочка с некоторой обидой посмотрела на старика. – У меня коричневые волосы! Светло-коричневые! Вот возьму сейчас и вообще перекрашу их в черный цвет! Только коричневый, по-моему, красивее.

– Где краску возьмешь, балбеска? Нет времени волосы красить. Зрители ждут!

Без всякого оркестра над импровизированной сценой и пустырем зазвучала плавная мелодия.

– Начинается! Начинается! – поплыл среди зрителей легкий шепоток.

– Сегодня Такео-сан обещал что-то особенное! Видели? С ним девочка какая-то была!

– Да. Красивая. Может, артистка?

– Маленькая еще для артистки!

Музыка слегка сменила звучание, и на сцену, удивив зрителей, выбежал маленький рыжий лисенок. Дети, ожидавшие выхода фокусника или его маленькой спутницы, зачарованно замерли. Лисенок пробежался по сцене, не замечая людей. Маленький звереныш закружился на месте, гоняясь за своим хвостом, потом помчался за яркой бабочкой, выпорхнувший у него из-под лапок. Пробежав несколько шажков, лисенок подпрыгнул, стремясь схватить бабочку, и вдруг превратился в очаровательную маленькую девочку, в которой зрители узнали спутницу Такео. Протянув ручонки, девочка схватила крылатую красотку и мягко приземлилась на ножки, осторожно держа пленницу в своих пальцах.

Дети смотрели, разинув рты. Кицунэ, довольная сверх всякой меры, разжала руки, освобождая бабочку. Пленница, снова обретя свободу, вспорхнула с ее пальцев и улетела под потолок зала, скрывшись из вида. Девочка помахала рукой ей вслед и повернулась на месте, снова принимаясь ловить себя за рыжий, с белым кончиком, хвостик, оставшийся даже после превращении в человека. Дети засмеялись, принимаясь аплодировать, но представление было еще далеко от завершения, и продолжение потрясло собравшихся так, как ничто еще не потрясало их в жизни.

Вмиг пустырь, сцена и присутствовавшие здесь зрители превратились в почти незримых призраков. Вокруг раскинулся большой луг, залитый солнечным светом.

В такт музыке девочка-лисичка несколько минут резвилась среди луговых просторов, не подозревая об опасности.

Почуяв что-то, Кицунэ остановилась и начала озираться. Музыка плавно сменилась, предупреждая зрителей.

Такео внимательно следил за залом, чтобы не напугать кого-либо из детей слишком сильно. Они были привычны к чрезвычайно реалистичным иллюзорным картинам, что показывал им мастер гендзюцу, но мало ли...

Земля задрожала от топота конских копыт. Две армии самураев, в боевом построении, появились на горизонте и начали стремительно сближаться, стремясь сойтись в битве. Огромные боевые кони, закованные в броню от копыт до ушей, сокрушили лесопосадки справа и слева от испуганно упавшей на землю девочки и продолжили свой стремительный галоп. Не оставалось сомнения в том, что лисенка сейчас раздавят в безумном столкновении двух враждующих армий, но вдруг, откуда ни возьмись, окутанный пламенем, над девочкой возник гигантский старый лис, с сединой на морде и пятью длинными хвостами.

Защищая ребенка, громадный зверь взмахнул хвостами и ударил сначала направо, затем налево, сшибая ряды атакующих. Ряды самураев смешались. Армии, видя перед собой грозное страшилище, начали отступать.

Самурай в коричнево-красных доспехах, командовавший одной из армий, размахивал мечом, приказывая своим солдатам продолжить атаку, но с кицунэ, да еще пятихвостым, связываться у людей желания не было. Бой был остановлен, и армии замерли в растерянности. Взбешенный самурай издал громкий свирепый рев и вдруг соскочил с лошади, на глазах изумленных зрителей превращаясь в громадную серо-рыжую лису с девятью хвостами. Ринувшись вперед, он бросился на старика. Девятихвостый и пятихвостый сошлись в жарком поединке. Пламя взметнулось до небес, от топота лап содрогалась земля. Битва лис больше напоминала огненный танец, но вдруг серо-рыжий отбросил прочь пятихвостого старика. Разинув пасть, чудовище бросилось к сжавшейся на земле юной кицунэ, и в тот же миг, заслонив ребенка собой, перед чудовищем встал грозный самурай, командовавший второй армией, едва не начавшей битву на этом поле.

Лис оглянулся и увидел, что находится в окружении множества воинов. Солдаты его собственной армии тоже подняли оружие против монстра-обманщика, притворявшегося человеком. Оглушительно расхохотавшись, лис подскочил вверх и вдруг исчез, растаяв серым туманом.

Самураи медленно опустили мечи и копья. Битва была завершена.

Там, где упал пятихвостый лис, на земле теперь лежал раненый старик-человек, в крестьянском сером кимоно.

С отчаянным криком девочка-лисичка подбежала к нему и обняла, но старик, прошептав ей несколько добрых слов напутствия, исчез, растаяв туманом, как и девятихвостое чудовище.

– Вернись на священную гору, к храму Инари но Ками. Кицунэ-чан, я буду ждать тебя там, – тихо прозвучали последние слова старика.

Самураи, обступив девочку со всех сторон, смотрели на то, как плачет ребенок волшебных лисиц.

– Нельзя оставить ее здесь. Богиня Инари может рассердиться на нас за то, что мы не помогли одной из ее слуг.

– Не только поэтому, – воин, вставший на пути девятихвостого, склонил колени, протянул руку и коснулся плеча Кицунэ, обещая помочь ей. – Не плачь, маленькая. Я буду с тобой.

Затем последовал рассказ о путешествии лисенка и самурая через страну зеленых полей и рек, так похожую на мирную и благодатную страну Водопадов. Волшебные существа встречались им буквально на каждом шагу, девочка-лисичка словно притягивала к себе внимание разных забавных чудищ. Дети с интересом смотрели на красочные видения, на забавных зверей и духов. Юные зрители от души потешались над глупой двухвостой кошкой, пытавшейся из вредности состроить разные пакости кицунэ и самураю, но неизбежно терпящей поражение из-за собственных ошибок или невнимательности.

– Бакенэко? – смеялись дети. – Бакенэко!

Священная гора, окутанная облаками, предстала перед путешественниками, и они начали восхождение по каменным ступеням к храму на вершине, но девятихвостый дикий лис встал у них на пути, довольный, что враг-человек и детеныш мебу сами пришли к нему в лапы.

Лис был грозен и самоуверен, но меч в руках самурая и магия девочки-лисички вступили в борьбу со злом. Пламя разливалось вокруг реками, грохотал гром и вспышки молний озаряли небо. Казалось, девятихвостый необорим, но благодаря близости святой земли сил воина-человека и магии маленького лисенка оказалось достаточно, чтобы жуткий демон-лис получил сокрушительный удар. Бакенэко, выползшая из кустов, понюхала лужу серо-черной грязи, что осталась от чудовища, и презрительно фыркнула:

– Неудачник!

Самурай и лисенок поднялись к храму, скрытому среди облаков, и навстречу им вышел сначала пятихвостый дед-лис, украшенный наложенными на боевые раны бинтами, а затем и прекрасная дева с лисьими чертами в облике. Богиня риса и хлеба Инари-но-ками приблизилась к склонившемуся перед ней самураю, и окружившие их волшебные существа с восхищением смотрели на великолепную корону с символами пяти стихий, поднесенную в дар человеку, не оставившему в беде ребенка лис.

Сами того не подозревая, Кицунэ и Такео подарили в то утро миру быстро обретшую популярность легенду о том, как был коронован первый император единого человечества. Легенду, разумеется, выдуманную, но оттого не менее красивую и добрую. Очень нужную людям, истерзанным бесконечными битвами Эпохи Войн.

Кицунэ таяла от счастья, слушая восторги обступивших ее со всех сторон детей. Жутко скромная, она спрятала розовое от смущения личико, закрыв его рукавами кимоно.

– Ну, ну, совсем внучку застесняли! – Такео протолкнулся сквозь толпу обступивших девочку благодарных зрителей и, подхватив лисенка, посадил ее себе на плечо. – Автографы еще просить начните!

– Такео-сан, а кто она?

– Как ее зовут?

– Внучка это моя приемная. Кицунэ звать. Лисица волшебная, самая настоящая! А вы думали?

– Такео-сан, – едва слышно шепнула ему на ухо оборотница. – Я не лиса!

– И пошутить уже нельзя, да?

– Я боевая биоформа! Метаморф-оборотень. Так хозяин называл.

Такео дрогнул. Холодящие душу слова эта малышка произносит как что-то совершенно естественное. Боевая биоформа? Это очевидно, что Кицунэ создавали для войны. Что значит метаморф? Оборотень?

– А вот об этом – молчок, – шепнул он маленькой воспитаннице в ответ. – Ты человек в первую очередь.

– А хозяин сказал...

– А я тебе кто?

– Дедушка.

– Вот. Слушай, что дед говорит. Я не обману. Ну что, пойдем, отметим успешную премьеру? Мороженое любишь?

– Мороженое... мясо? Рыбу?

– Несчастное ты дите! А пирожное пробовала когда-нибудь? Сладкое вообще что-нибудь ела?

– Конфеты. Круглые и твердые, как камешки. Во рту тают. А внутри – варенье.

– Ну, хоть карамельками баловали, и то ладно. Сейчас я куплю тебе целую гору того, без чего детство не детство! Вперед!

Отвечая на сыплющиеся со всех сторон вопросы и обещая детям в скором времени зайти еще раз, Такео направился к узкой улочке, служащей выходом с пустыря.

Силы иссякли полностью. Хоть Такео и был привычен к нарушениям распорядка дня, но напряжение последних часов сказалось, и голова начинала болеть. Хорошо, что Кицунэ хорошо владела иллюзиями и помогала во время представления. Без ее содействия игра иллюзий вышла бы куда более блекло и, возможно, даже прервалась бы.

Сейчас больше всего хотелось добраться до постели и забыться живительным сном, но по пути нужно было сделать еще кое-что.

– Зайдем к одному дому, Кицунэ-чан, – сказал старик девочке, которая с блаженной улыбкой доедала сливочное мороженое в вафельном стаканчике. – Я другу пару слов скажу.

Кицунэ, впервые в жизни объевшаяся сладостей, благодушно кивнула, даже не думая подозревать в чем-то доброго хозяина.

Такео, ведя ошалевшую от счастья девочку за руку, подошел к деревянной стене, окружающей один из больших многосемейных домов, и, взяв деревянный молоток, несколько раз ударил о металлическую пластину, закрепленную на стене у двери. На стук вышла невзрачная худощавая женщина с колючими, темными глазами на сером лице. Впрочем, взгляд ее сразу потеплел, едва она увидела Такео.

– Здравствуйте, госпожа Иши, – сказал, поклонившись ей, Такео. – Дома ли Катсуро-сан?

– С лотком ушел, на торговую площадь. Жаль, не застал ты его, давно хотел он с тобой повидаться.

– Жаль, жаль, – Такео с улыбкой вздохнул и тайком сделал условный жест пальцами «есть информация». – Может быть, вечерком зайду?

– Деда, а ты выспаться успеешь? – с сомнением пробубнила Кицунэ, с сомнением поглядывая на усталого старика. – Тебе сегодня вечером не на работу?

– Нет, эта ночь у меня будет целиком подарена сну. Так что ничего страшного.

– А это кто это у нас? – женщина, присев на корточки, принялась сюсюкать с засмущавшимся ребенком. – Ты откуда такая, маленькое чудо? Как тебя зовут?

– Кицунэ, – ответила девочка, и в глазах женщины словно вспыхнули искры. Это было ненормальное имя. Условное обозначение шиноби?

– Она потерялась, и я взял ее к себе, – сказал Такео. – Шла по улице и плакала. Представляете, Иши-сан?

– Бедное дитя, – Иши погладила Кицунэ по голове. – Одной остаться в таком юном возрасте! Но не бойся, Такео – хороший человек. Он тебя не оставит. Да что это мы стоим на пороге? Проходите в дом!

– Нет, нет, добрая хозяйка, нам домой пора, – старик покачал головой. – Ребенок всю ночь не спал.

Распрощавшись с женщиной, Кицунэ и Такео направились прочь от ворот дома.

– Кто это была, деда? – спросила девочка, оглянувшись.

Иши уже ушла, закрыв за собой дверь.

– Знакомая одна. Жена моего хорошего друга.

– Она генетически измененная?

– Нет, а что?

– Странная. Глаза у нее внимательные. Как... как у меня. А она оборотень? Так на меня смотрела, словно скопировать хочет.

– Ты о чем, Кицунэ-чан? Как это можно – копировать других людей?

– А что? Кроме меня, никто так больше не умеет?

– То есть как... – Такео остановился и взглянул на девочку округлившимися от удивления глазами. – Правда умеешь? Покажешь?

– Сейчас?

– Нет, не сейчас, – старик окинул взглядом улицу, полную людей. – Еще самураи увидят... Когда домой вернемся. Хорошо?

Кицунэ кивнула, беззаботно улыбнувшись.

– А та женщина, Иши, – Такео вернулся к прежней теме разговора, – она булочница. Хлеб и пирожки печет.

– Вот почему от нее тестом и мукой пахнет! – воскликнула девочка с пониманием. – Такой хороший запах!

– Любишь пирожки? С чем?

– С вареньем! А Иши-сан печет такие?

Кицунэ болтала без умолку, держа деда за руку и направляясь вместе с ним к кварталу гейш и артистов, к дому, всего за несколько дней ставшему для нее родным.

Такео поставил кастрюлю с кашей на край низкого столика, принес пару глиняных плошек и, зевнув, снял с кастрюли крышку, намереваясь начать перекладывать кашу в плошки.

– Ну, показывай теперь, как превращаться умеешь.

– Деда, а в кого мне превратиться? – спросила Кицунэ, без особого энтузиазма глядящая на кашу. Она здорово объелась сладким, и аппетита пока не было.

– А в кого прежний хозяин заставлял превращаться?

– Он приводил людей, хмурых и худых, каких-то сонных, что ничего вокруг себя не видели. Несколько раз приказывал превратиться в девушек с обложек журнала, но по фотографии трудно копировать. Непохоже получается.

– Ты можешь скопировать взрослого человека?

– Да.

– И мужчину, и женщину?

Кицунэ кивнула.

– Просто скажи, деда, какого человека тебе хотелось бы увидеть и которого видела я. За четыре дня образы еще не потускнели, я могу четко вспомнить лицо каждого... кроме разве что прохожих на улице. К ним не присматривалась.

– Ну, тогда помнишь мою подругу, Акину-сан? Ту, что подарила тебе кимоно и немного обычной одежды?

– Конечно, Такео-сан.

– Превратись в нее... или лучше в ее воспитанницу, Хошико. Сможешь?

– Да, деда. Отвернись.

– Зачем?

– Хозяин говорил, что так результат виднее.

Такео послушно отвернулся, и Кицунэ начала превращение. Она не собиралась становиться взрослой надолго, и потому создавала хрупкую конструкцию, наращивая не кости, а хрящи, создавая воздушные мешки в мышцах и заполняя их сжимаемым воздухом. Старик сидел спиной к ней и улыбался, чувствуя объемы Ци, испускаемые в воздух. Дзюцу превращения было энергозатратным, и контролировала девочка себя довольно плохо. Не зря самураи и соглядатаи скрытого селения Воды забеспокоились и шныряли по городу, как собаки-ищейки, с тех самых пор, как наивная лисица Кицунэ пришла в Сандзе. След от применения Ци при дзюцу смены облика должен остаться легко заметный. Наверное, кто-то из стражей натолкнулся на такой след, а затем было найдено еще несколько. Заподозрили, наверное, незнамо что.

Привычными импульсами своей Ци Такео разрушил след, что оставляла Кицунэ сейчас. Клан Отани был создан для поддержки боевых групп шиноби и заметания следов. Теперь, когда от былой славы скрытого селения Воды остались одни воспоминания, родовая способность позволила Такео работать иллюзионистом и выступать со своим искусством перед простыми людьми, в обычном городе. Он мог рассеять след энергии Ци от своих собственных дзюцу иллюзий, убрать этот маяк, беспокоящий и привлекающий внимание самураев. Сейчас сила измененного генома Отани точно так же позволит скрыть применение способности странного существа, чьи судьбы с потомком клана, давно проигравшего борьбу за выживание, неожиданным образом пересеклись.