Текст книги "Оскал Фортуны"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 75 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Глава II
Как получаются красивые мальчики

– Такой высокий, симпатичный? – спросила Алисия

–Сильный и не болтун – прибавила Кэти, и три подружки снова прыснули

Дж.К. Ролинг

Гарри Поттер и узник Азкабана

– Кто это, Римхо? Я такого у нас в Кувами не видел.

– Его сейчас мать родная не узнает, – проворчал приятель, вытирая руки пучком травы.

Рим наклонился над телом, с немалыми трудностями извлеченным из грязного оврага.

– Эй, ты кто?

Человек с трудом разлепил заросшие грязной коркой веки. На крестьян смотрели два серых мутных глаза. Потрескавшиеся губы дрогнули.

– Бигун, принеси из моей корзины фляжку.

Тот кивнул. И, покопавшись в высокой корзине, вытащил из-под грибов сушеную тыкву, служившую фляжкой.

– У него жар, – сказал Римхо, вытаскивая кожаную пробку – Горячий, как печка.

Вода размыла грязь на губах, найденыш дернулся и, сделав судорожный глоток, открыл глаза.

– Ты кто? Откуда ты? – в один голос спросили крестьяне.

– Алекс, – прошептал человек.

Это слово оказалось единственным. Неизвестный вновь впал в беспамятство.

– Может быть, он из людей барона Токого? – предположил Бигун.

– От Токого-маро дорога есть. Чего его лес да горы понесло? – возразил Римхо и встрепенулся

– Неужели беглый?

– Сбежал от Токого? – уточнил Бигун.

– Может и не от него. Мало ли людей бегает от господ.

Приятели знали, что со времен войны с Самозванцем, Сын Неба так и не отменил Закон о беглых крестьянах. По нему – смерти предавлались не только беглецы и их семьи, но и все, кто им помогал.

Правда, они уже давно не слышали, чтобы где-то ловили беглых.

– Может, бросим его, а Римхо?

Бигун всегда предпочитал доверять решение сложных вопросов приятелю.

– Нет – решительно возразил тот, – А вдруг, это честный человек, попавший в беду?

– Мало ли честных людей в беду попадает – повторил слова приятеля Бигун, пряча глаза.

– Я больного человека в лесу не брошу! – решительно пресек трусливые рассуждения Римхо.

– Что же с ним делать?

– Понесли к шалашу, там посмотрим.

Крестьяне срубили два шеста, натянули на них куртки, навалили веток, чтобы найденыш не измазал одежду, и положили на них бесчувственное тело.

– За грибами потом придем, – решил Бигун.

У низкого шалаша стоял длинный навес, под которым на веревках сушились древесные грибы. Гатомо-сей назначил каждой семье сдать в замок определенное количество грибов, ягод и орехов.

После двух хороших ударов по щекам Александра с трудом вынырнула из забытья. Над ней (ним) склонились две круглые физиономии.

– Кто ты?

Спросила одна из них, украшенная длинными вислыми усами.

"Хохол что ли?" – подумала она. В голове звенели пасхальные колокола. Голоса неизвестных раздавались, словно сквозь толстый слой ваты.

Второй, помоложе, приложил к ее губам странного вида сосуд с водой. Александра сделала пару глотков, промыв, забитое грязью горло.

– Я Алекс, – ответила она первое, что пришло на ум.

– Откуда ты?

Спросил второй мужчина. Александра не знала, что ответить аборигену и решила просто закрыть глаза.

– Странное какое-то имя, – пробормотал Рим Хо. – Аль Екс.

– Не благородное,– добавил Бигун.

– Значит точно беглый.

– Может это фамилия? Алексо? – предположил Бигун.

– Он сказал Аль Екс, – возразил приятель. – Наверняка, беглый.

– Беглый не беглый, – раздраженно проворчал Римхо, – Пойди за корзинками сходи, пока до них олени с белками не добрались!

Обиженный Бигун надулся, но перечить не стал.

Римхо стащил с неизвестного остатки куртки и сандалий. Все тело покрывали многочисленные раны, царапины и грязь, особенно толстый слой, был на голове.

Оставив раненого в шалаше, крестьянин взял кожаное ведро и отправился к ручью за водой.

Александра чувствовала, как мужчина ее раздевает, но не могла пошевелить и пальцем. В начале это ее слегка напрягло, но вспомнив, что она сама сейчас мужик, Алекс успокоилась. Тем более что он ограничился курткой и сандалиями, не покусившись на остатки штанов.

Пробурчав что-то себе под нос, мужчина вышел.

Александра открыла глаза и попыталась сосредоточиться. Она лежала на сухой, приятно пахнущей траве в шалаше, собранном из жердей и веток. Повернув голову, Алекс разглядела вторую кучу сена, покрытую какой-то одежиной.

"Имя свое я им выболтала"– думала Александра, стараясь не провалиться в забытье – "Тут еще спрашивали откуда я? И что отвечать? Допустим из России с планеты Земля. Дурдом."

Мужик куда-то зашагал. Алекс облизала вновь пересохшие губы.

"И откуда я? Да не знаю я!"

Ответ нашелся сам собой. "Будем играть в потерю памяти. То есть совсем ничего не помним, кроме имени. Эх, жаль, его ляпнула".

Решив этот принципиальный для дальнейшего существования вопрос, она с облегчением отключилась.

Под вечер приятели напоили незнакомца целебным отваром из запасов Римхо и смыли с бесчувственного тела грязь. Человек по-прежнему не приходил в себя, он оказался страшно худым и изможденным, с лысой головой и ввалившимися глазами. Римхо попытался накормить его сырной лепешкой, но тот смог проглотить только пару кусков.

– Помрет он здесь, – вздохнул Бигун. – Зря только из грязи вытаскивали. Его в деревню надо.

– Не донесем, – покачал головой Римхо. – Это весь день идти, да еще с носилками и с грибами. Не успеем, умрет.

– Значит, такова его судьба, – пожал плечами Бигун. – Так угодно Великому небу, святому жилищу богов.

– Отнесем его на озеро Арива. Там живет госпожа. Пусть она решает, что с ним делать дальше.

– Стоит ли беспокоить больную – засомневался Бигун.

– У нее там служанки и двое соратников. А Симара в болезнях понимает, уже давно лечит Шанако-ли. – решил Римхо, подумав про себя: "Вот только толку нет".

Александра стоически перенесла водные процедуры. Когда ее довольно небрежно затащили обратно в шалаш и прикрыли рваным одеялом, она с блаженством перевела дух. «Чистота – залог здоровья». К своему удивлению она чувствовала себя лучше. Звон в голове уменьшился, не так выворачивало суставы. Один из мужчин принес кружку травяного чая и кусок жесткой, как пластмасса лепешки. Чай она выпила, а от лепешки смогла откусить крошечный кусочек. У Алекс, почему-то заломило зубы. Причем, сразу все. Боль была терпимой и не мешала дремать. «Может быть это цинга?» – подумала Александра, пробуя десны языком. Они слегка припухли, но сами зубы сидели как влитые.

Когда ее спасители, расположившись рядом, заснули, она провела более тщательный "личный досмотр". Результат оказался неутешительным. Волос не было нигде. "Значит, все-таки радиация". Кожа казалась сухой и какой-то натянутой. Все остальное, вроде присутствовало там, где надо. Александра вспомнила где-то прочитанное: "От лучевой болезни умирают не всегда, все зависит от дозы облучения".

"Может быть еще поскриплю годик. Интересно же, куда меня занесло?"

С такой "оптимистической" мыслью она закрыла глаза и впервые за последнее время не провалилась в забытье, а просто заснула.

Утром неизвестный чувствовал себя гораздо лучше. Он подтвердил, что его действительно зовут Аль Екс. Прежде чем задавать другие вопросы найденышу, они решили позавтракать. Алекс выпил пару чашек травяного настоя, а вот от лепешек отказался.

– Зубы болят, – пожаловался он приятелям. – Кусать больно.

Крестьяне переглянулись. Отправляясь в горы на пару дней они не взяли ни рису, ни сладких клубней, чтобы не возиться с готовкой. Лепешки из рисовой муки с сыром, да горячий чай. Кусок валяной рыбы, что захватил Бигун, они съели вчера в обед.

Проблему как всегда, решил Римхо. Он поломал лепешку на куски и залил ее горячей водой.

– Кто ты? – не справившись с любопытством, спросил Бигун, глядя как Аль Екс почти не жуя, глотает полужидкую кашицу.

– Алекс.

– Аль Екс? – уточнил Римхо.

– Просто Алекс, – вытирая губы, проговорил неизвестный.

Приятели переглянулись.

– Он, наверное, с побережья? – предположил Бигун.

– Не знаю, – пожал плечами Алекс. – Может и с побережья.

Александра глядела на своих спасителей чистыми глазами главных героев рекламы подгузников. Сегодня ей было гораздо лучше, и она даже приподнялась на локте, чтобы поесть.

Мужчины переглянулись. Алекс продолжала работать ложкой, походившей на маленькую совковую лопату и исподтишка рассматривала своих спасителей.

Их одежда походила на ту ,что была на старике и стала на нем. У усатого куртка казалась, поновей и выглядывавшая из-под нее рубаха почище чем у безусого, щеголявшего большой заплатой на боку.

– Может, ты беглый? – осторожно спросил безусый. Он был немного постарше, но держался не так уверенно как его приятель.

– Может, – пожала плечами Александра.

– Ты случайно не благородный? – задал вопрос усатый, заметно насторожившись. – Может быть ты ратник? Или чей-то соратник? Откуда ты взялся в этих горах.

Александра отложила опустошенную чашку. Впервые за долгое время, она почувствовала себя сытой.

– Не помню я ничего. Ни кто я, ни откуда. Я даже не помню, кто такие благородные или ратники с соратниками.

Приятели переглянулись.

–Такого не бывает, – покачал головой безусый.

– Бывает, – авторитетно возразил другой. – Помнишь, на свадьбе сына старосты Лусако-сей рассказывал, про случай на войне с Самозванцем, когда соратник барона Малышо потерял память после ранения в голову. Он тогда не мог вспомнить даже собственное имя.

– Мало ли чего спьяну не наболтаешь. Лусако-сей любит за бутылкой языком трепать.

Слушая их перебранку, Александра не понимала ровным счетом ничего и решила взять беседу в свои руки.

– Спасибо, что не дали мне пропасть, добрые люди, – проникновенно поблагодарила она умолкших от неожиданности мужчин. – А как вас зовут?

– Я Римхо, – представился усатый

– Я Бигун.

– Мы крестьяне рыцаря Одо Гатомо из деревни Кувами-но-Гатомо-но-Токого-но-Канаго.

"Оба на! Да тут кажись феодализм!" – подумала Алекс. – "Благородные рыцари, прекрасные принцессы и я – старый стручок с сознанием девочки. Похоже, будет весело".

Она усмехнулась и вытерла пот. Беседа здорово утомила Александру, но прекращать ее она не собиралась.

– Расскажите мне, добрые люди: Где я? Кто такие благородные, кто такие ратники, может после ваших слов я сама, что-то вспомню.

Поняв, что проговорилась, Алекс закашлялась.

Римхо обратил внимание, что Алекс говорит о себе в женском роде, но решил, что это от усталости и потери памяти. Бигун похоже, не заметил ничего.

– Мы в великой Поднебесной, иначе, Тонгойской империи! Благородные – это воины. У них есть право носить оружие, они не занимаются простой работой. Это роняет их честь. Самые благородные – сегуны! Выше них – только Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет!

– Да продлится, – поддержал Римхо. Он решил не прерывать разговорившегося друга. Все в деревне знали, что Бигун любит поболтать. Только слушать его пустые разговоры мало кому нравилось. Поговаривали, что дома даже жена и дети старались поскорее уйти или заняться чем угодно, только не слушать его нудные речи.

– Ниже сегунов стоят бароны, потом рыцари. Все они владеют землей, а значит и всем что на ней находится.

– И людьми? – уточнил Алекс.

– Разумеется! – подтвердил Бигун. – Мы принадлежим рыцарю, господину Гатомо-сею! Как и наша деревня Кувами.

– Кувами или Кувами-но... чего-то там? – переспросил Алекс

– Кувами, это название деревни, – стал терпеливо объяснять Би Гун. – А остальное просто значит, кому она принадлежит. Рыцарю Гатомо, который является вассалом барона Токого. А он вассал сегуна Канаго.

– Ого! – присвистнул Алекс. – Как вы только все запоминаете?

– Не забивай себе голову, – махнул рукой Римхо. – Кувами и Кувами. А с баронами да сегунами пусть господин разбирается.

– Одо Гатомо? – уточнил собеседник.

– Он благородный. У них есть имя и фамилия. Мы, простые люди, – ответил Римхо. – У нас только имена, да прозвища.

Человек помолчал, видимо запоминая услышанное, и продолжил расспросы:

– Тогда, кто такие ратники или соратники?

Бигун вздохнул, собираясь обстоятельно ответить, но Римхо заметил, что их собеседник явно устал и прервал его.

– Соратник – это благородный воин, который служит господину – владельцу земли, а ратник – благородный воин без господина. Отдохни, Алекс.

– Спасибо тебе Римхо-сей – поблагодарил тот.

– Ты явно ничего не помнишь! – всплеснул руками Бигун. – "Сей" говорят только благородному господину, а госпоже говорят – " ли". Понял?

– Понял, спасибо Бигун. Ты очень умный.

Польщенный крестьянин гордо посмотрел на приятеля, а Алекс откинулся на спину и закрыл глаза.

–Вот бедняга, – покачал головой Бигун, – совсем ничего не помнит.

Они с Римхо сооружали новые носилки. Идти далеко, а у Алекса после долгого разговора опять поднялся жар.

– Он совсем лысый, – проговорил приятель, глядя на него. – Голова гладкая, как куриное яйцо.

– Болеет.

После того, как Алекс назвал его "очень умным", Бигун проникся к нему искренней заботой и без обычного ворчания пер носилки до озера Арива, где доживала свой век тяжело больная жена их господина Гатомо.

В начале Александра почувствовала себя как древнеримский патриций, путешествующий по Вечному городу на паланкине. Однако, её носильщиков удобство транспортируемого, казалось, совсем не интересовало. Теперь она представляла себя сильно раненым бойцом, которого верные друзья – однополчане очень-очень торопятся доставить в санчасть. Мысли Алекс вдруг приняли неожиданное направление. «И с чего это парни обещают девушкам, что будут их „на руках носить“? Ничего хорошего. Если мне кто так скажет – пошлю на фиг!» – думала она сквозь боль во всем теле. – «Болтаешься туда сюда как... В, общем, плохо болтаешься.»

Потом она вспомнила, что у нее сейчас за тело, и поняла всю не актуальность таких мыслей.

Правда, шли ее спасители быстро, так что возможно мучительно путешествие долго не продлится. Кстати, как их там зовут? Ах, да, Римхо и Бигун. Надо запомнить

Целебные грязи озера Арива применялись жителями окрестных деревень для лечения всех и всяческих заболеваний. Болей в спине и груди, в руках и ногах. Если страждущий выздоравливал, это служило дополнительной рекламой чудодейственной грязи, если умирал – что же, такова воля Вечного Неба. Когда жена рыцаря Гатомо так и не смогла оправиться после родов, произведя на свет мертвого мальчика, муж вспомнил о целебных грязях Арива и отослал ее из замка. А чтобы младшая сестра барона Кирохо не чувствовала обиды, Гатомо приказал построить на озере приличествующий жене рыцаря дом с хозяйственными постройками, выделил ей пару слуг, трех служанок и двух соратников, для охраны.

Воинам нравилась эта служба. В замке старший соратник Мирамо неустанно гонял их, заставляя выполнять воинские упражнения. А на озере – благодать! О разбойниках в этих местах лет пять никто не слышал. Всех дел, что приглядывать за слугами, чтобы в конец не разбаловались. Госпоже Гатомо, судя по всему, жить осталось недолго. Она уже почти не встает с постели. Соратник Досимо Кирибуцо покачал головой, личная служанка госпожи Симара вчера ночью рассказала ему, что никакие настои не унимают рвущий грудь кровавый кашель, а спит госпожа, только приняв опий. Воин отвлекся от грустных мыслей и орлиным взором окинул тропинку на Кувами и окружающий лес. Тропинка была пустынна, но из леса шли двое знакомых крестьян, неся что-то на носилках. Соратник встрепенулся.

Александра с облегчением увидела, как среди деревьев блеснула широкая водная гладь. Ее спасители шли к невысокому частоколу, за которым поднимался двухэтажный деревянный дом, и виднелись крыши еще двух построек. У открытых ворот стоял невысокий приземистый дядечка, в длиннополом халате с глубокими вырезами по бокам. Сквозь них проглядывали, заправленные в сапоги мешковатые темно-зеленые штаны. За широким поясом мужчины был длинный меч в черных ножнах, с длинной рукоятью и два кинжала. Воин хмуро глядел на прближавшихся срестив на груди. Не доходя пяти – шести шагов до него, Бигун и Римхо опустили носилки и низко поклонились.

– Здравствуй господин Кирибуцо-сей.

Воин важно выпятил подбородок и вразвалочку сделал пару шагов. Его широкое бритое лицо с густыми нахмуренными бровями походило на мордочку мопса. Вот только глаза были не по-собачьи холодными. Алекс заметила, что халат на нем одет поверх белой рубахи с завязками у шеи. И вообще, в одежде местных жителей она не заметила ни одной пуговицы

– Что это вы притащили Римхо? – спросил он.

– Вот, человека нашли в лесу, Кирибуцо-сей – поклонился простолюдин.

У рыцаря Гатомо было не так много крестьян и соратники многих из них знали по именам.

– Кто такой?

Грозно рявкнул воин.

Неизвестный был покрыт старым рваным одеялом, из-под которого торчали худые ноги. Голубые глаза смотрели из глубоко запавших глазниц, кожа плотно обтягивала совершенно лысый череп с маленькими аккуратными ушами.

– Алекс. – негромко ответил он, и тут же заработал пинок под ребра.

– Он ничего не помнит, уважаемый Кирибуцо-сей! – вскричал Бигун – Он забыл, как надо разговаривать с благородными господами.

– Так напомни ему! – рявкнул воин, взмахнув широким рукавом

У Александры от удара сперло дыхание и в глазах потемнело. "Лежачего больного бьет! Козел!"

– Надо добавлять "мой господин", – быстро затараторил Бигун.

– И имя благородного господина, – вступил в разговор Римхо. – Этого благородного господина зовут Кирибуцо-сей.

Римхо поклонился.

– Я все понял – закивала головой Алекс, с трудом восстанавливая дыхание – Мой господин Кирибуцо-сей.

– Откуда ты?

– Не помню, мой господин Кирибуцо-сей.

– Беглый?

– Не знаю, мой господин Кирибуцо-сей.

– А чего вы его притащили сюда? – спросил воин у Римхо. – Несите в замок, к господину Гатомо.

–Горячка у него, мой господин, – ответил тот. – Боялись, не донесем. Пусть Симара его полечит, если конечно госпожа Гатомо-ли разрешит.

Воин сорвал с Александры одеяло, брезгливо посмотрел на торчащие ребра и впалый живот.

– Ладно, несите.

И носилки с Алекс торжественно вплыли на широкий, засыпанный песком двор. Громкий разговор у ворот привлек внимание обитателей усадьбы. Из дверей стали появляться мужчины и женщины. Александра прикрыла глаза и стала изображать раненого эльфа. Сложенные на груди руки, скорбно поджатые губы, задранный нос. Столь печальное зрелище не могло не вызвать отклик в бесхитростных сердцах аборигенов. Её (вернее, его) поместили в доме для слуг, с деревянным полом, обмазанной глиной печкой и окошком, затянутым тонким полотном. Специально для Алекс освободили топчан у стены, постелили свежей соломы, принесли теплое одеяло. Устраивая ее поудобнее, служанки и слуги хлопотали вокруг, словно радуясь бесплатному развлечению. Пришел еще один воин. Высокий, широкоплечий с увязанными в пучок на затылке черными волосами. В таком же халате, но отороченном по краям широкой зеленой лентой. «Как им только не мешают, такие широкие рукава,» – подумала Александра.

Воин тоже задал пару вопросов. На этот раз она не сплоховала и честно отыграла роль поттеровского Добби, смиренно добавляя "мой господин Конзимо-сей".

Полная женщина лет тридцати – тридцати пяти бегло осмотрев его, принесла в чашке противный горький и очень горячий отвар. Алекс глотала его мелкими глоточками, разглядывая одежду женщины. Светлая кофта, по верх нее платье с длинными рукавами, запахнутое, наподобии банного халата. Пояс, с кокетливым бантом, затянутый почти под грудью. Не смотря на то, что одежда сильно напоминала земную китайско – корейско – японскую, в лицах аборигенов почти не было ничего азиатского. Нормальные европейские физиономии, только кругловатые.

Появление таинственного Алекса, стало грандиозным событием для жителей Озерного дома, хоть на какое-то время разогнавшим царившую там унылую скуку. Даже госпожа Гатомо заинтересовалась необычной находкой и распорядилась оказать больному необходимую помощь. Не отстали от хозяйки и прочие обитатели поместья. В дом слуг за день не один раз забегали все служанки. Слуги мужчины, пытались разговорить Алекса, расспрашивая его о самых обычных вещах. Но тот только горько вздыхал, разводя руками. Не рассказал он ничего и соратнику Конзимо. А вечером к больному пришла сама госпожа Шанако Гатомо. Заглушив боль чашкой опиумной настойки, поддерживаемая под руки двумя служанками, она впервые за много дней спустилась из своих комнат на втором этаже. Усевшись на раскладной стульчик, Гатомо стала разглядывать незнакомца.

Худой, неопределенного возраста, лысый, Алекс не производил приятного впечатления, вот разве что голубые глаза, так редко встречавшиеся у жителей тонгутов, казались красивыми.

– Моя госпожа Гатомо-ли, – проговорил он. – Спасибо тебе за то, что приняла меня в своем доме и не дала погибнуть.

– Что с ним, Симара? – спросила госпожа.

– Горячка, – поклонившись, ответила служанка. – Он сильно отощал. Наверное, долго пробыл в горах.

– Ты помнишь, откуда ты? – спросила Гатомо.

– Нет, моя госпожа, – вздохнув, ответил Алекс. – Я не помню ничего кроме имени.

– Он поправится?

– Конечно, Гатомо-ли. Я напоила его жаропонижающим отваром, вечером прикажу Кикуре приготовить ванну с травами...

– Постой, – сморщилась госпожа. – Не части. У тебя еще остался настой золотого корня?

– Да, Гатомо-ли.

– Дай ему, путь быстрее поправляется.

– Но, он нужен тебе, госпожа...

– Мне уже ничего не нужно, – резко оборвала ее Гатомо. – И не заставляй меня повторять дважды!

– Слушаюсь, моя госпожа.– Симара низко поклонилась.

– Все, я устала, пойдемте отсюда. Душно тут.

Оплывшую женщину с болезненно – бледным лицом, подхватили под руки две служанки и с трудом подняли ее на ноги. Александра проводила взглядом выходивших из домика женщин. Даже ей стало понятно, что дни местной хозяйки сочтены. Ее глаза напомнили Алексу взгляд Витьки – торчка, наркомана с их улицы. Такие же пустые, бессмысленные и одновременно лихорадочно-блестящие. Этот визит оставил тягостное впечатление. В остальном все пока шло неплохо. С помощью одного из слуг, она (в данном случае скорее – он) впервые самостоятельно посетил местный туалет типа «сортир», приятно поразивший чистотой и тщательностью отделки.

На ужин ему принесли чашку риса с овощами, политыми соусом, кусок пшеничной лепешки и кувшинчик козьего молока. Потом пришла служанка Какура, пожилая, серьезная женщина в переднике, надетом поверх платья.

– Пойдем Алекс, Симара велела тебе ванну с травой сделать.

Александра с трудом поднялась, держась за стену.

– Эй, Чикут! – крикнула она одному из слуг. – Помоги проводить Алекса до бани.

Невысокий толстячок с постно – ехидной физиономией, обиженно проворчал

– Почему я?

– Потому, что все еще заняты, а ты уже кверху брюхом лежишь! Или мне Симаре сказать?

Очевидно, служанка госпожи обладала здесь непререкаемым авторитетом.

В просторной бане, освещенной тремя масляными фонарями, Алекс уложили на скамью и вывалили на спину ведро теплой, дурно пахнущей грязи. Женщина развезла ее по ногам и спине Александры ровным, слоем и проговорив:

– Лежи, – занялась ванной, которая представляла собой большую деревянную бадью, наполненную горячей водой. Служанка сыпала туда какие-то травы из глиняных горшков, помещение наполнилась острым, пряным ароматом. Как следует перемешав воду, женщина вернулась к Алекс и счистила грязь деревянным скребком, потом помогла встать и залезть в бадью. От жара перехватило дух.

– Горячо! – взвизгнула Александра.

– Сиди! – рявкнула служанка. – Не сваришься!

Алекс сцепила зубы. В той жизни она не особенно любила мыться.

– Вариться то нечему, – продолжала ворчать старая женщина. – Кожа да кости! Где только тебя носило.

Александру так распарило и развезло, что выбраться из ванны удалось только с помощью Чикута. Она не помнила, как одела новые, чистые штаны и рубаху, как слуга провожал ее обратно, не давая свалиться по дороге. Последнее воспоминание того вечера это Симара с бутылью из толстого синего стекла в руках.

– Пей, Алекс, – велела она, поднося к ее рту ложку с рубиново-красным лекарством. – Настой золотого корня. Дорогой, не каждого благородного так лечат. Госпоже спасибо скажи.

Уже не чувствуя вкуса, Александра проглотила драгоценный продукт местной фармацевтики, и провалилась в глубокий и спокойный сон.

Обыкновенно, Одо Гатомо обедал либо в одиночестве, либо в обществе старшего соратника, или преподобного Макао, если тот гостил в замке, но сегодня, рыцарь пригласил к столу Сайо.

Девочка уважала и побаивалась своего покровителя и опекуна, поэтому неожиданный вызов в верхние покои ее не обрадовал.

Преподобный Кимцзы не только вылечил ей ноги, но и обучил приемам управления своим телом и эмоциями. Поэтому, когда она, поклонившись, взглянула на опекуна, лицо ее не выражало ничего кроме почтительного внимания.

– Присядь, Сайо-ли – приказал Гатомо, указывая на место, справа от себя. – Я решил, что с сегодняшнего дня ты будешь, есть со мной за одним столом.

– Благодарю, Гатомо-сей, – поклонилась Сайо, тревожась все сильнее.

Расторопные служанки внесли подносы с блюдами. Рыцарь налил себе и Мирамо рисовой водки, после чего все принялись за еду.

– Гатомо– ей!– встрепенулся старший соратник. – В дом госпожи на озере принесли неизвестного человека!

Рыцарь отложил в сторону недоеденный кусок рыбы. Мирамо конечно искусный воин и не дает расслабляться его соратникам, но вот соображения у него нет никакого. Разве он не знает, что господин не любит вспоминать об умирающей супруге?

– Кого принесли, кто принес?

– Принесли наши крестьяне. Нашли в лесу, назвался Алексом, говорит, что больше о себе ничего не помнит.

– Почему понесли на озеро, а не в замок?

– Сказали, что он очень болен, и они просто боялись не донести его до Гатомо-фами.

– Где нашли?

– Недалеко от бывшей шахты.

– А не один ли это из тех, кого ищет Тайное Око Сына Неба? – Гатомо мгновенно забыл о мелких неприятностях.– Недавно была какая-то грамота от наместника.

– Это та, в которой за их поимку объявлена награда? – уточнил старший соратник.

– Да.

Рыцарь встал

– Надо отыскать грамоту с приметами преступников. А ты, Мирамо-сей, завтра же утром поезжай на озеро и посмотри на этого неизвестного.

– Хорошо, мой господин, – поклонился старший соратник.

Забыв о еде, рыцарь поспешил в кабинет. Если повезет, он станет богаче на пять тысяч золотых. Большие деньги для хозяина маленького замка.

С утра Александра чувствовала себя значительно лучше. С двумя остановками она самостоятельно добралась до кухни, где ее накормили вкусным завтраком: тот же рис с овощами и молоко с лепешкой. Кухарка сказала, что молоко Алекс дают по распоряжению Симары. Коз в озерном доме держали для Гатомо-ли, но госпожа уже давно почти ничего не ест, и из молока теперь делают творог, а потом отправляют в замок.

Александра с аппетитом уминала сдобную лепешку, внимательно слушала словоохотливую женщину и разглядывала убранство кухни. Ничего из ряда вон выходящего. Очаг с вертелом, плита, бронзовые чайники, сковородки, толстостенные котлы.

На полках красовалась "парадная" посуда из расписного фарфора.

Забежала Симара и напоила его волшебным настоем. А после еды она занималась тем, что положено делать больному человеку: спала и выздоравливала. Ей снился какой-то хороший сон о прежней земной жизни, когда его бесцеремонно оборвали громкие голоса и ржание лошадей.

Мирамо не особенно торопился на озеро Арива, справедливо полагая, что если неизвестный болен, то никуда он оттуда не денется. Проверив посты и, с разрешения господина захватив с собой пару конных соратников, он прибыл в дом на озере ближе к обеду. Стоявший на посту у ворот Кирибуцо доложил непосредственному командиру о всех происшествиях. Мирамо отправился навестить больную госпожу, а соратники получили приказ к его возвращению подготовить неизвестного Алекса к беседе.

Дверь с шумом распахнулась, и перед Александрой предстал хмурый воин в пластинчатом панцире. Из-за спины которого, выглядывала мопсовая физиономия Кирибуцо.

– Вот он!

– Встать! – рявкнул незнакомый соратник.

Алекс вскочила, и едва не упала от головокружения, вовремя схватившись за стену.

– Ты назвал себя Алексом?

Александра перевела дух и вновь "включила" Добби.

– Да, мой господин.

– Выходи!

Подхватив куртку, Алекс вышла из дома.

"Кажется, пришел толстый пушной зверек", – подумала она, с тревогой оглядываясь по сторонам. Воин в доспехах о чем-то беседовал с соратником Конзимо. В стороне слуги привязывали к забору лошадей.

На широкой веранде господского дома появился еще один воин. Его доспехи украшали желтые финтифлюшки, на вытянутом лице темнела полоска усов и бородка как у мушкетера.

Решив, что лучше перебдеть, чем получить по шее, Александра склонилась в глубоком поклоне. "Насяльника присла" – вспомнилась ей "Наша Раша".

– Ты кто?

– Алекс, – ответила она, не поднимая головы.

Начальник сам взял ее (его) за подбородок и взглянул в лицо.

На Мирамо смотрели безмятежные голубые глаза, только на самом дне их что-то шевелилось. Хотя воин мог и ошибаться. Будет он еще вглядываться в зенки всякого быдла.

– Беглый?

– Не знаю мой господин.

Мирамо повернулся к соратнику.

– Подай письмо наместника из сумки.

«Что за письмо? – с тревогой подумала Александра. – Явно, не любовное».

Воин в доспехах протянул начальству сложенный листок плотной бумаги, и тот погрузился в чтение, то и дело, поглядывая на нее. Потом вновь взял ее за подбородок и несколько раз повернул голову туда – сюда. "Описание примет! – догадалась Александра. – Старикашка здесь здорово наследил. Вот и хотел сбежать в наш мир. Ну, Сашка, кажись все – приехали". Внезапно она почувствовала небывалый прилив сил. Ноги сами собой слегка согнулись, плечи развернулись. Алекс вдруг поняла, что если захочет, то убьет этого воина голыми руками! Но тут начальник отпустил ее лицо.

– Беглый?

– Не знаю, мой господин, – поклонилась Александра. – Я ничего не помню кроме моего имени.

– Рубаху сними, – внезапно приказал воин.

Алекс выполнила приказание.

– Руки подними!

Она сделала и это.

Нисколько не смущаясь, воин осмотрел ее подмышки.

– Одевайся и иди.

Александра не заставила себя упрашивать. Натянув рубаху, куртку, она все же решилась спросить.

– Куда, мой господин?

Потерявший к ней интерес воин оглянулся.

– Лечись.

Не задерживаясь больше ни минуты, он вскочил на лошадь и вместе с двумя другими воинами выехал за ворота.

– Кто это был? – спросила Александра у подошедшего Дакута.

– Сам Мирами-сей, старший соратник нашего господина.

"Пронесло": подумала она, вытирая пот с шершавой головы.

"Почему с шершавой?" – Алекс бросила взгляд на Дакута, но тот уже скрылся куда-то по своим делам. Она заскочила в дом для слуг и провела ладонью по лысине. Всю ее покрывали маленькие пупырышки.