Текст книги "Память Древних (СИ)"
Автор книги: Анастасия Машевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
Аенгус внезапно задрожал, открыл рот, хватая воздух, потом вцепился Данан в руку и гортанно зарычал. Ладонь чародейки словно приросла, и чем сильнее пытался Аенгус отодрать её, тем смертоноснее становилось касание. Напуганные происходящим, руамардцы не сразу сориентировались. Пальзар, его друг, бросился на выручку, но Жал метнул гному в голень кинжал и быстро настиг со спины.
– Что происходит?! – воскликнул Дагор, стаскивая с плеча секиру.
Аенгус схватился обеими руками за горло, потом начал драть грудь. А затем упал – замертво. Данан снова взглянула на Жала. Тот поймал Пальзара, второго новообращенного, одной рукой за подбородок, другой обхватил затылок и уперся локтем в гномье плечо. Крутанул до хруста и отпустил падать на пол.
– ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! – заорал Дагор.
– Данан, серьезно, – протянул Борво. – Что происходит?
Только Хольфстенн и Жал не задавали вопросов. И Фирин, которому судьбы гномов были откровенно по боку.
Данан, не оглядываясь на остальных, сжала кулак. Вытянутая жизнь лечила её собственные раны, впитываясь в руку узором, повторяющим расположение вен и артерий. Почувствовав себя бодрее, Данан все-таки помотала головой, словно вытряхивая из ушей чужие увещевания: поглощение жизни обычного гнома – это одно, а поглощение смотрителя все-таки немного хуже, ибо в каждом смотрителе есть хотя бы капля Пустоты.
Чародейка села рядом с убитым, быстро осмотрела и облапала: вывернула карманы, расстегнула пряжку ремня. Помогавший Хольфстенн на этом моменте двусмысленно хихикнул, но быстро умолк. Жал повторял все то же самое со вторым трупом, справляясь в одиночку. Наконец, женщина действительно отодрала пряжку от ремня, взяла топор Аенгуса, тут же передав Стенну, и нашарила какой-то фамильный знак в личных вещах. Эйтианец со своей жертвы стащил, словно по привычке, кинжал – инкрустированный не пойми чем, но точно не простой.
Закончив, Данан вскочила на ноги и посмотрела на Дагора.
– Не убеждай меня, что мы сунулись в это дерьмо из-за того, что ваш король питает слабость к Смотрителям Пустоты. Даангвул велел найти Йорсона не ради Йорсона, а ради того, чтобы мы нашли и этого, – она ткнула в мертвого Аенгуса пальцем. – Потому что Йорсона он отправил сразу после того, как сэр Эдрик отправил сына. – Данан чуть вскинула голову и переключилась на местного командующего. – Вы перебили остальных и велели своим людям молчать, командор, а тех, кто напомнил вам, что смотрители Пустоты не ввязываются в политику, добили тоже. Скажите мне сейчас, что я не права.
Данан скривилась от отвращения. Йорсон молчал. А Дагор допытывался до товарища, о чем тут лопочет съехавшая баба. Жал сидел возле трупа и смотрел на Данан безо всякого выражения вообще – как смотрит паук, выжидая приближения к паутинке жертвы.
– Даангвулу был нужен подвиг, – продолжала чародейка, – достойный короля, и нужен был любой повод скомпрометировать дом Меддра. Я даже не удивлюсь, если в конечном счете выяснится, что именно король Даангвул предложил сэру Эдрику временное перемирие, чтобы устранить проблему в шахте. А как только тот, наущенный, отправил сына, Даангвул выслал вас, чтобы вы смогли подобраться, не вызывая подозрений расспросить, и убить мальчишку в подходящий момент. Но он оказался ранен исчадиями, и вам пришлось обратить его в смотрителя Пустоты, надеясь на удачу, чтобы он, еще живой, успел выболтать вам планы отца.
Жал не сводил с Данан взгляд. Он вперился как одержимый. Хольфстенн был уверен – потряси сейчас эльфа за плечо, тот даже не моргнет.
Дагор, между тем, насупился и надвинулся на Данан, выставив вперед топор:
– Ты несешь чушь, ведьма.
Йорсон, однако, не был столь категоричен. Шагнув вперед, он отодвинул Дагора твердой рукой.
– Я не идиот, Данан. Я видел, что ты можешь. Хочешь, убей сейчас и всех разом. Но Даангвула это не убедит дать тебе войска.
Дагор уставился товарищу в затылок. Потом рывком развернул на себя:
– Это что значит, Йорс?!
Йорсон молчал. Дагор скрипнул зубами до крошки и тряхнул товарища:
– ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!
Йорсон вместо ответа вырвал руку из захвата и снова уставился на чародейку, упрямо развернув плечи. Данан повела головой, раздумывая.
– Хочешь сказать, – осторожно начала она, одновременно медленно рисуя перед собой небольшую огненную печать, – ты ввязался в эту авантюру, потому что ваш король и тебе отказал в помощи против архонта?
Йорсон не смотрел на печать – пустая угроза, его такими не проймешь. Но Данан, похоже, и не имела это целью. Она отправила огненный всполох в один труп, потом в другой.
– Верь во что хочешь, – сказал Йорсон, наблюдая за магией. – Я сделал то, что мне осталось, и не стану убеждать тебя ни в честности, ни в порядочности.
– И не надо, – сказала Данан. – Я пришла к твоему королю, потому что у него есть обученная армия крепких и выносливых солдат. Он хочет твердый трон под задницей в обмен на неё – пусть получит. Остальное сейчас неважно. Идем.
Жал дышал неслышно, но на памяти наблюдавшего Стенна – впервые так, что со стороны было видно, как расширяется на вдохе эльфийская спина.
– Данан… – шепнул Борво. – Так нельзя.
– Можно, Борво, – оглянулась она. – Сейчас действительно уже ничего не важно.
– НЕТ, НЕЛЬЗЯ! – гаркнули одновременно Дагор и еще двое руамардцев, которые не были смотрителями Пустоты. Данан оглянулась резко. Её лицо исказилось натуральной яростью:
– Так можно и так будет, Дагор! Хочешь жевать сопли, оставайся здесь!
– ТЫ, ТВАРЬ! Я ЗАКРЫЛ ГЛАЗА НА ТО, ЧТО ТЫ УБИЛА ЗАКЛЯТИЕМ ТРЕХ МОИХ ГНОМОВ! ТРЕХ! Я СКАЗАЛ СЕБЕ, ЧТО ЭТО БЫЛО НУЖНО, ЧТОБЫ РАЗРУБИТЬ ТОГО КОЛДУНА! НО ЭТО… – Дагор не нашел слов.
И Жал тоже, но совсем по другой причине. Когда они только спускались, он оставил ей самой понять поведение Даангвула, не надеясь особенно ни на что. Сейчас от слов чародейки у него все мысли разбегались в разные стороны. Невольно и бездумно Жал, размышляя, загородил Данан собой.
– Мне жаль этого мальчика, если хочешь знать! – не сбиваясь, парировала Данан. – Но он отдал жизнь во имя борьбы с архонтом! Может, не напрямую, но это не имеет значения. Ничто больше не имеет значения, кроме победы над Пагубой, чьих бы и скольких бы жизней она ни стоила.
– ЗНАЧИТ, И ЖИЗНЬ КОРОЛЯ ДААНГВУЛА ТОЖЕ?! ЧТО МЕШАЕТ ТЕБЕ ТАК ЖЕ КОСНУТЬСЯ ЕГО – И УБИТЬ?! ЧЕМ ТЫ ЛУЧШЕ АРХОНТА?!
«Ничем» – призналась себе Данан честно и вышла из-за спины эльфа. Тот проводил женщину взглядом. Он не шевелился, но чувствовал, как внутри него что-то вибрирует. Если бы он только она была эльфом…
– Ты дыру ей сейчас просмотришь промеж лопаток, – шепнул Хольфстенн, поравнявшись с убийцей. Тот скосил на коротышку взгляд, и Стенна подернуло – настолько стеклянными были синие глаза Жала.
– Слушай, Дагор, – заговорила Данан, даже не подразумевая, что происходит за спиной. – Даангвулу ничего не грозит, потому что наличие короля гарантирует нам наличие армии для битвы с исчадиями. Эдрик, вздумай я предать Даангвула, потерял сына, он будет убит горем, возненавидит всех смотрителей без разбору и пошлет нас к демонам в пекло!
Дагор дрогнул. Данан обратилась к остальным:
– Когда король соберет совет, мы скажем, что сын Эдрика Меддра по указу отца заключил сделку с Темным архонтом и поджидал в засаде высланных Смотрителей Пустоты. Так архонт мог бы делать все, что заблагорассудится, не боясь быть обнаруженным гномами, потому что только смотрители могут чуять его наверняка. Мы предоставим в доказательство эмблемы домов этих мальчишек, Йорсон подтвердит наши слова. – Данан прикрыла глаза и сглотнула ком отвращения ко всей скользкой, прогнившей ситуации. – Ему поверят, потому что он Смотритель Пустоты, нейтральная сторона в любой политической баталии, для него не было выгоды в этом спуске. – Для убедительности Данан вперила взгляд в лорда-командора гномов. – Ведь любой из королей, кто бы ни победил, дал бы ему армию, – с нажимом говорила чародейка, – для борьбы с архонтом. Это же общая напасть, любой король понимает… И ты, Дагор, поддержишь нашу версию, а иначе я оставлю тебя здесь. В конце концов, если бы Даангвул не верил, что, узнав правду, ты останешься на его стороне, он бы и не послал сюда тебя и твоих людей.
Дагор, хмурясь, опустил топор. Слишком много магии за один поход. Магии чудовищной, странной и страшной. И еще – слишком неопровержимая истина в словах чужестранки. Он верен королю, но чтобы Даангвул настолько погряз в разборках с Эдриком и вплел всех подряд…
– Как только мы разберемся с королевским советом, ты, Дагор, начнешь собирать и вооружать войска. Потому что знаешь, что будет с Даангвулом, если он откажется выполнять условия договора. А вы, – Данан глянула на Йорсона, – останетесь с нами. Нужно многое обсудить, – сказала чародейка гораздо спокойнее.
– С ними? – изумился Хольфстенн.
– С ними, – припечатала Данан и, прорезав собой разрозненное сборище, пошла в направлении транспортера. – Идем, надо скорее добраться до Диармайда и Эдорты.
Жал тут же пристроился рядом – мало ли что. Хольфстенн был с другого боку, за ним Борво, который вопреки ожиданиям чародейки не стал ничего спрашивать, удовлетворившись теми разъяснениями, которые услышал. Фирин держался чуть позади.
Они шли молча. Так же молча, измотанные, взяли привал – для сна на пару часов. Молча добрались до транспортера, время от времени оглядываясь назад, словно их участие в судьбе конкретно вот этих гномов было исчерпано. И только, когда все погрузились на платформу для перевозки, Хольфстенн шепотом спросил:
– Данан, ты скажешь хотя бы нам, что произошло? И от чего ты стала похожа на редкую сволочь?
Чародейка ощупала товарищей уставшим взглядом, в глубине которого читалась небывалая прежде решительность и прямота.
– Я знаю, какого из архонтов мы ищем.
ЧАСТЬ II
Столбами пыли
Глава 9
Праздник шел полным ходом. Девирн годами служил Брайсу Молдвинну правой рукой, не скрываясь, признавал генерал. А потом шепотом добавлял на ухо другу: и еще был его лучшим спасителем, особенно в последние дни: чародейка Валисса, бесполезная нынче помощница и постылая любовница допекала почти так же сильно, как когда-то давно – Редгар Тысячи Битв.
Девирна поздравляли на удивление лихо. Альфстанна с Айонасом тоже преподнесли ему дар – распиленную яшмовую жеоду, для здоровья и долголетия. Брайс Молдвинн на этом моменте обреченно закатил глаза. Айонас прыснул, но постарался замаскировать смех под кашель.
Хеледд неустанно следила за происходящим, таращась на каждого в зале, кто вызывал у королевы хоть малейшие сомнения, с маниакальностью больного.
Когда позади осталось уже с две дюжины поздравлений и без числа кувшинов с вином и элем, Альфстанна дала сигнал. Одна из служанок, разносивших вино, начала продвигаться к королевскому помосту. Какой-то мальчишка, сновавший промеж столов в поисках, чего бы урвать и не попасть под горячую руку знатного брюхатого дядьки, все-таки свистнул кусок мяса и поспешил удрать. Служанку у королевского помоста окликнула другая, чуть поодаль. Мимо неё только что пробежал мальчишка, задев худеньким плечом:
– Да пусть их уже вышвырнут отсюда, Майя!
«Майя», оглянувшись, врезалась во фрейлину королевы, и та опрокинула на неё блюдо со свежей принесенной едой. Как наудачу, отодвинувшись рывком от стола, чтобы не ошпариться, Хеледд опрокинула часть бокалов с вином.
Платье оказалось безнадежно испорчено, а ведь праздничный ужин не докатился даже до середины! Фрейлина пала на колени (прекратилась музыка), начала причитать и извиняться, потом ткнула пальцем в служанку: она виновата! Не желая быть центром подобного унизительного внимания, Хеледд дала знак музыкантам продолжать, а гостям веселиться. Ей ведь только переодеться. Поманив за собой фрейлину, она пообещала служанке на утро тридцать плетей и поспешила покинуть зал.
Альфстанна и Айонас, сидевшие бедро к бедру, как и положено супругам, чему-то засмеялись. Но на деле никакой шутки не прозвучало: просто, чтобы создать видимость то ли увлеченности, то ли несдержанной насмешки в адрес перемазавшейся государыни. Они надеялись, что Хеледд поторопится исправить конфуз. Ей ведь не по статусу, как выяснилось недавно с жеодами, носить что попало, и выглядеть, не пойми, как.
Усиливать меры предосторожности Хеледд тоже не захочет, прикинули августы: она обязана выглядеть в глазах двора достойной королевой, чтобы поддерживать порядок. А значит, она не станет показывать страх и трусость; не станет портить праздник уважаемого человека, близкого соратника отца. К тому же Брайс Молдвинн сам здесь. Кому, как не ему, можно доверить безопасность праздника и шпионаж за врагами, которым пришлось дать место за общим столом?
Хеледд отошла, а мужчины на кухни обычно не суются, прикинули августы. Отличный момент, чтобы влить в вино для стражи сонное зелье. Пора.
Айонас придвинулся к Альфстанне так, будто что-то шепчет на ухо. Задержался на несколько секунд и поднялся из-за стола. Вышел. Ну мало ли, может, как все, облегчиться? Альфстанна осталась на месте, безынтересно пожевывая еду и грустными глазами косясь на место мужа. Надо же, так зависеть от одного кобеля! – злословили женщины с разных сторон. Чтобы отвлечься от них, Стабальт разглядывала королевский помост или просто изучала в деталях облики собравшихся. Так она постоянно натыкалась взглядом на Молдвинна и Девирна и молилась в душе, что достаточно примелькается.
Вскоре послышался шорох за спиной, и Альфстанна, не оборачиваясь, проворчала:
– Айонас, где тебя носит?
Айонас уточнять не стал. И садиться тоже. Было в этом что-то неправильное, Альфстанне пришлось оглянуться. Мальчишка, который бегал да путался под ногами совсем недавно, снова стоял тут и строил глупую рожу, наклонив при этом голову на бок и дополнительно устрашая себя руками.
Альфстанна демонстративно фыркнула: ходят тут всякие! – а в душе поблагодарила мальчонку. Если он здесь, значит, снотворное уже в вине, и Айонас на пути к темницам. Она, как могла подробно заранее рассказала Диенару, где искать Аберта Вектимара. Теперь оставалось полагаться на прыткость августа и его силу. А у неё было другое дело.
Альфстанна вышла из залы. На её счастье в праздники все, кому в обычной жизни приличия запрещали следовать инстинктам, сегодня прятались по углам с ужимками и ласками, гуляли по двору и вообще всячески нарушали привычный уклад дворца. Это же праздник!
Прячась за тьмой и общим гвалтом, Стабальт юркнула в закуток за одной из бастионных горж, примеченный днем ранее. Там её уже ждал Берен, груженный всем необходимым.
– Госпожа, – шепнул он, едва показалась Альфстанна. – Толгримм с ребятами даст нам столько времени, сколько получится.
– Они уже начали? – едва слышно прошелестела августа. Берен мотнул головой: вроде, нет. Приложил палец к губам и осторожно высунулся наружу. В темноте было не различить очертаний происходящего чуть поодаль, где веселились стражники. Берен прислушался, потом снова обратился к девушке. – Вот-вот начнут, я думаю.
Им пришлось подождать около десяти минут, прежде чем со двора стали доноситься выкрики, далекие от веселья. Даже при том, что расстояние и воздух скрадывали слова, по интонациям можно было предположить: в ход пошли оскорбления. Берен скосил взгляд на Альфстанну: леди напряженно вглядывалась в темноту и облизывала пересыхающие губы. Волнуется. Что ж, он мог понять. Берену захотелось потрепать девушку по плечу, сказать что-нибудь в духе: «Не дрейфь, парень, справимся». Только она не была парнем и все еще оставалась будущим клана Стабальт. Говорить о том, как он верит в госпожу, или нести что-нибудь подчеркнуто почтительное Берен тоже не стал: без ободряющего жеста это просто вежливые слова, они ничего не значат.
– Идем, – шепнула Альфстанна, не оборачиваясь к Берену, когда из ближайшей караулки у крепостной башни вышло на разборку несколько человек. Видимо, все-таки были сегодня неудачники, которым довелось сидеть трезвыми в охране.
Сцепившиеся с самого начала Толгримм с ребятами и охрана Диенара старались как могли, дубася друг друга при этом не слишком сильно – чтобы не вырубиться слишком быстро и длить мероприятие подольше. Покуда в драку ввязывалось все больше народу (на шум сбегались все окрестные стражи, которым тут же прилетало кулаком то под ребро, то в челюсть), Альфстанна и Берен пробирались вдоль стены, стараясь подобраться к воротам цитадели. Если во время штурма Галлора все пойдет хорошо, то рано или поздно войска Айонаса и Вектимара подойдут ко дворцу. И в этом случае, надо облегчить им вход.
Добравшись до крепостных ворот, они остановились у опустевшей пристройки у правой оборонительной башни. Этакий пункт отдыха и снабжения для несущих караул на входе во дворец. Переглянувшись, Альфстанна и Берен разделились: августа, взяв часть содержимого мешка Берена, юркнула внутрь и быстро огляделась: стол, скамьи, отсыревший очаг – все как обычно в караулке. Мужчина тем временем остался действовать снаружи.
До Стабальт и её подданного доносились голоса дерущихся, и им оставалось надеется, что Толгримм сумеет заварить настоящую кучу-малу и дать им еще немного времени. Но даже он не сможет заставить всех мужиков в округе драться без причины до утра.
С тихим скрипом отворилась дверь, и внутрь прошмыгнул Берен. Отлично! Он закончил, она почти тоже. Теперь главное – выбраться отсюда и найти Айонаса.
– Что здесь происходит?! – перекрывая все, раздался голос Брайса Молдвинна. Стратий был сильно зол, что ему помешали пьянствовать с другом. Альфстанна вздрогнула: Не успели?! Если Брайс здесь, значит, Хеледд вернулась в пиршественный зал… Не дай Вечный найдет их! Альфстанна бросила на Берена перепуганный взгляд: что делать?!
– М’лорд! – с трудом ворочая языком, принялся объяснять кто-то.
– О! – донесся ядовитый голос Брайса. – И кто это? – спросил риторически. – Щенки Стабальт? И… о! И псы Айонаса тоже тут? Ха! – усмехнулся стратий. Альфстанна слышала, с каким наслаждением Молдвинн предвкусил расправу над их людьми! – Интересно послушать, что вы тут устроили. И где ваши хозяева, а?
Брайсу не отвечали, и он продолжал ором требовать Стабальт и Диенара.
Если сейчас не выйдет хотя бы она, Толгримма и всех остальных уволокут в темницы, будут драть плетьми за намеренный дебош. Когда показательная порка закончится, никто не выпустит их на волю. Тогда быстрее нужного станет ясно, что Аберт Вектимар бежал. Подозрения падут только и только на Альфстанну с Айонасом, а, значит, всей их охране достанется в пыточных по первое число. Пока они не сдадут реальные планы августов (насколько знают) или не подтвердят каждое слово в выдуманных, которые будут угодны Молдвиннам. Двух зайцев – одной стрелой. А за Стабальтами и Диенарами настанет черед Ллейда. Он и так вот-вот попадет под опалу отца.
– Я СПРАШИВАЮ ГДЕ АЛЬФСТАННА И ДИЕНАР?! – проревел Брайс. Надо же было купиться на увещевания этого белобрысого извращенца о мирных планах! – клял себя Молдвинн в душе.
Альфстанна металась взглядом по комнате, не зная, что делать. Она должна выйти, должна взять удар на себя, это отвлечет внимание и позволит Айонасу закончить наверняка. Очень важно спасти Вектимара, очень! Она должна выйти… Но ноги не слушались.
Берен видел, как напряглись девичьи плечи, сжались кулаки вытянутых вдоль тела рук, как она с горем пополам на каменных ногах шагнула к двери. С нервным выдохом Берен настиг Альфстанну, дернул за руку на себя. Августа изумленно ойкнула. Вскинула на Берена глаза, будто умоляя: что же ты, не понимаешь? Я должна выйти!
Берен рывком протащил госпожу до стола. Ногой толкнул скамью – посильнее, чтобы отлетела с грохотом. До Альфстанны дошло одновременно с тем, как чужой, не Брайсовский голос снаружи, крикнул:
– Я что-то слышал!
Августа потянула Берена за грудки, но он уже сам подхватил Стабальт под бедра, вздернул на стол и не сильно ухватился за корсаж – чтобы ослабить и потрепать, но не порвать.
– Сюда, скорее!
Альфстанна не сопротивлялась наигранной страсти подчиненного. Даже когда одной рукой – той, что была ближе к двери – Берен задрал платье выше колена. Уступая его поцелую, Стабальт немного дрожала. Мужчина чувствовал, сердце Стабальт бьется где-то в горле, и мог поклясться: если бы не его губы, она бы сейчас от переживаний до крови кусала свои.
Дверь с оглушительным хлопком – и жалобным треском – едва не слетела с петель. Сразу несколько мужчин ввалились через порог и… замерли.
– Что здесь происходит?! – расталкивая сгрудившихся, вошел Брайс.
Берен отпрянул от госпожи, Альфстанна поспешно одернула юбку и утерла рот. К счастью, сегодня праздник и от всех несло алкоголем.
– Леди… Диенар, – протянул Молдвинн, скалясь, как волк, когда зайцу уже некуда бежать. – Что, Айонас не разделил вашего недавнего стремления публично совокупляться на обозрении у всей столицы?! – Брайс начал медленно приближаться. «Подкрадывается», – безотчетно определила Альфстанна и распрямилась: «Попробуй, ублюдок!».
– Или, может, это ваша старая привычка, августа? Наверняка, когда Батиар назначил вас, девчонку, наследницей, вы не нашли другого способа сблизиться с солдатней, а? – сально ухмыльнулся Брайс. – Что ж, отличный план. Ближе ведь уже некуда, – добавил он тише и серьезнее.
Так не пойдет!
Берен шагнул вперед и задвинул Альфстанну себе за спину. Всеблагой Создатель, пусть, пожалуйста, пусть кто-нибудь сообщит Диенару, что дело скверно, – молилось в его душе.
– С дороги, – прошипел Брайс. – Я сопровожу леди Диенар, – подчеркнул стратий, выделив слово по слогам, – к её законному мужу. Может, его кулак научит её верности лучше, чем эти чертовы фиолетовые стекляшки? – прошипел Брайс со сдерживаемой яростью. Солдаты грохнули в голос, а Брайс смотрел на Альфстанну так, будто она именно ему только что при всех наставила рога.
– В чем дело? – раздался издалека с улицы знакомый голос, и Берен лопатками почувствовал вздох облегчения.
У Молдвинна дернулась верхняя губа – как бывает от резкого запаха или страшной озлобленности.
– Ваши люди, Айонас, – громко ответил Брайс, заставив себя повернуться к приближавшемуся августу, – устроили побоище! А ваша жена, милорд, пытается устроить из моих казарм бордель!
Айонас перевел глаза – от Молдвинна к Альфстанне. Лицо его изменилось: побелело, почернело, пошло багровыми пятнами. Картина была до того ужасающей, что стихли последние отголоски веселья среди солдат, и те отшатнулись, уступая дорогу августу. Диенар направился к «любовникам» шатаясь, тяжелым шагом неотвратимой гибели. Берена он, застыв на долю секунды, твердой рукой оттолкнул в сторону. Потом положил ладонь Альфстанне поверх плеча ближе к шее и сжал так, что у неё захрустела ключица. Девчонка, выгнувшись, встала на цыпочки, в глазах скопились слезы.
Как самый настоящий ревнивый муж, что б его!
– Айонас, я все объя…
– Заткнись, – сквозь зубы прорычал мужчина и потащил девушку к выходу.
Берен попытался остановить их: «Не смейте так обращаться с ней, вы…!», но Диенар, развернувшись, от души вмазал мужчине по лицу. Берен потерял ориентацию в пространстве. И хотя спектакль был сыгран, Диенар не удержался и вмазал еще раз.
– АЙОНАС!!! – заверещала Альфстанна. – Не смей! Он поданный моего отца, не смей!
Айонас сбросил с руки Стабальт (она отцепилась легче, чем он ожидал) и невольно замахнулся в её сторону:
– ЗАКРОЙ РОТ, СУКА!
– Айонас, пожалуйста! – пискнула девушка, накрыв себя руками крест-накрест, в прячущем движении. Плечо, почти раздавленное Айонасом, болело.
Айонас дышал так тяжело, словно от каждого его дыхания должны были полечь колосистые поля. Рука, занесенная над Стабальт, подрагивала.
– Выметайся, – едва контролируя себя, процедил Диенар. – Вон! – Обернулся к Берену и гаркнул изо всех сил: – И ЧТОБЫ ЧЕРЕЗ ЧАС ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО! – Не дожидаясь реакции мужчины, Айонас поймал Альфстанну снова.
– Так не пойдет, Айонас! – встрял Брайс. – Это разврат! Это дебош! Это…
Диенар выглядел настолько устрашающе, что даже самые лютые пьяницы, замершие в дверном проеме и за ним, быстро трезвели.
– С ДОРОГИ!!! – рявкнул август, оттолкнув и Молдвинна тоже. Он поволок за собой визжащую и упирающуюся Альфстанну едва ли не за волосы.
– Вот поэтому я и не терплю девчонок в собственном войске, – развернувшись вслед, громким шепотом откомментировал стратий Молдвинн.
Он наблюдал за удалением четы Диенар (которая, как он смел надеется, вот-вот распадется) со смешанными чувствами: и радостно, что ей перепадет, и грустно, что не от него. А еще грустнее, что задержать охрану этих, с позволения сказать, супружников тоже не выйдет: в драку вмешались и его люди. Если брать под арест, то всех. А если нет, то остается списать происшествие на слишком уж буйную драку в хмельном угаре пира. Ну, с кем и когда такого не было, да?
Разглядывая начищенные рожи караульного состава, Брайс думал: «Со мной! Я до такого дерьма точно не допивался!».
Даже в мыслях подобные оправдания звучали жалко, но Молдвинн сжал зубы. Сейчас главное удержать равновесие между контролем и тиранией, чтобы не растерять союзников, которые уже есть у них с Хеледд, и при этом не спровоцировать к преждевременной атаке врагов. Сначала, стоит подготовиться: отнять у них шансы на победу, преимущество большинства, сплоченность. А уже потом пройтись по бедовым головам твердым кулаком. Не по всем, по парочке – но остальным сразу станет не повадно спорить с властью. В конце концов, никогда еще восхождение на трон и, тем более, удержание на троне не обходились без крови. В конечном счете знать поймет и примет.
Айонас тащил Альфстанну до самого порога их комнаты, понося, на чем свет стоит во все дворцовое услышанье. Наконец, втолкнул, жестко захлопнул дверь и доорал до кучи еще – для тех, кто будет подслушивать. Стабальт сделала несколько шагов по инерции толчка, в уголках глаз скопились невольные слезы – от мужской хватки.
Айонас не стал извиняться. Он углубился в комнату и сел на кровать. Перед глазами оказался сундук, который только сегодня днем был забит камнями, а сейчас разевал практически пустую пасть. Стабальт так и не рассказала ему всей правды – о жеодах, о своих замыслах, но элементарные выводы он мог сделать и сам. Или хотя бы предположения.
Мужчина поймал голову в ладони и тяжело вдохнул.
– У тебя все получилось? – спросил он не своим тоном: без требований, вольностей, снисходительности. Просто спросил, как спрашивают люди, смирившиеся с неизбежным.
– Да, – ответила Альфстанна, закрывая сундук и усаживаясь поверх. Сидеть так оказалось не очень удобно. – А у вас?
Айонас усмехнулся:
– С учетом сцены, которую я застал, вышло даже лучше. Вектимар ждет в условленном месте с двумя сопровождающими. Пока все вдоволь потешатся над нами, думаю, Берен успеет его подобрать, и еще до рассвета они будут далеко от столицы.
– Надеюсь, – выдохнула девушка, пошире расставив позади себя руки и запрокинув голову. – Иначе весь фарс был лишним.
– Беспокоитесь за свою репутацию? – Айонас попытался усмехнуться, вспоминая, сколько поводов дал потрепать её собственное имя по углам дворца. Но он страшно вымотался, и вышло какое-то болезненное хмыканье.
– И за вашу тоже. И за то, что Толгримм с ребятами, в том числе с вашими, сейчас разрисованы по первое число. Им очевидно нужна помощь. Сможете ближе к утру отнести им то лечебное зелье, которое давали мне?
Айонас качнул головой:
– Оставьте себе. Они мужчины, переживут и так. А вас еще непонятно, что тут ждет, когда я уеду.
Айонас задел очень, очень сложный вопрос. Они оба знали, что им предстоит выдержать несколько допросов, как только побег Вектимара обнаружится. Им и всем их помощникам. И хотя версию отрицания августы согласовали, грядущее пугало непредсказуемостью. От неё тянуло холодом, как от пропасти, в которую неминуемо придется прыгнуть без средств к спасению.
В целом, они условились, что Айонас уедет спустя, по меньшей мере, три-четыре дня после исчезновения из темниц Аберта Вектимара. На удачу имело место сегодняшнее происшествие – Молдвинн лично застал Диенара и Альфстанну в противоположной части крепости. Ему будет существенно сложнее свалить все на нерадивых гостей. И, тем не менее, засиживаться нельзя. Сколько уйдет времени, чтобы Аберт добрался до дома, а Вектимар-старший снарядил войско? Неделя. Две – самое большее, ярость и жажда мести ускорят августа. А там нужно будет еще вразумить и сдержать его, чтобы не сунулся первый и не разбился о крепостные укрепления Галлора. Значит, прежде всего, придётся…
– Айонас, – позвала девушка, опустив голову. Айонас сжал челюсти и сглотнул: её голос и интонации совсем не такие, как прежде! Так… так зовут близких.
– Да? – отозвался он и словно со стороны услышал, как сел голос.
– Мне надо что-нибудь объяснить? – Альфстанна подняла голубые глаза. Ясные, как два флюорита.
Айонас пропустил удар меж ребрами. Она готова объясняться, оправдываться… Не хочет, но если он попросит…
«Нет же, девочка».
– Нет, – мягко отозвался мужчина. Он ведь и сам устроил подобный спектакль, когда прибыл сюда. Так что мог догадаться о причинах того, что увидел. – А мне?
Альфстанна качнула головой:
– Вы действовали убедительно.
– Потому что искренне, – выдохнул Айонас, не сводя с девушки черных проницательных глаз.
– Что вы хотите сказать этим? Что хотели переломать мне кости или врезать моей охране? – Альфстанна усмехнулась, но Диенар видел: усмешку из себя выдавила. Не смешно ей, сколь бы ни притворялась!
– Я ударил не потому, что хотел убедить Молдвинна. Я был зол, Альфстанна, – говорил мужчина требовательно, даже сердито. – Я хотел ударить Берена, хотел быть на его месте.
Стабальт смотрела на мужчину неверящими глазами. Плечи её вздрагивали в необъяснимых чувствах. Придыхания, вырывавшиеся из легких одно за другим, с равной ловкостью можно было приписать как к усмешкам, так и к нарождавшейся истерике. Сердце билось в горле и на кончиках пальцев. По рукам, от запястий до ключиц, ползли мурашки от черного взгляда напротив. Во рту саднило сухостью, и если бы только Айонас поцеловал её сейчас, пересохшие губы напитались бы…
Кое-как взяв себя в руки, Альфстанна повела головой, разрывая зрительный контакт.
– В нас говорят обстоятельства, август. Мы слишком много времени проводим наедине в запертом помещении, и выгляжу я при этом всегда как последняя шлюха. Сегодня… – Она вдруг осмотрела себя с удивлением, и её лицо озарилось лучезарной улыбкой, – да, именно сегодня меня не готовили ко сну эти мерзкие женщины. Поэтому, милорд, сегодня я впервые нахожусь в этой комнате ночью одетой.
– И выглядишь при этом прекраснее, чем когда-либо прежде, – выдохнул август.
