Текст книги "Память Древних (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– К чему клонишь? – взгляд женщины снова вспыхнул – недобрым предчувствием. Несмотря на ее опыт, одна мысль, что она привечала это чудище за своим столом, сковывала горло страхом.

– К тому, – не скрываясь ответил эльф, понизив и приглушив голос до предела, – что возможно озерный эльф, которого Темный архонт на наших глазах в Лейфенделе преобразовал в новое туловище для себя, был не первым или, по крайней мере, не единственным с такой судьбой.

Тальвада смотрела на эйтианца, затаив дыхание. Намек был совершенно прозрачным.

– Предлагаешь накинуться сразу? – шепнула женщина. – Сейчас? Оставить его здесь и не пускать с вами?

Жал качнул головой:

– Нет. От знатных родов всегда остается генеалогическое древо. Найдите какие-нибудь заметки об этом Фирине или клане Илласэйл. И будьте готовы в случае необходимости делать то, что велит долг Смотрителям Пустоты.

– А Данан? – Тальвада качнула подбородком в сторону двери.

– Я уговорю ее, что так правильно. Она услышит.

– Она может погибнуть, если мы упустим момент, – бесцветным шепотом сказала командор, внимательно изучая лицо мужчины. – И не она одна.

– Я попытаюсь выиграть для неё хотя бы один лишний момент. Возможно дальше вы успеете, и это спасет ей жизнь. Которую я едва не отнял.

Тальвада прошлась по фигуре Жала скептическим взглядом с головы до ног и обратно.

– Кто бы мог подумать, чтобы эйтианец окажется так привязан к… к кому бы то ни было.

Жал опустил взгляд – и уголки губ в мягкой усмешке.

– Спасибо, к слову. За отдельную спальню и разрешение сходить в святилище без соглядатаев.

– Будешь должен. Не ты, так она. Почему, кстати, у вас вообще получилось?

Жал чуть заметно приподнял плечо:

– Она любит красоту в действии. В магии, когда получается. В сражении. В смерти. Она любит, когда делают легко и играючи – как она со своим мечом. Ей неважно ремесло, только страсть ремесленника. Потому что, мне кажется, что ей кажется, что в момент удовольствия от ремесла, ремесленник по-настоящему искренен и его можно изучить и понять. Ну или, – Жал откровенно и похабно усмехнулся, – я просто хороший любовник.

«Определенно, если ты нашел путь в её постель».

– О любовниках, Жал. Убеди Данан привести всех в тот храм, где вы были.

– Зачем?

– Увидишь.

Жал кивнул. Когда позднее он передал своеобразную просьбу-указание леди-командора, Данан согласилась не сразу. Однако и уговаривать её не пришлось: она, видимо, примирилась с той частью себя, которая не любила оттягивать события и чего-то ждать, и пообещала сделать, как велено. У входа в храм их встретили командор и Ресс. Когда провели внутрь, Жал, ободряя, встал у Данан за плечами, и приобнял за одно. Тальвада пошла первой, углубилась в конец помещения, за статуи Таренгара и Тирсагар и, в точности, как делала в доме Эгнир, толкнула какое-то едва заметное углубление. Здесь потайной проход открылся совсем рядом, в углу между восточной и северной стенами здания. Молча командор велела следовать за ней.

Проход оказался узким, довольно низким – Борво кряхтел – и, главное, коротким. Спустя всего несколько минут блуждания в потемках, они вышли в небольшое подземное помещение, освещение мягким сиреневым светом. Его можно было бы счесть за уже знакомый матовый блеск кристаллов, но на этот раз источник был совсем иным. Впрочем, и тут без амнирита не обошлось.

Посреди комнаты стояло зеркало, в которое при отражении, поместилось бы бок о бок четверо взрослых человек. Однако в нем ничего не отражалось – оно излучало равномерный свет и холод.

– Это то, о чем я думаю? – с горящими, немигающими глазами спросил Фирин.

Тальвада уклонилась от прямого ответа.

– Вас поведет Ресс. Он не был во дворце даэрдинского короля, но бывал в Галлоре. Не отставайте от него. Ваших товарищей, которые прибыли сегодня утром, я приведу к Цитадели, как условились.

По её тону было ясно, что промедление встанет ей костью в горле. А у Данан, судя по спешке, уже стояло. Ресс сказал несколько напутственных: что им нет нужды держаться друг за друга, что все они, прежде всего, попадут в одно место, и главное – сориентироваться там.

– Это будет Разлом? – спросила Данан.

– О, мне трудно сказать, – усмехнулась Тальвада. – Скорее, сколы в пространстве между нашим миром и Разломом. Хотя я не уверена.

Данан смотрела на портал, ощущая, как исходящий от него холодок закрадывается под кожу и выстуживает и без того чужеродную, леденящую кровь Пустоту.

– Но как? Вы ведь говорили, их не осталось?

– Этот уцелел только потому, что был в заброшенном святилище богов, о которых в эпоху Вечного все забыли. И еще потому, что это святилище было обычной домашней молельней знатной эльфийской семьи.

– Тилелейт, – с пониманием кивнула Данан, благодаря в душе прадеда Тальвады и не сводя глаз с опасного и неизвестного современному колдовству артефакта. Недаром, недаром во всех Цитаделях Тайн с первого дня всем обучающимся талдычат, что магия в мире – от эльфов…

– Только благодаря тому, что она относилась к нашим владениям, портал удалось скрыть. Хотя нам и велели забросить храм и построить новую, «положенную» часовню и никого сюда не пускать.

Данан облизнула губы, оборачиваясь к командору, и выдохнула:

– Мне не понять, почему имея столько козырей в рукаве, вы до сих пор не повергли архонта лично.

Тальвада засмеялась в голос:

– Я расскажу тебе. Может быть. Если выживешь, – с неуместным озорством добавила эльфийка, словно бросала чародейке вызов в стрельбе из лука.

– С вас слово, – повела головой чародейка. – Клянусь, я выживу только ради этого.

«Не клянись, девочка» – подумала Тальвада и скомандовала Рессу вслух: идите. Данан рванулась вперед, но Жал, перехвативший взгляд Тальвады, придержал её. Пусть сначала другие. Борво шел с лютым опасением – это читалось в несоразмерно мелких шагах, подогнутых коленях и общей неприязни к происходящему, отпечатавшейся на лице воина. Эдорта храбрилась. Дей – плелся: ему так и не удалось пересечься с Гарном перед выходом, и выглядел он недовольно. Однако отказаться отправляться с остальными в Даэрдин, почему-то не смог. Возможно Борво и Стенн убедили. Последний, к слову, без конца бормотал что-то себе под нос. Это было на гномском, и на сей раз ни Жал, ни Фирин, переводить не торопились.

Когда подошла очередь последних – Жала и Данан, Тальвада движением подбородка указала эльфу: ступай! – а сама твердой рукой потащила Данан назад.

– Пошептаться напоследок, чародейка, – сказала она серьезно. Данан едва успела отвернуться от портала к леди-командору, как отовсюду вокруг навалилась непроглядная чернота.

– Что за?! – она дёргано оглянулась на портал, еще секунду назад источавший столь приятный для глаз сиреневый свет. Тот не мерцал даже по краям. Остывшее подобие зеркала, погасшее и теперь, кажется, бесполезное.

Данан словно со стороны услышала, как сглотнула. Все освещение, доступное им теперь, создавали серебристые жилы вокруг глаз женщин. Но если у одной из них было хоть сколько-то живое, напуганное лицо, то у другой оно напоминало посмертную маску. Отблески смотрительских черт скользили по глянцевой пластине на лице Тальвады, а над ними абсолютной пустотой зияли два бессмысленно серых глаза, в которых, как Данан показалось только сейчас, давным-давно закончилась всякая жизнь.

Глава 20

Джеллерт Вектимар выступил на Галлор ожидаемо и решительно. В один широкий бросок он перекинул армию к стенам столицы и ударил по северо-западным воротам. Когда первый залп осадных требушетов сотряс кладку ворот, город вздрогнул.

Брайс был готов. Какая бы ярость ни ослепляла и ни вела Вектимара, ожидать, что он полными силами ударит в ближайшие к его владениям южные ворота, было глупо. Штурм крепости, как и взятие города, сам по себе никогда не был по-настоящему удачным военным решением. Но если уж до него доходило, стоило браться за укрепление самых слабых мест. И Брайс начал с северо-западного прохода, за которыми находилась относительно небольшая территория угодий и хозяйств собственно королевской семьи. Потому стоило артиллерийским орудиям Вектимара дать первый бросок, как в ответ с оборонительных баллист крепости полетели громадные пробойные болты.

Командир, отосланный руководить защитой этого пункта, послал сообщение Молдвинну: «Вектимар начал наступлением именно там, где вы предвидели, милорд. Наши баллисты достают. Мы с легкостью справимся». Однако Молдвинн, знавший по опыту, к чему ведет излишняя самоуверенность командования, отослал в поддержку два легких маневренных отряда пехоты, чтобы они могли гибко перемещаться по стене между бастионами и включаться в любые оборонительные задачи. Подмога рассредоточилась в готовности сбрасывать крюки, поливать прибывших горящим маслом. Присутствовавшие два мага тоже навострились: как только осадные машины врага подойдут ближе, чтобы их можно было достать огненными заклятиями, атака Вектимара захлебнется, не начавшись.

Однако совсем скоро стало понятно, что Вектимар и не думал подходить близко: он дал приказ метить только и только в баллисты врага. Оборонявшиеся, как могли, пытались затянуть нападавших в полновесное сражение, надеялись на осадные лестницы и таран, но Вектимар просто ждал, наблюдая, как нет-нет, его требушеты разносят онагры на куртине Галлора. И вскоре стало ясно, чего именно ждал: из-за орудий, словно переваливаясь на эту сторону горизонта, мало-помалу взвивалась густая и плотная стены пыли. Покуда хватало вечерних огней, этой стене не было конца.

Сколько же орд он собрал?! Откуда у Вектимара столько людей?! – с ужасом вытаращился командир.

Послали за Молдвинном. Тот, оценив масштабы напасти, дал приказ срочно привести подкрепления. На вопрос, откуда именно, Брайс на несколько секунд задумался: если снимет оборону с южных ворот, которые отсюда ближе всего, то, возможно, какая-то части войск Вектимара, которую тот мог намеренно послать в обход на такой случай, пробьется внутрь города именно там. Отзывать с севера тоже было не умнее: эти ворота находятся на пути Стабальта, и, хотя Девирн прислал весть, что Батиар выставит свои войска на их стороне, нет никакой гарантии, что в пылу битвы тщедушный подагрик не переметнется на сторону врагов. Проклятье! Надо будет выволочь его девчонку на улицу, прямо на стену, если Батиар надумает предать. Подвесить над пропастью, пусть старый хорошенько взбодрится! Ничто так не укрепляет клятвы верности, как разумный шантаж.

Оставались только восточные ворота, и Брайс послал распоряжение о помощи туда. А пока оставленный на восточном рубеже командир перебрасывал войска, Молдвинн дал приказ делать вылазку. Надо каким угодно способом затащить Вектимара в прямой, контактный бой.

Они открыли ворота, спешно вылетая за стену на конях, вооруженные короткими копьями и луками. Если удастся задеть мастеров над орудиями, кто-то из дальних рядов точно двинется вперед на их защиту. А там в кураже сражения из вражеского строя выбежит вперед сначала один, потом другой… Сдерживать нетерпение воинов в битве порой даже сложнее, чем взбодрить к ней или чем развеять в рядах страхи, навеянные каким-нибудь дурным предзнаменованием. Если побегут хаотично, единично и небольшими группами, Вектимар ни за что не удержит войско в боеспособном строю. И тогда, будь врагов тут хоть тридцать тысяч, хоть пятьдесят – какая разница, если их командиры не смогут ими пользоваться?

Молдвинн двинул вперед, усиливая натиск небольшого, но элитного отряда конницы. Путь до требушетов был непрост: Джеллерт выставил для обороны орудий два ряда лучников и арбалетчиков, и бойцы Брайса падали замертво. Наконец, они добрались до требушетов, которые вблизи, в отличие от осадных башен, никак не могли себя защитить. Разя направо и налево, конница Брайса совершила могучий наскок, заставляя солдат Вектимара броситься врассыпную.

Вопреки ожиданиям Брайса, никто новый не кинулся на защищу требушетов.

– Что за дерьмо? – выругался Молдвинн под нос, не понимая происходящего. Он дал жестом приказ преследовать убегающих лишь небольшой группе солдат, чтобы разведать. Кажется, его заманивали в ловушку притворным отступлением. Но какой в этом смысл? Попытаются убрать его, самого Брайса Молдвинна? Возможно. Только как мог Вектимар рассчитывать на то, что Брайс лично отправится с вылазкой наружу? Это было совсем не в его правилах, и это хорошо знали все стратии и августы. Особенно Вектимар, которому воинское поведение Брайса и подмочило репутацию в последней битве Драммонда. А если бы тут не был Брайс? Они бы тоже заманивали городских солдат таким образом? Ведь нет же! В этом не было смысла, учитывая, что за спиной в этом случае они оставляют осадную артиллерию, которую люди Молдвиннов сожгут! Или расчёт был на то, что ради этого сожжения часть солдат покинет крепость? Брайс в страхе оглянулся: да нет, ворота закрыты, у врага не получится воспользоваться этой лазейкой и войти в город.

– Они бегут! – доносились сведения от посланных вперед бойцов-разведчиков.

– Дают деру!

– Уходят!

Это шло вразрез со здравым смыслом, и Молдвинн дал знак остановиться. Что бы там ни задумал Вектимар, он, Брайс не поведется на эту чушь! Он дал знак разворачиваться назад, к осиротевшим требушетам и палить ко всем демонам в пекло! Ему бы хотелось присоединиться к куражу своих бойцов: «Так им и надо, поганым выскочкам! Будут знать, как лезть на нас! Щенки!», но Брайс точно знал, что не время. Он развернул коня назад в город, пока его люди жгли и громили орудия. Как бы ни распорядился войсками и осадой Вектимар, не стоило считать его идиотом: в конце концов, именно его покойный король Драммонд избрал, как главного полководца в решающих битвах кампании, когда Редгар покинул лагерь. Как минимум, странным было то, что Джеллерт приказал лучникам бежать, бросив требушеты, в то время как стена пыли, взметаемая тяжелой, судя по всему, пехотой, с упорством морских волн двигалась к стенам Галлора.

Вернувшись за стену, Молдвинн приказал немедленно отвезти указание командирам на остальных воротах: держать полную готовность, не расслабляться. Их водят за нос. А также велел гонцам привезти обратный доклад: что происходит?

Разослав гонцов, Молдвинн взобрался на вершину бастиона и стал метаться из стороны в сторону, коршуном оглядывая раскинутый город. Где, где, где Вектимар планирует ударить на самом деле? С юга? С севера? Или этот маневр был сделан для того, чтобы где-то еще Айонас смог проломить брешь в крепостной стене? Молдвинн потребовал притащить Валиссу из убежища для женщин: она, в отличие от прочих магов, которые у него есть, владела опасным и запретным колдовством, пусть учует колдунов врага и перебьет их. Как угодно, и чем… кем угодно, поправился Брайс, вспоминая особенности чар любовницы.

Наблюдая со стен за происходящим, Молдвинн сжался, как взведенный механизм онагра. Где, откуда, кто…

Первый ответ пришел оттуда же, из-за северо-западной стены. Он услышал голос кого-то из всадников, потребовавшего от остальных возвращаться в город немедленно. Спешившись, боец достиг Брайса и сообщил:

– Это скот! Его гонят собаками и людьми! Они привязали ветки к хвостам, чтобы взмести пыль! Обман!

Молдвинну захотелось врезать парню в челюсть: да заткнись ты! И так стало понятно с первых слов!

– ГДЕ ВАЛИССА?! – гаркнул Брайс. Ему ответили, что за ней послали, и скоро та наверняка явится.

– Девирн еще не подошел? – справляясь с собой, спросил следом Брайс.

– В пути.

Молдвинн дал приказ запечатать ворота, а тем, кто оставил пост у восточных ворот, срочно возвращаться назад, занимать позиции. Паре подручных, которых наверняка знали тюремщики, велели вытащить наверх Альфстанну, чтобы, если Стабальт подойдет неожиданно, ему сразу стало наглядно видно, почему он сражается за столицу, а не против.

– ГЕНЕРАЛ!!! – заорал заодаль гонец. – ГЕНЕРАЛ!!! ОНИ В ГОРОДЕ!!! УЖЕ В ГОРОДЕ!!! – сообщил посланник, хватая ртом воздух. – Командир Торбек ждет указаний.

– Кто? – Молдвинн побелел.

– Таламрин.

– ЭЙНСЕЛ?! – взревел Брайс. – Как он вообще… – «Неважно!». – Где сейчас части, которые я отправил назад?

– На полпути к воротам. В городе паника, на дорогах не протолкнуться.

– Как они сломали ворота?! Не было же никаких машин с той стороны!

Значит, кто-то заведомо подпилил засовы и крепы? Брайс прикрыл глаза. Проклятье. Кто?! КТО ЕГО ПРЕДАЛ?!

– Надо попробовать разделить армию Таламрина, – постарался внятно сказать он. – Используйте город, он лишает маневренности. Пусть Торбек сориентируется. Отбейте ворота назад!

– Да, генерал.

Однако выполнить приказ оказалось не так легко: Ллейд врубился в павшие ворота сокрушительной волной. Его солдаты, наконец в полном числе, давили город. Неорганизованные большей частью, разбросанные по улицам, гвардейцы Брайса, переброшенные назад с северо-запада, прогибались под натиском Таламрина, который вбивался в живую плоть города заточенными клиньями – клинков и построений, разбивая, тем самым, даже те места, где войска Молдвинна успевали все-таки собраться и учинить затор.

Брайс не терял духа. Отдав команду защищать северо-западные ворота, от которых их очевидно пытались оттянуть к центру города и дворцу, он бросился на помощь Торбеку с личной сотней за спиной. Он мчался по улицам, как мог призывая горожан помочь им, дать отпор захватчикам, обещая награды, нагоняя страху, что будет, если Таламрина с его «крысами» не выдавят из Галлора вон…

Айонас, Берен и Толгримм в плащах с капюшонами, скрывающими доспехи, очутились прямо среди коридора, ведущего в темницы.

– ВТОРЖЕНИЕ! – заорал один, поднимая тревогу.

Берен вырубил орущего. Толгримм тут же унял второго – коротко и насмерть. Айонас осмотрелся, сориентировался, где они находятся и дал знак: им туда.

Ни Толгримм, ни Берен в темницах дворца не бывали, поэтому использование сферы телепортации, выданной Сеорасом, досталось Айонасу. Толгримм не пожелал отпускать Диенара одного – с него станется не спасти, а угробить августу! Берен, и без того собиравшийся присоединиться, понял, что просто обязан быть в деле, дабы эти двое не передрались и не забыли, зачем вообще явились.

В узких коридорах полагаться на меч было несподручно, к тому же трое в случае схватки образовывали ненужную, сковывающую сутолоку. Потому Толгримм отказался идти в указанном направлении, заявив:

– Я за лошадьми, – и отправился пробираться наверх, стараясь никому не попасться на глаза. С его ростом это было нелегко. Зато он мог понадеяться на физическую силу, если придется пробиваться через охрану. Впрочем, едва ли в замке сыщется сильно много боеспособных мужчин – большинство наверняка снаружи, мобилизованы Брайсом для обороны.

Охрана у пленников, видимо, все же имелась – до Айонаса и Берена довольно быстро донеслись незнакомые мужские голоса. Судя по интонациям, добра пленникам они не сулили. Для одной пленницы во всяком случае точно.

Подобравшись поближе к тюремному блоку, Айонас и Берен затаились. По голосам стражей было четверо, и Диенар доподлинно знал, что эти мужчины от Альфстанны всего в нескольких шагах. Не потому, что видел сквозь стены – помнил конструкцию темниц. Приложив палец к губам, он велел Берену не издавать ни звука. Если их обнаружат, Альфстанну тут же используют как заложника, а им этого не нужно.

Диенар оглянулся, подобрал какой-то камушек, намереваясь бросить чуть заодаль и, тем самым, выманить хотя бы двух пленников. Берен, уловив жест, успел буквально наступить Айонасу на запястье, когда тот брал камень. Диенар вскинул голову, тараща страшные глаза: совсем ополоумел, смерд? Берен скрестил перед собой руки, состроив ужасную рожу: это бесполезно, все равно не выйдут! Айонас сделал жест, сбрасывающий ногу Берена (тот, разумеется, не усердствовал). Злобное выражение лица августа прямолинейно заявляло: сделаем, как я сказал!

Берен вздохнул, но больше не вмешивался.

Айонас швырнул сколыш от стены вперед себя, в глубину прохода и почти сразу услышал, как возня в основной части блока притихла. Раздалось ожидаемое: «Кто здесь?», а потом и совершенно разумное: «Посмотри, что там». Смотреть, похоже, никто не хотел, поэтому долгое время и не выходил. Наконец, высунулся один человек, которого Айонас встретил толчком в сторону Берена, и тот успел зажать разведчику рот, а август твердой рукой приставил острейшее ледяное лезвие кинжала к горлу парня. Он не стал ничего объяснять, только мотнул головой вбок, в сторону, где за небольшим коридором и открытой дверью ублюдки пытались выволочь Альфстанну наружу. Пленник Диенара и Берена заколебался, хмурясь. Похоже, взвешивал ситуацию. Большим пальцем свободной руки Айонас провел поперек собственного горла, красноречиво объясняя, чем кончится сопротивление: может, Альфстанну они и не спасут, если малой поднимет тревогу, но он же все равно помрет. Какой для него в этом смысл?

Парень кивнул. Чуть поводил головой, мол, как же он крикнет с клинком на шее? Айонас, глядя парню в лицо, пока Берен выкручивал ему руки, приподнял брови и голову: уж исхитрись как-нибудь так, с кинжалом. Парень сглотнул, прочистил горло. Его уже окликнули свои: что там?

– Порядок. Крысы, как обычно. Хотя, кажись, пользуясь случаем, что сегодня здесь мало охраны, тут в углу кто-то навалил кучу! Я иду!

Берен, встретившись взглядом с Диенаром, попытался развернуться с пленником в нужном направлении, но Айонас положил ему поверх плеча тяжелую ладонь и ткнул под нос выставленным указательным пальцем: иди один! Берен кивнул и, пользуясь тем, что кинжал Айонаса еще удерживал в подчинении скрученного паренька, больно заломил ему руки. Тот застонал сквозь зубы, словно ему выбили парочку.

– Что там такое, Джим?!

– Проклятый угол, – выхрипел парень, чувствуя, как проступают слезы в глазах.

Айонас кивнул Берену, тот перехватил повреждённые руки пленника под локтями, как бы набросив их на свою, и скрепив, таким образом, хватом, как засовом. Надолго не хватит – только пока ярость не вытеснит боль, но надолго и не нужно. Освободившейся рукой Берен выудил из-под плаща нож и «подменил» Айонаса под челюстью парня.

Берен прошел внутрь, и Айонас тут же услышал: «Ах, ты ж, сучий потрох!», «Отпусти его!». И Берен отпустил, ударив рукоятью ножа парня по сопатке. Тот вырубился, Берен отшвырнул обмякшее тело в сторону и тут же, сцепившись еще с одним в короткой схватке, убрал и его. Третий встал напротив в боевой стойке, тоже с кинжалом, а четвертый тут же поймал за волосы бездыханную Альфстанну, потянул вверх, пытаясь взодрать её голову и велел Берену всерьез подумать, прежде чем…

Прежде, чем он закончил, Айонас прицельно бросил свой кинжал так, что тот вонзился солдату в глаз почти на всю длину лезвия. Обидчик Стабальт дернулся раз, другой и упал лицом вперед, роняя августу. Берен воспользовался замешательством оставшегося и решил ситуацию в свою пользу. Айонас сразу же бросился к Альфстанне, выудив по дороге свой кинжал из трупа стражника. Вытер лезвие о плащ и убрал оружие практически бездумно, уже падая на колени рядом с измученной девчонкой. Бережно, как мог он положил её голову себе на колени. Берен, подсевший тоже, увидел, как дрожат у августа пальцы.

– О, Вечный, – выдохнул Айонас, отводя прядь подранных, блеклых волос, на которых на всю длину виска присохла запекшаяся кровь. Глаз с той стороны совсем заплыл. На щеке с правой стороны кто-то пытался чертить какие-то узоры – ножом. Из-за обстановки темницы раны не зарастали, началось заражение. Лицо августы вздулось и было обезображено опухолями, в которых набухал гной.

Её били много, а кормили – очень мало. В худых безвольных руках совсем не осталось сил. Айонас втянул воздух судорожно. У него поджались пальцы на ногах, и сжались в кулак на свободной руке. Он метался между безбрежной жалостью, от которой на глаза наворачивались слезы, и необоримой лютой злостью, из-за которой руки мужчины дрожали еще сильнее.

– Сейчас не время, август, – сказал Берен, доставая из-под плаща крохотный секретер. Такой обычно носили начинающие маги в Цитаделях Тайн, и туда вмещалось всего четыре пузырька, составленных в ряд. Этот дал ему Сеорас с самыми мощными зельями собственного приготовления. Нужно было заставить Альфстанну выпить, и уже это казалось непосильной задачей: она даже дышала с трудом. Вероятно, её пинали и, возможно, повредили легкие.

– Давай, – Айонас протянул руку к Берену. Рассиживаться нет ни времени, ни смысла: бездействие Стабальт не спасет, зато может привести сюда других соглядатаев Молдвинна.

Старым, как мир способом, Айонас влил Альфстанне в рот первое зелье. Он не дышал сам, ожидая, когда Стабальт начнет захлебываться жидкостью и проглотит животворный дар Сеораса. В душе Диенар проклинал все происходящее: о, Вечный, почему, почему, почему?! Почему все их поцелуи какие-то выстраданные, вымученные, такие дурацкие, случающиеся под давлением каких-то низких ситуаций, инициированных семьей Молдвинн?! Ведь он уже давал понять, что хотел бы целовать её совсем иначе. Не ради спектакля или спасения, а ради неё самой! И, увы, все разы она боялась верить ему, потому что «испытывала больше, чем влечение». Задница Создателя! Да как он должен был жить с этим признанием все минувшее время, она подумала?! – разозлился Айонас.

– Тише, август, – недовольно проворчал Берен, видя, как сжались пальцы мужчины на плечах леди.

Зелье действительно было великолепным. Проглотив первую порцию, Альфстанна закашлялась. Когда тем же способом Айонас влил ей в горло остатки пузырька, Стабальт открыла глаза. Она с трудом сфокусировалась на лицах тех, кто пришел помочь.

– Госпожа, – раздался знакомый голос сбоку.

– Б… Бер… – горло не слушалось, хотя раны на голове и у виска начали заживать. Гниющие нарывы лопнули и тут же стали затягиваться. Айонас смотрел на это с равно большим интересом и волнением. С одной стороны, хотелось присвистнуть: вот так сила лорда-магистра Цитадели! А с другой проворчать: «Вечный, пожалуйста, скорее! Почему так долго?! Она уже должна вскочить на ноги и быть самой сильной!».

– Возьмите еще один, – попросил Берен. – Сеорас сказал, два точно можно выпить спокойно. Дальше с осторожностью.

– Помогите мне, Ай… Айонас? – она только сейчас смогла полноценно разглядеть на чьих коленях лежит.

Физиономия Айонаса застыла на миг в растерянности, но потом он чуток подтолкнул голову Альфстанны повыше и следующий пузырек, благополучно откупоренный Береном, влил в рот девушки рукой.

Следы побоев и издевательств исчезали, и Айонас чувствовал, что в груди у него пребывают силы к свершениям. Наверное, точно такие же, какие постепенно наполняли Альфстанну. Она попросила рассказать, что происходит и потянулась за следующей склянкой. Берен остановил, коснувшись её руки.

– Сеорас говорил, злоупотребление может привести к отравлению…

– Плевать, – отбросила Альфстанна руку подданного и товарища, и, сев поудобнее, опорожнила сосуд одним большим глотком. Это зелье было другим, в том числе на вкус. Возможно, это что-то сродни заклятию восстановления, Стабальт не была уверена. Ладно, Сеорас её точно умышленно не отравит, так что…

Осталось последнее, и Айонас посмотрел на Альфстанну недобро: она уже неплохо себя чувствует, самое время убираться отсюда. На мгновение Диенару показалось, что в августе мелькнул луч здравого смысла:

– Мне нужна одежда…

Он встретился взглядом с Береном: «Слава небесам, обошлось!». Но ответный взгляд Берена не сулил ничего хорошего: «И не надейся».

– … и оружие, – пригвоздила Альфстанна. Берен обреченно кивнул, не стоило и ждать другого исхода.

– Не пытайтесь её переубедить, август. Сэкономите время. Я достану. Проследите, чтобы она не померла от последнего зелья и выходите наружу.

Берен убрался, а Айонас, в душе благодарно кивнув парню, сосредоточился на девушке.

– Где сейчас мой отец? – спросила Альфстанна, сжимая в руке последний колдовской пузырек. Словно решаясь, пить или нет. Айонас попытался вразумить: «Альфстанна, подумай головой…». Но Августа в ответ посмотрела взглядом, в котором легко читалось: «Вы что, не слышали Берена?». Айонас, вздохнув, принялся коротко объяснять их позиции и план, не совсем понимая, что ей это даст, и наблюдал, как между тем Стабальт, морщась, через силу пила последнюю порцию восстанавливающего зелья.

Группа Смотрителей Пустоты вкупе с гномом, мечницей и парой эльфов очутилась недалеко от дворца, едва не угодив при телепортации под копыта какому-то всаднику. Мгновения не хватило, чтобы понять, на чьей всадник стороне – нападавших или оборонявшихся, – но, к счастью, животное так перепугалось внезапной вспышке магии, что, встав на дыбы, сбросило бойца и с ретивым перепуганным ржанием унеслось в непонятном направлении.

– Кажись, мы вовремя, – заметил Стенн.

– Где Данан? – первым оглянулся Борво. Диармайд, увидевший, что чародейки в самом деле нет, страшным взглядом посмотрел на Жала. Сделал угрожающий шаг, протягивая руку, чтобы поймать эйтианца за грудки.

– Где Данан?! Отвечай, ты уходил с ней последней!

– Без понятия, – отозвался Жал. – Тальвада вытолкнула меня, оставив Данан рядо…

– Не завирайся! Воспользовался случаем, чтобы наконец убить её?! Я гово…

Борво оттолкнул Диармайда одновременно с тем, как Стенн рявкнул на них:

– Не время сейчас!

– ГДЕ ДАНАН?! – не унимался Дей.

– Здесь, – раздался голос чародейки из воздуха, и в следующий она показалась. – Портал почти захлопнулся, и Тальвада выдала мне сферу, – быстро соврала чародейка. – Что здесь происходит? – оглянулась она по сторонам.

Вокруг царил хаос. Воздух трещал от панического гомона осажденных – кричали женщины и дети, скулили, лая, собаки, неистово ржали обезумевшие кони, бравадным кличем храбрились мужчины, а порой и женщины, посланные обеими сторонами на смерть, свистели стрелы, звенело лязгами оружие.

Хольфстенн развел руками:

– Штурм?

– Разбой, – со знанием дела определила Эдорта. – Нужно найти генерала Молдвинна, это позволит остановить бардак.

– Взять живым, – сообразил Борво.

– Для начала надо самим остаться живыми! – напомнил Фирин, колдуя барьер, в который в следующий миг вонзилось несколько стрел.

– А кто сказал, что он будет нас ждать, готовый к смерти, да? – философски спросил Стенн. – Ай-да! – он снял с креплений секиру. – Спросим с этого упыря, какого хрена он не давал нам житья!

Следуя примеру все они, включая Данан, обнажили клинки, кроме Фирина и Ресса, который неожиданно оказался магом и свое якобы копье использовал как посох. Жал засветился, пропуская сквозь себя залп стрел, затем быстро и ловко сократил количество стрелков: двоих эльф убил сам, остальных погубил сковавший страх увиденного.