Текст книги "Память Древних (СИ)"
Автор книги: Анастасия Машевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)
Внутри Жал не стал размениваться на мелочи: в один миг он засиял амниритовыми жилами – так неистово, что стало светло вокруг него на пять шагов во все стороны. Чародейка посмотрела на это с неожиданным интересом и заметила:
– Хольфстенн бы сейчас оценил, – улыбнулась она, представив разномастные шутки про переносной или, вернее, переходной фонарь «Жал».
Эльф усмехнулся: громко, не так как обычно, что едва заметишь. Он будто стал свободнее, хотя по нему нельзя сказать, что он хоть когда-то вообще был несвободен или в чем-то зажат.
Правда, Данан доподлинно знала, что был. Давно.
Жал подвел Данан к основанию помещения, и Данан осознала: сейчас они действительно находятся в храме. От пола до потолка было вываяно две фигуры – мужчины и женщины, а перед ними на каменном полу лежало несколько накиданных одно на другое красивых разноцветных одеял. Теперь хмыкнула Данан: вот с этим, последним, уж точно постарался Жал. Планировал, готовился, целое утро, пока она была с Тальвадой, наверное. А место разведал так вообще вчера!
– Без смотрителей меня никогда не пустят в Ирэтвендиль, Данан, – сказал Жал, неотрывно глядя на статуи. Может, это такое эльфийское развлечение, вдруг подумала Данан – таращиться на изваяния древних? Может, они даже собираются семьями или даже целыми кланами по особым праздникам и приходят куда-нибудь, чтобы вот так же, задрав головы, глазеть на огромные каменюки? – Я не знал, сколько еще мы пробудем здесь, но очень хотел побывать в подобном месте. И не один, – сообщил Жал и посмотрел на чародейку.
«Для него это важно», – прочла Данан мгновенно. Она кивнула и спросила:
– Расскажешь о них?
Эльф, услышав вопрос, улыбнулся, как ребенок. Они очень редко говорили большими разговорами, и сейчас он был бы рад, если бы она его послушала.
– Я мало знаю об эльфийской культуре – почти ничего не помню. А что знаю, то скупо или обрывочно. Но ему, – Жал указал подбородком на каменного мужчину, – мне кажется, я бы мог поклоняться. Таренгар Неумолимый, Предвестник рока, Посланник владыки мертвых.
Жал рассматривал статую и будто прислушивался к себе: как сильно в нем самом резонирует древний эльфийский бог? Видит ли он, Жал, в Таренгаре самого себя?
– По легенде, – тихо заговорил эльф, – Таренгар был сыном Ночи и наставником владыки мертвых. Он научил его держать меч и сечь, не глядя. А потом стал самым верным подданным и другом – богом смерти, или Вестником смерти, – уточнил Жал, – Собирающим подать, Снимающим жатву. Он был искусен и верен владыке. Лишь однажды Таренгар ослушался приказа господина – когда тот вознамерился женить его на своей дочери. В знак особого расположения, конечно, но Таренгар не оценил.
– Как и ты бы? – не спрашивая, уточнила Данан.
– Мне претит любое насилие, ты знаешь, – не по случаю дипломатично ответил Жал.
– Стало быть, – Данан качнула подбородком в сторону статуи женщины, – это не она?
Эльфийская богиня была стройной и – видно было даже в камне – поджарой, как молодая олениха. В руках её острием вверх стояло копье.
– Нет, – улыбнулся Жал. – Тирсагар Настигающая была охотницей, которую побаивались почти все наши боги. Не будучи богиней войны, она отправляла владыке мертвых пышные дары: нерадивых охотников и собирателей, беспечных путников сквозь лес, дерзких гордецов, почитающих охоту не пропитанием, а забавой. Хранительница лесов никогда не была милосердной, её называли Железным копьем. Если верить преданиям, Таренгару пришлось с ней нелегко.
– Он взял её силой? – не оглядываясь на эльфа, спросила чародейка.
– Измором, – усмехнулся Тальвес. – Когда она отказалась сойти с ним в мир мертвых, он отказался забирать души тех, кто погибал в лесах. Они доконали её, и Тирсагар сдалась.
Данан выдавила циничный смешок:
– Парню надоело работать, и он спер все на женщину, что это её вина.
– Кого-то напоминает, правда? – тут же подхватил Жал, поглядев на Данан в ответ. Его глаза смеялись. Не насмешничали, а смеялись в открытую, задорно и искренне.
У Данан тоже задрожали плечи – от беззвучного смеха над понятным намеком. Она все еще надеялась, что однажды Дей справится со всем и придет в себя.
– Они были счастливы? – спросила Данан, снова возвращаясь взглядом к статуям.
– Больше, чем любая другая пара в наших легендах. Данан, – позвал Жал и потянул за руку, требуя посмотреть на него. – Если бы я не был твоей смертью, твоим товарищем, твоим спасением от голосов, твоим подручным и помощником, если бы я был просто собой, Тальвесом из Эйтианы, ты могла бы остаться со мной? Хотя бы сегодня? – уточнил он тут же, чтобы, не дай Вечный, Данан не задумалась о вечности, которой у них нет.
Жал не двигался, а Данан всматривалась в мужское лицо, которое оказалось к ней много ближе необходимо. У неё не было ответа: слишком трудно представить все эти многочисленные «бы». Данан потянулась вперед и немного вверх, положив одну из рук эльфу на щеку.
– Я не знаю, как могло бы быть, Тальвес. У меня скверное воображение, – усмехнулась она. – Но сейчас мы здесь, и в другой раз скажи мне прямо, куда мы и зачем. Потому что, знай я правда, сама потащила бы тебя сюда.
Жал улыбнулся немного печально: она все же не захотела понять его мысль. Может, потому что сейчас это все усложнит. Может, оттого, что сейчас для неё любой чувственный опыт стал бы непосильным усилием. А может, она просто не способна проникнуться моментом и историей чужих богов, как ему бы хотелось. Просто не способна и все. Он ведь тоже не романтик, это здесь, в Ирэтвендиле, куда он мечтал хоть раз попасть просто гостем, почему-то размяк. Не время. По крайней мере теперь, после её слов, которые все-таки несли приятный, теплый смысл.
В тот раз Тальвес был другим. Отдаваясь и принимая, Данан чувствовала это в каждом касании и выдохе. Словно после того, как она сказала, что ей трудно воображать всякое «бы», эльф решил наглядно продемонстрировать, что имел в виду. Он не был с ней, чтобы помочь, не утешал, не разгонял тучи, не глушил голоса, не наказывал и не заявлял прав. Он не выполнял никакую работу, а просто был, как был бы обычный мужчина с женщиной, которая для него ценна.
Данан лежала на плече Жала и думала, как много ясности внесло их пребывание у эльфов в происходящее. Причина, по которой эльфы не могли действовать активно были ясны: Тальвада не хотела рисковать своими смотрителями, высылая их вхолостую из леса, где они находились под магической защитой Капкана Хранителя. Отчасти ей стоит сказать спасибо: это было не самое смелое решение, но точно сохранило на их, смотрительской, стороне хоть какие-то военные силы. Которых «не хватит», – припомнились слова Тальвады чародейке.
Тальвес поглядел на женщину в руках с грустью: жаль, что ему уже не удается с былой легкостью затыкать в голове чародейки все голоса. Как минимум один – ее собственный, голос человека, который тащит бремя выбора в их отряде и все время бдит.
– О чем ты думаешь? – спросил Жал неуверенно: вдруг её ответ будет слишком длинным.
– О тебе, – ответила Данан, лукаво взглянув на мужчину.
– Да ладно, – отозвался тот и следом ущипнул себя за бедро: это в самом деле происходит с ними? Они что? Они это… кокетничают? Флиртуют?! О, Неумолимый Таренгар, как его потрепала жизнь! – воскликнул внутренний голос эльфа. И он тоже, как ранее Данан, узнал в этом внутреннем голосе интонации Хольфстенна. Вот же хитрый гном, одомашнил их!
– Нет, я взаправду.
– Дан… Или ты хочешь, чтобы я звал тебя Теганой?
Данан бросила молниеносный взгляд:
– Я же вроде не говорила тебе?
– Слышал в лагере твоего брата, – ответил эльф. – Так о чем думаешь? – спросил просто, не получив разрешения на «Тегану».
– Как бы сделать заказ Эйтианским гадюкам. Что для этого нужно?
– Эм… Ненависть? – шутливо предположил он, перебирая её волосы. – Пара ложек. И золота от десяти сотен.
– Если у меня все это есть, что мне сделать, чтобы нанять кого-то вроде тебя? – сосредоточенно продолжала чародейка.
Жал поцеловал женщину в темечко и, скосив взгляд, спросил:
– Тебя что, Дей допек?
Данан рассмеялась, прижимаясь щекой у мужской груди. Потом посерьезнела и спросила: так все-таки? Тальвес немного погрустнел:
– Тебе нужно письменное обращение и контракт.
– Так официально? – изумилась Данан, приподнявшись над одеялами.
– А то, – с серьезной миной качнул головой Жал. – Если бы не строгие рамки и внутренняя прозрачность заключенных сделок, мы были бы обычными разбойниками, и никто бы не обращался к нам за работой. Видишь ли, в чем дело, Данан, – разоткровенничался Жал. – Честность подкупает. Да и в самом деле является хорошей чертой.
Данан припомнилось, как недавно Жал требовал от неё честности относительно намерений Диармайда. Что ж, пожалуй, этому уставному правилу эйтианец в самом деле следовал. Взять хотя бы его «честную» клятву верности ей – она еще жива!
– Честность – не липовая, а взаправдашняя – гарантирует, что с тобой можно иметь дело. Честных дельцов все любят и хвалят, к ним возвращаются. А уже второе дело, чем именно торгует делец – бусами и тряпками или искусством отнимать жизнь. Даже у самых охраняемых лиц. Поэтому контракт – обязателен.
– И все они где-то хранятся, верно? – чародейка оперлась на локоть и нависла над мужчиной.
Её намеки были очевидны, и Жал запрокинул голову.
– Ты хочешь, чтобы я убил себя сам?
– Неужели выкрасть один контракт невыполнимо для тебя?
– Данан, – протянул Жал, – это слишком очевидно. Я на провокации не ведусь. Особенно такие.
– А что если мне в самом деле нужен тот контракт, который Гадюки заключили с Молдвиннами?
– Зачем? – оглянулся он на неё.
– Это будет доказательством, что Диармайд не узурпирует трон. Мы сможем обвинить Молдвиннов и их подручных в убийстве короля Драммонда.
Жал разочаровал её трезвостью:
– В моем контракте не было ни слова ни про Молдвиннов, ни про Драммонда. Запрос – я напомню тебе – отправил некто Продий Девирн, и по запросу я должен был убить только Редгара Тыщу Битв со всеми прихвостнями.
Данан, развернувшись рывком, уселась сверху, заставляя Тальвеса смотреть себе в лицо. Правда, мужской взгляд по началу пару раз сполз на грудь, но потом эльф взял себя в руки.
– И все-таки это заткнет всех, кто будет не согласен с тем, что Диармайд…
Жал вздохнул: Неумолимый, он ведь привел её сюда отнюдь не для этих разговоров!
– Слушай, Данан! Если Дей в самом деле кузен прошлого короля, любое несогласие с ним будет считаться изменой – то есть поводом для устранения. Или дело в том, что это не Дей, а я тебе надоел, и ты не знаешь, как выставить меня вон поделикатней?
Данан остолбенела:
– Тальвес…
– Или боишься, что вы пылу сражения я все-таки выполню свою часть контракта, напав на тебя со спины?
– Тальв…
– Или же просто считаешь меня дураком, приводя в пример какие-то идиотские доводы про законность правления Диармайда? Какое тебе вообще до этого дело? Разве Темный архонт не мучает так, что кроме него ты ни о чем не можешь думать?
– Так я ни о чем другом и не думаю, – уставилась чародейка на эльфа.
– А может, – продолжил эльф, не слушая ответы женщины, – ты считаешь меня трусом? И просто хочешь, чтобы я сбежал? Даешь последний шанс – удрать, пока есть возможность? – Жал оттолкнулся рукой от пола и выровнялся сидя, так что его обнаженная грудь коснулась груди чародейки. Но эльфа это не волновало. Он поднял лицо женщины за подбородок, заставляя смотреть прямо. И, к его внутреннему довольству, чародейка не отводила глаза. – В чем дело, Данан?
Она колебалась, молча, словно ожидая, что Жал сам прочтет в её лице что-нибудь, что поможет им обоим. И эльф не подвел. Он обхватил голову женщину руками и спросил:
– Ты рассказала не все, верно? Тальвада поделилась чем-то еще?
Данан качнула головой:
– Не то, чтобы поделилась. Просто в беседе мы поняли кое-что важное. Я не стала говорить при остальных. Борво может испугаться, а Дей и вовсе впадет в истерику.
– Говори, – приказал Тальвес, прерывая поток невнятных оправданий.
Данан рассказала – об опасности со стороны самих Смотрителей Пустоты. Жал, слушая, не выглядел удивленным. Скорее, заинтересованным и… хитрым.
– Эти выводы напрашивались сами собой после подземелий. Особенно, когда ты одела ордовирный браслет. Но сейчас слишком рано тревожиться о правлении Дея. Данан, – протянул Тальвес с болью в голосе и коснулся рукой – нежно, как ни одной другой женщины в последний век – губ, щеки, виска, мелких морщинок в уголках светящихся глаз. Он просил поверить ему хотя бы раз, хотя бы сейчас. И Данан не удержалась: закрыла глаза, выдыхая горячий воздух на эльфийские губы.
– Я бы хотела рыдать на твоей груди, Тальвес, – тихо призналась она. – Снова. И снова, – не постеснялась она собственной слабости, – из жалости к себе.
– Я здесь, как и моя грудь, – с готовностью предложил эльф, пропустив пальцы сквозь женские волосы.
Данан качнула головой:
– Я не остановлюсь, так что лучше не начинать. – Чародейка, шмыгнув, подняла взгляд на мужчину. – Мы можем остаться здесь подольше?
– Мы могли бы переждать здесь всю Пагубу, попроси ты об этом, – ответил Жал и, увлекаясь лаской, закрыл от удовольствия глаза.
* * *
Они вернулись из святилища намного позже, чем все ждали. Стенн и Борво тут же взялись подкалывать: ого-го, сколько времени! А его меч не треснул от такой длительной полировки? И точильный камень Данан не стерся? Или она припасла какое-нибудь чудотворное зелье большое мужицкой силищи для таких случаев?
Для Тальвеса эти шутки были затерты до дыр. Для Данан – не очень-то и смешные. Но заразительный хохот товарищей и Тальвады передавался и остальным, так что настрой за ужином установился почти дружеский. Даже Фирин усмехнулся – коротко, будто бы ненароком, будто бы сам не понял как, и вообще не он. Хольфстенн оценил и это:
– О, и ты, наконец? Я вот чего подумал! Было же в корне неверно обзывать Диармайда евнухом! Неудачник – да, – авторитетно качнул головой гном. – Простофиля – еще бы! Но не евнух точно. Потому что кто у нас действительно на девчонок даже не глядит, это Недотрога.
Фирин покосился на Хольфстенна со скепсисом.
– Мне просто нет до них дела, – философски объяснил он.
– Так о том и речь! – всплеснул гном руками.
Пока остальные принялись живо обсуждать частную жизнь бедолаги Фирина, Жал склонился к Стенну и просил:
– Ты можешь объяснить, почему тебя в любых вопросах прежде всего и больше всего абсолютно всегда волнует только, кто с кем спит?
– А о чем еще о них или с ними говорить? – недовольным шепотом ответил Стенн, вытаращив глаза. – Про магию лучше не заикаться, – принялся он загибать пальцы, – одна будет умничать, другой нервничать, а Дей прожжет Данан взглядом дырку в голове. Про торговлю тоже – тут в ней ни один не разбирается. Кроме тебя, может быть. Про архонта – Вечный упаси! Мы и так только про него и говорим! И вообще все закончится всеобщим рыданием. Про Редгара – все закончится скандалом. А про вас с Данан очень даже ничего. Хотя бы есть шанс, что Дей, наконец, увидит, каким олухом выглядит со стороны.
Жал взглянул наймиту в глаза с интересом, и прочел в них сочувствие. Возможно, он знал когда-то совсем другого Диармайда, вдруг подумал эльф. Того, кем Дей был раньше.
Став центром всеобщего внимания, Фирин не знал, как отвертеться. Его, на удачу, спасла Тальвада, попросив рассказать о себе, потому что она «уже не молода», а его почему-то в упор не помнит. Командор была одета как обычно – в доспех, меч стоял в ножнах рядом, прислоненный к стулу. На лице безо всякого изменения красовалась литая маска, на предплечьях – бессменные наручи. И всё – безупречно блестящее, как обычно. Она что, вообще никогда не касалась маски и наручей пальцами? Даже на ночь не снимала? – думала Данан. Или у неё есть целый штат смотрителей, ответственных за сияние этих штук в любое время ночи и дня? И какого черта командор вообще их носит? Предыдущий архонт-стихийник пол-лица ей сжег что ли?
– Ну, когда моя мама была молодой и прекрасной эльфийкой, её увидел мой папа, – начал Фирин вполне ядовито, чтобы, видимо, распугать всех длиной заготовленного рассказа. Наверное, рассчитывал, что так от него отстанут. Однако, маневр был безжалостно пресечен на корню:
– Не надейся, что мы поведемся. Давай к делу, – потребовал веселящийся Стенн. Фирин взглянул на него, как ребенок, у которого вчерашний друг только что отобрал последнюю любимую сладость. Он прицокнул и безразлично поведал:
– Я мечтал быть охотником. Но родители были из высшего сословия, и охотником быть было стыдно, поэтому, едва я каким-то чудом сколдовал свой первый щит – чтоб меня не била старшая сестра – меня упекли обучаться чарам. Магию я ненавидел, и из Цитадели сбежал. Сначала в Лейфендель, потом в Те’Альдин, надеялся, что там не найдут. В общем, не нашли. В Те’Альдине у меня появился хороший друг, и с ним магию я принял. Тайны Дома Химеры они чужакам не открывают, как он объяснил мне, со времен падения Ас-Хаггарда. Так что я удовлетворился совершенствованием собственного таланта. В итоге мой друг погиб из-за опытов Дома Химеры, и я, само собой, ничем не смог помочь. Тогда я вернулся в Ирэтвендиль, и узнал, что моя сестра скончалась родами, отец и брат погибли в боях, мать померла с горя. Вроде все.
Повисло молчание, наполненное легким недоумением. Будто все теперь сомневались, зачем вообще спросили.
– О, – только и изрек Борво.
– Не верю, чтобы род на этом угас, – нахмурилась Тальвада. – В высшем сословии всегда были большие семьи. Если нужно, я могла бы помочь с поисками, ведь наверняка есть боковые линии, которые продолжили клан… Эм? – с вопросительной интонацией протянула эльфийка.
– Илласэйл, – раздраженно отозвался Фирин. – И я не хочу никого искать, – отрезал Фирин впервые действительно эмоционально на памяти товарищей. – Я оставил это в прошлом и сейчас очутился здесь только из-за неё, – он качнул головой в сторону Данан.
– Спасибо, что не пальцем, – буркнула та.
– У тебя последователи, Дей, – оценил Холфьстенн. – Теперь не ты один по любому поводу все сваливаешь на Данан.
– В любом случае, если нам посчастливиться выжить, наши пути разойдутся. И мой уведет меня куда угодно, но точно не сюда. – Фирин приподнялся и поклонился, давая понять, что разговор окончен.
«Вот и твое слабое место, Недотрога, – щурясь, подумал Холфьстенн, провожая эльфа взглядом. – Страх перед прошлым. Ненависть к нему и к эльфам. Что ж, как знаешь».
– К слову о путях, – вдруг посерьезнела Тальвада. – Утром кое-что произошло…
– Гарн вернулся! – вклинился Дей, внезапно просияв.
– Гарн? – скуксилась Данан. Какой еще Гарн?
– Ну, Гарн! – с небывалым энтузиазмом воскликнул мужчина. – Он тоже был лейтенантом смотрителей в Калагорне. И с ним еще восемнадцать человек из тех, кого Гвортиджирн отослал из лагеря Драммонда! Они сейчас отсыпаются, выглядели жутко, если честно, – усмехнулся Дей, а Данан – напротив поблекла.
Всякая тень улыбки сползла с её лица. Взгляд прояснился – даже серебристое сияние немного потухло будто для того, чтобы не затуманивать взор. Проклятье, Диармайд, вот, что тебе нужно?! – хотелось ей закричать. Просто иметь неподалеку хоть одного человека из времен, когда Редгар был безраздельно твоим? Просто верить, что не все в жизни перевернулось с ног на голову? Просто знать, что в настоящем от прошлого осталось еще хоть что-то?
Дей не умолкал: рассказывал, как Гарн, ободранный, словно побитый волк, накинулся на еду, едва их усадили за стол. Глаголил о мытарствах «дезертиров»: что они тоже едва добрались до Талнаха, где не встретили помощи, отправились назад в Даэрдин к Калагорну.
– Но Калагорн сожгли, – сообщил Дей с таким видом, будто восстанавливать крепость ему придется одному, голыми руками, и собственным горбом.
Диармайд заливался соловьем, что Гарн, взяв лидерство на себя, из Калагорна повел их по следу Диармайда, узнав из сплетен, что ставленник Редгара жив. По рассказу, Гарн с трудом перевел людей через низину Лейфенделя, где потерял почти двадцать человек, а уже в Астерии им смогли подсказать, куда двигаться. Закончив с рассказом, Гарн стал расспрашивать об их собственных странствиях. Просвещал вновь прибывших, к спокойствию большинства, не Дей, а Борво.
Данан все это слушала в пол-уха. И думала только об одном: больше она не станет интересоваться мнением Диармайда по поводу того, что им предстоит сделать.
Дея перебили на полуслове – ворвавшийся стражник с сообщением, что прибыл гонец с донесением из Даэрдина. Тальвада, конечно, посетовала: сколько еще попрошаек из страны, ставшей Реду домом, к ней пожалует на вечерний чай? Ресс перебрал пару невразумительных чисел – мол, тысяча или две. Впрочем, никто из путников особенно не удивился: активную переписку среди них всех вела только Эдорта. Она протянула руку, чтобы взять заветный тубус, но смотритель-эльф развел руками: какого-то незнакомца, которой не имеет к ордену никакого отношения, в зал командора просто так никто не пустит. Парень с письмом все еще у входа, снаружи, и даже если он от усталости кишки выплюнет, пока леди не прикажет, внутрь его не введут.
Леди не приказала, и Эдорте пришлось идти к посланнику самой. Данан поблагодарила случившееся за то, что Диармайд умолк, и взглянула на Тальваду:
– Я вот о чем подумала…
– Данан, – уязвленно позвал Диармайд. – Я не закон…
Данан дергала себя прямо под нижней губой – как стала делать часто в моменты размышлений – и делилась соображениями.
– Он использовал амнирит, чтобы усилить себя, вернее, свою власть над теми, кого коснулась Пустота. Он не нападает на Ирэтвендиль, либо потому что опасается провала из-за Капкана Хранителя, либо потому что пока не видит, чем тот может быть ему полезен. По этой же причине он не нападет на Тэхт’Морниэ. Неважно, знаком ли он с судьбой Длани Безликого, она ему не нужна – у него и так есть армия исчадий с довеском из нескольких перебежчиков-магов, – о смотрителях Пустоты Данан по-прежнему умалчивала. – И он иллюзионист, он и без Длани обладает властью над чужой волей.
– Ведешь к тому, что архонт на деле все это время искал способ получить кольцо? – сообразил Хольфстенн.
– Сморите сами. – Данан поднялась, вытолкнутая воодушевлением. – С таким камнем и даром к Иллюзии, я думаю, он сможет распространить свою власть не только на исчадий, но и на обычных людей, не оскверненных Пустотой. И я все еще не знаю, может ли магия Преобразования сделать из моего клинка его клинок, но если да, то с кольцом шансы у архонта точно вырастут.
Данан договорила и вдруг хмыкнула – недобро, так, что росчерк чернильной жилы мелькнул не только вблизи светящих серебристых глаз, но и в самом облике чародейки:
– Что-то подсказывает мне, наш архонт был белой вороной в Консорциуме с таким набором талантов.
– И при этом, я думаю, он продвинулся к Талнаху ближе всех, – протянула Тальвада. – Потому что в отличие от остальных этот архонт не встретил сопротивления.
– О чем это вы? – насупился Диармайд.
– Ни о чем. Леди-командор, – обратилась она, – как думаете?
– Думаю, что пока это единственная вразумительная версия о том, где его искать.
– Это… в Даэрдине выходит? – осознал Борво.
– Да, – кивнула Данан, посмотрев на Диармайда вскользь. – Будем ждать в той Цитадели тайн, где учился Дей.
– Мои эльфы в боевой готовности, – тут же встала Тальвада. – И даже если ты опоздаешь, – сказала Тальвада, – мы встретим Темного. – Женщина распрямилась, заложив палец одной из рук за утяжеленный кольчужный пояс.
– Одни? – уточнил Дей.
– Нет, – отозвался Хольфстенн, встав и посмотрев в упор сначала на эльфийку, потом на Данан. – Руамард тоже явится. Надо дать им знать. Я напишу им и еще в Таз’Гарот, вдруг это что-нибудь даст.
– От темных эльфов больших делегаций не ждите, – напомнил Ресс. – Но, думаю, несколько бойцов все же присоединятся к нам, не так ли, леди-командор?
Тальвада насчет союзников из числа темных выглядела не столь уверенной, как Ресс.
– Их участие всерьез бы помогло. Но мы давно не виделись, – ответила она Рессу о каких-то только им понятных эльфах.
– Астерия? – спросил Борво. Однако за судьбу нынче дружественного людского государства ему уже не ответили: Эдорта влетела в столовую с видом, будто Темный архонт пожаловал к ним лично и вот-вот протиснется в дверь и попросит бокал вина.
– Что стряслось? – недовольно и по-командирски спросила Тальвада.
– Август Ллейд Таламрин, пишет, что ваш второй брат, леди Данан, сделал, то, о чем вы договорились у мадам Тифини. Сразу после того, как гарнизон лорда Гессима пал под натиском исчадий Пустоты.
– Это же совсем близко от Цитадели Тайн!.. – вытаращился Борво.
– Кроме того, – продолжала Эдорта с донесением новостей, – день в день с отправкой этого гонца, лорд Таламрин двинулся к городу, где они с другими августами сделают следующий шаг.
Данан кивнула: «Хорошо!» и тут же обратилась к Тальваде:
– Я могу рассчитывать на вашу помощь?
– Во всем, – кивнула Тальвада. – Только в чем именно на сей раз?
– Возьмите под командование тех смотрителей Даэрдина, что прибыли сегодня. Сообщите, что сочтете нужным, или просто отдайте распоряжение. Вы же командор, в отличие от всех нас. Этого хватит…
– Но они пришли за мной, – напомнил Диармайд. – Они пришли, потому что узнали, что я – жив!
Данан оглянулась на соратника с таким выражением лица, что, завидев его, Жал тут же вскочил на ноги и встал перед чародейкой, загораживая Дея.
– Успокойся, – низко потребовал он. Данан вся на одно мгновение вспышки изошла на ярость и злость, и её скрутило болью от ордовирного браслета. Если бы не он, Поющая Погибель разнесла бы это здание в считанные секунды. С Диармайдом вместе.
Он – жив? А почему он жив? А почему в Даэрдине так долго не знали, а вот теперь, когда это потребовалось, узнали, что он жив? Он что, думает, будто его жизнь до сих пор принадлежит ему?!
Пока Данан под взглядом Жала пыталась взять себя в руки, Тальвада велела «устроить гонца на ночлег и покормить».
Судя по лицу Диармайда, он, кажется, сам понял, какую сморозил глупость. Гарн повел людей за ним, Деем, потому что надеялся, что тот внесет в их существование и путешествие хоть какую-то ясность, расскажет, что они теперь будут делать, как победят архонта, кто им поможет, или вообще скажет, что архонт вот-вот падет сам, и опасность скоро минует. Он, Гарн, не мог знать, что Диармайд сам уже несколько недель кряду точно также следует за другим человеком.
– Собирайтесь, – наконец, справилась с собой чародейка. – Найдите Фирина, напишите Даангвулу и идем. Времени в обрез. Командор, – Данан поклонилась по-воински, с нескрываемым почтением и таким безоговорочным доверием её опыту, словно Пятую Пагубу они прошли вместе.
Тальвада следом наскоро раздала несколько указаний: архонт подбирается, и на счастье их всех, его орды не бесконечны, сам колдун осторожен, он не растрачивает магические силы понапрасну, четко преследуя цель. Рессу она дала особое указание – «подготовить все к их выходу». Ресс засомневался в том, стоит ли размениваться на такие меры для чужаков, о чем и сказал, когда они с командором остались наедине. Однако Тальвада убедила: стоит. Она хорошо понимала, почему для даэрдинцев так важно до битвы с архонтом очутиться в Галлоре и как можно скорей.
Когда помещение покинул и Ресс, в него, не давая Тальваде ни расслабиться, ни улизнуть, снова юркнул Жал.
– Чего тебе, клыкастый? – не расположенная видеть еще кого-то, сощурилась Тальвада.
– У меня есть небольшая просьба, леди-командор, – сказал Жал прямо и вежливо. Он направился к эльфийке, но та остановила жестом:
– Не приближайся сильно близко. Надеюсь, ты понимаешь. Десяти шагов хватит, – сказала она и достала с пояса кинжал. Положила на стол перед собой. Жал покосился лениво: не поможет, если он захочет. – Так что там, Жал?
– Я не доверяю одному нашему товарищу…
– А, – перебила Тальвада. – Да, этому неугомонному ребенку я бы тоже не доверяла.
– Дей? Нет, он наивен и обидчив, как маленький, но он не опасен.
– Все глупцы опасны, – не согласилась Тальвада. Жал не стал спорить. Он здесь не за этим.
– Так или иначе, речь не о нем. Учитывая могущество, каким обладает Фирин, его знания о магии, его возраст, я думаю, про эльфийские реликвии он мог рассказать нам и сам. Но смолчал.
Тальвада приглушила интерес в глазах, взглянув на эльфа из-под полуприкрытых ресниц.
– Да и его упорное нежелание знаться с собственной родней… – пробормотала командор.
– Ну, это я бы записал в мелочи, хотя вам виднее, – снова уступил Жал и затараторил дальше шепотом. – Я много расспрашивал Данан о том, что было с ними прежде…
– Прав коротышка, не тем ты с ней занимаешься, – улыбнулась женщина.
– Если верить их рассказам, они встретили Фирина на корабле, на который внезапно напала Сотрясательница Бурь, которой отродясь не водилось в северных водах. Потом они очутились в подземном городе, где по странным обстоятельствам, никем не замеченный на них напал мертвый, но воскрешенный даизгар. Он убил Редгара, чем, судя по всему, превратил Диармайда в слабоумного мальчишку. Потом Фирин дошел с ними до Талнаха, где воочию изнутри увидел, что Талнах занят чем угодно, кроме подготовки к противостоянию с архонтом. Он также видел договоры Смотрителей Пустоты с правителями стран-союзниц, которые отчасти определили маршрут остальных. То есть он знал, где ловить их потом. И главное, все время, пока мы не встретили его в Руамарде, он был в Кадфаэле. Вы ведь наверняка следите за новостями, командор?
Следит, отозвалась эльфийка.
– Там ни одна гавань ни работает уже несколько месяцев. Кладбищенские Псы заняли город – и это только по слухам, потому что наверняка никто и не знает! Так как он туда попал и что там делал? И наконец, еще одно.
– Так это не все?
– Когда я пришел за Данан, он выжила только потому, что этот Фирин якобы наложил на неё защитные барьеры-печати, которые спасли от моего колдовства. Все они развеялись, кроме одной, вроде как израсходовались, чтобы сохранить Данан жизнь. Её подруга-телемантка, когда позднее Данан попросила её повторить то же самое, сказала, что о такой магии даже не слышала и уж точно никогда не пробовала. Больше того, на руке у Данан до сих пор осталась одна из таких печатей. Фирин утверждает, что это самое мощное из доступных заклятий, и что оно спасет её только в момент смертельного удара. Как и те, другие. Но что, если это тоже ложь? Что, если назначение этой печати – совсем другое?
– Думаешь, это маяк? По которому он нашел вас?
Жал мрачно кивнул.
– Если он заприметил её меч черт-те когда, какой ему был резон отпускать Данан из виду? Он сделал необходимые приготовления и вернулся к ней по этому маяку – и не где-нибудь, а в Руамарде, договор с которым был у нас на руках. Причины, согнавшие нас в подземелье гномов вы уже тоже знаете.
