Текст книги "Память Древних (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Йорсон сглотнул и облизнулся. «Прокололся, – подметил Жал, наблюдая. – Знает правду». Убийца опустил взгляд: как же ему обрыдло, что все вокруг любят отвечать еще до того, как откроют рот. С такими никакой тайны не утаишь.

– При чем тут король и Темный архонт? Я не пони… – начал лорд-командор.

– КАК ОН СУМЕЛ ПОВЛИЯТЬ НА ДААНГВУЛА?! – заорала Данан вместо Стенна, бросившись к нему. Неужели они упустили что-то столь важное прямо у себя под носом?! В Руамарде есть еще один темный чародей? Теократ?! Или, может, такое же полу-исчадие, как и те шахтеры, которые застыли на середине пути превращения?! Или и здесь иллюзии?! О, Вечный, что еще осталось реального?!

Дверь комнаты скрипнула. Не дай Вечный, стража! Данан приготовилась колдовать Увядание без разбору – плевать, что будет! Главное сейчас – докопаться до правды. Хоть какой-то, если она поможет.

Вошел Дагор, а за ним – еще один гном, укутанный плащом и капюшоном со здоровенным молотом на перевес. Вполне ожидаемо: ни кто в их компании не сомневался, что за беседой найдется кому последить из-за двери и доложить государю.

– А ты разве сама еще не поняла, чародейка Данан? – спросил тот, который скрывался, и скинул мантию.

– Ваше величество, – тут же поклонились руамардцы, вскочив с мест.

Король Даангвул кивнул в ответ. Усевшись на мгновенно освобожденное руамардцами место, Транадор обернулся к Дагору, и тот выудил из-за пазухи маленький круглый отполированный шар. Поднес ближе к королевскому лицу и…

Данан выдохнула, Хольфстенн разжал рукоять топора.

– Смотритель Пустоты, – выдохнул последний. Борво прошептал что-то неразборчивое, Дей тряхнул головой, будто надеясь сбросить сонливость. Ведь не может же это быть правдой, он наверняка спит! Смотритель Пустоты – и на троне?!

Когда опознание состоялось, Дагор быстро спрятал кулон.

– Полагаю, моя истинная биография вам не особенно интересна, – сказал Даангвул. – Но, если очень коротко, это вышло вынужденной мерой.

– Отлично, – отмахнулась Данан, в самом деле не испытывая желания копаться в прошлом короля Транадора. – Тогда почему ты сразу не повелел вооружать войска для борьбы с архонтом? Потому что тоже примкнул совсем недавно и еще не слышишь архонта, как мы?

Даангвул пресек дознание прямым ответом:

– Потому что Эдрик Меддра знал об этом. А смотрители, – он взял чуть более ядовитый тон, – тебе должно быть известно, как и маги, по традиции не занимают королевский трон. Разве что, – он хмыкнул, – в Талнахе и Те’Альдине. – Вдохнул и заговорил дальше: проще и серьезнее одновременно. – Мне нужно было кровь из носу убрать дом Меддра, чтобы мой ребенок наверняка мог унаследовать корону. И я убрал – Эдрика и всех, кто что-либо знал и мог заявить, будто я должен занять положенный смотрителям нейтралитет и оставить царство, а мой ребенок – умереть, как оскверненный с рождения.

Это было оглушительно и… горько, подумала Данан.

– Но… что если поблизости будут исчадия?! Вас же выдаст ваше же лицо! – Подался вперед Борво.

– Мои маги стараются как могут. Они выдают мне особое зелье. Мало эффективное, но лучше, чем ничего. И к тому же, они постоянно работают над его улучшением, а я – держусь подальше от исчадий.

Данан хмыкнула, чуть шатнувшись:

– Это, знаете ли, особенно вам не поможет. Со временем.

Даангвул кивнул до того естественно, что стало понятно: он давно в курсе.

– Буду скрываться, пока не подрастет мой ребенок. А потом отступлю в тень. Думаю, тебе с твоими целями легко меня понять.

– С твоими целями?.. – не понял Борво. Стенн картинно ужаснулся:

– О, Вечный! Данан, ты беременна?! От него?! – он ткнул в эйтианца пальцем.

– Нет, – невозмутимо ответил Жал.

– Он не у тебя спрашивал, – буркнул Дей.

– Но у нее есть ребенок, – не смутившись ответил король и уставился на Диармайда. – Ужасно капризный, между нами. И, хотя она оставила его тут, чтобы он уцелел, он все равно всем недоволен и не затыкается целыми днями.

– Это все неважно. – Данан пресекла назревшую перепалку. – Зачем явились, владыка? – Уставилась чародейка на Даангвула.

Хольфстенн практически услышал, до какого звона натянуты у чародейки нервы. Ожидать можно было чего угодно.

Даангвул выглядел так же, как в день их первой встречи. Те же косы, те же заклепки на них, тот же проницательный вдумчивый взгляд. Король прочистил горло, собираясь с мыслями, ибо чувствовал, что все взоры в комнате устремлены сейчас на него.

– Сказать спасибо, – выдохнул владыка.

– Ха-а? – протянула Данан. Стенн с выпученными глазами дернул плечами вверх – в беззвучном смешке. Зато Жал захохотал в голос – второй раз в жизни.

– Благодарные короли – что может быть абсурднее?

– Главное, чтобы эта благодарность не сулила нам проблем или кончины, – с жирным намеком сказала Эдорта. И еще более жирным намеком покрепче взялась за меч.

– Думайте, что хотите, – изрек Даангвул. В его голосе таилась обида. Он тут, понимаешь, лично явился поблагодарить, а они…

– Ваша подозрительность не лишена оснований, – произнес Йорсон. – Мы не были с вами откровенны с самого начала…

– Это уж точно, – вставил Дагор, впиваясь Йорсону взглядом в затылок. У этого натурально отрос зуб на командора за сокрытие правды. Видать, прежде они были друзьями.

– … но у нас были причины.

– У всех есть какие-то причины и какие-то основания. – Данан взяла на себя то ли смелость, то ли труд, пресечь душещипательные разговоры. – Если спросите нас, – она взглядом окинула старых товарищей, – то у каждого за плечами тоже есть история, а то и не одна. Мы не лезем с рассказами и с вопросами даже друг к другу. Не полезем и к вам. Владыка Транадор, – обратилась к королю. – Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

Даангвул обратился к Таламрин, поднялся на ноги, положив руки на рукоять упертого в пол молота.

– Бесспорно, – королевским жестом кивнул он. – Как и на наше гостеприимство. Для всех вас, – серьезно сказал он, задержав взгляд на эйтианском убийце.

Жал не удержался и хмыкнул:

– Ты сам это сказал, владыка Транадор.

Даангвул дрогнул – внутри сильнее, чем снаружи. Но слов своих брать назад не стал.

– Если мы станем встречаться во дворце и тем более уединяться с вами, каждый первый начнет трещать, что вы – мои наймиты, – сказал король тверже и тише прежнего. – А если я вас нанял, значит, было что скрывать. А раз было, что скрывать, значит, Эдрик был не так уж не прав, и можно попытаться занять его место в оппозиции власти, чтобы стать властью самому. На троне и рядом с ним никогда не бывает тихо, но усиливать бурю собственными руками я бы не стал. Поэтому Дагор проводил меня к вам.

– Мало, что благодарный, так еще и дотошный какой, король Транадор, – с некоторым недоумением протянул Хольфстенн.

– Не буду спорить с вашим мнением о себе. Помните главное – мы делаем одно дело. Я отдал распоряжения охране, вы можете попасть в библиотеку хранителей всем составом в любое время. Так надолго, как потребуется. Я оставлю с вами Йорсона для связи. Сегодня уже поздно, а завтра вечером будет большой праздник в честь тех, кто пал, и тех, кто вернулся. Народу нужно ободриться. Я выделю вам почетные места и восславлю, но старайтесь не подходить ко мне, чтобы не вызвать подозрений со стороны знати. Ибо, – он глянул на чародейку, – ты была права: сейчас это все неважно и мне вовсе не до них. Поэтому проще всего сделать так, чтобы у них не было повода для фантазий о перевороте. Дагор, – обернулся Даангвул, – остальное оставляю тебе.

Дагор кивнул: «Слушаюсь!», – и проводил короля до двери.

Данан обдумывала слова Транадора. Дей, конечно, имел все права ворчать на неё сколько угодно, допрашивая, какого черта она согласилась помогать Транадору. Однако, положа руку на сердце, Данан в душе признала: даже если бы Темный архонт никак не влиял на их тут появление, она бы все равно постаралась помочь Даангвулу. Не из какой-либо пресловутой доброты или возмущения на несправедливость, а только из практических соображений. Опасения Даангвула теперь стали ясны для неё как день: пока страна едина, и линия наследования прозрачна – королевство может пытаться бороться с Пагубой. Лейфендель, расколотый надвое, и Даэрдин, потерявший и короля, и его преемника, стали отличным примером, что без этих двух условий от государства может буквально не остаться ничего. В конце концов, будь Даэрдин до сих пор един под рукой Драммонда Саэнгрина, разве не проще ли было попросить армии для борьбы с архонтом у него и не скитаться по всей Аэриде, как забитые попрошайки?

Дагор что-то говорил о том, что король выделил им несколько комнат, и теперь гости могут не ютиться как сельди в бочке. Потом о том, что королева Сиггеруд выделила двух служанок в помощь женщинам отряда, которые сейчас ждут распоряжений. Данан, едва Дагор затих, тут же вклинилась новым призывом: что-де им очень нужно обсудить то и это, и вообще еще целую кучу важных вещей! Но Борво, перебивая, в голосину завыл.

– Нет, о, Вечный, Данан! Пожалуйста, хватит на сегодня!

– Но нам надо прояснить все, что только что…

Хольфстенн слушать не стал. Он подошел к чародейке, твердо положил руку на плечо (как дотянулся), сдавил со всей силы и припечатал:

– Нам. Нужно. Поспать. Потом еще раз поесть. Потом снова поспать, и только потом, может быть, подумать, что вообще значит все то, что произошло и что ты тут наговорила. Да и тебе…

В душе Данан бешено боролись двое: уставший товарищ и неутомимый командир. Первый алкал отдыха больше, чем любой из них, потому что именно Данан пришлось бесконтрольно израсходовать месячный запас чародейской энергии за пару дней. Назад Таламрин добралась только на силе восстанавливающих печатей Фирина, который сам был похож на мумию. А вот командир в ней рычал зверем, что надо сейчас прямиком кидаться на выяснение всех оставшихся деталей: что там вызнали Дей и Эдорта, что такого наговорил теократ в подземельях во время последнего залпа, какие еще кто вспомнил артефакты, чем мог бы помочь Йорсон с его людьми или местный главный хранитель летописей, раз уж Даангвул дал им доступ к библиотеке. Командир требовал действовать опрометью, на износ, потому что чуял: момент, когда Данан окончательно перестанет разбирать, где её собственная воля, а где архонта – на вытянутой руке.

– Я… – начала она в последней попытке поступить по уму, а не по жалости к себе.

– Ты, – не сдержался Стенн, – похожа на жеванную задницу! Ну ей-богу! – всплеснул гном руками за неимением других аргументов.

Йорсон с его подчиненными ржал от души. Борво и Дей тоже развеселились. Даже Эдорта и Жал скабрезно захихикали.

– В самом деле, Данан, – подошел с другой стороны Борво, резко при этом контрастируя в росте с Хольфстенном. – Уймись. Передохнем до завтра, утром поговорим.

К тому же вон, – он указал на Диармайда. – Нашему лейтенанту нужно время, чтобы примириться с тем, что ты сказала насчет голоса архонта. И тебе тоже, – посерьезнел, – нужно время.

Данан оглянулась, ощупывая взглядом лицо друга. Борво с легкостью читал в её глазах ужасающий саму чародейку вопрос: «Что? Вот так просто? Неужели можно? Можно просто отдохнуть? Не идти никуда? Не бежать? А точно ничего не произойдет? А мы справимся? А я не буду во всем виновата? А мы не умрем?».

Борво вдруг испытал чувство жалости к этой девочке. Хольфстенн, однако, изобразил детское изумление на лице и сокровенно выдохнул:

– О, Митриас, столько слов за раз от главного молчуна!

– Я тебе посмеюсь! – тут же огрызнулся Борво, сбиваясь с доверительного настроя.

Хольфстенн вскинул руки: а чего сразу я? Я ничего. Данан прикрыла глаза и выдохнула – словно сбросила с плеч собственное надгробие.

– Ладно, ваша взяла, – прошептала женщина. Снова открыла глаза и нашла Дагора: – Что ты там говорил о других комнатах? Отведи меня в самую мелкую.

Дагор повел головой: не вопрос.

– Одну?

– Нет.

Данан успела только подумать, а Жал – ответить. Чародейка перевела взгляд на убийцу, и тот сграбастал её объятием. Повел на выход, пока не прицепились остальные, и Дей не задумал очередные разборки. «Сволочь» – выругалась Данан на саму себя. Сволочь, потому что беспрепятственно позволяет Жалу уводить себя прочь вместо того, чтобы прямо и без обиняков сразу поговорить с Деем. Он ведь наверняка ждал их, ждал ее. Ей следовало бы сказать: она рада видеть друга целым, невредимым, и вообще – рада просто видеть! Ей следовало бы его обнять…

Разве она не сама решила, что стоит держаться от Диармайда подальше?

Жал напутственным объятием практически вытолкал Данан в коридор, в дверях оглянувшись на Хольфстенна. «Оставляю этих малолеток на тебя» – будто сказал он. Стенн не удосужился реагировать. Служанки, упомянутые Дагором, ждали в коридоре, но Жал сказал, чтобы им принесли бадью с водой, эль и оставили в покое до утра.

– Ненавидишь меня? – спросила Данан, оказавшись в новом укрытии, когда мужчины, притащившие бадью с водой, закрыли за собой дверь. Бадья заняла кучу места. Кроме неё в комнату помещались кровать, стол и один стул. И тот сейчас – лишний.

Жал вместо ответа усадил чародейку на кровать. Принялся снимать с девчонки сапоги.

– Жал? – Данан дернула ногой. Нечего уходить от прямого ответа. Жал застыл с распущенным шнурком в руке, удерживая женскую ногу за пятку.

– Нет, – выдохнул он наконец, – я сочувствую тебе, – и посмотрел в глаза.

У Данан дрогнуло сердце. Предательски, тихонько звякнуло – тем смертельно опасным звуком, которым дрожит тетива, когда стрела отправляется в цель.

– Убийцы не сочувствуют.

– Да.

– Значит, ты лжешь.

– Да.

– Зачем?

– Если бы я еще мог сочувствовать, я бы сочувствовал, – прошептал Жал и снова занялся шнуровкой. Молча он распустил и стянул один сапог, потом другой. Закончив, поднял голову и снова встретился взглядом с глазами цвета хвои. – Считай это пониманием, если хочешь.

– Пониманием в чем?

– В том, что ты просто стараешься сделать все от себя зависящее, но остальные все равно смотрят на тебя, как на монстра. Хотя ты не выбирала это. Ты ведь не выбирала?

Жал поднял Данан на ноги и принялся раздевать дальше.

– Нет, – отозвалась чародейка. – Во всяком случае, в любом выборе, который мне приходилось делать в жизни, всегда пристраивалась чужая выгода или безопасность.

– Кроме меня?

Данан выдавила усмешку:

– Уже не знаю. В начале выбрать твою жизнь было самым что ни на есть корыстным умыслом.

Жал, стягивая с женщины рубашку через голову, хохотнул. И Данан вдруг поймала себя на мысли, что наедине с ней он часто улыбался, подшучивал, смеялся в открытую.

– Уже тогда надеялась затащить меня в постель, а? – лукаво выгнул брови.

– Тогда я надеялась затащить в постель Дея. – Губы Данан тронула мимолетная улыбка.

– Я рад, что ты передумала.

«Рад не потому, что я выбрала тебя, а потому что поумнела?»

«Да»

– Быть с ним казалось естественным после смерти Реда, – призналась женщина. – Вроде, кто, если не он? Но… – Данан осеклась, в беспомощности вскинув глаза на эльфа. Но – что? Но если бы я хотела быть с ним с самого начала, Ред бы вообще не мелькнул на любовном горизонте? Но быть с ним, потому что больше не с кем, показалось самой дурацкой идеей из всех, что у меня были?

Данан не могла найти слов к своему «но». Но – Жалу они и не потребовались: он все понял сам.

Эльф развязал на женщине штаны, стащил вниз. Потом исподнее – без всякого интимного намека. Осторожно взял за руку и подвел к бадье. Данан коснулась воды, опустив ногу по щиколотку. Разочарованно вздохнув, залезла вся.

– Холодная, – прокомментировала женщина. – Сейчас.

Пока Жал раздевался тут же, чародейка прямо пальцем в воздухе перед собой нарисовала линии узора прогревающего заклятия. Жал посмотрел на это, застыв с собственным сапогом – частично в руках, а частично еще на ноге. Магическая печать, зависшая в воздухе, вспыхнула и развеялась снопом оранжевых искр. Спустя несколько секунд от воды повалил пар.

– Я люблю не очень горячую, – заметил Жал, чтобы хоть как-то оправдать свое замешательство, когда понял, что Данан с интересом таращится на его позу.

– Я все думаю, как Фирин ухитряется лепить печати на людей? В смысле – восстанавливающие печати и исцеляющие – это одно, им положено быть на поверхности, но отложенный щит…

– Ты в самом деле постоянно об этом думаешь? – спросил эльф. – Или стараешься об этом думать, чтобы отвлечься от того, о чем думаешь на самом деле?

Данан усмехнулась: проклятье, он читал её легче, чем она фолиант Дома Кошмар для новичков.

– Ты замечал, что мы очень часто общаемся одними вопросами?

Жал затих с одеждой. И ему вдруг показалось, что чародейка услышит, как стучит его сердце.

– Просто ответы, которые приходят нам на ум, одни и те же. Мы бережем время, не отвлекаясь на них, – сказал эйтианец. Он закончил раздеваться и залез следом, расположившись у Данан за спиной.

– Не думала, что ты будешь так спокоен после всего, что случилось.

– Эм? – вопросительно протянул Жал. Он намеренно с усилием оттолкнул Данан, окуная с головой. Потом вытащил, переложил женщине на плечо отросшие мокрые волосы и стал растирать шею и затылок. У Данан непроизвольно сжались ноги, хотя близость была откровенно последним, что приходило ей сейчас в голову.

– Я думала, ты первый среди остальных захочешь оторвать мне голову. Почему ты пошел со мной? Сейчас, я имею в виду.

– Потому что все остальные боятся находится рядом с тобой, – прямо ответил Жал.

«Знает на собственной шкуре» – подумала женщина, закрывая глаза и припадая затылком эльфу на плечо. Он точно в борделях не только убивал – руки у него были столь же чуткими, сколь и смертоносными.

– А я-то уже надеялась, что ты, наконец, привязался. – Данан постаралась усмехнуться, но получился полу-выдох, полу-стон.

– Живи я поменьше, я бы привязывался, – сказал эльф. – Но как я могу, зная, что ты умрешь прежде меня?

Данан все-таки повеселела – настолько, что, оторвавшись от расслабляющей ласки, обернулась в руках убийцы:

– Кто знает? Вдруг Дей прибьет тебя раньше архонта?

Жал протянул пальцы и невесомо коснулся женской щеки – так дотрагивается ветер до облаков. Она все еще шутит, подумал эльф. Она все еще не сдается.

Мужчина насупился, дрогнув весь. На его лице, как на пергаменте, отобразилось с десяток эмоций разом. Он обхватил лицо чародейки ладонью, наплевав, что уступил себе и обнажился перед ней. Данан часто думает, как он, видит, как он, и даже слова тянет – как он! Облизав губы, эльф припал лбом ко лбу женщины, соприкоснувшись при этом носом с её. Сейчас она – просто Данан, чародейка из Смотрителей Пустоты. Но в иные моменты – Жал ловил их уже десятки раз! – ему казалось, что он смотрит в свое отражение.

– Мы уже проверяли. Не прибьёт. – Эйтианец постарался усмехнуться, но в голосе просочилась предательская клятвенная нота. Такая, какой обещают обязательно вернуться с войны живым и целым.

Глава 11

Было светлое позднее утро. Настолько позднее, что до полудня оставалось – рукой подать. Королевский дворец после празднования был тих – почти все гости еще спали, только слуги еле слышно сновали по коридорам и залам, убирая разор веселья.

Хеледд и Брайс сидели, как повелось, в кабинете последнего. Королева выглядела до неприличия довольной – лоснилась, как натертый опал. Стратий Молдвинн поглядывал на это с легким скепсисом: а все ли хорошо?

– Сверкаешь так, будто Стабальт подохла сегодня ночью, – предположил Брайс, располагаясь поудобнее. – Или все дело в том, что эти её жеоды с аметистами благотворно повлияли на твое женское здоровье?

Королева выгнула и брови, и рот.

– Стратий Брайс Молдвинн пошутил? Мне не показалось?

– Издевайся, сколько тебе нравится, – махнув рукой, дозволил стратий. – Ну так что там? Что за вести?

– Вести прекрасные, отец, – промурлыкала Хеледд, расслабляясь и откидывая голову на спинку стула. – О, просто великолепные! Наши шпионы проникли в лагерь Айонаса, – просмаковала королева и с торжеством посмотрела на отца.

Брайс, схватившись за подлокотники, с загоревшимся взглядом подался вперед: быть не может!

– Значит… – Молдвинн не договорил.

– Значит, пора готовить прощальный ужин августу Диенару, – улыбнулась Хеледд. – Эйнсел Таламрин отправил за сыном эскорт с требованием привести молодого августина домой. Если будет сопротивляться – силком. А без Ллейда на юге нам будет слишком сложно сдерживать парталанцев, не так ли, главнокомандующий? – спросила королева, выпрямившись и посмотрев отцу в глаза. Это был не вопрос – скорее, приказ отправить Айонаса вон из столицы с очень важным военным поручением. Без него против Парталы – никак! Молдвинн всматривался в лицо дочери и понимал, что она готова хохотать от удовольствия, как здорово все складывается.

– Не верю, что тебя настолько воодушевляет один лишь отъезд подданного, – сказал мужчина. – Спрошу по-другому: почему тебя так воодушевляет его отъезд? – «Ведь в самом же деле, не прибавилось у неё пока поводов казнить Стабальт. Неверность – дело аморальное, но не противозаконное пока речь не касается линии наследования, Айонас должен сам с этим разбираться».

У Хеледд от веселья задрожали плечи. Она чуть подалась навстречу отцу, вытянула из узкой горловины рукава крохотный листочек, сложенный вчетверо.

– Взгляни, – подала стратию. Тот прочел и с расстройством кивнул. Вот как в ней это уживается, а? Такой неплохой и дальновидный взгляд на правление – и такая обычная бабская склочность? Почему, почему Хеледд никак не удосужится приложить свой ум к чему-нибудь стоящему?

– О-о, – протянул Брайс вслух. – Южная Цитадель Тайн, стало быть? Сколько проблем от этих магов, верно? Особенно, когда из-за верности августам, на чьей земле стоят, они забывают, кто их хозяин на самом деле.

Хеледд, прищурившись, вдруг усмехнулась:

– Тебе ли не знать? – А потом и вовсе расхохоталась. Брайс, напротив, помрачнел, поняв намек.

– Валисса не должна тебя беспокоить.

– Она вообще хоть что-нибудь делает?

Губы Молдвинна вытянулись в линию:

– Говорит, что упорно ищет следы смотрителей, но постоянно натыкается непонятно на что и непонятно где. То на севере, то на юге, и без конца говорит про гномов.

– Может, это не те смотрители?

– Может, она не ищет? – проворчал Брайс. – Ей-богу, все время ноет, что ей-де что-то мешает. Чье-то присутствие.

Хеледд засмеялась:

– Твое, может быть, отец?

– Смейся, Хеледд, – рявкнул Брайс, – пока остатки этих оскверненных Пустотой крыс не притащились сюда и не выбили трон у тебя из-под бедер.

– Не драматизируйте, генерал. Когда Айонас уедет – а он уедет совсем скоро, потому что ему наверняка сообщат о том, что молодой Таламрин покинул военный лагерь – мы мало-помалу разберём хваленый Секвент по косточкам. Даже если Диенар потом ворвется сюда со всем воинством – что он сможет один?

– То есть, – скривил физиономию стратий, – ты отпустишь его? Не пойдешь сейчас к ним или не пошлешь за ними, чтобы они сегодня же объясняли свой обман?

Хеледд качнула головой:

– Рано. Наши люди уже выяснили, кто на самом деле их поженил. Как только им удастся проникнуть внутрь южной Цитадели без шума, они уберут магистра и командира стражей Вечного, а заодно вымарают все записи об этом паршивом браке. И тогда ни Айонас, ни Таламрин, никто не спасет Альфстанну, – увесисто заключила королева.

– Чем она тебе так не угодила? – Покряхтев, Брайс поёрзал плечами и устроился поудобнее. Дочь бросила на него острый взгляд и претенциозно осведомилась:

– А тебе непонятно? – Молдвинн не стал отвечать, давая дочери продолжить. – В меня тыкали пальцем и раньше: «Гля, какая плебейка взобралась в койку к Драммонду!». А уж теперь, когда Драммонд мертв, этот шепот преследует меня повсюду.

– Так не слушай его, – посоветовал стратий неодобрительно. – И ты не плебейка.

– Но я и не августина!

«Уж извини!»

– Ты королева! – обозлился Брайс. Что это такое? Придирки к тому, какое положение он ей дал?!

– Да, отец. Но мы не принадлежим Секвенту, и нам это помнит каждый. Каждый норовит ужалить побольнее и только и ждет часа, чтобы переметнуться. Одно существование женщин вроде Альфстанны делает из меня того самого рака в безрыбье.

Брайс отчасти понимал дочь: разве сам он не ненавидел так же люто и нетерпимо Редгара Тысячу Битв? У него, конечно, была серьезная причина, не какие-то там опасения за репутацию, до которой в действительности никому нет дела, но все-таки. И, тем не менее, ему было, что возразить Хеледд.

– Рад, что ты это понимаешь. Раз уж брак Стабальт и Диенара вот-вот распадется, самое время подумать о твоем, не так ли?

«Нет, не так!» – у Хеледд глаза полезли на лоб.

– Айонас запятнал себя, а вот сын Лаудана, раз уж нам интересен только секвент…

Хеледд сузила глаза: «Не дождешься, старый!», когда снаружи раздался шум. Кажется, несколько солдат рвалось попасть на аудиенцию или к генералу, или к королеве. Брайс и Хеледд одновременно замолчали и уставились на дверь в немом ожидании. Наконец, ввалился начальник дворцовой стражи – взмыленный, взъерошенный, с глазами – как блюдо с королевского стола. Врезаясь ему в спину, еще трое стражников замерли на пороге кабинета. Капитан тоже замер, сглотнул, нервным жестом пригладил волосы. Облизал бледные губы и, словно на казнь, шагнул в помещение.

– Как это понимать, Зартос? – спросила королева надменно.

Капитан без всяких приветствий и извинений сообщил главное:

– Аберт Вектимар бежал, ваше величество. Стражу, судя по всему, опоили снотворным.

Все ленивое довольство Хеледд раскололось, как зеркало, в которое бросили камнем. Замужество королевы? Альфстанна? Таламрин? – все стало не важно. Только одно:

– Кто ему помог? – спросил Брайс. Не «Кто опоил?», не «Кто принес вино?», – нет. Только – кто задумал и осуществил побег.

– Ясно же кто! – рявкнула Хеледд, рывком обернувшись к отцу. – Так ты следишь за порядком во дворце, стратий Молдвинн?! Враги окружают нас со всех сторон, а у меня из-под носа уводят самого главного пленника?! Вектимара?! КАК КТО-ТО ВООБЩЕ СМОГ ПРОНИКНУТЬ В ТЕМНИЦУ?! ГДЕ БЫЛИ ТВОИ ЛЮДИ?!

– Прекратите, ваше величество, – скрипнув зубами, осадил Брайс. – Там же, где и все – на празднестве. Ты, – он ткнул в капитана стражи, – за мной. Созовите весь ночной караул к темницам! И молитесь, чтобы нашлись крайние!

– КРАЙНИЕ И ТАК ИЗВЕСТНЫ! – не унималась Хеледд. Брайс обернулся к дочери, замерев на миг.

Хеледд порой поражала дальновидностью, ловко предсказывая, как события могут развиваться потом, какой оборот примут. Он, Брайс, это признавал. Но, черт подери, когда потом превращалось в «вот сейчас» и что-то шло не по плану, Хеледд почти всегда теряла если не лицо, то уверенность. Грех, непозволительный монарху! Зато он наоборот, во всяких «вскоре» нередко просчитывался, но на месте ориентировался быстро и решительно. Сколь бы ума ни проявляла женщина, лишенная боевого опыта, она всегда оказывается неспособна в критических ситуациях действовать скоро и мудро. И это делает её, увы, просто умной женщиной: любовницей, хорошей собеседницей, может, даже душевным другом, который, к сожалению, во время судьбоносного «здесь и сейчас» не приносит никакой практической пользы.

Брайс вытолкнул капитана в коридор, сказав, чтобы тот собирал всех в темницах и заодно позвал мастеров над дознанием. А сам, с грохотом захлопнув дверь, обернулся к дочери и влепил ей пощечину.

– Приди в себя, Хеледд, – выдавил сквозь зубы, с трудом заставляя себя понижать голос. – Ты больше не можешь необоснованно вешать все грехи и неудачи на Альфстанну, по крайней мере прилюдно. Одного раза, когда Айонас явился сюда, уже хватило! С тех пор половина двора смотрит на тебя с подозрением!

– Какая разница…?! – заголосила королева, держась за горящую щеку. Брайс поймал дочернее запястье и дернул на себя, зашипев прямо в лицо – тихо, как мог:

– Такая! Вчера вся знать и вся стража видела Альфстанну в караулках у оборонительных стен дворца! И Айонас тоже там был!

– И ЧТО?! – пролаяла Хеледд, почти по-собачьи клацнув зубами в конце.

– У них десятки глаз свидетелей. И еще больше видели, как Айонас потащил Стабальт разбираться, что к чему, а потом сидел всю ночь в зале и спивался! И, как тебе сообщили теперь, их брак все-таки существует! Их поженили в Цитадели Тайн!

Хеледд вытаращилась на отца, как предателя.

– Ты что же… Брайс Молдвинн, ты веришь в их невиновность? В ИХ НЕПРИЧАСТНОСТЬ!

Брайс снова дернул дочь за руку, повелев заткнуться уже.

– Ни во что я не верю, – прошипел он. – Но это не значит, что надо кричать об этом в открытую дверь. Хочешь, чтобы все знали, чем мы заставили старшего Вектимара замолчать?! Никто, никто, Хеледд, не одобрит наших методов! Аберт был не единственным знатным узником, сговорчивость чьей семьи мы получили подобным образом. И, хотя нам плевать на их одобрение, мы должны соблюсти видимость расследования! Потому что, если станет известно, что у нас сбежал безнаказанно плененный сын августа, одна половина знати Даэрдина попытается следом вытащить своих родичей, ибо чем они хуже, а другая – предаст нас при первой возможности, потому что не захочет находится в тени узурпаторши, которая не сегодня-завтра и на них начнет давить шантажом.

– Стратии, – с нажимом сказала королева, – не предадут нас в отличие от секвента!

Брайс скрипнул зубами, едва не заехав королеве по лицу еще раз.

– Стратии? А банны? А эрлы? Разуй глаза, дочь! Думаешь, все, кто живет во дворце, тебе безукоризненно верны? Если посеешь сомнения внутри этих стен, не удивляйся, что однажды кто-нибудь их откроет. Откроет в момент, когда ты будешь ждать меньше всего! Поверь, все они в курсе, чем их за это наградит новый король!

Хеледд неприятно поежилась. Она лично, по большому счету, не участвовала в предательстве её отцом – мужа. И никогда не представляла, что и сама может оказаться той, кого предадут ради выгоды. Да ведь быть не может! Ну в самом деле! Она не предавала Драммонда и не должна рассчитываться ни за чьи ошибки и грехи! Она осталась на троне одна из-за отца! Из-за отца ей вообще приходится сейчас думать, что делать!

– Достаточно найти того, кто помог Вектимару… – протянула она растерянно. – Не Стабальт, я поняла, но ведь кто-то же принес страже отравленное вино! Свалим все на них!

Молдвинн так всплеснул руками, что Хеледд пришлось увернуться.

– Я тебя умоляю! Даже если Альфстанна – малолетняя дура, Айонас – нет! Человек, который опоил стражу снотворным, уже наверняка покинул дворец и даже столицу.

Альфстанна на мгновение нахмурилась, а потом вскинула на отца глаза, полные открытия.

– БЕРЕН?!

– Нет, – качнул головой Молдвинн. – Скорее всего, нет, – поправился он. – Он ведь тоже там был, со Стабальт. В темницах постарался кто-то еще. Мы можем перебрать поименно всю прислугу замка и вычислить, кто исчез. Он будет виновником, но, откровенно сказать, Хеледд, это не имеет значения.