Текст книги "Память Древних (СИ)"
Автор книги: Анастасия Машевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)
Путники принялись располагаться.
– Сколько коек, – заметил Хольфстенн, расхаживая между мебелью. – Ох! Старые добрые гномские кровати! Ах! – мечтательно протянул он и грохотом шлепнулся на постель, не снимая сапог. Поерзал, устраиваясь, потом открыл один глаз на чрезвычайно довольной роже и озорно глянул на Фирина:
– Ну что, Недотрога, как в старые добрые времена, а? – Позвал Стенн, хлопая по матрацу рядом с собой и едва сдерживая хохот.
Фирин снова вздохнул. В эту их встречу он словно нарочно раз за разом подчеркивал, что причисляет себя к старикам.
– Момент, когда вы все решили тащить меня в кровать, я тоже как-то пропустил.
– Продрых в своем Кадфаэле столько веселья, – Хольфстенн махнул рукой. – У нас тут вообще спать по двое становится модным, да?
Хольфстенн оглянулся в другую сторону. Там как назло Данан устроилась на койке плечом к плечу с Жалом. Стенн дернул бровями: что я говорил! Следом нашел взглядом Эдорту с Борво, но на их счет скабрезной ухмылки не сыскал: Борво стащил с постели матрац на пол и уже устраивался, справедливо прикинув, что на кровати его ноги от середины бедра будут болтаться в воздухе. Эдорта тем временем скидывала общий скарб в углу комнаты. Хоть кто-то занят делом.
– Этот король пожертвует нами без колебаний, – сказал Дей, усаживаясь на пол рядом с Данан. – Оно и понятно, своих он тоже не жалел.
– Мне не кажется, что Даангвул глуп, если ты намекаешь на это, – протянул Фирин, присаживаясь тоже. К Хольфстенну, отчего последний не сдержал нервного смешка. – То, как ретиво он воспринял идею оставить тебя под боком говорит в его пользу.
– Зачем ты вообще настояла на этом? – огрызнулся Дей, извернув голову в сторону Данан.
– Чтобы убедить его, что нам можно доверять, – спокойно отозвалась чародейка. «Прямая как палка, и в нраве, и в душе» – вдруг вспомнились Диармайду слова наставника.
– Мне казалось, проблема очевидно в том, что это мы ему не можем доверять! – Дей развел руками. – На черта нам его доверие?!
– Слушай, мы оставили ему тебя, как гарант, что вернемся и не откажемся от нашего плана. А ты будешь своеобразным гарантом того, что сделка состоится. Если он не допустит тебя до летописей хранителей, ты дашь нам знать, что король блефует, и мы прибьем этого Дагора. Не думаю, что терять союзников на пороге гражданской войны вокруг трона – большее, о чем Даангвул мечтает сейчас, – размеренно объяснила Данан.
– И каким образом? – Дей на этот раз усмехнулся: право, настолько абсурдно звучали слова чародейки. – Гонцов отправлю что ли с донесениями? Мол, такой плохой король Транадор, не пускает меня в библиотеку…
Дей еще не досмеялся, когда Данан ответила:
– Ты сообщишь нам с Борво с помощью нашей особой связи Смотрителей.
Дей на мгновение замер, Борво вытаращился на чародейку:
– У нас есть особая связь?!
– У вас есть особая связь?! – с тем же энтузиазмом и изумлением спросила Эдорта.
– Да, в период Пагубы, когда архонт пробужден, мы слышим и его, и друг друга. Это помогает нам искать место его появления, – как ни в чем не бывало говорила Таламрин.
– Что за чушь, Данан?! – зашипел Дей. – Ни черты мы не слышим и нет у нас никакой особой свя…
– Да, нет! – рыкнула чародейка, обнажив раздраженность. – Но Даангвул-то об этом не знает!
На Данан уставились абсолютно все: она что, серьезно?
Кроме Жала – тот окинул чародейку оценивающим взглядом, в котором впервые мелькнули по-настоящему уважительные искры.
– Смотрители Пустоты вполне могли просветить его, когда Пагуба только начиналась или когда он взошел на трон, – заметила Эдорта.
– А могли и не просветить, – еще острее отреагировала чародейка. – Учитывая формальность их наличия в Руамарде.
Диармайд поглядел на Данан снизу-вверх из оборота.
– Предлагаешь полагаться на блеф? – хмуро уточнил он. – Я правильно понял?
– А что остается? Про договоры Даангвул даже не заикнулся, – зашипела Данан, понизив голос. – Плевать ему на них! Он согласится помочь только, если сначала мы поможем ему. Разговоры про высокий долг его точно не интересуют, и если заикнемся о договорах – нас из его двери понесут ногами вперед. Или думаешь, Даангвул выболтал нам все, как на духу, потому что компании другой потрепаться не нашлось?
Борво почесал темечко.
– Да, мы явно знаем больше, чем нужно. Особенно, учитывая противостояние Транадора с собственной аристократией.
– Зачем ты впутала нас в это, Дан? – спросил Дей на удивление спокойно. Усталость усмиряет самую неистовую ярость.
– То, что мы нашли в записях Цитадели слишком туманно и неполно. А он сказал, – женщина указала подбородком на Хольфстенна, – что гномы хранят историю лучше всех в Аэриде. Согласись, добраться до Руамарда было проще, чем до Таз’Гарота.
– Только не надо делать меня крайним, – отозвался Стенн.
– Я и не делаю. Но, Дей, от тебя сейчас зависит больше, чем от нас. Найди все, что сможешь о тех теократах, которые стали темными архонтами, о Пагубах, об артефактах древности, на которые Смотрители полагались раньше и, главное, о магии Преобразования. Это очень важно, – «и не только из-за архонта».
Дей никак не откликнулся, и Данан сочла за лучшее услышать в его молчании согласие.
– Кто-то должен остаться с ним на всякий случай, – заметил Борво.
– Да, – согласилась Данан, не предлагая никого конкретного.
– Думаю, мне стоит, – сказал Фирин. – Я помню некоторые древние наречия и точно буду ему полезнее всех вас вместе взятых.
– Справедливо, – выдохнула Данан. – Как и то, что в глубинных расщелинах ты тоже будешь полезнее целого отряда, телемант.
Фирин качнул головой – что есть, то есть. Они прекрасно помнят, как выбирались из недр подземелий Ас-Хаггарда.
– Решать тебе, чародей, – проговорил Стенн.
Данан, взвешивая одно с другим, медлила.
– Правильнее всего оставить с Деем именно тебя, Фирин. Надежнее всего – Борво. Но, Диармайд, – она положила руку на плечо лейтенанта, требуя обернуться посмотреть на неё в ответ. – Без телеманта и хотя бы еще одного смотрителя остальные там просто не выживут. Надеюсь, ты понимаешь?
Дей замер в растерянных мыслях.
– Ну да, – сказал он как можно мрачнее. – Поэтому остаться можешь и ты.
Хольфстенн рыкнул, не сдерживая смех. Это было сильно и внятно.
Данан убрала руку и поджала губы.
– Поэтому останется Эдорта, – заявила она.
Все ожидали, что Дора начнет возмущаться – все-таки ей назначено оберегать жизнь чародейки Таламрин, а не её спутников. Но Дора не подвела.
Путники принялись так или иначе готовиться к грядущему предприятию. Эдорта расположилась в углу, возле сброшенных вещей. Взялась за точильный камень и обнажила меч. Борво, не придумав ничего лучше, сел рядом и принялся проверять прочность и цельность брони. Сначала своей, потом сказал, что кольчуга воительницы тоже нуждается в уходе. Дора уступила, оставшись в тунике и подштанниках. Борво нет-нет бросал на неё слишком прямолинейные взгляды и мог только молиться, чтобы они были хотя бы краткими. Женщина под подобным вниманием краснела до ушей и пару раз едва не сорвалась движением камня с кромки лезвия. Борво тут же использовал это в своих интересах, подсев ближе и сказав:
– Я помогу.
Дора замерла: она могла справиться и сама.
– Не сомневаюсь, – твердо признал Борво и в следующий миг бескомпромиссно забрал из рук воительницы орудия. В ответ на недовольный взгляд Доры, Борво пояснил: – Ты останешься здесь, вынужденная защищаться в одиночку и оборонять Диармайда. Я должен быть спокоен.
Данан листала подаренный Кианнон том магии Чар. Неторопливо изучая страницу за страницей, она внимательно слушала все комментарии Фирина и пыталась повторить некоторые печати. Ничего толком не выходило, и вскоре Данан с раздражением отбросила книгу, допытываясь до эльфа – как это возможно? На вопрос: «Что именно?» Данан мотнула головой. С тайнами магии Чар ей пока рано разбираться – усвоить бы элементарные вещи! Таламрин поведала о стычке с парталанцами на юге Даэрдина, в том числе о поглощении чужой, шаманской магии и превращении её в магию жизни. Фирин, выслушав, совсем не растерялся.
– Скажи это кому другому, – сказал маг, – и тебя сочтут отступницей и чуть ли не заклинательницей душ только потому, что другие так не могут. Но то, что произошло – всего лишь проявление того, как гибкость магии воплощается в твоих руках, чародейка. Так же, как у меня с печатями защитных барьеров.
Данан задумалась, не отвечая. Трудно было сказать, насколько эльф искренен, но Данан почуялось, что он просто не хочет допускать никаких других объяснений. Или не хочет давать других объяснений. А, может, он все-таки честен и прям? Может, все дело в том, что Данан уже просто убедила саму себя, будто непременно ступила одной ногой в Дом Преобразования, и ухитрилась измазаться по уши?
«Ведь его же щиты тоже оказались никому неизвестной возможностью» – попыталась успокоить себя чародейка, косясь на Фирина.
«Его щиты не вытягивают жизнь колдуна через его магию и не преобразуют её в другую, почитай новую жизнь» – благоразумно осадил внутренний голос.
«Может, это просто разумное развитие чародейского клинка, сотканного из Кошмара?» – Данан откровенно попыталась отмахнуться от здравого смысла, и даже в её собственной голове предположение прозвучало вяло.
«А, может, все дело в том, что, в отличие от тебя, у Фирина в голове никто не зовет его темным чародеем?»
Данан непроизвольно рыкнула: мало ей разборок с архонтом, который регулярно что-то вещает в её сознании, так теперь еще и с самой собой договариваться! Она однозначно сходит с ума.
Хольфстенн и Жал, вопреки всем ожиданиям, пересматривали записи, которыми расщедрился Клейв, перебирая, что могли бы обсудить еще. Они не были так уж научены, как колдуны в цитаделях, но, как наймиты, за жизнь наслушались по тавернам столько песен и историй, что можно было бы что-нибудь скумекать. Дей сидел наособицу. Выглядел он скверно, и нет-нет, поглядывая в его сторону, Данан допускала мысль, что сегодня лейтенант их павшего ордена раздражен и зол не только из-за её решения. Конечно, он возмутился бы в любом случае, но то, как быстро стало меняться состояние друга от ярости до замотанности и назад было негласным свидетельством, что увещевания в голове доконали и его.
Пожалуй, им стоило бы поговорить, но шанс никак не подворачивался.
Когда время идти за ужином подкралось ближе, Хольфстенн поднялся первым. Борво встал сам и подал руку Эдорте. Жал выглянул наружу и сообщил стражникам, что они намерены поесть и нуждаются в сопровождении.
– Вы идете? – оглянулся он на магов и Дея. Последний, кажется, почти задремал сидя на полу.
– Уже, – Фирин встал, сказав Данан, что они могут продолжить разговор по дороге. Однако стоило им подойти к двери, Дей резко взвился на ноги, в один шаг настиг Данан, со всей силы дернул за запястье одной рукой, а второй нагло вытолкнул Фирина вперед и следом запер дверь.
Хольфстенн, оглянувшись за спину, призвал остальных двигаться дальше:
– Думаю, мы сможем принести им еды, не так ли, Жал? – Стенн хлопнул эльфа по лопатке, заметив, что тот замер.
– Ага, – сказал Жал невыразительно. Стенн расслышал: эльф согласился бездумно.
Диармайд, оставшись с чародейкой, выглядел решительно.
– Данан, – сказал он, вволакивая девчонку в комнату и ничего при этом не объясняя. – Почему ты всегда можешь поговорить с любым из них, но не со мной?
Данан не стала дергаться и посмотрела открыто:
– Потому что они не заставляют меня оправдываться, Дей.
– Не заставляют, потому что им плевать на тебя. Всем, включая этого лопоухого выродка, – произнес мужчина сурово, надеясь хоть чем-нибудь призвать чародейку к здравому смыслу.
– Им и не должно быть до нас дела. Как и нам до них. Подумай сам, что нас объединяет?
– Вот именно! – Диармайд всплеснул руками. – Только архонт! Но мы – другое дело.
Данан усмехнулась:
– Мы – это включая Борво?
Диармайд рыкнул: все бы ей огрызаться!
– Отчасти – да, – согласился на компромисс Дей и тут же напомнил: – Не будь он одним из нас, он бы прирезал тебя давным-давно.
– Дей, – позвала Данан тише. – Ты ведь оставил меня здесь не для того, чтобы обсуждать Смотрителей или проблемы Борво, верно? Что ты хочешь узнать? Почему именно ты?
Диармайд молчал, не отодвигаясь ни на шаг и нависая над чародейкой.
– Потому что я больше никому не могу доверить те сведения, что ты можешь здесь найти. Не думаю, что ты бы сам хотел, чтобы к подобным тайнам имел доступ тот же Жал.
– Нет, конечно! – озлился мужчина.
– И я не думаю, что ты бы хотел, чтобы сразу все трое выживших даэрдинских смотрителя Пустоты погибли в гномьих подземельях или даже просто имели такой шанс.
«В конце концов, тогда от Редгара Тысячи Битв и в самом деле ничего не останется».
– Нет, не хотел бы, – признал Дей. Данан мимолетно улыбнулась: «Вот и славно, что мы все выяснили». Едва она попыталась отойти, Дей шагнул вперед, нависая снова: разговор не закончен! Чтобы ненароком не схватить женщину за плечи – уж очень хотелось! – Дей сжал кулаки и вытянул руки по швам.
– Но я хочу знать, – заявил он, – чем я хуже.
Проклятье! Снова он об этом!
– Диармайд…
– Я спрашивал его, и этот трус отмалчивался! Поэтому я требую ответа у тебя. На это я имею право, Данан.
«Имеешь, – справедливо соглашалась чародейка. – Хотя бы как старший товарищ».
– Ты важен для меня, Дей. – Чародейка, наконец, нашлась, как не соврать и не сказать всего. – Пока ты заложник, ты цел.
Диармайд прикрыл глаза, запрокинув голову. Тяжело вдохнул и все-таки вцепился в женские плечи: важен, дорог – это хорошие слова, но совсем не те, которых он ждет.
– А ты не забыла спросить меня, хочу ли я быть заложником?
Данан не осталась в долгу:
– А вы не забыли спросить меня, хочу ли воевать с Темным архонтом? Вы оба – ты и наш командор.
– Это не относится к де…
– Относится! – Данан сбросила руки Диармайд с плеч размашистым жестом. – Для тебя был важен Ред и, на самом деле, только и только он один. Ты ждешь, что мы с Борво будем хранить ему ту же верность, что и ты, и надеешься, что нам как-то удастся победить архонта и уйти на покой. Ты хочешь, Дей, хочешь до слез, чтобы тебя оставили в покое, потому что ты все потерял! Но я – нет. Клейв, Кианнон, мои братья, Сеорас и Хаген, все наши товарищи и твои бывшие приятели по Цитадели Тайн – они погибнут, если архонт победит. Все до единого, – настойчиво проговорила Данан, глядя на Диармайда в упор.
– Да, это не только наша забота, и я уверена, Смотрители других стран тоже делают все возможное, чтобы остановить архонта. Редгар умер, Дей, и мы не изменим этого. Но мы можем попытаться сделать так, чтобы не погибли другие. Да, нет никаких гарантий, что это получится или что получится именно благодаря нам. Да, может, мы отправимся вслед за Редом и не увидим ни победы, ни поражения. Но мы точно будем знать, что хотя бы бились за свою жизнь.
Дей облизнулся с видом, словно распробовал на вкус лекарство, которое оказалось ужасно горьким. Он заговорил, цедя слова медленно, по одному, будто не веря, что им нашлось место.
– Ты что это, в душе мечтаешь быть героем? – одновременно ехидно и разочаровано спросил Диармайд. – Я думал, это по части Борво…
Данан отступила и ответила шепотом:
– Я мечтаю вернуться в Цитадель Тайн, спокойно спать и не слышать больше никаких голосов, кроме тех, которые звучат вокруг меня. Я мечтаю вести жизнь обычного мага и еще мечтаю, чтобы больше никто не звал меня темным чародеем.
Диармайд смотрел на Данан, не представляя, как они вообще дошли до этого в разговоре. Он ведь оставлял её тут совсем по другим причинам! Ох, яйца Вечного! Если он хочет что-то прояснить с Данан, ему в самом деле придется справиться с Пагубой, не иначе! А то этот архонт уже в каждой беседе как альфа и омега…
– А теперь я спрошу, Диармайд, – напомнила о себе чародейка, видя лицо мужчины, ведущего какой-то экспрессивный внутренний диалог. Диармайд вздрогнул от её интонаций, как ребенок, который напроказничал в хозяйской кухне и теперь дрожал от вопроса старшего повара: «Кто это сделал?!».
– Чего ты хочешь? – просто спросила женщина.
Диармайд всколыхнулся, как петух поутру: в смысле?
– Не понял, – уклонился от ответа Диармайд. А чего он хочет? Её? Скажешь такое – и получишь в морду. Скажешь: «Победить архонта», – и Данан засмеётся. Или скажет, что вот этим-то он Жала и хуже: Дей способен только обнаружить архонта, с чем любой смотритель справится, а вот Жал – другое дело. Жал может то и се, весь такой не убиваемый, смертоносный, невероятный…
– Ты хочешь, чтобы Ред воскрес.
Дей оторопел. Отшатнулся и посмотрел на чародейку с паникой: как она узнала? Как… она узнала прежде, чем он сам рискнул признаться в этом самому себе? Разбитый таким простым и чудовищным открытием одновременно, он, вместо того, чтобы отпираться, робко спросил:
– А ты – нет?
Потому что как можно этого не хотеть?! Ред вел их, учил их, спасал их… Только его голос в душе, в сердце и в мыслях не дал Диармайду до сих пор свихнуться или забиться в угол и помереть от жалости к себе.
Данан стояла, не зная, как лучше подобраться слова, и была чертовски рада, когда в дверь постучали. До того, как они отозвались, Хольфстенн из коридора заявил:
– Надеюсь, вы оба успели одеться! – и ввалился знатно довольно. Хотя их не было всего ничего, выглядел гном так, словно по дороге успел осушить полбочонка пива.
– Ну, по крайней мере, они оба живы, – рассудительно произнес Фирин.
– Мы взяли немного еды, – сказала Эдорта, входя. У неё и Борво в руках ожидала своей участи снедь. – Тут хлеб, картошка и сыр, а у Хольфстенна во фляжке есть эль.
– Был! – весело сообщил гном.
Жал внимательно посмотрел на Данан, потом на Дея.
– Диармайд, – обратился эльф. – На пару слов.
Хольфстенн едва не застонал: ну сейчас-то что?!
– Слушайте, вы оба, – начал он, сразу повысив голос. Жал пресек его жестом.
– Не трясись, это не то, – заявил убийца, толкая дверь. Дей выплелся из комнаты следом.
Данан таращилась на дверь, не притрагиваясь к пище и сжав кулаки. Стенн прав: хоть бы обошлось! Эдорта шепотом спрашивала Борво, точно ли все будет в порядке? Тот пожимал плечами в ответ: да кто б знал, всякое вообще бывало.
Вопреки ожиданиям, вернулись мужчины довольно быстро. Жал, поймав взгляд Данан, хмыкнул в душе: она упорно разглядывает его на предмет побоев или ссадин. Он улыбнулся, услышав, как Данан с облегчением выдохнула. Потом перевела взгляд на Диармайда, но тот на чародейку не смотрел.
Глава 4
Наутро Дагор послал за путниками, и, собравшись, они выдвинулись в сторону опустевшей шахты. Очевидно не близкий путь поначалу петлял сквозь весь город: от жилых кварталов богачей, к основательным жилищам воинских семей, потом дальше, через торговые и ремесленные ряды в неясном направлении. Дагор дорогой коротко представил своих гномов – общим числом полторы дюжины – и заслушал, как Стенн в ответ еще раз представил собственных соратников.
Гномы Дагора оказались ответственными за продовольствие и прокладку пути. Сам Дагор сообщил, что детали предприятия они обсудят, когда доберутся до добывающих мест, поскольку в пути мешает городская шумиха. Данан, присматриваясь к тому, как гном снова вел их неделимым косяком, избегая при этом плотных столпотворений, начинала понимать суть. Возможно, дело не только в отличной выучке держать строй.
– Он опасается внезапного удара? – шепотом спросила чародейка у Жала.
Эльф, чуть наклонился к Данан, чтобы расслышать вопрос. Потом кивнул.
Чем больше вокруг гномов, тем больше шансов, что любой из них окажется сторонником враждующей с Даангвулом стороны. При таком раскладе отделяться от отряда выглядит натуральным сумасшествием – кому захочется оказаться пленником врага, который точно не погнушается пытками, чтобы вытянуть все сведения о действиях короля?
Ох уж эта политическая верность, распиналась в душе Данан. Она отлично понимала Диармайда и его лютое, совершенно уместное недовольство их крюком в сторону руамардских правительских дел. Им нужна была библиотека гномов и целая куча времени. А еще армия. Данан надеялась, что Диармайд поймет: такое решение разделиться сохраняло им не только его, Дея, жизнь, но и драгоценное время. В заботе о времени Данан не стала спорить с Даангвулом, что армия и летописи гномов нужны им именно сейчас, а не завтра или послезавтра, что у них нет ни одного лишнего дня, и даже часа. Он бы все равно ее не услышал и стоял на своем. Было быстрее согласиться на его условия и оставить кого-то в тылу, чтобы доступ к летописям древних у них был сразу. Дей идеально подходил по всем параметрам: во-первых, Данан грела в душе мысль, что Дею уготован трон Даэрдина, а мертвые, как известно, не правят среди живых. Во-вторых, Дей воспитался в Цитадели Тайн. Да, он так и не стал полноценным Стражем Вечного, но среди остальных, не считая самой Данан, Диармайд был единственным, кто представлял себе историю Аэриды хоть в каком-то общем виде. Даже если и продрых половину занятий, он мог довольно быстро сориентироваться в том, какие сведения нужно смотреть в библиотеках в первую очередь. Наконец, в-третьих, Дей был все еще самым опытным смотрителем Пустоты в Даэрдине (раз уж сравнивать приходилось только с собой и Борво, прикинула Данан). А, значит, он мог и в одиночку возродить орден, если ему удастся взойти на трон, удержаться на нем и очистить Калагорн. Калагорн был его домом, он знает, что там и как, знает, как правильно принимать и посвящать новичков, знает все варианты развития событий при посвящении и наверняка сталкивался с последствиями неудач.
Он сможет возродить орден даже из пепла, и из них троих он первым обязан выжить. Кто-то из Смотрителей Пустоты всегда должен жить, в каждой стране, потому что девять теократов учинили Разлом и обернулись Темными архонтами, а Пагуба настала лишь Шестая. Это далеко не конец.
Чем дальше они углублялись в ремесленные ряды, тем неистовее становился жар вокруг. Гомон незнакомой речи и монотонный бой молотов по доспехам и клинкам заглушал звуки разговоров в отряде. Палящая духота исходила сразу отовсюду, обволакивала клубами влажного воздуха. Кузнечные меха вокруг разевали голодные до воздуха пасти, но не выглядели способными произвести так много тепла. Поэтому никто из компании Данан не мог сказать, что именно является его источником.
Постепенно дорога привела к высоким железным вратам в дальнем ответвлении квартала ремесленников. Врытые в толщу тяжелых каменных стен от пола до потолка, они казались непреодолимой преградой для всего, что находится по другую сторону. Должно быть, исчадия неоднократно прорывались из туннелей и толщ земли наружу, в гномские владения, когда рудокопы и горняки уходили в поисках сокровищ слишком глубоко. Данан предположила это вслух, Жал снова молча кивнул, не удостоив чародейку взглядом, дотошно осматривая все, что их окружало. В том числе ворота: как укреплены, на каких и на скольких замках, где и как эти замки крепятся, где может быть проложено соединение боковых рычагов и громадных шестерней, подвешенных на цепях ближе к центру кузнечного цеха, сколько по периметру стражи, какие пути ведут к воротам с юга и с севера. Эйтианская Гадюка, он отмечал подобные вещи не задумываясь, как сведения первостепенной важности, чтобы сделать самую плевую работу.
Дагор приблизился к воротам вплотную и, вопреки любым ожиданиям, дал своим знак рукой – навались! Отряд гномов, однако, навалился не на саму дверь – чуть поодаль справа торчал вертикальный рычаг. Один из местных потянул, и от этого движения, громыхая тяжелыми звеньями, опустилась здоровенная цепь с захватом. За него-то подчиненные Дагора и взялись, таща вниз изо всех сил. Одна из шестерен с громким царапающим звуком развернулась на несколько делений, и одновременно с этим правая половина заслона пришла в движение. Ворота сдвинулись совсем немного, оставив зазор с неподвижной частью шириной в два с половиной локтя. Дагор тут же подтолкнул рычаг назад вверх, отряд, тянувший шестерню хором облегченно выдохнул. Кто-то из гномов выругался, когда, чуть запаздывая, на весь цех грянул грохот остановленного механизма.
– Сегодня не заперто, – сообщил Дагор с самодовольной рожей. Недолго оглядываясь, Данан поняла: ругавшимся гномом был Хольфстенн.
– О, а чего это ты? Разве ты не вырос в кузне? – спросил Борво, ехидно скалясь.
– Не смешно уже, – отозвался Стенн с неприкрытым раздражением. На него непохоже, подумал Жал.
Стоило протиснуться сквозь проход, и источник жара драконьим дыханием объял вошедших. Колоссальных размеров литейная с открытыми горнилами и печами, с огромными тиглями, в которых плавилось и переливалось железо, сверкающее амниритовой крошкой, будто алмазной, горела живым плавнем.
Гномов здесь было немерено. И только один, неистово рыжий, сам как огонь, отпрянул назад к железной, раскаленной двери. От неё пришлось тоже отпрыгнуть, чтобы не обжечься еще и сзади.
– Ты серьезно? – тихо спросил Жал, скосив на Хольфстенна темный взгляд.
Гном не ответил – он заливисто и неразборчиво ругался, путая разом все наречия, какие знал.
– Я бы тут ничего не искал. – Фирин решил поддержать товарища. – В такой жаре не то, что командор Смотрителей Пустоты – солнце расплавится!
– Нам не совсем сюда, – уточнил Дагор. – Проход дальше, идем.
Пока настало это самое «дальше», Хольфстенн вспомнил и перемешал абсолютно все ругательства, всех богов и всех неразборчивых в связях матерей на всех языках, какие вообще когда-либо встречал в жизни. А также помянул собственных родственников и предков Дагора до десятого колена. Потом переключился на тех, кто вообще все это учинил – Даангвула и Данан. Последняя не обижалась. Слушая брань друга и вспоминая случаи, когда он намеренно в странствиях держался от огня подальше, Данан отчасти улыбалась в душе: вдруг все все-таки кончится хорошо? Тогда они засядут в гномской таверне, напьются эля, и она обязательно расспросит Хольфстенна, какая его встреча с огнем стала столь роковой, что он ушел от наковальни кузнеца и взялся за секиру наймита.
Когда огни горнил стали потихоньку отдаляться позади и скрадываться естественной тенью пещер, Хольфстенн немного притих. Хотя все еще остался ужасно дерганным. На памяти Данан, даже в бою, когда она жгла все и вся, Стенн выглядел веселым оптимистом. А тут…
По мере отдаления от кузни становилось темнее. Легче дышалось – не жгло носы. Но на плечах все сильнее оседал плесневелый запах остывшей сырости. Он продирал до костей даже сильнее, чем взаимно косые, полные недоверия взгляды, которыми всю дорогу обменивались гномы Руамарда и компания смотрителей Пустоты.
Скоро в туннелях совсем стемнело. Они шли довольно долго, и Борво уже намекнул, что нужен привал. И обед. Но Дагор отказал: сначала нужно добраться до подъемников. Там будет остановка на отдых, после чего они спустятся в ту самую злосчастную шахту.
– Да сколько ж туда идти? – простонал Борво. В отсутствии Эдорты он тоже стал позволять себе несколько отборных площадных выражений.
По-прежнему им попадались руамардские гномы – с кирками, с тачками, груженными доверху, с топорами и молотами. Но их было уже существенно меньше. Это облегчало путь, хотя и настораживало: на эльфов и людей гномы таращились с натуральным осуждением. Данан подозревала (и не она одна), что не будь в их компании Дагора с сопровождением, далеко бы они не ушли.
Вскоре сопровождение в туннелях практически сошло на нет – то тут, то там попадалось по паре дозорных и не более.
– Подъем груженых вагонеток в основном производится с другой стороны литейной, – объяснил Дагор, хотя его никто не спрашивал. – Там тоже установлены подъемники.
Стены туннеля скрадывали его голос, будто играя в мяч эхом сказанных слов, пока какая-нибудь одна не поглощала его безвозвратно.
Жал продолжал осматриваться. Борво нет-нет тер живот, эхом от урчания которого по-прежнему швырялись друг в друга стены да потолок. Руамардцы посмеивались в пышные бороды. Довольные ухмылки почти не были заметны в скудном освещении воткнутых то тут, то там магических кристаллов. Факелов уже не было, и, хотя Хольфстенн был отчасти счастлив, ежился не меньше остальных.
Наконец, Дагор заявил, что они «почти на месте» и неожиданно свернул куда-то вправо, несмотря на то, что прямая тропа далее раскидывалась вперед, а вот в сторону уводили узкие непримечательные петли. Пройдя около двухсот шагов, отряд выбрался на обширную, но низкую площадку (Борво страдал). Здесь они нашли лагерь других гномов, более всего напоминавший экспедиционный. Одна часть была приспособлена как ночлежка, с кучей лежаков и спальников. В другой горел очаг для приготовления пищи, стояли какие-то бочки. Чуть дальше справа снова мерцали горящие пятна кузнечного меха и наковальни. Судя по всему, гном, который там что-то мастерил, уже заканчивал. Лагерем заведовал дородный, крепко сбитый гном с засученными рукавами, который тут же поздоровался с Дагором крепким рукопожатием, перебросился парой фраз, кивнув подбородком в сторону пришельцев, потом что-то гаркнул своим.
Отовсюду доносились звуки добывающих кирок, но где именно ими колотили и скребли шахтеры, сумели разглядеть только эльфы.
– Там какие-то проемы, – сообщил Жал, разглядывая тяжёлый полумрак вокруг.
Вместо Дагора или какого другого гнома эйтианцу ответил Борво:
– Какие-то, именно. Ни к чему хорошему они не ведут, – сказал он и коснулся шершавыми пальцами лица.
Борво не мог видеть сам себя, но чувствовал, как горят артерии и вены. Он касался кожи осторожно, не узнавая себя. Озадаченные и напряженные лица остальных доходчиво говорили, что его самые нежеланные предположения верны. Борво перевел глаза на Данан, поймал встречный взгляд и легкий обреченный кивок. Её черты серебрились едва-едва. Казалось бы, ничего страшного, но страшное было: смотрители не слышали ни звука, кроме гномской речи да ударов кирками. А, значит, в пределах их особенно чуткой слышимости нет ни одного исчадия, все эти твари там, дальше, в провалах шахт. И смотрители уже, а таком огромном расстоянии, чуют Пустоту в них. Что будет, когда они воспользуются подъемниками гномов и спустятся во тьму?
Сколько их будет?
– Какой у нас план? – спросил Хольфстенн, располагаясь чуть поодаль от костра. Дагор и еще пара гномов из отряда тоже были здесь.
– Плохой, – отозвался вместо них Фирин. – Если несколько патрульных отрядов не смогли освободить шахту и найти следы ваших смотрителей Пустоты, какие у нас шансы?
– Плохие, – поддакнула Данан. – Хотя, возможно, ваш король надеялся на помощь двух магов.
– У них что, своих нету? – нервно спросил Борво. Выглядел он скверно, и с каждой проведенной здесь минутой – еще хуже. Протащившись несколько шагов, Борво рухнул на землю.
