Текст книги "Память Древних (СИ)"
Автор книги: Анастасия Машевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
Почти достигнув входа, Данан на миг подняла вверх голову, рассматривая узор из непонятных ей начертаний и рун.
– Высоченные, – заметил Борво, поравнявшись с чародейкой. – Сколько здесь?
– Гномов шесть, – со знанием дела ответил Стенн.
Жал окинул коротышку с ног до головы взглядом без всякого выражения, потом еще раз пробежал глазами по воротам снизу-вверх и изрек:
– Скорее, семь.
Гном заухмылялся, прицениваясь к звучанию:
– Ворота в семь Хольфстеннов высотой… Отличная мера длины, не находишь?
– Что означают символы? – спросила Данан прежде, чем Жал ответил гному что-нибудь. Но и ей вместо Хольфстенна отозвался эльф-колдун:
– Это изречения из древних текстов. Молитвы предкам, если я правильно помню.
– Молитвы, почитание, хвала, все вместе. – Хольфстенн присоединился к обсуждению. Он искоса глянул на Фирина и только, было, хотел сказать, что этот эльф нравится ему все больше и больше, как вдруг осекся. Теперь ведь есть еще и Жал, который тоже вполне ничего. Мешкая, Хольфстенн заозирался, переводя взгляд с одного остроухого на другого. Странно, конечно, что они с двумя эльфами лезут к гномам. Благо это не темные эльфы, и, дай Создатель, Данан соображает, что творит. К тому же, всегда есть шанс все спереть на Пагубу: под сенью Темного архонта даже демонское отродье может внезапно стать другом.
У него, Хольфстенна, спонтанно возникла дилемма поважнее: с кем из этих двух, Фирином и Жалом, он теперь должен быть закадычным дружком? Гном отпустил поводья кобылы. Поелозив плечами вверх-вниз, отцепил с пояса фляжку с элем, жадно приложился, вытер мокрую бороду рукой в железной перчатке, поувереннее перехватил секиру, вскидывая на плечо, и обернулся к остальным:
– Нет смысла стоять, идем.
Они в числе прочих пришельцев пробились к самому входу, миновав лестничный взъем. Из-за лошадей они занимали кучу места, и кто-то из охраны довольно быстро крикнул, что, если животины нагадят, драить лестницу заставят их хозяев. Переглянувшись промеж собой, путники, не отпуская скакунов (да мало ли что), подошли вплотную. Многочисленные стражи глядели на всех краткими подозрительными взглядами и лязгали тяжелым вооружением. Массивные шлемы скрывали лица почти целиком, однако ни от кого не укрылось, как при взгляде на эльфов руамардские гномы напряглись: развернули плечи, подобрались, крепче стиснули рукояти секир и молотов.
– Что привело людей, эльфов и нашего таз’гаротского брата в Руамард? – спросил, похоже, старший в гарнизоне на чистейшем всеобщем наречии. Судя по взгляду, которым он наградил Хольфстенна, без последнего их бы вообще не подпустили к порогу.
Переглянувшись с Хольфстенном, Данан шагнула вперед, решительно стаскивая перчатку с левой руки. Страже не понравилось, они встали наизготовку.
– Дело, которое единственно и может объединить людей, гномов и эльфов под единым бременем.
Не вытягивая руку вперед, чародейка развернула её ладонью вверх. Шрам посвящения в Смотрители Пустоты заставил руамардцев сменить заведомую настороженность на вдумчивость.
– Дагор, кулон. – Старший оглянулся через плечо, позвав кого-то из подручных. Тот, приблизившись, выудил из-за пазухи подвеску – стеклянный шар размером с грецкий орех, наполненный густой черно-синей жижей.
«Кровь исчадий», определили смотрители, наблюдая, как старший в страже взял кулон и поднял перед собой, будто фонарь. Будто читая старые письмена в забытом храме, он поднес магический амулет к лицу чародейки, заставив ту непроизвольно мотнуть головой чуть вбок. Глаза Данан тут же окрасились в серебристый по контуру радужки, воздух у губ при выдохе стал свинцовым.
Удостоверившись, стражник быстро отвел артефакт, не глядя сунул Дагору, который стоял рядом, и негромко спросил:
– Сколько вас? – Заглянул Данан за спину, выхватывая взглядом остальных. – Все?
– Трое, – также тихо ответила чародейка, качнув головой. – Но остальные с нами.
Стражник кивнул, сделал головой движение, призывая отойти за ним чуть в сторону, и уточнил:
– Из какой вы страны?
– Из Даэрдина.
За шлемом не было видно, но чародейке показалось, что начальник караула вздернул брови – так расширились глаза.
– До нас доходили слухи, что у вас началось вторжение, в котором погиб король.
– Наш король совершил глупость, – без обиняков отозвалась Данан прежде, чем успел влезть Дей. По тому, как решительно он поравнялся с чародейкой, Данан поняла, что лейтенант очень хотел. – И Даэрдин потерял своего командора.
Стражник больше не мешкал. Отступил чуть в сторону в пропускающем жесте:
– Руамард тоже. Входите.
Он кивнул тому, кого прежде называл Дагором, веля сопровождать визитеров. Стоило Данан шагнуть следом, начальник караула остановил, коснувшись предплечья:
– Договоры при вас?
Чародейка молча кивнула. Гном обратился к Дагору:
– Их к королю.
Теперь Данан выгнула брови от удивления – так сразу? Оглянулась на Хольфстенна – как он там говорил? «Я – гном»? «Гномы больше других знают об исчадиях»? В этом дело?
– Спасибо, – поблагодарила женщина.
– Дагор объяснит по пути, – неопределенно сказал гном.
Жал быстро поравнялся с Данан, заняв присущее ему место впереди колонны и, тем самым, отодвинув назад и Дея, и Фирина.
– Ну, кажется, прошло неплохо, – выдохнула Эдорта под нос, входя следом.
– А то! – трезво оценил произошедшее Хольфстенн. – Будь на их месте темные эльфы, – он подбородком указал на идущего впереди эйтианца, – тут бы и говорить никто не стал. Даже если б остальные хоть все разом оказались командорами.
Проход между воротами и парадной украшали барельефы, изображавшие каких-то, видимо, важных гномов. Угрожающе нависавший над путниками сумрачными стенами путь вел в огромную приветственную залу – напротив, торжественную и яркую от обилия огня. Увидев огненно-рыжее царство, Хольфстенн вздрогнул, шумно прочистил горло, потянул горловину доспеха, словно ему резко стало не хватать воздуха.
– Для рожденного в горниле, ты слишком… – не уверенно начал Борво, но Стенн его заткнул, оборвав, наверное, первую попытку здоровяка пошутить на общей памяти отряда.
Передняя зала, судя по всему, вела в основную часть города, и была отделана так, что путники, перестав препираться, замерли на несколько секунд, с открытыми ртами рассматривая широкий вытянутый холл. По обе стороны мощеного прохода, напоминавшего торговую площадь, росла целая колоннада изваяний. Каждое из них упиралось руками и головами в высоченный свод и, что впечатляло особенно, имело свое собственное лицо.
– Неужели это и есть те предки, молитвы которым написаны на воротах? – выдохнула Эдорта.
Дагор – о нем путники пока ничего не могли сказать, поскольку гном практически целиком скрывался под доспехом – поглядел на воительницу с интересом.
– Откуда знаешь про молитвы? Ты перевел? – тут же уставился на Хольфстенна.
– Просто уточнил, что за символы. Женщины – это, знаешь ли, жутко пытливые создания. До всего дознаются! Ну, там, где был, что пил, с кем спал – и тому подобные глупости.
Дагор шутку как будто не оценил, свои попутчики усмехнулись беззвучно и уже по привычке. Хольфстенн приуныл.
– Так что ты должен был рассказать нам? – спросила Данан. – По дороге к королю.
Дагор затараторил, коротко и зорко глядя по сторонам, толком не поворачивая головы и мгновенно оценивая обстановку, как делают только опытные бойцы, которым доводилось бывать в тылу врага. Сейчас врагов не было, но он вел компанию пришельцев сквозь гномов Руамарда с одинаковым проворством и в тех местах, где народу было немного, и в тех промежутках пути, когда было не протолкнуться.
– Несколько недель назад, – заговорил Дагор на всеобщем чуть менее уверено, чем его начальник, но все еще очень разборчиво и связно, – у нас начались проблемы в амниритовом провале. Рухнули опорные балки на перекрытии в одном из отсеков, за ними обвалилась часть свода. Шахтеры на удачу почти не пострадали, их отрезало. Ближний патруль отправил бригаду, чтобы завал разобрали, и сначала, как они говорили, вроде как были слышны голоса шахтеров. Когда прорвались внутрь отсека, никого не нашлось.
Диармайд, оглянувшись вокруг себя, внезапно осознал, что Дагор ведет их как неделимый, неразбиваемый косяк рыб: постоянно прицениваясь к обстановке и ловко лавируя небольшим отрядом.
– Не пытались искать? – спросила Эдорта.
– Пытались, – опроверг Дагор.
– И никого, верно? – с фатальным предчувствием вызнал Стенн.
Дагор помедлил с ответом, жуя губы, дабы не сказать лишнего.
– Ни их, ни еще двух патрулей. Дело дошло до короля. После этого лорд-командор Йорсон велел снарядить отряд смотрителей Пустоты, и, как вам уже было сказано, вскоре Руамард потерял и командора тоже.
Дагор вел путников до того стремительно, что у них просто не выдавалось шанса оглядеться по сторонам – только маневрировать между гномами, и стараться не сносить их, что наверняка сочли бы крайним неуважением к местным. В глаза бросались общие смазанные фоны: толстостенные своды массивных зданий из кирпича или цельных кусков темного камня, окованные железом желоба, по которым струилась горячая лава, навязчивый запах раскаленного железа в застоявшемся, словно в парной, воздухе и – гортанное гномское наречие отовсюду. Особенно громко шептались на нем те, кто украдкой пытался показывать на путников пальцем.
– А… – протянула Эдорта с явным намерением уточнить что-то еще.
– Большего я чужакам не открою, даже если среди них Смотрители. Пусть король решает, что вам требуется знать еще, – без лишней агрессии отказал Дагор. – Сюда. – Он свернул к одной из улиц, на которой внезапно на зданиях появились вычурные белые и красно-рыжие узоры. Данан и Фирин, не сговариваясь, остановились у одного из сооружений, о назначении которого даже не намеревались думать. На каменной поверхности стен петляли в необъяснимом танце желобки, по которым струились от здания к зданию или раскаленное железо, или настоящая лава.
– Без магии не обошлось, – шепнула Данан.
– Бесспорно, – подтвердил Фирин, не оглядываясь на чародейку и пристально рассматривая каждую линию замысловатого рисунка.
– Так и есть, – только и нашелся Дагор, которому это внезапная остановка ничуть не понравилась. – Идемте, ну.
Данан оттащила себя насилу, но все равно по дороге таращилась едва ли не с разинутым ртом. И если Дагор и бормотал еще что-то, она толком не вслушивалась. По дороге через квартал для высшего сословия им встретилось несколько патрульных групп. С командиром одной из них Дагор, остановившись, перекинулся несколькими фразами на гномском. Судя по выражению лица Хольфстенна, услышанное его озадачило.
– Что? Он назвал нас ублюдками? – стараясь скрыть недоверие, спросил Борво. Он всю дорогу с трудом сдерживал нервный смех, вызванный тем, что с его ростом гномы ему годились для игр с мячом. Только с гномами. И одно дело, когда под боком из таких только Стенн, а другое – когда наоборот: один ты, как гвоздь, вбитый в доску до середины.
– Да нет. Вполне прилично обозвал смотрителями, но, похоже, его король будет рад всучить нам какую-то работенку.
– Этого не хватало, – недовольно пробурчал Дей.
– Ну, если тебя утешит, – вставил голос Жал, – один из них понадеялся, что на этой работенке эльфов из вашей компании кто-нибудь «шлепнет».
Хольфстенн перевел на Жала утомленный взгляд:
– Я, кажись, пропустил момент, когда изучение гномских языков стало обязательным в эльфийских школах? Или вас прямо с детства родители дома натаскивают? Мол, давай, мой лопоушек, всмотрись внимательнее, – скабрезно кривлялся Стенн, – что ты видишь на горизонте? Загорающиеся звезды? Хорошо, а как это будет на гномском?
– Тебе жалко, что ли? – беззлобно спросил Жал.
Стенн не ответил – Дагор подвел их к монументальному зданию высотой, «по меньшей мере, в девять Хольфстеннов», пошутила Данан. Здание было единственным, где на стенах по желобкам струились разом и каленое железо, и лава, и жидкий амнирит. Казалось, великоопытная ткачиха древности сплела их в два узора – голову медведя с раскаленными углями глаз справа и тяжелый щит – слева. В центре щита, идеально круглого и украшенного по краю рунической вязью, красным горели два меча – один опущенный, другой воздетый, а между ними, переливаясь, сверкал круглый амнирит с черной продольной жилой.
– Бастион Фардруна, – теряя вдох, выдохнул Хольфстенн.
– Слышал, легендарный щит, – отозвался Фирин.
– А то! – присвистнул Стенн и уставился на Дагора. – А правда, что в оригинальном вместо камня окаменевший глаз дракона?
– Глаз крупнейшего архидракона древности Ха’даа, – сказал Дагор с такой гордостью, будто этот глаз сам у архидракона и выковырял.
– А правда, что он отража…
Дагор пресек вопрос движением головы: «Не сейчас». Они подошли вплотную к внутренним вратам королевского дворца. Дагор быстро представил их, стражник у ворот обернулся и позвал целую кучу другой охраны.
– Поскольку вы Смотрители Пустоты, вы можете войти с оружием, но вести вас будут в кольце остальных. Одно неверное движение, и…
– Да понятно все, – отмахнулся Хольфстенн. Сколько у них позади угроз – еще одной не запугать.
В коридорах дворца было много огня. Хольфстенн от этого без конца тянул пальцем отворот поддоспешника у самой шеи, словно задыхаясь, прочищал горло краткими взрыкиваниями и что-то недовольно бурчал под нос. Стража Руамарда косилась на него с некоторым опасливым интересом, но выяснять ничего не пыталась. Их подвели к королевскому залу, Дагор попросил дозволения побеспокоить владыку с посланием от капитана дворцовой стражи Карадока. Провожатого пустили без промедлений, оставив остальных снаружи, из чего Жал и Стенн одновременно пришли к мысли, что если в Руамарде еще не объявили военное положение, то объявят вот-вот, со дня на день.
Дагор выглянул спустя всего пару минут и жестом указал себе за спину: «Заходите».
Это не было тронным залом, скорее – залом для заседаний королевского совета. И, тем нем менее, помещение оказалось большим и хорошо осветленным. Главным его украшением была необычная роспись на потолке – ровная, строчка к строчке, на непонятном для большинства здесь наречии, и даже для Хольфстенна оказалось трудно уловить в письменах детали. Справа и слева от дальней стены располагались двери, каждую стерегло по паре охранников. За высоким креслом короля под самым потолком висел гобелен, изображавший в стойке медведя с горящими яростью глазами. А ниже, почти касаясь спинки восседалища (чтобы король всегда мог дотянуться) висел Бастион Фардруна.
Вживую щит оказался воистину здоровенным. Глаз в центре не был окаменевшим, он по-прежнему двигался, бдительно высматривая любой подвох в каждом вошедшем просителе.
Приблизившись к недлинному столу, за которым восседал местный владыка, прибывшие, не сговариваясь, поклонились, как один. Только Хольфстенн немного замешкался, с трудом оторвав взгляд от Бастиона.
– Потомственный государь и владыка Руамарда, его величество Даангвул из дома Транадор.
Потомственный государь был относительно молод. По человеческим меркам ему было около тридцати двух или трех, но по меркам гномов Данан бы судить не взялась, как и остальные люди их компании. Король Даангвул имел выразительное и по-мужски привлекательное лицо, насыщенно русую бороду, густую настолько, что основная её длина была заплетена в широкую косу, а ближе к ушам свисало еще несколько кос потоньше. На каждой блестели массивные золотые застежки. Волосы, пышные не меньше, чем борода, были убраны со лба назад еще одной косой. Однако вдоль висков и над бровями король был выбрит наголо, так что основание косы напоминало наконечник пики. Глаза Даангвула блестели, как зрелый мед, а внутреннее кольцо радужки подсвечивалось красным.
Рядом с его креслом рукоятью вверх стоял боевой молот. Держать такое оружие на поясе, когда сидишь, несподручно и неудобно, а иметь вот прямо под рукой – самое оно. На случай, если две дюжины охраны, расставленной по периметру и вокруг короля, оплошают. Король обхватывал правой ладонью рукоять дробящего и постоянно немного елозил пальцами, отчего массивный браслет с родовыми узорами на гномском запястье мерцал в свете факелов тусклыми огнями.
Дагор снял шлем и шагнул вперед, представляя путников еще раз. Выслушав, король кратко кивнул:
– Покажи, – сказал на всеобщем. В одном этом слове прорезался остро-гортанный гномский акцент.
Дагор повторил ритуал, учиненный у ворот города, посветив амулетом с кровью исчадий у глаз Данан. Потом по указке последней сделал то же самое с Деем и Борво. Для Даангвула этого оказалось достаточно.
– Садитесь, вы все. – Не приглашение – приказ. – Поговорим. – Оглянулся к стражникам у двери справа: – Позовите Сиггеруд и распорядитесь насчет еды. Разговор будет долгим, – определил король без права для прибывших на поспешность.
Айонас внес себя в королевскую трапезную (по приглашению, конечно) с вопиющей гордостью. Он находился в столице уже третьи сутки и созрел для того, чтобы требовать благодарности. Посему Айонас явился дорого одетым, вооруженным и заносчивым.
– Я хотел бы обсудить мою награду, – бросил с порога.
– Вашу, ты хотел сказать? – уточнил Брайс, когда первое ошеломление спало.
– С Ллейдом я сам договорюсь, – отмахнулся Айонас. – Он мне должен, как наставнику в военном деле. А вот, что касается меня… – Диенар выгнул светлую бровь и перевел потребительский взгляд на Хеледд. – Я полагаю, я мог бы стать вашим свекром, ваше величество.
Хеледд ахнула. Брайс – побагровел. От степени прямоты августа земля шла из-под ног.
– Что вы сказали? – прошелестела Хеледд.
– Оставьте это, моя королева. Слух вам не изменял.
– Да как вы смеете…
– Это как вы смеете?! – накинулся в ответ Айонас. – Уже несколько месяцев вы сидите на троне Даэрдина в одиночку! Вам нужен король хотя бы потому, что стране, в которой объявилось сразу два врага, нужен военный вождь!
Хеледд потемнела. Отложив приборы для завтрака, она уставилась на Айонаса.
– У Даэрдина есть вождь.
– Серьезно? – оскалился Айонас. – Не забудьте задрать юбку, когда будете влазить на коня, ваше величество, чтобы скакать впереди войска быстрее.
– Айонас. – Брайс осадил нахального августа.
– Что, Брайс? Поставь себя на место любого мужика среди знати. Любого! – подчеркнул он. – Её власть, давай на чистоту, ничем не подкреплена. И когда надо выбивать с земель парталанцев, она высунуться из дворца боится. А кто будет освобождать страну от вторжения?! Я привез короне пленников из числа офицеров врага. Их нужно выпытать, узнать, что возможно, и придумать, что делать дальше! И с кем мне это обсуждать?!
– Со мной, – настоял Брайс.
– Тогда давай выйдем, Брайс, – настойчиво предложил Айонас. – Или, может, её величество займется какими-нибудь женскими делами и оставит нас одних? Заодно обсудим её дальнейший брак.
– Я не выйду ни за вас, ни за вашего сына! – тут же вскинулась Хеледд.
– Значит, выйдешь… выйдете за Вектимара – любого из них, – тут же не растерялся август. – Или за одного из Таламринов. Ллейд бы здорово подошел, кстати, – вдруг подумал Айонас и, воодушевленный мыслью, принялся ходить взад-вперед. – Его в доме Таламрин заменит Гессим, с Саэнгринами у них вполне близкое родство. Бабка Ллейда приходилась Драммонду теткой. Или за того же Гессима! Поймите вы уже наконец: вас будут ненавидеть и обвинять в узурпации, пока не выйдете замуж за одного из августов или их отпрысков. Получив короля из своих, Секвент уймется. Уж ты-то, Брайс, – обратился Айонас к единственному здравомыслящему здесь человеку, – должен это понимать.
О, Молдвинн понимал! Оба Молдвинна понимали. Только один без конца убеждал дочь, что к этому придет, а вторая делала все, чтобы подобный момент не настал.
– Я предоставлю тебе поддержку при известных условиях, Брайс. – Выпрямился Диенар. – А если примешь все мои условия, сделаю так, – тверже заговорил Айонас, – что и Стабальты встанут на твою сторону.
– Каким образом? – скептически отнесся Молдвинн к обещаниям августа.
– Батиара можно шантажировать Альфстанной. А Альфстанна… – Айонас усмехнулся. – Кто её спросит?
Брайс оскалился, но в его глазах Диенар нашел понимание. Хеледд старалась держать себя в руках, но в её мимолетно исказившемся лице Айонас успел отчетливо увидеть страх. Если сейчас они, мужчины, придут к соглашению, её тоже ни о чем и никогда больше не спросят.
– Я не стану рожать вам внука! – выплюнула она Диенару.
– Не родите вы, родят другие, – лениво протянул Айонас. – Мой сын уже будет королем.
– Родишь, как милая! – огрызнулся на дочку Брайс. – Я найму тебе лучших целителей Аэриды, если потребуется!
Айонас заиграл бровями и хитро улыбнулся.
– Могу ли я думать, что твои слова означают, что мое предложение тебе интересно, Брайс?
– Ничего. Они. Не означают! – ответила за отца Хеледд.
– Означают, Диенар, – согласился Молдвинн. – Я ничего не обещаю, но подумаю. Если сможешь убедить Стабальт хотя бы не дергаться, для начала, а потом и повлиять на отца…
Айонас не дослушал, махнув рукой и скуксив физиономию: да не о чем говорить, плевое дело.
– Пока будешь примеряться, можешь оказать услугу? – спросил Айонас. Брайс поднял бровь: чего тебе? – Скажи дочери, пусть перестанет укладывать меня в койку к Альфстанне каждый день руками своих старых куриц.
– Не понял, – в самом деле не понял Брайс и мотнул головой. Это тут при чем?
Айонас всплеснул руками:
– Я что, жрец какой-то? Я в последние недели только и делал, что грязь месил да рожи парталанцам чистил! Баб, знаешь ли, у меня в армии нет. Так что…
– Так что компания жены вам идеально подходит, август! – Встала со своего места Хеледд.
– Так что компания жены вот-вот встанет мне поперек горла! Я только сегодня взял её трижды! – Не гнушаясь, поведал Айонас. – Ну, на сегодня меня еще хватит, может, еще на завтра. Но пока мы решим, что делать дальше я с ума сойду!
– Я попрошу вас, август! – рассвирепела Хеледд, давая понять, что слушать подобные вещи ей претит.
– Я вас тоже, ваше величество! – не остался в долгу Айонас. – Дайте девок или велите отпускать в бордель. С любым сопровождением, но, в конце концов! – повысил Диенар голос, словно взрываясь вопросом: «Да мужчина я, или где?!». – Я у материнского подола столько не сидел, как сейчас у жениного! Ладно она, – Айонас качнул головой в сторону Хеледд, – но ты-то, Брайс! Разве это не оскорбление?
Молдвинн от подобного напора немного растерялся. Мол, а что – я? Потом взял себя в руки.
– В бордель – нельзя, – сказал он, и мужчины тут же расслышали вздох облегчения Хеледд. – Твою жену трудно назвать безгрешной перед короной, Айонас. Но девок я тебе пришлю.
– Отец!!! – возмутилась Хеледд, вскидываясь, как птица, стоило потянуться к яйцам в гнезде.
– Помолчите, ваше величество, – отозвался Брайс. Да, Айонас был его врагом, но говорил вещи, понятные Молдвинну. С ним Брайс чувствовал себя увереннее и раскрепощеннее, чем с королевой. Дожился! Боится собственной дочери! Доверять Айонасу, конечно нельзя, он и не станет. Но подумать над предложением августа – почему бы нет? Во всяком случае, Айонас – матерый волк, как и сам Брайс. Если уж они не договорятся, то хотя бы и не учинят друг другу какую-нибудь низость.
Наверное.
– Я не позволю вам двоим развращать двор! Я же потом в жизни его не соберу к порядку!
– Будь вы замужем, – тут же нашелся с ответом Диенар, – вам бы и не пришлось. Все вернулось бы к порядку само собой, просто от того, что на троне мужчина – тот, кто способен держать в руке меч и знает, как пускать его в дело.
– Если бы мужчины знали, как и когда стоит пускать меч в дело, Драммонд до сих пор бы был жив и у вас бы был король!
– Я не учу вас рожать де… – «Ах, ну точно!» – Подтираться, когда у вас кровь, – поправился Диенар, – так и вы не лезьте в то, о чем не смыслите!
– Прекрати, Айонас! – Брайс все-таки вступился за покрасневшую дочь. Хеледд сидела с выпученными глазами и дрожащей челюстью: ЧТО. ОН. СЕБЕ. ПОЗВОЛЯЕТ?!
– Ты не в себе, – жестко настоял стратий. – Поговорим в другой раз, когда успокоишься.
– Я в себе! – Айонас шагнул вперед. Молдвинны так не считали. Брайс кликнул стражу, чтобы вывели августа проветриться.
– Стража? – переспросила Хеледд. Она так неистово держалась за подлокотники высокого стула, что Айонас был почти готов посмеяться:
– Боитесь не усидеть на месте и накинуться, чтобы лично задать мне трепку? – усмехнулся он Хеледд в лицо.
Хеледд не стала отвечать: красная до кончиков волос, она уставилась на отца:
– ТЫ В САМОМ ДЕЛЕ ХОЧЕШЬ ЕГО ПРОСТО УВЕСТИ, ОТЕЦ?! ДА СТРАЖА ДОЛЖНА САМОЛИЧНО ПОСАДИТЬ ЕГО НА КОЛ ЗА ТО, ЧТО ОН ТУТ НАГОВОРИЛ!!!
– Открою вам тайну, моя королева, – снисходительно поведал Диенар, слушая, как торопливо стучат латные сапоги гвардейцев о пол. – Половина ваших стражников в душе мечтает взять вас прямо на троне. А другая – перегнуть через какой-нибудь стол.
Диенара подхватили под руки с обеих сторон, оттаскивая. Но Айонас посмотрел до кучи на упомянутый стол, признал его достойным и, кивнув, резюмировал: – Да, этот вполне бы подошел.
– В ТЕМНИЦУ!!! – проорала Хеледд.
– Не горячитесь, ваше величество, – мрачно, медленно сказал Брайс, не сводя с Айонаса глаз. Он видит, понял Диенар. Он, Брайс, видит, что с Айонасом в паре может отнять власть у дочери и стать во главе Даэрдина самому, через её плечо. Еще бы: мужчинам всегда легче договориться, чем мужчине и женщине. Ладно, главное, стратий не рубит с плеча, подумал Айонас, позволяя вытащить себя за дверь трапезной. Приказал всего лишь выволочь его, а не убить за такой спектакль. Значит, хотя бы один из Молдвиннов способен принимать рациональные решения.
Глава 3
Оценив компанию, Даангвул сделал знак страже, веля все-таки разоружить.
– Ваше оружие вернут вам сразу, как вы соберетесь выходить, – заметил король. – Магам и эйтианцу – на выходе из дворца. Надеюсь на понимание.
Путники переглянулись. Хольфстенн и Жал выглядели сосредоточенными, Эдорта – озадаченной, остальные пожимали в недоумении плечами. Выбор отказать Даангвулу им не предоставлялся: они все равно в меньшинстве. А на самый крайний случай у Данан и Жала есть по козырю в рукаве. Дагор оставил дюжину бойцов для охраны короля, а сам судя по всему, остался стеречь снаружи. Когда гости остались без оружия, Даангвул удовлетворенно качнул головой и откинулся на спинку кресла.
– Мы, гномы, и я в их числе, доверяем смотрителям Пустоты. Особенно, когда речь идет о Пагубе. Мы никогда не отказывали в помощи вашему ордену, ибо лучше прочих знали вашу участь. Поэтому я позволил вам сесть за этот стол сразу, как вы прибыли и независимо от того, с кем вы прибыли, – король взглядом указал на эльфов.
– Звучит, как начало оправданий, почему вы хотите дать нам невесть какое поручение, ваше величество, – прищурился Хольфстенн, не сводя с Даангвула глаз.
– Мне нет смысла спрашивать, зачем вы пришли – у Смотрителей Пустоты одно дело. И я требую, чтобы вы его сделали.
Борво опешил от подобной наглости. Этот коротышка-король ему в пуп дышал, первый раз его видел, а уже что-то требовал! Борво вдруг впал в раздражение и почувствовал спонтанную ненависть ко всем королям разом.
Видя несчастливые лица путников, Даангвул добавил:
– Взамен я окажу вам любую помощь в борьбе с ними на поверхности. За чем бы вы ни пришли, – произнес Даангвул с той фатальной убежденностью, что другого выхода нет, с какой принимают готовность идти на казнь в обмен на благое дело для тех, кто выживет.
И ведь действительно – в каком еще случае правитель, король, может дать обещание исполнить любые, заведомо неизвестные требования, кроме как перед лицом неотвратимой судьбы? Данан прищурилась, разглядывая гномьего короля: он довольно молод, но глубокие, твердые складки залегли в углах глаз, в переносице и над ней, горьким привкусом паники впились в кожу вокруг рта. В каждом действии, решении, слове и жесте короля сквозило отчаяние.
Жал и Хольфстенн наблюдали за чародейкой с равной жадностью, один чуть искоса, будто не придавая значения, второй – с осколком ухмылки в углах губ. Данан расправила плечи. Даангвул брал с места в карьер, не размениваясь ни на что, и Данан тоже решила не тащить долгих обходных разговоров.
– Нам нужны все хроники о прошедших пагубах и возникновении разлома, какие есть. Самые ветхие, запретные, какие угодно. Все, что угодно. Мы видели его, государь, – заявила Данан, и Фирин от подобного признания, наконец, поднял взгляд от собственных рук. Он смолчал, но оглядел остальных настолько заинтересовано, что Хольфстенн поперхнулся воздухом. Пришлось прокашляться. – Мы видели, что он может, – продолжала чародейка. – В конечном счете нам все равно придется встретиться с ним лоб в лоб, но если хотя бы не попытаемся подготовиться, то не сможем ничего.
– Конечно, – увесисто согласился Борво. – А так сможем хотя бы зашвырнуть в него книгой, ага.
– Э-э-м, – оглянулся на увальня Стенн. – А я думал, Жал у нас главный по мрачным шуткам.
– Мрачным, а не несмешным, – невозмутимо поправил Жал.
– Да заткнитесь вы, – шикнул Диармайд. – И ты тоже, – добавил он, оглянувшись на Данан. – У тебя нет права решать за всех. Не знаю, кто как, а я не готов лезть по следам чужого командора в какой-то амниритовый провал, где тьма исчадий сожрет нас еще до того, как Хольфстенн успеет выругаться.
– За своим командором лез, – как бы между прочим напомнил Стенн.
Данан даже не оглянулась на лейтенанта, глядя на короля.
– Этого, – она указала большим пальцем, – если можно, сразу отправить в залы хранителей истории, государь. Он трусоват, и с нами на тропах ему делать нечего.
«ТРУСОВАТ?!»
– Да ты охренела! – взорвался Дей.
Даангвул смерил Диармайда уничтожающим взглядом:
– Еще и нервный, – резюмировал он.
– Именно, – в той же деловитой манере ответила Данан. – Из нас троих он смотритель Пустоты дольше других. Возможно здесь, близ исчадий, скверна угнетает его сильнее, чем нас. Не стоит ему идти.
Хольфстенн, не скрываясь, присвистнул себе под нос: надо же, как ладно поет! Почти что хочется верить! Он взглянул на гномьего короля и увидел, что тот тоже прекрасно понял: Данан сочиняет на ходу, чтобы решить нужные вопросы и не растрачивать время впустую на «мелочах».
Даангвул поочередно наклонил голову вправо-влево, почесал чуть ниже затылка, под косой. Тяжело вздохнул, откидываясь на спинку, и сказал:
– Я расскажу все, как есть. И, надеюсь, вы понимаете, что после этого у вас будет еще меньше шансов отказать мне в помощи, чем сейчас.
«Отчаяние, – снова шепнул внутренний голос чародейки. – Он устал размениваться. Уже нечем. И некем».
– У нас есть шанс отказаться? – поехидствовал Хольфстенн.
