Текст книги "Память Древних (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

– Можете считать так, – засмеялась Альфстанна. – Думаю, в нашей с вами лжи будет уместно сделать вид, будто я заставила вас извиняться за позор, и вы взялись делать какие-нибудь романтические штуки. Ну, знаете, прогулки под луной и все такое.

Айонас не стал делиться с Альфстанной соображением насчет лучшего способа помириться после ссоры или попросить прощения.

– Предлагаешь посмотреть на луну?

– Ага, – с необъяснимым для Айонаса энтузиазмом воспрянула девушка.

«Круглый шар в небе! Сдался он тебе!» – кричали темные мужские глаза, выискивая в женском лице хоть толику здравого смысла.

– Думаю, – продолжая Альфстанна, игнорируя очевидно взведенное состояние августа, – с крепостных стен её видно особенно хорошо.

О, а вот и они: благоразумие и подвох. «Чихать она хотела на тебя», – напомнил Айонасу внутренний голос.

Альфстанна очевидно ждала какого-то ответа. Похоже, сама она подобную вылазку предпринять не может. Значит, её затея имеет значение для них обоих.

– Наденешь что-нибудь? – мужчина скрыл досаду в голосе.

Стабальт ответила: его плащ вполне подойдет. Айонас снова натянул тунику, сброшенную недавно. Когда подал девушке покров, та остановила жестом: минутку. Как в любой спальне высокопоставленных особ, у них было вино и какая-то легкая снедь. Альфстанна налила кубок – Айонас почувствовал, как поджались у него ягодицы. «Неужели, все же решилась?! – глупо, неуместно подпрыгнуло мужское сердце. – Может, просто не здесь, чтобы не марать простыни? Может…»

Альфстанна сделала пару глотков, утерла пальцем губы и опрокинула остатки вина на сорочку. У Айонаса поползли вверх брови. Он оторопел, думая, что сегодня она ведет себя предельно неразборчиво, но спросить так ничего и не успел: Стабальт, накинув плащ, потащила на улицу.

Целенаправленность, с какой Альфстанна шла к стенам, вряд ли имела общее с заблуждением от любовной лихорадки. Упорство, с которым она заваливалась на каждую из них, больше походило на желудочную болезнь, чем на обморок от переизбытка чувств. А уж то, сколько она ухитрилась привлечь своим невменяемо счастливым видом внимания, и вовсе напоминало ужасно надоедливого ребенка. И ему, Айонасу приходилось как-то вытаскивать её из разборок со стражниками! Он вконец не выдержал и дернул женщину за плечо:

– Какого черта ты творишь, Стабальт? – прошипел мужчина. Внутри комнаты они еще могут позволить себе какое-то озорство, но тут, снаружи, где сплошь люди Хеледд и Брайса, дурачиться – просто смертельная глупость!

Альфстанна вместо ответа вскинула на мужчину сияющие глаза и пропела:

– Ах, любимый!

Айонас окончательно растерялся и ужаснулся: кажется, она все-таки повредилась умом. Или у неё раздвоение личности. Иначе такие перемены не объяснить! Впрочем…

«Впрочем» Айонас придумать не успел: сильные тонкие руки обвили его за шею и потащили на себя. Лицо девушки было близко-близко, дыхание оседало теплым воздухом на губах. Он уже хотел было потянуться вперед, наплевав на все на свете (ну а вдруг это внесет ясность?), но понял, что его увлекают дальше и дальше, словно в пучину. Там же была стена, черт побери! Куда они падают?!

За спиной Альфстанны со скрипом отворилась дверь, и голос какого-то стражника выдернул их из разыгранного спектакля.

– Что происходит?! – гаркнул страж.

Альфстанна с наиглупейшей улыбочкой, какую Айонасу вообще доводилось видеть в жизни, перевела взгляд с Диенара на злого стража.

– Ой! – еще более глупо пискнула она. Айонаса передернуло. Слава Создателю, он знал, что на деле она не такая. Просто зачем-то сейчас делает это. Он потом спросит, какого черта, а пока…

– Здесь кто-то есть! – Альфстанна приложила пальцы к губам, пряча сальную ухмылочку. Айонас смотрел и диву давался: ей-богу, будто это они застали кого-то за развратом, а не сами вломились сюда на грани его!

Следующие размышления мужчины были бесцеремонным образом прерваны:

– Ну что ты молчишь, Айонас? – с претензией обернулась девушка, все еще обнимая Диенара за шею одной рукой и вытягиваясь на носках из-за разницы в росте. – Попроси их выйти, – громким шепотом попросила она.

Айонас скосил на неё взгляд, потом посмотрел на главного в страже, извиняясь: мол, что с неё возьмешь, вы уж простите, Пророчицы ради… А потом поглядел еще на троих охранников, которые были тут. По меньшей мере, двое из них точно покраснели. Айонас поймал себя на мысли, что сочувствует бедолагам.

– Ну Айо-о-на-а-ас! – заканючила Альфстанна, нетерпеливо подпрыгивая на месте и труся свободной рукой Айонаса за одежду на груди. – Я же жду, – процедила она, ерзая бедрами. Теперь Диенар понял, что краснеет сам. И бедолагой тут считают его.

Переглянувшись с остальными, первый из стражников чуть шагнул в их сторону, и тут же, вздрогнув, отпрянул: от августы разило алкоголем!

– Послушайте… кхгм… леди, – с подчеркнутой сложностью выдавил он. – Я понимаю, что вы очень счастливы… что супруг… наконец уделил внимание… и вам. – Другие караульные захихикали. – Но вам лучше уйти отсюда. Вам же наверняка выделили отменные дорогие покои, да? – спросил стражник и перевел глаза на Айонаса, как на того, с кем единственно можно вести диалог.

Альфстанна, однако, стоять в стороне не собиралась. Вот еще! Она рванулась из объятия с Айонасом и начала кружится по крохотной караулке, в которой даже в скупом освещении пары свеч были видны стол со скамьями, почти пустая оружейная стойка и лестничный проход наверх. «К гребню стены и бастиону» – безотчетно отметил Диенар.

– Фу! – авторитетно заключила Альфстанна, между тем. – Ну ты и зануда, командир! Комната! Может, я хочу здесь, а? Вам трудно выйти?

Один из стражников, получив молчаливое одобрение старшего, попытался поймать Стабальт, но девчонка оказалась на удивление ловкой и легко увернулась.

– Ну точно зануда! Неужели ты ни разу не был с женщиной, скажем, на этом столе? – Альфстанна порхнула к столу, за которым прежде стражники ели. – Или у этой стены? – спросила она, опять увернувшись от вразумляющих тисков караульного и припадая грудью к прохладной стене у лестницы. Она зазывно смотрела на Айонаса осоловелыми глазами, елозя по кирпичной кладке выпирающими округлостями и ладонями.

– Ну почему. Тут так. Скучно?! – почти стенала молодая августа. – Ну, сами посудите, если мы устроим тут возню, – её глаза сверкнули мальчишеским азартом, – завтра наутро на вас все окрестные стражи и патрульные будут смотреть с завистью, а? Никто же не скажет им, что это не вы развлекались ночь напролет? Сможете пощеголять подвигами!

– Ночь напролет? – почернел старший из группы. Значит, надеется вытурить отсюда охрану?

– Ну, ладно, ладно: мы закончим быстрее, – уступчиво согласилась девушка. То, что она не упиралась, поставило под сомнение мысль стражи, что их пытаются выставить наружу нарочно. – Все-таки мой супруг уже не молод. Но знаете, так хорош!

Айонас покраснел до ушей. В том числе – от ярости. Он неистово шагнул к нахальной девчонке, оттолкнув по пути кого-то из местных. Альфстанна меж тем, словно ни в чем не бывало, уселась на нижнюю ступеньку лестницы, и чуть расставив ноги, заявила:

– О, Айонас! Мы ведь никогда не делали этого не лестнице! Как думаешь, будет удобно? Мне кажется, не очень, но если подумать над позой…

Она сидела так, что всем присутствующим открывался вид на едва занавешенную тончайшим кружевом женскую суть. Айонас, заходясь, взвыл. Он настиг девчонку в один последний, нечеловечески громадный шаг, рывком вздернул на ноги, закинул на плечо, попутно обругав, на чем свет стоит. На ходу бросил парням краткое извинение и, сопровождаемый полными сочувствия взглядами, вышел на улицу вместе с ношей. Едва за ними захлопнулась дверь, в караулке грохнул мужицкий смех.

Айонас оттащил Альфстанну на несколько метров и, поставив на ноги, взялся отчитывать:

– Это что вообще только что такое было?! Я, конечно, понимаю, что мы должны помогать друг другу, но если еще раз твои выходки…

Дальше Альфстанна не стала слушать и несильно стукнула кулачком августа в грудь. Вскинула голову, глаза её пылали гневом:

– Вы можете не стоять истуканом и подыгрывать мне чуть более реалистично?

Диенар вместо ответа сначала замер, а потом на его лице мелькнула надежда: значит, ум ей все-таки не изменил?

– Подыгрывать? – промямлил он. – Фарс?

– А то вы не догадались! Ну же, давайте, – зашипела девушка тише, отстраняясь от мужчины и опуская голову. – Приставайте ко мне или журите. Вы же, черт побери, влюблены в меня по уши! – напомнила она, требуя, как напоминают главы площадных театров нерадивым актерам на репетициях или после провалов. – ну или наоборот, кричите, что, вот из-за этих моих дурных и отвратительных вам черт вы и изменяете мне каждый день с женщинами дворца!

Айонас осмотрел Стабальт с недоумением и риторически выдохнул:

– Журить, да? – Он кивнул, соглашаясь без слов. – Журить не возьмусь. Скажем, боюсь Батиара.

Альфстанна на это пожала плечами: почему нет? Нормальная такая ложь.

За занятием «неумышленного» интимного дебоша в ту ночь их застало девять – девять! – патрульных групп. В оконцовке почти каждый встречный у стен, в караулках и на внутреннем дворе стражник уже предлагал Альфстанне свои услуги, раз уж Айонас не может отодрать её как следует, чтобы угомонилась и заткнулась. Один, когда Альфстанна обнаглела настолько, что взобралась все-таки на самый верх внутренней лестницы, даже пошёл дальше. Не просто предложил себя – прижал Альфстанну к себе твердой мужской рукой, стискивая девчонке ягодицу. Айонас бросился вперед, чтобы вмешаться, но Стабальт справилась и сама – от души врезала обидчику в челюсть. Кулаком! – снова восхитился Айонас и даже немного припрыгнул от удовольствия их ночного приключения.

Поспешно забрал девчонку, извинился перед мужчинами (снова) и потащил Альфстанну дальше, куда ей там было надо. В каждом его выдохе читалось примирение с судьбой: быть ему завтра утром самым осмеянным августом в истории Даэрдина.

Ладно, он её тоже знатно позорил.

Однако сильнее всех во дворце будет веселиться внутренний голос, прикинул Диенар, когда они с Альфстанной, наконец, вернулись восвояси. Потому что даже имея такое безукоризненное оправдание, как рвение помочь девчонке по её же просьбе, Айонас так и не ухватил ничего большего, чем объятия или заигрывающий поцелуй в шею.

Чресла по-прежнему ломились в штанах. Собственный член казался мужчине чугунным – торчит, как болт на въездных воротах в город, а долбани по нему хотя бы вполсилы, и сломается к чертям. Ему откровенно нужно было сбросить напряжение. Невзирая ни на что, Диенар покинул Альфстанну, укрывшись в боковой туалетной комнате. Когда он закончил и вышел, Стабальт сидела в его рубашке перед зеркалом.

– Ты объяснишь мне, чем мы занимались всю ночь? – спросил он, приближаясь. Альфстанна обернулась на стуле, наблюдая, как мужчина садится на кровать. В её взгляде холодным блеском переливалась небывалая серьезность.

– Считали оборонительные онагры на стенах.

– Мы могли посчитать их и снаружи, – начал Айонас, и тут же нахмурился и заговорил медленнее: – Но снаружи мы бы не узнали, что не вся оборонительная часть укреплена одинаково. В башнях с западной стороны не заготовлены масло и камни, оружейные стойки полупустые и, что тоже важно…

Альфстанна закивала:

– Нигде нет масла для смазки орудий.

Айонас старался смотреть так же настойчиво и прямо, как Стабальт. Романтический интерес августа отступил, и соображал тот теперь с ясностью. Девушка тем временем продолжала:

– Лестницы деревянные лишь кое-где, большинство каменные и просто поджог будет мало полезен при штурме, – делилась наблюдениями Альфстанна. – Но, если отец меня не подведет, с этим мы справимся.

– А с чем нет? – уточнил Айонас, с необъяснимой интонацией. В самом деле, ну с чем вот они могут не справиться при таком-то союзе?

– Дворец выглядит так, будто Брайс уверен, что никакой враг до него не доберется, разбившись о городские стены, – ответила Стабальт невпопад, выговаривая итоги их наблюдений. – Он считает себя в безопасности и, скорее всего, верит, что держит секвент и прочую знать под контролем.

Диенар, дослушав, отрицательно качнул головой: не совсем так. Может, в некотором смысле Стабальт и права, но главного за получившимися наблюдениями пока не видит. Сказывается отсутствие у неё военного опыта.

– Брайс Молдвинн не дурак, Альфстанна. И когда дело пойдет к штурму крепости, именно с западной стороны и дворец, и, я уверен город будет укреплен прочнее всего.

Альфстанна нахмурилась, молча требуя объяснить, почему?

– Нападай там, где враг не ждет, – просто пояснил август. – Это самый надежны способ победить. Сейчас с запада не укреплено, и Брайс будет ожидать, что наши шпионы так или иначе это выведали. А, значит, мы будем действовать соответственно, и постараемся воспользоваться тем, что западный вход слаб. Что до стен города, за куртиной с той стороны располагается клочок королевских угодий, так что там тоже наверняка ничего не подготовлено к атаке: откуда им ждать удара? От самих себя что ли? Уверен, Брайс это учтет, и если сможем выбраться отсюда и устроить штурм, то, скорее всего, встретим с западной стороны самый серьезный отпор.

Альфстанна прищурилась, кусая губы.

– Если только не перетянем часть гарнизона оттуда в другое место, – протянула августа. – Мы можем воспользоваться заблуждением Брайса, будто мы в своем собственном заблуждении о его слабости ударим с запада?

Диенар не ответил: он не понял и кивком попросил продолжить повнятнее.

– Что, если мы нарочно поведем войска к западной стороне, будто действительно ожидая, что там плохая защита.

Тогда Брайс может купиться на это. Он решит, что прочел наш предсказуемый ход, даст нам отпор, и наши войска отступят. А тем временем кто-то из союзников, может, Вектимар, нападет с других ворот всеми силами, какие есть. Это заставит Брайса передвинуть часть войск. С той стороны, откуда он их отзовет, пробиться в город станет легче.

Айонас покачал головой от плеча к плечу – размышляя.

– Идея неплохая, но, может, и не стоит так концентрироваться на западных воротах.

– Может, – Альфстанна. – Но, если сконцентрируемся именно на них, это заставит Брайса думать, что у него все под контролем и подвоха ждать неоткуда, потому что мы будем действовать в точности, как он ожидал.

– Предлагаешь сыграть на самоуверенности полководца? – Айонас выгнул бровь. – Успех такого решения спорный, Альфстанна. Как я говорил, в военном деле Брайс Молдвинн далеко не дурак.

– Так речь и не идет об уме. – Альфстанна повела плечиком. – Только о раздувшемся самомнении человека, который сумел свергнуть законного короля. Люди меняются, август, вы сами знаете. Не всегда, но бывает, и если бывает, то редко в лучшую сторону.

Диенар знал и со спорами не лез. Сегодня у них получилась неплохая разведка, играющая на руку заявленной «любовной» лжи. Остальное – пока досужие разговоры и пробные наметки, не более. Еще непонятно, сколько их будет, кто из знати отзовется, и смогут ли они вообще выбраться из дворца живыми.

Задув свечи, Айонас улегся первым. Вскоре почувствовал, как кровать прогнулась под весом Альфстанны. Сон не шел: слишком эмоциональной получилась ночная авантюра. Проворочавшись добрую половину часа, Диенар с изумлением понял, что Стабальт тоже не спит.

– Простите, милорд, – шепнула девушка, не двигаясь, – если поставила вас в сомнительное положение своими выходками. И словами.

Айонас разлепил веки, подобрался, сел поудобнее, подоткнув подушку к спинке кровати. В установившемся мраке ночной спальни, разорванном лишь проникающим лучом холодного лунного света, они оба будто бы впервые отбросили всякое притворство и любые роли.

«Как в той конюшне, – вспомнил Айонас уже знакомую темную обстановку. – Только в сто раз лучше».

– Вы жертвуете репутацией в сто раз больше меня. И рискуете тоже, Альфстанна, – сказал он, не отследив как обычно в непростые моменты, что перешел на «вы».

– И все-таки я позволила себе скользкие шутки о самой уязвимой части мужского самолюбия. – Диенар не видел лица августы, но слышал, как та улыбнулась. Он махнул рукой:

– Еще бы меня заботило, что обо мне говорят сосунки Хеледд, – и обернулся к августе. – Даже у тебя, девчонки, яйца крепче, чем у любого из этих гвардейских псов.

Альфстанна, опираясь на локти, тоже уселась в постели и покосилась на мужчину с озорством.

– Не найдетесь, что комплименты помогут вам затащить меня в постель.

Айонас засмеялся. Он слышал по интонациям: она нарочно закончила фразу именно такими словами, надеясь на вполне очевидный ответ. Что ж, почему нет?

– Мы уже в постели, – беззлобно оскалился Диенар. Когда в лунном отсвете мелькнули белоснежные зубы девушки, мужчина снова уставился в потолок. – Почему ты оказалась не замужем, Альфстанна?

– До вас не нашлось ни одного смельчака? – легко предположила девушка.

Айонас в кривой усмешке скосил в сторону челюсть.

– Я бы тоже по доброй воле поостерегся жениться на девке, которая способна дать мне по морде кулаком.

Альфстанна повела плечом и с ответной прямотой созналась:

– По доброй воле я бы лежала в одной постели не с вами, август.

«О, так примитивно?» – Айонас почувствовал прогорклый привкус разочарования. Обычно Стабальт не бьет так по-бабски.

– И не сейчас, – шепнула она очень тихо.

«Видимо, намного раньше, Стабальт?»

– Значит, все-таки Ллейд? – осведомился Айонас сухо, заранее готовясь к ответу: конечно, Ллейд! На его стороне статус, не хуже его собственного, отсутствие детей и возраст!

«Подумаешь возраст! – досадливо прозвучал уязвленный внутренний голос. – Чем я не хорош?».

– Нет.

Айонас испытал одновременно облегчение: слава Вечному, не Ллейд! – и жгучее желание фыркнуть, отвернуться и не разговаривать с девчонкой пару дней. Но голос опыта подсказал: если не намерен снова вернуться к отчужденности, висевшей меж ними в начале союза, лучше преодолеть себя.

– Почему у вас не вышло? – постарался Диенар. В конце концов, это способ узнать о ней хоть что-то. И если она ответит, а не уклонится за привычным: «Я вам потом расскажу», значит, не только он, Айонас, пытается навести мосты.

– Сначала я была слишком мелкой против других его пассий, – с улыбкой изжитой печали поведала Альфстанна. – Ну, знаете: ни бедер, ни груди. – Айонас усмехнулся. – Потом он, конечно, увидел меня. Разглядел на охоте, но даже с той поры мы слишком редко виделись: он то разъезжал, где попало, то воевал. Много воевал.

Это Айонас мог понять. Воевать даэрдинцам приходилось регулярно. Может, он даже знал тайную любовь своей женушки? Может, он даже командовал сим неудачником? Или лучше назвать парня слепцом?

– Ну, война все-таки не была бесконечной, – заинтересованный, Айонас зашел издали. – Между вторжением троггов и атакой парталанцев на юге прошло несколько лет. Неужели не было возможности устроить вашу жизнь за такой-то срок?

– Он женился задолго до троггов. Еще до того, как я вошла в возраст, – поделилась Альфстанна и, фыркнув добавила: – На ужасно ревнивой стерве.

Айонас засмеялся:

– То есть съездить по физиономии мужику ты можешь, а ревнивых баб – побаиваешься? Я правильно понял?

Альфстанна посмеялась тоже, но быстро остановилась.

– Сейчас уже нет, – призналась она сокровенно, – не побаиваюсь, не боюсь. Но шутки с ней все еще плохи, Айонас.

Диенар слушал, затаив дыхание. Внутренний голос, выступавший в коем-то веке не скабрезной сволочью, а наставником, подсказывал: Айонас первый, кому она это рассказывает. Действительно первый! У неё ведь даже подруг нет! – с ужасающим изумлением осознал август. Подчиненные, подданные, властный отец, союзники, товарищи – да, но подруги… Во всяком случае, Диенар о них не слышал и, откровенно говоря, даже не мог представить, чтобы они были.

В кромешной тишине спальни голос Альфстанны прозвучал, как последнее слово осужденного на казнь.

– Сами ведь знаете, какая на деле дрянь эта Хеледд.

Глава 7

Жал шагнул к чародейке.

– Порядок? – спросил эльф.

Данан скосила взгляд на товарища.

– Ага, – выдохнула она кое-как. – Надо торопиться, – протянула Данан без большой готовности к свершениям и осталась сидеть. Весь её вид говорил: «Ну, поднимите меня, кто-нибудь, пожалуйста!».

Спотыкаясь в темноте и почти ломая ноги, подоспел Стенн. Сунул Данан в руку откупоренную склянку. На немой вопрос отозвался кратко:

– Фирин не допил.

«Поделился?» – подумала чародейка. В другой ситуации прежде, чем пить она бы обязательно отсалютовала эльфу в благодарность, но сейчас воздержалась: все равно в темноте не увидит.

– У нас мало времени, – повторила женщина, когда жалкая капля восстанавливающего зелья немного приободрила её. Жал, сев поближе, всмотрелся в лицо чародейки: темные глаза, черные жилы.

– Да, – с пониманием отозвался эльф. – Вижу.

Гномы рубили убитых исчадий, которых тут к вящему сожалению магов было не сжечь. Борво быстро сориентировался:

– Пойдем на звук, – предложил он и шагнул в непроглядную тьму первым.

Остальные начали переговариваться, но Данан, отцепившись от Жала, устремилась за Борво. Жал вопросительно переглянулся с Хольфстенном: их что-то ведет? Стенн повел плечом: я почем знаю?

После случившейся стычки все изменилось бесповоротно – это читалось в уверенности, с которой два смотрителя продвигались в темноте. Держаться за ними оставалось единственно по слабому, едва заметному «огонечку» от лица и дыхания Борво. Свечение терялось из поля зрения мгновенно, скраденное тьмой, стоило гномам отстать больше, чем на три шага. Вокруг стояло гулкое копошение, и было очевидно, что они не одни. Возможно, свечение Смотрителей видят и обитающие здесь твари, но Борво и Данан это не останавливало. И остальным оставалось только молиться, что Смотрители идут за гномами, а не на зов Темного архонта.

Пару раз на Данан и Борво налетали исчадия – по одному или два, кто смог добраться до заветной пищи вперед остальных. Но умирали они быстро: от посоха или меча – трудно сказать.

Спустя несколько минут продвижения в сущей тьме Борво и Данан остановились.

– Пришли, – шепнул Борво и двинулся вправо, пока не уткнулся в нечто.

– Снова стена? – пробурчал Дагор.

– Тш! – предостерегла Данан. Дагор не стал злиться: судя по звукам, черное море исчадий находилось прямо за преградой, и не то, чтобы в ней не нашлось прохода.

– Надо немного отойти, – предложил Дагор, как мог тихо.

С этим согласились. Фирин повесил какой-то незнакомый розоватый барьер.

– Это не заглушит нас, но хотя бы даст нам немного времени, прежде, чем они кинутся сюда, – шепнул эльф.

– Йорсон точно там? – с жаром спросил Дагор. Данан пожала плечами: она даже не знает, кто этот Йорсон.

– Какие-то гномы есть, – ответил Борво примирительно и безразлично одновременно. – И еще или кандалы, или клетки, – добавил он, не обращаясь к товарищам: – Что-то дребезжит. Есть варианты, что делать?

– Варианты? С нами два колдуна! Расшвыряйте их! – приказал Корд. – Вперед!

Дагор дернул его за руку:

– Не сходи с ума! Даже вдвоем они не осилят такой улей!

– Вдвоем нет, – влез Хольфстенн. – А толпой можно.

– Выманить? – сообразил Жал сразу. Стенн кивнул.

Тут же включилась Данан:

– Фирин, сможешь продержать еще один щит, хотя бы какое-то время?

– Видимо, нет разницы, смогу или нет, раз надо, – без особого энтузиазма отозвался эльф.

Данан это удовлетворило. Она быстро нашла рукой секретер на поясе. Отстегнула и откинула мягкую кожаную крышку. Ловко пробежалась пальцами по склянкам, вытащила нужную. Подняла перед глазами: стандартный пузырек на три глотка.

– Стенн, сможешь вскрыть замки? – спросила чародейка тоном, в котором Хольфстенн услышал истерику последней надежды: «Ты же наймит и кузнец в прошлом! Ну, давай!».

– Замок – могу, – кратко ответил он. На месте разберутся. – Клетку тоже. Магию, если сыщется, оставлю тебе.

– Сыщется, – шепнул Фирин.

– Тогда решено. – Данан крепко сжала склянку с зельем, цвет которого в сущей тьмы было не различить. – У меня в руке зелье невидимости. Стенн и я выпьем его и пойдем в тот зал. Вы выманите их сюда. Когда будет чисто, мы попробуем освободить ваших товарищей. Дагор? – не видя точно, в какой стороне гном, обратилась Данан. – Зелья хватит на три глотка. Мне пригодится помощь воина, способного сражаться в ближнем бою и не одержимого голосами исчадий, чтобы охранять Стенна, пока он будет разбираться с замками. Поможешь?

Дагор вместо прямого ответа встал ближе к Данан, размял плечи и вскинул тяжелую секиру.

– Как выманим их? – спросил из темноты Фирин.

– Мы знаем, что тянет их лучше, чем огонь мотыльков, – пространно отозвалась Данан.

Она хотела бы сейчас посмотреть на тех, с кем странствовала несколько месяцев, чтобы убедиться: они поняли друг друга. Но во тьме оставалось только надеяться.

– В крайнем случае используйте кристалл, – продолжала чародейка сбивчиво.

– РАЗВЕ СЕЙЧАС НЕ КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ?! – выкрикнули разом руамардские гном и гномка.

– А смысл? – раздраженно бросил Корд. – Он потухнет через миг!

– Да, но этого хватит, – ответил Стенн, не уточняя, для чего именно. Всевечный! – взмолился он в душе, – они продираются сквозь тьму и шепот уже столько времени, а чувство глухой тревоги только усиливается! Оно ведь должно было притупиться сто раз! Просто от привычки, от постоянного нахождения здесь! Черт знает что.

Гномы кое-как протиснулись к Данан вплотную. В отличие от Борво, черты Данан серебрились не так ярко из-за чернильной примеси. Хольфстенн непроизвольно мотнул головой: обстоятельства, в которых чародейка схлопотала эту особенность пронеслись в памяти. Очень похоже на то дерьмо, в котором они застряли сейчас, недовольно проворчал гном под нос. А почему? Ответа он так и не вспомнил.

Данан протянула наймиту склянку, подсказывая:

– Вот, вот тут мои пальцы. Осторожно. Пей. Один глоток, Стенн. Маленький! – поспешила она уточнить. А то с него станется, с этого любителя выпить бесплатно! – Это не то зелье, которое ты любишь.

– Я заметил, – отплевываясь, ответил Стенн. Следующим был Дагор, которому Стенн тут же положил ладонь на плечо, чтобы не потеряться. Дагор сделал то же самое. Данан достались остатки, но ей хватило. Она стряхнула в горло последние капли магического напитка.

– У нас четверть часа, плюс-минус. Действуйте наверняка, – шепнула чародейка и двинулась в ту сторону, где была стена.

Видимо, это знаменовало начало маневра. Жал отошел еще немного вглубь помещения (как он надеялся). Едва Данан с гномами (судя по шагам) отдалилась достаточно, Жал шепнул оставшемуся колдуну:

– Давай! – и, дюйм за дюймом, неистово засиял.

– Что ты делаешь, дурень?! – заорал Корд.

От звука, наполнившего пространство в считанные секунды, Борво не досчитался вдоха: воздух встал комом поперек горла. Не проглотить, не выплюнуть эту свинцовую кость воспоминания! Борво крепче сжал меч, принимая боевую стойку, и на силу заставил себя вдохнуть и сосредоточиться. Он мог поклясться: Фирин, Данан и Стенн сейчас испытывали то же самое, потому что и они вспомнили злополучный проход к Талнаху.

Было так же скверно.

Данан с Дагором и Хольфстенном вжались в перегородку между помещениями, искренне надеясь, что исчадия, привлеченные амниритовым сиянием убийцы, бросятся на Жала безоглядно.

Чародейка прикрыла глаза ладонью, чтобы приглушить отсвет, и сквозь узкую щель между пальцами жадно смотрела за происходящим. Тут действительно много нечисти. А чем больше здесь, тем меньше там, в комнате с пленниками. Чародейка вслушивалась, надеясь распознать за шумом соседнего помещения, насколько оно опустело, и насколько уже разумно пытаться проникнуть туда.

– Тс, милая, – обратился Стенн, касаясь Данан наугад. Та вздрогнула. – Не дрожи так. Эльф отлично тебя понял.

Он словно прочел, что беспокоило чародейку. Данан нервно хмыкнула:

– Первый или второй?

Отличный вопрос, оценил Хольфстенн.

– О, в самом деле! Мы ведь так и не пронумеровали их, а это было бы удобно, – тоном торгаша признал товарищ, и стало неясно: шутит он или всерьез?

– Еще не пора? – напомнил о себе Дагор. Данан не ответила: Вечный, еще миг! Еще немного! Ну же, Фирин…

Густая, как застоявшийся мед, черная волна исчадий с неистовством распотрошенного муравейника бросалась на отряд гномов, жавшихся к Жалу с выставленным оружием. Они наползали один на другого, едва ли не грызлись промеж собой – еще бы, такой жирнючий, лакомый кусок впереди! В тысячи раз лучше любой другой еды! Он насытит их точно, надолго, насытит…

У Корда от крика вздулись вены на лице и шее, выкатились на лоб красные глаза. Он требовал, чтобы колдун поторопился с заклятием и накрыл их всех – иначе и от них, и от лопоухого светильника и крохи не останется!

Учуяв момент кожей, Данан дернула какого-то из гномов – кажется, это был Дагор – в нужном направлении. Идем! Пробираться, держась друг за друга так, что было не видно, за что держишься, показалось Хольфстенну самой увлекательной авантюрой из тех, какие он бы никогда в жизни больше не хотел повторить. Позади началась рубка. Корд кричал Фирину, чтобы тот «сделал уже хоть что-нибудь». И Фирин – чародейка успела заметить краем глаза – сделал. Ровно то, на что она и надеялась – Фирин спрятал за барьером, вложив в заклинание защиты все доступные ему силы, одного только Жала.

Заставив себя отвернуться, Таламрин и гномы достигли проема, который, видимо, был широкой двойной дверью. Возможно, сорванной с петель сейчас, а возможно – задолго до этого момента. Они просочились внутрь, стали наощупь пробираться по помещению, не имея представлений о его размерах. Дагор и Стенн мысленно возблагодарили судьбу, что с ними оказались смотрители Пустоты: зелье невидимости скрывало выпившего, но очевидно не распространилось бы на кристалл освещения, возьми кто-то такой в руку.

Они двигались четко на голоса – теперь уже однозначно знакомые, живо и в панике обсуждающие, почему и куда умчались соглядатаи-исчадия. Как могли прикинуть Данан и остальные, гномов в клетках было всего ничего.

Подкравшись, как мог тихо, к одной из клеток, Дагор шепнул:

– Йорсон, мы здесь.

Пленники резко замолчали. Гном, названный Йорсоном, для надежности цыкнул: тихо вы тут!

– Эй, – снова громким шепотом позвал Дагор.

– Ребят, – шепнул Йорсон на всеобщем. – Кранты. У меня галлюцинации. Я только что слышал Дага Бороду.

– Командор, – отозвался один из руамардцев, – у нас у всех галлюцинации.

– Еще и на всеобщем, – с суеверным ужасом добавил еще один на том же всеобщем наречии.

– Вы сами говорите на всеобщем, – напомнил Стенн, на случай, если пленники не отследили.

– Потому что гномский эти ублюдки понимают! – ответил ему руамардец в клетке.