Текст книги "Единорог и три короны"
Автор книги: Альма-Мари Валери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)
19
Камилла никак не могла оправиться после нападения. Временами она начинала дрожать и судорожно сглатывала слюну. Один из слуг, узнав Пьера, проводил их в гостиную, где им пришлось ждать графа, за которым послали в королевский дворец.
Девушка забилась в кресло, поджав под себя ноги. Перед ее взором по-прежнему стояло искаженное лицо Филиппа. Он посмел назвать ее гулящей девкой! Вот до чего дошло дело! Но можно ли упрекать его в этом? Обстоятельства сложились против нее – она это прекрасно видела. Понятно, отчего молодой дворянин впал в ярость и решился прибегнуть к насилию.
Однако, к своему удивлению, она не испытывала никакой злобы к шевалье д’Амбремону. Сальные взгляды и липкие руки посетителей таверны вызывали у нее отвращение, а вот Филиппу она готова была простить этот грубый напор, нисколько не чувствуя себя оскорбленной или обесчещенной. Угнетал ее лишь всплеск ненависти – она содрогалась, вспоминая мстительный блеск его глаз.
Внезапно ее охватили гнев и отчаяние. Почему так неудачно складываются их отношения? Он ничего не знал о ней, подозревал во лжи и судил обо всем со своей колокольни. Сегодня он опять появился совсем не вовремя. Камилле нужно было еще два-три дня, чтобы закончить расследование и обнаружить вожака заговора. А Филипп влез не в свое дело и все испортил – за это она злилась на него. Какой же он настырный и докучный! Заговорщикам стоило бы вознаградить его, поскольку он оказал им бесценную услугу!
Нехотя ей пришлось признать, что своим поведением Филипп изрядно подмочил репутацию безупречного дворянина. Он казался ей идеальным рыцарем. Конечно, он и в крепости бывал грубоват, но к этому обязывало его поручение короля, а ремесло тюремщика не нравилось шевалье – этого нельзя было не заметить. Ведь она тоже вела себя вызывающе и сама во многих случаях была виновата – ей нравилось поддразнивать юношу.
Однако в таверне ситуация была иной. Ничто не заставляло молодого офицера прибегнуть к грубой силе – он поддался чувству личной мести и проявил при этом непростительную разнузданность. В определенном смысле девушка была согласна проявить снисходительность, но дворянину не подобает опускаться до такой мерзости, как изнасилование. Она была разочарована тем, что шевалье д’Амбремон оказался способным совершить низкий поступок.
Внезапно она вспомнила большое безжизненное тело, лежащее на полу кухни, и сердце ее сжалось.
«Надеюсь, Пьер ударил не слишком сильно», – с тревогой подумала она.
Естественно, нечего и помышлять о том, чтобы вернуться в таверну. Когда офицера королевской гвардии найдут, поднимется страшный шум… Наверняка всех посетителей таверны будут допрашивать. А ведь Камилла и ее друзья так старались не привлекать к себе внимания, чтобы не спугнуть заговорщиков. Теперь негодяям станет ясно, в чем дело, если только…
Если только молодой офицер, очнувшись, не пожелает сохранить происшедшее в тайне и договориться с хозяином таверны – это было бы в интересах обоих. К чему Филиппу признаваться, что его оглушила женщина, которую он пытался изнасиловать? Положение кабатчика также было незавидным – хороша таверна, где официантки бьют по голове блестящего дворянина!
Как бы то ни было, теперь оставалось только ждать в надежде захватить заговорщиков врасплох.
– Их надо немедленно арестовать! – бросила она так резко, что Пьер вздрогнул.
– Подождем, пока вернется Тибор, тогда и решим, – осторожно проговорил он.
– Я хочу переодеться. От меня разит жареной курицей. Неужели в этом доме нет слуг?
Карлик понимал, что она нервничает, но все-таки был огорчен до слез – никогда еще молочная сестра не говорила с ним таким тоном! Однако обстоятельства изменились – тихая Савойя далеко, Камиллу со всех сторон окружали враги, поэтому она потеряла безмятежность и хладнокровие! И этот шевалье д’Амбремон… Пьер догадывался, что молодой офицер стал причиной необычной взвинченности подруги, но ему хотелось окончательно убедиться в этом.
– Камилла, почему на тебя напал тот, кому следовало быть твоим защитником? Он не входит в число заговорщиков.
Она долго смотрела в окно, прежде чем заставила себя ответить, и в голосе ее прозвучала усталая грусть:
– Он ненавидит меня. Сама того не желая, я несколько раз задела его гордость, и он это мне никогда не простит. А сегодняшнее событие не оставляет никакого шанса на примирение.
– Вижу, ты сердишься на меня за то, что я его ударил. Но у меня не оставалось другого выхода. Я ведь не так силен, как Тибор! В честном поединке он справился бы со мной играючи.
Девушка взглянула на карлика, и ей сразу бросилось в глаза его расстроенное лицо. Она подумала, что ради нее он оставил мать и родные края, сносил опасности и лишения, чтобы помочь ей, – и пожалела о своей резкости. Подойдя, она обняла его за плечи и ласково сказала:
– Прости меня и не сердись, дорогой Пьер. Я совсем потеряла голову. Что бы я делала без тебя? Даже представить такое страшно!
Они надолго застыли в нежном объятии, и только стук хлопнувшей сзади двери вернул их к реальности. Они обернулись, полагая, что это пришел Тибор, но перед ними предстал запыхавшийся граф де Ферриньи. Старик пришел в ужас при виде растерзанного платья Камиллы.
– Боже мой, ваше высочество! – вскричал он, воздевая руки к небу. – В какое печальное время мы живем! Довести принцессу до подобного состояния – это неслыханно! Король очень беспокоится о вас, поскольку давно не получал никаких известий.
– Успокойтесь, граф. Я чувствую себя прекрасно. Но мне хотелось бы переодеться в чистый костюм… Лучше всего мужской. Мне надо идти.
– Я сейчас распоряжусь, ваше высочество. Но прошу вас никуда не уходить, хотя бы до возвращения метра Хайноцеи. Я не имею права отпустить вас без надежной охраны! Вы не потеряете время, если примете горячую ванну, – добавил он, слегка потянув носом. – Это придаст вам сил и освежит.
Славный Ферриньи! Камилла едва не бросилась ему на шею – горячая ванна ей действительно необходима. В сущности, только этим средством и можно снять крайнее нервное напряжение.
Горничная отвела девушку на второй этаж в красивую комнату, украшенную мозаикой в арабском стиле. Посредине возвышалась ванна с теплой душистой водой, в которую Камилла с наслаждением погрузилась. Внезапно она почувствовала, как оживает. Полюбовавшись узорами на стенах, она сомкнула веки, и ее охватил блаженный покой.
Она лежала в ванне до тех пор, пока вошедший слуга не доложил о возвращении Тибора. Она тут же вышла из воды, вытерлась пушистым полотенцем и натянула на себя мужской костюм, уже приготовленный для нее. В гостиную она вошла твердым, решительным шагом. В голове прояснилось, и девушка теперь четко знала, как нужно действовать.
Войдя в комнату, Камилла увидела, что венгр пришел не один. Его сопровождал начальник королевской секретной полиции. Пьер объяснил, что Тибор побывал у короля, которого нужно было предупредить, – ведь затея с таверной окончательно провалилась. Венгр передал собранное Камиллой досье, и монарх тут же принял все необходимые меры, распорядившись схватить заговорщиков силами особой полиции.
– Раскрывать дело весьма рискованно, – сказала юная принцесса. – О наших намерениях теперь известно многим людям, и даже в полиции может оказаться лазутчик…
Глава службы безопасности, которого звали Виллипранди, поспешил вмешаться в разговор:
– Вам не стоит тревожиться, мадемуазель де Бассампьер. Мои люди полностью готовы, но суть дела им неведома. Они привыкли не задавать лишних вопросов.
– Вижу, король все предусмотрел.
– Именно так. Наш повелитель никогда не ошибается. Поручив вам слежку, он также не обманулся, если судить по результатам вашей работы.
Камилла почувствовала себя неловко в присутствии этого человека с медовым голосом и вкрадчивыми манерами. Судя по всему, он не знал, кто она такая и принимал ее за королевскую шпионку. Но можно ли ему верить? На лице его застыло любезное выражение, однако ничто не ускользало от пронизывающего взора холодных глаз.
Она с вызовом бросила:
– Я счастлива, что заслужила вашу похвалу, господин Виллипранди. Сегодня вечером мы будем действовать сообща.
– Вовсе нет, мадемуазель. Король отдал на сей счет четкие распоряжения: ваша миссия окончена, и вам следует оставаться в надежном месте. Его величество не желает подвергать вас бесполезному риску.
Камилла с трудом удержалась от желания влепить пощечину этому улыбающемуся полицейскому. Как смеет он приказывать ей? Заговор направлен против нее, и она намеревалась завершить начатое ею дело. Виллипранди, догадавшись, о чем она думает, мягко добавил:
– Мне поручено передать вам распоряжение короля, но я не получал приказа мешать вам. Решение зависит только от вас. Однако должен предупредить – наш государь не любит, когда ему перечат…
– Мне все равно, – раздраженно ответила она.
– Мадемуазель, – воскликнул Ферриньи, – воля его величества должна быть священной для вас.
– Только не в этом случае. Я обязана сама покончить с заговорщиками, и королю это известно. Не для того я две недели прозябала в таверне, чтобы теперь отойти в сторону. К тому же лишь я одна могу опознать негодяев, не забывайте об этом…
– Мадемуазель, – умоляюще произнес старый граф, явно удрученный упрямством Камиллы, – вы навлечете на себя гнев монарха, если пойдете ему наперекор! Он безжалостно карает тех, кто ставит под сомнение его могущество. – И зашептал Камилле на ухо: – Он так надеется на вас, не разочаровывайте его!
– Я разочарую его скорее тем, что спрячусь от опасности, как трусливая мышь. Решение принято – я приму участие в облаве. Мне необходимо увериться, что никто из этих мерзавцев не ускользнул, поймите!
Старик вздохнул. Упрямство принцев Савойского дома было ему слишком хорошо известно. В глубине души он сознавал, что доводы девушки справедливы и отговорить ее не удастся.
Тибор с Пьером участия в споре не принимали – оба в любом случае встали бы на сторону Камиллы.
Условились, что участники полицейского рейда встретятся с наступлением темноты у дворца графа де Ферриньи.
Когда солнце зашло, подул легкий ветерок, но жара не спадала. Камилла, задыхаясь в своем мужском костюме, стала почти жалеть о легком наряде официантки. В этом пекле легкая блузка и юбка пришлись бы кстати.
Вскоре появился Виллипранди со своими людьми, и Камилла осмотрела их взглядом знатока. Она боялась, что полицейские напялят на себя мундиры, но их начальник знал свое дело – его подчиненные могли незаметно раствориться в толпе и подобраться к заговорщикам, не вызывая никаких подозрений.
Виллипранди, смирившись с участием девушки в облаве, разделил свой отряд на две группы – по десять человек в каждой. Это давало значительное преимущество – так они могли атаковать в нескольких местах одновременно. Как известно, в предприятиях такого рода все решает быстрота.
Итак, полицейский офицер встал во главе одною отряда, взяв себе в помощь Пьера – для опознания заговорщиков; Камилла же с Тибором повели вторую группу. На всех лицах читалась решимость покончить с негодяями и не дать им ускользнуть.
Сама же юная принцесса просто изнывала от нетерпения: разгром заговора означал для нее возврат к нормальной жизни – через несколько часов она обретет наконец желанную свободу!
Часть II
ТУРИН
20
– Уже полдень, мадемуазель, – сказала горничная, раздвигая шторы.
Лучи света хлынули на постель Камиллы. Девушка оглядывалась вокруг с некоторым удивлением – ей еще не приходилось просыпаться в такой красивой комнате. Нет, ей все это не снилось – впервые со дня своего приезда в Турин она провела ночь не в тюремной камере и не в жалкой мансарде, а в роскошной спальне графского дворца. Заговорщики схвачены, и игра в прятки со смертью закончилась. Отныне ей не нужно скрываться!
Большая комната была затянута желтым шелком. Мебель из розового дерева радовала глаз завитками в барочном стиле. Девушка подумала, что у старого графа де Ферриньи, несмотря на суровые манеры, вкус довольно хороший. Она спросила горничную, как чувствует себя хозяин дома.
– Прекрасно, мадемуазель. Господин граф сейчас в королевском дворце. Он сожалеет, что не смог позавтракать вместе с вами, и приказал подать вам завтрак в спальню. Разумеется, вы можете спуститься в столовую, если хотите…
– О нет, все чудесно, – поспешно сказала Камилла, с вожделением взглянув на поднос.
Когда она облачилась в халат с кокетливыми бантами, в дверь постучал камердинер. Он пришел прислуживать ей. Тарелки подавались из китайского фарфора, а серебряный прибор радовал глаз очень тонкой работой. Девушка наслаждалась как изысканной пищей, так и предупредительным вниманием слуги. Округлые жесты камердинера отличались изящным достоинством, и молодая принцесса поглядывала на него с восхищением – впервые она видела столь изысканного лакея. Сравнения с ним не выдерживали ни старая экономка барона де Бассампьера, ни, тем более, официантки из таверны.
После завтрака камеристка появилась в комнате с платьем небесно-голубого цвета и спросила девушку, подходит ли оно.
– Господин граф заказал его для вас. Он надеется, что не слишком ошибся в размере. Но, если оно вам не понравится, вы можете взять любое другое в гардеробе госпожи графини.
– Какой графини?
– Супруги господина графа, разумеется.
– Разве граф Ферриньи женат? Я никогда не видела его половину.
– Так ведь она проводит лето в Монкальери, потому что в Турине очень жарко. Но завтра госпожа должна вернуться, поскольку ее предупредили о вашем приезде.
Камилла подумала, что у старой графини туалеты, вероятно, унылых цветов, а потому объявила, что платье ее вполне устраивает. Впрочем, душой она не покривила – это был восхитительный наряд из светлого шелка с тонкой бежевой вышивкой и рукавами до локтей, обрамленных кружевами с вкраплением коричневых нитей.
Камеристка помогла ей одеться – юная савоярка и не подозревала, какая это сложная процедура. Поверх рубашки из тончайшего батиста нужно было затянуть корсет со шнуровкой на спине.
– Прошу вас, распустите немного, – сказала Камилла камеристке, которая слишком уж усердствовала.
– Мадемуазель, сейчас в моде тонкая талия!
– Ну и пусть! Я хочу свободно дышать.
– Как пожелаете, мадемуазель, – произнесла служанка недовольным тоном, хотя в глубине души сознавала, что для талии Камиллы корсет, в сущности, не нужен.
Затем девушка надела короткую юбку, к которой прикреплялся кринолин из костяных обручей, перевязанных лентами. Еще несколько нижних юбок – и наконец можно было облачаться в голубое платье, которое также застегивалось на спине.
Камилла с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало. Хотя наряд этот крайне неудобен, выглядела она в нем просто очаровательно! А кринолин имел, оказывается, свои преимущества – в нем прохладнее, чем в облегающем платье.
Камеристка попросила девушку сесть перед маленьким туалетным столиком, чтобы причесать ее. Она уложила длинные светлые волосы узлом, воткнув в него крохотные розочки из голубого и коричневого шелка. Завершающей деталью туалета стал тонкий кружевной воротничок.
– Все готово, мадемуазель, – с гордостью произнесла камеристка, любуясь плодами своих усилий. – Если вы хотите слегка подрумянить щеки или взять мантилью, соблаговолите пройти со мной в будуар госпожи графини.
– А удобно ли это?
– Вам незачем тревожиться, господин граф отдал на сей счет точные распоряжения. Он желает, чтобы вы выглядели безупречно на приеме у его величества.
– Когда же мне разрешат встретиться с королем?
– Когда вам будет угодно. Во дворе уже ожидает карета.
– Боже мой, – в смятении произнесла Камилла, – как вы думаете, я выгляжу достаточно прилично, чтобы показаться при дворе?
– Можете в этом не сомневаться, – отрезала камеристка. – По для выхода лучше взять мантилью, так будет элегантнее!
Камилла покорно последовала за камеристкой в будуар графини, выдержанный в белых и розовых тонах, – все в нем дышало женственностью и изяществом. Во всех углах стояли столики со статуэтками из саксонского фарфора. В гардеробе висели наряды всех цветов, а также разнообразные аксессуары – перья, кружева, ленты, шляпки. Камилла оглядывалась с изумлением. Пожалуй, для шестидесятилетней женщины это очень странные вкусы!
– Сколько же лет вашей госпоже? – с любопытством спросила она служанку.
– По правде говоря, ей скоро исполнится двадцать девять, но она скрывает свой возраст и уверяет, будто ей всего лишь двадцать три.
– Двадцать девять лет! Невероятно! Ведь самому графу за семьдесят!
– Такое нередко бывает, мадемуазель, – с философским спокойствием ответила камеристка, протягивая Камилле великолепную мантилью.
Затем молодая женщина спустилась в гостиную, где ее поджидали Тибор с Пьером. Карлик вытаращил глаза при виде своей молочной сестры и одобрительно присвистнул, оценив богатство ее наряда.
– Дорогая моя, ты способна затмить королеву! А сколько сердец разобьется при твоем появлении!
– Перестань! – со смехом сказала Камилла. – При встрече с дедом мне нужно сохранять серьезность, а тут ты с твоими вечными шуточками.
– Мы собираемся сопровождать тебя.
Трое друзей спустились во двор и сели в карету, любезно предоставленную им графом де Ферриньи. Именно в этом экипаже месяц назад Камиллу отвезли в крепость, что могло бы навеять грустные воспоминания, но время испытаний уже закончилось. На сей раз Камилла отправлялась к королю через парадные ворота дворца, ни от кого не скрываясь.
Теперь дворец предстал перед ней во всем своем великолепии. Большая площадь, где возвышался замок королевы-матери – бывшая крепость савойских герцогов, ставшая затем резиденцией королевы-матери, – кишела народом. За площадью начиналась галерея с аркадами – именно через нее можно было пройти в королевский дворец. Слева находилось здание со служебными помещениями, справа галерея Бомон вела к замку королевы-матери. Этот ансамбль производил впечатление импозантной суровости – никаких лишних украшений, никаких архитектурных излишеств. Строгую симметрию линий подчеркивали высокие окна с темными карнизами.
Оказавшись во внутреннем дворе перед трехэтажным дворцом, Камилла обратила внимание, что в более низком северном крыле имеется открытая терраса с прелестным садом. Девушка мысленно пообещала себе наведаться туда как можно скорее.
В сопровождении придворного, которому она сообщила свое имя, Камилла поднялась на второй этаж по изящной лестнице в виде ножниц, созданной гением несравненного Жюварра. Пройдя через множество комнат, чья несколько тяжеловесная роскошь контрастировала с внешней простотой дворца, девушка вошла в зал аудиенций, куда ее пропустили без доклада, не заставив ждать ни секунды. Это, естественно, сразу же привлекло внимание тех, кто толпился у дверей в надежде добиться приема у короля.
21
Виктор-Амедей с улыбкой смотрел на юную принцессу, которая слегка покраснела под этим пристальным взором. Она восхитительно выглядела в своем небесно-голубом платье, хотя кринолин несколько стеснял ее движения; поклонилась довольно неловко, несмотря на природную грацию.
– Садитесь, дитя мое, – ласково сказал король, взяв ее за руку и подводя к глубокому креслу. – Я счастлив, что нависшая над вами угроза отныне превратилась лишь в дурное воспоминание. Негодяи сидят за решеткой, и теперь мы можем познакомиться поближе. – Он сел рядом с девушкой и заглянул ей в глаза: – Дайте мне как следует вас разглядеть. Вы – живой потрет своей матери… Она была так красива! Но глаза у вас те же, что у моего дорогого сына.
– Сир, прошу вас, позвольте мне увидеть, как выглядели мои родители. Я уже давно об этом мечтала, – робко попросила Камилла.
Несмотря на небольшой рост, король подавлял ее своим величественным видом, однако желание посмотреть на лица погибших родителей все превозмогло.
Монарх безмолвно подошел к секретеру, открыл один из ящиков и достал картину средних размеров.
– Ваш отец, – произнес он печально.
На портрете был изображен молодой человек с лукавой улыбкой и светло-голубыми глазами, в которых угадывалась несгибаемая воля. Старик и девушка долго смотрели на прекрасное лицо умершего принца. Наконец Виктор-Амедей, словно желая отогнать грустные воспоминания, встряхнул головой и проговорил:
– Ваш отец был прирожденным властелином. Я знаю, он стал бы великим королем. Он получил превосходное образование, и я сделал все, чтобы подготовить его к будущему царствованию. Но он умер, а мой второй сын, Карл-Эммануэль, лишен необходимых монарху качеств. Он скрытен, робок, податлив на чужое влияние… Он, без сомнения, обладает храбростью, как и подобает принцу Савойского дома, но в остальном… Нет, я не могу вручить бразды правления этому слабовольному человеку!
Камилла, широко открыв глаза, внимательно слушала деда, стараясь угадать, куда тот клонит. Старик поглядел на нее задумчиво и после паузы продолжил:
– Законным наследником трона Пьемонта и Сардинии должен был стать ребенок Виктора-Амедея-Филиппа… Иными словами, вы, Диана. Однако женщинам отказано в праве наследовать престол… Разве что мне удастся отменить действие салического закона на территории нашей страны.
– Ваше величество, – воскликнула Камилла в ужасе, – боюсь разочаровать вас, но я совершенно не способна управлять государством. Я не обладаю нужными качествами.
– Ошибаетесь, дитя мое.
Виктор-Амедей смотрел на нее пронизывающим взором, словно бы читая все ее мысли. Он был тонким психологом и безошибочно разбирался в людях – инстинкт никогда не подводил его.
– Я вижу в вас задатки настоящего повелителя, – сказал он твердо, – хотя в характере вашем есть черты, которые я не могу одобрить. Нужно уметь подчиняться, чтобы впоследствии иметь право повелевать. Однако недавно вы явили образец крайней недисциплинированности, чем огорчили меня.
Девушка кусала губы. Она хорошо помнила, как уговаривали ее Ферриньи и Виллипранди уступить воле короля. Монарх терпеть не мог, когда ему перечили, а Камилла открыто нарушила его приказ, приняв участие в облаве на заговорщиков. Тем не менее она не жалела о своем поступке, хотя огорчать деда ей тоже не хотелось.
– Сир, простите меня, если я доставила вам беспокойство. Больше всего на свете я жажду угодить вам, исполняя все ваши распоряжения. Но вчерашние аресты без меня были бы невозможны…
– Этого я отрицать не буду. Знайте, что ваши смелость и упорство меня восхищают. Однако вы посмели публично оспорить мой приказ, чем нанесли мне оскорбление. Подобного я не потерплю и хочу, чтобы вы усвоили это крепко-накрепко. К счастью, Ферриньи и глава секретной полиции абсолютно преданы мне и будут молчать об этом злосчастном поступке, иначе вы понесли бы самое суровое наказание. Но, если ваш бунтарский дух еще раз проявится с такой же силой, я вынужден буду преподать вам должный урок, пусть даже вопреки собственному желанию. Именно так мой отец воспитывал меня самого.
– Я понимаю, государь, – пробормотала Камилла, опустив голову.
– Я в этом не до конца убежден, а потому хочу подвергнуть вас еще одному испытанию, прежде чем решить, достойны ли вы стать наследницей престола.
Заметив встревоженное движение девушки, король успокаивающе поднял руку:
– Не бойтесь, ничего страшного больше не предвидится. Просто вы в течение некоторого времени должны будете скрывать свое подлинное имя и называться по-прежнему Камиллой де Бассампьер. Вас это не смущает?
– Нисколько, сир, – воскликнула девушка, которую, напротив, пугала перспектива явиться ко двору в ранге принцессы.
– Очень хорошо. Это спасет вас от толпы льстивых придворных, которые сразу бы начали досаждать вам. Чужое имя станет вашей защитой и позволит чувствовать себя непринужденно. А я смогу получше узнать вас и определить, сможете ли вы в один прекрасный день принять у меня скипетр. Сверх того, утаив от всех существование принцессы крови, я буду иметь полную свободу рук, чтобы добиться отмены салического закона, Вы занимаете главную позицию в моей игре, и я намереваюсь раскрыть тайну лишь в самый последний момент.
Девушка смотрела на монарха, которого явно радовала хитроумность замысла, позволяющего действовать втихомолку.
– Я сделаю все, что вы пожелаете, сир, – сказала она.
– Меньшего я и не ждал от вас, Диана… Простите, Камилла! Передышку мы используем для вашего воспитания. Вы должны стать образцовой придворной дамой В доме графа де Ферриньи, где вы пока останетесь жить, с вами станет заниматься учитель танцев – он покажет вам, как надо держать себя при дворе. Кроме того, нам следует завершить вашу военную подготовку. Я знаю, что вас обучал мэтр Тибор Хайноцеи, следовательно, вы должны хорошо владеть оружием.
– Я умею фехтовать, – скромно ответила девушка.
– Итак, дополнительные уроки вам не требуются, Однако у вас нет опыта настоящей армейской жизни. Я хочу, чтобы вы какое-то время провели в моей лучшей воинской части – Королевском батальоне. Здесь вы будете служить вместе с блестящими офицерами, которые познакомят вас с основами боевой тактики и стратегии… Полагаю, в этих вопросах вы не сильны.
– Согласятся ли они принять в свои ряды женщину?
– Да, если таков будет мой приказ. Превыше всего они ставят дисциплину, и я надеюсь, что в общении с ними вы также научитесь ценить это качество.
Камилла едва удержалась от улыбки. Она жаждала окунуться в солдатскую жизнь. Хотя красивые платья очень ей нравились, она с испугом думала о том, что ей придется заниматься одними лишь нарядами. Своим предложением вступить в блестящий батальон дед угодил ей как нельзя более.
– Когда же мне надо отправиться в казарму? – спросила она, ощутив желание немедля влиться в офицерскую среду.
– Через несколько дней, когда командир батальона вернется в Турин. Вы его хорошо знаете, это шевалье д’Амбремон. Я отослал его подлечиться в Риволи. Вчера беднягу кто-то огрел по голове. В последнее время ему положительно не везет…
Услышав из уст короля имя Филиппа, девушка почувствовала, как сильнее забилось у нее сердце. Она потупилась, чтобы скрыть волнение. Значит, им предстоит новая встреча! С трудом сглотнув слюну, она пробормотала:
– Думаю, ему было очень неприятно исполнять ваше поручение. Такому великолепному офицеру должна претить роль тюремщика.
– Это правда. Он человек выдающихся качеств, и я полностью ему доверяю. Однако считаю полезными для него отдельные неудачи. Успех может вскружить голову…
Разговор продолжался еще несколько минут. Камилле хотелось побольше узнать о родителях, но нельзя было отнимать у монарха драгоценное время. На прощание Виктор-Амедей пожелал ей как можно быстрее освоиться с кринолином и научиться грациозно приседать в реверансе. Ее официальное представление ко двору состоится через десять дней – вполне достаточный срок, чтобы усвоить необходимые манеры и заказать туалеты, подобающие знатной даме.
Ласково поцеловав внучку в лоб, король отпустил ее со словами:
– Мой кабинет всегда открыт для вас. Вы можете навещать меня в любое время. Я готов ответить на все вопросы о ваших родителях и познакомить вас со славной историей Савойского дома.
Камилла вернулась в дом графа и провела вечер с друзьями, очень довольная своим свиданием с монархом.
