355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Альма-Мари Валери » Единорог и три короны » Текст книги (страница 10)
Единорог и три короны
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 18:55

Текст книги "Единорог и три короны"


Автор книги: Альма-Мари Валери



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

22

Рано утром в спальню Камиллы впорхнула графиня де Ферриньи, вся в шелках и бантах.

– Ах, дорогая моя, – обратилась она к девушке как к старинной знакомой, – надеюсь, я не опоздала? Едва я услышала, что вам необходимо обновить гардероб, как тут же устремилась в Турин. Ради вас я готова отказаться даже от Монкальери! Но ведь и дело это первостепенной важности! Официальное представление ко двору! Такое бывает раз в жизни.

Она внезапно умолкла и дружески потрепала Камиллу веером по щеке. Лицо ее озарилось ослепительной улыбкой:

– А вы прехорошенькая! Просто приятно смотреть.

– Спасибо, мадам.

– О, никаких «мадам», зовите меня Зефирина. Да, да, я подлинная дочь эфира! – воскликнула она, грациозно обмахиваясь веером. – А вы Камилла, не так ли? Тоже неплохо звучит.

Юная принцесса с улыбкой смотрела на порхающую по комнате графиню, которая говорила не умолкая и одновременно любовно оглаживала столики, статуэтки, безделушки, заполняющие спальню. Это была очаровательная свежая женщина с пухлыми чувственными губами и роскошными формами. Ее каштановые волосы с медным отливом были завиты очень мелко, кожа отличалась необыкновенной белизной, а на задорно вздернутом носике красовались веснушки, с которыми она, судя по всему, безуспешно боролась. В одежде, в манере держаться, во всем облике ее явственно ощущалась жажда жизни, что забавно контрастировало с несколько унылыми повадками престарелого супруга.

– Самое главное, дорогая моя, это платье, предназначенное для официальной церемонии. Оно должно быть потрясающим, великолепным! И никакого черного цвета, хотя во Франции это сейчас модно. Я буду вашей крестной матерью, да, да, не возражайте! Наши туалеты должны гармонировать… Давайте примерим вот это, парчовое… Поглядим, идет ли оно вам.

Камилла покорно исполняла все распоряжения графини. Ее вкусу можно было доверять, делая, впрочем, поправку на склонность к слишком ярким тонам. Когда появился портной, чтобы снять мерку, именно Зефирина дала ему самые точные указания по поводу вечернего платья. Для Камиллы она заказала наряд из светло-голубой тафты с золотыми шнурами; для себя – из шелка абрикосового цвета с сине-золотой вышивкой. Это сочетание обещало быть очень выигрышным, когда они направятся к королевскому трону между двух рядов раззолоченных придворных. Зефирина заранее вспыхивала от удовольствия, представляя себе это зрелище.

– Теперь нам надо перекусить, – властно произнесла она. – Учитель танцев явится через час, и перед встречей с ним необходимо набраться сил. Он такой придирчивый!

Она повела свою новую подругу в небольшую столовую, предназначенную для семейных обедов. Камилла с восторгом смотрела на изысканную мебель и изящные фарфоровые статуэтки, украшавшие комнату.

– Прелестно! У вас красивый дом, Зефирина. Все здесь радует глаз.

– Да, верно, – с гордостью сказала графиня. – Но, поверьте, когда я здесь появилась, все выглядело иначе. У первой супруги моего мужа вкусы были довольно мрачные. К счастью, Козленочек позволил мне все переделать.

Камилла догадалась, что милое прозвище Козленочек относится к почтенному графу де Ферриньи. Она стала расспрашивать Зефирину об обстоятельствах, предшествующих замужеству, проявив при этом величайший такт. Однако графиня настолько любила говорить о себе, что выложила все без утайки – вплоть до самых интимных деталей.

Воздавая должное жареному угрю, весьма модному в то время блюду, принцесса узнала, как овдовевший граф влюбился в очаровательную Зефирину, которая принадлежала к знатной, но почти разорившейся семье. Она была младшей из трех дочерей, и Ферриньи взял ее без приданого и потакал всем ее капризам. В обмен на супружеские ласки он предоставил молодой жене полную свободу, не возражая даже против любовников, при условии, что это не будет вредить его репутации.

Камилла с удивлением поняла, что графиня нисколько не тяготится своим положением и в каком-то смысле даже привязана к своему старому мужу. Она украсила его жизнь молодостью и красотой, а он подарил ей богатство и блеск, о которых она всегда мечтала.

Задушевный разговор прервался с появлением учителя танцев. Камилла никогда еще не видела человека с такой необычной внешностью – длинный, худой, на высоченных красных каблуках, в завитом и напудренном парике. Девушка с изумлением разглядывала и его красно-желтый костюм с бесчисленными зелеными бантами на рукавах, плечах и коленях. Он говорил по-французски с заметным акцентом и бурно жестикулировал, откровенно любуясь собой. На каждом пальце у него сверкало по перстню.

– Где та особа, что находится под покровительством его величества? – театрально воскликнул он.

– Перед вами Камилла де Бассампьер, мэтр, – поспешно ответила Зефирина. – Ее официальное представление ко двору состоится через десять дней.

Вооружившись лорнетом, учитель танцев стал кружить вокруг Камиллы, оглядывая ее со всех сторон. Девушка с трудом удерживалась от безумного желания расхохотаться и опускала глаза, чтобы не видеть этого потешного человечка, который сурово хмурил лицо, покрытое толстым слоем белил. Она спрашивала себя, как удается Зефирине сохранять серьезность. Но графиня, казалось, с величайшим почтением внимала старинному персонажу. А тот заставил свою будущую ученицу сесть, встать, пройтись по комнате и наконец произнес с тяжелым вздохом:

– Боже, Боже! Всего десять дней! Не знаю, справлюсь ли я… Ноша почти непосильная! Это не женщина, а гусар! Но пусть никто не скажет, будто мэтр Пульчинабелли отступил перед задачей, сравнимой с подвигами Геракла. Мы начнем немедленно, нельзя терять ни минуты…

Прежде всего он обучил Камиллу искусству делать реверансы. Их оказалось множество – если в присутствии короля полагалось присесть очень глубоко, то друг друга придворные приветствовали небольшим поклоном. Девушка узнала, сколько нюансов таит в себе простой кивок – все зависит от того, с кем здороваешься. Мэтр показал ей различные грациозные жесты и пояснил, в каких ситуациях следует к ним прибегать. Камилла и вообразить не могла, что самые обычные слова – типа «добрый день» или «до свидания» – могут звучать ласково и гневно, интригующе и любезно, вызывающе и льстиво!

Затем состоялся первый урок танца – мэтр прошелся в медленном ритме паваны, напевая фальцетом модную арию.

Когда он в конце концов откланялся, пообещав явиться на следующий день, Камилла едва держалась на ногах от усталости, оглушенная перекрестным огнем замечаний Зефирины и сетований учителя танцев.

Было уже почти шесть часов вечера. Она понятия не имела, чем занимаются Тибор с Пьером, и ей хотелось навестить деда. Она решила немедленно отправиться во дворец, но графиня остановила ее:

– Послушайте, дорогая, вы не можете ходить по городу пешком, это просто неприлично! Сейчас я переоденусь, и мы поедем в карете.

– Откровенно говоря, уже очень поздно. Если мы займемся туалетами, то не кончим до полуночи. Позвольте мне поехать одной.

– Будь по-вашему, Камилла. Жду вас к ужину. Мы накрываем в девять.

Девушка, поблагодарив хозяйку дома за любезность, поспешно направилась к выходу.

23

Теперь она знала, как пройти в кабинет короля, не показываясь на галереях, где постоянно толпились придворные. Гвардейцы охраны получили приказ беспрепятственно пропускать ее. Королевский секретарь вышел ей навстречу со словами:

– Его величество занимается государственными делами. Но мне поручено провести вас в библиотеку и показать все книги, в которых описывается история достославного Савойского дома.

Камилла последовала за секретарем, и тот вручил ей несколько объемистых томов, где повествовалось о деяниях ее предков. Она с увлечением погрузилась в чтение: трепетала от восторга, узнавая о подвигах Юмбера Белорукого, первого графа Савойского, который жил в начале XI века; изумлялась стремительному восхождению Амедея VIII – именно он стал герцогом в 1416 году, а потом был избран папой, приняв имя Феликса V.

Она получила представление о том, как Савойский дом постепенно овладел обширными землями, выбившись в первые ряды европейских стран в середине XV века. Герцоги правили твердой рукой и сумели обеспечить своему народу определенное процветание.

Правда, в эпоху Ренессанса Савойское герцогство стало жертвой захватнических замыслов Франции – французский монарх прибрал к рукам этот лакомый кусок. Но в царствование Эммануэля-Филибера Савойское государство возродилось, а столица его была перенесена из Шамбери в Турин.

Камилла была настолько увлечена историей Савойи, что не услышала, когда час спустя в кабинет вошел король.

– Вы усердно трудитесь, – сказал он с улыбкой.

– Это так увлекательно, и мне столько нужно узнать, – ответила она не задумываясь.

Затем, осознав, что говорит с монархом, девушка торопливо встала и присела в глубоком реверансе, который освоила лишь сегодня.

На лице Виктора-Амедея отразилось удовольствие:

– Вижу, вам пошли впрок уроки мэтра Пульчинабелли.

– Он утверждает, что взвалил на свои плечи немыслимо тяжкую ношу.

– Он это всегда говорит. Даже меня попрекнул недостатком величия. Но никто лучше него не знает придворный этикет и куртуазные манеры. Как он вам показался?

– Поразительный человек!

– Это еще слабо сказано, – со смехом ответил король.

Они побеседовали еще некоторое время, явно довольные друг другом. Король расспросил Камиллу о детских годах, проведенных в замке барона де Бассампьера, а затем простился с внучкой, поскольку его ждали неотложные дела. Однако и в этот раз он повторил свое приглашение заходить к нему свободно, чтобы изучать историю семьи.

Девушка вышла из кабинета, собираясь покинуть дворец, но тут внимание ее привлекли звуки музыки, доносившейся откуда-то издалека. Заинтригованная, она двинулась на чарующие звуки. Пройди через множество комнат, она оказалась перед входом в зал, в котором репетировал придворный оркестр, готовясь к какому-то празднеству. Не в силах превозмочь любопытство, она заглянула в приоткрытую дверь и замерла в восторженном изумлении – ее потрясла и красота зала, и огромное число музыкантов. Никогда еще ей не доводилось видеть оркестр из тридцати человек, причем все они играли поразительно слаженно, подчиняясь жестам величественного дирижера.

Камилле казалось, будто она видит чудесный сон. Мощные аккорды находили отклик в каждой клеточке ее тела, она словно бы сливалась с мелодией – такой осязаемой и реальной, что хотелось ловить эти звуки руками.

Девушка стояла, словно зачарованная, – она в жизни не слышала ничего подобного. Иногда бродячие музыканты давали небольшие концерты в замке барона де Бассампьера, но выступали они обычно вдвоем или, самое большее, втроем. А мастерство их не выдерживало никакого сравнения с виртуозной игрой королевского оркестра, Камилла с особой остротой ощущала красоту этого зрелища. Она могла бы остаться здесь на весь вечер, слушая веселые и грустные мелодии, сменявшие друг друга, но внезапно кто-то положил руку ей на плечо, и она, вздрогнув, обернулась.

Перед ней, с лукавой улыбкой на устах, стоял молодой человек.

– Если маэстро заметит вас, будет большой скандал, – сказал он насмешливо.

– Но почему? – воскликнула Камилла, возвращаясь на землю. – Я ничего плохого не сделала.

– Мы-то с вами это знаем, а вот он – нет. Такой вздорный человек! Но этот мизантроп дарит нам божественную музыку. Удивительно, правда? Если он вас увидит, то обвинит в том, что вы шпионите за ним, и наотрез откажется играть на ближайшем концерте. Разве вам нужны неприятности?

– Конечно, нет, – ответила девушка, которую словно бы окатили холодной водой. – Давайте лучше уйдем отсюда.

Она стремительно отошла от дверей. Дворянин неотступно следовал за ней.

– Такой очаровательной девушке я могу сказать: тут есть тихое местечко, где все слышно… А нас никто не увидит.

Камилла остановилась и внимательно посмотрела на молодого человека. Красив, на вид лет двадцать пять, одет в красный мундир Королевского батальона. Она отметила его светло-русые волосы и почти зеленые глаза. Смеющийся взгляд придавал его лицу мальчишеское выражение. Он походил на шаловливого ребенка, хотя повадки его не оставляли сомнений – он жаждал очередной победы. Камилла улыбнулась краем губ:

– Благодарю вас, сударь, но мне нужно идти. Как-нибудь в другой раз! – И она решительно направилась к выходу.

– Скажите мне хотя бы: как вас зовут? – воскликнул юноша, устремляясь за ней с явно раздосадованным видом.

– Сначала назовите ваше имя.

– Виконт Микаэль де Ландрупсен, ваш покорный слуга.

– Вы не пьмонтец?

– Датчанин.

– Что ж, виконт, счастлива познакомиться с вами. Надеюсь, мы еще встретимся.

Прежде чем он успел открыть рот, она вскочила в карсту Зефирины, поджидавшую у входа, оставив молодого дворянина в полной растерянности. У него так вытянулось лицо, что она почувствовала к нему жалость и, высунувшись из окошка, дружески помахала рукой. Датчанин ответил ей ослепительной улыбкой, и с этим приятным воспоминанием она вернулась во дворец графа де Ферриньи.

24

Следующие два дня Камилла занималась именно тем, что ей вменили в обязанность: тренировалась с учителем танцев, терпеливо снося его брюзжание, затем устремлялась в королевский дворец, чтобы погрузиться в историю Савойской династии.

С Пьером она виделась только изредка, поскольку молочный брат сообщил ей о своем намерении поступить в университет. А Тибор как сквозь землю провалился! Но на юную принцессу обрушилось столько новых забот, что она почти не задумывалась о причинах отсутствия оруженосца.

Понемногу девушка привыкала к неудобным кринолинам и тесным корсетам; научилась изящно передвигаться в этих громоздких туалетах и освоила сложные па модных танцев – чаконы, джиги, менуэта…

Пульчинабелли являлся вместе с флейтистом, который умел наигрывать разные мелодии; сам же учитель танцев важно повторял свои бесконечные «раз, два, три», отбивая ритм тростью, увитой зелеными бантами. Камиллу по-прежнему приводили в изумление эксцентричные наряды итальянца. Каждый день он облачался в новый камзол кричащего цвета, украшенный самыми немыслимыми безделушками – крохотными искусственными птичками, яркими брошками, замысловатыми узелками…

Он театральным жестом воздевал руки к небу при каждой ошибке Камиллы, жалуясь, что вынужден расходовать свой громадный талант на неблагодарных учеников. Но в душе он сознавал, что девушка добилась больших успехов за очень короткое время, а ее прирожденной грацией нельзя было не любоваться.

После занятий Камилла примеряла с помощью Зефирины уже почти готовые новые платья: костюм для верховой езды, придворные наряды с кринолином, домашний пеньюар, который можно было носить без корсета, различные одеяния для прогулок, для визитов, для семейного обеда, званого ужина… И разумеется, ей принесли ворох тонких рубашек, роскошное нижнее белье, красивые туфельки на высоких каблуках и куда более устойчивые ботиночки.

Графиня умела безошибочно выбрать самую дорогую ткань наилучшего качества, однако Камилла не во всем следовала советам подруги, которой нравились слишком яркие тона и всевозможные безделушки. Девушка инстинктивно чувствовала, что ей подойдет более скромный стиль, а потому всегда отдавала предпочтение изящной простоте.

Сразу же после обеда Камилла бежала в королевский дворец. Она всегда входила в потайную дверь, предназначенную для слуг и секретарей монарха, отправлялась в библиотеку и проводила долгие часы за чтением. Дед время от времени заходил поговорить с юной принцессой, отвечал на ее вопросы и с одобрением отмечал перемены в ее манерах – она становилась настоящей придворной дамой.

Наступил четвертый день работы с документами. Камилла с жадностью углубилась в историю герцога Амедея VIII – подлинного законодателя, даровавшего своей стране новое уложение – «Савойский статут». Именно этими законами была заложена прочная финансовая система государства. Девушка услышала, как открывается дверь и бросилась навстречу королю, чтобы поделиться с ним радостью открытия.

– Сир, это изумительно, – начала она, но тут же осеклась, увидев, что монарх пришел не один.

Сопровождал его человек, которого она хорошо знала, – шевалье д’Амбремон!

Молодой офицер глядел на нее с таким же изумлением. Он был ошеломлен элегантностью ее платья, красотой прически, безупречными манерами и ласковой непринужденностью, с которой она обратилась к королю. Быстро опомнившись, он стиснул зубы и сжал кулаки, испепелив девушку грозным взглядом.

Она знала, что ей ничего не грозит в присутствии Виктора-Амедея, и, хотя сердце ее заколотилось при виде великолепного офицера, с которым она так часто вступала в схватку, взглянула на шевалье с вызовом, стараясь не выдать своего смятения.

– Вы, конечно, знакомы с мадемуазель де Бассампьер, – сказал король, заметив гневное движение Филиппа.

А тот процедил сквозь зубы, не сводя глаз с Камиллы:

– Сир, должен уведомить ваше величество, что эта женщина обманным путем присвоила себе благородное имя. У меня есть доказательства: всего лишь несколько дней назад я видел ее в таверне, где она подвизалась в качестве официантки.

Монарх произнес примирительным тоном:

– Филипп, мне пора кое-что вам объяснить. Эта юная особа по праву носит имя Камиллы де Бассампьер. Но, поскольку над ней нависла страшная опасность, ей пришлось выступать в весьма странной, согласен с вами, роли, что могло ввести вас в заблуждение.

Молодой дворянин слушал короля с неослабным вниманием, словно стремясь проникнуть в тайный смысл его слов. Он понимал, что здесь сокрыт ключ ко всем загадочным событиям недавнего времени. А Виктор-Амедей продолжал:

– Поскольку сама жизнь девушки была под угрозой, я счел наиболее безопасным заключить ее в крепость, под надежную охрану. Для этого мне нужен был офицер, которому я мог бы полностью доверять… Кто взял бы на себя эту неблагодарную миссию, не задавая лишних вопросов? Мой выбор пал на вас, и вы прекрасно справились с задачей. Однако разумная предосторожность требовала оставить вас в неведении… Уверен, что вы согласитесь с моими резонами, дорогой Филипп. Вы знаете, как я люблю и уважаю вас.

Эти слова успокоили молодого офицера, поскольку свидетельствовали о милостивом отношении к нему монарха. В то же время ему было неприятно, что разговор происходит в присутствии Камиллы. Девушка прекрасно знала, как бесила его роль тюремщика и как бездарно он провалил порученное ему дело. С трудом взяв себя в руки, он почтительно ответил:

– Вашему величеству известна моя абсолютная преданность. Но могу ли я узнать, какая же именно опасность угрожала мадемуазель де Бассампьер?

– Несколько негодяев пытались убить ее и одновременно нанести громадный ущерб короне. Больше я ничего не могу вам сказать. Теперь мерзавцы оказались за решеткой благодаря расследованию, проведенному мадемуазель де Бассампьер. Она блестяще справилась с труднейшей задачей.

Камилла в продолжение всей беседы неотрывно смотрела на Филиппа. Она видела, как тот переводит взгляд с нее на монарха. Было ясно, что шевалье не вполне избавился от своих подозрений и по-прежнему питает к ней злобу. Он не подвергал сомнению слова монарха, которого глубоко почитал, но считал, что пронырливой девице удалось обмануть суверена, убаюкав сладкими речами. Он имел возможность убедиться в ее способностях такого рода.

Однако это, в конце концов, его уже не касалось, Он сказал себе, что ему больше не придется иметь дела с этой змеей, и слава Богу!

Но тут король, словно бы прочитав его мысли, нанес ему сокрушительный удар:

– По правде говоря, ваша миссия еще далека от завершения.

Филипп напрягся, готовясь к худшему.

– Я прошу вас оказать мне услугу, шевалье: я хочу, чтобы эта девушка поступила на службу в Королевский батальон.

На сей раз Филипп пришел в такую ярость, что не сумел сдержаться несмотря на присутствие короля:

– В Королевский батальон! Но, ваше величество, это просто невозможно! Офицеры никогда не примут в свои ряды женщину, и весь порядок полетит к чертям!

– Придется вам все же смириться с этим, поскольку решения своего я не отменю. Камилла станет офицером моей лучшей воинской части, а те, кому это не по нраву, могут подать в отставку. Вам известно, что я требую от своих дворян железной дисциплины. Девушка должна получить полную боевую подготовку, такова моя воля. Вы будете относиться к ней точно так же, как к другим офицерам, не давая ей никакой поблажки. Вы поняли меня?

Шевалье был удручен. Но король не оставил ему выхода – пришлось склониться перед приказом суверена. Он все-таки сделал еще одну, последнюю попытку:

– Сир, позволю себе повторить: присутствие женщины в Королевском батальоне нарушит установленный порядок и нанесет ущерб репутации нашей части. Разве нельзя зачислить ее в какой-нибудь другой полк, где она также может получить военную подготовку?

– Шевалье, это не предмет для дискуссий. Камилла прекрасно владеет всеми видами оружия, и мало кто может с ней сравниться в этом отношении. Думаю, вы скоро сами убедитесь в справедливости моих слов. Исполняйте распоряжение: сделайте все необходимое, чтобы она могла начать службу, и регулярно докладывайте мне как о ее поведении, так и об успехах.

Король произнес свой вердикт тоном, не оставляющим никаких сомнений, а затем величественно удалился.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю